Драконье гнездо

— Что... случилось? — тяжело выговорил Дрейвен.

— Со слов Келли, ты должен был сидеть в этой дыре, а какая-то тварь тебя оттуда выцарапывать, — дрожащим от напряга голосом объяснила я. — А оказывается, тварь тебя выцарапывала аж из самой шахты... Вот дьяволы...

Держась почти за воздух, а не за мелкие, невидимые царапины, я пыталась удержать равновесие, глядя притом, как тварь продолжает обшаривать резко хватающими пальцами всё пространство, доступное ей. Уиверн лежал всё так же, на боку, абсолютно беспомощный (летел-то по выступам шахты всё той же несчастной спиной!) и явно это сознающий, потому что прикусил губу и с каким-то странным саркастическим выражением слушал плотоядные повизгивания твари. Его тело опиралось на мою сдерживающую ногу; причём каким-то образом, с помощью того же напряжения, он ещё умудрялся не напирать на неё, но боль от падения давала о себе знать тем, что приваливался он к моей ноге всё чаще. Чем постепенно сдвигал её к пропасти.

— Вытащи с моего бедра меч, — шёпотом сказал он.

— Нагнуться не могу. Слишком узкий выступ, — ответила я.

Мелькающая ручища меня заворожила, и я не сразу поняла, что происходит. А происходило следующее: толстая, она вдруг начала стремительно худеть, превращаясь в обыкновенную, человеческую. И, когда до меня дошло, что теперь-то эта нормальная рука пролезет к нам в эту дыру и спокойно выудит уиверна, конечность вдруг исчезла. А ещё минуты спустя послышалась какая-то возня, потом тишина, в которую мы с Дрейвеном вслушивались с недоумением.

Тишина прервалась неожиданно для нас обоих.

Женский голос, странно сиплый и утробный, как будто её хозяйку сейчас стошнит, недовольно сказал на терралингве:

— Эй, ты! Ты там ещё не шлёпнулся вниз? Если нет, то ползи сюда ближе. Мне легче будет вытащить тебя.

У меня от сердца отлегло. Келли! Ну? Чего медлит уиверн? Сейчас ещё одно его приваливание к моей ноге — и он сбросит меня.

Дрейвен вдруг быстро поднялся на ноги, вывернувшись из-под моей ноги. Что?! Поднялся? Сам?! Но как? Ему даже схватиться не за что для опоры!.. Его движение — моя нога поехала с края выступа! Он поймал меня за талию, прижал к себе.

— Тихо!

Свеча догорела. И вокруг стало темно.

— Почему ты... — начала я и поняла, что говорю ему в грудь.

Лежим. Проснулись. Но уиверн всё равно держит меня, крепко прижимая к себе. Ну и повезло ему: мало того, что он потерял напрочь три года своей жизни, так ещё и в промежуточном состоянии застрял. Слеп, беспомощен и кружит между тем Дрейвеном-Кротом, который был на Кере, и Дрейвеном-охотником, в сознание которого сначала вернулся. Так что же заставило его застрять между двумя личностями?

Что-то не о том я думаю в его объятиях. Между прочим, мог бы и отпустить.

— Что ты хотела узнать?

— Много чего, — пробормотала я. — Например, почему ты не захотел сразу откликнуться на предложение Келли помочь?

— Сразу? — Он лёг на спину — с каким-то очень ощутимым вздохом удовольствия. Ах да, спина не болит. — Ты не поняла, да, что там с Келли?

— А что с ней?

— Она и была той тварью, которая меня пыталась сожрать. А когда сообразила, что в обличии твари ей до меня не добраться, начала преображаться. Итогом стало преображение в человека, и съесть она меня уже не могла. Потому что появилось сознание. А в сознании, как бы она ни была голодна, людоедство ей претило.

— Зачем тебе меч оставили? — немедленно спросила я. Не знаю, что будет потом, но, кажется, воспоминания вошли в активную фазу: он не просто вспоминает — анализирует. Надо узнать от него всё — даже если информация будет такой жуткой, как про Келли.

— Ты сама сказала — идентификацию устроить. Меня же сразу хотели убить. А потом послать по моим же следам полицию. Сама представь, что было бы, если б полиция обнаружила при мёртвом теле уивернский меч с рукоятью-кортиком, где красовалось моё имя. Даже расследования проводить не надо. Идентифицировали бы — и вердикт: охотник за головами погиб от руки тех, кого преследовал.

— Секунду. — Я приподнялась на локте, заглянула в его лицо. Хм... Глаза закрыты, и не понять, он до сих пор слеп или стал зрячим. — Ты помнишь то, что я сказала? Точнее — вспомнил? Да?

— Обрывками. Как только что-то в тему, сразу вспоминаю.

— А если спрошу — вспомнишь?

— Меч же вспомнил.

— Ладно. Спрошу. Сколько раз на тебя устраивали покушения?

— Не знаю.

— Но ты же сам говорил...

— На меня не только устраивали покушения, но и охотились, чтобы отомстить. Поэтому я не могу точно разделить: это покушение, а это охота.

— Понятно, — разочарованно сказала я и тоже легла. Но любопытство заставляло снова и снова чуть не подпрыгивать: столько вопросов, но с какого начать? — Дрейвен, а ты помнишь Руди?

— Помню.

— Он мне карточку оставил, чтобы связаться, когда будет на той планете. Хотел сразу про тебя узнать. Он, наверное, будет рад, что с тобой теперь...

— И что со мной?

Я додумывала мысль и не могла придумать главное. Итак, что именно с уиверном? Решила сыграть легкомысленную и отговорилась:

— С тобой чего только нет. Как ты встретился с Руди? Это тоже было... Страшно? Как с Келли?

Он молчал некоторое время, прежде чем ответить. Причём, за секунды до того как заговорил, я вдруг поняла, что он чуть улыбается.

— Ты слишком много говоришь. И не о том, о чём хотела бы. Я... хочу спать.

Вытянувшись оба солдатиками, касаясь рук и ног друг друга, мы замолчали. Мне стало обидно. Я пытаюсь ему помочь, а он... И вдруг ярко вспомнилось, как на одной планете, будучи в услужении у торговцев, я однажды пыталась помочь грузчику, работающему с штабелеванием ящиков в кладовке. Он таскал тяжеленные ящики и складывал их в аккуратные ряды, а я стаскивала эти ящики поближе, чтобы ему легче было. Парнишка был тощий и приземистый, и я его жалела. Но вторая женщина из прислуги, бывшая рядом, отвела меня в сторону и сказала: "Не мешай ему. Он мужчина — пусть работает. Поблажки он не ждёт, да ещё перед тобой форсит — видишь, по несколько ящиков носит. А ты чего его унижаешь? Отойди да восхищайся, какой он сильный да как он здорово работает. Но его работу за него не делай".

Я — что? Опять начинаю выполнять за мужчину его работу? Тогда точно хватит. Больше я ничего не скажу и не сделаю за него. Давай, Дрейвен, выкарабкивайся сам.

Мысли постепенно расплывались, я снова уплывала в сон...

... Коридор. Тьма такая, что глазам больно. Где уиверн? Он же должен быть рядом! Кстати, с чего я взяла, что это коридор? Тишина и тьма уходят в пустоту? Поэтому?

В спину — острый взгляд. Быстро подняла руки определиться, где именно я и чем вооружена. Мягкий взмах вокруг себя. Сбоку, справа, — стена. Ладно. Хоть спину поберечь. Ладонями проехалась по бёдрам. Половина ужаса утихла. Нож на месте. Пулемёт — тоже. Почему я здесь одна? И почему взгляда больше не чувствую?

— Дрейвен... — одними губами.

В ответ тишина... Касаясь ладонью стены, осторожно пошла вперёд. Хотя какое тут вперёд или назад? Но, прислушавшись к себе, поняла, что нужно идти именно сюда.

Что же здесь происходит? Я уже поняла, что заснула и снова впала в сон уиверна. Но где он сам?.. Ладонь словно упала в углубление. Отдёрнула. Сердце лихорадочно заколотилось. Что это? Сдержала вздох облегчения — слишком шумно начала его для этого места. Снова подняла дрожащую руку, снова осторожно погладила поверхность стены, нашла место, куда запала ладонь. Пальцами обвела прямоугольные очертания. Косяк, дверной. Что дальше?

Слепая... В темноте. Губы начали расползаться в усмешке. Вот тебе и ответ на вопрос, которого никогда не осмелилась бы задать Дрейвену: каково ему в шкуре слепца? Ну, ладно. Зато в моей крови есть те же особенности. И пусть кровь всё равно немного не та... Я прислонилась спиной к стене, вообще закрыла глаза.

По обе стороны от меня пустота. Но справа рваная какая-то. А слева — шевелится. Чьё-то движение, отчего я сразу скользнула рукой по бедру, пальцы жадно вцепились в рукоять пулемёта. Тишина... От которой сердце трепыхается так, что хочется найти какой-нибудь глухой плащ и закрыться, чтобы никто не услышал...

Дальше всё как... Даже не знаю, как это назвать!

Дверь слева от меня резко распахнулась, меня схватили за руку и не втащили даже, а вдёрнули в помещение, не давая свалиться, хотя ноги от мгновенного ужаса подкосились, — вдёрнули сильным рывком. Хлопок дверью. Меня бросили о стену. Прижали, не давая опять-таки упасть. И — неизвестный чуть не напоролся на нож, когда хотел перехватить мои руки.

— Убери, — процедили сквозь зубы.

— Дрейвен?

— Я. Тихо.

Всунула нож в ножны и только открыла рот, чтобы спросить, что происходит... Смолчала. Надо будет — сам скажет... Сердце, угомонись... Больно же...

Любопытно: это та самая комната, из которой он меня в прошлый раз утаскивал в нижние районы, или другая?

Шелест одежды. Уиверн перемещается почти беззвучно, его выдаёт лишь одежда. Он отошёл от меня. Шага на два. Вернулся, нащупал мою руку, отвёл куда-то в сторону. Сбоку от двери — поняла я. И ещё поняла: он кого-то или чего-то ждёт. Хорошо. Подожду и я. Он стоит передо мной — боком, насколько я смогла определить по шуршанию одежды. Лицом к двери. И слушает.

Невольно прислушалась и я.

В коридоре постепенно стали слышными шаги. Пытаясь изо всех сил определиться, я сообразила, что идущих двое. Слишком уж шаги быстрые и сбивчивые. Причём идут, как мне показалось, не слишком и прячась. Очень уверенные.

Сердце замерло, когда поняла, что остановились перед дверью, за которой прятались мы с Дрейвеном. Кто это? Те, которые приносили препараты? Или...

Дверь крякнула с треском, ударившим по ушам.

Дрейвен мгновенно сбил меня, не успевшую даже пискнуть, с ног и упал сверху, распахнув полы плаща и закрывая меня ими.

Какого дьявола?! Надо стрелять! Если он безоружный, то у меня-то пулемёт есть!!

Взрыв громыхнул так, что рокот от него волной промчался, наверное, по всему коридору в обе стороны. И был такой мощи, что вскрик двоих утонули в этом грохоте, а нас с уиверном просто отнесло от двери сильной горячей волной и врезало в угол, благо что он оказался совсем рядом. Я забыла о гранатах Дрейвена!

Уиверн не дал мне врезаться в угол головой, привычно защитив её ладонями. Под его плащ стелился дым, от которого першило в горле, да и вес уиверна был далеко не весом пушинки. Но теперь я уже сдалась: он и в самом деле лучше знает, что и когда делать. Так что — пережду неприятные моменты.

Сверху что-то сыпалось, от чего плащ Дрейвена защищал, как защищало меня и его тело. Я чувствовала его: он лежал на мне, опустив голову. И, когда первый испуг прошёл, я даже чуть не улыбнулась, когда поняла: лежим ухо в ухо... Мелкий камнепад прекратился. Дрейвен приподнял голову, скользнув подбородком по моей щеке. И замер. Я — тоже, как и он, изо всех сил вслушиваясь, что происходит в помещении. Что это было? Покушение, заказанное Адэром? Месть тех, кто однажды попался Дрейвену по его страшной работе? Или... полиция, отслеживающая отток лекарств с верхних ярусов?

Тихо. Ни звука. Пора бы бежать. Чего медлит Дрейвен? Или он знает что-то, чего не знаю я? Эта ситуация мне неизвестна. Могу только предполагать...

Наконец Дрейвен шевельнулся.

— Почему ты в моих воспоминаниях?

Я оторопела. Сейчас, в этой ситуации, он меня спрашивает о таком?!

— Не знаю. Наверное, всё то же — спим вместе и видим одно и...

— Лианна... Уиверны видят один сон на двоих только в одном случае...

Снова лёгкий шелест. Ещё выше поднял голову, теперь моего лица не касается. Ещё и приподнялся на локтях, и мне сразу стало легче дышать. Я напряглась, готовая по первому же его сигналу вскочить и бежать. И вдруг почувствовала его тёплое дыхание над собой. Услышала, как он облизал губы. И снова наклонился.

Никаких слов. Тёплые губы коснулись моих. Тишина. Я застыла, не зная, что делать. Может, я чего-то не понимаю, но понимает этот конкретный уиверн? Как он сказал? И какие, к дьяволу, могут быть сейчас вообще разговоры?.. Почему он остановился? Попробовать самой? Но ведь мужчина... Чего же он ждёт?

Я завозилась под ним, выпрастывая руку и разворачиваясь. Как же здесь, под плащом, душно. Но в комнате наверняка всё ещё летает дым... А мне всё равно хочется увидеть его лицо. На моё шебуршание под ним он молчит — и не двигается. Что он видит, вглядываясь в меня спрятанными под линзами глазами? Что он чувствует? Чуть улыбнулась. А если он захочет узнать, что я чувствую, — не свистнет своим жутким свистом? Нет, он ощущает меня и так. Эмпат же. Если до сих пор слеп...

Всё. Вытащила руку. Согнула, как смогла, в тесном пространстве, пальцами провела по его лицу. По морщинкам — смеётся? Серьёзен?

Сколько глупостей пришлось передумать. А ответ прост. Он тоже боится.

Приподнялась на лопатках, чувствуя свой сжавшийся живот.

— Дрейвен...

Мои губы скользнули по его ждущему рту движением его имени. Он выдохнул и жадно приник ко мне... И вскоре я уже не понимала ничего: ни где мы находимся, ни почему наплевать на то, что в помещение могут ворваться какие-то смешные "пауки" или какие-то посланные глупым Адэром глупые убийцы... Самое важное было именно в том, что этот чёртов конкретный уиверн мой и только мой! И пусть он думает себе, что хочет, например, такую глупость, что я стала его личной собственностью, потому что откликнулась на его поцелуй, что мне нравится откликаться на его по... ой... уже не только на поцелуй... Какие у него руки... А какое имя... Дрейвен... Дре-эйвен... Дрейв!..

... Солнце Уиверна мягко заглядывало в окна, не зашторенные с вечера.

Я следила, как его пока тёмно-жёлтый свет начинает играть на потолке спальни. Головой я удобно и уютно устроилась на плече мужчины, который спал крепко-крепко. Пусть кто-то скажет, что это не я его вернула. И пусть кто-то скажет, что ему ещё придётся после этой ночи носить линзы. Нет, ему я ничего не скажу о том, что знаю про линзы. Но, кажется, он узнал главное, из-за чего в глубине души вернулся к слепоте. И должен проснуться зрячим. Могу поспорить...

Его дыхание изменилось.

— Могу поспорить, что ты больше не двоишься, — прошептала я.

— Кому чего, а тебе важно только это? — пробормотал он. — Ты не совсем права. Мне бы хотелось ещё кое-что узнать и понять, но уже не смогу.

— Но это потом, — сказала я уже вслух, хоть и негромко. — Тебе сейчас надо готовиться к суду. Даг-ин Рэдманд должен с тобой много беседовать, чтобы сделать тебе хорошую защиту. И потом...

— Лианна... Защита уже не нужна.

— Почему?

— Потому что уиверны только в одном случае видят один сон. И даг-ин Рэдманду только достаточно узнать об этом, как суд будет отменён вообще. Или ты не хочешь, чтобы даг-ин Рэдманд узнал об этом?

Я повернулась и ткнулась носом в его щеку. Обняла за плечо.

— Ты ведь больше никуда — ну, по своей специальности?

— Больше — нет. Хозяйство большое — придётся разбираться в нём на пару с тобой.