Остров Сокровищ

Это-то и показалось Нине странным: 'изолированные племена' обычно не страдают дурью, изобретая письменность. Оная им просто не требуется. Да и надписи те оказались вовсе не нацарапанными на каменюках, а, порой, чётко выведенными на приличного вида образцах оружия, кусочках ткани или даже... листах бумаги, явно вырванных из книг. А месяца через полтора вдруг усадили в железный ящик, который через секунду оказался в день какой — неведомо, в никаком году, в бескрайней глухой степи, населённой ужасными животными. Причём, испытывающими нездоровую тягу к человеческой плоти. В гастрономическом понимании этих слов.

Прояснилось всё только в посёлке, куда всех семерых 'пленников железной клетки' доставили двумя военными автомобилями. И супер-секретность (Нине с Дмитрием для конспирации даже поменяли фамилии и присвоили клички, толерантно названные 'позывными'), и необычный животный мир, и техническо-географические несуразности. Оказалось, что это уже не Земля, а некая иная планета, осваиваемая российскими учёными уже третий год. Очень перспективная с точки зрения добычи редчайших полезных ископаемых. А её с Храповским услуги потребовались потому, что на ней есть люди.

Ну, не совсем люди. Гуманоиды, поскольку никакого отношения к виду Homo sapiens и вообще каким либо иным 'хомо' они не имеют. Внешнее сходство есть, но, как утверждают генетики, нам 'даже не родня'. Тем не менее, создавшие цивилизацию и общающиеся между собой не при помощи телепатии или ультразвука, а на весьма развитом и даже письменном языке. Не исключено, что не на одном, поскольку исследователи ещё не бывали нигде, кроме этого крупного (под 1000 км с запада на восток и около 1300 с севера на юг) острова.

Контактов с аборигенами было немного. И не из-за того, что мы избегаем встреч с ними. Ну, или они — с нами. Пару десятилетий назад по континенту прокатилась даже не война, а резня, в результате которой людей (пусть для простоты будет 'людей') на нём почти не осталось. Кто с кем воевал, из-за чего, кто победил, и были ли вообще победители, не известно. Есть только развалины разорённых деревень, усеянные костями поля, следы пожарищ, никем не собранное ржавое оружие и сельскохозяйственные инструменты. Иногда — отдельные листы и даже книги, сшитые из покрытого надписями особым образом обработанного луба какого-то дерева. Или спрессованных вместе предварительно размочаленных волокон травы.

Расшифровать эти надписи пока не удалось. Может, ещё и потому, что письменность оказалась, как Нина Алексеевна с Дмитрием определили, несколько дней поработавшие с этими документами, скорее всего, слоговой. Да и геологи с военными, встречавшиеся с аборигенами, оказались очень далеки от усвоения хотя бы элементарных слов, входящие в число базовых в любом языке.

Ужасы первого дня пребывания на планете немного притупились, и теперь Воронцова (такая фамилия теперь значилась в пластиковом удостоверении Араханян) и Казаков (экс-Храповский), вдохновлённые грядущей интереснейшей работой, 'рвались в бой'. Тем более, руководитель научной программы клятвенно заверил 'светило лингвистики' в том, что охранять их будет именно экипаж того парня, что спас Нину от гигантской хищной нелетающей птицы. Так что ещё сутки, необходимые для организации экспедиции к геологоразведочной партии, работающей неподалёку от крошечной деревеньки аборигенов, воспринимались как досадное недоразумение.

13

И чёрт дёрнул Димку на первом курсе болтануть, что его пра-прадед в Гражданскую воевал в 1 полку Червоного Казачества товарища Примакова!

— Да, да, наслышаны! 'Бердичевские казаки', — недобро ухмыльнулся выходец из Ростова Тёмка Байдужный, намекая на 'примазавшихся к настоящим казакам' евреев.

Увы, но слов из песни не выкинешь, и тот самый пра-прадед действительно был евреем-казаком. Честно дослужился в Первой Конной от рядового до заместителя командира эскадрона, имел наградное оружие за храбрость, которое ему вручил сам Семён Михайлович Будённый. А в Великую Отечественную погиб в Сталинграде, записавшись в ополчение.

Сам же Храповский себя к евреям причислить не мог: у евреев национальность определяется по матери, а его мама была латышкой (отсюда — высокий рост, голубые глаза и светлые волосы), бабушка — поволжской немкой. Причём, не чистокровной, а наполовину русской. Да и мамина бабка называла себя белорусской. Тем не менее, очень часто, услышав его фамилию, некоторые озабоченные 'чистотой русской крови' махали рукой: 'А, еврей!'. Видимо, именно поэтому он с остервенением зубрил языки. Арабский и японский, которые выбрал в качестве специализации. Заодно потихоньку, 'для души' осваивал немецкий и монгольский. Немецкий — потому, что ещё дед немного говорил на идиш, очень похожем на него. А монгольский... Дед по матери в молодости ездил строить комбинат в Эрдэнэте, и своё уважение к Чингисхану сумел внушить внуку.

Похоже, тот эфэсбэшник, который занимался оформлением документов на Диму и Нину Алексеевну, тоже был из категории антисемитов, по роду службы не афиширующих свои взгляды. Иначе с чего бы он выбрал для Храповского новую фамилию 'Казаков', а псевдоним 'Казак'. Хорошо, что не 'Бердичевский казак'.

На предложение Нины Алексеевны 'поговорить с одним товарищем об очень интересной и перспективной работе, которой я собираюсь заняться' он согласился без особых раздумий. Слишком уж уважали Араханян за профессионализм. Работать с ней Дмитрий посчитал бы за честь. Настораживала только секретность, которую напустил этот 'один товарищ'. И раз уж Нина Алексеевна его выбрала и рекомендовала, то Дима сообщил родителям о загранкомандировке, которая, несомненно, станет трамплином для его стремительного карьерного взлёта. А поскольку 'родаки', так и не выбравшиеся из башкирского Сибая, где отец работал на Медно-серном комбинате, и без того почти не видели сына, к известию отнеслись спокойно.

Ясное дело, реальность шокировала 'Казака'. Уж если у 'железной леди' Нины Алексеевны в первые минуты пребывания в этом мире не выдержали нервы, то про испуг Димки при виде трёхметровой хищной 'курицы' и говорить нечего. Но всё оказалось не так плохо. Во-первых, их сразу же снабдили огнестрельным оружием, против которого, как он уже видел, местным хищникам не устоять. И даже немного обучили пользоваться этим оружием. Во-вторых, как выяснилось, агрессивная живность в таких количествах водится только в необитаемых степях, где они будут появляться очень редко. Просто потому, что выжившие в междоусобной войне аборигены живут теперь преимущественно в западных прибрежных районах, куда дикое зверьё почти не заходит. В-третьих, им придаётся очень сильная охрана, и передвигаться они будут под защитой брони, пулемёта и малокалиберной автоматической пушки.

Они с Ниной Алексеевной уже посмотрели видео трёх или четырёх встреч с аборигенами, слышали их речь и видели их письменность. И даже уловили кое-какие закономерности в построении предложений. Не хватало лишь хотя бы минимального словарного запаса, от которого можно будет оттолкнуться в освоении незнакомого языка. А тут, когда оба целиком в мыслях об открытиях чудных, что вот-вот посыплются как из рога изобилия, новая суточная задержка: начальник геологоразведочной базы решил совместить отправку лингвистической экспедиции с заброской припасов для работающих 'в поле' геологов и забором у них собранных образцов минералов. Но раз уж сама Араханян... Ой, простите, она же теперь по документам Воронцова! Раз уж она, всегда требовательная в отношении всего, что касается работы, не возражает против такого изменения планов, то куда уж 'лезть в бутылку' ему, какому-то аспиранту, младшему научному сотруднику, вчерашнему студенту?

Переночевали они в отдельных каморках так называемого 'гостиничного' вагончика со вполне цивильным санузлом с унитазом и душевой кабинкой. По соседству обитали две молодых лаборантки-геологини, которые тоже должны выехать с ними. А наутро к выезду уже была готова целая колонна: три бронемашины и два грузовика 'Урал'. Причём, в выделенный им тот самый броневик, в котором они ехали от места заброски до Центральной Базы, загрузили только личные вещи лингвистов и экипажа, боеприпасы и запас продуктов на пятерых из расчёта на двадцать дней. Пятым был сурового вида парень из числа тех, кто сопровождал учёных от Центральной.

Хотя планы были обсуждены ещё накануне, начальник базы, как бывший военный, решил перед выездом проинструктировать всех ещё раз.

— Ну, всем всё ясно? — завершил он свой монолог.

И тут Димка почувствовал, что что-то толкнуло его снизу. Он сообразил, что это какие-то природные силы, когда зазвенели стёкла в административном вагончике, а громадные 'Уралы', гружёные продуктами и оборудованием, принялись раскачиваться на рессорах.

— Ничего себе! — воскликнул начальник базы после полуминутной паузы, в течение которой продолжались толчки. — Пожалуй, единиц на пять тряхнуло! Не зря японцы говорят, что за несколько дней до землетрясения наблюдается резкий рост нестабильности электромагнитного поля. Ну, ничего катастрофического не произошло, а афтершоки, если и случаются, то всегда слабее первого удара, поэтому не будем откладывать выезд. Давайте, дуйте по машинам. Только смотри, Санников, аккуратнее в пути.

На удивление, степная живность не проявляла никакой активности. От слова 'вообще'. Травоядные не жевали траву, падальшики не глодали объедки хищников, хищники не гонялись за добычей. Все либо замерли там, где их застиг удар стихии, либо робко топтались на месте.

— Явно второй серии толчков ждут, — сделал вывод командир экипажа.

— Ну вот, накаркал, — произнесла минут через десять его напарница, когда бронемашину неожиданно повело в сторону с уже протоптанной кем-то колеи.

— Что? Опять трясёт? — подал голос охранник, сидящий с противоположной стороны от Нины Алексеевны.

— Есть немного, — сбросив скорость, подтвердил командир.

Часа через два, когда колонна добралась до первого по пути полевого лагеря геологов, его обитатели подтвердили, что ощущалась вторая серия толчков, более слабая, чем первая.

Здесь характер рельефа уже изменился. Пологие склоны широких долин сменились уже более ярко выраженными холмами. Примерно как на родине Храповского-Казакова, когда едешь от села Кизильское к Сибаю. На прежде ровных вершинах холмов появились выходы горных пород.

Лагерь как лагерь: колючая проволока, машины, трактор, прицеп-генератор, пара вагончиков на колёсах от автоприцепов. Сгрузили в нём часть ящиков, вместо которых закинули пару коробок с образцами. Пока первую из них ловко обёртывали прозрачной плёнкой, Дмитрий наклонился над второй.

— О, медно-цинковый колчедан! — удивился он.

— А ты откуда знаешь? — поднял брови бородатый мужчина средних лет, притащивший коробки.

— У меня отец в Сибае на комбинате работает.

— Понятно. Тогда смотри, — протянул он Храповскому камешек с наклеенным на него номерком. — На вкрапления смотри.

— Неужто золото?

— Оно самое! И хорошее содержание, я тебе скажу. Если бы там мне сказали про колчедан с таким процентом примесей золота, я бы в жизни не поверил, что такое возможно!

Значит, точно окупятся деньги, вложенные в освоение этого мира!

14

Места, куда заезжал караван с лингвистами, все знакомые. Девчоночья компания, когда она ещё была одним экипажем, за два месяца пребывания на этой планете уже везде, во всех геологоразведочных партиях побывал. Правда, не так, как сейчас — с заданием объехать буквально все временные стоянки исследователей недр. Скорее всего, Василь Гаврилыч так спланировал именно для того, чтобы пацаны как можно быстрее освоили район, где им предстоит действовать, точки, куда придётся регулярно ездить. Ну, и показать 'светилу лингвистики', что, кроме неё, тут работает масса достойных людей, занимающихся полезной и очень нужной работой.

Конечно, полезной и нужной! За три дня путешествий по инициативе Димочки, помощника этой стервы, совершенно неожиданно для своей шефини проявившего некоторые знания минералов, личный состав 'бронедивизиона' вволю насмотрелся на находки геологов. Золото, серебряные руды, свинцовые и вольфрамовые руды, платина, палладий, урано— и титано-содержащие руды. Не говоря уже о названиях тех металлов, про которые башенная-Безбашенная Ирина Мицкевич слышала один-два раза за всю жизнь.

Ещё, конечно, лингвистам показали брошенное селение аборигенов, стоявшее на берегу небольшого озера в предгорьях. Там специалисты по владению языком затарились некоторыми ржавыми инструментами. Как пояснил Димка, чтобы при встрече с дикарями выяснить, как эти железяки, деревяшки, тряпки и обработанные костяшки называются на их языке. А ещё — выцыганил у геологов 'по золоту' небольшой кусочек металла.

— У всех людей во все времена золото обладало особой ценностью, его почитали, ему поклонялись. А само название золота входит в число базовых для всех языков и даже групп языков, — аргументировал он. — Если надо, то мы этот самородочек через какое-то время вернём. Ну, или, если нельзя просто так дать, то давайте мы его на наш баланс оформим как материальную ценность.

Славка Симонов, которого он уговаривал, глянул на Диму, как на блаженного и сунул ему в руки окатыш неправильной формы, величиной с ноготь мизинца.

— Такого хватит? Тогда забирай. Вон в том ручье этого добра — как грязи!

Славка Симонов... Ну, да, одной из неприятных задач девушек в этой поездке был 'отшив' прежних дружков. Какими бы девчата ни были Безбашенными, а даже самая гулёвая из них, Ленка, никогда себе не позволяла трахаться с другим мужиком, если она в это время находится с тем, кто её 'ангажировал' более плотно. А мальчики, называющиеся командирами экипажей... В общем, как девчонки дружно постановили, лучше с одним и тем же, но регулярно, чем с множеством, но время от времени. Тем более, нет никакой чести от того, что ты прослывёшь бл*дью, раздвигающей ноги перед каждым, кто попросит. Расформируют экипажи, значит, можно будет и о других мальчиках подумать, а пока — от добра добра не ищут. Ничего, Славик, потерпишь немного, пока та молоденькая самочка, которую к вам в партию доставили, дозреет до мысли о том, что быть монашкой в преимущественно мужской компании не только глупо, но и вредно для женского здоровья.

Здесь, в горах, конечно, существенно меньше шансов нарваться на агрессивную живность, чем в степи, но тоже опасности хватает. Так ребята из партии Димку и предупредили, когда у него глаза загорелись сбегать на золотоносную речушку.

— И змеи есть, и медведе-собаки, и гигантские олени водятся, самцы которых очень не любят, когда кто-то появляется неподалёку от их самок с оленятами. Да и пещерный медведь ничуть не безопаснее саблезубого тигра. Ты ведь в армии не служил, с оружием не очень приучен обращаться?

Казакову пришлось согласно кивнуть, но к Лёшке Санникову после этого он пристал, чтобы тот натаскал его в более профессиональном обращении с 'автоматом'.

Господи, да не автомат это, а обычный пистолет-пулемёт. 'Клин', клон ПП-91 'Кедр' производства Златоустовского машзавода, но под парабеллумовский патрон. Неплохая машинка, но годная лишь для 'успокоения' небольшой живности или самообороны от людей. Их лингвистам, скорее всего, выдали для самоуспокоения, да и то потому, что в них совсем немного веса. Боеприпасов для этого оружия взяли достаточно, так что Лёха теперь учит товарищей учёных, доцентов с кандидатами, стрелять по деревьям и камням. Под ревнивым присмотром Ленки.