Гарвесте Аддамс и тайная комната

Гарвесте Аддамс и тайная комната

Автор: kyaru-chan

Переводчик: Gilliane, бета: Nadya5, janaslawna

Кроссовер "Гарри Поттер" / "Семейка Аддамс" || джен || PG-13

Размер: мини

Harveste Addams and the Chamber of Secrets, 2010 (рус. пер. 2011)

Предупреждение: Смерть второстепенного героя, фирменный аддамсовский садизм.

Персонажи: Гарри Поттер, Драко Малфой, Блейз Забини, Гермиона Грейнджер, Гилдерой Локхарт

* * *

— Кровь единорога! Я знала, что ты меня любишь!

— Конечно, люблю. — Гарри снисходительно улыбнулся крепко обнимавшей его сестре и, схватив ее запястье, начал выворачивать. Нож, зажатый в ее руке, сверкнул угрожающе в свете зажженных свечей. — Шалунья.

— Ты сказал, что не тренировался!

— Да, я так сказал.

Что-то просвистело в воздухе, и он отскочил назад, мгновенно поднимая взгляд к потолку, чтобы обнаружить источник угрозы. Динамит взорвался в футе от него, посыпая шрапнелью раскрытый вовремя зонтик, один острый осколок прорезал кружево зонта и Гарри поймал его рукой.

— Честное слово, Пагсли!

Уэнсдей тем временем исполнила безукоризненное сальто назад, одним движением снимая со стены особенно устрашающий тесак. Пагсли уже держал наизготовку следующий снаряд. Этот был, похоже, помощнее.

Гарри улыбнулся и вынул свой веер, края лезвий хищно вспыхнули серебром в неярком свете.

— Полюбуйся на них, — спокойно прокомментировала Мортиша поверх оглушительного металлического лязга.

— Даа. — Гомес Аддамс стоял в дверях дома, попыхивая только что зажженной сигарой, и, обнимая жену, наблюдал вместе с ней за резвящимися детьми. Хотя из-за летевших во все стороны щепок и клубившегося дыма было сложно что-либо разглядеть.

— Безумцы, что тут скажешь!

— Так приятно снова видеть их дома.

* * *

Гарри недовольно рассматривал содержимое своего гардероба. Затем последовал вскрик, и серая чешуйчатая рука поспешно отдернулась, исчезая перед глазами ошеломленной Гермионы.

— Стоило уехать на год, и все тут же позабыли о манерах, — сказал Гарвесте. — Чертовы буки...

— Не волнуйся об этом, Гарри. — Сбоку ее блузка была слегка порвана, но крови вроде не было. — Я запросто ее зашью.

— Ты слишком любезна. Слушай, у меня тут есть вещи, которые могут тебе подойти. Подожди минутку.

Гарри целиком залез в шкаф. Какое-то приглушенное бульканье, потом — звуки ударов, будто кто-то колотил по мешку с сырым мясом. Гермиона скривилась, когда пронзительный тонкий вскрик прорезал воздух, затем резко оборвался, и из шкафа вылез Гарвесте с платьем в руках. Оно было, разумеется, черным (не то чтобы Гермиона ожидала чего-то другого), но отличалось от всех остальных нарядов Гарвесте тем, что рисунок на ткани изображал цветущие, а не увядшие розы.

— Очень красивое платье.

— Можешь оставить его себе. Все равно это не мой стиль. Чересчур веселенькое.

* * *

Все происходящее можно было описать всего двумя словами: Сумасшедший Дом.

Блейз пригнулся, увертываясь от очередной стрелы, просвистевшей над головой, и одновременно утягивая Драко вниз вместе с собой. Не так он представлял себе летние каникулы.

— Лежать, кому сказала!

— Maman, мальчишки ведь не то же самое, что зверушки!

— Нет, зато они пойдут на ужин!

* * *

— Гарвесте, ты уверен, что это безопасно?

Гарри усмехнулся украдкой. Он вообще-то был уверен, что рано или поздно очередная жертва Уэнсдей окажется затянутой в ремни на электрическом стуле, но его друзья оказались на удивление проворны и некоторое время с успехом избегали этой участи. Значит, они еще не безнадежны.

Драко взволнованно смотрел на него со стула. Металл, стягивавший его лоб и запястья, был точно того же оттенка, что и глаза мальчика.

— Гарвесте?

— Безопасность лишь одно из состояний человеческого сознания, — мрачно проговорила Уэнсдей, с суровым и непреклонным выражением на лице берясь за рычаг переключателя питания. — Готов?

— Аа...

— Дети! К чаю!

— Мама, мы... мы немного сейчас заняты! Это всего на минутку!

— Спускайтесь вниз сейчас же! Ваш чай остывает!

* * *

Гарри сидел на корточках в тени дома, Гермиона рядом с ним. Из темной, холодной почвы перед ними показались крошечные зеленые ростки, еле проклюнувшиеся из земли. Они чуть покачивались и дрожали, хотя стена здания надежно защищала их от холодного ветра, и, когда Гарри провел по ним рукой, один из них вытянулся и попытался схватить его за палец.

— Мама, Клеопатра вновь пустила побеги! — позвал он.

— Это чудесно!

За исключением усилившейся хватки вокруг его запястья, ни одним мускулом Гермиона не показала свое напряжение. Он осторожно скосил на нее глаза. Поначалу она чуть сознание не теряла несколько раз, когда Мать вот так материализовывалась из воздуха позади них, а теперь вот уже и бровью не вела практически. Это было достойно восхищения.

Было бы здорово, если бы Драко и Блейз последовали ее примеру. Как раз сейчас он слышал их крики в отдалении, затем последовали оглушительные взрывы — похоже, мины. А, с ними дядя Фестер.

— Хочешь взять отросток с собой в школу, моя змейка? Я, кстати, прочла твою "Историю Хогвартса" и не нашла там ни одного упоминания разумного удушающего или отравляющего плотоядного растения. И как только ты выжил в этом году?

— Все не так уж ужасно, Мама. Я еще не до конца исследовал Запретный лес, вполне возможно, там найдутся достойные экземпляры для дальнейших экспериментов.

— В Хогварте... мм... — Девушка смущенно прочистила горло, оказавшись внезапно в центре внимания, но все же собралась с духом и продолжила, заставляя себя закончить мысль. — В Хогвартсе есть Дракучая ива. Она... разумна.

— И правда, — подтвердил он с некоторым удивлением, улыбнувшись ей. — У тебя отличная память. Она права, мама. Эта ива весьма темпераментна и разрушительна. Я пришлю тебе несколько срезанных побегов.

— И тем не менее, — сверкая глазами, настойчиво сказала его мать. — Возьмешь один отросток сам, еще один — возьми ты, Гермиона. Я всегда говорю, дети, что плотоядных растений много не бывает. Ну что ж, где же Ларч?

— Нам пора, — прошептал Гарри тихонько подруге, когда Мать проплыла дальше, о чем-то разговаривая сама с собой. Он поднялся, поправляя смятую юбку, потом протянул руку Гермионе.

— Почему?

— Думаю, что пока ты еще не готова к обработке пестицидами.

* * *

— Гарри, по-моему, это к тебе.

Гарри обернулся. В руках Уэнсдей держала клетку, которая, насколько он мог судить, была явно маловата для ее обитателя. Что бы за существо ни оказалось туда запихнуто, ему приходилось несладко и, скорее всего, очень больно. Естественно, сестра считала своим долгом об этом позаботиться.

Сквозь решетку можно было разглядеть очертания грязной наволочки и длинных ушей.

— Ты что, опять играла под кроватью?

— Нет, Гарри. — В маленьких ловких пальчиках Уэнсдей замок со щелчком раскрылся и был отброшен подальше. Сестра вытряхнула несчастное создание на пол. — Я как раз собиралась, но тут наткнулась на это.

— Эй, это же Добби, — сказал Драко, краем глаза заметивший худые узловатые лапки и еще более узловато-шишковатое личико.

— Дорогой, когда держишь в руках лук и стрелу на тетиве, правильная тактика поведения — целиться. Я научу тебя позже, как делать это инстинктивно.

— Хорошо, хорошо.

Пока его беловолосый приятель, снова натянув тетиву и прищурившись, пытался попасть в связанного Блейза, Гарри разглядывал дрожащее нечто, скорчившееся на полу перед ним.

— Га-Гарри Поттер, — произнесло нечто трясущимся голоском. Да, его сестра вызывала схожую реакцию и у людей.

— Похоже, ты из Британии, — вздохнул он. Вся эта история с Гарри Поттером очень раздражала и утомляла его. — Меня зовут Гарвесте. Если ты отказываешься называть меня так, я отдам тебя назад той девочке, которая принесла тебя сюда.

— Н-нет! Пожалуйста, не надо! Пожалуйста!

— Мне казалось, домашние эльфы привыкли к боли, — пробормотал Драко невнятным голосом, пытаясь сконцентрироваться на цели. — В конце концов, они ведь сами себя наказывают, если думают, что не исполнили приказ хозяина.

— Скажем так, моя сестра... изобретательна. Как и я.

Существо задрожало сильнее.

Шмяк!

— Попытайся сосредоточиться, Драко. Блейз нам еще понадобится целиком.

* * *

Это уже немного получше — закупка школьных принадлежностей. Что-то нормальное.

Блейз осторожно придерживал свою руку, рана временами еще давала о себе знать. Было уже намного легче, чем вчера. Бабка Фрамп, эта безумная старуха, снабдила его мазью, пахнущей сопревшими ботинками, но тем не менее отлично помогавшей.

Вся компания сворачивала в Лютный переулок.

— Эм... Мистер Аддамс?

Мужчина в костюме в светлую полоску, казалось, неизменно пребывавший в приподнятом настроении, хлопнул его по плечу. Блейз дернулся. Он еще не совсем отошел от электрошокера.

— Да, мой маленький карбункул?

— Это... это же Лютный переулок.

— Да! — с энтузиазмом воскликнул Гомес, привлекая внимания нескольких прохожих, закутанных в темные мантии с поднятыми капюшонами. — Здесь очень мило, не так ли? Восхитительно промозгло и уныло.

— Беспредельно мерзко, — хихикнула опять бабка Фрамп. Такое ощущение, будто по-другому говорить она не умела. — Сразу вспоминаю былой Лондон и старину Джека.

— Джека? — спросила Гермиона.

— Джек Потрошитель, старый друг семьи. Знаете, я приписываю себе немалую заслугу в его моральной деградации. А вот и наша лавка. Заходите.

Звонок входного колокольчика был заглушен скопившейся за десятилетия пылью.

— Добрый день?

Они вышли спустя несколько минут, оставив хозяина лавки в предкоматозном состоянии. Гарри держал новый хрустальный шар, а Уэнсдей — сухую руку.

— И они называют это Рукой славы, — мрачно пробормотал Гомес. — Спорим, с ее помощью было украдено в общей сложности не больше пары тысяч долларов. И они позволяют таким, с позволения сказать, "ворам" разгуливать по улицам? Позор! И куда катится мир?

— Времена меняются, мой дорогой, мир меняется.

— Ты всегда найдешь самые нужные слова, cara mia! Моя дорогая, моя первая и единственная невеста в смерти...

— О, Гомес!

Блейз в ужасе уставился остановившимся взглядом в пространство, Драко также старательно отводил глаза. Гермиона, бесстыдница, весело смеялась в ладошку, держась за плечо Гарвесте. Его родители занимались этим непрерывно последние несколько дней, непристойно предаваясь страсти на глазах своих детей и гостей. Непонятно только, как они еще не поглотили друг друга.

Бесконечные поцелуи продолжались, пока не были прерваны...

— Гарри Поттер, я узнал тебя!

Пагсли и Гермиона с двух сторон схватили Гарвесте за руку, в которой блестела спица, но на то, чтобы остановить Уэнсдей, у них уже не было времени.

Шмяк, шмяк, шмяк.

Глаза ее горели поистине дьявольским огнем:

— Как ты назвал моего брата?

Вспышки колдокамер замерли на мгновение, и толпа, собравшаяся вокруг "Флориш и Блоттс", расступилась, подобно Красному морю, только здесь обошлось меньшей кровью. Шокированный блондин с широко распахнутыми голубыми глазами повис в нескольких футах над землей, пришпиленный к стене металлическими дротиками. Один дротик воткнулся буквально в дюйме от его промежности.

— Уэнсдей, милая, ну разве можно так вести себя на публике?

Мужчина заскулил при виде приближавшейся к нему Мортиши. Гомес до сих пор преданно не отрывал губ от ее затянутой в черное кружево руки. Ее алые губы приподнялись в улыбке.

— Приятно познакомиться! Мы — Аддамсы. Уверена, вы слышали о нас.

* * *

— Мама, никак не могу выбрать между бордовой и красно-коричневой.

— Почему бы тебе не спросить у подруги, дорогой?

Гермиона оценивающе взглянула на юбки, которые Гарвесте держал перед собой. Блейз и Драко быстренько откланялись, как только поняли, что обновление гардероба их друга предполагает поход исключительно за женской одеждой. Пошли, наверно, заниматься своими "мужскими" делами, например, есть мороженое в кафе Флориана Фортескью.

— Ты прекрасно выглядишь в любой, Гарри, — решила она, втайне завидуя его стройным ногам. Вслух свое желание иметь такие ноги она, однако, не высказала, всерьез опасаясь, зная семейку Аддамс, что у них вполне могла заваляться пара-другая "свободных" ног.

— Да, но которая лучше скроет кровавые пятна?

* * *

Снова Хогвартс, и снова завтрак в Большом зале. Нестройное гудение голосов разрывает жуткий крик.

— Что это за чудесные звуки?

Драко поморщился, а визг с каждой минутой становился все пронзительнее. Вроде бы неделя в гостях у Аддамсов должна была сделать его невосприимчивым к подобному, однако вокальный диапазон Молли Уизли занимал свой особый регистр. Она могла бы преподать пару уроков Уэнсдей, а это говорило о многом. В конце концов, эта девочка могла пытать часами.

— Это вопиллер, — сказал Блейз, пережевывая свою порцию омлета. — Очевидно, Уизли попало за то, что он прилетел сюда на зачарованном фордике своего отца. Придурок, похоже, захотел с шиком заявиться в школу.

— Как прелестно. Нужно сказать Уэнсдей.

— Зачем? Ты хочешь летающую машину?

— Нет, конечно. Я расскажу ей о вопиллере. Уверен, она повеселится от души. Интересно, как много криков он вмещает?

Драко снова поморщился.

* * *

— Сегодня мы будем пересаживать рассаду мандрагоры. Кто назовет мне свойства этого растения?

Блейз слушал отвечавшего рейвенкловца. Рядом с ним Гарвесте тыкал бледным пальцем мягкую почву.

— Сначала нужно надеть наушники, — прошептал Драко, заметив, как рука Гарвесте потянулась к зеленому пучку листьев, торчавшему из горшка.

— Нужно?

— Крик мандрагоры смертелен для человека без надлежащих мер защиты, — вещала в нескольких шагах от них еще одна ученица Рейвенкло, Мариэтта Эджком. Профессор Спраут радостно улыбалась правильному ответу, совершенно не замечая перешептываний слизеринцев.

— Действительно?

— Гарвесте, не надо...

Младенец мандрагоры заморгал, внезапно оказавшись на ярком свету. Его заляпанное грязью, деформированное тельце было одной из самых уродливых вещей, которые доводилось видеть Блейзу. Еще раскачиваясь от силы, с которой его выдернули из земли, существо широко раскрыло рот, готовясь орать до потери сознания (то есть, пока они не потеряют сознания).

В солнечном свете, струившемся сквозь стекла теплицы, любопытством сверкали изумрудные глаза Гарвесте.

Росток мандрагоры быстро захлопнул рот, для надежности зажав его вместе с носом своими маленькими кулачками. Глаза стали огромными от страха, и, несмотря на все усилия, наружу вырвался тоненький визг.

Гарри ткнул растение острием спицы, оно задергалось, но не издало больше ни звука.

— Жаль. Я бы не отказался от небольшого развлечения.

* * *

Сегодня был их первый в этом году урок защиты, оказавшийся, по мнению Драко, полной ерундой.

— "Назовите любимый цвет Гилдероя Локхарта", — передразнил он. — Ну что это за чушь?

Гарри уже закончил. Он положил тест лицом вниз на парту, а руки чопорно сложил поверх него. Китайский веер был педантично помещен рядом с пишущим пером.

— Это было в "Еще раз о Йети", — он улыбнулся своему нахмурившемуся другу. — У него совсем неплохие сказки, Пуберту нравятся.

— Мистер По... Аддамс, — тут же исправился Локхарт. — Мистер Аддамс абсолютно прав, вам всего лишь требуется приложить побольше усилий и повнимательнее читать литературу. Это же бестселлеры!

— Бред собачий, — пробормотал сзади Блейз. — Я во сне и то напишу лучше.

— Ну-ну, — посмеивался Гарри, — дадим человеку шанс, ладно?

Профессор, как они должны были называть теперь это безобразие, продолжал рассказывать классу очередную сказку, явно витая в облаках. Такое впечатление, будто Хогвартс закинул невод в Заводь Болванов, и вернулся невод с комком болтливых водорослей.

— Мы могли бы его убить, и нам бы все за это только спасибо сказали, — тихо прошептал Драко, из его серых глаз, как из кусков кремня, казалось, можно высекать искры. Кончик его пера рвал пергамент.

— "Величайшее достижение", как же. Идиот, вот он кто. Как жаль, что твоя сестра не прикончила его там, в Косом переулке.

Гарри спрятал широкую улыбку за раскрытым веером.

— Какие вы все-таки кровожадные! Я еще сделаю из вас настоящих Аддамсов!

Их внезапная злоба испарилась, быстро сменившись нарастающим ужасом. Гарри снова усмехнулся.

— Свежепойманные корнуоллские пикси!

— Ну, я же говорю — идиот!

Ярко-синяя молния пронеслась, жужжа и мерзко хихикая, над головами учеников. Вскоре в классе царил полный хаос. Локхарт замахал палочкой, крича резким командным тоном (как хотелось думать ему самому):

— Пескипикси Пестерноми!

Действие это не произвело никакого эффекта. Вокруг бились вдребезги чернильницы, переворачивались столы и выдирались волосы. Драко с мстительным удовлетворением смотрел, как самого Локхарта тащили за волосы, пребольно вцепившись своими длинными тонкими пальчиками в белокурые пряди, по крайней мере, пять пикси. Повсюду, как конфетти, летали обрывки книг и пергаментов.

— Ну и ну. Какой восхитительный кавардак!

Одна пикси подлетела слишком близко к Гарвесте, совершив тем самым фатальную ошибку.

Воздух прочертило метнувшееся перо, за ним последовала вспышка наточенных лезвий. Пикси упала на стол, аккуратно рассеченная напополам, перо насквозь прошило ее голову.

Гарри встал из-за стола, радостно сверкая глазами и прикрывая веером улыбку.

— Пришло время повеселиться.

* * *

Гарри зажмурился от внезапной вспышки. Его рука, метнувшись в сторону, быстрее любого ловца выхватила "нападавшего", и вот уже на свет из скрывавшей его темноты был вытащен худенький мальчишка.

Тот совсем не выглядел напуганным, лишь сжимал в руках громоздкую фотокамеру, вроде той, что пользовался Ларч для съемки семейных портретов, только эта не пыталась откусить вам нос.

— Колин! — удивленно воскликнула Гермиона. Они сейчас спускались на очередную порцию сдвоенного зельеварения. Остальные гриффиндорцы по привычке держались в отдалении, не решаясь приближаться к Аддамсу.

— Что ты здесь делаешь? У тебя разве нет урока?

— У меня сейчас окно, — радостно доложил он, как будто Гарвесте не держал его на весу, ухватив за воротник. — Я хотел сфотографировать знаменитого Гарвесте Аддамса! Говорят, он раньше был Гарри Поттером, Мальчиком-который-выжил!

Драко и Блейз дружно, закрыв лицо руками, застонали, а Гермиона предостерегающе положила руку на плечо своего темпераментного друга.

— Он всего лишь первокурсник, Гарри. Не убивай его.

— Зачем мне его убивать? — улыбнулся тот и осторожно поставил первоклашку обратно на ноги, потрепав рукой по темным волосам. — Он все правильно сказал: я был Гарри Поттером. Такой хороший мальчик.

Мальчик буквально расцвел от похвалы.

— Боже, эти телячьи нежности отвратительны. — Панси протолкалась вперед с презрительной гримасой на ее бульдожьем лице. — Чего все встали-то?

— Ничего, Панси.

Паркинсонам было не знакомо понятие страха. Лето, проведенное в изолированном обществе своей семьи и родных, при их неустанных наставлениях, вернуло Панси всю ее былую отвагу и уверенность в собственных силах с процентами. Паркинсоны не боятся и не склоняются ни перед кем. И у них отсутствует инстинкт самосохранения.

— Прочь с дороги, мерзкие грязнокровки, — прошипела она, проходя мимо.

Все присутствующие замерли в шоке. Гарри моргнул.

— В чем дело? — спросил он чуть не плачущую Гермиону.

— Просто она произнесла "плохое" слово, — вздохнул Блейз, неловко похлопав маглорожденную девушку по плечу. — Ничего страшного.

— Это не "ничего", — прерывисто выдохнула Гермиона. — Это значит... это значит...

— Это значит, что у нее грязная кровь, нечистая, — тихонько проговорил Драко, посмотрев на дверь, за которой исчезла Панси. — Это знают все чистокровные. Просто... мы все выросли на этом. Но она не должна была так называть тебя, Гермиона.

— И всего-то? — рассмеялся Гарвесте, его чистый искренний смех разнесся по коридору сверкающим разрядом молнии.

Гермиона оскорбленно подняла на него глаза, в которых стояли слезы обиды. Пара ледяных губ, утешая, коснулась невесомым поцелуем ее лба.

— Все это пустяки, моя дорогая, чистые пустяки! — Гарри говорил тихим голосом, смотря ей прямо в глаза. Казалось, сам дьявол украдкой шептал ей на ушко страшные тайны. — А нам ведь интересно, на что годится эта чистюля?

Позже тем же вечером по пути в свою спальню Панси Паркинсон упала и потеряла сознание.

Очнувшись, она обнаружила, что висит вниз головой где-то под землей, в нескольких дюймах над рекой токсичных отходов. Каждый раз, когда капля крови из многочисленных ран на ее теле падала вниз, раздавалось шипение. В атмосфере, наполненной ядовитыми испарениями, можно было сразу задохнуться, если бы не дыра над ее головой, проделанная в крыше земляного тоннеля. К ее руке был привязан совок, а ко лбу была прикреплена записка.

На ней было написано: "Выкапывайся".

* * *

— Как ты думаешь, что случилось с Панси? — спросил Драко шепотом у соседа.

Неделю спустя девочку нашли на другой стороне Запретного леса, ее глаза были мертвыми, а волосы — седыми. Мадам Помфри выбилась из сил, стараясь вывести ученицу из ступора, в котором та упрямо пребывала. Панси почему-то дико закричала, услышав о предложении отправить ее домой к родителям, и теперь сидела за столом одна, уставившись без всякого выражения в тарелку с приправленной витаминами овсянкой.

— Гарвесте с ней случился — вот что.

— У вашего друга несомненный талант, — заметил Кровавый Барон, появившись внезапно за спинами слизеринцев. Его "явление" могло бы вывести ребят из равновесия раньше, но после недели в доме Аддамсов психологический эффект практически терялся. — Его бы с руками отхватила себе Инквизиция.

— Как любезно с вашей стороны, барон Алан, — улыбаясь, сказал Гарвесте и присел рядом с ними за стол.

— Кстати, — продолжил он, — сэр Николас де Мимси-Порпингтон пригласил нас на свою погребальную вечеринку.

— Николас Кто-и-Как? — переспросил Блейз, толком не успев пережевать кусок сосиски.

— Дорогой, ты ешь, как Пагсли. Пытаешься вызвать во мне ностальгию?

Пребывание у Аддамсов также забирало твои манеры и, посмеявшись над ними, выбрасывало.

— Почти Безголовый Ник, — подсказало слизеринское привидение. — Вы пойдете, Аддамс?

— Конечно, пойдем. Я бы ни за что не пропустил такую возможность.

* * *

Если бы кто-нибудь спросил его мнение, он бы с радостью пропустил это мероприятие. Совершенно определенно. Это было еще хуже, чем в том доме. По крайней мере, там обитатели были живыми. Большинство, по крайней мере.

Блейз вздрогнул, когда очередное привидение проплыло сквозь него. Оно было холодным, как прикосновение Гарвесте, как будто целая Антарктида сжалась до одной точки.

Они были глубоко в подземельях, ледяное пространство украшали старые, поеденные молью черные бархатные занавеси. Сумрачный свет едва позволял разглядеть собравшихся призраков, и по ушам бил такой вой, будто тысячу мартовских котов одновременно растянули на дыбе Уэнсдей. Вдобавок ко всему, стояла невыносимая гнилостная вонь, настолько сильная, что ее можно было резать ножом, — даже бабка Фрамп позавидовала бы. Вонь концентрировалась вокруг стола, на котором были расставлены угощения, по виду, похоже, позаимствованные со средневековой трапезы.

— Кому вообще придет в голову праздновать день своей смерти? — пробормотал он в свою чашку с водой (во всяком случае, он надеялся, что это была вода). — Так и до депрессии недалеко.

— Мне, например, — рассмеялся стоявший рядом Гарвесте. В руках у него была тарелка с закуской. Закуска занималась тем, что настойчиво кусала тарелку. — Я уверен, вся Семья была бы не против. Очень свежая идея.

— Гарвесте, кажется, твой сыр убегает.

— Проказник. — Он проткнул ломтик вилкой. Тот жутковато запищал.

— М-может, пойдем? — у Драко стучали зубы. Он отчаянно подул на руки, но это привело лишь к тому, что те покрылись тонкой коркой льда. — Я з-замерзаю, и мне хочется съесть чего-нибудь, что не кусается.

— Странно, что ты имеешь в виду? Замечательная кухня. По вкусу напоминает домашнюю.

— Но Гарвесте, это же было выкопано. Из земли. На блюдах еще лежит грязь.

— Я знаю. Чудесно, не правда ли?

* * *

Гарри застыл, обратив лицо к небу, его волосы трепал легкий ветерок. В небе плыли тяжелые грозовые тучи, сквозь которые изредка пробивались золотисто-зеленые и алые лучи осеннего солнца. По игровому полю разносился голос Ли Джордана:

— И Гриффиндор ведет в счете!

Сощурив глаза, Гарри едва мог разглядеть белоснежную вспышку волос Драко, игравшего сегодня на своем новеньком Нимбусе-2001.

— Он хорошо летает, — заметил Блейз.

— Мм.

— Гарри, вот вы где! — повернувшись, Гарри увидел Гермиону, которая пробиралась к ним по рядам, заполненным болельщиками, умудряясь по пути заехать каждому по голове тяжелым рюкзаком с книгами. — Простите, извините, простите...

Наконец, она добралась до них и, усевшись, с торжествующим видом продемонстрировала неподъемный талмуд "Истории Хогвартса".

— Я наконец-то нашла ответ!

— Угу, и решила поделиться им с каждым. Ударом по голове.

— Помолчи, Блейз. Послушайте: Слизерин построил себе в замке скрытые покои, о которых не подозревали остальные основатели. По легенде, он запечатал вход, так что...

— ...никто кроме него и его наследников не смог их открыть и выпустить на волю запертых там чудовищ. — Гарри довольно улыбался, раскрытый по обыкновению зонт бросал густые тени на его лицо. — Что ты хочешь этим сказать, Гермиона?

— Тайная комната! Все только и говорят о ней! Тебя разве не было сегодня за завтраком?

— Вчера была ночь новолуния.

— О.

Они еще летом заметили, что все обитатели Дома вставали позже, чем обычно, в день после новолуния. И потом никто не завтракал, хотя в большом котле на кухне булькало нечто очень подозрительное.

— Все равно, разве ты не слышал? Миссис Норрис окоченела, и кто-то оставил надпись на стене рядом с женским туалетом. Надпись кровью.

Глаза Гарри засветились интересом:

— Серьезно?

— Э... это ведь был не ты, Гарри?

— Нет, конечно. Я бы не стал зря тратить добытую кровь.

— О, нет. — Внезапно Блейз вскочил и уставился в небо с выражением полного ужаса на лице. — Смотрите — Драко!

Гарри и Гермиона тотчас подняли головы. Драко, совершив головокружительный кульбит, развернулся на 180 градусов и припустил так, как будто за ним гнались черти. Только вместо черта был бладжер. Как бы Драко ни пытался оторваться, мяч следовал по пятам, как приклеенный, меняя направление вместе с ним, разворачиваясь, когда он резко нырял вниз или уходил в обратную сторону.

— Бладжер словно взбесился! — воскликнула Гермиона, тоже вскочив на ноги. — Он же убьется!

— Так быстро? Это никуда не годится.

— Гарри, сделай же что-нибудь!

— Что ты предлагаешь мне сделать, дорогая?

Отвечать на вопрос не понадобилось. В холодном небе раздался свист, и бладжер, будто охотничья собака, повинуясь команде, резко развернулся и помчался в сторону трибун. Он несся пущенным из пращи камнем, быстрый и смертоносный как пуля.

Он несся прямо на них.

Люди вокруг шарахались в разные стороны, отчаянно пытаясь убраться с пути бладжера-убийцы. Тот летел вперед с громким визгом, подобным крику баньши.

Изумрудные глаза лишь слегка прищурились при виде угрозы.

* * *

— Не могу поверить, что ты оставил его.

Они сидели в спальне первого курса Слизерина вчетвером, остальным хватило одной улыбки Гарвесте, чтобы убраться подальше. С Драко стекала вода, мокрые волосы липли к лицу. После матча он буквально вломился в душевую, не снимая квиддичной формы, и встал под сильные струи воды, пытаясь хоть как-то унять гнев и ужас, до сих пор сотрясавшие его. Блейз тревожно переводил взгляд с него на Гарвесте, который не выпускал из рук взбесившийся, подрагивающий бладжер.

— Мадам Хуч не возражала. С проклятым бладжером уже все равно ничего не поделаешь. А Пуберту понравится новая игрушка.

Бладжер задрожал сильнее.

— Не понимаю, как такое могло случиться, — сказала Гермиона, судорожно листая "Квиддич сквозь века" в поисках ответа. — На них накладываются очень сильные чары, которые не под силу взломать простому ученику.

— Не волнуйся. — Гарри улыбнулся и бросил нехарактерно жесткий взгляд на свой школьный сундук. Тот затрясся, будто кто-то, запертый внутри, пытался выбраться. — Я разберусь с этим позже. Богам всегда приятны жертвы.

Все трое мудро решили не проявлять любопытство.

* * *

Большой зал был расчищен для проведения Дуэльного клуба. Друзья Гарвесте, не скрываясь, выразили свое удивление, когда он решил присоединиться, учитывая, что вести клуб собирался не кто иной, как Локхарт. Человек, который без расписанной по пунктам инструкции не смог бы даже причесаться.

— Если ты ищешь следующую жертву, я предлагаю его, — сказал Блейз.

Драко кивнул, поддерживая предложение.

— Все сюда, подходите поближе! Всем меня слышно? Хорошо!

Гермиона все это время молчала и не отводила глаз от Гарвесте, даже когда стараниями разъяренного Снейпа Локхарт слетел с импровизированной сцены.

— Как думаете, он в порядке? — поинтересовался Гарри, разглядывая лежащую на полу изломанную фигуру.

— Какая разница? — одновременно выдали Драко и Блейз.

— Разоружающее заклятье, — сказал Локхарт, забираясь обратно на сцену, — прекрасный пример. Я, конечно, позволил вам попасть специально, для наглядности, так сказать.

— Да, он явно не знает, когда следует остановиться.

— Этот кретин просто жалок.

— Тише, вы двое, — сказал Гарри, и оба тут же замолчали.

— А, Гарри!

Драко, возмущенный такой наглостью, уставился на учителя. Блейз лишь тяжело вздохнул.

Весь зал замер. ОГосподикакойидиот!

Гарвесте вышел вперед, на лице его блуждала блаженная улыбка. Все присутствующие до одного дружно сделали шаг назад. Лицо Снейпа приняло очень нехарактерное довольное, предвкушающее выражение.

— Да, профессор?

У человека не было мозгов и с горошину.

— Поставим всех учеников в пары, как думаешь, Гарри? Посмотрим, кого бы тебе выбрать...

Тольконеменятольконеменятольконеменя...

— Финнеган! Встаньте в пару к Гарри. Малфой, вы с Лонгботтомом. Забини...

Шеймус чуть не обмочился, когда на него была обращена эта улыбка.

— Расслабься, дорогуша! Я тебя не обижу.

— Повернитесь лицом к противнику! — радостно прокричал Локхарт, не замечая убийственные взгляды, которые ему бросали гриффиндорцы

— Интересно, останется ли от Финнегана после дуэли что-нибудь, что можно будет предъявить родственникам, — протянул Блейз, поглядывая на несчастного.

— Заткнись, Блейз! — прошипела Гермиона. — Я уверена, профессора знают, что делают.

— Ты уверена? Похоже, ты одна тут такая.

— Поклонитесь!

Гарри наклонил голову, с его лица не сходил хищный оскал.

Шеймус упал в обморок.

— Вот и все.

Гермиона успела пригнуться, и красный луч заклинания пролетел над головой.

— Это был грязный прием, Булстроуд, — воскликнула она, получив в ответ лишь усмешку.

Малфой полностью сосредоточился на дуэли с Лонгботтомом. Из палочки явно нервничавшего мальчишки будто сами собой вылетали один за другим заклятия, не давая Драко времени сосредоточиться и продумать контратаку. Хорошо, что он обладал рефлексами ловца. Наконец, увернувшись от очередного заклятия щекотки, Драко, направив палочку на противника, выкрикнул первое пришедшее в голову заклинание:

— Серпенсортиа!

Последовал хлопок, и нечто, напоминавшее длинный, толстый, свернутый в кольца резиновый шланг, возникло из воздуха. Приземлившись прямо перед спавшим с лица, белым как снег Лонгботтомом, огромная змея угрожающе зашипела.

Откуда-то сбоку послышалось ответное шипение.

Отвернувшись от созерцания поверженного противника у его ног, Гарри встретил сотни шокированных глаз. Тем временем, черная мамба снова что-то прошипела, сжимая свои кольца в тугую пружину, готовая к выпаду.

— Прошу прощения, — извиняясь, улыбнулся Гарвесте. — Думал, это она ко мне обращается. Продолжайте.

— Я об этом позабочусь!

Сверкнувшее острие спицы аккуратно прошило Локхарту мочку уха. Он рухнул на пол, извиваясь и визжа тонким девчачьим голоском.

— Мне так жаль. Должно быть, выскользнула.

— Гарри, — напряженно прошептала Гермиона, не смея сдвинуться с места, в то время как на сцене змея танцевала свой танец смерти. Никто не шевелился. — Змея!

— Что? А-а. — Он посмотрел на змею — прекрасное творение самой ночи, она, будто пролитая нефть, блестела и переливалась в свете бесчисленных свечей Большого зала. — Что с ней не так?

— Избавься от нее!

— Но она так прелестна. Здравствуй, дорогая. Такая красавица! — проворковал Гарри, вся дальнейшая его речь вылилась в сплошное шипение.

* * *

— Не могу поверить, что ты ее оставил.

— Драко, тебе нужно точнее определиться в вопросах веры. Мы, Аддамсы, всегда верим в невероятное. — Он погладил пальцами голову рептилии, и та потерлась благодарно о его руку.

— Вы просто-напросто все сумасшедшие.

— Совершенно верно подмечено, спасибо.

— Гарри! — со всех ног к нему бежала Гермиона с заплаканными глазами. — Гарри!

— Да?

Гермиона Грейнджер была, пожалуй, единственной в этой школе, кто мог без оглядки влететь в объятья Гарвесте Аддамса и не рисковал быть изрешеченным в ответ сотней острых игл. Ну, на самом деле, не совсем единственной. Гарри был уверен, что Драко и Блейз тоже могли бы повторить этот подвиг, если бы не боялись даже в страшном сне подумать о таком. Но зачем же тогда нужны друзья?

— Что такое, что с тобой случилось? — как можно ласковее спросил он.

— В коридоре нашли очередную жертву! Это какой-то хаффлпаффец и... и Почти Безголовый Ник впридачу!

— Правда? Любопытно.

— Нет, что ты! Это значит, что чудовище действительно бродит по Хогвартсу, и оно смертельно опасно!

— О, ты мне льстишь, дорогая.

* * *

Гарри вдохнул полной грудью ночной воздух и почувствовал, как спокойствие бальзамом разлилось по его телу. Была морозная безоблачная ночь, и звезды, словно булавочные головки, едва освещали его путь по тихому, замерзшему Запретному лесу. На безупречно ровном снежном покрове не оставалось его следов.

Как бы ни были порой забавны его юные друзья, как ни близки его сердцу, ничто не могло заменить ему той дикой, безудержной, безумной свободы не скованного никакими моральными рамками поведения, в которой раз за разом он вынужден был себе отказывать. Несмотря на то, что он хотел, буквально жаждал снова с трепетом чувствовать, как чужая жизнь обрывается в его руках, он не имел на это права, не здесь, не в школе. Хотя Драко, Блейз и Гермиона шаг за шагом открывались навстречу, пройдет еще много времени, прежде чем они смогут принять то, кем он действительно являлся. Но, когда луна черна и преисполнена обещаниями, когда холодный ветер шепчется с ним в глубине подземелий, заставляя выбираться из теплой постели, — он не мог не отвечать на зов. Он не был бы Аддамсом, поступи он по-другому. Тяжесть в груди начала исчезать, и он снова глубоко вздохнул.

В воздухе пахло магией, той самой темнейшей магией крови, с которой он был так близко и весьма непосредственно знаком. Он знал, что сегодня ночью его Семья зовет его, и он услышит их призыв, независимо от разделяющих их расстояний. Когда земля пряталась от лика любопытной луны и древние боги выходили на поверхность, появлялись они. Они отдавали себя во власть теней, вслушивались в голос бездны, неслышимый для прочих, и в награду — были проклинаемы...

Черная мамба, обвившая его плечи, подняла голову и высунула длинный раздвоенный язык изо рта, возбужденно пробуя воздух. Она зашипела, вызывая волнение в его груди, настолько этот звук напомнил ему сейчас о доме.

— Тшш, моя хорошая. Мы уже почти пришли.

Послышался тихий шорох голых ветвей и затем — клацающие звуки, будто обитатели ада собрались сплясать чечетку.

— Кто идет сюда?

— Пауки, — выдохнул Гарри, окрыленный такой удачей, он едва мог говорить. — Акромантулы.

— Ты кто? Что тебе надо?

Довольно мурлыча, он скользнул вперед, укрывшись за деревом.

Перед ним на покрытой снежным настом поляне собрались десятки, сотни огромных пауков, представителей особо редкого, исключительно ценного вида акромантулов. К тому же, очень скрытных. Гарри не имел ни малейшего представления, что здесь обитает такое большое семейство. Сейчас он чувствовал себя золотоискателем, нашедшим самородок, даже лучше — целую жилу. Как будто он зашел в пустую комнату, а она неожиданно оказалась наполнена отличнейшим ядом. Чистый восторг. Он заметил, что одна особь была крупнее остальных, с поседевшей явно от возраста шерстью, с невидящими, затянутыми белесой пленкой глазами. Одна из восьми его мохнатых ног покоилась на туше мертвого быка. Кровь, пропитавшая снег, ударила в его ноздри знакомым металлическим запахом.

— Выходи, я тебя чую. Я знаю, кто ты. — На этот раз клацанье было намного тише. Остальные пауки почтительно затихли и, перестав перебирать ногами, застыли, словно статуи. — Давненько не доводилось мне видеть Аддамса.

— Наверное, лет этак сто восемьдесят. — Он выпрыгнул из-за деревьев прямо в центр поляны. Пауки расступились перед ним, освобождая место.

— Да, действительно. Кентавры разнесли весть о тебе по всему Лесу. По их словам, ты — опасное, противоестественное существо, угрожающее нашему миру.

— Они слишком добры ко мне.

— Зачем ты пришел?

Гарри поднял взор к небу. Его лицо обдувал ветер, нашептывая на ухо только ему доступные тайны.

* * *

Панси до сих пор не пришла в себя. И с того самого случая не произнесла ни слова. Гарри улыбнулся и отпил глоток тыквенного сока, который щедро сдобрил ядом акромантула, любезно предоставленным ему Арагогом. В этот момент, благодаря содействию Муэрте, невесты дяди Фестера, по направлению к Дому Аддамсов летела посылка, содержащая живого пятилетнего малыша-акромантула, который выразил желание посмотреть мир. Гарри надеялся, что посылка как раз поспеет ко дню рождения Уэнсдей.

— Что это у тебя, Гарвесте? — спросил Блейз с любопытством.

— Всего лишь немного бодрящего коктейля. Долгая ночь.

Так и есть. Давно он не чувствовал себя таким живым. Разгоряченная кровь бежала по венам, до сих пор горя огнем, будто веселые искры плясали в жаре костра.

— А.

Тут распахнулись двери Большого зала, и внутрь протопала орава недовольных гномов с привязанными за спиной крылышками.

— Мерлиновы яйца! Этот... этот... Я требую, чтобы ты принес его в жертву!

Гарри про себя улыбнулся. Забавно, как быстро избаловались его маленькие друзья. Это так мило.

— Ну что ж, раз ты "требуешь"... О ком мы, собственно, говорим?

— Об этом... этом... несущем околесицу, беспардонном, бесхребетном, тупом, лижущем задницы имбициле, вот о ком!

— Я думаю, тебе пошло бы на пользу несколько занятий с дядей Фестером. — сказал Гарри, пристально рассматривая объект их разговора. Чуть не пляшущий от воодушевления златокудрый профессор, по-видимому, так и не выучил свой урок. Что ж. Любой Аддамс с удовольствием принимает вызов. — Он научил бы тебя ругаться по-немецки, и тогда тебе никто не смог бы помешать поносить всех вокруг сколь душе угодно.

— Мои любезные друзья, валентинконосные купидоны! — гордо, словно выступая перед публикой на вручении Нобелевской премии, произнес Локхарт. — Они с радостью помогут нам сегодня вручить объекту страсти наши сердечные признания!

Драко опустил голову на сложенные руки:

— Заткните его, пожалуйста!

— Всему свое время, дорогой.

Первого гнома, попытавшегося доставить валентинку слизеринцу, нашли пришпиленным за уши к потолку, второго — с отрезанными ногами, засунутыми в рот бедняги, а третий плавал лицом вниз в Черном озере. После этого посланцы любви словно испарились.

* * *

— Вы слышали? Министерство арестовало Хагрида!

Гарри задумчиво покусывал перо, пытаясь сосредоточиться на параграфе, посвященном восстанию гоблинов 1740 года. Ниже шел параграф, посвященный восстанию гоблинов 1741 года. Встревоженный гул разговоров в слизеринской гостиной проходил мимо его ушей.

— Они признали его ответственным за открытие Тайной комнаты в первый раз!

— Дурацкое эссе на триста слов! — бормотал Блейз, с яростью глядя на тот же учебник по истории, словно надеясь испепелить его взглядом. — Чертов Биннс!

— Все его петухи найдены зарезанными, обескровленными! Должно быть, он использовал их кровь, чтобы сделать надпись на стене!

Перо Гарри скрипело по пергаменту, замирало на минуту, пока он сверялся с учебником, и продолжало скрипеть. Он во всем любил тщательность.

— Говорят, Дамблдор тоже пропал.

— Скатертью дорога!

— Заткнитесь вы, наконец! — с треском надвое переломилось перо, которое сжимал в руке не выдержавший Драко. — Я собираюсь закончить школу в этом веке, черт побери! И если вы не заткнетесь сейчас же, я заставлю вас замолчать навсегда!

— Успокойся, дорогой, — тихо произнес, не разжимая губ, Гарри, все так же сосредоточенно работая над заданием. — Дыши глубже и думай о чем-нибудь хорошем.

Блейз нервно рассмеялся:

— Тебе ли об этом говорить?

— Я всегда думаю только о хорошем, мой милый.

Какое-то время стояла тишина, потом раздалось хлопанье портрета, закрывавшего вход в гостиную.

— Черт побери!

— Грейнджер нашли окаменевшей!

Теперь тишина стала мертвой, такой, какая бывает только ночью на кладбище. Никто не смел двигаться, казалось, не дышал, и даже глаза застыли на лицах всех присутствующих в тот момент, когда были произнесены роковые слова. Спустя мгновение звук отодвигаемого стула, затем — удаляющиеся шаги — позволили всем выдохнуть.

* * *

Гарри всматривался в глубину хрустального шара и тихонько напевал про себя. Неподалеку Клеопатра II раскачивалась в такт, несмотря на полнейшее отсутствие ветра здесь, в глубине подземелий. Он чувствовал спокойствие и умиротворение, как в ту ночь, когда он танцевал в лесу при свете звезд в окружении акромантулов.

Образы на темной непроницаемой поверхности шара кружились и исчезали, сменяя друг друга, все быстрее и быстрее, пока не сложились в единое целое, открывая ему все то, что он хотел узнать.

Он снова проглядел содержимое своего школьного сундука. Не считая засушенной головы эльфа, там не было ничего, кроме оружия. Все его книги и другие школьные принадлежности были аккуратно сложены на прикроватной тумбочке в его спальне. Его взгляд скользнул с блестящих стержней спиц, лежавших рядом с миниатюрным скальпелем для препарирования, дальше на остро заточенные золоченые лезвия двуглавого метательного топорика и, наконец, на его любимые стальные ножи. Они до сих пор были запечатаны для сохранности в пластиковые чехлы. В этом году у него пока не возникало веской причины ими воспользоваться.

Возможно, ему не придется использовать их и сегодня. Должно быть достаточно самой магии Аддамсов. Лишняя практика ему не помешает.

Гарвесте послал яркую улыбку окружавшим его теням. Те съежились и отпрянули от него.

* * *

— Вот вы где, мистер Локхарт. В конце концов, и вы сможете принести пользу обществу.

Профессор Защиты от Темных Искусств не успел даже вскричать в ужасе, как был объят всепроникающей непроглядной тьмой.

* * *

Размеренный стук капель сочившейся влаги сопровождал его путь по поросшему мхом и плесенью сумрачному коридору. Громадные колонны устремлялись вверх к темным сводам, что терялись во мраке пещеры, создавая устойчивое впечатление заброшенной древней гробницы. Воздух здесь был тяжелым, затхлым, скорее всего, сюда ни разу не долетало свежего ветра с поверхности. Пахло плесенью, пожелтевшими иссохшими костями и змеей. Поистине прекрасное место для отдыха и релаксации после работы.

— К-куда вы меня тащите? — дрожащими губами спросил Локхарт, в то время как его, особо не церемонясь, волокли прямо по полу. Его рука к этому моменту была сломана в двух местах, но он даже не чувствовал особой боли — всю ее перекрывал страх, который заставлял бешено биться в груди его трусливое сердце и грозился преждевременно задушить этого недотепу.

— Тише-тише, иначе мне придется проститься с вами раньше времени. Вы ведь этого не хотите?

— Вам... вам это не сойдет с рук! У вас будут крупные проблемы! Я — популярный автор! Я — ваш профессор!

— А я — Аддамс, сэр. — Всего секунду на Локхарта был направлен взгляд пронзительных изумрудных глаз, но этого хватило, чтобы его заткнуть. — И у нас не бывает проблем.

По стенам просторной галереи, в которую они попали, в виде изысканного орнамента были вырезаны фигурки змей, и Гарри подумал о другой змее — черной мамбе, оставленной в его спальне на кровати. Потом он заметил в дальнем конце зала смутные очертания каменного истукана, лицом немного напоминавшего обезьяну и сильно похожего на мать Ларча.

На полу впереди, прямо в луже грязной воды лежала девочка с шевелюрой узнаваемых, заметных издалека ярко-рыжих уизлиевских волос. Рядом с ней лежала тонкая черная книжица, из которой вырастал призрак темноволосого юноши, его смутный образ становился все отчетливее с каждой секундой.

— Гарри Поттер.

Гарри тяжело вздохнул, ранее приподнятое настроение мгновенно испортилось. Что, ну что он должен такого сделать, чтобы навсегда избавиться от этого проклятого имени?

— Волдеморт, я полагаю?

— Волдеморт?! — раздался придушенный возглас позади. На жалкое создание никто не обратил внимания.

— Да, это я. Как ты узнал меня?

— Я уже имел счастье в прошлом году познакомиться с твоей старшей версией. После я читал о тебе и разузнал много интересного. Том Марволо Риддл, сын Тома Риддла, сына Томаса и Мэри Риддл. Полукровка. Некоторые бы даже назвали тебя "грязнокровкой". Интересно, знают ли об этом незначительном факте биографии твои последователи?

— Молчать!

— Знаешь, ты все-таки самый настоящий глупец. Сила заключается не в самой крови. Сила в том, как ты ее используешь. — Какая-то серьезная, мрачная полуулыбка заиграла на его мертвенно-бледном, озаренном призрачным, тусклым светом, лице. — А ты, моя маленькая грустная змейка, совершенно не понимаешь, что тебе с ней делать.

— Как ты смеешь называть меня глупцом! Меня, величайшего мага со времен Салазара Слизерина!

— Зря хвастаешься, Том, тебе это не идет.

— Тогда умри! — яростно сверкая глазами, задыхаясь от злости, вскричало в ответ странное призрачное создание. — Умри!

После его бешеного выкрика каменное изваяние в глубине зала начало медленно разевать свой рот, а Гарвесте в это время обернулся к Локхарту. Он улыбнулся, и в этот раз его улыбка была намеренно пугающей.

— Пора и вам принести пользу, профессор.

Блондин попытался было отползти в сторону, но в итоге оказался в кольце неожиданно сильных рук, и внезапно его мир сузился до ослепительно белых зубов, а затем — такой же слепящей боли. Боль была безумной, и он кричал, кричал до хрипоты, но боль все не ослабевала. Ему казалось, его шея была в огне, его кожа пузырилась и лопалась и, обгоревшая, облетала клочьями на пол.

Гарри блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь потоком силы, текущей по его венам, согревающей его холодное сердце в своих теплых объятиях. У него не было настоящих клыков, как у Аддамсов прошлых веков, но он справлялся и так. Он прекрасно справлялся. Это было блаженство. Это была магия. Магия крови. Без нее его жизнь потеряла бы все свои краски.

Краем уха он мог слышать, как что-то зашуршало, поползло по полу в его сторону, но с той силой, с той магией крови, что сейчас бушевала в нем, он мог бы услышать и дыхание мыши за сотню ярдов. Времени на то, чтобы выпить больше, у него уже не оставалось, но больше было и не нужно. Он отбросил в сторону отслужившее свою службу тело и сам отпрыгнул назад, избегая встречи с огромным василиском. Глаза его горели зеленым пламенем, его испачканный в крови рот алым пятном выделялся на его бледном лице — весь его облик кричал о чем-то диком, безумном, древнем и необузданном.

Змея сделала очередной бросок, и снова промахнулась.

Гарри застонал от удовольствия, от желанной и такой долгожданной возможности бороться, калечить и рвать на части, и кровь в его венах отозвалась на зов его желания, как одинокий путник на зов манящего голоса девы-сирены. И хотя на поверхности сейчас светила молодая луна, он знал, что ни солнцу, ни луне, ни всем звездам небесным не изгнать из мира всей его тьмы. Где свет, там тень. Нужно всего лишь опустить руку за границу освещенного круга и потянуть.

И снова рассерженное шипение, и бросок. Он метнулся в сторону, весело смеясь над потугами противника.

— Стой на месте, пока я пытаюсь тебя убить!

Смешная капризная жалоба из уст маленького капризного ребенка.

Со скоростью метеора взметнулась в нем родовая магия Аддамсов, и, выбросив вперед руку, он нацелил удар силы прямо в глаза василиска. Те буквально взорвались потоками пламени, брызги крови и ошметки плоти летели во все стороны.

— Глупец! В предсмертных метаниях змея точно раздавит девчонку, и все твое геройство станет напрасным.

— Мне нет до нее дела. У ее родителей останется еще шестеро детей. — Бросок рукой, и новая вспышка силы прорезала шкуру василиска от головы до кончика хвоста. Несмотря на глубокую рану, монстр продолжал слепо разносить все вокруг. — Достойный противник. А вот ты, напротив...

Призрак отвернулся от сцены гибели великой змеи, и его полупрозрачные глаза встретили взгляд ярких изумрудов, сверкающих триумфом выигранного сражения. Тут он заметил в руках Гарри ту самую черную кожаную тетрадь, что лежала до этого на полу в луже.

— Sic Gorgiamus Allos Subjectatos Nunc, — прошептал Гарри, слова семейного девиза слетели с его губ так же легко, как и в первый раз, в тот далекий день больше семи лет назад. — Полагаю, с моей стороны было бы слишком самонадеянным рассчитывать, что ты запомнишь столь длинную фразу, но хотя бы попытайся, Том.

* * *

Гарри, с какой-то ожесточенной сосредоточенностью на лице, всадил свой кинжал в тельце мандрагоры. Его до сих пор немного пошатывало от количества поглощенной крови, все-таки человеческая кровь, пусть это и был всего лишь Локхарт, оказывала на него слишком сильное, почти пьянящее воздействие, особенно после года практически полного воздержания. Возможно, в будущем его друзья смогут помочь ему с этой досадной проблемой, став его добровольными донорами.

— Э-э... мистер Аддамс?

Весь класс надел сегодня на урок мохнатые наушники, обеспечивавшие им надежную защиту от смертельно опасных криков. Перед ним на столе корень мандрагоры извивался в предсмертных муках, рот существа был распахнут в страшном вопле, который не прекращался ни на мгновение и становился все только громче. Гарри еще раз провернул кинжал в ране, и измученное существо, наконец, замолкло. Профессор Спраут уставилась на него, не моргая:

— Э-э... это был, безусловно, не самый гуманный способ подготовки корня мандрагоры для приготовления Восстановительного напитка, но, тем не менее, 10 баллов Слизерину за похвальный энтузиазм.

— Благодарю, профессор. — Гарвесте вытащил клинок из разреза и, как только мадам Спраут отошла к столам на другом конце класса, поднес его заточенной стороной к своему языку. Свежий сок мандрагоры имел сильный и едко-горький вкус. Он немного очистил туман в его голове, помог прояснить мысли.

— Боже, Гарвесте, давай ты теперь будешь вести себя еще более жутко, чем обычно! — произнес с тяжелым вздохом Драко, поморщившись от этой кровожадной сцены.

— Если бы я так сделал, стал бы ты дружить со мной?

— Эй, ребята, как вы думаете, куда делся Локхарт? — спросил Блейз, стараясь не обращать внимания на то, как один из его друзей старательно слизывает с лезвия кинжала остатки сока мандрагоры.

— Да какая разница? Главное, что его больше нет, и он не достает нас всех своим исключительным идиотизмом.

Гарри про себя улыбнулся.

* * *

— Гарри!

Гермиона врезалась в него со скоростью мчащегося паровоза и свалила бы на пол, если б не его многолетняя выучка. Заключенный в кольцо ее рук, подобное объятию анаконды, Гарри успокаивающе похлопал ее по спине.

— И тебе привет.

Вскоре и Драко с Блейзом подверглись такому же горячему приему. Пищали они при этом совсем не по-мужски.

Все вместе они направились в гостиную Слизерина, Гермиона не отставала от Гарри ни на шаг.

— Гарри, я... я знаю, что ты для меня сделал.

Тот приподнял удивленно бровь:

— Знаешь?

Она покраснела под его изучающим взглядом.

— Д-да. Когда я окаменела, кажется... думаю, я стала на какое-то время как привидение. Я все видела: и тебя в Тайной Комнате, и... и Волдеморта, и Локхарта.

Двое их спутников, ушедших вперед, остановились и обернулись, заметив их отставание.

— В чем дело? — раздраженно окликнул Драко.

Гарри все улыбался ей своей неизменной, немного плотоядной улыбкой, и слова, словно прорвав некую плотину, торопливо потекли из ее рта, как яд, добытый им из убитого василиска.

— Я... я просто хочу тебе сказать, что понимаю. Действительно понимаю, Гарри.

Его пальцы на секунду запутались в ее волосах.

— Значит ли это, что ты не будешь возражать, если я снова приглашу тебя в гости на каникулы?

Встревоженное лицо Гермионы прояснилось от его ласкового тона и сразу засияло, когда она услышала о приглашении.

— С удовольствием! — и тут же, новое беспокойство: — О, нет.

— Что такое?

— Африканская лиана-душитель! Та, что дала мне твоя мать, — кажется, я убила ее.

— Ты ее убила? Не ожидал от тебя.

— Миссис Аддамс меня возненавидит! — простонала Гермиона в отчаянии.

— Не думаю. Никому, кроме Ларча, еще не удавалось загубить ростки Клеопатры. Мать скорее устроит в твою честь вечеринку. Драко, Блейз, вы, конечно, тоже приглашены.

— Опять? Только не это...