Обыкновенные инопланетяне

— Говори, профессор! — робко улыбнулся Толстяк Мень.

Женщина огляделась, наткнулась на выжидательные улыбки — и отступила. Мао-чмао, эта группа подчинится ей! Но — не сейчас. Сейчас надо отступить, лидер должен уметь отступать.

— Не открою большой тайны, если скажу, что мы устали от убийств, — мягко и как-то очень культурно заговорил седоголовый. — Каждый из нас желает себе и своим детям безопасного будущего, это так естественно. На Арктуре безопасного места не найти, там полицаи, там убийцы Аспанбека. Иное дело — новый мир. Как живут здесь? Мы не знаем.

Он замолчал и обвел мудрыми глазами слушателей. Внимали все.

— Новый мир велик, а тотальная сеть не обнаружена, — напомнил Ян Хэк. — Может, ее здесь вовсе нет? Тогда в новом мире легко затеряться. И жить счастливо до скончания своих дней.

Все мечтательно притихли. В бесконечных схватках, в бегстве от полицаев как-то позабылось, что можно просто жить — жить счастливо до скончания своих дней, правильно сказал Ян Хэк!

— Жить было б неплохо, — вдруг опомнился урод Чень. — Но сможем ли? Новый мир — новые болезни! А мой организм слаб! Вот что у меня щеки горят, вот что? И в голове шумит — а раньше не шумело! Чень-блень... мы умираем, братья!

— Не умираем — выздоравливаем, — спокойно поправила Худышка. — На входе вам закачали биозащиту, я инженер, я знаю. Там такой состав — у вас кровь булькает! И все местные болезни жрет. Но голова странно работает от биозащиты, верно. Мы сейчас как дураки. Спать надо, тогда пройдет.

— Бежать надо, а не спать! — облегченно заулыбался урод. — Профессор бежать посоветовал! В разные стороны! Я и с шумом в голове бежать могу, мне бежать шум не мешает!

— Новый мир! — робко улыбнулся Толстяк. — Такой большой! И систем тотального контроля нет. Надо бежать, да. В разные стороны. И тогда не догонят!

Кошка Мэй незаметно перевела оружие в стрельбовое состояние.

— Мы — боевики профсоюзных организаций, — напомнила она злобно. — В единстве наша сила, сам Руфес говорил! Все знаем, не спорим? Разделяться нельзя! Новый мир, новые опасности, поодиночке не выжить!

Мастер Чень нахмурился и достал дыродел.

— Кошка Мэй! — прошипел он. — Я плохо стреляю, потому всажу тебе обойму, чтоб наверняка, Руфеса не спрошу! Бежать надо! Карателям наше единство очень удобно, да! Чтоб разом всех убить! У них бронированные леталки, у них взрывалки в каждой руке, скорострелы еще, отравные газы! Все помнят, как бунт давили? Разбегаться надо! На Арктуре станцию возврата быстро восстановят, я мастер-наладчик много чего, я понимаю! И забросят сюда карателей!

Хувентус посмотрел на его бешеное лицо, на Кошку Мэй — и тоже достал оружие...

Десять прицелов заметались, выискивая правильную цель.

— Убрать личное оружие! — приказал седой мужчина так властно, что все невольно подчинились. — Мы как заново родились, нам жить да жить! Кошка Мэй — администратор. Она сразу показала, что администратор, да-нет? Ее слушаться надо. Мы не знаем, что правильно, разбегаться или вместе держаться. Пока не знаем. Изучим мир, верно? И уйдем от места высадки, тоже верно. А Кошка Мэй скомандует, как уходить, что изучать. А потом, если решим, разбежимся.

— Командуй, Кошка Мэй! — подумав, согласно свел пальцы урод Чень. — Пока командуй, во всем тебе подчинюсь. Далеко побежим?

Боевики помолчали, обдумывая предложение, согласно свели пальцы... и мгновенно схватились за оружие, потому что Ян Хэк плавно развернулся и всадил заряд из игломета куда-то вверх.

В настороженной тишине стукнулся о землю комочек пластика и металла.

— Подгляд-глазок! — удовлетворенно сказал Ян Хэк. — Мастер Чень говорил, без подгляд-глазка пусть лоботомники в иные миры ходят. Я подумал: и перед нами должны были пустить подгляд-глазок. Мы же не лоботомники? И стал следить. Мы говорили, а он подкрадывался. А потом — пух-х, как сказал мастер Чень! Больше никто не донесет, куда мы убежали! Последняя ниточка на родину обрублена!

И Ян Хэк спокойно спрятал личное оружие.

— Братья! — вдруг растерянно сказал Толстяк Мень. — Получается, мы действительно сбежали? И нас не догонят? Так это... я счастлив, братья!

И толстяк пустился между деревьями в ритуальный боевой пляс.

Рядом с ним смеялись, размахивали пальцами и раскачивались беглые боевики, и среди них — правительственные чиновники. У правительственных чиновников, кстати, смеяться и плясать получалось даже лучше, чем у остальных. Уж очень им хотелось жить. Кошка Мэй — очень бдительная Кошка, это чиновникам было видно с первого взгляда.

Глава вторая

Тем временем на родине

— Цайпань, — угодливо улыбнулся чиновник. — Цайпань, распределяльщик! Я из команды главного полицая округа плавней!

Распределитель средств полиции всего континента недовольно глянул на него.

— Не помню такого! — отрывисто бросил он. — Чего надо?

— У меня... я заявку вашей помощнице подложил, она сказала...

— Вот у нее и спрашивай! — отрезал распределитель и прошел мимо чиновника в телоподъемник.

Цайпань заискивающе посмотрел на помощницу. Светловолосая большеглазая куколка сочувственно ему улыбнулась и отрицательно качнула пальчиками. Никак. Не приняли заявочку-то! А как было б хорошо получить средства наблюдения да пораспределять! Уже и производитель заплатил ему в торбу, чтоб выбрал их модели, и низшие распределяльщики приготовились поделиться — а теперь что ж, теперь возвращать надо! Или придержать, вдруг да?.. Цайпань ожидающе поглядел на куколку. Та благосклонно водила ноготком по щеке, приоткрыв пухленькие губки и мечтательно глядя в потолок. Понятно. Приглашение к брачным играм недвусмысленное дальше некуда! Чиновник содрогнулся: это сколько ж ей лет, если осветлела?! Старая коряга, гриб-вонючка, а туда же, брачные игрища ей подавай! И ведь подаст! А куда деваться? Хочешь сладко жить, умей... да все умей! Заявочку-то не принимают! Пока не пройдешь помощницу — не примут! Ух. Вот пробьется наверх, он им всем такие игрища устроит!

Цайпань немного помечтал, как бы он поступил с подтянутой корягой на месте ее руковода — а потом подвесил подходящую улыбочку и засеменил на растерзание. Ай-хай, ну не убудет же от него? И, говорят, в главном округе даже у помощниц свои банные комнаты за рабочими кабинетами, и ничего такие комнаты! Ароматными палочками, говорят, отделаны, с намеком! Ну вот сейчас и увидит, к тому все идет! Потом сам всем говорить будет, что там да как. Вот только гриб-вонючка на настоящие игры настроилась, за заявочку-то, ее же уговаривать придется, соблазнять и подкупать — а к ней даже подходить противно, к подтянутой!

Но зато потом он шел на стоянку колымажек хозяином жизни — уверенный, молодой, расстегнув на груди дорогую чифу. (Чифа — вообще-то тряпка.) Пробегающие мимо работницы низших отделов завистливо поглядывали на него издалека. Приближаться и смысла не было — не их ранга тело! И колымажка (средство личного передвижения, вроде автомобиля, но не оно, а гораздо дороже) у него не простая, а с летательным допуском, и два живощита при ней мнутся, готовые вступиться за благодетеля, и водач колымажки презрительно посматривает на окружающих. Что мечтать, низшим работницам даже водач этой колымажки не по рангу!

Цайпань запрыгнул в распахнутую дверь колымажки и злобно ткнул водача в шею кулаком.

— Опять жара напустил, кастрат! — прошипел он. — Чтоб не напускал! Кастрат!

И еще ткнул, для доходчивости. Водач молча пригнулся, торопливо включил охлаждение в пассажирском салоне. Вот-вот. Слуг не гонять — расслабятся и обленятся! И пусть ветрохладняк восстанавливает норму за пять вдохов — нечего жару напускать!

Живощиты сидели спереди и лениво давали водачу советы — какой рукой руль держать, какой ногой педаль давить. Развлечение нашли, лоботомники, скучно им, видишь ли.

— Вы народ следите! — недовольно бросил им Цайпань. — Через плавни едем, не по предгорьям! И защиту поднимите! В плавнях с мозгами не дружат, закинут тухлую рыбу в салон — неделю отмывать будете!

— Пусть попробует кто! — веско сказал охранник. — Живому внутренности растопчем!

И гигант демонстративно приспустил защиту и привалился под встречный ветерок.

— Как профсоюзный бунт разогнали, храбрых не осталось! — поддержал напарника второй живощит. — Вон как идут по панелям, глаза прячут!

Цайпань совершил усилие, чтоб успокоиться. Живощиты были из серьезной организации и с Цайпанем держались нагло. Да и было б из-за чего спорить, они правы: вон как все глаза прячут! Хоть убивай кого, никто не глянет, не заступится! Вот-вот. Да и что открыто? Салон охранников и открыт. А Цайпань умный, Цайпань защиту у пассажирского салона никогда не опускает!

Машина встала на перекрестке. Закончился рабочий день, и толпа маскулинов перла и перла через улицу. Не спеша! Прямо перед лобовым щитом застряла парочка: молодой длинноволосый маскулин с паучками в ухе и жизнерадостная нюйка. Нюйка хлопала восторженно ресницами и заливисто смеялась. Маскулин провел пальцем по ее пухлой щечке — у нюйки чувственно затуманились глаза и подогнулись ноги. Юница, а уже из блудодеек! Блудодейки именно так на брачные игры и реагируют, и тело именно для этого модифицируют. Цайпань вспомнил некстати, как презрительно-холодная помощница выгнала его из банной комнаты — и освежиться не позволила, коряга старая!

— Чего стоим, кастрат?! — зашипел он в спину водачу. — Леталкой не умеешь пользоваться?! Включай и пошли верхом — давай-давай, в штаб округа!

Молодой водач на мгновение замялся. Над переходами взлетать запрещалось — и правило недавно ввели дурацкое, что за нарушения не хозяин платит, а водач. А как не нарушить, если хозяин требует?!

Цайпань ткнул его кулаком в шею. Машина подпрыгнула, ударилась обо что-то и плавно понеслась вперед-вверх. Цайпань оглянулся: на переходе длинноволосый маскулин держался за плечо и злобно кричал вслед.

— Вернись! — приказал Цайпань.

Живощиты поняли хозяина моментально: выскочили из колымажки и взяли дерзкого в оборот. Парень защищался, как мог, одной рукой, вторая, видно, была поранена взлетавшей машиной.

— Некогда, бросьте! — снисходительно сказал Цайпань.

В воздухе он злорадно усмехнулся. Маскулин остался лежать на переходе, а нюйки и видно рядом не было. Вот-вот.

В штабе ему путь преградил какой-то... из низших. Цайпань отправил его к старшей помощнице — сам он спешил в банную комнату и даже не глянул, кто там и чего. Помощница разберется. У нее опыт и чутье, столько лет на этом месте, коряга светлая!

Начальники отделов трусливо жались у кабинета. Понятно: что-то случилось, ответственности испугались, прибежали с докладами. Вот-вот. Что бы они делали без Цайпаня?

Он не спеша понежился в банной комнате, подышал на террасе. Новенькая нюйка-референт робко суетилась на заднем плане. Пусть суетится. Пусть чифы касается с трепетом. Чифу — это можно. А вот тело — пока нет, пока посмотрим на поведение... и кто у нее родители... и через кого она сюда попала.

— Что у вас там? — наконец спросил он недовольно, развалясь в седалище. (седалище — это на чем сидят, очень сложное приспособление)

— Пропала группа Инь Бяо из разведки, — сообщил инженер службы перемещений.

Цайпань безразлично качнул пальцами. Инь Бяо — он ничей, низший из низших. В чем проблема?

— Правильнее будет сказать, группа не пропала, — поправился инженер. — Группа здесь сидит, отправки ждет. Но кто-то ушел, одиннадцать агентов.

— Верните! — буркнул Цайпань. — Дайте по шеям, чтоб не путались! Первый раз, что ли? В чем проблема?

— Проблема в том, что инженер по перемещениям докладывать не умеет! — вмешался инженер-экстраполятор. — Не агенты ушли! Мой отдел обработал данные наблюдений: профсоюзные боевики ушли из зоны покрытия и не появились! Нигде не появились! Каратели их уже брать готовились! В то же время ломается защита отдела перемещений и кого-то куда-то пропускает! И не определить куда, потому что в станцию перемещения сунули термитную взрывалку! Нет больше станции-то!

— Целый отдел сутки гадал, что случилось! — огрызнулся инженер по перемещениям. — А мы сразу поняли, что боевики сбежали в иной мир и следы уничтожили! А не докладывали, потому что связь слушали! Если б они включили брехальники, мы бы их за два вдоха утоптали!

Цайпань поморщился. Он все еще не понимал, в чем проблема. Тут средства наблюдения пораспределять не дают, а они со своей работой! Хотя боевики — настоящий прыщ на заднице!

— Уже доложили в главный округ, что последних боевиков затоптали! — преданно глядя в глаза, прошептал подготовитель докладов.

Цайпань испытующе глянул на него. Понятно, кто доложил. И кто успел нашипеть, что сведения ложные. Лоботомник. Цайпаню ничего не будет, Цайпань в команде! Цайпаня спросят только укоризненно, с чего это у него инженеры совсем работать не могут, боевиков упустили, когда в округе средств наблюдения больше, чем людей. И — конец инженерам. И подготовителю докладов — в первую очередь. Цайпань других наберет, которые работать могут!

Он с важным видом потребовал отчеты, получил тут же, покрутил в руках носители информации, не понимая, что с этим следует делать. Недавно в отдел поставили новую технику, и как-то времени не нашлось приглядеться, что там и куда надо жать. Начальники отделов трепетали и прятали глаза — значит, намутили в отчетах, лоботомники!

— Идите! — угрожающе бросил он. — Я посмотрю еще, чего вы тут намутили!

Но посмотреть почему-то не получалось. Он уже и в руках считыватель покрутил, и постучал по нему... Подошла нюйка-референт, смущенно попросила разрешения и уверенно нагрузила технику.

— Какой отчет раскрыть первым? — поинтересовалась она деловито.

— Давай по проблеме! — великодушно разрешил он.

Что ж, пусть и нюйка потренируется, попробует рулить. Глядишь, и место белесой карги займет со временем.

— Непосредственно по проблеме — отчет отдела экстраполяции, — решила она. — Вот, они смогли снять с уличных глазков изображения убывших, достаточные для идентификации.

Референт покрутила изобразительный шар, и Цайпань заинтересованно уставился на миловидную малышку. Ух, какая зеленоглазая! Интересно!

— Робкая Весна, — бесстрастно доложила референт. — Инструктор по убийствам, снайпер. Предположительно она же — головная профсоюза поваров.

Цайпань вздрогнул и подобрался. Ух. Вот это добыча ускользнула! Головных принято выбивать сразу при обнаружении! Без головных профсоюз — ничто! За такую и в команде сильно пожурят! Сегодняшнее унижение сладким покажется!

А референт тем временем вывела следующее лицо. Скуластая строгая женщина средних лет. И тоже красивая. Интересно!

— Кошка Мао, — сообщила нюйка-референт с невольным уважением. — Мастер-инструктор по убийствам. Головная профсоюза гостиничной прислуги. И профсоюзный лидер нашего округа. Два сезона в розыске, зацепили, когда бунт топтали.

— Вот как! — пробормотал Цайпань, мгновенно вспотев от волнения. — Еще женщины есть?