Любитель

Эти дни я намеревался посвятить, в основном, наведению мелкого порядка и дальнейшему обучению экипажа.

Не лишним было и закончить мою работу с сапиантами. Из собственной атаки на них я сделал определённый вывод. И, раз уж Лейнат передал их в моё распоряжение — добавить им медицинские импланты, позволяющие оперативно бороться с отравлениями. Во время последнего массового выноса всякого полезного с армейских складов, я озаботился и закупкой баз и армейских имплантов для экипажа. Но установить всё это толком мы не успевали — на корабле были всего две штатные медкапсулы, ещё одну, ту самую, в которой держали Лейната я тоже переместил сюда, но и на этом всё.

От военных мне серьёзной медицинской техники не перепало, так что я в своих пожеланиях вернуться на тот уровень, который был доступен на Ларке остался в формате "мечтать не вредно". Имеющиеся капсулы работали круглосуточно, по заранее составленному расписанию, нещадно поглощая расходники. Ну хоть их у меня сейчас было навалом, график движения по туннелю тоже давал мне время для работы над сапиантами.

С ними, увы, получался не совсем приятный парадокс. С одной стороны, их внутренние нейронные сети и импланты качественно превосходили технику, доступную в Атаране. С другой — ребята и девчата попали мне с имплантами, скажем так, базовой комплектации. И в защите и в иных возможностях вроде бы совершенных боевых механизмов виделся ряд досадных упущений и дыр. Армейские импланты Атарана выглядели небесполезными чтобы эти дыры закрыть.

Хорошо, хотя бы, по базовым протоколам работы вся эта нейротехника оказывалась совместимой между собой. Так что, кроме выбора имплантов и баз для экипажа, я озаботился и тем, чтобы взять всё то же и для сапиантов.

Наряду с медицинским усилением я установил им армейские аналоги моего собственного комплекса расширенного наблюдения, такую же как у меня самого систему борьбы с электронными помехами и импланты для управления дронами. Раз последних у нас было навалом, мне хотелось добиться того, чтобы возможности массового управления ими не замыкались на одном только Теолене.

Всё остальное, даже в базовой комплектации, у сапиантов было получше, чем то, что я мог бы получить от Бейла Амо и это наводило на всякие мысли о том, в каком же реальном соотношении сил находятся обе империи. Ну и дальше начинались недисциплинированные рассуждения о том, каков же предмет реального сотрудничества.

В отсутствие реальное информации об этом, мысли эти были совершенно пустые, и, потому, я их прекращал.

Некоторое время у меня ушло на объяснения с пассажирами, пришедшими от Лейната. Никто из них не был доволен задержкой с высадкой, но аргумент о попытке захвата корабля самоуправно действующими военными, конечно, принимался — идиотов и капризных стерв обоего пола среди них не было. Объективно существующую проблему видели все.

Из туннеля мы выходили в режиме повышенной готовности. С экипажем на рабочих местах по боевому расписанию, энергией, максимально заполнившей аккумуляторы и полностью включёнными средствами маскировки.

И Антой Леге на соседнем со мной кресле в капитанской рубке.

Выводы из предыдущей ситуации я сделал и полезность такого специалиста оценил.

Что ж. Опасения оказались не напрасными. В системе находились какие-то корабли, судя по всему — боевые. Но нас они пока что не замечали, а идентифицировать их, не нарушив собственной маскировки мы не могли. Мы и все средства активной локации отключили, блок работал в пассивном режиме и даже засек эту группу кораблей далеко не сразу. Находись они чуть дальше от точки нашего выхода из туннеля — может быть, мы бы и не засекли их.

Дизайн корабля, направленный на скрытые передвижения, себя, вроде бы оправдывал.

Отклонив траекторию несколько выше уровня местной эклиптики несколькими очень короткими импульсами двигателей, мы летели дальше по остаточной псевдоинерции, полученной кораблём при выходе из туннеля. Я рассчитывал таким способом постепенно выйти из плотно контролируемой неизвестными области наблюдения и, потом уже, "нажать на газ".

К сожалению, при активной работе двигателей полной маскировки достичь почти невозможно — и внутрисистемные, работающие за счёт электрореактивного принципа и пузырьковый во время работы дают вполне ощутимые сигналы, которые могут быть засечены армейской техникой. По крайней мере, в неудачном ракурсе.

А так у нас имелся хороший шанс тихо срулить немного подальше и там уже начать разгоняться. На этот манёвр у нас ушло около двух суток, после чего я счёл возможным засветиться — дальше тянуть было всё же бесполезно, т.к. эффект псевдоинерции, возникающий при выходе из гипера к этому моменту потерял своё действие и корабль почти прекратил своё движение. Мы стали разгоняться и набрали изрядную скорость, прежде чем находившиеся в пассивном дрейфе корабли встречающей нас группы начали двигаться нам вослед.

История с гонками по системе Тоокорола повторилась, с той лишь разницей, что в ней не участвовала местная военная база. Впрочем, мне вообще не было понятно, чем таким серьёзным заняты местные военные, что они даже не удосужились проконтролировать происходящее вокруг немногих точек перехода, имевшихся в этой системе. Я предпринял несколько попыток связаться с ними — но эффекта, против ожидания, не было никакого. Мне никто не отвечал.

Разогнавшись и оторвавшись от преследователей за счёт комплексного, хитромудро просчитанного Антой манёвра, мы вышли на финишную прямую, ведшую нас к следующему туннелю.

И, на подлёте к нему, стало очевидно, что не всё коту масленница. Силы неведомого противника были изначально разделены — одна группа встречала нас на входе в систему и затем загоняла, как выяснилось к другой, находившейся на подходе к гипертуннелю.

И сейчас комитет по нашей встрече демонстрировал изрядное желание пообщаться путём абордажа. Первая волна встречающих шла с боков так, чтобы уровнять скорость движения. Мы продолжали разгон, но, вскоре я увидел индикацию того, что выход в гипер нам тормозят — и хватит ли нашего ресурса, чтобы проигнорировать это торможение было не известно.

Три десятка чужих десантных шаттлов двигались за нами по кривой догоняния — и было очевидно, что скоро наши траектории сойдутся. Если ничего не сделать...

Но оппоненты, что очевидно, всех наших возможностей не знали и я счёл, что не время экономить козыри. Тем более, что эти корабли даже не пытались маскироваться под военных Атарана, оставаясь молчаливыми и анонимными.

Пуск партии ракет по кораблям-носителям был произведён почти сразу, как мы засекли стартовавший десант. Одновременно были активированы комплекс активного подавления, а по внешним конструкциям корпуса Кон-тики начали движение антиабордажные боты.

Первые две волны десанта мы вынесли "в одну калитку". Ни один десантный бот не подобрался к нам на близкое расстояние. Оппоненты явно не ожидали такой плотности огня. На старте они явно не утруждали себя сложностями тактики, интенсивностью огневой поддержки и прочими делами, более актуальными для полноценных боевых действий, чем для захвата гражданского грузового корабля. Тем неприятнее был сюрприз.

Ракетный залп был менее успешен, нам удалось вышибить всего лишь одно, наиболее близкое из судов-носителей. И то, по всей видимости, за счёт сфокусированной на нём аппаратуры активного подавления работы электроники.

Все остальные наши ракеты были разбиты на подлёте — некоторые их, следуя заложенной программе, подорвали свои боеголовки, некоторые — не сделали этого, но цели ни одна из них не достигла.

Оставшиеся в строю три носителя десанта выплеснули чуть ли не сотню целей одновременно. Я не был уверен, что всё это — шаттлы, могли быть и ложные цели и отдельно двигающиеся абордажные боты.

Ещё через несколько минут рядом с первыми тремя возникли ещё четыре объекта, окутавшиеся многочисленными отметками малых движущихся целей.

При всей нашей оснащённости ботами, ситуация начинала выглядеть не вполне хорошо. Мы рисковали тем, что нас просто металлическими трупами закидают. Разгон для входа в гипер, между тем, шёл с натугой и мы имели все шансы пролететь с ним мимо цели, не выйдя на нужную скорость. Повторный ракетный залп с одновременной фокусировкой радиоэлектронного подавителя пошёл к кораблю, на котором, как я предполагал, и находился блокировщик гиперперехода.

Бой в космосе ведётся на дальних расстояниях, это совершенно не воздушная схватка из земных фильмов. Никакой карусели истребителей, стремительного высчитывания секунд.

Рубка идёт на дальних расстояниях, от запуска ракеты до попадания проходят или часы или, хотя бы, десятки минут. По крайней мере, до того момента, как к кораблю приблизится абордажная команда.

Поэтому я относительно спокойно наблюдал, как на атакованном нами корабле выключается этот самый блокировщик, как сам корабль теряет ориентацию в пространстве и ждёт подлёта наших гостинцев...

То, что антиабордажные боты в это время извергали в сторону приближающейся волны десанта тысячи контейнеров со шрапнелью пока было на периферии внимания — до их подлёта оставалось еще с пол часа, за это время мы либо проломим блокировку входа в гипер, либо придётся улепётывать от точки гиперперехода — так как второго захода на неё нам никто сейчас сделать не даст.

До подлёта наших ракет к цели оставалось минут пять, противник так и не сумел перестроить своё оборудование для защиты от наших помех...

Жёсткий удар по мозгам отправил меня в нокдаун, интерфейс нейросети поплыл перед мысленным взором и окончательно пришёл в себя я лёжа на полу.

Информационная сеть корабля дико тормозила, и, встав на четвереньки, я понял, что картинка тактическими данными ею потеряна. На мою попытку соединения Теолен даже не отозвался... С трудом поднявшись вертикально, я обнаружил, что из всего экипажа хоть как-то доступна только Анта. Пилоты, которых я видел в соседнем отсеке, отделённым прозрачным бронестеклом капитанской рубки, лежали в своих креслах без признаков сознания.

А наш навигатор хоть как-то шевелилась, пытаясь подняться с кресла. Лицо её было залито кровью из лопнувших сосудов.

Я несколько раз направил широковещательные запросы по корабельной сети. Но из всего экипажа ответ получил только от сапиантов...

Кажется, на кораблей происходит какая-то полная засада. И мне, даже, пока не очень ясно, в чём же конкретно она состоит...

Я рухнул в кресло и запросил диагностику от главных узлов бортовой аппаратуры... Часть её даже не откликнулась, а там, где ответы пришли — они приходили в наиболее простой и тупой форме. Такое ощущение, что Теолен в сети полностью отсутствовал, молчали наиболее сложные устройства, а ответы приходили от наиболее простых и примитивных компьютерных систем.

Мне самому тоже приходилось несладко — мысли текли вяло, по чайной ложке, с натугой. Окружающая реальность казалось невыносимой.

Я дважды выдохнул воздух, попытался сесть поудобнее и приступил к выполнению нулевого тренировочного упражнения.