Чужие роли

Отчаянный визг, раздавшийся совсем близко, заставил вздрогнуть. Метаморфа аккуратно отодвинула висячие плети ветвей. Совсем молоденькая девушка в отчаянии металась по берегу, стараясь увернуться от ножа.

— Сегодня день убийств особ женского пола или это так принято у людей? — пробормотала Рани, раздумывая, стоит ли помочь или подождать и не вмешиваться. Дела людей никогда не волновали тёмное царство, но сейчас ситуация изменилась и ей пришлось перебраться в эти земли.

Пока она раздумывала, убийца всё-таки настиг девчонку и дважды всадил нож ей в грудь.

— Стоять! — метаморфа выбралась из ивняка. — Что за разбой?

Мужик вовсе не собирался оставлять в живых нечаянную свидетельницу, что тут же уверило Рани, что дело нечисто, и кинулся на неё.

Прода

Нелюди двигались значительно быстрее, чем представители человеческой расы, и метаморфе не составило труда уклониться от ножа. Долго вытанцовывать она не собиралась, поэтому сразу же всадила в убийцу пару ледяных стрел. Посмотрела, как тот падает, и метнулась к девушке.

— Мертва. Какие же они все слабые, любой демон с такой раной продолжил бы сражаться, а потом самостоятельно дошел до целителя.

Рани закрыла глаза нечаянной жертве и привычно считала последние образы. В картинках всплыл приправленный страхом образ пожилой тётки с именем Вэнья, очень сердитой и с палкой в руках. Похоже, что девушке доставались побои за малейшую провинность. Служанка? Приемная дочь? Ненавистная родственница, перешедшая кому-то дорогу? К сожалению, далеко посмотреть не получилось, и целительница перешла к убийце.

Здешние образы оказались куда интереснее и содержательнее. В них плавало письмо от некоей госпожи с требованием убрать дочь канцлера. Ого-го, похоже, что девица была не проста, что только делала в такой дали от дома? А ещё всплыли деньги, какие-то долги...

Фъерани привычно обшарила карманы мужчины и его пояс. Ещё один кошелёк, уже второй за сегодняшний день, похоже удача пригрелась на её стороне и подкидывала небольшие подарки. Наёмник получил аванс за устранение нежелательной особы, жаль, что так мало. Лица госпожи метаморфа не увидела, поэтому предположила, что это либо мать соперницы, либо кто-то из очень близких родственников и речь идет о дележе наследства. Первое казалось маловероятным, поскольку девица, сосланная в глухую даль, вряд ли смогла бы соперничать с более удачливой конкуренткой, оставшейся в столице. Да и не ссылают из-за такого.

Впрочем, если убитая девица и впрямь дочь канцлера, то отчего не попытаться натянуть на себя похожую личину и не пристроиться в состоятельную семью? Недругов Рани не особо боялась, она не небесный дух, отличающийся благонравием и человеколюбием, а очень-таки тёмная по своему происхождению.

Метаморфа колебалась только из-за одного момента — любая девушка рано или поздно была обязана выйти замуж. Ну, она бы вышла... но за нелюдя, не за человека, опять же из-за особенности своей расы, унаследованной от матери. Плюс её век жизни значительно отличался от человеческого долголетия. Сейчас ей исполнилось немногим больше шестисот лет, а лежащей перед ней девчонке было около восемнадцати. Да, обе достигли совершеннолетия и брачного возраста, но всё же разница оставалась существенной, даже в воспитании, Фъерани многого не знала о человеческих землях и их традициях. Отец рассказывал много, но всё из области путешествий, а не обычаев, принятых у людей.

Однако... сбежать она всегда успеет... это не сложно, если не требуется корректировать генетическую составляющую и не принимать животный облик, поменять лицо и фигуру — это умели все метаморфы без исключения, одновременно обожая разыгрывать небольшие представления. Ей далеко до представителей семьи Кхан, менявших личины со скоростью ударов сердца и обожавших политику, интриги и актёрское мастерство, об этом никто не спорил, но всё же Рани собиралась попробовать.

Итак, если целительница решила заменить некую неудачливую канцлерскую дочь, то стоило: во-первых, подкорректировать облик, учтя генетические особенности, всяческие родинки или форму бровей, во-вторых, найти эту тётушку Вэнью и выудить из неё максимум полезной информации. Не помешал бы шкурих, но эта чешуйчатая зараза куда-то делась и никак себя не обозначала.

Фъерани снова перешла к девице и занялась считкой генетики, заодно фиксируя особенности линий и спиралей, присущих только людям. Куда деваться, если ей захочется дальше продолжать целительствовать, то делать это придётся с учетом особенностей организмов людей, и лекарства варить с тем же учётом.

Раз-два-три... поехали. Глаза карие с изумрудным ободком, наследие бабушки, это следовало учесть. Родинка за правым ухом, крохотная красная точка, хорошо, пусть будет...

Ф-фух, Рани разогнулась и выдохнула. Ничего такого особенного, это вам не змеиную натуру подделывать, в том числе изменяя голосовые связки. Здесь все оказалось проще.

В голову неожиданно пришло родимое пятно около локтя, похожее на цветочный лепесток. Как быстро она сможет его поставить и убрать? Морфа потренировалась несколько секунд, воспроизводя по памяти метку ещё одной убиенной и снова её убирая. Вдруг придётся воспользоваться, да мало ли в каких целях, даже если это поставит её на грань выживания... с точки зрения человека, конечно. Около пятидесяти лет она провела в обществе демонов интриг, те не стеснялись в подставах друг друга, практикуясь в разгадывании чужих шагов и планировании собственных. Если заскучает, так замутит интригу, а уж насколько безобидную будет ясно от интереса участников.

Фъерани достала зеркало, внимательно вгляделась в новый облик. Ничего такого, всего лишь подкорректировала глаза и поставила опознавательный знак семьи, по которому её должны были узнать родственники. Вдруг на самом деле речь идёт о наследстве?

Одежда по цвету и покрою подходила, разве что выглядела новее, это не страшно.

Оставалось избавиться от трупов, и метаморфа снова достала баночку с порошком травы луха. Если количество мертвецов на её пути продолжит множиться с такой же скоростью, то запасец скоро закончится и придётся пользоваться чисто заклинаниями уничтожения, а это на мгновение всколыхнёт магическую канву... В общем, попасть под пристальное внимание сумеречных охотников, если они уже начали выбираться в чужие земли, не хотелось.

Она только закончила, повесила на плечо сумку, взяла в руки узел и корзинку, брошенную девушкой на берегу и теперь раздумывала, как искать эту тётушку Вэнью.

— Ах, ты, мерзавка, — сучковатая палка свистнула в воздухе. Воистину говорят, о ком задумаешься, тот и появится. — Загулялась, забродилась, или по мужикам решила пойти!

Женщина со сварливым громким голосом в первый раз промахнулась и теперь замахивалась во второй.

— Ас-сха-а-а, — зашипела метаморфа, отскакивая в сторону. — Стой, где стоишь и двигаться не смей.

Быстрое заклинание лёгкого ступора действовало на людей мгновенно, и женщина остановилась, переводя дух и с удивлением разглядывая девушку. Вроде та, и вроде не та. Ее воспитанница сейчас бы присела от страха, привычно прикрывая локтями голову, а это шипит, словно гадюка, и совсем ничего не боится.

— Ты, дрянь... — тётушка попыталась сдвинуться с места, но ничего не получалось, ноги и тело словно одеревенели.

— С-сеас-с, подчинись и ответствуй, — Фъерани тут же перешла в наступление и собиралась использовать ментальные техники для подчинения сварливой тётки. — Кто ты?

— Вэнья, — послушно ответила женщина, прикрывая глаза.

— Кто я?

— Фейлис Шитаи, младшая дочь канцлера, высланная из дома и пристроенная ко мне на воспитание.

Высланная? Не самый лучший вариант, но и не из худших.

— Ты любишь меня, словно родную дочь, ты беспокоишься обо мне, — Рани закружила вокруг женщины, нашептывая то в одно ухо, то в другое. — Я для тебя самое любимое и родное существо, ты столько лет меня воспитывала и души не чаяла. Ясно! Ничего не жалела, от себя отрывала. Помни об этом!

Якорь, поставленный жестом, сложенным из пальцев, прочно осел в мозгу тётки, не давая вспомнить то, что было на самом деле.

— Веди домой, — приказала метаморфа.

Вэнья послушно повернулась и побрела, опираясь на палку.

"Больные колени", — тут же отметила целительница. — "А еще склочный нрав, вызванный неудобным приказом вышестоящих и не подкрепленный достаточным количеством денег. Не страшно, с этим реально справиться в короткое время".

Пока они шли до небольшого домика в том же лесу, Рани выяснила достаточно.

Прода

Пятнадцать лет назад, его светлость господин Шитаи сплавил младшую дочь из дома, но причина этого поступка была неизвестна. Возможно, старшая супруга потребовала избавиться от ненужной девчонки, или мать умерла. Первое вероятнее, судя по присланному наемнику. Меньше наследников — меньше дележа имущества.

Платили тётке медью, а не серебром или золотом, о девчонке явно забыли, писем не присылали, изредка отправляли небольшую сумму денег, поэтому женщина и бесилась. А кому нужно воспитывать чужого отпрыска, с которого ни хорошей прибыли, ни толковой помощи? Верно, убитая была слаба здоровьем и не могла вести хозяйство так же, как простолюдинка. Да и воспитательница хорошим здоровьем не отличалась, который год мучаясь от боли в суставах.

Вэнья жила вдалеке от посёлка, может именно поэтому ее и выбрали на роль воспитательницы. Местность была сырая, болотистая, это Рани оценила, временами в траве слышался шорох уползающей змеи. Болотные гадюки здесь водились в изобилии.

Потом дорога начала подниматься, стало посуше, а там, под высоченными деревьями, притулился небольшой скособоченный домишко с садом в три дерева и огородом за хлипкими палками ограды.

В доме оказалось чисто, пусть и бедно. Похоже, девица чистоту наводила и за домом следила, насколько хватало её хлипких сил. Отчего такая хлипкая? Похоже, мать травили во время беременности, но ребенок всё же выжил, сумел родиться. Просто век оказался недолог, всего восемнадцать лет. Фъерани попыталась припомнить внутреннюю структуру девушки. М-да, протянула бы она еще лет пять-семь максимум, а потом тихо умерла сама и никому убирать не потребовалось, слишком слабое сердце и лёгкие.

Интересно, насколько её ненавидят в семье канцлера? Неужели настолько, что больше не хотят приветить младшую дочь, дать ей нормальную семью.

Внушение на Вэнью подействовало, хотя было видно, что присматривала она за воспитанницей через силу и вовсе не из-за здоровья. Кто тогда выбирал такую воспитательницу, что детей терпеть не может? Или тоже постаралась главная супруга канцлера? Её-то дети, небось, жили в шелках, спали на розовых лепестках и золотую ложку во рту держали.

Рани без аппетита поела жидкую похлёбку с куском лепёшки, выпила безвкусный чай.

— А откуда у тебя такая одёжа? — вдруг спохватилась Вэнья. — И ещё узел, и сумка. Ну-ка, давай сюда.

Тяжелый случай! Как только женщина видела какое-то добро, так сразу мечтала его прикарманить, и внушение на тему любви помогало мало, разве что перестала драться и браниться почем стоит.

— Не протягивай руки, — лениво посоветовала метаморфа. Может зря она поторопилась принять чужой облик, чтобы оказаться под крышей? — А то протянешь ноги. Ты любишь меня и балуешь, держишь за родную дочь, от себя отрываешь и мне отдаешь!

Ещё один ментальный якорь обосновался в мозгу женщины, но та не унималась, продолжая хвататься то за узел, то за сумку. Тяжелое ментальное воздействие целительница оказывать побоялась, кто его знает, к каким последствиям это приведет? Случай не критический, следовало отдохнуть и все обдумать.

Пришлось срочно отправить Вэнью на кровать и усыпить, еще не хватало устраивать с "воспитательницей" драку из-за платья и длинного плотного жилета, к тому же наряда-хамелеона. Им она делиться ни с кем не собиралась.

Дом бедный, но убитая — дочь канцлера, сомнительно, чтобы про неё вообще не вспомнили. Так бывало, что детей отправляли из семьи, в монастырь или к выбранным воспитателям, но только до совершеннолетия. Фъерани решила остаться и подождать пару недель, вдруг о ней вспомнят. Но сейчас следовало выяснить всю подноготную этой странной семейки.

Метаморфа разложила свою одежду, прицепив к ней охранных жуков, сумку повесила на вешалку крохотной комнаты, которая ей полагалась, и разобрала корзину с травами. Некоторые корешки показались знакомыми, их использовали для приготовления мазей для суставов. Похоже, девчонка мало-мальски соображала в лекарственных растениях.

Тратить свою мазь на эту странную женщину отчего-то было жалко, не вызывала она у неё ни малейшего сочувствия. Могла бы вылечить суставы, поправить общее самочувствие, но не стала.

Рани перемыла посуду после позднего обеда, почистила и нарезала овощи, достала из кладовой тонкие полоски вяленого мяса. Как бы там не было, но голодать она не собиралась. Готовить метаморфа умела, дома делами занималась сама или вместе с матерью, слуг они не держали из-за опасения, что те выведают секретные разработки отца.

Поставив на огонь котел, девушка опустила туда мелко накрошенное мясо, а сама достала бронзовое зеркало, чтобы в спокойной обстановке познакомиться с семьёй, в которую попала.

Семья канцлера и впрямь оказалась интересной. Главная жена считала себя пупом земли и не терпела других женщин в доме. Пусть на супруга смотрели косо из-за одного-единственного брака, но она не позволяла господину Шитаи следовать обычаю, принятому в соответствии с его положением в обществе, а именно иметь несколько наложниц. Чисто случайно его светлость умудрился привести в дом дочь одного из младших чиновников, тихую, спокойную девушку, и госпожа Илзая ничего не смогла сделать, поскольку в этот момент была беременна дочерью. Как же мужчина должен удовлетворять свои потребности, не к лицу столь уважаемой персоне посещать дома развлечений!

Главная супруга смирилась, правда ненадолго, ровно до того момента, как узнала о беременности наложницы. Скандал ни к чему не привел, господин министр второго ранга отказался выгонять её из поместья и умело тыкал недовольную жену законами, которая та не собиралась выполнять. Илзая выбрала другую тактику и начала травить бедную женщину, но ребенок выжил, хотя и родился очень слабым. А добив наложницу через три года, взялась за её дочь, которая, разумеется, была ей совершенно не нужна, хотя всё те же законы обязывали первых супруг считать всех детей своего мужа равными собственным и заботиться о них, не делая различия, кто и кем был рожден.

В это время господин Шитаи, благодаря поддержке родственников первой супруги получил место канцлера, должность, которая сделала его вторым человеком в государстве. Поэтому не стал особо сильно противоречить Илзае и отправил младшую дочь на воспитание в деревню. Он пересылал серебро, но вездесущая дочь генерала умудрялась заменять его на медь, отчего простолюдинка-воспитательница не особо благоволила к девчонке.

Интриги, домашние проблемы, проблемы между родственными семьями, купленная поддержка и уступки — как все это было знакомо, нечеловеческие царства мало чем отличались от людей.