Ярл Авалона

— Погоди капитан, — закричал кто-то из мужчин. — Не руби сгоряча, дай шанс! Мы отработаем, только скажи, что делать.

— Будьте людьми, не бросайте нас умирать! Мы на все согласны! — донеслось из толпы. — Пожалуйста, не губите! — одна из женщин уже плакала навзрыд. — Прошу, не оставляйте нас здесь!

— Не слушай их, кэп! — злобно закричал, перекрывая гомон народа майор. Макарыч отыгрывал роль злого следователя до конца. — Сам подумай, нафига нам эта бессмысленная биомасса, ярл? Одни проблемы от них.

— Ладно! — бросив канат, снова повернулся я к народу. — Уймись, Макарыч, видишь, женщины просят... Так и быть, уговорили. Даю вам один-единственный, и он же последний шанс. Я понимаю: испугались, не врубились в ситуацию, струсили один раз... бывает. Я возьму с собой добровольцев. Но только тех из вас, кто присягнет мне как командиру и господину на два года. Мои условия: беспрекословно выполнять все мои приказы и приказы моих лордов. Не роптать и не жаловаться! Делать что велят, жить где я скажу и выполнять ту работу, к которой вас приставят. Взамен, я обязуюсь всех нас вытащить из той дряни, в которую мы вместе влипли. Надежда на это есть, как и доступ к ресурсам. Самодурничать без нужды и тиранить зазря никого не буду, обещаю, а за хорошую работу будет награда. Но от вас я потребую железной дисциплины и работы на износ. Еще как потребую! Если кто-то отказывается подчиняться и смиряться, то пусть скажет это сейчас. Потому что если он сделает это потом, то мы просто выкинем его нахрен в океан и все.

— Чересчур добрый ты, Саша! — чуть не сплюнул за борт от возмущения Макарыч. — Кормить зазря столько баранов...

— Ничего, майор, попробуем один раз поверить людям, — вздохнул я. — Значит так, народ. Слушайте мое окончательное решение. Даю вам двадцать минут на то, чтобы всех оповестить, собраться вместе и перенести к причалу все, что еще осталось на складе из съестного. Затем будете давать присягу по одному, перед строем, чтобы потом не было разговоров, что кто-то что-то не так понял или его заставили. Присоединившихся к нам возьмем на борт, не желающих подчиняться и тянуть лямку неволить не буду. Лодки у вас еще есть, плывите к острову, селитесь там и живите в лесу дикарями, вольному воля. Мешать не стану, помогать — тоже. На Авалоне сейчас безопасно... вроде бы. Всё, пока свободны, до скорой встречи.

Всего мне присягнуло ровно сто сорок пять человек. Двоих я пока оставил без присяги — тех самых парализованных магами мужчин, которые хоть и ожили, но находились в настолько отвратительном состоянии, что требовать от них сейчас ритуала было бы глупо. Ничего, отлежаться тогда и поговорим, не оставлять же болезных у маяка. Во всяком случае, эти двое показали, что они хоть чего-то стоят, в отличие от остальных. Чтобы сопротивляться серокожим "магам" в заведомо проигрышной ситуации, надо иметь гордость и мужество. Стоит к ним присмотреться повнимательнее и если Макарыч и Матвей с Юлей дадут добро, то пристроить их в команду "Бойкого". Людей у нас, конечно, не хватает, но и кто попало нам в экипаже не нужен. То же самое можно подумать и насчет Инги с Алёной. В мотористы, артиллеристы или палубные матросы девушек, конечно, не определишь, но поварихами в камбуз или помощницами при разделке пойманных даров моря — почему бы и нет? На рыбалку нам придется выходить в море еще не раз — нужно зарабатывать канделы с улова и кормить ораву народа, сельское хозяйство принесет свои плоды еще не скоро.

Что касается всех остальных, то я их вообще в ближайшее время не собирался пускать на борт. Пусть пока поживут в бараке на пристани, поработают в поле или в лесу на ниве собирательства нужных треянам магических травок и грибов с ягодами, да мало ли... работы непочатый край. Привилегию стать членом нашего экипажа или хотя бы временное разрешение работать на борту судна всем кроме "лордов" и особо доверенных лиц еще надо будет заслужить. И заслужить ее захотят, если я хоть что-то понимаю в психологии. На борту совсем другая жизнь — есть свет, горячая вода, каюты с бельем и нормальные сортиры, там, среди механизмов и машин служат избранные... какая-никакая, а цивилизация. Это не работа в поле и жизнь в бараке у скал и леса, где много попугаев и диких обезьян. В свое время Марк Твен писал про зазнавшегося пацаненка, пристроившегося на пароход учеником механика. Когда он сходил на берег в своем родном провинциальном городишке на Миссисипи, ровесники смотрели как на полубога, потому что теперь он был для них не каким-то Джимом, а самим Человеком с Парохода! Старина Твен был прав, примерно так оно и работает...

Процедура присяги вышла довольно утомительной, заняв больше трех часов. Отказавшихся ее давать и оставшихся на островке не нашлось ни одного. Всего мне присягнули сто восемь женщин и тридцать семь мужчин, и каждому надо было дать хотя бы две-три минуты, чтобы сказать перед всеми короткий импровизированный текст. Однако, я не торопил, присматриваясь к каждому присягавшему и пытаясь составить о нем хотя бы самое общее мнение. Мне с этими людьми жить, мне ими командовать. То же самое делали и Макарыч с Матвеем, внимательно разглядывая каждого клявшегося и порою задавая ему один-два коротких вопроса. Впрочем, не так уж нас много, скоро будет ясно чего от кого можно ожидать.

Мужчины и женщины, молодые и постарше, все в гимнастерках, один за другим выходили из импровизированного строя, кланялись мне в пояс и клялись в верности... Кто-то волновался и путался в словах, некоторым кланяться и произносить клятвенную речь было невыносимо стыдно и их лица горели румянцем, кто-то выглядел безучастным или даже довольным... От зрелища приносящего мне клятву народа мне вскоре стало сильно не по себе, к такому повороту меня жизнь не готовила. Да кто я вообще такой, чтобы требовать от людей повиновения? Какое имею на это право?! Понятно, что в нашем бывшем мире такая присяга выглядит как кабальная сделка и является ничтожной. Но здесь, в этом мире, у нас своя правда. Никакая демократия или коммунизм тут не прокатят, это ближайший путь к тому, чтобы все погубить, — это я прекрасно понимал. И если кто-то считает иначе, то ему же хуже.

Присягнувшие поднимались на борт поодиночке и находили себе местечко между рубкой и носовой площадкой или в проходах вдоль борта до самой кормы. Места хватало, хотя и с трудом, все же китобоец пароходик небольшой. Во внутренние помещения судна я никого пускать не стал — нечего тут... Находиться там — привилегия экипажа и "лордов", пусть народ привыкает к новым порядкам. Доплывут и так, не баре.

Отшвартовались мы, когда большие механические часы на стене в рубке показали шестой час вечера, взяв курс на северную гавань Авалона. Время на часах выставила Юля: обследуя корабль, девушка нашла в специальном деревянном футляре на кардановом подвесе работающий корабельный хронометр. Решив, что тот показывает время по условному Гринвичу и измерив положение солнца над горизонтом каким-то мудреным инструментом из рубки, помощница капитана рассчитала текущее местное время, долготу и широту, которые мы решили принять за основу. Надо же от чего-то отталкиваться, за неимением точных координат...

Переход в начавших вскоре сгущаться сумерках проходил гладко — море было спокойным, дизеля работали уверенно и пароходик потихоньку приближался к Авалону. Но при взгляде из окон рубки вниз, на сидящую на палубе толпу в форме, мне казалось, что мы эвакуируем остатки разбитой армии с занимаемого врагом плацдарма. И ведь по прибытию всех их придется сегодня кормить. Раз они наши люди, значит, это наша обязанность. А чем? Посевного материала в мешках мало и его жрать нельзя. Правда, остались еще крупы и консервы со склада и что-то можно заказать за канделы у треян, наварив каши. Ну, хорошо, это сегодня, а завтра как быть?

— Не горюй командир, — стоящий рядом майор словно прочитал мои мысли. — Разберемся с этим стадом, не бином Ньютона. Ты это вообще не бери в голову, предоставь все мне. Только откомандируй из пещеры в помощь Игната и оставь моряков на пароходе. Мы разобьем народ повзводно, определим их в барак на ночь, назначим старших. Еду на первый раз можно из камбуза взять, там есть мясо и крупы, посуда на складе имеется, я видел. Не забивай себе голову мелочами, но то у тебя офицеры есть. Ты лучше думай как нам дальше быть и где канделы брать. А сегодня вечером отдохни-ка как следует, вид у тебя измученный, честно говоря. И еще щека мне твоя перевязанная не нравится. Попроси Юлю сменить тебе повязку на свежую... или Алёну, если есть желание. Видел я, как она на тебя смотрит. Ты ей только мигни и никаких проблем...

— Спасибо за совет Макарыч, — кивнул я. — Ты прав, разберемся.

Глава 10. Ночной гость.

Когда "Бойкий" пришвартовался в родной гавани, я некоторое время стоял на огороженной крыше рубки, глядя как привезенный на Авалон народ, возбужденно переговариваясь и озираясь по сторонам, сходит на берег. Мало ли, вдруг начнутся проблемы, и потребуется срочно вмешаться? На островке с маяком люди были подавлены страхом и неизвестностью, особенно после налета "магов" и наша импровизация с присягой прошла на ура. Однако сейчас, оказавшись на большом острове, кто-то может начать возмущаться или качать права. Но нет, все было спокойно: мужчины и женщины, повинуясь перемежаемым беззлобным матерком зычным командам майора, послушно строились на причале, с опаской и любопытством глядя на корабль, лес и близлежащие скалы. Спорить с нами никто даже не пытался. Двухдневное сидение на острове и налет пиратов, похоже, сделали свое дело, сбив спесь с самых глупых и самоуверенных, а самые решительные и активные погибли...или оказались в нашей компании, среди "лордов". Поэтому, поразмышляв еще несколько минут, я частично последовал совету Макарыча. Оставив артиллериста с Матвеем разбираться с прибывшим "имуществом" и селить людей в барак, я решил заняться текущими делами и сделать еще кое-что до темноты. Не до девушек пока, и тем более не до амурных похождений. Усталость давала о себе знать, кроме того, после боя и церемонии присяги сильно разболелась голова.

Олега и Юлю я оставил хозяйничать на судне, а сам вместе с Пашей все же добрался до пещеры. Если идти быстрым шагом, то тут совсем недалеко, километра три от силы. Я хотел успеть сегодня проведать раненых, рассказать им о произошедших за день событиях и совершить небольшую рокировку. Инспекция пещеры много времени не заняла: Нина уверенно освоилась на кухне, Алексей был вполне в форме и, хотя и жаловался на боль в ребрах при ходьбе, но дышал нормально и рана не отекла. Похоже, инженеру с Брестмаша повезло, и переломы оказались без осложнений, а может он и вовсе обошелся трещинами. Вера с ее раненой рукой чувствовала себя неплохо, а Петя успел сделать небольшую прогулку рядом с пещерой и набрать новых образцов трав и плодов для обмена с треянами. Лишь Анатолий по-прежнему был в тяжелом состоянии.

Подумав, я забрал всех троих белорусов из пещеры с собой на корабль. Раз ходячие, пусть выздоравливают на борту, мне так спокойнее будет, а там глядишь и помогут чем-нибудь. А Паша с учетчицей путь пока сторожат пещеру. Программисту пора как следует разобраться с треянскими программами и онлайн-магазином, нам это пригодится. На будущее надо бы между пещерой и пристанью какую-никакую связь наладить, хотя бы ручными рациями обзавестись. Оружия тоже нужно побольше, раз уж у нас появились враги. И новые бойцы нужны. А по уму требуется еще одна пушка на берегу, калибром миллиметров так сто двадцать, чтобы держать под контролем выход из гавани и ближайшую акваторию. Плюс квадроцикл с прицепом, а лучше два, чтобы возить грузы и не бить зря ноги... да полно всего нужно. И на все это необходимы канделы и люди, которым можно доверять, а у меня и с тем и с другим не густо. А еще надо подумать о продовольствии. Запасы еды на камбузе рассчитаны на стандартную автономность китобойца и способны прокормить тридцать человек в течение двух недель. Хорошо бы их без особой нужды не тратить. Правда, есть крупы из "пятерочки", а за бараком на пристани нашелся оборудованный родник и не надо думать, где взять воды на всю новоприбывшую толпу. В общем, куча забот на мою и без того больную голову.

Решив, что символ своей власти правильнее всего держать при себе и прихватив из пещеры кристалл, я вернулся с белорусами на пристань почти в темноте. И тут меня ждал приятный сюрприз. На небольшом участке ровной земли рядом с бараком и скалами оказались разведены костры, над ними кое-где уже водружены котлы, в которых что-то булькало. Рядом деловито хозяйничали люди: мужчины таскали дрова, кто-то зашивал рваную форму, а в отдалении от барака и пристани несколько человек у костерка долбили кирками и лопатами каменистый грунт и ладили что-то вроде закрытого навеса. Всего несколько часов прошло и вместо привезенного на Авалон "стада" появился народ, занятый осмысленной деятельностью. Встретивший меня майор в ответ на вопрос лишь пожал плечами.

— А что тут думать, Саша? Все уже придумано до нас, еще при царе-батюшке. Пока ты к пещере ходил, мне тут "имущество" митинг устроило, заодно с приемом в собесе. Спрашивали про баню, столовую и сортиры, блин! Детский сад!

— Но я смотрю, вы с этим уже разобрались, — довольно улыбнулся я. — Приятно видеть, как люди работают.

— А то! Какая, нахрен, столовая! Может им еще и дом культуры с кинотеатром построить?! Красный уголок, мля, в нем отгородить? Я этих тунеядцев разбил на солдатские артели, выделил котлы, посуду и продовольствие, назначил командиров. Дальше сами, привыкайте! Выбирайте артельщиков и кашеваров, кооперируйтесь, договаривайтесь. Лес рядом, рубите и собирайте дрова. Заодно учитесь готовить, шить, стирать, если кто не умеет. Здесь вам не зона, не казарма и не санаторий! Никто за вас ничего не сделает! Пусть привыкают брать ответственность на себя. Если не сумели сварить кашу из выданной на артель крупы и консервов и остались голодными, то вините не отцов-командиров, а своего криворукого кашевара, которого сами выбирали! Если не привели в порядок форму, то виновата ваша лень и разгильдяйство, а не прачечная, которой нет! Если нужны сортиры, то идите и копайте — махнул рукой в сторону навеса майор. — А коли хреново выкопаете, то и сами будете в дерьме, а я за это втык сделаю, с занесением! Я прямо скажу, Саша, у нас народ не дурак. Все он может и все соображает. Но его десятилетиями намертво отучали проявлять инициативу и самостоятельно организовываться без приказа сверху, вот в чем беда! Более того, внушили, что любая, самая малая инициатива больно наказуема начальством. Вот и получили слизней с выученной беспомощностью, которые даже под страхом смерти шевелиться не хотят. А нам на Авалоне послушное стадо не нужно, мы с ним пропадем. Приходится перевоспитывать народ...

— Что я могу сказать... Родина тебя не забудет, Макарыч! Спасибо! — искренне пожал я руку майору. — Ну, раз у вас все хорошо, я спать. Завтра дел невпроворот.

— Бывай, ярл, — кивнул мне артиллерист и тут же повернулся к каким-то мужикам, тащившим ствол дерева.