Стёртакотова бездна (полный текст)

— Мы к мистеру Стёртакоту, — Маркус приблизился к барьеру и понизил голос, — дело крайне срочное, важное и неотложное.

— Вам назначено? — бровки-домиком секретарши едва заметно поползли вверх.

— Нет, но не сомневаюсь, что мистер Стёртакот захочет нас принять, — ван Борман протянул визитку. Девушка бросила на нее короткий взгляд, и ее бровки приподнялись еще на несколько миллиметров, а ротик округлился:

— О! Прошу вас, подождите вон там... — и ринулась к массивным дверям из такого же черного дерева в дальнем углу приемной. Вернулась быстро, Маркус и его спутники даже не успели решить, какие кресла занять. — Проходите, пожалуйста.

Двухметровый великан-охранник в черном мундире (в этом сезоне даже австралийцы не страдали оригинальностью), окинул незваных гостей пристальным снайперским взглядом, коротко поклонился и распахнул перед ними двери:

— Прошу.

* * *

Хозяин кабинета поднялся им навстречу. Весь его облик как будто говорил о необыкновенной силе — как физической, так и духовной. Под достаточно скромным, но явно недешевым деловым костюмом бугрились узловатые мускулы, насаженные на массивную кость, по твердости не уступающую самым прочным сортам оружейной стали. Сочетание высоких надбровных дуг с глубоко посаженными темными глазами, в которых плавали быстрые и стремительные хрусталики, указывало на могучий и незаурядный ум, слабо связанный с рамками современной морали — но при этом несомненно пытающийся оставаться в границах современной цивилизации. Короче, мало кто дочитает до этого места, поэтому я могу писать в этом абзаце любую чушь.

Мистер Генри Стёртакот (а это, вне всякого сомнения, был он) стремительно вышел из-за стола навстречу гостям. Приложился к ручке дамы; без малейшего колебания протянул руку японскому гостю — тот откровенно растерялся, замешкался и не сразу ответил на рукопожатие: даже в родной Белголландии белые люди не каждый день пожимали руку Франку Адачи; и в конце концов повернулся к Маркусу:

— Герр ван Борман, я полагаю? Или вы предпочитаете, чтобы вы к вам обращались 'штабс-капитан ван Борман'? Штабс-капитан ван Борман из Белголландского Имперского Министерства Безопасности?

Голос был под стать его внешности — сильный, глубокий; как будто звериный рык, на который была наброшена петля опытного укротителя. (Ладно, ладно, пошутили и хватит. Это серьезное произведение. Оно призвано развлекать, но вместе с тем заставляет задуматься).

— Как вам будет угодно, — спокойно сказал Маркус, отвечая на рукопожатие. — Позвольте представить моих коллег — лейтенант Фамке ван дер Бумен и бластер-лейтенант Франциско Адачи. Мы к вам по очень важному и весьма щекотливому делу...

— Разумеется. Присаживайтесь, леди и джентльмены, — хозяин кабинета широким жестом указал на три мягких кресла, расставленных полукругом напротив стола — ровно три, как будто заранее приготовлены. Заранее? Как знать, как знать...

Пока гости рассаживались по местам, мистер Стёртакот вернулся в свое кресло по ту сторону стола. Стол заслуживал отдельного упоминания — массивная черная мраморная глыба, лишь частично обработанная: идеально гладкая поверхность стола могла похвастаться великолепной полировкой, тогда как основание не было обработано вовсе — просто грубый обломок скалы, куда более уместный на дикой природе, чем в кабинете одного из самых богатых людей Австралии — миллиардера, плейбоя, филантропа, владельца заводов, газет и пароходов.

Кроме самого Генри Стёртакота и его стола в просторном кабинете не было ровным счетом ничего интересного или необычного — на стенах карты (политическая карта мира, карта Австралии, карта Вестерлинг-Сити и карта Великого Озера); за спиной хозяина — зашторенные высокие окна (окна выходили на восток, и солнце должно быть поднялось уже очень высоко); под потолком даже не люстра, а просто массивный плафон, излучавший мягкий белый свет. Ах, да, и еще огромный аквариум в левом углу, в котором копошилось что-то небольшое, но мерзкое — то ли крабы, то ли морские скорпионы.

— Итак, — произнес мистер Стёртакот, покрутив между пальцами давешнюю визитку, — чем обязан? Должен признать, далеко не каждый день меня удостаивают своими визитами агенты БИМБО... да вы и сами это знаете... Между прочим! — спохватился хозяин кабинета. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Вы должны извинить меня, я должен был предложить вам раньше...

— Полагаю, для этого еще слишком рано, — сухо заметил Маркус ван Борман. — Во всех смыслах.

— Я вовсе не имел в виду алкоголь, — заметно оскорбился мистер Генри, — минеральная вода, апельсиновый сок, ананасовый сок?

— Апельсинового сока будет достаточно. Не откажусь, — напомнила о себе Фамке и удостоилась недовольного взгляда Маркуса, — у меня с утра ни одной росинки во рту не было... даже со вчерашнего вечера.

— Одну минуту, — мистер Стёртакот внезапно нырнул под стол и оттуда послышался откровенно стеклянный звон. — Боюсь, ассортимент у меня небогатый, — добавил он извиняющимся тоном, возвращаясь на поверхность с бутылками и фужерами, — если бы я заранее знал, что меня посетят столь важные гости...

— Мистер Стёртакот, вы деловой человек, мне бы не хотелось напрасно отнимать у вас время, поэтому позвольте мне перейти к сути дела, — заговорил Маркус самым недовольным тоном, на какой был способен. — Некоторое время назад наше ведомство получило сведения — от весьма надежного и достоверного источника, смею вас заверить, — что на вашей верфи к северу от Вестерлинг-Сити полным ходом идет постройка военной подводной лодки. Именно так, вооруженной боевой субмарины. Прошу прощения за банальную очевидность, но это самое прямое, откровенное и грубое нарушение условий мирного договора, заключенного между нашими государствами по итогам Великой Войны. Приложение 2, пункт 21: 'настоящим запрещается строительство и размещение военных судов в водах Внутреннего Австралийского Моря, за исключением специально оговоренных легковооруженных кораблей, предназначенных для поддержания общественного порядка и защиты коммерции и рыболовного промысла'. Конец цитаты. 'Легковооруженные корабли' — это пулеметные полицейские катера, мы имели честь видеть несколько штук в порту, куда прибыли сегодня утром. Но не пытайтесь убедить меня, что подводная лодка, вооруженная бронебойными торпедами и артиллерийскими орудиями большого калибра подходит под это определение. И не пытайтесь отрицать. Как я уже сказал, наши источники надежны, а собранные доказательства — тверды. — И штабс-капитан ван Борман бросил на стол пачку фотографий. Разумеется, они рассыпались веером, как пресловутая карточная колода — прежде чем покинуть свой собственный кабинет в далеком Эдобурге, Маркус долго тренировался и именно на такой эффект рассчитывал.

Мистер Генри Стёртакот не только не прикоснулся к фотографиям, но даже не взглянул на них. Просто откинулся на спинку кресла и скрестил на груди пальцы рук. В наступившей тишине было явственно слышно, как Фамке ван дер Бумен с шумом втягивает в себя апельсиновый сок, через соломенную трубочку — она никогда не отличалась хорошими манерами.

— Вот оно что, — пробормотал австралийский магнат, задумчиво рассматривая Маркуса — как будто только что его увидел. — Что ж, рано или поздно это должно было случиться... рано или поздно правда всегда всплывает на поверхность, — неожиданно усмехнулся он. — Моя подводная лодка не стала исключением.

— И? — из просто недовольного тон Маркуса превратился в строгий и осуждающий. — Как вы собираетесь это объяснить?

— Я мог бы начать с того, что эта лодка никак не угрожает вашей Империи, — отвечал Стёртакот. — Поскольку море Стёрта никак не связано с мировым океаном...

— Это не имеет значения, — перебил его Маркус. — Лодку всегда можно погрузить на железнодорожную платформу и доставить на океанское побережье — разумеется, после того, как она пройдет полный цикл испытаний; ее чертежи можно передать тайным или явным союзникам вроде альбионцев или южноафриканцев... Даже если вы собираетесь поставить ее в музей — это нарушение мирного соглашения, прямое и недвусмысленное. Поэтому мы здесь — и требуем объяснений.

— Будет гораздо проще, — внезапно вскинул голову мистер Генри, — если я вам покажу. Одна картинка стоит тысячи слов, не правда ли? Да. Следуйте за мной, леди и джетльмены, и я покажу вам, насколько глубока нора кролика!

* * *

Аквариум отъехал в сторону, а за ним обнаружилась дверь, ведущая в кабинку лифта.

— Виктория? — мистер Стёртакот поднял телефонную трубку. — Отмени все встречи на сегодня! Да. Да! И эту тоже отмени. Я свяжусь с тобой чуть позже. Никаких комментариев, строгий секрет. Все, привет. — Трубка упала обратно на рычаги. — Смелее, — подбодрил своих гостей австралийский магнат. — Этот лифт всего лишь ведет в подземный гараж. Если бы я хотел расправиться с вами, то прикончил бы вас прямо здесь, в кабинете, а потом сбежал бы на лифте в полном одиночестве!

— Спасибо за откровенность, — пробормотал Маркус ван Борман, следуя за гостеприимным хозяином.

— Давно хотела спросить, — внезапно заговорила Фамке ван дер Бумен, — вы ведь имеете какое-то отношение к полковнику Чарльзу Стёрту, первооткрывателю Великого Озера? Вряд ли сходство ваших фамилий является простым совпадением.

— Так и есть, — кивнул мистер Генри. — Побочная ветвь фамилии. Я троюродный внучатый племянник великого путешественника, или около того. Не то что бы это меня когда-то интересовало или имело какое-то значение. Своего нынешнего положения я достиг исключительно собственным тяжким трудом, а не благодаря родственным связям.

— Мне этого не понять, — вздохнула Фамке. — Мой отец — адмирал Имперского Флота, а сама я — троюродная внучатая племянница нашего императора. 69-е место в линии наследования — или около того.

— В таком случае, — воскликнул господин Стёртакот, — вы можете меня не понимать — но поверьте, я вас прекрасно понимаю! Полагаю, это родители заставили вас пойти служить в БИМБО? Вы ведь не этим собирались заниматься?

— Ни в коем случае, — подтвердила Фамке. — В конце концов, я с отличием закончила Академию ВВС — 69-е место в выпуске или около того. Кстати, наш Маркус тоже был летчиком...

'Хоть бы ты язык себе откусила', — с тоской подумал ван Борман, но не стал вмешиваться в этот нелепый разговор — только отвернулся в сторону и принялся пялиться на свое отражение в хромированной панели на стенке кабины лифта.

— ...его сбили в Абиссинии, — продолжала стрекотать Фамке, — но вы не подумайте, их было четверо против одного. Еще двоих эфиопских летчиков он застрелил на земле. Врачи запретили ему летать — как минимум временно, вот он и вынужден играть роль сурового рыцаря плаща и кинжала.

— А вы, миледи? — полюбопытствовал мистер Генри. — Как же вы очутились в БИМБО? Вас ведь не сбивали, верно?

— Да кто бы мог сподобиться на такое?! — возмутилась леди ван дер Бумен. — Нет. Никто меня не сбивал. Я сама разбила самолет. Пятнадцатый или семнадцатый по счету... точно не помню. Поэтому меня наказали и отправили в позорную ссылку в пыльные кабинеты БИМБО. Надеюсь, долго это не продлится. Скорей всего, если я успешно справлюсь с вашим делом, меня простят и позволят вернуться к полетам.

— В таком случае, — воодушевленно возопил мистер Стёртакот, — мне только остается пожелать вам удачи! Ну, а как насчет вас, мистер Адачи? Почему вы здесь?

— Я здесь, чтобы служить моему Императору, — сухо отвечал молодой японец.

— Вот настоящий самурай! — искренне восхитился австралийский миллиардер, — современный рыцарь без страха и упрека! Попомните мои слова, молодые люди — Белголландская Империя держится исключительно на острых японских штыках и отважных японских сердцах! Если вдруг японцы решат повернуться к вам спиной — трон вашего императора не простоит и года...

— Года?! — фыркнула Фамке. — Да он и суток не простоит! Поверьте, мистер Стёртакот, нам это прекрасно известно, — и рыжая ведьма нежно потрепала Франка Адачи по щеке, от чего тот откровенно покраснел.

— Вам виднее, — не стал спорить Стёртакот. — Я смотрю со своей колокольни. Я успел принять участие в последней войне — и ваши японцы тогда знатно надрали нам зад. Я потерял почти всю свою роту в окрестностях Голландии — я имею в виду Голландию, которая столица Новой Гвинеи, разумеется, а не провинция в Европе.

— Вы, наверно, были тогда совсем мальчиком, мистер Стёртакот, — заметно смягчилась Фамке.

— Генри, — отозвался австралиец. — Называйте меня просто Генри! Так меня все друзья зовут. Мы ведь можем стать добрыми друзьями, несмотря ни на что?

— Тогда и вы зовите меня просто Фамке! — воскликнула Рыжая Ведьма.

— Слушаю и повинуюсь! Позвольте еще раз вашу ручку...

— Хи-хи-хи!

'Господи, за какие грехи...' — подумал Маркус ван Борман.

Что и говорить, грехов за ним числилось предостаточно.

...Он действительно убил тех эфиопских летчиков. Фамке в кои-то веки рассказала чистую правду, хотя при этом и не присутствовала. Их было двое, парень и девушка, единственные уцелевшие из экипажа сбитого им тяжелого эфиопского бомбардировщика — он упал в болото в какой-то сотне метров от того места, куда рухнул перехватчик самого капитана ван Бормана. Маркус едва успел выбраться из обломков своего самолета, когда услышал, как они ломятся через кусты и при этом возбужденно переговариваются по-французски. Они были совсем рядом, вооруженные до зубов пистолетами и гранатами, когда ван Борман вытащил из аварийного контейнера трехствольный дриллинг и уложил их двумя выстрелами почти в упор — высокого негра свалила винтовочная пуля калибра 9,2 в голову, а девушке достался картечный заряд пятнадцатого калибра точно в грудь — и ей хватило с лихвой. Когда Маркус подошел поближе, она еще дышала. 'Настоящая красавица', — подумал ван Борман и добил ее последней пулей 22-го калибра между глаз. Выстрелил — и тут же потерял сознание от чудовищной боли. Оказывается, все это время Маркус передвигался на сломанной ноге, и только после победы в коротком бою запасы адреналина подошли к концу. Так или иначе, ему повезло — один из белголландских пилотов, оставшихся в воздухе, заметил место падения бомбардировщика. Трудно было не заметить — столб дыма поднимался высоко над джунглями, поэтому спасательная команда Королевского Нидерландского Американского Легиона подошла всего через восемнадцать часов. Так что у Маркуса было более чем достаточно времени — на то, чтобы прийти в себя, кое-как наложить шину, перекусить и даже обыскать трупы. И тогда он понял, почему они говорили между собой по-французски. Нет, вовсе не потому, что принадлежали к разным племенам тогда еще великой Эфиопской Империи. Судя по жетонам и документам, девушка была из аборигенов, а ее товарищ — гражданин Французской Африки, то ли наемник, то ли доброволец. Приехал помогать своим черным братьям — и сестрам — а встретился с Маркусом ван Борманом...

— Поедем на автобусе, — предложил Генри Стёртакот, когда они очутились в подземном гараже. — Он только снаружи выглядит так затрапезно, а внутри — все удобства: кондиционер, холодильник с напитками — и, что самое главное, мы не будем привлекать лишнего внимания.