Стёртакотова бездна (полный текст)

— Кто тут у нас специалист? — послышался в наушниках радиофицированных шлемов голос мистера Стёртакота. — Господин Адачи? Узнаете эту модель?

— Конечно, — медленно отвечал молодой японский офицер. — Но... этого не может быть! — не удержался он от банального и предсказуемого восклицания.

— И, тем не менее, она здесь, — возразил мистер Генри. — Итак, что это?

— Немецкая подводная лодка времен Великой Войны, — растерянно сказал Адачи. — Ю-бот, второго поколения, скорей всего — серия 'О'. Но как она здесь оказалась? В закрытом водоеме?!

— А как здесь оказалась наша подводная лодка? — усмехнулся Стёртакот.

— Мы знаем, как здесь оказалась 'Сирена', — японец опередил своих спутников на несколько шагов, поэтому никто не мог видеть его лица, но нетрудно было догадаться, что прямо сейчас Адачи нахмурился. — Но, насколько мне известно, никто не строил германские субмарины на австралийских озерных верфях, и никто не перевозил лодки серии 'О' по железной дороге, чтобы выпустить в ваше море. Так откуда она здесь? Неужели...

— Неужели легендарный туннель, по которому можно пройти из моря Стёрта в Тихий океан, все-таки существует?! — подхватила Фамке.

— Если даже туннель и существует, мне ничего об этом неизвестно, — мистер Стёртакот попытался пожать плечами, но в жестком скафандре это было сделать затруднительно, поэтому он отказался от второй попытки. — Но зато мне совершенно точно известно, как оказалась тут эта конкретная субмарина. Вы правы, мистер Адачи, это действительно лодка серии 'О', если быть совсем точным — 'О-29'. В годы Великой Войны он находилась под командованием люггер-капитана Карломана фон Юденбурга. Не приходилось слыхать?

— Есть вещи, неизвестные даже мне, — отозвался Адачи. — Немцы построили сотни таких кораблей, невозможно запомнить все их номера и имена капитанов.

— Фон Юденбург? Австрийская фамилия, — заметила Фамке.

— Совершенно верно, — подтвердил мистер Генри. — Капитан фон Юденбург был австрийцем, и эта лодка, полученная в рамках помощи от немецких союзников, служила под императорско-королевским флагом в австро-венгерском военно-морском флоте. Четверть века назад у австрийцев не было колоний или форпостов в этой части света, но их корабли неоднократно бывали в наших краях, и некоторые из них застряли на Тихом океане после начала войны, где перешли под германское командование. О-29 была одной из них. Насколько я сумел понять, люггер-капитан Карломан фон Юденбург был крайне деятельной и эксцентричной натурой, ему претила скучная рутина и стандартные морские патрули, поэтому он вызвался участвовать в очень смелом и необычном для тех дней эксперименте. Его подводную лодку подвесили под брюхом тяжелого 'цеппелина', который должен был перенести О-29 над доброй четвертью австралийского материка и сбросить в Море Стёрта, где она должна была доставить немало неприятностей нашему судоходству. К счастью для нас — но не для офицеров и моряков О-29 — миссия завершилась полным провалом. Не то что бы сей факт помог нам выиграть войну — разве что оттянуть конец... Неважно. Экипаж 'цеппелина' поторопился и сбросил субмарину с очень большой высоты, поэтому лодка сильно пострадала при ударе о воду. Настолько сильно, что камнем пошла ко дну. Это произошло темной безлунной ночью, почти как сейчас, поэтому никто из австралийцев тогда ничего не узнал и не заподозрил. Сам дирижабль на обратном пути был сбит одним из наших истребителей, взорвался и сгорел вместе со всем экипажем. Наши приняли воздушный корабль врага за разведчик или заблудившийся бомбардировщик. Никто из немецких аэронавтов не попал в плен, некому было рассказать, чем на самом деле занимался этот 'цеппелин' в сердце Австралии. Свидетелей не осталось. Люди, отправившие этот странный 'субмариноносец' в последний полет, как видно, предпочли все засекретить. Я не нашел ни одного упоминания об этой миссии в открытой печати. 'Цеппелин' значится в списках как погибший в бою; О-29 — занесена в списки кораблей, пропавших без вести.

— Тогда как вы узнали... — начал было Маркус ван Борман.

— Лодка затонула, но экипаж протянул еще несколько дней, — спокойно продолжал Генри Стёртакот. — Они составили подробный отчет о своих злоключениях, запечатали в бутылку и отдали ее на власть волн...

— Как это печально и романтично! — неожиданно всхлипнула Фамке, хотя ровным счетом ничего неожиданного в этом не было — именно такой реакции от нее и следовало ожидать.

* * *

Они подошли поближе — и тогда не осталось никаких сомнений. Эта лодка пролежала на морском дне много лет. Внешний корпус еще держался, но уже заметно прогнулся под колоссальным давлением, покрылся ракушками и прорехами, и был заметно изъеден ржавчиной; носовое орудие перекосилось; кормовой винт и вовсе отвалился и лежал на дне рядом с мертвым кораблем. Но, как ни странно, на боевой рубке все еще явственно проступал номер, начертанный какой-то особенно ядовитой краской с высоким содержанием свинца — потому-то и избегали его морские обитатели; потому-то и продержался он столько лет в соленой морской воде — 'О-29'.

— Это действительно очень трогательно и печально, — заговорил Маркус ван Борман, — но никак не приближает нас к ответам на прежде поставленные вопросы. Зачем понадобилась боевая подводная лодка вам, мистер Стёртакот? Воевать с мертвыми австро-венгерскими субмаринами? Неужели это их мы должны были бояться? Или же вы решили посвятить себя подводной археологии? Это я могу понять, но не могу понять, для чего мирным археологам торпедные аппараты...

— Следуйте за мной — отвечал Генри Стёртакот, — и я покажу вам — кого именно должны вы бояться.

* * *

Еще несколько минут, еще несколько десятков шагов по безмолвной черной равнине — и перед ними внезапно выросла стена. То есть так сперва показалось Маркусу, но мгновение спустя он понял свою ошибку. Или нет? Нет, не стена... Из глубин памяти пришло смутное воспоминание, из какой-то старой книги, прочитанной в школьные годы... Лес колонн. Да, лес колонн — кажется, так это обычно называется.

И одновременно с этим пониманием пришло кое-что еще — где-то за их спинами и в то же время над головой внезапно вспыхнул яркий свет. Не такой уж и яркий, решил ван Борман, когда окончательно проморгался — ну, разве что по сравнению с совсем тусклыми фонарями скафандров. Маркус обернулся и осознал то, о чем уже успел догадаться (нетрудно было догадаться) — источник колдовского зеленого света находился на борту подводной лодки. Криптоновый прожектор 'Сирены', которая парила над их головами подобно волшебному воздушному кораблю, был включен на полную мощность.

— А почему ваша лодка сразу не высадила нас здесь? — послышался в шлемофонах возмущенный голос Фамке ван дер Бумен. — Нам бы не пришлось тогда прорубаться через эти подводные джунгли!

— Это было небезопасно, — отвечал мистер Генри и добавил загадочную фразу: — Они этого не любят.

— Кто этого не любит? — не понял Маркус ван Борман, но никто ему не ответил.

Они стояли у подножия внушительной лестницы: широкие — не менее десяти метров — и аккуратные каменные ступени из серого камня, куда более уместные у входа в какой-нибудь музей в центре европейской столицы, но уж точно не здесь, на дне моря. Ступени убегали вверх и пропадали среди того самого леса колонн — массивных высоких колонн в три-четыре человеческих роста, как будто высеченных из белого мрамора и вполне достойных находиться в каком-нибудь римском или греческом храме. Маркус мало что понимал в античной архитектуре — что это венчает их вершины, капители? — но от колонн и вправду веяло чем-то очень древним, из прежних, полузабытых времен, когда по Земле бродили фаланги и легионы. Еще несколько шагов — ступать было тяжело, а чтобы рассмотреть все подробности растущего на глазах странного сооружения, приходилось поворачиваться всем телом, заключенным в тяжелый глубоководный скафандр. С двух сторон лестницу охраняли таинственные каменные чудовища, украшенные роскошной гривой и острыми вытянутыми мордами: то ли пещерные львы в натуральную величину, то ли клюворылые грифоны, не менее дюжины с каждой стороны — черные, белые и даже красные. Вот уж действительно, европейский музей или античный храм. Или храм, ставший музеем.

— Что это? — спросила неугомонная Фамке и добавила неприличное слово на фрисландском диалекте. Генри Стёртакот не ответил и первым ступил на каменную лестницу. За ним послушно последовали остальные.

Подниматься по лестнице было тяжело — тяжело вдвойне, потому что у Маркуса немедленно сложилось странное и крайне неприятное впечатление, будто кошки-грифоны следят за ним и его спутниками, и их мертвые каменные глаза, лишенные зрачков, медленно поворачиваются в глазницах, как будто прицениваются к добыче. Того и гляди набросятся... 'Бред какой-то', — твердо решил Маркус и прибавил ходу. Бред. А что здесь не было бредом?! Старая австрийская лодка, которой здесь не должно было быть, вся эта таинственная постройка...

— Генри, вы все еще с нами? — Фамке решительно не собиралась молчать. — Кто все это построил и когда? Неужели лемурийцы действительно существовали?! Или атланты? Или... Или даже наши легендарные предки из Доггерланда?!

— Вряд ли доггерландцы забирались так далеко на восток, — машинально пробормотал Маркус ван Борман.

— Тебе-то откуда знать?! — возмутилась Рыжая Ведьма. — Всего несколько минут назад мы даже не были уверены в их существовании! А теперь — ты только посмотри! Я вижу здесь несомненное влияние римской или греческой архитектуры. То есть наоборот. Никаких сомнений не остается! Благородные нордические доггерландцы были первыми! Это от них греки и римляне позаимствовали этот уникальный и неповторимый стиль!..

Все-таки какой-то толк от этой бестолковой болтовни был — во-первых, Маркус и думать забыл про грифонов, а во-вторых даже не успел заметить, как лестница закончилась. Ван Борман и его товарищи оказались у входа в таинственное здание, которые скрывалось за тройным рядом колонн, расставленных в шахматном порядке. Вблизи они — колонны — казались еще более высокими и массивными — три охвата, не меньше. Окружавшая путешественников плотная масса воды заметно искажала пропорции.

— Мы уже почти пришли, — снова заговорил мистер Стёртакот — так тихо, что Маркус едва его расслышал. Мистер Генри на какое-то мгновение повернулся к своим спутникам, и ван Борману очень не понравилось его лицо за прозрачным забралом шлема — какое-то внезапно осунувшееся и как будто постаревшее. Гм. Еще один обман зрения? Как знать, как знать... — Пришли. Скоро, совсем скоро вы получите ответы на все свои вопросы. Не могу обещать, что они вам понравятся... — мистер Генри оборвал самого себя на полуслове и решительно шагнул вперед, в черный проем между двумя колоннами.

* * *

Как и следовало ожидать, по ту сторону портала царила тьма, поэтому нашлемные криптоновые фонари снова пришлись как нельзя кстати — хотя особого толку от них не было. Эту тьму было не так-то просто разогнать. Трудно было сказать, как далеко простирается огромный зал (зал?), на какой высоте теряются его потолки, кто — или что — его наполняет. Помещение, в котором они оказались, определенно не было пустым — там и здесь глаз цеплялся за неясные образы и смутные силуэты. То ли снова колонны, то ли статуи фантастических чудовищ, то ли...

— А вы неплохо держитесь, — заметил Генри Стёртакот. — Иные мои гости, оказавшиеся з_д_е_с_ь, тут же спешили обратно к выходу. Некоторые даже успевали добежать...

— Не на тех напали, — презрительно фыркнула Фамке. — Я вам могу еще много увлекательных историй из своей биографии рассказать. Не только про Саравак или Африку. Всякое бывало. Про остров Черепов, например. Приходилось слыхать про такое местечко?

— Всякое бывало, — в тон ей ответил австралиец. — Но поверьте мне на слово: то, с чем вам придется столкнуться здесь — ничто по сравнению со всеми ужасов острова Черепов. Впрочем, вы не обязаны мне верить. Сами сможете убедиться. Долго ждать не придется. Быть может, всего через несколько минут — или прямо сейчас...

И в этот самый момент Тьма приоткрыла свои глаза.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

(Я испытывал непреодолимый соблазн сделать в этом месте еще одну паузу, но так и быть, продолжаем).

.

.

.

.

.

.

.

.

.

Мгновение спустя Маркус ван Борман едва не оглох от душераздирающего вопля — и не сразу понял, что это кричит он сам. Скорей всего, кричал не только он, но в данный момент это не имело значения. Боль была невыносима: словно кто-то полоснул по глазам тупой бритвой — именно так, тупой. Острая бритва не могла причинить подобных страданий. Положение вещей усугублял тот факт, что между пострадавшими глазами и пальцами ван Бормана встало стеклянное забрало шлема — может и к лучшему. Если бы не стеклянная, но прочная преграда, Маркус бы наверняка вцепился в глаза ногтями — и выдрал бы их с корнями, только чтобы избавиться от боли. А так, все, что ему оставалось делать — так это упасть на колени и скорчиться в приступе чудовищного пароксизма (чего?!)

Какого же было его удивление, когда несколько секунд — или столетий спустя зрение внезапно восстановилось — как будто и не было никогда этой невидимой бритвы. Маркус несколько раз моргнул, прогоняя набежавшие слезы и поднял лицо. Окружавший его пейзаж заметно изменился.

Огромный — добрая сотня на сотню метров, если не больше — зал (или, точнее будет сказать — пещера, если судить по полукруглому, никем не обработанному каменному своду, из которого торчали загадочные серые наросты, напоминавшие сталактиты), в котором очутились путешественники, был затоплен ярким и густым, но мягким и достаточно прозрачным красным светом, исходившим неизвестно откуда и бывшим повсюду. Сама вода вокруг них окрасилась в красный цвет — сравнение с кровью напрашивалось само собой, каким бы банальным оно не было. Да, как и показалось Маркусу прежде, повсюду торчали мраморные колонны, теперь игравшие роль рукотворных (?) сталагмитов. Там и здесь возвышались статуи, изображавшие неведомых монстров — не только грифонов, но и других. Вот загадочное чудовище, напоминающее сфинкса: пингвин, но с головой саблезубого тигра. А вот другое — тело гигантской кошки, украшенное головой титаниса; вот настоящий кентавр, но не совсем обычный: торс человека (человека ли?!), совмещенный с тушей массивного верблюдонта. Вот существо, напоминающее русалку — тело морского леопарда с торсом длинноволосой обнаженной девушки, чье лицо, высеченное из розового (розового? трудно понять в этом красном свете) камня, не позволяет уверенно сказать, к какой расе она принадлежала — вот уж действительно, неземные черты. Вот совершенно невероятный монстр — гигантский броненосец с головой верблюдонта и крыльями поморника. И другие, многие другие.

А все пространство между колоннами и каменными монстрами стремительно заполнял кто-то еще... люди?! Только на первый взгляд, очень скоро понял ван Борман.