Гарвесте Аддамс и тайная комната

На полу впереди, прямо в луже грязной воды лежала девочка с шевелюрой узнаваемых, заметных издалека ярко-рыжих уизлиевских волос. Рядом с ней лежала тонкая черная книжица, из которой вырастал призрак темноволосого юноши, его смутный образ становился все отчетливее с каждой секундой.

— Гарри Поттер.

Гарри тяжело вздохнул, ранее приподнятое настроение мгновенно испортилось. Что, ну что он должен такого сделать, чтобы навсегда избавиться от этого проклятого имени?

— Волдеморт, я полагаю?

— Волдеморт?! — раздался придушенный возглас позади. На жалкое создание никто не обратил внимания.

— Да, это я. Как ты узнал меня?

— Я уже имел счастье в прошлом году познакомиться с твоей старшей версией. После я читал о тебе и разузнал много интересного. Том Марволо Риддл, сын Тома Риддла, сына Томаса и Мэри Риддл. Полукровка. Некоторые бы даже назвали тебя "грязнокровкой". Интересно, знают ли об этом незначительном факте биографии твои последователи?

— Молчать!

— Знаешь, ты все-таки самый настоящий глупец. Сила заключается не в самой крови. Сила в том, как ты ее используешь. — Какая-то серьезная, мрачная полуулыбка заиграла на его мертвенно-бледном, озаренном призрачным, тусклым светом, лице. — А ты, моя маленькая грустная змейка, совершенно не понимаешь, что тебе с ней делать.

— Как ты смеешь называть меня глупцом! Меня, величайшего мага со времен Салазара Слизерина!

— Зря хвастаешься, Том, тебе это не идет.

— Тогда умри! — яростно сверкая глазами, задыхаясь от злости, вскричало в ответ странное призрачное создание. — Умри!

После его бешеного выкрика каменное изваяние в глубине зала начало медленно разевать свой рот, а Гарвесте в это время обернулся к Локхарту. Он улыбнулся, и в этот раз его улыбка была намеренно пугающей.

— Пора и вам принести пользу, профессор.

Блондин попытался было отползти в сторону, но в итоге оказался в кольце неожиданно сильных рук, и внезапно его мир сузился до ослепительно белых зубов, а затем — такой же слепящей боли. Боль была безумной, и он кричал, кричал до хрипоты, но боль все не ослабевала. Ему казалось, его шея была в огне, его кожа пузырилась и лопалась и, обгоревшая, облетала клочьями на пол.

Гарри блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь потоком силы, текущей по его венам, согревающей его холодное сердце в своих теплых объятиях. У него не было настоящих клыков, как у Аддамсов прошлых веков, но он справлялся и так. Он прекрасно справлялся. Это было блаженство. Это была магия. Магия крови. Без нее его жизнь потеряла бы все свои краски.

Краем уха он мог слышать, как что-то зашуршало, поползло по полу в его сторону, но с той силой, с той магией крови, что сейчас бушевала в нем, он мог бы услышать и дыхание мыши за сотню ярдов. Времени на то, чтобы выпить больше, у него уже не оставалось, но больше было и не нужно. Он отбросил в сторону отслужившее свою службу тело и сам отпрыгнул назад, избегая встречи с огромным василиском. Глаза его горели зеленым пламенем, его испачканный в крови рот алым пятном выделялся на его бледном лице — весь его облик кричал о чем-то диком, безумном, древнем и необузданном.

Змея сделала очередной бросок, и снова промахнулась.

Гарри застонал от удовольствия, от желанной и такой долгожданной возможности бороться, калечить и рвать на части, и кровь в его венах отозвалась на зов его желания, как одинокий путник на зов манящего голоса девы-сирены. И хотя на поверхности сейчас светила молодая луна, он знал, что ни солнцу, ни луне, ни всем звездам небесным не изгнать из мира всей его тьмы. Где свет, там тень. Нужно всего лишь опустить руку за границу освещенного круга и потянуть.

И снова рассерженное шипение, и бросок. Он метнулся в сторону, весело смеясь над потугами противника.

— Стой на месте, пока я пытаюсь тебя убить!

Смешная капризная жалоба из уст маленького капризного ребенка.

Со скоростью метеора взметнулась в нем родовая магия Аддамсов, и, выбросив вперед руку, он нацелил удар силы прямо в глаза василиска. Те буквально взорвались потоками пламени, брызги крови и ошметки плоти летели во все стороны.

— Глупец! В предсмертных метаниях змея точно раздавит девчонку, и все твое геройство станет напрасным.

— Мне нет до нее дела. У ее родителей останется еще шестеро детей. — Бросок рукой, и новая вспышка силы прорезала шкуру василиска от головы до кончика хвоста. Несмотря на глубокую рану, монстр продолжал слепо разносить все вокруг. — Достойный противник. А вот ты, напротив...

Призрак отвернулся от сцены гибели великой змеи, и его полупрозрачные глаза встретили взгляд ярких изумрудов, сверкающих триумфом выигранного сражения. Тут он заметил в руках Гарри ту самую черную кожаную тетрадь, что лежала до этого на полу в луже.

— Sic Gorgiamus Allos Subjectatos Nunc, — прошептал Гарри, слова семейного девиза слетели с его губ так же легко, как и в первый раз, в тот далекий день больше семи лет назад. — Полагаю, с моей стороны было бы слишком самонадеянным рассчитывать, что ты запомнишь столь длинную фразу, но хотя бы попытайся, Том.

* * *

Гарри, с какой-то ожесточенной сосредоточенностью на лице, всадил свой кинжал в тельце мандрагоры. Его до сих пор немного пошатывало от количества поглощенной крови, все-таки человеческая кровь, пусть это и был всего лишь Локхарт, оказывала на него слишком сильное, почти пьянящее воздействие, особенно после года практически полного воздержания. Возможно, в будущем его друзья смогут помочь ему с этой досадной проблемой, став его добровольными донорами.

— Э-э... мистер Аддамс?

Весь класс надел сегодня на урок мохнатые наушники, обеспечивавшие им надежную защиту от смертельно опасных криков. Перед ним на столе корень мандрагоры извивался в предсмертных муках, рот существа был распахнут в страшном вопле, который не прекращался ни на мгновение и становился все только громче. Гарри еще раз провернул кинжал в ране, и измученное существо, наконец, замолкло. Профессор Спраут уставилась на него, не моргая:

— Э-э... это был, безусловно, не самый гуманный способ подготовки корня мандрагоры для приготовления Восстановительного напитка, но, тем не менее, 10 баллов Слизерину за похвальный энтузиазм.

— Благодарю, профессор. — Гарвесте вытащил клинок из разреза и, как только мадам Спраут отошла к столам на другом конце класса, поднес его заточенной стороной к своему языку. Свежий сок мандрагоры имел сильный и едко-горький вкус. Он немного очистил туман в его голове, помог прояснить мысли.

— Боже, Гарвесте, давай ты теперь будешь вести себя еще более жутко, чем обычно! — произнес с тяжелым вздохом Драко, поморщившись от этой кровожадной сцены.

— Если бы я так сделал, стал бы ты дружить со мной?

— Эй, ребята, как вы думаете, куда делся Локхарт? — спросил Блейз, стараясь не обращать внимания на то, как один из его друзей старательно слизывает с лезвия кинжала остатки сока мандрагоры.

— Да какая разница? Главное, что его больше нет, и он не достает нас всех своим исключительным идиотизмом.

Гарри про себя улыбнулся.

* * *

— Гарри!

Гермиона врезалась в него со скоростью мчащегося паровоза и свалила бы на пол, если б не его многолетняя выучка. Заключенный в кольцо ее рук, подобное объятию анаконды, Гарри успокаивающе похлопал ее по спине.

— И тебе привет.

Вскоре и Драко с Блейзом подверглись такому же горячему приему. Пищали они при этом совсем не по-мужски.

Все вместе они направились в гостиную Слизерина, Гермиона не отставала от Гарри ни на шаг.

— Гарри, я... я знаю, что ты для меня сделал.

Тот приподнял удивленно бровь:

— Знаешь?

Она покраснела под его изучающим взглядом.

— Д-да. Когда я окаменела, кажется... думаю, я стала на какое-то время как привидение. Я все видела: и тебя в Тайной Комнате, и... и Волдеморта, и Локхарта.

Двое их спутников, ушедших вперед, остановились и обернулись, заметив их отставание.

— В чем дело? — раздраженно окликнул Драко.

Гарри все улыбался ей своей неизменной, немного плотоядной улыбкой, и слова, словно прорвав некую плотину, торопливо потекли из ее рта, как яд, добытый им из убитого василиска.

— Я... я просто хочу тебе сказать, что понимаю. Действительно понимаю, Гарри.

Его пальцы на секунду запутались в ее волосах.

— Значит ли это, что ты не будешь возражать, если я снова приглашу тебя в гости на каникулы?

Встревоженное лицо Гермионы прояснилось от его ласкового тона и сразу засияло, когда она услышала о приглашении.

— С удовольствием! — и тут же, новое беспокойство: — О, нет.

— Что такое?

— Африканская лиана-душитель! Та, что дала мне твоя мать, — кажется, я убила ее.

— Ты ее убила? Не ожидал от тебя.

— Миссис Аддамс меня возненавидит! — простонала Гермиона в отчаянии.

— Не думаю. Никому, кроме Ларча, еще не удавалось загубить ростки Клеопатры. Мать скорее устроит в твою честь вечеринку. Драко, Блейз, вы, конечно, тоже приглашены.

— Опять? Только не это...