Ещё одна Азгар глава 1-4

Веретенникова Ирина

Ещё одна Азгар.

'Слепая любовь порождает чудовищ...'

Глава 1

— Здравствуйте, могу я увидеть мистера Найри?

— Добрый день, — отчеканила секретарша и дежурно улыбнулась. — Назовите своё имя, мисс. Мистер Найри не принимает без предварительной договоренности.

— Мы договаривались о встрече два дня назад. Моё имя Шасса Азгар.

— О-о-о! — девушка вскочила со стула и отшатнулась.

Готова поспорить, она меня боится, хоть и видит впервые в жизни. И я даже знаю почему. Принадлежать, хоть и отдаленно, к семье Азгар то ещё удовольствие, а ведь я всегда исключительно вежлива, мила и в большинстве случаев стараюсь сохранять инкогнито. Жаль, в этот раз без представления было не обойтись. Люди в городе побаивались нас, но в данном случае реакция секретарши немного неадекватна мрачноватой славе моей семейки. Вот так шарахаться — это уже перебор.

— Прошу прощения, — судорожно сглотнув, пробормотала девушка. — Вы выглядите необычно для...

— Для Азгар, — помогла я.

— Да.

— Седьмая вода на киселе, — равнодушно пожала я плечами. — Знаменитые фамильные черты Азгар не положены многочисленным дальним родственникам.

— О-о-о! — снова это дурацкий возглас и тщательно сдерживаемый ужас в округлившихся глазах.

Я почувствовала, как раздражение потекло по телу. К чести секретарши она быстро совладала с эмоциями, по крайней мере, внешне. Маска внимательной доброжелательности снова легла на девичье лицо. Мистер Найри много лет оставался единственным поверенным моей семьи и хорошо вышколил персонал. Только дьявол знает, чем им приходилось заниматься, сопровождая дела Азгар. Безымянная секретарша кинулась к двери шефа и распахнула её передо мной.

— Прошу, мисс. Мистер Найри давно ожидает Вас, — и уже обращаясь к грузному мужчине в глубине комнаты громко произнесла. — Мисс Шасса Азгар.

Девушка вжалась в дверной проём, чтобы ненароком не коснуться меня, а потом шмыгнула за спину и аккуратно прикрыла дверь. Я почувствовала себя смертельно ядовитой змеей, но лишь вежливо улыбнулась и огляделась. Не время и не место показывать усиливающееся раздражение по поводу того, что у нас всегда не всё как у нормальных людей. Страх сопровождает меня с рождения.

Кабинет мистера Найри был обставлен с исключительной помпезностью 'под старину'. Как будто кто-то захотел втиснуть кусок императорского дворца в маленькую комнату клерка. Я бы назвала это — впихнуть невпихуемое. Бордовые складки тяжелых портьер, кожаный диван с витыми ножками, массивная мебель красного дерева, картины в позолоченных рамках. Бархат, золото, редкое дерево, кожа, янтарь...Даже моему непритязательному взгляду очевидно что вещи неприлично дорогие. Хорошо живётся поверенному по делам семьи Азгар, дела сплошь эксклюзивные и щекотливые. С моей семьёй других не бывает.

— Мисс Шасса, — в отличие от своей помощницы, мистер Найри держал эмоции при себе, но дрожащие руки выдавали нешуточное волнение. — Мне жаль, что наше личное знакомство происходит при столь трагичных обстоятельствах.

— Мне тоже.

— Можете звать меня Герберд, — я подавила ухмылку на очень странное предложение, ведь мистер Найри годился мне в дедушки.

— Обязательно.

Мужчина встал с глубокого кресла и протянул руку для пожатия. Я потянулась в ответ, но вдруг замерла. На столе Герберда стояли две одинаковые коробки. Небольшие коричневые коробки с чёрными надписями на крышках. Буквы складывались в имена, и я невольно прочла их вслух.

— Анита Азгар и Роджер Азгар.

— Примите мои соболезнования, мисс Шасса, — клерк перехватил мой взгляд.

— Да...да, — невпопад отвечала я, не в силах отвести взгляд от того, что осталось от моих родителей.

Прах в глупых коричневых коробках. Кучка пепла вместо жизни, прошлого и будущего. Конечно, мы все когда-нибудь умрём, и даже легендарное долголетие Азгар не спасёт, но смерть родителей всегда невероятна и несправедлива. В неё трудно поверить пока не столкнешься с сухой очевидностью коробок с прахом.

Восприятие сузилось до минимума, стало тяжело дышать. Тошнота подступила к горлу. Вот он, итог двух жизней — прах в кульках, засунутый в цветной картон. Но страшней всего то, что я не могу почувствовать горе от потери. Не могу кричать и оплакать родителей. Мама предупреждала, что так будет, а я до последнего не верила, думала это выдумки и семейные страшилки. Настал момент, и мне пришлось столкнуться с ситуацией, когда обычный человек страдал бы от горя и скорбел, но не я. Я чертова Азгар и поэтому испытываю любовь, страх, волнение, злость, но не могу почувствовать горе утраты. Разве это не проклятие, родиться в семье, где не оплакивают мёртвых? Мы рождаемся на свет, лишенные чего-то важного, словно калеки. Все блага Азгар не перевешивают этой убогости.

— Их уже кремировали? Почему меня не поставили в известность? — я не узнавала собственный глухой голос.

— Таковы правила.

— Какие к чёрту правила?! — раздражение и волнение всё-таки вырвались наружу вместе с криком.

Мне не достались фамильные благородные черты, безупречная красота и внутренняя сила, зато взрывной гнев был таким же, как и у остальных Азгар. Седьмая вода на киселе, а туда же.

— Много столетий семья Азгар сжигает своих мёртвых на третий день, разве вы не знали собственных семейных традиций и особенностей? Родители не посвятили Вас?

— Своих мёртвых, — тупо повторила я кусок фразы, не мигая уставившись в глаза Герберда.

Не знаю, что было написано у меня на лице, но мистер Найри сделал шаг назад и ещё больше побледнел. Я постаралась взять себя в руки и глубоко вздохнула. Герберд не виноват, что Азгар веками сходили с ума от собственного могущества, высокомерия и тёмных тайн. Он лишь исполняет волю главы семьи. Честно говоря, я бы тоже не смогла ослушаться старой карги Сесиль в этом вопросе. Впрочем, я не смогла ей возразить и по любому другому поводу. Ни разу. Никто бы не смог.

— Простите, — примирительно произнесла я, и устало присела в кресло для посетителей. — Я всё понимаю, простите. Вы просто исполняли свою работу.

— Не стоит извиняться, мисс. Вы пережили столь сильное потрясение и конечно хотели бы остаться наедине, чтобы похоронить родителей в семейном склепе.

— Да, я хотела бы забрать их как можно быстрее и не доверять похороны другим родственникам. В конце концов, единственной дочери позволительно самой проводить родителей в последний путь. Не думаю, что соберётся так уж много Азгар, желающих почтить память дальних родичей, посмевших покинуть родовое гнездо и перебраться в другой город. Мы были изгоями, — мне пришлось запнуться и сделать усилие, чтобы не погладить глянцевые бока коробок с прахом.

— Но существуют обстоятельства, требующие вашего внимания.

— Конечно, Герберд, я слушаю.

Мистер Найри откашлялся и дрожащими руками вытащил из сейфа стопку бумаг и еще одну коробку, слава богу, на сей раз не с прахом. Он одел маленькие очки и, озабоченно сморщив лоб, сообщил новости, перевернувшие мою жизнь.

— Как единственный поверенный семьи Азгар я уполномочен ввести Вас в наследные права.

— Моим родителям принадлежал дом...

Герберд прервал меня, протянув стопку бумаг и коробку.

— Что это, — в недоумении шептала я, строчки прыгали перед глазами, а смысл никак не доходил до воспаленного мозга.

Под официальными бумагами, акциями и стопками купюр на дне коробки обнаружились связки каких-то ключей. Я бездумно запустила туда руку и нащупала старинный витой ключ, который не могла не узнать. Одним из самых ярких воспоминаний детства и юности были редкие визиты в главный особняк Азгар. И тот самый ключ, которого сейчас так просто касались мои пальцы, всегда висел на груди главы рода. Старуха Сесиль казалась чем-то незыблемым, вечным и одуряюще страшным созданием, вселяющим ужас одним лишь взглядом. И вот теперь её сокровище, с которым она никогда не расставалась, лежит на дне коробки. Чёрный метал холоден и притягателен, он так уютно устроился в ладони. Его хочется гладить, прикасаться снова и снова. Что же заставило стальную Сесиль положить реликвию в коробку мистера Найри и передать такому выродку, как я?

— Почему он здесь? — я достала ключ вместе с цепочкой и повернула к свету, чтобы лучше рассмотреть одну из тайн Азгар. Интересно, что за дверь он открывает?

— Потому что теперь ключ принадлежит Вам, как и главный особняк Азгар, семейные виллы, предприятия, прочая недвижимость. Всё, чем владели Азгар теперь Ваше.

Странные, абсурдные слова, падающие в мозг кислотой. Это неправда, не может быть правдой, потому что если всё так, как говорит поверенный, то....я просто сойду с ума. Захотелось закрыть уши и малодушно не слушать Герберда, но конечно это не выход.

— Что происходит, Герберд? Что, чёрт возьми, здесь происходит!? — паника была уже на пороге и похоже не только у меня.

— Шасса, где Вы находились в течении двух прошлых месяцев? Никто не мог Вам дозвониться.

— Я всегда отключаю телефон, когда уезжаю работать на один из островов, принадлежащих семье испокон веков. Это единственная позволенная изгоям привилегия. Ваш звонок застал меня в дороге домой. Я постаралась приехать как можно быстрей, но с другого конца света так быстро не возвращаются.

Мистер Найри обошёл стол и положил руки мне на плечи. И его и меня ощутимо трясло. Этот разговор непрост для нас обоих. Поверенный медленно взял ключ на цепочке и одел мне на шею. Цепочка защелкнулась неожиданно громко, как капкан. На плечи навалилась тяжесть и вязкое предчувствие катастрофы.

— Понимаю, каким это будет ударом, но пока Вас не было на связи, произошло много ужасных событий.

— Да, да, смерть родителей...

— Не сочтите меня грубым, но предпочту сообщить правду прямо и сжато. Детали Вы найдете вот в этой коробке. Итак, мисс Шасса, в течении двух месяцев злой рок прошелся по вашей семье. По разным причинам один за другим погибли все Азгар. 28 апреля от сердечного приступа скончалась глава рода, ваша прабабка, Сесиль Азгар. Вот заключение причине о смерти. Затем от разных естественных причин скончались её дочери и сыновья. Третьей волной скосило всю основную линию рода, а затем и побочные линии, к одной из которых принадлежали и Вы. Все заключения о естественных причинах смертей, мой полный отчёт о ветви наследования и хронометраж событий у Вас в руках. Таким образом, Вы оказались последним живым представителем рода Азгар и единственной наследницей всего состояния.

Последние слова Герберд выпалил скороговоркой, пытаясь поскорей избавить себя от необходимости произносить это. На его лбу выступили капли пота, они стекали по морщинистым щекам и подбородку. Я чувствовала, как бьётся его пульс, подгоняемый нечеловеческим ужасом, и остатки самообладания рассыпаются прахом. Запах животного страха волнами атаковал моё обоняние, и впервые в глубине меня что-то откликнулось, подняло голову и жадно принюхалось. Первая волна шока прошла, её сменила непонятная злость.

— Подождите! Не может быть! Вы говорите о смерти более ста человек в течении двух месяцев и все они по естественным причинам? — я подскочила и заметалась по комнате. — Это немыслимо! Да, все мы смертны, но чтобы вымерла целая семья от естественных причин?

— В основном от сердечных болезней.

— Мои родители ни разу не жаловались на проблемы с сердцем.

— Было проведено тщательное расследование и об убийствах речи не идёт, если Вы намекаете на это.

— Намекаю? Да я говорю прямо. Кто-то уничтожил Азгар на корню!

— Никаких доказательств насильственных смертей не обнаружено. Я склонен доверять выводам полиции.

— И уже не обнаружат, ведь тела кремированы? Как кстати!

— Шасса, череда смертей действительно ужасна, но это лишь фатальное стечение обстоятельств.

— Вы в это верите? — вопрос прозвучал как пощечина.

— Если на чистоту, то далеко не все дела Азгар можно назвать обычными. Репутация семьи всегда была неоднозначна. Веками вы хранили свои мрачные тайны, к которым я не хочу иметь никакого отношения. Никакого! Вы меня понимаете? Выводов полиции для меня достаточно!

— После стольких лет службы Вы отвернётесь от нас?

— 'Вас' больше не существует, мисс, — затравленно бросил Герберд, он менялся на глазах. — Работать на семью Азгар теперь непростительный риск. Риск для жизни. Всё, что было у семьи теперь обрушится на последнего в роду. Есть вещи пострашнее смерти, Шасса.

Мистер Найри больше не в состоянии удерживать маску вежливого сочувствия. Он боялся меня, боялся всего, что касалось моей проклятой семьи, даже имени Азгар и в глубине души мечтал лишь об одном — бежать, спрятаться, забыть. В присутствии покойной прабабки Сесиль я и сама испытывала подобные чувства, и липкий холодный страх сжимал сердце. Но мне некуда было бежать от семьи. Но ведь и я не Сесиль, а Герберд был лишь наёмным работником. Так почему он уставился на меня, как на сосредоточение вселенского зла, как будто за спиной столпились все покойники Азгар.

Целую минуту мы смотрели друг другу в глаза. Старик, повидавший многое на своём веку и двадцатилетняя девчонка, последняя из древнего рода. Ярость отступила, как бывало каждый раз, когда я начинала рисовать. Теперь мне хотелось привычным движением художника взять кисть и закрасить лицо мистера Найри серым нейтральным цветом. Пусть Герберд успокоится и тихо доживёт свой век в дворцовой роскоши маленькой конторки.

Здесь больше нечего делать. Я глубоко вздохнула и отпустила его. Просто отпустила и тихо вышла из кабинета, прихватив коробки и бумаги. Когда дверь за мной почти захлопнулась я услышала усталое: 'Спасибо, мисс. Храни Вас...'. Кто же должен будет меня хранить так и осталось загадкой. Придётся рассчитывать только на себя.

Нормально ли ненавидеть целый город лишь потому, что тут живёт твоя семья? Точнее, жила. Многие бы сказали, что это абсолютно ненормально, но ведь они не знали мою семейку. Корни Азгар терялись в глубине веков и существовали задолго до того, как появился этот город. Да уж, повезло мне, оказаться последней из рода, что древнее многих городов Европы. Всю жизнь старательно отгораживаться от сумасшедшей семейки и теперь вдруг оказаться в эпицентре пустоты, потому как отгораживаться уже не от кого. Я и есть вся семья.

Каким бы неприятным ни казался этот город, придётся в нём задержаться на неопределённое время. Многое требует моего внимания, и в первую очередь нужно отдать последний долг родителям, они хотели бы именно этого. У нас существовала поговорка: 'Каждый Азгар достоин однажды оказаться в родовом склепе'. Именно поэтому я гнала своё авто по шумным и пыльным улицам по направлению к старому кладбищу. Рядом на сиденье лежала дорожная сумка, в которую я машинально сунула коробки с прахом. Коричневые крышки с надписью снова привлекали моё внимание как магнит. Да что я знаю о нормальности, если меня снедает желание открыть коробки и запустить пальцы в пепел? Обычные люди не должны испытывать подобного. Или нет?

Неприятная сцена с мистером Найри осталась в прошлом. Шок преобразовался во что-то незнакомое. Мне предстояло много обдумать, принять решение, да и вообще понять, как жить дальше. А пока в голове плескалась странная отрешенность. Ясно было одно: я безумно богата, безумно одинока и ... вообще безумна.