Странник

— Генерал играет в солдатиков.

— Забыл про шифры и позывные штабная крыса...

Начальство здесь не любили, как и в любой армии. Прорыв среди ночи, сквозь барханы песка, широкой цепью по бездорожью. Под огнем артиллерии. Эта ночь будет являться мне в кошмарах.

— Питон. Вторая группа Страйкер... Как слышите? Прием. Это Феникс.

— Они попали по фугасы... вся техника в клочья. Мы же не тяжелые танки, мы простые мобильные стрелки.

— Феникс. Как слышите?

— Мы вас слышим Анаконда.

— Приказываю атаковать и выбить противника с позиций... далее, занять аэропорт расположенный по следующим координатам... удерживать до прибытия подкреплений.

— Так точно сэр, — лейтенант Хокс был мрачен, но молчалив, — Феникс 1, феникс 2, феникс 3, направление на 3 часа... феникс 4 и феникс 6 — направление на 2 часа... выступаем.

Иракцев мы с позиций выбили, целый батальон. Плюс захватили взлетно-посадочную полосу. Но удержать позиции...?! Враг бросил на нас все что было, нас штурмовали силы в размере пехотного полка.

— Слушайте мой приказ орлы, — лейтенант закурил длинную сигару, — сидеть здесь долго мы не сможем, они уже тянут минометные установки. Будем атаковать, развернутым строем. Встречным огнем отбросим противника на кинжальный огонь 2-ой бригады. Они уже близко, будут тут с минуты на минуту.

Пять машин с неполным боекомплектом на как минимум три тысячи отмороженных пехотинцев...

— Стрелки, на вас вся надежда. Наподдайте жара этим обезьянам.

— Так точно сэр, — а хорошо нас выдрессировали.

— К бою бойцы, начинаем...

— Анаконда, прием. Говорит Феникс, принял решение атаковать противника, — все, далее и вправду нет никакого выхода.

Это безумие началось под вечер, пять машин неслись навстречу густым цепям пехоты как быстрые антилопы. А навстречу летели выстрелы из РПГ. Броня Слад построенная по принципу клетки продержалась недолго, а потом в дело вступили наши гранатометы и пулеметы.

— "Справа", — мишеней было так много, что приходилось делать выбор. При этом пространство для маневра было ограниченным, на флангах были свои машины, стрелять надо было осторожно, дабы не задеть дружественным огнем своих товарищей.

Тела людей разрезало пополам, словно невидимым мощным скальпелем. Черепа разлетались с брызгами, как перезревшие арбузы.

— Заклинило, блять заклинило, ебанный пулемет, — это не выдержал Хантер, не знаю его настоящего имени, похоже Фениксу 2 пришел большой и мокрый конец.

— Эр Пэ Гэ...

Страйкер резко вильнул в сторону, и рядом прогремело что-то мощное.

— "Задело?"

Вроде живой, где эта сука? Силуэт с РПГ уже поднимал вторую трубу. Так я еще не стрелял... время смазалось в причудливый калейдоскоп. Остались лишь инстинкты — зацепить как можно больше врагов. Выцелить и нажать курок. Еще один взрыв, сильно повело в сторону. Страйкер остановился, смертельно покалеченный и тихий. Разворачиваю ствол и подрезаю силуэты, ориентируясь больше на вспышки огня.

— Черт, — ствол заело, к нему было не притронуться, он был раскален от невыносимого жара.

— Уходим Ольмер, большего мы не сделаем, — этот шепот снизу не похож на приказ, скорее просьба. Спускаюсь вниз. Сильный запах гари и паленого мяса.

— Что с ребятами сэр?

— Феникс 1 погиб парень. Проваливай. Дай подохнуть в тишине и спокойствии.

Осторожно осматриваю лейтенанта, дело плохо, порвана брюшнина, почти вывалились кишки. Часть двенадцатиперстной кишки порвана, но слава богу содержимое ушло не в живот...

— Плохая рана.

— Я видел раньше такое парень. Не нужно пустых слов. Сваливай. Сейчас мы слишком легкая мишень.

Безумие, но что делать. Где тут аптечка с обезболивающим и антишоковым уколом? Нашел. Обмыл пару булавок в виски и сцепил вместе брюшной разрез. Настроил свет от фонарика и начал штопать кишку по живому. Обрезал разорванную часть, выдавив на пол лишнее содержимое. Резекция и ушивание. Вспоминаю, сколько пришлось работать со свищами. Промыл все виски, благо запас был приличный.

— Вот так вот Гарри. Хорошему виски везде есть применение.

Но мне не ответили, лейтенант был в обморочном забытье. Распечатал иголки и нитки из медкомплекта. Сшил все привычными ровными стежками.

— "Авось и получится..."

Промочил томпоны найденным спиртом, и удалил грязь с места будущего брюшного шва. Тампонада прошла штатно. Может и доживет до госпиталя.

— "Надо же как его задело, и броня не спасла", — брюшнина на первый взгляд была чистой, но я не поленился поработать тампонами. Зашивал все на скорую руку. Сильно сшивать не самоцель, в госпитале все равно опять разошьют, будут копаться и проверять все ли сделано правильно, знаю эту вредную врачебную натуру.

За этой работой как-то и не понял, что все стихло. Ни криков, ни стрельбы.

— Эй, есть кто живой, — в задний люк бронетранспортёра вежливо постучали.

— Кто там, щас как выстрелю. Мало не покажется.

— Это Зеро 4, третья бригада. Вы там живые...?!

— Почти...

Люк заело от взрыва, но разве это проблема для хорошего сапера? Нам сильно повезло, вскоре встретили пленных из полка иракцев и воздали хвалу господу, если он конечно есть.

Как всем известно "у страха глаза велики" и наша ночная атака сделал свое дело. Иракцы решили что их атакуют силы величиной с бригаду. Им другое и не могло прийти в голову.

— Вы янкесы трусы, все знают, что вы нападаете только если у вас есть большое численное преимущество. Ну мы и сдриснули.

Лейтенант выжил, но был списан со службы по состоянию здоровья. Командиром экипажа поставили всем известную личность.

— Капрал Ольмер представлен к высшей награде — медали Почета.

Выходить пришлось при большом скоплении народу, печатая шаг. Поцеловав тряпку со звездами и полосами, получил награду на самое видное место.

— "Как раз у сердца, чтобы снайпер не спутал".

Через пару дней нас вновь бросили в самое пекло. Это действительно была буря в пустыне, вот только сдается мне, что эту бурю мы поднимали своими колесами. К концу года были взяты все крупные города Ирака кроме Багдада. Вторая дивизия за время боев потеряла до 80% своего штатного состава. Мою грудь к тому времени украшал целый иконостаз. Героические ситуации больше не повторялись. Всего лишь грамотное выполнение обязаностей и присмотр за подчиненными. Но награды росли в числе как снежный ком.

— Саддам сука. И когда его повесим?

— Скоро уже.

Подкрепления все прибывали. Саддам все грозился вывести против нас миллионы смертников. Но никто ему и не верил. Диктаторам — собачья смерть. Может я и не объективен, но сражаясь и проливая кровь с этими людьми, поневоле заражаешься этими ценностями.

Чем закончилась вся эта история в конце, я знаю из репортажей журналистов и интервью экспертов. Нашу часть отозвали на переформирование и доукомплектование в Форт Льюис. Если коротко, Багдад взяли с боем, перестреляв параллельно пару миллионов террористов. Всю иракскую армию или то что от нее осталось, разнесли в хлам. Хусейна повесили, после короткого, но исключительно честного суда.

Когда наши войска вторглись в Афганистан, я уже был гражданином Америки с кристально чистой репутацией. В гробу видел все эти демократические войны, они плохо влияют на мое здоровье. Поступил я по грантовой армейской системе в Колумбийский университет, на факультет инженерного дела и прикладных наук, выбрав в качестве специальности — программиста вычислительных систем.

— "Долго я к этому шел".

Учеба шла не шатко не валко. Прорву времени съела акклиматизация к часовому поясу и климату, да и притирка к менталитету. Солдаты простой народ. В университете же требовалось проявить определенную сноровку.

Все эти студенческие братства и сообщества. Но при всем при этом был и один большой плюс, богатая библиотека и огромное количество студентов буквально со всего мира.

— Ольмер, — в который раз кляну себя, что поддался уговорам израильской паспортистки. Ольмер, точнее Ольмерт был наиболее созвучным Олегу, еврейским именем.

— Я вас слушаю, — мой оксфордский был выше любых похвал.

— Здесь приглашают на работу в компанию Эпл, давай сходим вместе, — согруппник Форд был как всегда в своем репертуаре. Вечно носится со всеми этими идеями.

— Сходим. А чего ждать, пошли прямо сейчас.

Подразделение Эпл в Нью-Йорке набирал некто Стив Джобс, говорящая у него фамилия.

— "Видимо будем работать как рабы..."

Удивительно, но внешний вид Стива напоминал мне антропологический типаж сирийцев. Те же вьющиеся волосы.

— Платим 5 долларов в час. Работа по 12 часов в сутки. Возможна сверхурочная работа.

— Какие у нас перспективы?

— Я продаю компьютеры. И наши устройства будут лучшими на рынке, — Стив был уверен в себе и это подкупало.

— Я согласен. Эхуд Ольмерт.

— Еврей?

— А это проблема?

— Главное чтобы работал... хорошо работал.

— Я умею работать. Если удвоите прибыль — удвоите зарплату, далее думаю договоримся.

— Окей.

Ударили по рукам. Согруппник обещал подумать, но так и не появился. Учебу пришлось закончить экстерном. Работа забирала все свободное время, к концу квартала приехал еще один Стив, Стив Возняк. Колобок не от мира сего, так мы его между собой называли.

У меня был дом. Шикарный дом на множество жильцов, но в нем никто не жил. Все свое время я проводил в лаборатории. Никогда бы не подумал что моя инженерная специальность мне сможет в чем-то помочь.

Эпл росла не по дням, а по часам. Мы тестировали одну новинку за другой. В лаборатории сформировалась своя команда, своего рода семья безумных экспериментаторов. С горящими глазами и твердой верой в свои силы, мы повышали планку все выше и выше.

Компьютеры корпорации Эпл, возможно вы слышали о нас. Мониторы, принтеры, телефоны, планшеты. Двадцать лет неустанного труда. Я уже давно не получаю заработную плату. Теперь мне выплачивают вознаграждение в акциях компании.

Нас было не много. Люди, что сделали Эпл символом прогресса. Два Стива, Билл, Брин, те самые эксперты — парни из Оракл и ваш покорный слуга.

— Вот. Именно это я предлагаю. Портативный голограф. Это новая ступень развития носимых устройств.

— А это микрочип, мозговой имплантат. Выращен из биологической основы. Вживляется в мозг носителя. Оптимизирует работу мозговых клеток. Информация хранится в самой ткани. Увеличивает скорость принятия решений, возможно потоковое мышление. Есть функция форсажа. Способность разгона мышечной реакции. Думаю копы и армия оторвут эти чипы с руками.

— Клинические испытания?

— Проводятся, — ни за один свой проект не болел столь сильно. Боюсь вспоминать сколько сил было отдано этой разработке.

— Речь идет в том числе об улучшении памяти, подумаем о стариках и больных людях.

— Никто не возражает против перспективности разработки, но цена...

— Всего лишь 25 миллиардов долларов. При этом уже через пять лет мы выйдем на уровень промышленного производства.

— Нам нужен отчет о клинических испытаниях.

— Через неделю вы его получите, — совет директоров с облегчением переключился на другие темы для разговора.

— Мэри, подготовить операционный бокс.

— Сэр. Но у нас все еще нет испытателей-добровольцев.

— Один доброволец уже есть, — эта процедура абсолютно безопасна. Сам разрабатывал все стадии операции, да и хирург не нужен. С операцией легко справится и кибердоктор. Одна из моих лучших разработок.

— Какой чип используем?

— Какие чипы... мы будем ставить сразу пять чипов. Серия Супериор 12.

Если кого я и мог подвергнуть опасности, то это самого себя. Мне уже далеко за 70 лет. Я не боюсь смерти.

— Старт операции.

Разум мгновенно окутало туманом безвременья, кибердок действует быстро и без сантиментов. Такой убойный объем обезболивающих средств снесет с ног даже слона.

— Инсталляция...

— Чип серии Супериор 12 установлен.

— Чип серии Супериор 12 установлен.

— Чип серии Супериор 12 установлен...

— "Неужели получилось?"

Тьма вновь окутала остатки эго, утягивая меня на дно бесчувствия.

— У него получилось?

— Мы смотрим отклики, судя по отчетам — операция прошла штатно.

— Не стоит его будить...

— Но сэр...?!?

— Эта разработка — это будущее, это сумасшедшие деньги. Старик уже давно лишний. Корпорация решила отправить его в отставку. Отключайте систему.

— Но... он умрет!

— Уилл, разберись...

Звуки далеких и глухих выстрелов, проходят как сквозь плотную вату, но все еще слышны. Апатия вокруг меня. Смерть? Не все ли равно...

— Система отключена...

Возможно ли что это конец? Создатель, творец всего сущего — пусть это будет конец... я так надеялся и ждал. Но все было зря.

1980-ый год.

— И что с ним делать? Совсем от рук отбился — лодырь!

— Давай, отправим его к твоему отцу в Анадырь...

Если кто считает, что он ослышался, повторю — это все обо мне любимом. Надоело...

— "Все надоело. Умирать и рождаться. Ходить в школу, и в армию. Заканчивать институты и университеты. Пытаться чего-то достичь. Воспитывать детей и пытаться угодить своим женам... я устал..."

— Тунеядец...

— Лоботряс и ленивец...

Да, знаю что не приятно, но что делать. Истина как говорится — дороже. Понимаю, почему они так злятся, старший сын является собой — разрушающий пример для младших детей.

— Завтра вылетаешь с вещами в Анадырь. Надеюсь мой папа сделает из тебя человека...

Всегда мечтал побывать в крайних сибирских условиях. Тайга и тундра, охота и рыбалка, есть такое предчувствие что скучать не придется.

— "Дам страшный бой тоске и грусти", — багаж старых жизней не прибавляет оптимизма, вспоминаю старость и понимаю — есть в этом некая закономерность. Чем более скромно проходит жизнь, тем более благополучная старость мне светит в конце. Выше прыгнешь, больнее помрешь. В который раз заставляют прервать свой путь насильственным путем. Я за свою жизнь особо никогда не цеплялся, но становится немного обидно.

— Можно взять отцовскую удочку?

Мне померещилось или в глазах матери сверкнула радость?

— "Интересно с чего им пытаться от меня избавиться? Вроде я не светил своими знаниями и способностями..."

— Мы тебе новую купим.

— Ну, спасибо.

Поход в магазин был подобен сказочному путешествию — родители расщедрились не на шутку. Купили набор ножей и топорик. Палатку на три человека. Фляжку. Набор крючков и лесок. Две удочки. Огниво и кресало. Нательное детское белье, несколько комплектов. Камуфляжные брюки и куртку-дождевик с капюшоном. Хороший крепкий кожаный ремень.

— "Сборы как на войну".

— Держись сынок. Дядя Паша сделает из тебя человека, — отец был подчеркнуто серьезен. Этож какой зверь этот Паша, что его так боятся вполне себе взрослые люди?

— "Скоро узнаю..."

Аэропорт города Анадырь встречал меня холодным дождем, тело неприятно пробирало от происков непривычно холодного ветра.