Часть 8-9

Были ли мои слова о том, что я хочу его смерти правдой? Да. Потому что вся моя обида и злость сосредоточились сейчас на одном единственном человеке, который был не так уж и виноват в сложившейся ситуации. Ему ведь, скорее всего, меня тоже навязали. Но вместе с тем, Энираду и ненависть к нему были якорем, не позволяющем мне сорваться и впустить в мысли по-настоящему страшную мысль о том, что за собой можно утянуть не одного человека, а миллионы.

Я осознала, что беззвучно плачу лишь когда неожиданно сильные руки развернули меня и прижали к себе. Хотелось вывернуться, но у меня отчего-то не получилось. Хватка у моего жениха оказалась стальной.

— Ты не умрешь.

— Убеждаешь себя в этом, потому что так проще спать по ночам? — Навалилась жуткая слабость. Сохранять вертикальное положение мне удавалось лишь благодаря Энираду. — А я не сплю. С тех пор, как прилетела. Хочу. Но заснуть не получается.

— Пожалуйста, успокойся.

— Ты мне противен.

— Да понял уже, — как-то устало произнес он. — Мы с тобой не очень хорошо начали знакомство. И вина за это целиком лежит на мне. Следовало спокойно поговорить с тобой и обсудить нашу дальнейшую жизнь. Может, тогда не было бы всего этого. И говорю в последний раз: ты не умрешь. Я не позволю кому-либо навредить тебе.

— А взамен что?

— Ничего.

— Уж прости, но я не верю в твое благородство.

— Обсуждать нашу дальнейшую жизнь и договариваться мы будем после того, как ты поймешь, что находишься в безопасности. Сейчас это, все равно бесполезно. Считай, что я просто делаю первый шаг.

А потом мы поженились.

Заполнить анкету на сайте знакомств (да, имелся у меня такой опыт) было и то сложнее, чем зарегистрировать брак в княжестве Талие. Впрочем, заявление на своем планшете заполнял жених, а от меня требовалось лишь прикоснуться к сенсорной пластине под экраном и позволить считать радужку.

А после этого по настоятельной просьбе, теперь уже супруга, я поменяла подданство. Правда, звучала она, как фраза из культового фильма: "Иди за мной, если хочешь жить". По крайней мере, сказано это было с той же интонацией.

Потом меня взяли за ручку и отвели в двухэтажные апартаменты, находящиеся в другой части княжеской резиденции. А потом Энираду ушел объявлять о смене своего семейного положения своей родне и тиверийской делегации.

На мое робкое предложение составить ему компанию, он ответил решительным отказом. Я начала было возражать, но сникла под его насмешливым взглядом. И, правда, чего лезу со своими инициативами? Это он у нас престолонаследник и в местных интригах с детства верится. А я дура-дурой в этих вопросах. Уж себе-то можно, признаться.

Вернулся мой муж часа через четыре. К слову, воспринимать этого мужчину именно как мужа у меня не выходило. Может, от того, что брак наш до неприличия напоминал фикцию. Уставший, встрепанный и злой. Под глазами тени. Губы искусаны чуть ли не в кровь. В общем, впервые с момента нашего знакомства Энираду был похож на обычного человека, а не компиляцию принца Гелиума* с потомком арийской расы.

* Отсылка на "Марсианский цикл" писателя Э.Р. Берроуза. Прим. автора

— Хочешь слайт? — спросил он буквально с порога.

— А что это?

— Коктейль. Гадость, конечно. Но мне нужно выпить. Иначе я вернусь и все-таки набью рожу твоему... родственнику.

— Можно я с тобой?

— Что? — е понял княжич.

— Пойду бить дядюшку. — В ответ на удивленный взгляд пояснила. — Сволочь он.

— Это еще мягко сказано. Он мне предложил тебя убить. Вот так. В наглую. Прямым текстом. Выразил сожаление, что Ланисса не может стать моей женой из-за болезни. Ты же, несмотря на то, что способна родить. Не получила ни подобающего воспитания, ни достойного образования. И дабы не опозорить два правящих рода...

— А ты мне не верил.

— Это же подлость. Ты ведь их кровь.

— Сомнительное утверждение. Да, я — дочь Императора Эриана. Но мы не похожи. Ни внешне, ни по характеру. У меня более ярко проявились черты той линии предков, о которых они предпочли бы забыть. Мой биологоческий родитель не растил и не воспитывал меня. Мы чужие. Были, есть и будем. А тут еще и конфликт интересов. На одной чаше весов его ребенок, а на другой ошибка юности. Ланиссу он любит. Я ему безразлична.

— У всего должны быть границы. Даже у родительской любви. Нельзя убивать одного своего ребенка, даже ради сохранения жизни другого.

Пожимаю плечами. Наверное, это хорошо, что он не разделяет их убеждений о том, что в сравнении с жизнью Ланиссы моя ничего не стоит. Главное, чтобы не передумал.

— Ты так спокойна.

— Истерика уже была. Еще хочешь?

— Ты странно ведешь себя. Меня это... беспокоит.

— Ты хочешь сказать "раздражает"?

— Я сказал то, что хотел сказать. — Отрезал Энираду, подходя ближе и заглядывая мне в глаза. — Речь замедлена. Зрачки расширены.

— Устала.

— Попробуешь уснуть? Готов уступить тебе свою спальню.

— А ты где спать будешь?

— В кабинете есть релакс-камера. Это небольшой блок, — пояснил он, в ответ на мой удивленный взгляд. — Иногда приходится работать сутками. Тогда мы с парнями отдыхаем по очереди. Не беспокойся. Там удобно.

— Может тогда я туда пойду? — Предложила я, не горя желанием спать в чужой постели. Мало ли с кем он там развлекался еще утром?

Это очень плохая идея. Абсолютная звукоизоляция и ограниченное пространство может спровоцировать паническое состояние.

— Но ты...

— А я всю юность провел в военной академии. Жил в казарме, где в одном помещении спали семьдесят парней. Там всегда было шумно и весело. Но ты никогда не остаёшься один. Иногда же хотелось просто побыть наедине со своими мыслями. И тогда я нарушал какое-нибудь правило. Вместо выполнения стандартного летного упражнения начинал выполнять фигуры высшего пилотажа. Или дерзил преподавателям. И меня направляли в "комнату тишины". Чтобы подумал о своем поведении. Я отсыпался и приводил мозги в порядок. Хватало на пару месяцев. Из наших только Лад не оценил всех прелестей данных помещений. Он в релакс-камере отдыхает, только если мы его туда заносим уже спящим. Это уже традиция. Мой адъютант держится до последнего, а потом отключается прямо за столом.

В принципе, Энираду меня убедил. Со сном сейчас и так проблемы. Добавлять к ним приступ клаустрофобии глупо.

— Иди в спальню, — сказал он твердо. — Не сомневаюсь, что ты уже обследовала мои покои, и знаешь, где она. У нас завтра тяжелый день. Будем принимать поздравления. По идее нужно было бы сегодня. Но я не был уверен, что смогу несколько часов изображать счастье.