Сталь и Пламя. Том первый. Странствия потерянной души

Илья Гутман

Сталь и Пламя

Том первый

Странствия потерянной души

Городское фэнтези

И изгнал Бог Адама, и поставил у сада Эдемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы сохранить путь к древу жизни.

Книга Бытия, 3:4

Пролог

Северная ночь накрыла своими крыльями пасмурное небо над сосновым бором. Астрологическая весна уже наступила — время перевалило за полночь, а солнце зашло только два часа назад — но до начала истинной весны оставалось ещё около месяца. Стояла поздняя зима, и волки выли от чувства нестерпимого голода. Туман, поднимавшийся от близлежащих болот, делал ночь особенно тёмной.

По лесу, оглядываясь по сторонам, шёл одинокий путник. Он заметно нервничал — предстоявшее дело могло оказаться небезопасным. Кроме того, он немного боялся волков. Руку путник держал на рукоятке кинжала (вдруг какая тварь нападёт?)

— Вы всё-таки пришли, друг мой!

Путник вздрогнул от неожиданности: человек в чёрном появился абсолютно бесшумно, словно возникнув прямо из темноты. Левая рука незнакомца сжимала посох, навершие которого подозрительно смахивало на череп.

— Да, господин маг, — ответил путник, убрав руку с рукояти кинжала, — но я не совсем понимаю, зачем вам было назначать мне встречу здесь, в лесу, ночью?

— Мой друг, сделка, которую мы здесь совершим, серьёзно повлияет на мою жизнь, на вашу жизнь, и на жизнь этой страны. — Несмотря на смуглый цвет кожи, маг говорил без малейшего акцента.

— Это вопрос жизни и смерти? — уточнил путник.

— Именно так! И поэтому я хочу, чтобы всё, что здесь произойдёт, осталось между нами. Я не желаю, чтобы это произошло прилюдно — некоторые могут помешать нам.

— Как понимаю, вы прибыли издалека?

— Да. С юга. Но я некоторое время прожил в вашей стране.

— Вы давно заинтриговали меня. Но я человек занятой и не люблю даром терять время. Скажите, господин маг, в чём заключается сделка?

— Сделка очень проста, мой друг! — усмехнулся чародей. — Вы получите смерть, а я получу ваш труп. Инмагна! — глазницы набалдашника-черепа колдовского посоха засветились зелёным огнём.

Путник, хотя и опасался волков, был не из робкого десятка: он не побежал прочь, а выхватил кинжал с пояса и ринулся на мага. Но в тот же момент кинжал вырвался из руки нападавшего и улетел куда-то во тьму.

— Шелшеллет баррак! — чародей встретил своего противника ударом посоха. Полыхнула бесшумная лиловая вспышка, и участник "сделки" упал лицом в снег. Маг перевернул тело и поднёс руку ко рту. Не дышит.

Отлично! Теперь можно приступать к работе! Чародей провёл ладонью по лбу умершего и прошептал нужное заклинание...

Глава 1

Возвращение вояки

Старший сержант гиперборейской республиканской армии Ларратос Мельд, или попросту Ларри, лежал на верхней полке в купе поезда. В голову лезли мысли о странном наваждении: несколько дней бессонницы, прерываемой редкими кошмарами, не могли быть случайными. Он уже собирался спуститься с полки и зайти в купе проводника чтобы купить чая и бутербродов, но неожиданно вагон окутали эманации холода, тьмы и безжизненности, и вскоре Ларратос потерял сознание...

* * *

— Что случилось? Небось, опять подкрепление требуется?

Двое некромантов неспешно прогуливались у подножия священной горы Талагмия. Всё вокруг покрылось смёрзшимся снегом. В отдалении копошилась нежить — группа полусгнивших существ омерзительного вида. Стоял лютый мороз, столь характерный для зимы Крайнего севера, но магам Смерти он не причинял особых неудобств (а уж про нежить и говорить нечего).

— Да, проклятые республиканцы вновь перешли в наступление. Думаю, пяти сотен низкопробных мертвяков вполне хватит, чтобы заткнуть дыру.

— Пожалуй, — нехотя согласился второй некромант. — Только ты в следующий раз действуй умнее — или хотя бы осторожнее: не так-то легко поднять полтысячи скелетов. Уверен, лорд Шакир будет сильно недоволен, если узнает о твоих "успехах".

— Не думаю. В последнее время он что-то вообще перестал нами интересоваться. К тому же вся эта война — лишь прикрытие для его деятельности. Вот когда он подчинит себе правительство...

— Потише! Мне кажется, или нас действительно подслушивают?

— Точно! — первый некромант зло выругался. — От этих шпионов даже во сне не скроешься! Ну ничего, сейчас я ему пошлю подарочек...

С этими словами маг сделал небрежный жест — словно сдавил надоедливое насекомое.

* * *

Ларратос пришёл в себя. Откуда взялись эти проклятые кошмары?! Его горло сводило от нестерпимой боли: он готов был поклясться, что "подарок" некромантов дошёл по назначению — столь реалистичным казалось видение и странным — последовавшее за ним пробуждение. Неужели в этом замешан тот самый зуб вурдалака, который он носит на шее в качестве оберега? Может, плохая идея носить такие трофеи? Надо срочно его сжечь! Нет-нет... Надо будет дома показать Эране, может она разберётся?

При мыслях о жене Ларратос проснулся окончательно. Эрана, дорогая Эрана, с которой не виделись два с половиной года! Она так хотела навестить мужа, но родственников не пускали на Крайний север. И сын, Урсос! Как же Ларратосу не терпелось его увидеть! Эрана писала в письмах и рассказывала по мадаббару, что лицом и чёрными волосами он пошёл в отца. А глаза достались голубые — от матери. И пожилая чета Мельдов, заменившая Ларратосу родителей.

Старший сержант поднялся с койки и взглянул в окно. Мимо проплывали унылые заснеженные равнины, кое-где изрезанные неглубокими оврагами. Поезд, очевидно, уже подъезжал к городку Вильину, названной родине Ларратоса, но за окнами вагона по-прежнему наблюдались лишь одинокие сосны. А на Крайнем Севере, в горных районах промёрзшей северной земли, не росли даже деревья.

И вот ради мёртвых земель на Крайнем Севере мы уже двести лет воюем с некромантами, — мрачно подумал Ларри. — Да кому вообще нужны такие "территории"? Пусть бы эти некроманты и дальше сидели в своих ледяных пустошах. Самое обидное, что за всё время войны граница с царством Смерти, основанным некромантами, смещалась всего на десять-двадцать вёрст в ту или иную сторону.

Внезапно поезд тряхнуло, потом ещё раз... И состав остановился.

Странно, — удивился Ларри. — Вроде бы до Вильина ещё полчаса езды...

Немного подождав и убедившись, что поезд остановился всерьёз и надолго, Мельд вышел в коридор. Там уже вовсю толпились возмущённые пассажиры.

— Что случилось? — поинтересовался Ларратос у одного из них.

— Пути опять снегом завалило, — буркнул тот. — И куда только мэр смотрит! В общем, теперь будем стоять, пока нас не откопают...

Мельд лишь вздохнул: опять эти извечные проблемы со снегом! Почему-то зима, которая даже в самых южных областях Гиперборея длится по полгода, каждый раз становилась для железнодорожников полной неожиданностью. Чуть снегопад — и всё движение поездов полностью останавливается. Каждый год из городской казны выделяются немалые суммы на реконструкцию железных дорог; каждую осень мэр торжественно объявляет, что отныне снег и мороз не помешают гиперборейским маговозам. А потом зима опять расценивается как стихийное бедствие, перед которым бессильны даже маги.

Итак, пути засыпало. Ларри уже знал, что это надолго — бригада по расчистке прибудет через сутки, не раньше. И то если нового снегопада не начнётся. Он взглянул в окно: там, за стеклом, уже неслышно кружились первые снежинки...

"А что, если мне добраться до Вильина пешком?" — вдруг осенило Ларратоса. — "До города всего пара десятков вёрст — во время армейской службы мы ещё и не такие переходы совершали... К вечеру уже буду дома". Приняв такое решение, Мельд пристегнул к спине небольшой круглый щит, поправил меч в ножнах, надёжно закрепил на поясе автоматический арбалет, надел армейские перчатки и вышел из вагона, сразу же провалившись в снег почти по пояс. После относительно тёплого вагона холодный ветер казался особенно пронизывающим. Снег стал гуще, покрывая короткие чёрные волосы Ларри белым инеем.

"Лыжи бы сюда", — подумал Ларратос, шагая вдоль железнодорожных путей по направлению к городу. Его оранжевый плащ, означавший принадлежность к командному составу, легко выделялся на фоне заснеженной равнины.

"Хорошо ещё, что я высокого роста", — мрачно подумал Мельд, проваливаясь в очередной сугроб. А снег всё сыпал и сыпал, заметая следы старшего сержанта.

* * *

В Вильин Ларри вошёл уже глубоким вечером. По городу проезжали редкие самоходные повозки. Часы на ратуше ударили восемь раз. Метель к тому времени уже успела закончиться, но ветер никуда не делся, по-прежнему дуя прямо в лицо Ларратосу. Из печных труб домов валили облака дыма. Необычайно холмистая местность, покрытая многомесячным слоем снега и льда, представляла собою красивое зрелище, но это была мёртвенная красота. Холмы, на которых приютились кирпичные домики, тускло поблёскивали в свете окон домов, но этот блеск тоже выглядел мёртвым. Не водилось на этих холмах никакой живности, не росло никакой травы, а из деревьев встречались только полузачахшие сосны. Кое-где также попадались не менее мрачные дубы и берёзы, но без листьев они выглядели жутковато. И подобная погода продолжалась даже здесь, на самом юге республики Гиперборей, около шести месяцев. Полгода зимы! И это ещё ничего: например, в столице, городе Стейнгарде, расположенном всего в двухстах верстах от Вильина, зима длилась свыше восьми месяцев. А на Крайнем Севере, где Ларри проходил военную службу — и вовсе круглый год.

"Почему же господь наш Камриэль проповедовал, что в аду должно быть жарко? — думал Ларратос, — смотрю я на нашу погоду и понимаю, что в аду должно быть именно холодно. После смерти я бы предпочёл действительно гореть в аду, чем мучиться от этого невыносимого мороза".

Нельзя сказать, что Ларратоса можно назвать незакалённым — наоборот, физически он был хорошо развит, и без проблем мог часами находиться на самом сильном морозе. Однако мороз ему просто не нравился. Все три года, что он себя помнил, он мечтал о путешествии в южные страны, где нет этого ужасного вечного холода, жизнь расцветает, а люди не такие угрюмые, как в его родной стране.

Вскоре началась южная городская окраина — целая гряда холмов. На самой вершине одного из них стоял дом Мельдов, древнего рода волшебников, идущего ещё от эльфийских боевых магов, живших на юге страны до людей. Дом, милый дом. Кирпичный красный двухэтажный особняк, вокруг которого росли сосны. Ларратос подошёл к двери и постучал.

Вскоре дверь открылась. У неё стоял полный, с начавшими седеть усами и бакенбардами господин с трубкой и газетой "Стейнгардские вести" под мышкой. Лекстран Мельд, тесть Ларратоса. Заменивший родного отца.

— Здравия желаю, господин старший сержант, — улыбнулся тесть, — мы ещё неделю назад получили сообщение о том, что ты получил последнее повышение и возвращаешься. Правда, мы думали, что поезд должен был прибыть в город ещё сегодня утром.

— Здравствуйте, папа. Дорогу опять засыпало, — улыбнулся Ларратос.

Тёща, русоволосая госпожа Селина, крикнула на весь дом:

— Эрана! Эрана, иди скорее сюда! Зови Урсоса! Ларри вернулась!

— Иду, мама! — раздался обрадованный крик. Через полминуты в гостиной появилась высокая стройная блондинка в красной мантии волшебницы, с заострёнными, почти как у её эльфийских предков ушами. За ней шёл двухлетний ребёнок. И впрямь, вылитый отец. А глаза — мамины, голубые.

— Ларри! Дорогой! Ты вернулся из этой армии! — Эрана бросилась по лестнице навстречу мужу. Ларратос тоже ринулся по лестнице вверх, набегу поймал Эрану и обнял её.

— Любимая! Эрана, свет очей моих! Как же я рад тебя видеть! Только с тобой я счастлив по-настоящему! Когда я с тобой, все неприятности отходят на задний план. Твоя любовь окрыляет меня и даёт сил!

Ларратос прекрасно помнил тот день, когда они первый раз поцеловались — через две недели после их знакомства. Восьмого февраля 1615 года она познакомилась с этим потерянным странником. Тогда же, можно сказать, он и сам познакомился с собой. Что же было раньше? Ничто, сплошная пустота.

В тот удивительный день маг Лекстран Мельд, отец студентки Эраны пошёл на зимнюю рыбалку, благо, тёплые течения Северного моря позволяли ловить рыбу даже зимой. Но внезапно ветра пригнали к берегу льдину, на которой лежал спящий человек. Странник оказался истощённым и обросшим высоким мужчиной. Лекстран разбудил его — но оказалось, что незнакомец ничего не помнит. Ни своей биографии, ни места рождения, ни возраста, ни даже собственного имени. Лекстран привёл странника домой. Его помыли, постригли, побрили, и он стал более-менее похож на человека. Семья Мельдов убедилась, что эту амнезию невозможно исцелить магией. Эрана выходила его. Она дала незнакомцу имя Ларратос, что переводится с эльфийского как "Потерянная душа". Вскоре юная волшебница влюбилась в него, как и медсёстры часто влюбляются в пациентов. Ларратос отъелся и стал выглядеть значительно здоровее и моложе — из зеркала тогда на него смотрело лицо в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет — своего точного возраста он не знал. Вскоре Ларратос накачал мощную мускулатуру и начал обживаться в Вильине и заводить друзей. Он был просто Ларратос, без фамилии. Но через пару месяцев он сделал Эране предложение — и женился на ней. За неимением другого варианта он взял фамилию жены — Мельд.

Через некоторое время после свадьбы Ларратос принялся искать своё место в жизни. В качестве временного решения он пошёл служить в армию, надеясь, что к концу службы он вспомнит своё прошлое. Но ничего не вспоминалось...

— Папа! Папа вернулся! — вполне чётко крикнул Урсос. Ларри приобнял его и поднял на руки.

— Ты отслужил и стал настоящим воином, — произнесла Эрана. — А что же будет дальше?

— Не знаю, — ответил Ларратос. — Поначалу отосплюсь пару дней. А потом подумаю.

— О, Боги! — вдруг заметила она, — Что это висит на твоей шее!

— Ничего страшного, — отмахнулся Ларратос, — всего лишь амулет. Зуб полярного вурдалака.

— Всего лишь?! — ахнула жена, осенив мужу пятиконечной фигурой, — Любимый, зачем ты принёс домой эту дрянь?! Выброси это немедленно! А лучше — дай мне сжечь огненной магией!

— Я бы хотел, чтобы ты исследовала...

— Никаких исследований я делать не буду!

— Не будешь — и не надо! Но я хочу на пару дней оставить его себе.

Через некоторое время все члены семьи разбрелись по кроватям. Ларратос спал на диване, отдельно от Эраны — ей не хотелось лежать с ним, пока на его шее висит клык вурдалака. А Ларратосу не хотелось избавляться от него, потому что он ощущал, что клык вурдалака — мощный артефакт, и из владения им можно извлечь пользу.

Снились Ларри кошмары. Про злобных некромантов, сколотивших огромную армию из нежити, про то, как он сам, Ларри Мельд, умерший от стрелы, пущенной в грудь скелетом-лучником, восстал с поля боя и превратился в вурдалака, с огромными зубами, жаждущего человечины, и в таком облике стал в ряды некромантических армий. И вот он, в толпе подобных ему живых трупов, вооружённых мечами, топорами, луками и арбалетами, марширует под траурную музыку, двигаясь к покинутому городу Айсгарду, древней столице королевства Гиперборей, находящейся на священной ледяной горе Талагмия. По мере того, как он идёт, куски кожи отпадают от него, и он превращается в нечто ужасное, на что тяжело даже смотреть — не то что драться с ним. Группа некромантов приветствует мрачного мага восточного вида, который стоит на самой вершине горы, там, где находилась главная площадь покинутого города. Один из некромантов поднимает руку и кричит восточному магу: "Приветствую, лорд Шакир! Слава великому Карерону!". Лорд Шакир, смуглый маг с орлиным носом, что-то кричит в ответ, но Ларратос не слышит, что конкретно. Он, как и все порождения Смерти, прижимает правую руку к груди, выкидывает вверх левую руку и кричит: "Да будут славны лорд Шакир и великий Карерон!". Его желудок жаждет человеческого мяса, и всё тело дрожит от зверского голода. Его шею раздирает адская боль.

Проснулся Ларри оттого, что его грудь действительно дрожала — дрожала от боли, сводимая проклятием некромантов. Похоже, благодаря этому клыку у него как будто образовалась телепатическая связь с нежитью и некромантами. Он ничего не слышал о лорде Шакире, однако откуда-то из прошлого всплыла информация о великом Карероне. Где-то он уже слыхал это имя, но никак не мог вспомнить, кто же это такой. Ларри не покидала мысль, что сон, который он видел, был вещим — слишком уж впечатляла его реалистичность. Вероятно, это был сон одного из некромантов, который Ларратос увидел благодаря телепатической связи. Вдруг эта связь действительно реальна? Значит, тогда и некроманты видят всё то, что видит Ларратос — по крайней мере, во сне. Ему припомнился разговор двух магов Смерти, в котором они приняли его за шпиона и пообещали убить...

Ларри встал с кровати в леденящем поту. Одевшись и вытерев пот, он посмотрел на часы, висевшие на стене. Судя по ним, Мельд провёл во сне часа два, но больше спать не хотелось. С одной стороны, ему хотелось нормально выспаться. С другой же стороны, не было желания отказаться от столь полезного артефакта. Ладно, демоны с ним. Ларратос снял амулет и положил его в тумбочку. Вскоре он заснул, как младенец.

Наутро он встал с кровати и поплёлся в ванную, задумавшись о вурдалаках, Карероне и Шакире.

— Милый, — преградила ему путь жена, прочитав в глазах тревогу, — тебя что-то беспокоит?

— Понимаешь ли, Эрана, мне снятся кошмары. Мне снилось, что я — вурдалак, что я служу в армии Смерти и приветствую великого чёрного мага.

— Думаю, это связано с твоей безделушкой. Уничтожь её — и избавишься от кошмаров.

— Я подумаю, дорогая, — ответил Ларратос, немного задумавшись, — Во сне я слышал имя "Карерон". Тебе оно не о чём не говорит?

— Ларри, Карерон — чудище, которым пугают маленьких детей. Я много раз твердила Урсосу, чтобы не разбрасывал игрушки и не кидал вещи под кровать, а не то в беспорядке заведётся Карерон, который захватит его в своё мрачное царство. Я и тебе об этом писала.

— Живёт в беспорядке, в мрачном царстве под кроватью?

— Или в подвале. Или в чердаке.

— Так может, мой кошмар — лишь отражение переживаний моего собственного детства? Может быть, моя память восстанавливается?

— Кто знает, Ларри? Я надеюсь на это

* * *

Через три дня, восьмого февраля, случился день рождения Ларратоса. Этот день был объявлен его днём рождения, поскольку именно тогда Лекстран нашёл его, дрейфующего на льдине.

— Папа, — вмешался Урсос. — А сколько тебе лет?

— Не знаю, — честно ответил Ларратос. Но судя по лицу и по документам, мне сегодня исполняется тридцать.

— А мне кажется, что с того момента, как ты ушёл в армию, ты не изменился, — ответила Эрана.

* * *

Вскоре Ларратос нашёл работу — он перевёлся из армии в городскую стражу. Он рассчитывал за несколько лет дорасти в карьерной лестнице до начальника стражи Вильина.

Едва зайдя в свой кабинет, Ларри увидел двух подчинённых. Ба! Так это же его старые друзья! Ранис Тиррен, двадцати трёх лет, выпускник магической академии — и бывший возлюбленный Эраны. А второй — орк Беллердаш, друид, двадцати шести лет.

— Лэйш нимен Огар, гешт Беллердаш, — произнёс Ларри, подойдя к столику и прислонив правую руку ко лбу — обычно он приветствовал Беллердаша традиционным оркским благословением.

— Ларри! Дружище! Как я рад тебя здесь видеть! — радостно крикнул орк, — мы устроились в стражу!

— Привет, Беллердаш! Привет, Ранис! — Ларри протягивал друзьям руку.

— Ну, здравствуй, Ларри, — воскликнул Ранис, отвечая на рукопожатие.

— А вы тут какими судьбами?

— Мы оба закончили обучение, — ответил орк. — Я теперь — магистр и боевой друид, а Ранис — мастер магии. Мы пошли в городскую стражу, а как выпускникам нам дали должности сержантов.

— Отлично, — улыбнулся Ларратос. — А я дослужился до старшего сержанта, и получается, что я теперь ваш командир.

— Рад за тебя, — улыбнулся Беллердаш. Как здорово служить под командованием собственного друга!

— Что?! — без видимой причины выкрикнул Ранис. — Ты?! Командир?! Надо мной?! Надо мной, магом и аристократом — ты, обычный солдафон?! Ты увёл мою девушку! Так ещё и называешь себя моим командиром?

— Не злись, — сурово, но спокойно произнёс Ларратос. — Я — твой начальник, и если ты не будешь меня слушаться, то попадёшь под трибунал.

— Да нужно мне такое начальство?!

— Это бунт на корабле, — Ларри сжал правый кулак. — Если ты ещё раз вякнешь, я попросту набью тебе морду!

Ранис вспыхнул и, вскочив, взял посох наизготовку.

Беллердаш поднялся (несмотря на то, что он был среднего для орка роста, по людским меркам друид выглядел настоящей громадиной, лишь чуть-чуть недотягивая до Ларри по росту и в полтора раза опережая его по объёму мышц), и вознёс к небесам руки, накладывая заклятие расслабления он не хотел драки между двумя своими лучшими друзьями. Сам Ларратос, резко встав, с грохотом перевернул стол. Вокруг сбежались стражники.

Ларри же точным ударом вышиб у Раниса посох, отлетевший в противоположный конец кабинета.

— Ах, вот ты как?! Получай! — Ранис засветил Ларри по лицу — сперва левой рукой, затем правой. Если бы не армейская школа, Ларри уже отправился бы в нокаут; но он поставил блок правой рукой, и удары пропали даром.

Тогда Ранис что-то быстро прошептал — и посох прилетел в его руку. Ещё заклинание — и огненный шар размером с яблоко полетел в голову Ларри. Ларратос пригнулся.

— Прибью! — он ударил правой ногой в грудь Раниса. Пока тот падал, Мельд выхватил из его рук посох, и, зажав его меж колен, положил правую ладонь на древко.

— Не ломай! — взмолился Ранис, — я сдаюсь!

Ларратос успокоился:

— Ладно, держи свой посох. Но знай, что со мной подобные штучки даром не сойдут.

Никаких заданий не было, поэтому Ларратос и его команда просто сидели за своими столами.

— Друзья мои, не слышали ли вы когда-либо о Карероне? — спросил Ларри. Его не оставляло чувство, что на Крайнем Севере происходит нечто скверное.

— Конечно слышал, — ответил Беллердаш, — Вообще-то это существо, которым пугают маленьких детей. Однако не все знают, откуда оно взяло своё имя. Это знает каждый друид орков — но не все маги людей. Титан Карерон был одним из могущественных богов древности. Во время вторжения демонов он предал своих и вскоре сам стал демоном — причём очень сильным, гораздо могущественнее, чем Баал и Шахриэль. Когда армию демонов разбили, Карерон попытался укрыться на севере. Эльфы сразу же ринулись в погоню, но догнали его только в Гиперборее, где и уничтожили.

— А не знаешь ли ты, богом чего был этот Карерон?

— Богом льда, холода и снега, — ответил Беллердаш, — затем это место занял Килдаш, которому потом и стал поклоняться народ орков как богу холодных стихий. Однако Карерон был гораздо могущественнее Килдаша, и какое счастье, что его уничтожили.

* * *

Ларратос, казалось, нашёл своё место в жизни. Выдающихся преступников не было, а с обычными его отряд справлялся вполне легко. По вечерам Ларри читал множество книг, в том числе приключенческих, исторических и географических. И он мечтал о тёплых странах, описанных в этих книгах, и приключениях. Иногда ему даже снилось, что он — боевой маг или шпион, путешествующий по морям, пустыням и лесам, и спасающий невинных людей от вселенского зла. Но случалось такое очень редко, а в основном его мучили кошмары.

Самый последний из этих кошмаров очень впечатлял. Ларратос вновь видел себя зомби, вурдалаком. Он стоял в центре площади на вершине скалы, а над ним нависла высокая фигура бородатого волшебника в чёрном одеянии и чалме. В сером северном воздухе, освещённом лишь факелами, не было видно его лица — одни контуры. Этот волшебник держал в руке огромный посох с набалдашником в виде черепа.

— Так-так, Мельд, — произнёс колдун противным склочным голосом. — Так, значит, ты отверг мою дружбу и не согласился помочь мне по-хорошему? Зря. Впрочем, умерев, ты всё равно стал моим слугой. Именно благодаря тебе Карерон вновь обретёт жизнь, и он будет вечно тебя помнить.

Огромный волшебник начал колотить по голове Мельда своим посохом. И тот проснулся... от стука в дверь.

— Вы — старший сержант Ларратос Мельд? — спросил голос за дверью.

— Да, это я, — ответил Ларри, встав с кровати и направившись к двери.

— На вас пришёл приказ из столицы.

— Какой ещё приказ?

— Вы переводитесь в восьмое отделение столичной стражи под командование майора Элиддина аль-Кахаби. В Стейнгарде началась различная демонщина — и нам нужны умелые воины вроде вас.

* * *

В этот же день, двадцатого мая 1618 года, попрощавшись с родными и друзьями, и рассказал что его переводят в столицу. Погода стояла довольно тёплой для такой северной страны — пятнадцать градусов, и день выдался полностью ясным, что являлось большой редкостью для Вильина. А на деревьях уже появились первые листья. Старший сержант Мельд шёл в военной форме. Как и три месяца назад, на спине висел щит, на поясе — меч, на плече — автоматический арбалет. Только вместо мехового кафтана Ларри надел лёгкое весеннее пальто. Но за этим пальто висел всё тот же оранжевый плащ.

Ларратос сел на поезд, отходивший со Стейнгардского вокзала. Поезд мчался по долинам северной страны, и Ларри Мельд спал. Ему в очередной раз снился сон про чёрного мага, лорда Шакира. Ларри снилось, будто бы недавно он был рабом Шакира, ибо тот подчинил себе его разум, но теперь власть колдуна над воином закончилась. Ларратос, ощутив свободу, побежал прочь по запутанным коридорам, преследуемый громогласным голосом чёрного мага:

— Беги-беги, Мельд! Жалкий предатель, тебе всё равно от меня не скрыться! Если я и не поймаю тебя, мои слуги тебя настигнут. И тогда ты будешь моим! Навсегда!

Ларри находился в каких-то подземных коридорах, в причудливом лабиринте катакомб. Его фигуру обрамлял меховой кафтан из серебристой шкуры полярного тигра. Откуда-то снаружи дул морозный воздух. Ощущался такой же мороз, как и в Стране Смерти, на Крайнем севере. И древние руны на стенах говорили, что это подземелье находится неподалёку от того места, где был повержен Карерон, а значит, возле заброшенного города Айсгарда, древней столицы Гиперборея.

И Ларри ощущал холодное дыхание смерти, чувствовал присутствие порождений некромантии за стенами. И даже чуял вурдалака, который должен был вот-вот появиться из-за угла в конце коридора. Сержант Мельд приготовил к бою свой меч, но за его спиной возник скелет-лучник. Ларри быстро обернулся, услышав шаги. Колчан лучника опустел, в лук была вставлена одна-единственная стрела, нацеленная на Мельда. Скелет отпустил руку, и стрела понеслась, рассекая воздух вокруг себя. Но даже этой одной стрелы хватило, чтобы поразить Ларри. Жуткая боль пронзила его грудь. Ларратос упал — и тут же снова поднялся. Он посмотрел пустым мёртвым взглядом сперва на скелета-лучника, затем на вурдалака, и сказал ледяным голосом:

— Братья мои! Исполнилась воля лорда Шакира. Карерон будет призван в этот мир!

Зубы Мельда заострились, как кривые лекарские иглы. Ларратос ощутил нечеловеческий голод. Его лёгкие не дышали, сердце не билось, но желудок жаждал мяса и крови. Куски кожи стали опадать с его безжизненного тела. И вот три мёртвых воина прошли сквозь многочисленные коридоры, выйдя на поверхность земли. В нескольких сотнях метров виднелась скала, на которой находился древний город Айсгард. А рядом строилась в боевой порядок целая армия нежити, к которой и присоединился отряд Мельда. Сгруппировавшись, они двинулись к Айсгарду под звуки траурного марша.

Неожиданно звуки труб, игравших траурный марш, стали чередоваться со свистом. Вскоре они превратились в настоящий свист, от которого Ларри и проснулся. Поезд сигналил о въезде Стейнгард.

— Мужик, вставай, — подошёл к Ларри проводник, — мы уже въезжаем в столицу.

Ларри посмотрел в заиндевевшее окно, за которым проплывали заснеженные горные склоны. На высокогорье снег лежит долго, иногда до самого лета. Железнодорожное полотно проложено здесь по берегу реки, шумящей на перекатах. Широко разлилась горная речка — метров сто до противоположного берега. Могучий поток стремительно несет талые снега в долину. Сначала Ларри принял эту реку за озеро. Но вскоре, когда маговоз поднялся немного в горы, он увидел, что река впадает в настоящее озеро, лежащее у самого подножия хребта. Ларратос понял, что это — озеро Тунар, самое большое озеро в Вестланде. А река, впадавшая в него, называлась Магнифой. И она действительно была великолепной: под лучами восходящего северного солнца её воды блестели, подобно зеркалу, пускающему солнечный зайчик. Русло реки пролегало среди гранитных пород.

"Вот почему город называется Стейнгардом, — подумал Ларри, — даже берега реки выложены гранитом". Мельд буквально приник к окну — настолько всё вокруг было необычно и любопытно.

Каменными были не только берега реки, но и все дома — Ларратос не увидел ни единого дома из кирпича или из дерева. Здания выглядели довольно старыми и насчитывали, как и вильинские строения, от трёх до пяти этажей.

Вскоре река сделала поворот, и колёса поезда загрохотали по мосту через Магнифу. "Странно, — подумал Ларри. — Все улицы здесь почему-то абсолютно прямые, тогда как река всё время петляет. Да и храмов что-то многовато..." За несколько минут Ларратос насчитал с десяток различных храмов. К тому же каждая улица заканчивалась какой-нибудь площадью, в центре которой непременно возвышалась памятная колонна или статуя. "Город-музей", — вспомнил Мельд одно из прозвищ Стейгарда.

Поезд плавно повернул, Магнифа исчезла из вида, и теперь состав следовал вдоль очень широкой улицы, по которой шустро сновали скоростные самоходные повозки. Ларри в очередной раз поразился: хотя тесть и рассказывал ему о подобных повозках, но, похоже, с момента отъезда Лекстрана Мельда из столицы число людей, использующих новый вид транспорта, возросло. "Да, сильно возросло", — покачал головой Мельд, когда поезд проехал мимо двух столкнувшихся повозок: их водители о чём-то спорили друг с другом...

Ещё один поворот ("чего это дорога так петляет? Улицы-то прямые", — хмыкнул Ларри), и состав, не снижая скорости, понёсся вдоль узкой старой улочки. Здесь было слишком тесно для самоходных повозок, поэтому все люди передвигались по старинке — на своих двоих.

"Причём не только люди", — Ларри невольно отметил, что людей-то ему попадалось не так уж и много. Например, около трети всех прохожих было орками. "Недаром говорят, что все они поголовно переселились в столицу", — улыбнулся Мельд. — "А ведь ещё два века назад орки жили в глухих деревнях, да и сейчас по традиции считаются сельским населением. Видимо, и тугодумами их считают всё по той же традиции".

И действительно, народная молва почему-то приписывала оркам не самые сильные интеллектуальные способности, неорганизованность и любовь к "деревенскому воздуху". На самом же деле они обладали таким же интеллектом, что и люди, к тому же держались гораздо дружнее. Как следствие, немалую часть стейнгардских изобретателей, начальников и предпринимателей составляли именно они.

Наконец поезд доехал до вокзала и остановился, сопроводив своё прибытие оглушительным гудком. Ларри, надев меховой кафтан и плащ, вышел на перрон. Здание, на котором красовалась светящаяся лиловым магическим светом надпись "Вильинский вокзал", было выполнено в стиле родного города Ларратоса: трёхэтажный красный кирпичный дом с небольшой башенкой. На улице, само собой, холодно — около минус двух градусов, северное солнце только начало вставать. Этот горный город оказался холоднее, чем Вильин, но всё же теплее Страны Смерти, находящейся ещё на шестьсот вёрст севернее Стейнгарда.

Теперь оставалось лишь дождаться встречающих: когда Ларри только садился в поезд, ему сказали, что по прибытию в столицу его должны встретить — и, соответственно, проводить до казармы. Тем не менее, никого хотя бы отдалённо похожего на стражника, на вокзале не было. Мельд принялся бесцельно прохаживаться по платформе...

Прождав пару часов, Ларри окончательно убедился, что встречать его никто не будет. А стало быть, до казармы (или иного места сборов) ему придётся добираться самостоятельно. "Час от часу не легче", — вздохнул Ларратос, покидая вокзал. Он совершенно не представлял себе, где находится эта самая казарма. А найти неизвестно что и неизвестно где будет по меньшей мере непросто — особенно в таком большом городе, как Стейнгард. Немного побродив по стейнгардским улицам, Ларри, наконец, подошёл к одному из прохожих — какому-то седобородому старичку.

— Извините, вы случайно не знаете, где здесь ближайшая казарма городской стражи?

— Что? — удивился тот. — Казарма? Нет здесь никаких казарм — они все в новом городе!

— Где?

— Вы что, приезжий? — старик явно удивился тем, что приходится объяснять очевидные истины. — Столица состоит из двух частей: старый город и новый. В общем, садитесь на зачаробус. Вот идите туда и ждите шестой маршрут. Ехать — ну, где-то минут пятнадцать.

Поблагодарив старика, Ларратос прошёл на остановку и начал ждать. Наконец, зачаробус всё-таки подъехал. Обычная самоходная повозка — некое подобие фургона, снабженного зачарованным двигателем. Сержант протянул кондуктору плату и получил вместе с билетом несколько тяжёлых монет сдачи.

Через пятнадцать минут кондуктор объявил:

— Улица Революции! Мы въехали в Новый Город.

Выйдя из маговоза, Мельд сразу же поразился высоте зданий Нового города. Никогда прежде он не сталкивался со столь грандиозными сооружениями — даже крепостные башни, описанные в старинных книгах, и то были пониже. Ларри вжал голову в плечи: ему всё казалось, что эти здания вот-вот рухнут.

"Успокойся, — сказал он себе. — Эти постройки стоят уже не одно десятилетие и ни на кого не падают". Чтобы избавиться от чувства подавленности, Ларратос начал подсчитывать этажи. Их оказалось по сорок у каждого здания.

— Вам помочь?

Ларри вздрогнул от неожиданности: прямо перед ним стоял низкий пожилой орк в одеждах друида и с простым деревянным посохом. Ларратос так увлёкся изучением домов, что не заметил его появления.

— Д-да, если не трудно, — справившись с секундным замешательством произнёс Ларри. — Мне хотелось бы узнать...

— Казарму ищете? — усмехнулся орк. — Не удивляйтесь, даже старшие друиды умеют читать чужие мысли, а в вашем случае не требуется даже и этого: что ещё может делать в столице новичок, да к тому же в придачу старший сержант? Думаю, вам стоит отправиться на третий уровень улицы Революции, дом... хм, кажется, пятнадцать.

— А что такое "третий уровень"?

— Кхм, как бы вам это объяснить попроще, — задумался оркский друид. — Ладно, — рыкнул он наконец. — Так и быть, провожу вас — очень хочется взглянуть, какие будут морды у этих вояк, когда они поймут, что вы добирались до казармы самостоятельно.

Друид решительно пошёл вдоль улицы (прохожие расступались при его появлении), и Ларри двинулся следом за ним, не забывая посматривать по сторонам. Всё вокруг было для него ново и необычно. Так, оказалось, что номера всех домов-"столпов" всегда кратны десяти, а между ними расположены здания поменьше — всего по три-пять этажей, как в старом городе.

Добравшись до дома номер двадцать, орк направился прямо к подъезду здания.

— Следуйте за мной, — кивнул он замешкавшемуся сержанту. — Сейчас вы сами увидите, что такое третий уровень.

Оказалось, что в подъезде расположен специальный лифт. Орк повернул рычаг, и платформа плавно поднялась вверх, отмотав примерно три десятка этажей.

— Всё, выходим.

— Куда? — не понял Мельд. — Прямо в окно?

— Нет, зачем же, — орк откровенно забавлялся, глядя на ничего не понимающего новичка. — Всё-таки тридцатый этаж, а летать мы не умеем, — произнёс он, открывая дверь.

Ларри последовал за ним — и оказался на просторном широком мосту. Мост, проведённый прямо между домами! Невероятно! Мельд даже не сразу сообразил, что по бокам этого моста тоже расположены трёхэтажные дома — постройки, подвешенные прямо в воздухе и "прилепленные" друг к другу (а также к стенам домов-"столпов"). Получалась своего рода подвесная улица. Оглядевшись, Ларри увидел, что такие мосты проложены в несколько ярусов — друг над другом.

— Так вот что такое "третий уровень"! — осенило Мельда.

— Именно, — кивнул друид. — Причём чем выше уровень или этаж дома-столпа, тем выше и престиж жилья. Самые бедные живут на первом уровне, самые богатые — на пятом. Начиная со второго уровня, категорически запрещено ездить на лошадях, чтобы они не пачкали верхние уровни города. Дорогие заведения и правительственные объекты всегда находятся наверху.

Пройдя ещё немного, орк остановился перед трёхэтажным домом с номером "пятнадцать", сделанным из красного дерева. На нём виднелась надпись: "Министерство внутренних войск республики Гиперборей. Казарма номер восемь города Стейнгарда".

— Вот мы и пришли, — ухмыльнулся орк, перехватывая посох поудобнее. — Сейчас начнётся самое интересное...

Ларратос вместе с друидом зашёл в казарму и снял верхнюю одежду. Стейнгардская казарма выглядела гораздо красивее и роскошнее, чем армейские казармы на Крайнем Севере, в Стране Смерти, или же в Вильине. Коридор, в отличие от коридоров других знакомых Ларратосу казарм, был оклеен золотистыми обоями с занятными узорами. Двери изготавливались не из простого дерева, а из настоящего красного дуба.

— Кхм, — друид покосился на Ларри. — Как видите, в ваших казармах полно дуба и полно дубов. Вот, кстати, один из них, — орк кивнул на офицера — крепкого короткостриженного мужчину лет сорока пяти, в титанопластмассовом нагруднике, стоявшего возле одной из дверей.

— Здравия желаю, господин капитан, — отсалютовал ему Ларратос. — Я прибыл в столицу для прохождения военных сборов...

— Вы Ларратос Мельд? — поинтересовался военный.

— Да, так точно.

— А где в таком случае лейтенант Вольфман? — нахмурился он. — Вы с ним должны были прибыть в казарму ещё три часа назад! И что здесь делает архидруид Эракдаш?

— Архидруид?! — воскликнул удивлённый Ларри.

— Что делаю? — усмехнулся орк. — Да вот, получаю очередное подтверждение того, что в доблестной городской страже царит полный разброд. К тому же должен же был кто-то показать новичку дорогу? Впрочем, я здесь не задержусь.

С этими словами Эракдаш развернулся и вышел.

— Вольно, Мельд, — буркнул наконец офицер. — Я — капитан Фейир. Добро пожаловать в Стейнгард, старший сержант. Я буду вашим начальником — начальник казармы, майор Кахаби на несколько дней выехал из города. Под моим чутким руководством вы сохраните свою боевую хватку, а может, даже и разовьёте её.

— Благодарю вас, господин капитан.

— Не за что. Ну, попадись мне теперь этот Вольфман... Кстати, позвольте взять ваш арбалет.

Ларратос отдал свой арбалет капитану.

— Старьё, — сказал он, взглянув на это оружие, — Всякий гиперборейский стражник должен быть вооружён последними новинками нашей военной техники, — продолжил капитан, вручая Ларратосу новый арбалет, сделанный гораздо изящнее, чем предыдущий. — Получите и распишитесь. Это автоматический арбалет с оптическим прицелом РС-2, названный так по имени его изобретателя, Раниса Синтара. Он может пускать несколько стрел в секунду, всего в него помещается до полутора сотен мини-болтов. Благодаря новейшим боевым заклинаниям они обретают в полёте огромную массу и скорость, поэтому летят на очень большое расстояние и пробивают большинство доспехов, за исключением нескольких видов магических. Но мы работаем и над этой проблемой. Арбалет РС-2 может стрелять как в режиме автоматической стрельбы, так и в режиме одиночного выстрела во время прицеливания.

Ларри вместе с капитаном зашёл в зал стрельбы. Он внимательно осмотрел новый арбалет. На его поверхности прямо над курком находился некий металлический цилиндрик, а на концах цилиндрика — две линзы. Ларри посмотрел внутрь этого цилиндра. Противоположная стена и все цели на ней казались в несколько раз больше. В самом центре оптического прицела стоял небольшой крестик.

— Наведите прицел на центр мишени, сержант, и нажмите на курок, — приказал капитан.

Ларри навёл крестик в центр мишени и выстрелил. Лёгкий щелчок — и стрела попала прямо туда.

— Вот видите, какое великолепное изобретение! — капитан явно гордился военными новинками.

— Так, Мельд, погодите, — послышался внезапный голос капитана. — Похоже, ваш исчезнувший встречающий пожаловал...

И действительно, к ним направлялся офицер в возрасте около двадцати пяти лет. Подойдя к капитану, он отсалютовал ему и отрапортовал:

— Господин капитан, согласно ва...

— Молчать, лейтенант! Вы должны были прибыть в казарму ещё пять часов назад! Где вы шлялись всё это время? И почему не встретили старшего сержанта Мельда?!

— Виноват, господин капитан! Наш маговоз попал в аварию, и я два часа ожидал эвакуатор...

— А остальные три?

— Разыскивал Ларратоса Мельда — на вокзале сообщили, что он так и не дождался меня.

— Вас дождёшься! Объявляю вам строгий выговор! Что же до Мельда, то он добрался до казармы и без вас. А теперь марш отсюда!

* * *

На стрельбище Ларратос показал отличные результаты и по стрельбе из простого арбалета (без прицела), поразив большинство мишеней. На тренировке по ближнему бою он дрался деревянным тренировочным мечом и из большинства битв выходил победителем.

— Мельд, — обратился капитан в комнате испытаний оружия, — позвольте вручить вам последнюю разработку наших алхимиков, эксплодум-64. Сейчас он входит в обязательный боекомплект всех гиперборейских солдат.

Ларри взял протянутый ему комплект из пяти колб и повесил их на пояс. С подобными штуками он был знаком не понаслышке: в его отряде, воевавшем с Царством Смерти, было двое солдат-алхимиков, вооружённых эксплодумом, отравляющими и одурманивающими веществами и огнемётами. И оба погибли.

— Вы, как воин общего профиля, наверняка умеете управляться с эксплодумом?

— Да, господин капитан, в нашем отряде были алхимики, они научили меня.

Сам Ларратос считал, что эксплодум — подлинное самоубийство, и что с этими колбами у отряда куда меньше шансов на победу, чем без них. Однако это мнение он благоразумно оставил при себе.

— Теперь эксплодумом должны пользоваться все. Это вам не громоздкий ранец-огнемёт или коллекция колб отравляющих газов. Пять новых колб без проблем поместятся на поясе пехотинца. Видите то чучело в углу комнаты?

— Так точно, господин капитан.

— Встряхните колбу и киньте в него.

Ларри повиновался. Жидкость внутри неё запузырилась и пошла реация. Мельд кинул колбу прямо в чучело. Через семь секунд под давлением газа выскочила пробка, и вещество начало выходить наружу. Почти сразу же произошёл взрыв. Образовалось огненное облако радиусом в три метра, и над ним появилась дымовая завеса, не позволявшая что-либо видеть. Со стенами ничего не случилось, поскольку на них было наложено заклятие защиты от силовой волны и огня. Магические агрегаты на потолке рассеяли дым и погасили огонь. От чучела же не осталось ни следа.

— Великолепно, сержант Мельд, — произнес капитан. Похоже, Ларратосу начинало везти — он с первого же дня стал любимчиком военачальника. А вскоре, может, и повышение...

Глава 2

Стейнгард

Ларратосу захотелось познакомиться со столичным городом — узнать, чем живут люди, чего боятся, к чему стремятся, каковы их повседневные заботы. Его также сильно занимала история столицы — он слышал, что в древности Стейнгард был гномским городом и назывался Араксаром, городом камня (после захвата людьми из Айсгарда это название было переведено на вестландский).

После восьми часов вечера до самого отбоя — до полдвенадцатого — образовалось свободное время. И Ларри решил просто прогуляться по городу. Здесь, на севере, двадцать первого мая, в преддверии лета солнце заходило очень поздно, а ночи были белыми, светлыми. Столичная жизнь кипела: по улицам Нового города ходили люди и ездили самоходные повозки. Весна уже начинала вступать в свои права и в Стейнгарде — небо было облачным, но не пасмурным. Красиво, относительно спокойно...

В одиннадцать часов Ларратос уже подходил к казарме, когда где-то внизу, на первом уровне, раздался оглушительный рёв сирен — как в военном лагере во время нападения врага. Мельд подошёл к краю улицы и посмотрел вниз. По улице с огромной скоростью мчался человек в маске. К седлу его коня крепились два крупных мешка, на груди красовались великолепные (и явно зачарованные!) доспехи, а на плече висел автоматический арбалет. Когда этот тип пронёсся мимо, Ларри успел заметить, что на груди всадника висит какой-то светящийся амулет — разумеется, тоже магический. Судя по форме, эта вещица защищала своего хозяина от враждебной магии.

За всадником гнались четыре самоходные повозки синего цвета — именно из их недр доносились звуки тревоги.

— Ага, попался, Неуловимый! — рядом с Ларратосом встал ещё один прохожий, — Стражи сейчас его догонят.

Всё ясно: синие повозки принадлежали городской страже. Значит, преследуемый — преступник, причём довольно известный, раз горожане уже легко узнают его. А в мешках, очевидно, похищенные вещи или деньги. Тем временем возле тротуаров собиралась толпа — люди не хотели упускать бесплатного зрелища.

— Опять Неуловимый! — недовольно проворчал какой-то старик.

— И опять он ограбил банк.

— Непонятно, куда только стража смотрит. Уже в третий раз только за этот год он удирает с деньгами!

Стражники всё же знали своё дело: с одной из городских башен снялись три каких-то блестящих точки, и вскоре Ларратос понял, что хранители порядка привлекли к погоне драконов — двух зелёных и одного бронзового. На одном из зелёных драконов восседал орк, на другом — молодой человек лет двадцати. Всадник бронзового оказался смуглым бородатым человеком средних лет. Толпа приветствовала их криками восторга — похоже, драконов использовали не так уж часто. Бронзовая разновидность летающих ящеров называлась восточными драконами, или танинами а зелёная — альбионскими драконами. Обе породы были самыми мелкими из всех драконов (размером чуть побольше лошади), но зато танины обладали разумом.

Тройка драконов под вздох толпы синхронно описала в небе красивую дугу и теперь двигалась навстречу грабителю. Впрочем, особого толку ящеры городу не принесли: улицы слишком узкие, драконы не могут на них приземлиться, не обломав размашистых крыльев о стены домов. Зелёные драконы неподвижно зависли в воздухе, часто взмахивая крыльями: похоже, их всадники прекрасно понимали, что реальной помощи своим коллегам они оказать не могут. А вот бронзовый ящер сложил крылья и резко пошёл на снижение. Чудом избежав столкновения с мостом, он приземлился на первом уровне. Ещё один восхищённый вздох толпы: такая посадка мало чем отличалась от падения. Не имея возможности раскрыть крылья, дракон должен был гасить скорость лапами. Его когти проскрежетали по мостовой, высекая из неё искры. Только очень опытный всадник на хорошо обученном драконе мог проделать такой трюк: малейшая ошибка — и ящер опрокинется, придавив седока и, скорее всего, сломав себе шею.

Но бородатый стражник справился, сев прямо перед носом грабителя. Преступник заметался: деваться ему было некуда. Наездник дракона поднёс ко рту небольшую коробочку — магическое устройство для усиления голоса — и произнёс на весь район:

— Ни с места! Вы арестованы! Бросьте оружие! Лечь на землю! Руки за голову!

Конечно же, грабитель его не послушался. Вместо того чтобы сдаться, он схватил арбалет и нажал на спусковой крючок, осыпав бородача градом стрел. Тот вскинул руку, словно прикрывая лицо... И ни одна стрела в него не попала. Все они словно натыкались на незримую преграду, и либо соскальзывали, попадая в стены, либо отскакивали, падая прямо перед мордой дракона. А пару мгновений спустя Ларратос услышал громкий треск: ремень арбалета Неуловимого почему-то лопнул. Далее произошло нечто совсем невероятное: несмотря на антимагический амулет, надёжно защищающий владельца от любых чар, оружие вырвалось из рук преступника и, пролетев по воздуху, очутилось у стражника. За ним последовал и сам амулет, так и не помогший своему хозяину. Грабитель с ошарашенным видом уставился на свои руки, и его тут же скрутили.

Вскоре стражи порядка разъехались, бородач увёл своего дракона (теперь ему нужно было отыскать подходящее место для взлёта), толпа разошлась. Ларратос ликовал — вот она, столичная жизнь! Это не какие-то заурядные провинциальные преступники, а серьёзные грабители! Когда-нибудь он тоже полетает на драконе. Обрадованный своим мыслям, Ларратос пошёл в свою казарму — спать.

Этой ночью Ларри опять снились кошмары — про лорда Шакира и его тёмную армию. На этот раз лорд Шакир произносил различные заклинания, стоя на вершине священной горы Талагмия. В нескольких верстах к северу виднелась Страна Смерти. А на юге находились небольшие людские поселения: жителям республики Гиперборей не хватало места для житья, и часть их вновь шла на Север для заселения заброшенных регионов. Маги уже давно проводили эксперименты, связанные с контролем климата — пытались растопить льды Айсгарда, но пока безуспешно. Поэтому земли Страны Смерти оставались непригодными для проживания.

Внизу, у подножия горы, строились отряды нежити — семь групп по сто мертвяков. Во главе каждого отряда стоял некромант, одетый в плащ какого-либо цвета радуги. На руках каждого из воинов Смерти виднелись повязки тех же цветов. А среди воинов фиолетовой боевой группы Ларратос как бы со стороны увидел себя. То есть увидел-то он, конечно, обычного вурдалака, но в то же время осознал, что это — он сам.

Лорд Шакир, как и в предыдущих кошмарах, стоял на площади, на вершине горы, возле небольшого кувшина, в котором горел огонь, и медленным речитативом произносил какое-то заклятье. Внезапно чародей замолчал. Огненный столб в кувшине вдруг с рёвом взметнулся на высоту трёх метров. Некромантов и нежить охватило радостное волнение, подобное тому, что испытывают болельщики на арене. Земля содрогнулась. Со страшной силой задрожала священная гора Талагмия. Город Айсгард на её вершине, хорошо сохранившийся, несмотря на долгие века, за считанные минуты превратился в руины. И Ларри проснулся от этого страшного грохота. Было ещё полшестого утра — полчаса до подъёма.

Он постарался было заснуть опять, но вскоре прозвенел сигнал подъёма — пока Ларри пытался заснуть, эти полчаса уже прошли. Ларратос встал, оделся, помылся и позавтракал. После чего вновь начались тренировки: стрельба из арбалета, а также ближний бой

О новых преступлениях пока не сообщалось. Выдался получасовой перерыв. Ларри зашёл в ближайший магазин и купил газету "Стейнгардские Вести".

На первом листе было помещено изображение рыжего усатого мужчины на коне, занимавшее большую часть этой страницы. Заголовок, напечатанный крупными красными буквами, гласил: "Поимка года! Городская стража Стейнгарда арестовала Неуловимого. (Читайте на второй странице)".

Ларри открыл газету на второй странице и углубился в чтение:

"На протяжении последних двух лет наш город страдал от ужасного кровососа, прилепившегося к нашим банкам. Опытный грабитель, получивший от коллег прозвище Неуловимый, начал орудовать в столице в 1616 году. В шестнадцатом и семнадцатом годах он совершил по три крупных ограбления банка. Этот негодяй выходил на дело только под покровом ночи и всегда ускользал незамеченным. Его невероятная ловкость позволяла ему буквально растворятся в темноте. Стража пыталась преследовать его, но всегда безуспешно: магическая кольчуга надежно защищала преступника от стрел, пускаемых в него хранителями порядка. А колдовской амулет поглощал все заклинания боевых магов, служащих городу.

В этом году Неуловимый произвёл два успешных ограбления банков. Он расстреливал охрану дротиками со снотворным и ускользал с крупной суммой денег. Вчера, 21 мая в 11 часов вечера, он вновь совершил ограбление. Как всегда, он вышел вчера на дело ночью, но, похоже, забыл, что в конце мая ночи в Стейнгарде белые. И поэтому уже не мог с лёгкостью ускользнуть от нашей доблестной стражи.

Отряд под командованием майора Элиддина Кахаби окружил Неуловимого и отрезал ему путь к отступлению. Как всегда, этот грабитель ослушался приказов и отказался сдаваться. Более того, он открыл огонь по стражам порядка. Преступник просто не знал, с кем имеет дело: майор одной лишь силой своей воли остановил поток стрел. И как же велико было удивление Неуловимого, когда, несмотря на амулет, защищающий от всякой магии, ремень на его арбалете порвался, и оружие перелетело к стражу. Он даже не догадывался, что вовсе не магия на службе у Элиддина, а силы Абсолюта. Опешивший грабитель позволил себя связать".

На третьей и четвёртой страницах газеты размещались новости с фронта, говорившие об успехах республиканской армии в Стране Смерти:

"Победоносные войска Гиперборея прорываются сквозь заслоны мертвяков и проходят на север. Противник в панике отступает. Вскоре все земли севернее Айсгарда станут частью нашей республики. Максимум два-три месяца — и эти территории будут полностью очищены от порождений некромантии".

Обычные военные новости. Уже более двухсот лет до окончательной победы в войне остаётся около двух месяцев. Ларри вспомнил свои сны. "Если в этих сновидениях есть хоть немного правды, то некроманты совершенно не опечалены успехами Гиперборея", — мысленно вздохнул Мельд. — "Когда республика только образовалась, наша армия была куда сильнее. Тогда мы могли в два счёта выбить всю нежить с Крайнего Севера".

Ларратос (как и все) знал, что эта война приносила немалый доход чиновникам военного ведомства. И, когда на горизонте замаячил призрак близкой победы, до военного начальства тут же дошло, что надо сокращать гиперборейскую армию. А то ведь она — не приведи Камриэль — и победить сможет! И успешно её сократили.

На страницах шесть-семь были новости спорта. Ларри пропустил статьи, посвященные неинтересным ему видам спорта, найдя статью, где говорилось про его любимый: гонки на драконах. Первое место, как всегда, занял нынешний чемпион республики, за которого и болел Ларри — Макис Стипс.

На последней странице, как и во всех газетах, красовались объявления и реклама. Одно из объявлений гласило:

"Опытный волшебник обучит вас магии. Индивидуальные занятия. Недорого — 15 аргусов за занятие. Ваши возраст и знания магии не имеют значения. Хан Гидрас. Улица Фарзеласа, четвёртый уровень, дом 36. Работаю без выходных, с 10.00 до 17.00. Оплата — после занятий".

Мельд решил: а что, если стать боевым магом? Тогда он принесёт городской страже куда больше пользы! Он пообещал себе, что в субботу зайдёт к Хану Гидрасу и возьмёт урок магии. Может, он пройдёт по индивидуальной программе все курсы магической школы?

* * *

Субботним утром в десять часов утра Ларри шёл по четвёртому уровню улицы Фарзеласа. Он шагал по направлению к дому мага Хана Гидраса, частного учителя.

Дом с тридцать шестым номером, стоящий на четвёртом уровне, смотрелся изумрудом среди кусков гранита. С первого взгляда было ясно, что это — жилище волшебника. Он представлял собою невысокую шестигранную башню в три этажа, выполненную из зелёного мрамора. На грани, обращённой к улице, располагался вход — дубовая дверь с изображённым на ней треугольником со вписанным глазом — символом магии. На каждом этаже с трёх сторон располагались шестигранные окна, выполненные из диамантийского стекла. Конусообразная крыша венчала всё это великолепие.

Ларри дёрнул за верёвку звонка, но вместо простого звона колокольчика внутри дома раздалась трель соловья.

Через пять секунд послышались шаги, а затем приятный баритон спросил его:

— Я кому-то нужен?

— Господин Гидрас, я пришёл по объявлению — хочу обучаться у вас магии.

— Тогда входите. — Дверь открылась.

Хан Гидрас оказался среднего роста курносым блондином с зелёными глазами. В левой руке он держал магический посох, и Ларратос сразу догадался, что маг — левша. На вид ему было примерно столько же лет, сколько и Ларратосу, так что он поначалу задумался, обращаться к учителю на "ты" или на "вы". Однако в голову тут же пришла мысль, что волшебник может выглядеть раз в несколько раз младше, чем есть на самом деле.

— Добрый день, господин Гидрас. Меня зовут Ларратос Мельд.

— Приятно познакомиться. Можете звать меня просто Хан, несмотря на нашу огромную разницу в возрасте — ведь мне 80 лет, — ответил маг, протягивая левую руку. Ларри в ответ протянул свою.

Во время рукопожатия Ларратос ощутил сильную боль в груди и вздрогнул. Клык вурдалака, очевидно, отозвался на присутствие в Гидрасе светлой магической энергии. Волшебник тоже вздрогнул, ощутив при рукопожатии чёрную магию.

— Что у вас за амулет, Лурратос?

— Клык убитого мной вурдалака.

— Я советую вам пореже носить эту мерзость. А пока пойдёмте со мной.

Ларри и Хан прошли в центр первого этажа.

— Хан, а не кажется ли вам, что я слишком стар для изучения магии? — поинтересовался Ларри.

— Видите ли, Ларратос, магию можно начать изучать в любом возрасте, если у вас в порядке с усидчивостью и памятью. Объясню на близком вам примере, — произнёс Гидрас, взглянув на мускулатуру Ларратоса, — изучение магии очень похоже на развитие мускулов. Можно начать качать мускулы в пятнадцать лет, можно в двадцать, а можно и в сорок, и если ты до этого был слабым, то при должной усидчивости всё равно разовьёшь мощную мускулатуру. Неужели вы думаете, что самые первые эльфийские маги учились с детства? Во времена их детства некому было их учить, они до всего додумались сами во взрослом возрасте. Также, когда эльфы обучали магии людей, они давали свои знания не только детям, но и взрослым, жаждущим получить новые силы.

— Хан, а какие есть виды магии?

— Вы ничего не слышал о классификации магических искусств? Тогда слушайте. — Гидрас встал в центре зала и, встав поудобнее, начал хорошо поставленным голосом:

— Магия берёт свою силу от энергии, называемой маной и делится на Чёрную, Белую и общую; Чёрная — на магию Тьмы и магию Смерти, то есть некромантию. А Белая — на магию Гармонии и Жизни. Раздел общей магии включает в себя школы Изменения, Иллюзий и магию Стихий, а также алхимию. Естественно, чёрные колдуны практикуют чёрную магию, а белые волшебники — белую. Существуют и серые маги, которые обладают большими знаниями общей магии и параллельно ей могут иметь знания как той, так и другой стороны. Я, например, белый волшебник. Затем, всякая магия делится на боевую, теоретическую и практическую. Магией Жизни обладают экзорцисты, целители, и высшие служители Камриэля. Магия Жизни — волшебное искусство, изобретённое людьми. А от эльфов мы обучились искусству Гармонии. Эльфы, первая раса, использовавшая чистую магию, сейчас владеют силами Гармонии гораздо слабее, чем люди. Также они обладают небольшими познаниями в колдовстве природы. Но никто не превзойдёт в природном волшебстве оркских друидов.

Перед изучением боевых заклинаний надо сначала овладеть азами теории магии, а потом — и практики. Несмотря на то, что вы до сих пор не проколдовали ни единого заклинания, из вас всё равно может выйти великий волшебник. Даже более великий, чем я. С каждым поколением магические знания накапливаются, и люди изобретают всё новые и новые заклинания. Магия становится всё сильнее. Разумеется, магия Жизни является слабым подобием сил Абсолюта, которыми обладают носители Небесной сущности, а магия Тьмы — подобием адских сил Хаоса. На Абсолют и Хаос не распространяется правило "чем новее, тем сильнее". Эти две сущности всегда были, есть и будут гораздо сильнее магии, но их возможности сильно ограничены.

— Я хочу начать занятие. Как мне выработать в себе магическое начало? Надо ли ограничить себя в еде, соблюдать мистические практики, временно отдалиться от мира?

— Этого уже двести лет как не требуется. Люди, обладающие магическим началом, бывают двух видов: те, кто родились с ним, и те, кто его приобрёл. Ребёнок с магическим началом рождается только в той семье, где хотя бы один из родителей — маг.

Ларратос вспомнил, что Эрана рассказывала это: часть детей, учившихся в магической школе, родились в простых семьях и были инициированы учителями в течение одного дня за отдельную плату.

— Бывает, что и в простой семье рождается ребёнок, обладающий магическим началом, — продолжал Гидрас, — но такое происходит очень редко.

Опытный маг накладывает на будущего ученика, родившегося в простой семье, заклятие "искры маны". После чего в того проникает магическая энергия, и его ментальная сущность становится открытой для магии. Чем выше изначальный ментальный потенциал человека, тем больше изначальная мощь маны в нём. За пятьдесят аргусов я вас инициирую.

— За пятьдесят?! Я рассчитывал на сумму в пятнадцать за каждое занятие!

— Занятие отдельно, а инициация отдельно. Но, как вы понимаете, занятие состоится только в том случае, если произойдёт инициация.

— Ладно, — Ларри протянул руку в кошелёк, отсчитал пятьдесят аргусов и протянул их Гидрасу.

— Благодарю, — сказал маг и направил на воина посох, — Спаркос де манна! — торжественно произнёс он заклинание.

Из посоха вылетело около двадцати крупных искр, переливающихся всеми цветами радуги. Они облепили тело Ларри со всех сторон и вошли внутрь через одежду и кожу. Однако при этом Ларри ничего не почувствовал.

— Теперь вы — начинающий маг, — сказал Хан, — мой ученик. Уже столкнувшись с маной, ваша ментальная сущность сама будет её вырабатывать.

— Благодарю вас, учитель.

— Вы владеете великим потенциалом и можете стать сильным магом. Но для успешного проведения колдовства надо приобрести посох — он увеличивает вашу магическую силу. Посох можно приобрести и у меня.

Вот вытягивает деньги, подумал Ларри. Но на мошенника не похож, он явно — настоящий маг.

— И сколько стоит посох?

— Тридцать пять аргусов.

— Хорошо, — вздохнул Ларри, отсчитывая деньги.

Ларратос и Хан поднялись по винтовой лестнице на второй этаж, и волшебник открыл шкаф, в котором стоял ряд посохов.

— Какой посох вы предпочтёте?

— Я бы хотел вот этот, оранжевый, цвета солнца.

— Неплохой выбор.

Через минуту волшебник и его ученик стояли на третьем этаже, где находилось множество вещей и агрегатов.

— А теперь, Ларратос, попробуйте магией открыть вот этот шкафчик, — Гидрас показал на шкаф, висящий на стене, — с помощью заклинания. Часть заклинаний Белой магии пришла из эльфийского языка, часть — из мизрахийского, столько же — из нашего родного вестландского, древнего или современного. Шкаф открывается заклятием "итфатех".

— Итфатех! — крикнул Ларри, направив на шкафчик свой посох. Ничего не произошло.

— Чем больше вы колдуете, тем более сильным становится заклятие. И тем больше маны протекает в вашем теле, и тем больше оно открыто для восприятия новой, более сложной магии. Попробуйте ещё раз.

Ларратос произнёс заклинание шесть раз, и ничего не произошло. На седьмой он услышал слабое пощёлкивание в замке. Надеясь, что дверь шкафчика не заперта, Ларри дёрнул за ручку, но безрезультатно: дверца была закрыта.

Ещё три раза Ларри произнёс заклинание, и замок щёлкнул именно так, как и должен открытый. Но дверца так и не сдвинулась с места, а Ларри почувствовал нечто вроде усталости, хотя не болела ни одна мышца. Мысли путались, он уже не мог ясно думать.

— Отлично, Ларратос. Вы открыли замок без ключа. А теперь этой же чарой откройте дверь.

— Итфатех! — крикнул Ларри. Дверь не поддалась. И Ларратос ощутил небольшую усталость.

— Мда, похоже, у вас кончается мана. Мана — возобновляемый ресурс организма любого волшебника — и за несколько часов восстанавливается. Напрягите остатки своей магической силы — и всё получится.

Ларри, сжав волю в кулак, произнёс несколько раз заклятие открытия. После третьего раза открылась и сама дверь.

— Великолепно, — одобрил Гидрас. — Отдохните — и придёте в себя.

Посидев минут десять, Ларратос ощутил себя увереннее.

— Учитель, я всё же хочу овладеть боевой магией. Я, конечно, понимаю, что надо изучить теорию и бытовые чары, однако мне очень хотелось бы прямо сейчас научиться хотя бы одному простенькому боевому заклинанию.

— Ладно. Я могу показать вам простейшее боевое заклинание — "огненный шар". Направьте посох на вот этот хрустальный куб под потолком и произнесите "Кадур ан-нур"!

Ларри произнёс заклинание. Первый блин, как всегда, вышел комом: не получилось ничего. Вторая попытка также не дола результатов. На третий раз над посохом начинающего мага возник маленький огненный шарик, размером с мышиную голову.

— Кидайте его вверх, в хрустальный куб!

— Как?

— Резко вздёрните вверх руку по направлению к кубу.

Мельд взмахнул посохом, и шарик полетел вверх, на полпути к кубу растворившись в воздухе.

— Пробуй до тех пор, пока твой шар не станет достаточно крупным.

На пятый раз Ларри сотворил шар размером с яблоко, и он долетел до куба. Хрустальный куб мигом растворил его.

— Этот куб создан для поглощения чар, чтобы не возникло пожара или другого урона моему дому. А теперь, Ларратос, попробуйте атаковать огненным шаром меня.

— Но я не хочу наносить вам вред!

— Не бойтесь: я — опытный волшебник и отражу любой удар.

— Кадур ан-нур! — крикнул Ларри и кинул шар в Гидраса.

— Маген Шмира! — ответил Гидрас, и всё его тело покрылось толстым синим слоем магической энергии. Когда к волшебнику подлетел шар, он просто ударил его рукой и направил вверх. Заклятие поглотилось всё тем же хрустальным кубом.

— Маген Шмира, — простейшее заклятие волшебного щита, которое защищает вас от чужих заклинаний. Естественно, чем больше ты его практикуешь, тем легче отбить чужие чары.

После того, как Ларри пять раз произнёс заклинание, его тело покрылось тоненьким слоем синей энергии.

— Кадур ан-Нур, — тихо произнёс Гидрас, и над его посохом появился огненный шар чуть больше последнего шара Ларри, полетев в направлении начинающего мага.

Ларри, испугавшись шара, машинально ударил по нему рукой. Щит сработал — шар отразился, только не в куб, а в стену.

— Дисбандо! — моментально среагировал волшебник, и шар растворился, — такое тоже случается. Нередко новички откидывают шары на стены. А заклятие "дисбандо" позволяет рассеивать чары. Само собой разумеется, чем мощнее ваша магия и чем слабее заклинание, которое вы хотите снять, тем больше шансов, что у вас получится.

— Учитель, я чувствую, что во мне кончилась мана.

— Тогда урок закончен. С вас пятнадцать аргусов за урок.

— Спасибо, учитель, — Ларри протянул волшебнику пятнадцать аргусов и направился к выходу.

— И запомните: теперь вы знаете четыре заклинания. Вы можете практиковать их самостоятельно, но я жду вас для продолжения занятий.

* * *

Ларратос направился к казарме стражи. Часы, располагавшиеся на вершине высочайшего из домов на улице Бринна, пробили три раза. Тут Ларратос внезапно ощутил адскую боль в груди. Руки и ноги ныли, словно подстреленный на охоте вепрь. Боль по всему телу, Ларратоса окутало шубой ледяного холода. Мельду показалось, будто он заживо превращается в вурдалака. Боль распространилась и на голову, затем нахлынула странная слабость, и Ларри упал в обморок прямо посреди улицы.

Пока он лежал без сознания, Тьма прислала ему новый кошмар.

У подножия священной горы Талагмия стояли двое некромантов, а на заднем плане копошилась нежить.

— Отлично, мой друг. Так сказать, прямое попадание, — усмехнулся один из них.

— Да, найти этого солдатика было несложно.

— Где он? Что мы с ним сделаем?

— Ну, если он выживет после моих чар поиска, мы убьём его. Этого шпиона зовут Ларратос Мельд, и он сейчас в Стейнгарде — осел в восьмой казарме стражников.

— Далековато... Совершенно не представляю, как мы до него доберёмся?

— Не знаю. Думаю, что нам и не стоит. Лорд Шакир легко сможет убить его. Он мастер этого дела, и сам выберет достойный способ. Шакиру это будет проще, чем нам...

Внезапно священная гора покрылась дымкой или мглой, которая развилась в подобие бурана, разбушевавшегося перед глазами Мельда.

Ларри очнулся на кровати в какой-то светлой комнате. Над кроватью склонился мужчина восточного вида в возрасте около пятидесяти лет, в синем домашнем халате. На его смуглом лице красовались усы и борода.

"Неужели это и есть лорд Шакир?!", — с удивлением и страхом подумал Ларри.

Глава 3

Служитель Абсолюта.

Нет, всё же это не лорд Шакир, — решил Ларри. Рост Шакира не дотягивал до незнакомца, да и выглядел чернокнижник постарше, чуть поуже в плечах, и обладал более длинным носом. Тем не менее, принадлежность незнакомого мужчины к народу мизрахимов не вызывала никакого сомнения. Ларратос заметил по лицу мизрахийца, что это — опытный воин, и ему совершенно неведом страх: скорее всего он моряк или представитель элитной гвардии. На поясе незнакомца висел экзотического вида меч, рукоятку которого восточные мастера выполнели в виде двух полумесяцев, соединяющихся внешними сторонами. Ниже этих полумесяцев располагался эфес, как у обычных западных мечей. В центре этой рукоятки красовался особый знак: восьмиконечная звезда, пересекающиеся ромб и квадрат — древний мизрахийский символ солнца. Сам меч по форме напоминал ятаган. Когда Ларри привстал с кровати, то увидел, что у мужчины нет правой ноги, а вместо неё — деревянный протез. Незнакомец сильно походил на пирата, которыми славился народ мизрахимов, вот только его лицо выглядело чересчур добродушным для этой профессии.

Ларратос сразу проникся симпатией к этому человеку.

— Ларратос Мельд, я полагаю? Я — ваш начальник, майор Элиддин аль-Кахаби. А вы сейчас — в казарме, в моём кабинете, — мизрахиец говорил на вестландском языке без акцента. Совсем без акцента! И с характерным стейнгардским произношением.

— Я лично видел, как вы остановили преступника по прозвищу Неуловимый. Это было просто невероятно! Вы сумели отбить множество стрел, пущенных из его арбалета!

— Это — способности паладина. Я не просто стражник, а рыцарь ордена Стали и Пламени, обладающий сущностью Абсолюта, которую использую во благо этого города и этой страны. Однако я отвлёкся. Мне хорошо видна ваша аура — вы стремитесь к добру и справедливости, но чем-то сильно обеспокоены.

— Нашёл, чему удивляться, Эли, — услышал Ларри странный незвонкий баритон с.непонятным акцентом. В окне показалась морда танина, бронзового дракона, — Парень явно проклят.

— Привет тебе, о воин. — Дракон обратился уже к Ларратосу. — Меня зовут Руханнур.

— Э-э, п-привет, Руханнур. — Ларри ещё никогда не приходилось общаться с драконами или хотя бы слышать их речь, поэтому он чувствовал себя довольно неловко, — Меня зовут Ларратос, или Ларри.

— Ларратос, что вас тяготит?

— Этот клык вурдалака, — произнёс Ларри. — Он посылает мне кошмары...

— О, Абсолют! — воскликнул Элиддин. — Какая мощная тут чёрная магия! Его надо немедленно уничтожить.

— Повезло, — ответил Руханнур. — А не то ты бы опять залечил клиента. Как говорится, иных уж нет, а тех долечим...

— Руханнур, твои шутки мне уже надоедают. Не поклянись я не убивать невинных людей, я бы давно изжарил тебя на шашлык. Хотя да, ты же не человек. Ну, тогда вскоре я приглашу вас с Ларратосом на обед. Ларри станет главным гостем, а ты — главным блюдом, — паладин засмеялся.

Ларри удивлённо переводил взгляд с паладина на дракона и обратно.

— Мы с хозяином часто подкалываем друг друга. Не обращай внимания, Ларри, — пояснил Руханнур, увидев растерянность Мельда.

— Давайте мне клык, и я его уничтожу, — произнёс паладин.

— Но господин майор! Мне кажется, что этот артефакт мне пригодится. Я не хочу, чтобы вы его уничтожали...

— Я должен сделать это, Ларратос. Клык отравляет вашу душу и тело. Более того, похоже, вы уже впали в зависимость от него. Чем дольше вы его носите, тем сильнее над вами власть его создателей. Так что — никаких разговоров! — Элиддин сжал кулак, и клык вурдалака мгновенно рассыпался.

— Но я думаю, что мог бы вычислить местоположение некромантов!

— А они — ваше! И могли бы убить вас — да хоть сразу, через клык!

— Понял вас, господин майор. Но ощущение пустоты...

— Последствия зависимости. Пару часов — и их — как ветром сдует. А на этот фокус я потратил лишь немного жизненной энергии. И кстати, пока мы разговариваем не формально, не зовите меня по фамилии. Зовите меня Элиддином, или лучше — Эли.

— Жизненная энергия — это разновидность маны, не так ли?

— Не совсем. Я прекрасно разбираюсь в видах энергии — даром, что ли, учился в магической школе целых семь лет? Так вот, жизненная энергия есть течение сущности Абсолюта в паладинах и Небесных существах. Паладин, применяя свои сверхъестественные способности, тратит жизненную энергию. Она восстанавливается сама через некоторое время, также её можно восстановить путём медитации.

— Интересно... Да, кстати, господин Эли, пока я носил этот зуб, мне всё время снились кошмары про то, что я — вурдалак, про некромантов, и про то, что я нахожусь в их армии на Крайнем Севере. Эти сны... Они что-нибудь значат?

— На вас было наложено проклятие некромантии. И наверняка вы оказались в телепатической связи с одним или несколькими. Они могли получить часть информации о вас, а вы — часть информации о них. Истории известно много случаев, когда живой человек контакту с нежитью получал связь с некромантами, причём особенно сильной становилась эта связь, если жертва — маг. Я ощущаю в вас сильное и необузданное магическое начало.

— Сегодня я стал магом, тут же и упал в обморок. Но мне также снилось много одинаковых снов про то, что я — вурдалак, и что я служу некромантам. Может, это — вещий сон?!

— Не существует вещих снов с гарантированными результатами. Бывают только пророчества, но они далеко не всегда сбываются. Даже Абсолют не может предвидеть истинной картины будущего, потому что его ещё нет. Будущее не предопределено, судьбы не существует, ибо каждое разумное существо само выбирает, что ему делать. То, что видят пророки, есть не будущее как таковое, а лишь один из его вариантов. Каждый из нас волен выбирать свой путь. Так что ваши сны могут сбыться, а могут и не сбыться, если на то твоя воля.

— Мне снилось, что я убит стрелой, и моё проклятие превращает меня в вурдалака. Значит ли, что этот сон может стать правдой, а может и не стать?

— Ваш сон уже не может стать правдой, ведь проклятие снято.

Чем больше Ларри разговаривал с паладином, тем больше у него появлялось вопросов.

— Простите моё любопытство, господин Эли, но почему вы, мизрахиец, приехали в нашу холодную и заснеженную страну?

Ларри искренне не понимал, зачем некоторые люди едут из тёплых краёв в Гиперборей, страну с адскими морозами. Конечно, коренные жители ещё могут перенести эти климатические условия, они ведь здесь родились, однако добровольный приезд в этот холодильник воспринимался им как безумие.

— Ларратос, я могу переносить абсолютно любые условия — поскольку невосприимчив к морозу и жаре. А как я оказался здесь — о, это длинная история. Если вы никуда не торопитесь, я могу вам её рассказать.

— Можете обращаться ко мне на "ты". Я с радостью выслушаю ваш рассказ.

— Для того чтобы легче было понять, почему я уехал из родной страны, я поначалу расскажу о своём происхождении. В стране Шемшия более двух с половиной тысяч лет правит династия Кахабитов. В 1023 году родился халиф Ишмаэль аль-Кахаби. В 1053 и 1055 году у него родилось два сына — принц Хазкиэль и принц Хаким. Хазкиэлю, как старшему сыну, была уготовлена судьба халифа. А принц Хаким стал волшебником. В возрасте семидесяти пяти лет, в 1130 году, Хаким стал отцом. Он тогда ещё не знал, что его единственный сын, принц Шамир бен Хаким аль-Кахаби, вскоре станет величайшим боевым магом страны Шемшия. А в 1212 году у Шамира тоже родился единственный сын, то есть я. Да, Ларратос, я — принц. И мне четыреста шесть лет.

Наша семья владела собственным дворцом. Когда мне было десять лет, отец отдал меня в магическую школу — он хотел, чтобы я по уже сложившейся семейной традиции стал волшебником. Однако к тому моменту, как я стал подростком, дворцовая жизнь мне уже порядком надоела. Отец постоянно следил за мной. Я не мог поговорить на равных с кем-нибудь из простых людей, в магической школе меня считали зазнайкой, хотя я никогда им не был. И за моей спиной ходило множество нелепых слухов, которые сочинялись большей частью из зависти. Когда я шёл по улице, на меня часто показывали пальцем, говоря: "Смотрите! Это принц Элиддин аль-Кахаби, сын Шамира"! И за мной постоянно ходили два охранника. Поверь мне, тебе бы никогда не захотелось такой популярности.

Когда мне исполнилось пятнадцать лет, и я уже учился в пятом классе магической школы, в нашей стране начали происходить странные и страшные вещи — повсюду безо всяких причин пропадали и погибали люди. Отец сразу понял, что это — дело рук великого мага. Он приказал своим шпионам найти выживших его жертв и опросить их — узнать, что к чему.

Агенты отца искали по всей стране выживших людей, и однажды они нашли на берегу Северного Мизрахийского моря странное существо. Оно напоминало барана с птичьим хвостом и крыльями. Разведчики поняли, что это существо имеет отношение к магии, поймали его и доставили к отцу.

Отец сразу же догадался, что перед ним — человек, ставший жертвой заклятия полиморфа, то есть превращения. Через пять минут существо было расколдовано. Им оказался простой рыбак, живший в одной из приморских деревень.

— И он был жертвой того самого чёрного мага?

— Конечно. Он рассказал, что поймал в море вместе с рыбой бутылку. Когда он открыл её, оттуда вылетел джинн. Он выглядел молодым — около двадцати трёх лет на вид.

Рыбак обрадовался и воскликнул:

— Джинн, слушай мои желания...

— Ты глупец, смертный! Джинны исполняют желания только в сказках. Я, Азиз бен Хананиэль, был одним из правителей Мизраха более двух тысяч лет назад, и я не стану преклоняться перед каким-то жалким простолюдином. В награду ты получишь лишь смерть.

— Пожалуйста, господин Азиз, не убивайте меня, — рыбак упал перед джинном на колени, — Я освободил вас! Я мог выкинуть бутылку обратно в море!

— Ну уж нет! Если я дарую тебе жизнь, ты растрезвонишь обо мне всей деревне. Тогда милосердие может дорого мне обойтись. Хотя... Есть вещи и похуже физической смерти. Ладно, ты уговорил меня, простолюдин. Ты будешь жить. Но ты всю жизнь был глупым и трусливым бараном. И теперь будешь полностью соответствовать своей сущности, — джинн пробормотал какое-то заклинание, и рыбак превратился в баранообразное существо.

Отец объяснил рыбаку, что на того было наложено заклятие полиморфа, то есть превращения жертвы в животное, наиболее соответствующее её душе.

Но это было только начало. Как ты думаешь, Ларратос, что мой отец узнал от выживших жертв колдовства насчёт действий Азиза? То есть что он начал делать после того, как заколдовал своего спасителя?

— Вероятно, пошёл убивать и заколдовывать всех людей, что попадались ему на пути. Ведь сила чёрного мага увеличивается, если он омывает руки в крови своих жертв. Вероятно, Азиз начал готовить планы мирового господства.

— Насчёт планов — возможно. Но для начала он ограничился только одной жертвой. А его следующим шагом стала учёба: поступление в магическую академию, на отделение высшего магического образования, где он устроился на курсы повышения квалификации, а затем — в отдел подготовки магов-профессоров. Азиз всё продумал. Несмотря на его огромную мощь, магия освобождённого джинна сильно устарела. Он отстал от магического прогресса, не знал новейших заклинаний. И Азиз решил наверстать упущенное. Днём он изучал боевую и теоретическую магию, а по ночам рылся в секретных архивах и вычитывал информацию о чёрной. Самым забавным было то, что он учился в той самой академии, при которой находилась школа, где учился я.

Став доктором магических наук, Азиз бен Хананиэль действительно начал убивать людей. Потом его осенила новая идея — убивать магов, ибо использование их крови даст ему больше сил. И начал он с убийства магов-школьников.

В мае 1227 года он напал на меня, когда я вечером был один в башне библиотеки. Я приказал своим охранникам оставить меня за час до этого. Поначалу я испугался джинна, но затем сказал себе: не к лицу принцу и потомственному магу бояться злого колдуна. И холодно произнёс:

— Что ж, нападай на меня, Азиз, если ты — не трус. Но имей в виду, что у меня могущественный отец. Мы родственники самому халифу, и ты горько пожалеешь, если нанесёшь мне хоть какой-то урон.

— С какой стати мастеру чёрной магии бояться простого старшеклассника волшебной школы?

И он кинул в меня несколько огненных шаров, то есть самых простых волшебных предметов. Я, естественно, наложил на себя заклятие магического щита, но он не мог отразить чары могущественного джинна. Пришлось уворачиваться от шаров.

Азиз засмеялся. Я кинул в него несколько сгустков электроплазмы, а попросту — несколько шаровых молний, объектов природной магии орков. Это было моё любимое заклятье, но джинн, даже не включая магический щит, отбивал мои молнии посохом, как будто это были мячики.

— А теперь, юный Элиддин, — Азиз впитывал в себя эманации моего страха, — ты превратишься в существо, наиболее соответствующее твоей душе, — и начал читать заклинание. Я же ещё раз применил к себе заклятие магического щита, причём потратил на него всю свою ману, чтобы сделать его как можно мощнее. В меня полетел шар проклятия. Азиз рассмеялся, но я отбил шар щитом обратно в Азиза, на котором никакого щита не было. И Азиз среагировать не успел. Он покрылся слоем дыма, а через три секунды на его месте возникла крылатая кобра, изумлённо хлопающая глазами. Теперь настал мой черёд радоваться.

— Попался! — крикнул ему я, направив на него свой посох. Увы, крылатый змей вылетел в окно и скрылся.

После того, как я рассказал обо всём охране, отцу, одноклассникам и учителям, я стал героем. Вся школа ещё больше говорила обо мне. Так я дожил до выпускного седьмого класса. Затем встретил свою любовь — девушку по имени Лейла. Мы с ней некоторое время встречались, пока я не закончил школу. И как же меня злило, что во время наших встреч за мной постоянно ходили охранники! А потом меня взяли в армию. Ты знаешь, Ларратос, что люди Востока развиваются быстрее, чем люди Севера. И в возрасте семнадцати лет любой мизрахийский парень — сложившийся мужчина. Нас призывают в армию с семнадцати лет, а не с восемнадцати, как вас. Конечно же, мой отец без проблем освободил бы меня от армии, но я сам буквально рвался туда. По молодости лет я искал приключений, к тому же мне страшно хотелось сбежать от дворцовой жизни и своих охранников. А ещё я мечтал научиться ближнему бою, ведь я умел только колдовать, но ни разу в жизни не дрался. Научишься тут драться, когда тебя постоянно охраняют.

И я пошёл в армию Шемшии. Там меня устроили во флот, где я два года бороздил моря, защищая Родину от пиратов. А вскоре мне встретился человек, изменивший всю мою жизнь — капитан Амир бен Элишемш. Он был паладином, и я очень захотел стать похожим на него.

После окончания службы, в девятнадцать лет, он инициировал меня Испытанием Силы. Это особый ритуал, пробуждающий искру Абсолюта в человеке. Суть его заключается в том, чтобы победить трёх существ, созданных при помощи магии — обычно это были чудовища либо порождения стихийного волшебства. Я прошёл Испытание относительно легко, и Амир вручил мне меч из Небесной Стали, Малькинур — один из первых паладинских мечей — именно этим мечом в древности Давид бен Арье снёс голову лидеру тёмных орков, Тарадашу. После этого мои сила и ловкость резко возросли, я научился силой воли зажигать меч Небесным Пламенем. А месяц спустя решил навестить свою возлюбленную.

Я письмом пригласил Лейлу на свидание возле моря поздно вечером. Предварительно поругался с охранниками и послал их куда подальше, чтобы не следовали за мной по пятам, ибо я, как совершеннолетний, сам знаю что делать. Даже не взял с собой посоха — только Малькинур за пазухой моего халата. И Лейла пришла. Но как только она оказалась в пределах видимости, сработало моё чувство опасности, которое есть у каждого паладина. Происходило что-то страшное.

— Лейла, ты в порядке? — встревожено спросил я. — Тебе не плохо?

— Плохо будет тебе, — ответила мне Лейла мужским голосом. На несколько секунд её окружило облако дыма, а когда оно развеялось, я увидел Азиза. Подлый колдун применил на себя заклятие трансмогрификации, позволяющее ему принимать облик любого человека, с которым он контактировал. И его уже окружал мощный магический щит.

— Что, юный Элиддин, не ожидал меня увидеть? Я как многоглавая гидра, ты побеждаешь меня, а я становлюсь ещё сильнее. Через год после нашей встречи я нашёл мага, способного понимать животных, и сказал ему, что я — жертва колдовства Азиза бен Хананиэля. Он расколдовал меня и в награду получил смерть. А вот что касается Лейлы, так её больше нет с нами.

— Ты убил её, змей!

— Нет! Клянусь всеми богами и демонами, что она сама спрыгнула с этой скалы после того, как я поговорил с ней.

— Ты её загипнотизировал! Да я...

— Что — ты? Позовёшь охрану? Не надо. Я сделал это за тебя — твои ребята уже здесь. Вот только теперь твоя охрана — моя, — из кустов вышли двое моих стражей, явно одурманенных гипнозом Азиза. — Убить его! — приказал он им.

Я был огорошен, растерян и разъярён. А ещё — переживал горечь утраты. Меня схватили и потащили в кусты, прежде чем я сообразил, что происходит. Там охранники захотели меня избить, но я вырвался, и, применив расслабляющие заклинания, усыпил их. После чего, охваченный жаждой мщения, бросился на Азиза.

— Ты уложил охранников? Без посоха?! — удивился он, вновь увидев меня. — Впечатляет, юный маг. А теперь — на колени! — он атаковал меня красной молнией, магией Тьмы. Но что может сделать простая магия против паладина, хоть и начинающего? Я за долю секунды выхватил из-за пазухи Малькинур, и он загорелся синим Небесным Пламенем, приняв на себя удар.

Сильно удивившись, джинн кинул в меня два огненных шара, но я легко отбил их мечом. Добравшись, наконец, до джинна, я начал яростно рубить его магический щит. Небесные Сталь и Пламя поглощали тёмную магическую энергию со скоростью губки. Тогда у меня ещё не было такой силы, чтобы разрубить Азиза надвое вместе с его щитом, но я всё равно побеждал. Маг попытался ударить меня своим посохом, но мой меч легко располовинил это его оружие.

Поняв, что дело плохо, колдун прыгнул в море, и, подчинив себе морской ветер, полетел на север. Больше я его не видел. Конечно, сейчас я могу рассеять любые чары одним движением мысли, но тогда в роли гасителя магии выступал только мой меч: мои способности бесконтактного уничтожения магии были очень слабы.

Итак, Азиза я упустил, моя девушка погибла, и больше меня ничего не держало на родине. Я хотел навсегда сбежать от дворцовой жизни, охраны, известности. И, получив благословение от отца, отправился на Запад, в Вестланд.

— И вы пришли в Гиперборей?

— Нет. Я отправился обучаться на паладина в республику Масхон. Там я учился у опытного наставника по имени Оникс Рейнс. Я даже был соучеником Каниса Эсквилла, а также его лучшим другом — до тех пор, пока тот не перешёл на сторону Хаоса и не стал тёмным лордом Баалом Хаммоном.

— Так вы были соучеником самого Тёмного Лорда?

— Да, Ларратос. Именно в бою с Баалом Хаммоном я потерял ногу, но буквально улетел из-под носа бывшего друга на Руханнуре в страну Гиперборей, на Север. Здесь я устроился в королевскую городскую стражу, где дослужился до лейтенанта. За время жизни в Гиперборее мой акцент полностью пропал. Во время революции, будучи аристократом, я выступал в поддержку королевских сил, но не принимал прямого участия в боях, так как не хотел вмешиваться в историю чужой страны. После победы революционных сил, когда молодая республика набирала новую стражу, она взяла в свои ряды и меня, но я был разжалован в рядовые. К концу XVI века мне присвоили звание майора, и с тех пор меня не повышали.

Ларри понял, что Элиддин был магом не самого слабого уровня, и решил, что поучится магии и у него, ведь он наверняка не берёт с учеников столько же денег, сколько Гидрас.

— Господин Эли, а не могли бы вы обучить меня нескольким заклинаниям? Я инициирован в маги, и мне бы очень пригодились ваши знания.

— Ларратос, если человек не пользуется магией, его способности атрофируются. Почти 400 лет я не использовал колдовские силы, и моя магия сильно ослабла. Вдобавок я почти забыл все заклинания. Да и зачем они мне? Любое колдовство меркнет по сравнению со способностями паладина. Ты же представил себе, какую трёпку получил от моего меча этот Азиз Шакир, сын Хананиэля? А ведь я тогда был всего лишь учеником!

— Шакир?! — не веря своим ушам, спросил Ларри, — вы сказали, Шакир?! В своих ночных кошмарах я видел лорда Шакира, восточного мага, который пытался меня сперва загипнотизировать, а потом убить. В последнем кошмаре, перед тем, как вы нашли меня, некроманты обсуждали между собой план убийства, где жертва — я. И они решили, что лорд Шакир сам убьёт меня.

— Шакир? Здесь, в республике Гиперборей?! — нахмурился Элиддин. — Что ему тут могло понадобиться? Как бы то ни было, я найду его и разберусь с ним. Похоже, тебе действительно стоит позаботиться о своей безопасности. В казарме тебе ничего не угрожает. К тому же сейчас не XIII век, а XVII. Доспехи гиперборейских солдат поглощают большинство видов магии, сама казарма тоже защищена от магических ударов. Да и Шакир не осмелится заглянуть туда, где столько вооружённых воинов.

Ларратос пришёл в свою комнату и заснул. И в этот раз никаких кошмаров ему не снилось.

* * *

Ларратосу снилось, что он — великий боевой маг, бороздящий на гиперборейских кораблях просторы мизрахийских морей. И никаких кошмаров. Проснулся он воскресным утром от восхода Солнца.

— Выспался, Ларратос? — послышался голос Элиддина.

— Да, господин Эли.

— Если ты хочешь, я всё же могу кое-чему тебя научить. Да, я позабыл большинство своих магических знаний, но я — опытный воин. И могу обучить тебя кое-каким мизрахийским боевым искусствам.

— Вы это серьёзно? Давно мечтал обучиться вашим искусствам! Давайте начнём прямо сейчас!

— Существует три основных мизрахийских вида боя: крибат арье — стиль льва, прямолинейная атака с ложными выпадами; крибат доб — стиль медведя, защитное искусство, используемое, когда ты дерешься с более сильным противником, и крибат акраб — стиль скорпиона, разработанный в пустынных землях Мизраха преимущественно для паладинов. Он позволяет манипулировать врагами в битве, избегая сражения со всеми вместе.

Элиддин продемонстрировал Ларратосу несколько приёмов, и они начали тренировку на деревянных мечах. Мельд схватывал всё на лету, успешно отрабатывая боевые приёмы. Однако, когда Ларри почти удавалось ударить Элиддина, тот всякий раз в последнюю долю секунды блокировал его удары, ибо ловкость паладина обеспечивалась Небесной сущностью.

Через час тренировка закончилась.

— Молодец, Ларратос! Должен сказать, ты меня удивляешь: я ещё никогда не встречал человека, который настолько быстро запоминал бы новые приёмы боя. Даже все ученики-паладины схватывают боевое искусство куда медленнее!

— Это ты по себе судишь, Эли? — фыркнул Руханнур, тоже внимательно наблюдавший за тренировками. — Конечно, если вместо занятий прыгать с главной башни Академии, таскать из подземных пещер те светящиеся камни, которые так не понравились твоему наставнику, или копаться в пыльных манускриптах, то боевые приёмы усваиваются плохо...

Элиддин лишь чуть покосился на танина, но ничего не сказал.

— Послушайте, господин Эли, — задал Ларратос уже давно мучавший его вопрос, — а как человек может стать паладином?

— Сначала кандидат наблюдается тем, кто уже является паладином, чтобы узнать, достоин ли он вступления в орден. Паладин производит первичную астральную эмиссию — передаёт кандидату незначительную часть своей силы, но до определённого времени эта часть спит, — Элиддин со значением взглянул на Руханнура.

— А я тут при чём? — удивился дракон. — Я-то сейчас как раз не сплю!

— Затем кандидат проходит Испытание Силы, где он должен уничтожить трёх могучих существ, созданных с помощью магии, — продолжил паладин. — С этого момента происходит пробуждение в нём Небесной сущности. Наконец, совет паладинов опрашивает кандидата, и, если он успешно проходит собеседование, ему вручают меч из Небесной Стали, который является проводником между Земным миром и Небесным. Кандидат становится полноправным паладином, и к его человеческой сущности добавляется вторая, божественная. Естественно, если кандидат не оправдывает надежд, паладин гасит в нём течение сил Абсолюта. Тот, кто стал паладином, хотя внешне и остаётся тем же человеком, но на уровне сущности, на уровне ауры, становится подобен ангелу. Он может, как архангелы, одной только силой мысли зажигать синим пламенем свой меч. Он обретает естественное бессмертие — то есть не может умереть, пока его не убьёшь. А убить паладина почти невозможно: у него невероятные сила и реакция, на него совершенно не действует магия, обученный паладин может за долю секунды справиться с врагом, нападающим со спины, даже не видя его, ибо он обладает внутренним зрением. Мастера паладинства не поразит ни стрела, ни копьё, ибо он может силой воли остановить их в полёте. У больных людей аура хрупкая, у здоровых — крепкая. Проклятия чёрных магов пробивают ауру, и она приобретает дефекты. Становясь паладином, человек так сильно укрепляет свою ауру, что она становится непробиваемой. Если у него и были какие болезни — всё проходит. И, передавая энергию от себя другим, паладин может исцелять.

— А откуда паладин черпает силы?

— Чем больше он совершает добра, тем крепче его аура и тем больше в нём концентрация Небесных сил. Наставники учат паладина использовать силы Абсолюта, учат его драться, учат истории паладинства, всемирной истории, истории магии, истории религий, философии, логике и Абсолютному Закону. Стандартный курс паладинства длится четыре года...

— В общем, это такой способ отбора, — прогудел Руханнур. — Кто сумеет всё это вынести и не рехнуться — тот и впрямь паладин, потому что столь навязчивое обучение простому смертному не выдержать.

— Да, Руханнур, — усмехнулся Элиддин. — Из тебя бы паладина точно не вышло. Впрочем, я отвлёкся...

У паладина есть основной наставник, который учит его использованию Абсолюта и Абсолютному Закону. Другие наставники учат его истории, третьи — боевым искусствам. По правилам, основному наставнику нельзя иметь более троих учеников. После окончания четырёхлетнего курса паладин обретает статус адепта. И адепт, успешно показавший себя в течение двух и более лет, может стать магистром и завести собственных учеников.

— Господин Эли, вы упоминали какой-то Абсолютный Закон. Что это такое?

— Абсолютным Законом называется паладинский кодекс этики. Его особенность в том, что это — закон для всех, вне зависимости от народной и религиозной принадлежности. Он написан преимущественно для паладинов, однако, будет очень хорошо, если его будут использовать и остальные. Если бы этому кодексу следовали ВСЕ, то мы жили бы в идеальном обществе.

— Ага, помечтай, — вновь вмешался неугомонный танин. — Если его соблюдают даже не все паладины...

— Увы, — вздохнул Элиддин. — Поэтому-то и появляются антипаладины — шеддиты. Ты ведь знаешь, Ларратос, что такое Абсолют?

— Как я понимаю, Абсолют — это нечто вроде Верховного Бога.

— Не совсем. Абсолют — это Мировая Сущность, Мировой Разум. Он существовал вечно, и будет существовать всегда, даже в случае смерти этого мира. Абсолют и есть природа, космос. Он содержится во всех нас (естественно, в паладинах гораздо больше, чем в простых смертных) и одновременно мы содержимся в нём, ибо каждый живой и неживой предмет является субъектом или объектом матрицы Абсолюта. Субъект может, используя силу Абсолюта, воздействовать на объекты. Я изъясняюсь понятно?

— Не совсем.

— Смотри. Я — субъект Абсолюта. А Руханнур, стоящий за окном — объект. — Элиддин направил на дракона руку. Танина плавно приподняло...

— Эй, ты чего вытворяешь?! — возмущался дракон. — Разве можно применять Абсолют против своих же? Да и неубедительно: всё равно, я и без этих энергий летать умею.

Элиддин опустил руку, и Руханнур, чтобы не шлёпнуться, вынужден был резко раскрыть крылья. Тем не менее, его всё-таки дёрнуло вниз. От неожиданности челюсти ящера громко клацнули.

— А-кх! — Иж-жа тебя яжык пхикушил... — прогудел танин.

— Может, хоть теперь помолчишь, — выразил надежду паладин.

— Впечатляет, — покачал головой Ларри.

— Особенность Абсолютного Закона в том, что он сводится только к двум заповедям: "не навреди" и "твори добро". Этот нравственный закон очень прост и в то же время оказывается слишком сложным для исполнения большинству. Любая заповедь любой нравственной системы сводится к одной из двух основных заповедей, а то и к обеим сразу. И если ты чист сердцем и разумен, то сам и без всяких наставников догадаешься, что нравственно, а что — нет.

Мозги Ларратоса усиленно скрипели, переваривая услышанное.

— Господин Эли, а как я смогу понять, что есть грех, а что — нет? Каждая религия говорит на эту тему своё. А что есть истина в этом отношении?

— К сожалению, многие религии и нравственные устои хотят ограничить человека, основываясь на догмах, некоторые из которых можно свести к одной: "нам хорошо, когда вам плохо". Таким образом, служители культа эксплуатируют население. Например, жрецы ортодоксального камриэльства говорили, что богатство — грех, и забирали у крестьян большую часть урожая, а у горожан — большую часть денег. Сами же были богаче всех, то есть нарушали собственные законы.

Естественно, надо ограничивать отрицательные эмоции, чтобы не быть преступником и аморальным существом. Но такие вещи, как желание вкусно поесть, никому урона не несут и в них нет ничего плохого — не то что греховного.

Согласно Абсолютному Закону, существует три вида грехов. Первый вид, самый страшный из них — нанесение вреда или урона другим. Сюда можно отнести убийство, кражу, предательство, оскорбление, супружескую измену, насилие над личностью. Второй и третий вид греха не так страшны, однако, их всё равно следует избегать: это то, что несёт вред самому человеку, например, пьянство и курение, а также — то, что противно твоей природе. Например, каннибализм, те же пьянство и курение и так далее.

— Господин Эли, вы хотите сказать, что если я заведу любовные отношения с женщиной, не вступая с ней в брак, то это не будет грехом?

— Конечно, не будет. Забудь то, что говорили жрецы всех религий. Главное, чтобы никто из вас никому не изменял в данном случае, и чтобы это было по обоюдному согласию. Это не наносит никому и ничему урона, не вредит ни тебе, ни женщине, ни Абсолюту, а следовательно — не является грехом. Более того, обет безбрачия, приветствуемый в некоторых религиях, является небольшим грехом, так как он противоречим человеческой природе.

— А вот если ты заведёшь любовные отношения с драконом, это уже будет грехом, — вставил своё слово Руханнур, хитро подмигнув Ларратосу.

Ларратос удивлённо уставился на танина, и лишь через пару мгновений до него дошло, что это — очередная шутка вроде той про обед и главное блюдо.

— Правильно, Руханнур, — ответил Элиддин, — ибо это — противно человеческой природе. Некоторые религиозные традиции говорят, что всякий человек изначально грешник, но это не так. Грешником можно стать в результате неправильного воспитания, или же можно сознательно выбрать путь зла, если становится слишком сложно идти по светлому пути. Именно так поступил мой бывший друг, Канис Эсквилл. Религиозная традиция может ограничить человека. Запомни, Ларратос: Все религии — от Абсолюта. Различие между ними только культурное. Тебе не запрещено соблюдать религиозные традиции, если они не противоречат Абсолютному Закону. Истинно свободный и хороший человек — либо верующий в богов, но не слепо, либо вообще неверующий, но нравственный. Как говорят у нас на Востоке, почитающий богов лишь сердцем, не прибегая к разуму — как мельничный осёл: движется, но не проходит расстояние.

— Господин Эли, я не понял, а что значит "все религии — от Абсолюта"?

— Все религии, кроме демонизма, сводятся к поклонению Абсолюту, ибо по образу и подобию Абсолюта созданы боги. Богов много, но Абсолют един. Поклонение любым богам есть поклонение Абсолюту. Хотя правила поклонения во всех религиях разные. Абсолюту всё равно, каким способом ты ему молишься. Абсолюту не важно, какую одежду ты носишь, что ты ешь и во что ты веришь. Ты войдёшь после смерти в лучший мир, если ты — хороший человек, никому не творишь вреда и созидаешь добро. Именно непосредственное служение Абсолюту и создаст идеальное общество, где не будет войн, религиозных и этнических конфликтов, ибо все люди (и нелюди) — братья.

И как ты думаешь, Ларратос, какой человек сам по себе более нравственный: верующий или неверующий?

— Конечно, верующий. Потому что он с детства знает, что есть хорошо, а что есть плохо. А для кого нет богов — для тех всё позволено.

— Неправильно. Большинство верующих ведут праведный образ жизни потому лишь, что они боятся божественного наказания. Ты не должен творить добро только из страха перед богами, ты должен творить добро ради добра. Ты даже не должен творить добро лишь из-за того, что ты не склонен творить зло.

Чем больше говорил Элиддин, тем меньше Ларратос его понимал.

— Я вас не понимаю.

— Например, сказано: "не убий". Ты можешь сказать: лично мне никогда не хотелось убивать. Я не склонен к убийствам. Значит, я — человек нравственный.

— Согласен. Я — никогда никого не убивал, и мне не хотелось. Я, конечно же, воин, и я уничтожил не одну нежить. Но я ни разу не убил живого человека. И я считаю себя нравственным, потому что мне не хотелось убивать.

— Одна лишь склонность не делает тебя нравственным. Ты должен осознать, что убийство есть плохо, что убийство есть грех. Ты должен осознать, что ты НЕ ДОЛЖЕН убивать других (за исключением крайних случаев) и ты ДОЛЖЕН стремиться сохранить жизнь других. Когда человек начинает осознавать, что убийство есть плохо, он начинает быть нравственным. В спорных ситуациях надо слушать не большинство, а самого себя.

Несчастья ведут на сторону Хаоса и во грех. Помимо Абсолюта существует и его антипод, Хаос. Это — та же Небесная Сущность, только сильно искажённая. Хаос есть следствие существования Абсолюта. Покуда Абсолют существует, его энергии будут преломляться и искажаться, создавая Хаос. Конечно, Абсолют мог бы каждый раз уничтожать Хаос, но это приводит только к дополнительным разрушениям. Лишь дважды силы Абсолюта вмешались в историю нашей планеты: во время Вторжения Демонов и во время Великой Войны с орками. После этого божественные существа подарили нам Свободу.

— Господин Эли, значит, Абсолют признаёт свободу нашей воли?

— Он признаёт нашу свободу в рамках Абсолютного закона. Однако, обретая свободу, человек накладывает на себя ответственность за самого себя. И для того, чтобы стать ответственным, надо получить свободу. Свобода и ответственность не могут существовать друг без друга. Некоторые люди, часто даже наши родители требуют от нас ответственности, не предоставив свободы.

— Вы хотите сказать, что будучи свободным, можно делать всё, что позволено Абсолютным Законом? И получение телесного удовольствия не является грехом?

— Человек создан телесным, семейным и склонным к удовольствию. Грехом является отказ от сущности человека. Мы — духовно-телесные существа, и жить ради одних телесных удовольствий, быть гедонистом — нельзя, надо жить ради выполнения своего долга. Но мы и телесные существа, нельзя забывать о нашем теле. Удовлетворённый и здоровый человек — добрый человек. Тело не есть сосуд греха, тело — божественное подобие, поэтому мы должны любить своё тело, то есть уважать его и заботиться о нём. Нельзя слишком баловать тело, как нельзя слишком баловать детей. Нельзя впадать в крайности в отношении твоего тела: как практика аскетизма и вечного поста, так и обжорство губят тебя. Больной человек — несчастный человек, а несчастье может сделать тебя грешником.

— Господин Эли, а почему боги не могли создать всех добрыми и неспособными грешить?

— Именно свобода выбора и делает нас разумными существами. Если бы боги создали нас такими, как ты сказал, все были бы добры и безгрешны, но неразумны, так как лишены свободы выбора.

— Лучше бы боги сделали всех драконами, — Руханнура тоже потянуло на философию. — Вот тогда бы...

— О Абсолют! — ужаснулся Элиддин. — Вот тогда бы и впрямь на земле наступил бы сущий ад. Да и вообще, не мог бы ты немного помолчать — мы тут важные вещи обсуждаем, а ты лезешь со своими шуточками.

— Да пожалуйста, — буркнул дракон.

— В общем, только взрослые могут быть по-настоящему нравственны, — подытожил паладин, — поскольку дети — зачастую существа злые, а если и не творят зла, то из страха наказания или по склонности, а не от осознания нравственности.

— Согласен. Ранис рассказывал, что в детстве часто ловил на болоте лягушек и отрывал им лапки. И ему нравилось, как они визжали.

— Это ещё ничего, — вмешался в разговор Руханнур, — особенно красиво звучит крик лягушки, когда её перекусываешь пополам.

— До осознания нравственности человек дорастает не сразу. Или не дорастает вообще, — проигнорировав слова Руханнура, сказал Элиддин, — поэтому по кодексу ордена паладин может брать ученика только старше восемнадцати лет, когда уже сложилась или готова к этому база моральных ценностей. Помимо возраста, кандидат проходит проверку на внутреннюю зрелость. Ибо незрелая личность, ставшая на путь паладина, может легко перейти на сторону Хаоса и стать шеддитом. Сами же шеддиты набирают себе учеников, начиная с пятнадцати лет.

— Я не понимаю, господин Эли, почему, если паладины стремятся установить везде мир, немало людей их не любят?

— Мы хотим мира между всеми народами и между всеми религиями. Но религиозные фанатики не любят наш орден, потому что мы утверждаем, что религиозные традиции необязательны для исполнения. К тому же, каждая людская религия говорит, что только её последователи обретут после смерти спасение, а мы — знаем, что вероисповедание не имеет значения.

Паладин всегда отличает добро от зла. Паладин един с сущностным балансом Универсума, что позволяет ему ощущать присутствие зла и магии.

Паладин всегда защищает униженных и оскорблённых.

— А драконы тоже считаются таковыми? — поинтересовался танин.

— Если законы страны и права человека находятся в конфликте, паладин защищает второе. — Элиддин вытолкал Руханнура наружу и захлопнул окно. — Именно поэтому паладинов не любят в диктаторских странах, например, в Масхоне. Паладин творит добро, даже если это противоречит закону. Мы знаем, что судьбы нет, история не предопределена. И паладин всегда — лидер, а не последователь своей судьбы. Вот таковы основные понятия Абсолютного Закона. Кстати, маги особенно не любят паладинов, ибо перед нами они в большинстве своём бессильны.

Внезапно Элиддин посмотрел на часы:

— Заболтались мы с тобой — уже почти три часа дня. Хотя у тебя и выходной, мне же пора возвращаться к обязанностям.

Ларри вышел из кабинета. Он направился к Гидрасу. Может, он знает, как спасти Ларратоса от лорда Шакира.

— Здравствуйте, Хан, — сказал Ларри, придя к Гидрасу.

— Здравствуйте, Ларратос, — Гидрас протянул ему левую руку, — вижу, вы избавились от проклятия.

— Да, этот клык сильно на меня влиял. Эта телепатическая связь с некромантами и нежитью...

— Ничего себе! Многим мутят разум смертоносные артефакты, но телепатические связи обретают только очень сильные маги! Вы далеко пойдёте! Но, похоже, сейчас что-то вас беспокоит?

— Хан, не слышали ли вы про лорда Шакира?

— Лорд Шакир? — Гидрас задумался, — слышал. Я слышал это имя на истории магии, когда ещё учился в школе. Он был одним из мизрахийских колдунов, участвовавших в восстании джиннов. Если мне не изменяет память, его звали Азиз.

— Я знаю, что лорд Шакир жив, и он находится здесь, в стране Гиперборей. Более того: он хочет убить меня.

— Откуда вы это взяли? — изумлённо произнёс Хан.

— Мне рассказал паладин, Элиддин Кахаби.

— Ларратос, не надо доверять паладинам, — сказал волшебник. Далее маг прочёл Ларратосу получасовую лекцию о том, что паладины представляют собою страшную секту и очень опасны.

— Однако, — Гидрас наконец выдохся, — я допускаю такую возможность, что чёрный маг Азиз Шакир может быть жив, может находиться в нашей стране и даже может желать вам смерти. Поэтому я могу вам кое-что предложить. Пойдёмтё со мной.

Гидрас привёл Ларри на третий этаж и там открыл один из шкафчиков, откуда достал большой красный амулет с изображением глаза посередине:

— Это — очень дорогой амулет, защищающий от большинства видов чёрной магии. Он стоит триста аргусов.

— Но у меня нет таких денег...

— Всё, понял. Обычно я не отдаю свои вещи в кредит, но ваша жизнь может быть в опасности. Поэтому я разрешаю вам взять амулет сейчас и заплатить сто, а оставшиеся двести и пятьдесят за кредит — в течение двух месяцев. Если же окажется, что лорд Шакир не хотел вас убивать (в самом деле, какая выгода ему от вашей смерти?), и амулет вам не понадобится, можете вернуть его мне через те же два месяца, а я верну вам пятьдесят аргусов. И получится, что ты брал его в аренду.

— Договорились, — Ларратос заплатил сто аргусов и повесил на шею амулет. Затем он заплатил пятнадцать аргусов за урок, и Гидрас научил его основам алхимии, а также двум новым заклинаниям: заклятию силового шара ("кадур хазак") и заклятию притягивания ("инмагна").

Глава 4

Пламенный привет

Добраться до казармы Ларратосу не удалось: едва он свернул на улицу Революции, как дорогу ему перегородил патруль стражников.

— Ларратос Мельд? — поинтересовался начальник отряда. Двое других стражей взяли Ларри на прицел своих арбалетов.

— Ну да...

— В таком случае пройдёмте с нами.

— Что?! — поразился Ларратос.

— Вы арестованы по обвинению в дезертирстве, — последовало в ответ. — Мои люди проводят вас в участок.

Мельд ничего не понимал в происходящем.

— Но, господин лейтенант, как я могу быть дезертиром, если вот уже неделю как пришёл в казарму? И сейчас как раз туда и иду.

— Расскажи эти сказки кому-нибудь другому, парень! Твой лейтенант выдал на тебя ориентировку, вот ему и будешь вешать лапшу на уши.

— Это какая-то ошибка!

— Ну-ну, — усмехнулся младший лейтенант. — Как бы то ни было, в нашей казарме разберутся...

И Мельда под конвоем отправили в незнакомую казарму, где без лишних разбирательств посадили в небольшую одиночную камеру. По словам стражников, в восьмую казарму уже отправили сообщение о поимке "дезертира", но Ларри это ничуть не утешало.

Под ногами что-то ярко блеснуло. Опустив глаза, Ларратос увидел что это была отмычка, сделанная из странного металла, похожего на серебро. Наверху отмычки красовалась выгравированная надпись "Неуловимый". В инструменте ощущалась магия. "Обычно же их делают из стали", — подумал Ларратос, подняв зачарованную отмычку. — "А это — будто бы не воровской инструмент, а награда лучшему вору Стейнгарда. Неужели это отмычка того самого Неуловимого, которого задержал Элиддин? Похоже, мои доблестные и трудолюбивые коллеги не удосужились посмотреть, не оставил ли предыдущий клиент подарочка своему преемнику. Сбежать, что ли? Я же невинно осуждён! Не стоит! Добавят ещё срок за побег. К тому же, я не умею пользоваться этой штукой".

Невесёлые размышления прервал лязг открывающихся засовов. Дверь распахнулась, и в камеру вошёл Элиддин собственной персоной.

— Господин Кахаби! — обрадовался Ларри.

Паладин улыбнулся.

— Да, Ларратос, за тобой пришли. Полагаю, мне следует извиниться от имени всей нашей казармы за этот досадный инцидент.

Ларри, всё ещё недоумевая, вышел вслед за паладином из камеры, и сразу же увидел стоящего в коридоре Вольфмана. Вид у последнего был весьма сконфуженный.

— Старший сержант Мельд, — пробормотал он. — Прошу прощения — это из-за меня вас задержали...

— Так в чём всё-таки дело? — недоумённо поинтересовался Ларри.

— Ну, я, когда не обнаружил вас на вокзале, — вздохнул Вольфман, — объявил вас в розыск. Но откуда же мне было знать, что они зачислят вас в ряды дезертиров! И когда мне сообщили о звонке майора Кахаби...

— Да, пару часов назад мне на стол лёг очередной список задержанных, и я с некоторым удивлением увидел там твоё имя, — проговорил Элиддин. — После чего, затребовав материалы дела, убедился, что это действительно ты. А поскольку ты сам мой подчинённый, мне сразу стало понятно: здесь что-то не так. Вот почему я немедленно позвонил в эту казарму.

— В результате мне сильно влетело от капитана Фейира, — кивнул Вольфман, — но тут уж я сам виноват...

Во всяком случае, инцидент был исчерпан, и Ларри с лейтенантом Вольфманом без особых помех добрались до казармы.

* * *

Ларратосу спалось легко. Проклятие было снято, ощущение пустоты пропало, и кошмары больше не омрачали его сон. Он чувствовал общий подъём настроения. Утром, в понедельник двадцать пятого мая, Ларри проснулся за полчаса до подъёма. Несмотря на то, что спал он мало, Ларратос чувствовал себя выспавшимся. Ему не терпелось приступить к тренировкам по рукопашному бою — очень хотелось опробовать мизрахийские боевые приёмы, которым его научил Элиддин. До подъёма Ларри решил принять ванну.

Ванная комната выглядела гораздо красивее, чем в казарме на Крайнем Севере: стены её сверкали фиолетовой облицовкой, а сами ванны были светло-зелёными. Ларратос наполнил одну из таких ванн, разделся и лёг в неё. Слушая мелодичное журчание воды из крана, он далеко не сразу услышал крики за дверью ванной комнаты. Похоже, в казарме что-то случилось. Запахло горелым, из-за двери в ванную просачивалась тоненькая струйка дыма. Мельд немедленно вылез из ванной, в спешке вытерся, оделся и выскочил за дверь. В коридоре царило полное столпотворение: стены полыхали огнём, а солдаты и офицеры испуганно бегали по казарме.

— Всем успокоиться! Без паники! — громогласно орал капитан Фейир, — Пожарная команда уже в пути! А пока попрошу всех по двое, соблюдая порядок, выйти через главную дверь!

Однако никто даже не думал соблюдать порядок — наоборот, стражники двинулись к выходу, сметая всё на своём пути. Одним из таких препятствий оказался сам капитан — его сбили с ног и затоптали. Ларратос, подскочив к нему, помог начальнику встать. Тем временем последний солдат успел выскочить через главный вход казармы, и, словно дожидаясь этого момента, две колонны, стоявшие перед входом, рухнули крест-накрест, завалив выход. Это было тем более странно, что гранитные колонны не горели и не могли гореть. Ларри и Фейир остались замурованными в горящей казарме.

— Ларратос, сделай что-нибудь! — взмолился капитан.

— Не беспокойтесь, господин капитан, я что-нибудь придумаю, — Ларратос не сильно испугался — он всё-таки был магом, хоть и начинающим. Наведя руку на образовавшийся завал, Мельд громко произнёс: "Кадур Хазак!" Небольшой шарик, отлетев от его руки, ударился о камни и растворился в воздухе. Но с завалом, конечно, ничего не произошло.

— Ты умеешь колдовать, старший сержант?! — на лице капитана прочиталось удивление.

— Я не волшебник, господин капитан, я только учусь. Лишь вчера выучил заклятие силового шара и всего несколько раз его использовал.

— Мда, недаром говорят, что страшнее мага может быть только ученик мага. А поджог казармы — не твоих ли рук дело?

— Помилуйте, господин капитан, если бы я магией или чем ещё поджёг казарму, так я бы первым выскочил отсюда, учитывая ещё, что я проснулся раньше всех.

— Ладно. Постарайся успокоиться. Надо узнать, где центр пожара, и бежать туда, где огонь нанёс поменьше повреждений.

Ларри выскочил в коридор и осмотрелся: больше всего дыма шло из комнаты офицерского состава, комнаты самого Ларри, а также зала для тренировок. Значит, источник огня был в одном из этих помещений. Тем не менее, пол горел сильнее, чем стены. Это означало, что кто-то снизу мог специально поджечь казарму — например, устроив подкоп и запалив пол.

— Господин капитан, пожалуй, безопаснее всего будет наверху — огонь туда ещё не добрался.

— Нет, Ларратос. Я тут говорил всем "не поддавайтесь панике", а сам ей поддался, как желторотый юнец. И, потеряв способность к рациональному мышлению, даже не сообразил, что мы можем выскочить через окно.

Ларратос подошёл к окну и попытался открыть его, но не тут-то было: ручку словно бы кто-то держал.

— В чём дело, старший сержант? Мало каши ели? — с насмешкой произнёс капитан и сам подошёл к окну. Вскоре ему было уже не до смеха — его усилиям окно тоже не поддавалось. Тогда капитан попытался выбить стекло, но оно вдруг стало крепче стали и при каждом ударе издавало металлический звон. В конце концов, меч капитана обломился, а на стекле так и не появилось ни трещинки.

— Демонщина какая-то, — пробормотал он.

— Господин капитан, может злоумышленник наложил на окна какие-то чары, чтобы было труднее сбежать. Возможно, придётся ломать стену. Дисбандо! — Ларри направил на окно заклинание снятия магии, надеясь расколдовать его. Увы, навык этого заклятия, как, в общем, и всех остальных, у Ларри был очень низким. Тот, кто заколдовал окно, явно был гораздо сильнее.

Тут два воина услышали нечто, похожее на звук шагов. Обернувшись, Ларри увидел, что в конце коридора, уже охваченного огнём, неторопливо двигалась какая-то высокая фигура.

— Эй! — заорал капитан, — вы меня слышите?! Мы здесь! Вы можете нам помочь?!

Силуэт приближался, и вскоре наши герои заметили, что он горит. Но это был не просто горящий человек — нет, само "тело" этого создания состояло из пламени.

— Пламенный привет от лорда Шакира, — гудящим голосом произнесла фигура, продолжая неторопливо приближаться. Пол под её ногами вспыхивал.

— Это существо, похоже, создано с помощью магии, — сделал вполне резонный вывод Фейир.

— Дисбандо! — на этот раз Ларратос направил заклинание на огненного человека, но оно опять не сработало. Огненная тварь приближалась, становилось всё жарче...

— Мельд, не стой столбом! — заорал капитан. — Бежим наверх, эта мразь ползает, как улитка, мы легко смоемся!

— Кадур ан-нур! — Ларри кинул в существо огненный шар и бросился вверх по лестнице вслед за капитаном.

— Болван! — раздался позади них всё тот же гудящий голос. — Неужели ты думал поразить меня огнём, моей собственной стихией?

— Действительно, глупо, — пробормотал Фейир, одолевая очередной лестничный пролёт.

— А теперь приготовьтесь к смерти, — продолжал бубнить огневик.

В воздухе что-то свистнуло — и капитан, прикрывшись своим щитом, отразил огненный шар. Похоже, странное создание тоже пользовалось магией. Ларратос лихорадочно сотворил заклятие защиты, но не был уверен, что оно сработает.

— Господин капитан, в моей комнате есть амулет, способный защитить нас от чёрной магии. И посох, способный усилить мощь заклинаний. Спускаемся на первый этаж через другую лестницу!

— Ну и как ты туда проникнешь в комнату? — спросил капитан, когда они вновь оказались на первом этаже, — Эта часть казармы горит сильнее других!

— Давайте выбьем какой-нибудь кусок стены, господин капитан!

— Точно! Тут она очень тонкая.

Увеличив разрыв между собой и огневиком, старший сержант и капитан принялись усиленно бить по стене ногами, и через десять секунд в ней образовалась дыра, достаточная для того, чтобы мог пролезть человек. Мельд и Фейир по очереди пробрались в комнату, которая внутри уже почти обгорела. От кровати Ларратоса не осталось даже пепла.

— Кровать сгорела! — крикнул Ларратос. — Но ведь на ней же лежал мой амулет!

Амулет вскоре нашёлся, но он уже наполовину расплавился, а деревянная дощечка с изображением глаза и вовсе сгорела. Вне всякого сомнения, в таком виде он не представлял никакой магической ценности. Расплавленный амулет даже успел остыть, и Ларратос положил его в карман.

— Но почему?! — теперь Ларри чувствовал себя совершенно беззащитным. — Ведь учитель Гидрас сказал мне, что эта вещь защитит от магии!

— А вы не подумали, Мельд, — предположил Фейир, что амулет не защищает от обычного огня? Да и твой посох наверняка сгорел...

— Нет. Мой посох спрятан в стальном шкафчике, поэтому он не мог сгореть.

— Толку-то! Вокруг этого шкафа танцуют языки пламени. Ты не сможешь до него даже дотронуться!

— А мне и не надо. Итфатех! — выкрикнул Ларри. Шкафчик открылся.

— Инмагна! — посох оказался в руках сержанта.

— Теперь ты, полагаю, вооружён? Задай жару этому огневику!

Сержант и капитан выскочили через ту же дыру обратно в коридор. Как раз вовремя: огневик был уже на подходе.

— Дисбандо! — вновь крикнул Ларратос, резко взмахивая посохом. Ничего не произошло — даже усиленное заклятие было слишком слабо, чтобы хотя бы чуть-чуть ослабить непонятное создание.

— Да пошли вы все к демонам с этой долбаной магией! — не выдержал, наконец, капитан, — Бежим в ванную — и там я безо всякого колдовства попросту утоплю эту огненную дрянь!

Двое воинов заскочили в ванную. Капитан схватил стоявшее в углу мусорное ведро, вытряхнул его на пол, наполнил водой из ванны, где мылся Ларри, и, выскочив в коридор, вылил на огневика. Тварь окуталась облаком пара и чуть уменьшилась.

— Ага, получил! — сейчас мы тебя искупаем! — На лице капитана было написано истинное наслаждение. Он врывался в ванную, зачерпывал воды, выскакивал в коридор и выплёскивал всё на огненную нечисть. К сожалению, капитану удалось извлечь из ванны лишь пять вёдер воды, а кран почему-то не работал. Огневик, уменьшившийся почти вдвое, неподвижно стоял посреди коридора и с шумом втягивал в себя воздух, постепенно восстанавливая исходный размер. Капитан всё ещё не оставлял надежды открыть кран.

— Проклятье! Тьфу, заело! А другой? А вот этот? Да что же, они все не работают, что ли?!

Огненное существо тем временем полностью восстановилось и продолжило медленное, но неотвратимое движение.

— Бежим наверх, господин капитан! — крикнул Ларри. — Иначе сейчас сгорим!

Ларри и матерящийся капитан ворвались на третий этаж, но дальше идти было некуда. Огневик опять догонял.

— Так, сержант, — воздух во всей казарме постепенно нагревался, дышать было трудно. К тому же дыма становилось всё больше, — Вот за этой дверью — проход на чердак. Правда, на чердаке нет окон, но если мы туда проберёмся, то сможем попасть на крышу, а с крыши уж как-нибудь спустимся. Вот только ключи я оставил внизу.

— Не проблема. Итфатех! — Ларратос отпер дверь магией. Двое воинов заскочили внутрь. Чердачный лаз, само собой, располагался на потолке, и до него можно было добраться лишь с помощью лестницы, которой поблизости не было.

— Сможешь магией открыть дверцу? — поинтересовался капитан, прикидывая расстояние.

— Так точно!

— После этого ты подсадишь меня к себе на плечи, я залезу внутрь и протяну тебе руку. Так мы попадём на чердак, а дальше видно будет.

— Итфатех! — Дверца лаза открылась, но оказалось, что весь чердак забит под завязку какими-то чемоданами. Самый нижний из них явно приготовился упасть, а за ним посыпались бы и остальные.

— Кадур хазак! — крикнул Ларри, направив посох на чемодан. Небольшой шарик магической энергии затолкал его обратно.

Снаружи послышалось тяжёлое дыхание огневика, и тут Ларри осенило.

— Прячьтесь в шкафу, господин капитан. Я знаю, как перекрыть ему кислород!

Огневик шагал по коридору третьего этажа.

— Эй, ты! — крикнул Ларратос, высунувшись из укрытия, — не меня ли ищешь?

Огневик зашёл в комнату и начал забрасывать Ларри огненными шарами. К счастью, магический щит отбивал их.

— Мои шары тебя не берут, — прорычал огневик. Ты хорошо овладел начальными магическими навыками. Но я тебя попросту сожгу дотла!

Ларратос стоял в середине комнаты. Огневик — в двух шагах от него.

— Инмагна! — крикнул Мельд, направив посох на чемоданы, и тут же отскочил в сторону. Нижний чемодан упал на огневика, а через две секунды — и все остальные, завалив тварь. Окружив порождение огня, множество чемоданов перекрыло ему воздух, и существо за несколько секунд уменьшилось в размерах, став не больше кошки.

— Дисбандо! — торжественно произнёс Ларратос, взмахнув посохом, и огневичок растворился в воздухе.

— Спасибо, Ларратос, — капитан вылез из шкафа. — Боюсь только, что мы сейчас задохнёмся.

И действительно, повсюду в казарме уже струился дым, Ларри и Фейир начали задыхаться.

— Существо уничтожено, господин капитан. Надеюсь, что после его гибели чары рассеялись — тогда мы сможем выйти через окно.

Первый этаж вовсю пылал, но на втором ещё можно было находиться. Капитан и сержант выскочили из окна на растущую рядом берёзу и спустились по ней. Отдышавшись, они поспешили ко входу в казарму. Там уже собралась толпа, среди представителей которой попадались и солдаты, но большую часть её составляли простые зеваки. Увидев двух воинов, спустившихся с дерева, толпа зааплодировала.

— Капитан Фейир! Старший сержант Мельд! Вы живы! — обрадовался капрал Гантис, сосед Ларратоса по комнате, — а то я проснулся от жары и запаха гари, вижу — вся комната в огне, выскакиваю в коридор, а там — огненное чудище!

— Огненного чудища больше нет, — громогласно объявил капитан.

— Неужели же вы вдвоём сумели его уничтожить?

— Нет, капрал, его уничтожил Ларратос.

Наконец-то приехала пожарная команда — на зачаробусе, снабжённом несколькими вёдрами воды, соединёнными с приборами, напоминающими насосы. Каждый пожарник выкатил по ведру, и они принялись тушить огонь в казарме.

А ещё через три минуты возле казармы остановилась самоходная повозка пристижной марки "полярный тигр", и из неё вылез мужчина лет тридцати двух, одетый в чёрный костюм.

— Карт Утарс, газета "Стейнгардские вести", — представился он. — Как я понял, в казарме был пожар. И не простой, а, согласно сообщению из пожарной команды, вызванный магическим существом. Возможно, на кого-то готовилось покушение?

Ларратос не хотел, чтобы все знали про то, что Шакир хочет убить именно его. Поэтому он ответил:

— Нет. Это существо хотело спалить всю казарму и убить всех солдат. К счастью, большинство успело уйти почти сразу, но после этого колонны обвалились, и выход через дверь стал невозможным.

— А почему вы не вылезли через окно?

— Окна были заколдованы — мы так и не смогли их открыть.

— Не то слово! — вмешался капрал Гантис. — Мы ещё пытались открыть эти окна снаружи, чтобы спасти капитана и сержанта, да только их даже эксплодум не взял!

— Очевидно, именно чудище заколдовало окна.

— Так, старший сержант...

— Мельд, Ларратос Мельд.

— А что собой представляло это существо?

— Ну, оно было по форме похоже на человека, хотя состояло из огня. Странное создание, я о таких никогда не слышал. Оно мало того, что создано магией, так ещё и само может колдовать — пускает огненные шары и производит манипуляции над дверями.

— Капитан, — спросил Карт, — а как же вы вдвоём сумели победить это чудище?

— Я тут не при чём, — признался капитан, — его победил Ларратос, и я не знаю, что бы с нами случилось, если бы не его магические способности.

— Эй, Ларри! — раздался вдруг чей-то громкий крик. Ларри вздрогнул: это был голос его друга, Раниса Тиррена. Обернувшись, он увидел появившихся в толпе Раниса и Беллердаша.

— Ребята, а вы-то что здесь делаете? — удивился Ларри, оставив журналиста с капитаном.

— У нас сейчас отпуск — вот мы и приехали. Мой отец получил пост в Министерстве Колдовства, а я приехал навестить его и взять несколько артефактов, которые он обещал мне подарить, — в голосе Раниса чувствовалась гордость. В его интонациях чувствовалась уверенность, что вскоре он и сам войдёт в министерство, — Что касается Беллердаша, то он явился сюда ради посещения главного гиперборейского друидического храма — своего рода паломничество.

— Всё так и есть, — подтвердил Беллердаш. — Именно в главном храме Гиперборея хранятся архивы нашего ордена.

— Так вот, — продолжал Ранис, — узнав в нашем отделении стражи, где твоя казарма, мы решили навестить тебя. Пришли, и видим — стоит толпа народа, все кричат о каком-то пожаре... Вы что, и вправду горели? Хотя, если судить по твоему виду — похоже.

— Не смешно. Нас ведь и вправду чуть не сожгли заживо.

— Кстати, я вижу тут известного журналиста, Утарса, а он мелочами не занимается. Судя по его присутствию, пожар не был обычным.

— Да, пожар вызвало магическое существо. К тому же оно заперло в казарме нас с капитаном, в то время как все остальные сумели бежать.

— Неужели? И как же выглядело это создание? — Ранис, будучи боевым магом, сильно интересовался подобными вещами.

— Представляешь, оно состояло из чистой огненной энергии, а по форме напоминало человека. Существо медленно двигалось и могло говорить рычащим демоническим голосом. Будучи призванным магией, оно само могло колдовать.

— Ларри, но это же невозможно! — поражённо воскликнул Ранис.

— Почему же? — спросил Ларри.

— Это был элементаль.

— Кто-кто?

— Элементаль. Мы проходили их в школе на теоретической магии. Элементали — фрагменты стихии, зафиксированные в виде человекоподобных фигур. Их могут призывать как адепты общей магии, так и друиды. Но ты столкнулся с магифицированным элементалем.

— Поясни.

— Обычные элементали — это движимые магией вещества — у них нет разума, способностей к мыслям, речи и колдовству. А в того элементаля, что напал на тебя, создатель вложил свою собственную магическую силу. Как и всякое СУЩЕСТВО, а не кусок ВЕЩЕСТВА, он обладает способностью мыслить, хотя эта способность имеет весьма ограниченное направление. Магифицированный элементаль становится слегка подобным тому, кто его призвал — и у элементаля появляется часть магических способностей создателя.

— Ты хочешь сказать, что магифицированный элементаль — редкое явление?

— Именно! Призвать элементаля, создание из чистой энергии, обладающее духом, способное само по себе жить и колдовать, может только очень могущественный волшебник. Таких — лишь несколько в Стейнгарде. Я спрошу у отца их имена.

— А я спрошу в Храме имена самых могучих стихийных друидов, — вмешался Беллердаш.

— Спасибо за заботу, друзья, однако я уже знаю, кто вызвал этого магифицированного элементаля. Это лорд Шакир, могущественный чёрный маг, в древности правивший Мизрахом. Он жив. И он находится в Гиперборее.

— Странно. Никогда об этом не слышал. А что случилось с элементалем?

— Я победил его в честном бою.

Глаза Раниса округлились, он смотрел на Ларри, как на живое чудо.

— Не может быть! Конечно, для победы над элементалем не нужно быть великим магом, однако надо, по крайней мере, закончить магическую школу. А ты учишься магии всего несколько дней и смог победить не простого, а магифицированного элемен...

— Для победы мне пригодилась не столько чистая магия, сколько находчивость. Я засыпал его чемоданами, перекрыв доступ воздуха. А когда он уменьшился, я его аннигилировал.

— Ларри, — сказал Ранис, всё ещё изумлённо покачивая головой, — если бы все белые маги были такими же находчивыми, как и ты, то чёрных побили бы много поколений назад.

— Ранис, а какие бывают элементали? Расскажи мне о них подробнее!

— Ну, элементаль может быть у каждой стихии, которых, как известно, четыре: земля, воздух, огонь и вода. Ты столкнулся с огненным элементалем. Вряд ли Шакир пошлёт к тебе ещё одного такого же, зная, что ты победил его — не думаю, что он во второй раз наступит на те же самые грабли.

— Значит, Шакир может наслать на меня ещё троих?

— Может. Может и побольше, поскольку в XIV веке нашей эры маги научились призывать комбинированных элементалей. Соединив стихии воды и воздуха с энергией холода, они создали ледяных элементалей. А из стихий земли и огня получили элементалей лавы. Причём эти два вида элементалей гораздо опаснее, чем классические четыре. К счастью, призывать магифицированных комбинированных элементалей могут только несколько волшебников в нашем мире.

— Не думаю, что Шакир умеет призвать элементалей Льда и Лавы: скорее всего, последний раз он обучался магии в стране Шемшия, в XIII веке, до появления новых видов элементалей.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Сейчас Шакир живет в Гиперборее, и если бы мизрахийский маг поступил куда-нибудь учиться, это знали бы все. Майор стражи Элиддин Кахаби — единственный мизрахиец в нашей стране. Конечно же, у нас были мигранты из Мизраха до становления диктатуры Масхона, однако, после появления Стального Занавеса Север оказался отрезан от остального мира. Мизрахийцы не могли прибывать в нашу страну — на юге граница с диктатурой.

— И по морю не могли? — удивлённо спросил Ранис. Похоже, выпускники школы волшебства не дружили с немагическими науками, такими как история и география.

— И по морю, — кивнул Ларратос. На севере и на востоке — вечные льды, на западе — морские чудовища. А моря к юго-востоку от Гиперборея контролируются флотом той же Диктатуры. И потомки мизрахийцев, прибывших к нам раньше, растворились среди коренного населения, хотя и есть немало гиперборейцев, носящих восточные фамилии.

— Значит, Шакиру, скорее всего, недоступны знания по призыву элементалей Лавы и Льда, — сделал вывод Беллердаш.

— Хорошо, если так, дружище.

— Кстати, Ларри, у меня для тебя кое-что есть, — оживился Ранис, открыв свой портфель, в котором лежали старые учебники магии для младших классов магической школы. — Правда, они написаны для детей в возрасте десяти-двенадцати лет, учебников для начинающих взрослых магов у меня нет. Впрочем, тут приведено несколько по-настоящему действенных боевых заклинаний.

— Благодарю тебя, Ранис, — Ларратос просматривал учебники, среди которых были история магии, теоретическая и практическая магия, а также алхимия.

— Ладно, Ларри, нам надо идти, — сказал Ранис. — До встречи!

Ларратос попрощался со своими друзьями, и те пошли дальше по улице Революции. Ларри посмотрел на казарму. Пожарные уже потушили огонь, журналист перестал расспрашивать капитана, а толпа наконец-то начала расходиться. К казарме подъехала ещё одна самоходная повозка престижной марки, причём из неё вышел сам полковник Мефодий Флакк, портрет которого Ларратос много раз видел в газетах. Этот полковник заместителем командира городской стражи.

— Здравия желаю, господин полковник! — приветствовал его капитан Фейир.

— Вольно, капитан. Казарма сгорела, но мне сообщили, что ни один стражников не пострадал. Мои ребята действуют оперативно. Ну, а пока здание чинят, все переводятся в казарму N 10. Условия там похуже, но жить можно. Мы закончим ремонт в кратчайшие сроки. Однако, капитан, я сообщаю вам, что не на всех солдат хватит места, и некоторым придётся ночевать где-то ещё. Например, место не зарезервировано для вас — вам придётся ночевать у себя дома.

— Для меня есть место, — спросил Ларратос.

— Ваша фамилия, старший сержант?

— Мельд.

— В списке вы отсутствуете, — вздохнул полковник, — и я не знаю, где вы будете жить.

Вот, досада, — подумал Ларратос. — места не хватило. Хотя есть один добрый человек, который наверняка согласится приютить меня.

Глава 5.

Око Тандариэля

Наступил поздний вечер понедельника, двадцать пятого мая. В Стейнгард наконец-то пришла настоящая весна, а через несколько дней предстояло начаться и лету. Ларратосу пришлось идти домой к единственному человеку, который мог его приютить — Элиддину. И он пошёл по адресу, указанному в визитной карточке. Пару раз Ларратосу казалось, будто за ним кто-то идёт — некто, похожий на тень. "Эй, кто там!" — крикнул Ларри, почувствовав сзади чьё-то несомненное присутствие. Ответа не последовало. Ларратос обернулся. Никого. Даже не ощущалось чьего-либо дыхания.

Дойдя до дома Элиддина, Ларри остановился и постучал в дверь.

— Входи, Ларратос, — услышал он знакомый голос. И зашёл.

— Господин Элиддин, а как вы поняли, что это именно я пришёл к вам?

— У каждого человека существует своя уникальная аура, так что я не могу тебя ни с кем перепутать. Я ощутил твоё присутствие, когда ты был ещё на подходе. Думаю, ты хочешь поселиться у меня, так как сгорела казарма?

— Да. Если вы не против...

— Конечно не против. Живи, сколько хочешь. Я вижу твою ауру — ты хороший человек, и я не боюсь оставить свой дом под твоим присмотром. Я же опять был на задании в другой части города. Расскажи подробнее про пожар в казарме.

— Лорд Шакир создал огненного элементаля и запустил его прямо в нашу казарму. Я был там единственным стражем, хоть немного способным к волшебству. Мы с капитаном остались вдвоём в огне, так что нам волей-неволей пришлось сражаться с посланцем Шакира. Всё-таки мы справились, хотя и с трудом. А потом приехали пожарные и потушили здание, однако теперь его будут до-олго восстанавливать.

С каждым словом Ларратоса Элиддин всё больше мрачнел.

— Похоже, я недооценил Азиза. Он даром времени не теряет... Это просто чудо, что вам удалось отбиться от духа огня — я сам убил такого на Посвящении, и знаю, как это сложно. Но самое скверное то, что у старого джинна в вашей казарме есть сообщники.

Ларри вздрогнул.

— Почему вы так думаете?

— Очень просто: все современные казармы снабжены надёжными магическими защитами. Элементаль никак не мог без посторонней помощи пробраться внутрь. Ну ладно, размещайся, Ларратос, чувствуй себя как дома. Признаться, мне иногда бывает скучно жить с одним Руханнуром.

Элиддин предоставил Ларратосу лучшую из комнат. Но тот и не думал спать: он сразу же связался по мадаббару с Ханом Гидрасом, своим учителем магии.

— Добрый вечер, учитель. Ваш амулет не сработал. Лорд Шакир натравил на меня огненного элементаля, и амулет, неуязвимый к магии, но восприимчивый к обычному огню, попросту сгорел и расплавился, — Ларратос достал из кармана остатки амулета и показал волшебнику.

— Проклятие! Мой амулет не сработал! — Хан с досадой ударил посохом по полу. В его голосе слышались нотки обиды и гнева на самого себя, — к сожалению, я не мог предусмотреть вообще всё, Ларратос. Когда следующий раз придёте на мои занятия?

— Учитель, я взял у друга старые учебники по магии для младших классов и решил заняться самообразованием.

— Что ж, поздравляю. Самообразование — похвальное занятие. Когда закончите с учебниками первого класса, приходите ко мне на экзамен за сертификатом.

— Хорошо, я приду. — Ларратос отключился.

Ларри задумался о проникновении элементаля в казарму. Да, точка зрения Элиддина сильно походила на правду: у Шакира мог быть сообщник в казарме. И не один. Не стоило отметать версию и о ментальном контроле, который старый колдун могу устроить над кем-нибудь из солдат и офицеров. Но в голове Ларратоса возникла и третья версия: элементаль, неспособный обойти магическую защиту в стенах и дверях, просто прошёл снизу, через фундамент и подвал... Решив отложить размышления о Шакире назавтра, Ларри уселся за книги.

До двух часов ночи Ларратос сидел за учебниками. Сам он никогда не учился в академиях, зато его жена училась, и рассказывала, что учёба там не из лёгких. Если ты проболел хотя бы неделю, то потом очень тяжело было наверстать упущенное: за неделю там давали больше, чем в школе за месяц. Это значит, что взрослый может выучить больше, чем ребёнок. И Ларратос поставил себе цель в течение одного месяца справиться с магическими учебниками для первого класса.

К двум часам Ларри прочитал несколько глав из учебников по теории и истории магии. После этого он рухнул в кровать и сразу же заснул.

Проснулся Мельд довольно рано — в шесть часов утра. А разбудил его голос Элиддина:

— Подъём, Ларратос, уже шесть часов, пора в казарму.

Ларри с трудом открыл глаза и через две-три минуты сумел поставить свои ноги на пол. Он спал всего четыре часа.

— Сегодня вторник, — продолжал Элиддин, — и поэтому я сам отправляюсь на службу вечером. Так что, когда вернёшься, меня не будет. Вот, возьми ключи от моего дома, — Элиддин протянул Ларратосу связку.

— Благодарю, господин Эли.

— Руханнур доставит тебя до казармы.

Полёт на драконе Ларратос никак не мог назвать приятной прогулкой. Всю дорогу он думал лишь о том, как бы не сорваться. А танин постоянно ворчал, что будить дракона в такую рань есть нарушение Абсолютного Закона. И долго удивлялся, как Элиддина вообще приняли в паладины.

По крайней мере, к тому моменту, как Руханнур опустился на крышу казармы (где располагалась посадочная площадка, предназначенная специально для драконов), Ларратос окончательно проснулся. В этот день ничего особенного не произошло. Доставили парочку обычных магазинных воров и допросили их.

Днём во время тренировок по рукопашному бою Ларратос продемонстрировал мизрахийские боевые приёмы, и капитан Фейир остался доволен успехами старшего сержанта Мельда.

Вечером смена закончилась, и в казарму прилетел Элиддин. Ларратос оседлал Руханнура, и тот доставил его в новый дом, после чего полетел обратно к хозяину. Подойдя к двери, Ларратос заметил вбитый во входную дверь кинжал. Присмотревшись, Ларри увидел, что этим кинжалом приколота записка, написанная незнакомым почерком. Но самым странным оказался тот факт, что послание предназначалось не Элиддину, а самому Ларри. В нём говорилось:

"Ларратос Мельд!

Ты показал себя сильным и смелым бойцом. Мы ещё не слышали о воине, способном в одиночку справиться с огненным элементалем. Наши люди наблюдали за тобой некоторое время, и пришли к выводу, что нам очень пригодился бы такой боец, как ты. Из тебя может получиться отличный гладиатор. Не надо нас искать. Мы сами тебя найдём.

Гладиаторский орден "Белый Медведь".

Так вот кто шпионил за мной весь вечер! — сообразил Ларратос. Это были не приспешники лорда Шакира, а всего лишь гладиаторы из "Белого Медведя". Ларратос знал, что правительство запретило гладиаторские бои в республике Гиперборей в начале XV века, однако тесть рассказывал ему, что в Стейнгарде всё равно существует несколько тайных гладиаторских орденов — проще говоря, подпольных бойцовских клубов. На их аренах, нередко случались и убийства. Про эти ордена знало большинство стейнгардцев, и, само собой, городская стража. Но стражи порядка не спешили их закрывать — некоторые из них и сами входили в эти ордена. А прочие брали взятки от организаторов клубов. Верхи, конечно, а не сержантский состав.

Интересно, а что об этом думает Элиддин? Он, скорее всего, против этих клубов, и, само собой, взяток не берёт. Но почему же тогда Элиддин не закрыл их? Паладину ничего не стоило играючи победить множество гладиаторов. Это странно! Ларратосу вдруг захотелось поговорить с ним насчёт существования клубов. Но ему хотелось и участвовать в таком клубе — ибо туда попадали только лучшие бойцы, так что звание гладиатора — это признание выдающихся бойцовских качеств. А вдруг Элиддин окажется против? В конце концов, после непродолжительных раздумий, Мельд решил всё скрыть от него: "Да, Элиддин телепат. Но он может читать не конкретные мысли, а только общее настроение, так что, вероятно, не сумеет догадаться, что меня пригласили в бойцовский орден. А уж после того, как я туда схожу и разберусь, что к чему, — подумал Ларратос, — быть может, и расскажу ему".

Он спрятал письмо и кинжал в тумбочку в своей новой комнате, а сам откинулся на кресло... И сразу же почувствовал себя плохо. Закружилась голова, и Ларратос в очередной раз потерял сознание...

...Всё пропало. Он стоял в пустой белой комнате, рядом со своим креслом. В отличие от предыдущих реалистичных кошмаров, все предметы, находившиеся перед глазами, прятались за слабой дымкой. Внезапно в стене образовалась дыра, и через неё зашёл не кто иной, как сам лорд Шакир. Он ласково улыбнулся опешившему Мельду, подмигнул и не спеша сел в кресло.

— Шакир! — Ларратос, выйдя из ступора, кинулся на врага. Чёрный маг продолжал спокойно сидеть в своём кресле и с лёгкой улыбкой смотреть на сержанта. Ларратос выхватил меч, размахнулся им и попытался отрубить джинну голову. Но меч прошёл сквозь Шакира, как будто он был лишь призраком.

— Это сон, — догадался Ларратос.

— Нет, это не сон, — улыбаясь словно маленькому ребёнку или животному, ответил Шакир, — это транс. Особое состояние, используемое магами для телепатической связи друг с другом.

— Не может быть! — удивился Ларри, — Элиддин, уничтожив зуб вурдалака, разорвал мою связь с тобой и твоими приспешниками-некромантами!

— Так вот кто снял с тебя проклятие! Мой старый враг. Что ж, я не удивлён и не напуган. Связь, обеспечивавшая нам общие сны и видения, действительно была разорвана. Но я могу и сам создавать временные телепатические связи с любым человеком — в данном случае с тобой. Ещё недавно ты был простым воином, но сегодня я понял, что могу с тобой связываться как с моими некромантами — я ощутил, что в тебе образовалось магическое начало — с магом легче установить телепатическую связь, потому что заклятие поиска легче находит его. Я многое о тебе знаю. Что, боишься? — чернокнижник сделал театральную паузу. — Правильно, я могу быть опасен, как ты и сам недавно убедился. Однако сейчас я не настроен к тебе особо враждебно.

— Вот как?! А кто тогда натравил на меня элементаля?!

— Конечно же, я. Но я не собираюсь убивать тебя конкретно сейчас. А как думаешь, почему я вообще хотел тебя прикончить?

— Вероятно, я слишком много знаю.

— Правильно. Да, ты слишком много знаешь обо мне и моих планах — таков досадный побочный эффект некромантии. А многое знаю о тебе. Поэтому торжественно обещаю тебе, что сохраню твою жизнь, не причиню тебе никакого вреда, и вообще оставлю тебя в покое и даже забуду о твоём существовании, если ты выполнишь одно-единственное моё условие.

— Я никогда не буду прислуживать тебе, Шакир.

— Не спеши отказываться: от тебя не потребуется служения. Просто пообещай мне, что в течение тридцати шести часов покинешь Стейнгард, вернёшься в свой родной город или деревню (или откуда ты там?) и просто выкинешь факт моего существования из своей головы. Что касается твоего начальства, то я смогу на него воздействовать — капитан может завтра же подписать бумаги о твоём переводе обратно на малую родину. С утра ты не спеша соберёшься, сядешь на поезд, который довезёт тебя домой, и мы оба будем счастливы. Просто пообещай мне сейчас, что ты покинешь Стейнгард.

— А если я откажусь?

— Не люблю говорить шаблонами, однако ты умрёшь.

— Я — воин. Я смело гляжу в глаза смерти. После того, как я воевал с порождениями некромантов — твоих приспешников, меня уже ничем не запугаешь. Я отказываюсь покинуть Стейнгард. А что касается тебя, то можешь начать высылать свою нечисть хоть прямо сейчас. И не стоит меня недооценивать: пока рядом со мной Элиддин, тебе придётся очень сильно постараться для того, чтобы убить меня.

— Что ж, ты сделал свой выбор. Если ты такой храбрец, что не боишься смерти, я придумаю для тебя участь пооригинальнее. Запомни, Ларратос, в этом мире существует множество вещей, гораздо худших, чем смерть. К примеру, многие герои, даже великие, ломались, когда видели смерть своих близких.

— Да ты даже не знаешь, где я живу!

— Это пока. Но очень скоро я доберусь до твоих родственников — кстати, с ними будет справиться гораздо проще. Мне сильно жаль тебя, Ларратос, однако я предлагал тебе мирное решение конфликта.

И лорд Шакир злодейски захохотал, так что стены комнаты задрожали. Ларратос вышел из транса: его тряс Элиддин.

— Ларратос, ты спал? — удивлённо поинтересовался он, — сейчас же только девять вечера! И у тебя что-то с аурой...

— Господин Эли, почему вы не на службе?

— Рано освободился.

— Я был в телепатическом контакте с лордом Шакиром. И он сначала сказал, чтобы я убирался из Стейнгарда, поскольку я слишком много знаю о нём и о его планах, а потом начал грозиться, что найдёт и убьёт мою семью.

— Выходит, ты чем-то очень мешаешь его планам. Он попросил тебя покинуть Стейнгард? Любопытно. Это означает, что Шакир сам находится в Стейнгарде — или, возможно, в одном из его ближайших пригородов. Хотя раньше я был уверен, что, как повелитель некромантов, лорд Шакир угнездился где-то на Крайнем Севере. А может быть и такое, что он по очереди живёт то на Крайнем Севере, то в районе Стейнгарда. Для того чтобы повелевать некромантами, он не обязан всё время торчать рядом с ними. Он может посылать им команды телепатически, как сейчас тебе. Не опасайся за свою семью. Зная, что Азиз где-то рядом, я найду его быстрее, чем он — твоих родных. Я уже начал прочёсывать город — ему не уйти от возмездия. Моё преимущество в том, что я уже примерно знаю, где его искать, а он не представляет даже, в каком городе живут его жертвы.

* * *

На следующий день у Ларратоса и Элиддина была вечерняя смена — и они работали вместе.

— Ларратос, сегодня из тюрьмы сбежал один из самых опасных грабителей нашего времени, Апион Грант, — произнёс Элиддин во время ужина в казарме. — Ты, конечно же, слышал о нём?

— Никак нет.

— Хотя бы о Неуловимом ты слышал?

Ларратос кивнул.

— Так вот, Грант, хитрый и ловкий грабитель, умевший выкрасть деньги из самых сильно охраняемых банков, много раз бежавший из тюрьмы и уходивший прямо из-под носа стражи, и получил от своих коллег прозвище Неуловимый. Грант сбежал из тюрьмы на следующий день после того, как я задержал его. Но отряд под руководством лейтенанта Гордиана вновь задержал Апиона в тот же день. Сегодня Грант опять удивил нас своим побегом: непонятным образом он оглушил охранника, забрал у него ключи от камеры, открыл дверь и выскочил в коридор. Там он раздел тюремщика и в его форме неспешно прошёл на склад, где хранилась его, грантова одежда. Выйдя из тюрьмы в форме охранника, Грант неизвесто где переоделся в свои вещи, и, вероятно, сев на первый попавшийся зачаробус, уехал в неизвестном направлении.

— И его потом не нашли?

— Нет. Он не отличается приметной внешностью. Однако скоро во всех газетах напечатают его портреты, поскольку горожан тоже надо привлекать к поиску. Также в Стейнгардском музее около половины седьмого вечера произошло интересное ограбление — из особо охраняемого раздела древностей было похищено око Тандариэля. Музей как раз закрылся, чем и воспользовался грабитель.

— А что это такое? Кто такой Тандариэль?

— Титан Тандариэль был древним богом Земли. Он принимал участие в Восстании Демонов, а также во вторжении Демонов на Землю. В общем, стал богом-предателем. Битва между Тандариэлем и воинством эльфов происходила где-то в Лесном Краю — на севере нынешней территории Масхона или на юге Гиперборея — сейчас, к сожалению, уже не узнать, где именно. Победоносные воины эльфов разгромили Тандариэля и вырезали у него один глаз. Часть эльфов, построив посёлок на месте битвы, там и осела. Они сделали этот трофей — око Тандариэля — своей святыней, построив в центре посёлка Алтарь Победы, куда и было помещено око. За несколько тысячелетий оно превратилось в камень.

— Господин Эли, а почему я раньше не слышал, что на границе Гиперборея и Масхона в древности существовал посёлок эльфов? И что с ним потом стало?

— Об этом посёлке мне известно только из эльфийской истории. Непонятно, что с ним случилось: может быть, око Тандариэля, являясь артефактом Хаоса, испортило эльфов, и они вскоре умерли, а может быть, они просто не смогли выдержать северные морозы и сами ушли. Однако к моменту появления людей эльфов уже давно не было в тех местах. И посреди руин эльфийского города стоял заброшенный Алтарь Победы. Людские вожди этих земель использовали Око Тандариэля как символ своей власти. Когда был построен южный город Новгард, артефакт перешёл во владение новгардским герцогам, а маги смогли опознать его. После революции большинство артефактов, принадлежащих аристократии, попало в Стейнгардский Музей.

— Господин Эли, а каково назначение Ока Тандариэля?

— Оно является артефактом Хаоса, то есть тёмной составляющей Абсолюта.

— И вы хотите сказать, что обладатель Ока Тандариэля может обрести способности, похожие на способности паладина?

— В некоторой степени. Эти навыки ближе всего способностям шеддита — своего рода антипаладина, использующего суть Хаоса. Кроме того, Тандариэль был богом Земли, и его Око даёт власть над данным элементом.

— Таким образом, используя этот артефакт, можно устраивать землетрясения и двигать скалы? Да это же совершенное оружие!

— Нет, Ларратос. С помощью Ока Тандариэля можно совершить разве что слабое землетрясение на одном земельном участке — обрушить всего два-три рядом стоящих дома, не более, после чего артефакт полностью исчерпаетс свои силы и станет обычным камнем. Око слишком слабо для использования в качестве оружия.

— Тогда зачем похищать его?

— Такие артефакты представляют очень высокую ценность для коллекционеров. И я считаю, что сегодняшние преступления, то есть побег Апиона Гранта и пропажа Ока Тандариэля, связаны между собой.

— Вы думаете, что это Неуловимый украл артефакт?

— Именно. Грант всегда был падким до денег. Скорее всего, он, украв Око Тандариэля, решил продать его некому коллекционеру.

— Так преступление могло быть заказным? У меня есть одна версия насчёт того, кто может быть заказчиком: лорд Шакир.

Посмотрите на зачарованную серебряную отмычку, которую я нашёл, когда сидел за дезертирство! На ней написанно: "Неуловимый". И отмычка явно зачарована могущественным магом!

— Да, я ощущаю в ней магию! О, Абсолют! Это же альмагтин! Волшебное серебро! Его могли обрабатывать только самые могущественные маги — и в их число входил Шакир! Почти наверняка именно он создал отмычки и вручил их Апиону.

— Значит, используя Око Тандариэля, Шакир может нанести урон мне или моей семье! А может, джинн с его помощью оживит Карерона?

— Я же сказал, Ларри, что артефакт слишком слаб, чтобы быть оружием. К тому же, лорд Шакир не единственный, могущественный чародей, кому нужны древние артефакты.

Элиддин положил на стол вечернюю газету "Стейнгардские вести" и пошёл готовить ужин. Ларратос раскрыл газету. В одной из статей в рубрике "Криминальная хроника" говорилось:

"Зверское убийство обнаружено только через три года. В лесу найдено тело влиятельного вильинского купца. Корнелий Флавий был одним из самых известных купцов города Вильина. Собрав на своей малой родине крупный капитал, он поехал в Стейнгард с целью открытия нового бизнеса. Жена и пятилетний сын проводили Корнелия до вокзала и посадили на поезд, однако купец долго не связывался с семьёй по мадаббару и не писал домой писем. Поэтому два с половиной года назад его объявили пропавшим без вести. И вот сейчас, в мае, вильинский грибник нашёл в лесу тело. Стража, проведя экспертизу, обнаружила, что это тело и принадлежит пропавшему купцу. Исследование, проведённое магами городской стражи, показало, что Флавий погиб примерно тогда же, когда и уезжал в Стейнгард. Очевидно, погибший вернулся в Вильин незадолго до смерти, хотя после отъезда его никто не видел. Следствие продолжается".

— Господин Эли, — Ларри показал Элиддину статью, — что вы думаете насчёт пропажи Флавия?

— Всё это очень странно, как и все события последних дней. Очевидно, Флавий решил тайно вернуться в родной город и провернуть какую-то афёру, однако был сам пойман и убит в лесу. Может, Флавия убил человек, которого он пытался обмануть. Жертва мошенничества могла в порыве ярости убить афериста и отнести его тело в лес. Время покажет, что там было на самом деле.

Элиддин, перевернув кусок говядины на сковородке, пролистнул страницу газеты:

— Ого, Ларратос! А тут ты изображён!

Половину страницы и впрямь занимала фотография Ларратоса, а под ней был заголовок: "Страж спасает казарму". В статье Карта Утарса говорилось:

"На восьмую казарму городской стражи было совершено нападение. Непонятное существо, состоящее из огня, чуть не уничтожило здание и всех солдат. Но в нашей стране ещё есть люди, способные бросить вызов могучей огненной стихии. Героем, спасшим бойцов и казарму, стал старший сержант Ларратос Мельд. Именно такие парни и являются костяком героев нашей страны. Мельд, используя начальные магические навыки, уничтожил опасное существо. Как говорит его начальник, капитан Фейир, он никогда не замечал возможности колдовать за своим подчинённым, простым старшим сержантом из города Вильина..."

Ларратос вздрогнул.

Простым сержантом из города Вильина...

Из города Вильина...

Несколько раз он прочитал эту фразу, и у него сильно забилось сердце.

— Теперь всей стране известно, откуда я, — в страхе прошептал он, — и возможно, эта газета уже попала в руки Шакиру или кому-то из его приспешников. Моя семья в опасности!

— Руханнур! Держим курс на Вильин!

* * *

Ларратос и Элиддин летели на спине Руханнура на юго-восток, к Вильину. Руханнур, как истинный представитель породы восточных драконов, вряд ли мог перенести на своей могучей спине больше двоих человек, особенно таких крупных, как Элиддин и Ларратос. Танины, в отличие от драконов Ариады, которые могли перевозить на себе десятки солдат, были маленькими ящерами.

Элиддин часто летал на спине Руханнура, однако у Ларри это был всего лишь второй полёт, к тому же на этот раз танин летел на максимальной скорости. У Мельда немного загудело в ушах, и Элиддин сказал, что это часто бывает, у драконьих всадников-новичков. Руханнур продолжал размеренно махать крыльями, постепенно набирая высоту.

С драконьей спины весь Стейнгард смотрелся как на ладони. Вид на Старый город напоминал Ларри вид с гор на заброшенные деревушки Крайнего Севера. А величественные дома Нового города с высоты полёта дракона казались игрушечными. Сеть из навесных улиц, что находились между верхними этажами домов-столпов, делала Новый город похожим на паутину. Как говорил Ларратосу тесть, всякий большой город и есть своего рода паутина, которая редко выпускает человека, попавшегося в неё. И вот теперь сам тесть Ларратоса, как и вся его семья, мог попасться в куда более опасную паутину, расставленную самим лордом Шакиром. Что же чёрный маг может сделать с моей семьёй? — думал Ларри. — Наслать очередную нечисть? Или, напротив, превратить их в кого-нибудь вроде вурдалаков? А может, просто проклясть?

— Я благодарю вас, господин Эли, за то, что вы сразу решили лететь в Вильин, — сказал Ларри, — даже если лорд Шакир вылетел прямо сейчас, мы прибудем задолго до него, и он ничего не успеет сделать с моими родными.

— Не надо недооценивать Шакира. У большинства могущественных мизрахийских магов есть ковры-самолёты, способные лететь гораздо быстрее драконов. У моего отца был такой же, однако он почему-то прислал мне не его, а Руханнура.

— Сравнил меня с ковром, — проворчал дракон.

— Господин Эли, я боюсь, что Шакир может превратить мою семью в порождения смерти.

— Да, Ларратос, Шакир всегда был силён в некромантии, и мы вполне можем ожидать от него подобной пакости. Он считает, что есть много вещей похуже простой физической смерти — например, вечное существование в виде ходячего трупа. Боюсь, что если такое случится, я ничем не смогу помочь: сила Абсолюта способна предотвратить превращение живого в нежить, но когда трансформация уже завершилась, паладин может только уничтожить жертву.

— Что вы знаете про мертвяков, находящихся в Царстве Смерти, господин Эли?

— Некогда в республике Масхон тоже была война с нежитью, оказавшаяся в итоге лишь инструментом для превращения страны в диктатуру шеддитов. После поражения оставшиеся некроманты бежали на Крайний Север, где никто не мог бы помешать им ставить опыты на мёртвых существах. Именно тогда они создали новый тип нежити — полярных вурдалаков.

— Насколько я знаю, полярные вурдалаки могут существовать на Севере только потому, что некая магическая технология поддерживает в них тепло.

— Именно. Поначалу они, живя на севере Гиперборея, не причиняли никакого вреда республике, однако лет двести назад что-то их возмутило, и нежить стала агрессивной, как при старом лорде шеддитов, генерале Коринфосе.

— Что-то подняло некромантов на борьбу с республикой. Или кто-то. Очевидно, лорд Шакир.

— Мне нравится ход твоих мыслей. Похоже на то, что Шакиру вдруг срочно потребовалась власть, как и три тысячи лет назад. Он, наверное, убил лидера некромантов и занял его место. Остальные некроманты признали харизматичного и могучего чёрного мага своим лордом. Жаждущий власти Азиз повёл свои войска на юг, где сразу же столкнулся с гарнизоном республиканских войск. Республика могла (и до сих пор может!) сразу же разгромить Шакира, его приспешников-некромантов и нежить. Но правительство Гиперборея, осознав, что нежить в таком количестве не представляет реальной угрозы республике, решило немного подзаработать на войне.

— Господин Элиддин, я не понимаю, а почему ВЫ лично не можете положить конец этой войне?

— Дело в том, Ларратос, что одного паладина недостаточно для победы над нежитью, а я один в Гиперборее. Правительство никогда не позволит мне взять войска для проведения моей собственной военной операции. К тому же я занят на службе в страже, и у меня мало свободного времени. Признаюсь тебе, что лет сто пятьдесят назад мы с Руханнуром летали на Крайний Север в надежде отыскать всех некромантов, но я не ощутил в том районе никаких следов магии. Эх, если бы в стране было побольше паладинов, мы бы собственными силами и вне зависимости от планов государства нашли некромантов и положили конец войне.

— Я всё ещё не понимаю: зачем лорду Шакиру вообще нужна армия? Во время транса он сказал мне, что может установить телепатическую связь с любым человеком. Используя свои гипнотические способности, он мог бы войти в контакт с самим консулом или с министром войны, а в придачу — и со всем сенатом, да и заколдовать их, чтобы они объявили его вечным и законным правителем республики. Да он мог бы подчинить себе всех правителей мира!

— Нет, не смог бы. К счастью, гипноз возможен только при личном контакте.

— Постойте, Шакир говорил, что если я соглашусь уехать, он воздействует на моё начальство, и капитан подпишет указ о моём освобождении. Это может означать только одно: джинн знаком с моим капитаном.

— Не торопись с выводами. Он мог просто проникнуть в казарму или же в дом капитана и там загипнотизировать его. Но, конечно, не стоит упускать из виду возможность знакомства Шакира с кем-нибудь из вышестоящих офицеров.

Руханнур летел над страной, над её полями и лесами, озёрами и болотами. Прошло всего три часа, а вдали уже показались кирпичные дома Вильина. Перелёт прошёл спокойно — Лорд Шакир не повстречался в пути нашим героям. Вильин — тихий провинциальный город, в котором очень мало магов, и все они не слишком сильны. Элиддин сосредоточился, но не почувствовал присутствия в городе мало-мальски мощного мага, тем более чёрного.

— Очевидно, мы не найдём в городе Шакира, — сказал Элиддин, выйдя из транса, — похоже, он догадывался, что мы можем прибыть сюда, наложил на твою семью заклятие, или оставил какую нечисть, а потом как можно быстрее улетел обратно в Стейнгард.

— Господин Эли, а мог ли он так быстро узнать, где находится наш дом?

— Не знаю. Он мог создать тут очередное чудовище, просто приказав ему найти твою семью. Где здесь твой дом?

— На противоположном краю города, на холме.

Руханнур полетел в указанном направлении.

— Плохо дело, Ларри, — произнёс вдруг Элиддин, — я чую магию. Очень мощную — на свободу вырвались силы Огня и Земли. Впрочем, магия — ерунда, её-то я в момент рассею. Но где-то поблизости присутствует энергия Хаоса. Быстрее, Руханнур!

— Да куда уж быстрее, — рыкнул дракон, вовсю работая крыльями.

— Вы считаете, что Шакир сумел договориться с кем-то из шеддитов, прислуживающих Баалу Хаммону?

— От души надеюсь, что это не так. Ну вот, кажется, прибыли — это не твой дом там внизу?

Из дома сильно валил дым, а рядом со зданием стояла светящаяся фигура, окутанная пламенем. Руханнур пошёл на снижение.

— Я не понимаю, — сказал Ларратос, — неужели ещё один огненный элементаль? Похоже, лорд Шакир не отличается особой оригинальностью.

Посланец Шакира заметил пикирующего на него дракона и швырнул огненный шар. Танин даже не стал уворачиваться — клубок пламени скользнул по его чешуе, не причинив бронзовому ящеру никакого вреда.

— Даром, что ли, меня зовут Руханнуром, — усмехаясь, сказал дракон, — огонь — моя родная стихия.

Увидев, что от огня и впрямь толку не будет, огненное существо резко вскинуло руки — и земля вздрогнула. Здоровенный земляной ком, вырвавшись из почвы, где осталась большая яма, понёсся вверх, метя точно в брюхо дракону.

— Руханнур, не отвлекайся! — заорал Элиддин, но было уже поздно: расхваставшийся дракон не успел уклониться. Конечно, паладин может остановить стрелу в полёте, но многотонная земляная глыба — это не стрела. Правда, Элиддин успел слегка отклонить земляной снаряд, так что он задел дракона лишь краем, приложив его по челюсти. Но этого тоже хватило: оглушённый танин с шумом рухнул на землю. Ларри свалился с его спины, а Элиддина, кажется, и вовсе придавило.

Посланник Шакира гулко захохотал, и земля задрожала в такт его смеху. Затем, развивая свой успех, он вырвал ещё одну глыбу, на этот раз метнув её в Ларратоса.

— Ну уж нет! — послышался возглас Элиддина, и земляной ком, перелетев через Ларри, разбился в паре метров от него. Сам Ларри не пострадал при падении, и теперь, поднявшись, смотрел на своего противника. Странное существо очень сильно напоминало огненного элементаля, но состояло не из огня, а из какой-то густой раскалённой материи — вроде расплавленного камня.

— Невероятно! — удивился Ларри. — Это же элементаль лавы!

— А разве такие бывают? — Элиддин уже успел выбраться из-под неподвижного дракона, и теперь стоял на одной ноге — его деревянный протез сломался при падении.

— Да, не так давно маги научились комбинировать энергии разных стихий.

Комбинированный элементаль выпустил по Элиддину целую очередь огненных шаров, но до паладина не долетел ни один — он просто гасил чары ещё в полёте.

— Давай сначала разрушим его, а потом разберёмся, что это такое. Смотри, Ларратос, сейчас он превратится в простую лужу лавы, — сказал Элиддин, наставив на элементаля руку и сконцентрировав всё своё внимание, — сила Абсолюта может уничтожать магию и предметы, созданные с её помощью.

Вместо того чтобы разрушиться, элементаль издевательски поклонился.

— Как хорошо, что ты здесь, Ларратос! — загрохотал он. — Теперь тебе придётся наблюдать, как вся твоя семья просто задыхается в дыму, — тварь кивнула в сторону сильно дымящего дома.

— Можешь поблагодарить моего повелителя, лорда Шакира — он подарил твоим родным довольно лёгкую смерть.

Элиддин, поняв, что сила Абсолюта не действует на это создание, направил ладонь вытянутой руки на дом, и тот отозвался звоном, посыпались осколки: паладин, похоже, вышиб сразу все стёкла.

— Дисбандо! — Ларри тоже попытался рассеять духа лавы, и тоже безуспешно. Чудище, видя, что из горящего дома теперь можно спастись, направилось к нему, стараясь выполнить приказ своего господина.

— Ничего себе! — Элиддин вытер пот со лба. — В этом существе слились воедино магия и мощь Хаоса! Вот почему сила Абсолюта не может его уничтожить. Это создание само обладает большинством способностей паладина — в придачу к силам Земли и огненной магии.

— А разве можно комбинировать магию и Хаос?

— До сегодняшнего дня я был уверен, что нет, — Паладин вытащил свой меч, и тот покрылся слоем синего пламени, — Шакир, конечно, опытный маг, но откуда бы ему почерпнуть хаотических энергий?

Элементаль вновь вздел руки — и земля сильно затряслась. По стене дома Мельдов пробежала трещина... Тогда Элиддин метнул в духа Малькинур. Тварь, почуяв опасность, прекратила трясти землю и наклонилась, но светящийся меч тут же изменил траекторию полёта. Поняв, что дело плохо, элементаль рухнул на землю. А поскольку он уже ушёл за угол, меч Элиддина всё-таки промазал. Пару секунд спустя Малькинур вернулся в руку своему владельцу, но элементаль тем временем успел скрыться за углом дома.

— А как можно справиться с порождениями Хаоса?

— Только разрубив их на части Небесной Сталью. — Элиддин перехватил меч поудобнее. — Энергия Абсолюта всё равно сильнее, ибо черпает силы от первоисточника.

— Господин Эли, а как же вы собираетесь справиться с этим элементалем, если теперь даже не можете ходить?

— Именно поэтому уничтожение элементаля придётся поручить тебе.

— Мне? Победить существо, в котором текут энергии Хаоса?! Но я же не смогу!

— Возьми мой меч, Малькинур. Небесная сталь рассекает любую материю, а небесное пламя сжигает и Хаос. Правда, ты-то не паладин и не сможешь зажечь клинок, но я сделаю это за тебя. К тому же Малькинур — это часть меня, мы с ним — единое целое.

— Но...

Тут из дома послышался вопль ужаса.

— Эрана, держись!!! Я иду! — Ларратос лихорадочно схватил свой щит, принял из рук Элиддина Малькинур (который тут же погас) и ворвался в дом через выбитое окно. Свой меч Ларри отдал паладину.

Вся его семья собралась в гостиной на первом этаже: тут было меньше всего дыма. Все они дышали через скомканные платки, с которых капала вода — тесть Ларри никогда не терял головы и быстро понимал, что нужно делать.

— Отойди от нас, горящее чудовище! — крикнул Лекстран Мельд и ударил элементаля кочергой. Конец кочерги, соприкоснувшийся с лавовым телом, тут же расплавился.

— Ларратос! — обрадовано крикнула Эрана. — Беги отсюда! Спасайся! Эта тварь создана великими силами!

Ларратос не собирался бежать. Взмахнув Малькинуром, он крикнул:

— Отпусти мою семью, сгусток лавы, или будешь иметь дело со мной!

— Мне хотелось поиметь дело и с тобой, — спокойно ответил тот рокочущим голосом.

А в голове самого Ларратоса вдруг раздался уверенный голос Элиддина: "Я чувствую, что ты рядом с элементалем. Да пребудет с тобой пламя Малькинура!"

Меч из Небесной Стали загорелся синим пламенем в руке воина, и Ларратос вдруг успокоился, ощутив странную уверенность, что никакой настоящей опасности поблизости нет. Элементаль лавы, как и его огненный предшественник, кинул в Ларри несколько огненных шаров, но тот ловко отбил их мечом, благо меч из Небесной Стали мог сжигать любые сгустки магической энергии.

Тогда элементаль пробормотал какое-то заклинание, и рядом с ним возникла птица, целиком состоящая из пламени. Как читал Ларратос в учебнике по теории магии, народами юга Вестланда она называлась фениксом, жители же Гиперборея и Масхона прозвали её Жар-Птицей. Если верить Беллердашу, орки её обожествляли. Огненная птица подлетела к Ларратосу, но тот вовремя встретил её Малькинуром, удивившись про себя странной медлительности птицы — обычно фениксы славились быстротой.

Огонь против огня. Небесное пламя против пламени волшебной птицы. Две огненных стихии столкнулись, и Малькинур вышел победителем.

Поняв, что магией он мало чего добьётся, элементаль пошёл в наступление, но Ларратос был готов к этому. Он замахнулся мечом на элементаля — и порождение лавы, угадав его движение, пригнулось. В итоге Ларратос промазал, а элементаль выбросил вперёд раскалённый кулак. Каким-то чудом Мельд успел среагировать, парировав удар щитом — тот хоть и обуглился, но почему-то не сгорел полностью.

Одновременно Малькинур резко рванулся вперёд (чуть не вывихнув Ларратосу руку) и отрубил элементалю правый кулак, который тут же стёк лужицей лавы.

— Давай, Ларратос, добей его! — произнёс голос Элиддина.

Элементаль пустил ещё один огненный шар, но Ларри отбил его щитом, одновременно делая выпад Малькинуром. Меч, которым он собирался просто ткнуть гору лавы, сам отвёл его руку чуть вверх и в сторону, а затем обрушился на плечо твари, рассекая её туловище наискось.

И элементаль прекратил своё существование, превратившись в лужицу расплавленного камня. В центре этой лужи лежал какой-то блестящий шар, словно бы отлитый из чёрного стекла.

— Око Тандариэля! — воскликнул в сознании Ларри невидимый Элиддин. Похоже, он сейчас смотрел глазами Ларратоса. — Так вот как Шакир его использовал! Теперь понятно, откуда в этом элементале силы Хаоса и умение трясти землю. Я должен был сразу догадаться! Ларри, уничтожь его! Это — артефакт Хаоса, и в нём ещё достаточно сил, чтобы поглотить чью-нибудь душу.

Сказано — сделано. Рубящий удар Малькинуром — и камень рассыпался на множество осколков.

— Спасибо, Ларри, — сказал тесть, — ты спас нам жизнь. Мы, можно сказать, дёшево отделались — одним лишь небольшим пожаром.

Этот пожар действительно был небольшим — похоже, у элементаля не было столько же времени, как у его стейнгардского коллеги.

— Митар майа! — Ларри произнёс заклинание, и пламя быстро погасло.

— Папа, — сообщил Ларратос, — внизу около дома стоит человек, который помог мне добраться сюда из Стейнгарда и уничтожить это существо.

— Так пригласи его в дом. Хотя, тут немного дымно...

— Папа, у него только одна нога, и он не может сам подняться.

— Хорошо, пошли вместе и поможем ему.

Десять минут спустя в гостиной на втором этаже собралась вся семья Мельдов. Сам Ларратос, как главный герой дня, восседал на кресле, а Элиддин расположился на соседнем диване.

— Как я понимаю, — продолжал Лекстран Мельд, — вы являетесь рыцарем ордена Стали и Пламени. Господин...

— Эли.

— Господин Эли, вы помогли моему зятю спасти меня с женой, нашу дочь и внука. Это многого стоит. Некоторые считают, что орден паладинов испортился со времён победы над орками, однако я вижу, что пока есть такие люди, как вы, господин Эли, в ордене нет места злу. Возьмите двести аргусов за наше спасение.

— Господин Мельд, мы, паладины, всегда помогаем бескорыстно. Мы служим добру и спасаем других людей не ради денег, а ради мира на Земле.

— Ларри, — обратилась Эрана к своему мужу, — тебе я также благодарна за спасение. Но, судя по предсмертным словам этого элементаля, ты что-то скрывал.

— Эрана, те кошмары, что я видел, когда у меня была больная рука — не просто сны. Это были видения. Между мной и лордом Шакиром, правителем Страны Смерти, образовалась телепатическая связь. Вчера вечером он угрожал мне, говорил, что убьёт меня, если я не соглашусь уехать из Стейнгарда домой. Но я ответил, что не буду выполнять никаких указаний и просьб чёрного мага, и не боюсь смерти. Тогда он пообещал мне, что уничтожит мою семью, и мы с Элиддином тут же поспешили сюда. Я рад, что спас вас. Но я сам же и втравил вас в эту историю. Поэтому часть меня считает, что я поступил глупо, не согласившись на мирный исход.

— Ларри, — вздохнул тесть, — ты поступил не глупо. Ты поступил смело. Большинство, услышав фразу "покинь город или тебя ожидает смерть", трусливо бежит, а ты не стал преклоняться перед властелином некромантов. И, услышав, что нам грозит опасность, бросился на помощь, сумев спасти нас. Я горжусь тобой.

Вся семья смотрела на Ларратоса, как на героя. Ларратос боялся, что его двухлетний сын получит сильную душевную травму. Но Урсосу напротив, когда всё кончилось, было весело. А рядом и пример для подражания — не книжный герой, а родной отец. Урсос сам, похоже, хотел вырасти героем.

Внезапно в окно просунулась недовольная морда, покрытая бронзовой чешуёй:

— Надеюсь, я ничего не пропустил? — поинтересовался Руханнур.

— О, Боги! Дракон! — прошептала тёща Ларратоса и упала в обморок.

— Как всегда, самое интересное, Руханнур, — досадливо поморщился Элиддин. — К сожалению, я сейчас полностью выдохся. Когда чуток отдохну, исцелю сотрясение твоих мозгов (если там было чему сотрясаться) и мы полетим обратно в Стейнгард. Возможно, дома даже успеем несколько часов поспать.

— Я не уверен, что наша семья теперь в безопасности, — произнёс Ларратос. — Лорд Шакир может повторить покушение. Поэтому я бы посоветовал вам всем на некоторое время уехать к дяде Тэрну, в Виборг. Лорд Шакир знает, что я из Вильина, однако я не думаю, что там он вас найдёт.

Элиддин, используя силу Абсолюта, вылечил ушиб головы у Руханнура. А потом ему пришлось потратить часть жизненной энергии, чтобы вывести госпожу Мельд из обморока. И полчаса времени — на объяснения, что Руханнур, в сущности, очень добрый дракон, только иногда бывает слишком резким.

Попрощавшись со всеми, Ларратос и Элиддин сели на спину дракону, который стремительно взлетел вверх, в ночные небесные выси.

Глава 6.

Катакомбы Араксара

— Приветствую, милорд, у меня для вас новость, — сказал стройный брюнет лет двадцати трёх, зашедший в комнату мага.

— Только не говори мне, Апион, что наша затея провалилась, — бородатый маг, одетый в чёрный балахон, уставился на гостя сверлящим взглядом, от которого, казалось, невозможно скрыться.

— Мне очень жаль, милорд, но именно это я и хотел сказать. Паладин всё пронюхал, поднял на ноги городскую стражу, сорвал заговор, и похоже на то, что вы уже не сможете манипулировать властью республики.

— Опять этот паладин, забери его шайтан! — лицо мага перекосилось от злобы, и Апиону даже почудилось, что его собеседник стал сантиметров на десять повыше. — Затея с Оком Тандариэля провалилась — а ведь я потратил кучу сил, пока сумел подчинить этот артефакт, и даже чуть не лишился рассудка. И всё пошло прахом! Попытка захвата власти оказалась замечена. Но ещё не всё потеряно, мой друг. Мы с тобой пока в безопасности — паладин ни за что не сможет найти нас в моём доме, ибо его стены покрыты особым веществом, непроницаемым для внутреннего зрения паладинов. Даже приложившись головой к этой стене, он ничего не заметит!

Нельзя сказать, что младший из собеседников был трусом, но он немного побаивался мага. Даже взгляд колдуна пугал его, хотя этот человек много раз уходил от стражи, бегал по крышам высоких домов, лазал по отвесным стенам — и не чувствовал никакого страха. Коллеги дали ему прозвище Неуловимый, хотя его настоящее имя — Апион Грант. Если быть ещё точнее, то и фамилию Грант он носил отнюдь не с рождения. В детстве и в отрочестве будущий Неуловимый звался Апион Бэйн. Его мать, Итара Бэйн, женщина довольно лёгкого поведения, никогда не была замужем, но её содержало множество любовников. Апион — третий из пятерых её детей и старший сын. Его интеллектуальные способности сильно превышали таковые у братьев и сестёр. И Итара, не знавшая кому конкретно из её детей приходился кто из её любовников, догадывалась, что отцом Апиона являлся странствующий маг Иллиндил Грант.

К тому моменту, как Итаре исполнилось тридцать лет, а самому Апиону — восемь, она спилась и потеряла привлекательность, присущую ей в юности, и все любовники бросили. Итара никогда не работала, а детей надо было как-то кормить. Тогда она начала воровать. Глядя на неё, через пару недель Апион и сам стащил с рынка немного продуктов у зазевавшегося продавца. Он с каждым днём практиковался в краже продуктов всё больше и больше, и к десяти годам научился, заводя разговор на отвлечённую тему, незаметно красть у продавцов любые вещи. В двенадцать лет мальчик сам сделал набор отмычек, начав осваивать профессию домушника. Он предчувствовал появление хозяев, и если они появлялись на горизонте, тут же бежал из квартиры, спрятав деньги в маленькую сумочку. И никто не мог заподозрить в этом ребёнке грабителя.

Вскоре уже Апион кормил свою мать, а также братьев и сестёр. Итара же, перестав добывать деньги на своих детей, запила ещё сильнее. В возрасте шестнадцати лет парень всё-таки попался на домовой краже и отправился на три года в тюрьму. Сидя в детской колонии, он, в отличие от большинства сокамерников, окончил школу, что была при тюрьме, на хорошие и отличные оценки. В восемнадцать лет Апиона перевели во взрослую тюрьму, где он познакомился с авторитетным пожилым вором по прозвищу Чёрный Дракон, который как раз искал себе смену. Увидев молодого и перспективного Бэйна, Дракон понял, что вряд ли он найдёт такого же способного вора где-то ещё в Стейнгарде. И обучил Апиона всем воровским хитростям и приёмам, которые знал сам.

Когда Апион вышел из тюрьмы в девятнадцать лет, то узнал, что его мать умерла от пьянства, а братья и сёстры куда-то пропали. Юный Бэйн стал единственным владельцем своего дома. Часть его говорила: "Я стану самым великим вором Стейнгарда, у меня огромные перспективы". Другая часть отвечала ей: "Нет! Мне всего девятнадцать лет, а я уже имею одну судимость! Достаточно! Я должен начать новую жизнь". И вторая часть его личности победила.

Все в городе прекрасно знали, что Апион Бэйн — вор. Тогда он решил сменить имя. После встречи ректором магической академии Морисом Ательмером, который обнаружил в Апионе сильное магическое начало, его предположение, что именно волшебник Иллиндил Грант был его отцом, переросло в уверенность, поэтому бывший вор назвался Апионом Грантом. И сам захотел стать волшебником, а точнее — боевым магом. Устроившись на работу хлебопёком, он пошёл к частному учителю магии, который обнаружил, что его новый ученик очень способен. Три месяца Апион учился магии, делая упор на чары защиты разума, стихийные заклятия, а также чары, открывающие и закрывающие замки, которые вкупе с воровскими навыками могли сделать из Апиона отличного мага-диверсанта. А вскоре его учителя убили, и Апиона взяли под суд как подозреваемого — ведь все знали о его прошлом. Самое скверное было то, что других подозреваемых не нашлось. Как ни пытался Грант доказать, что он невиновен, и как ни ходатайствовал о нём начальник пекарни, как о добросовестном работнике и человеке, адвоката Апион по причине отсутсвия денег нанять не смог, поэтому суд признал его виновным. Запертый в камере предварительного заключения, Апион вскоре сделал отмычку из простой скрепки и в этот же день сбежал. Только теперь он лишился возможности устроиться на нормальную работу.

"Ладно, — решил Апион, — если государство хочет, чтобы я стал преступником, я им стану". С наслаждением взялся он за старое ремесло. Вскоре Грант понял, что для такой масштабной личности, как он, карьера домушника — это слишком слабо. И тогда Грант принялся грабить банки. В двадцать один год, ограбив небольшой банк в одном из пригородов столицы, Апион чудом успел бежать прямо из-под носа стражи. Вскоре он получил в криминальной среде большой авторитет и прозвище Неуловимый — и в двадцать один год стал самым известным и опасным вором Стейнгарда. Удача всегда сопутствовала ему, и, само собой разумеется, Апион являлся очень ценным наёмником.

— Что вы предлагаете, милорд? — спросил Неуловимый. — Неужели у вас есть способ резко увеличить численность Армии Смерти?

— Нет, Апион.

— Я не понимаю, милорд, почему паладин не может найти Совет Некромантов и уничтожить его?

— Потому что он находится внутри священной горы Талагмия на Крайнем Севере.

— Я по-прежнему не понимаю.

— Ты же умный человек, Апион. Я думал, ты догадаешься, что внутренняя часть моих стен покрыта породами этой самой горы.

Апион не любил, когда его считали дураком.

— Так что вы задумали, милорд?

— Как ты сам убедился, я научился соединять магию с силой Хаоса, и вскоре стану самым могущественным существом на планете — даже Баал Хаммон падёт ниц, увидев мою силу. Я сделаюсь сильнее большинства богов и смогу... Ну, для начала — прикончить всех паладинов.

— Что конкретно вы собираетесь сделать?

— Ты когда-нибудь слышал о Карероне?

Апион рассмеялся:

— Милорд, это же чудище, которым пугают детей. Помню, когда я плохо себя вёл, моя мать говорила, что из чулана вылезет Карерон и утащит меня туда. Поэтому вплоть до шести лет я боялся заходить в чулан. Но однажды мать всё-таки заперла меня там. Поначалу я очень испугался, а потом узнал, что никакого Карерона не существует. Милорд, вы меня удивляете. Неужели вы хотите завоевать мир напару со сказочным чудовищем?

— Апион, ты очень умный парень, но малообразованный. Карероном звали могущественного бога холода, участвовавшего в Восстании Демонов. История о победе эльфов над ним превратилась в предание, а из него и появилась пугалка для детей. Я оживлю Карерона и с его помощью захвачу весь мир.

— Но, милорд, откуда у вас такая уверенность, что могучий демон, само воплощение стихии холода, будет вас слушаться?

— Ты видел, как я управляю стихиями? Видел, как я подчиняю артефакты Хаоса? А тело Карерона — это и есть гигантский артефакт, заодно повелевающий и ледяной стихией. Когда моя магия соединится с мощью Карерона, я стану сильнее всех. Погибнув, он потерял большую часть своей души и разума, так что не сможет оказать достойного сопротивления. А если и попробует оказать, то у меня на этот случай припасена ещё пара козырей.

— Вы гениальный человек, милорд. Но какое отношение имею ко всему этому я?

— Не забывай, что ты наёмник, Апион. Для того чтобы воскресить великого Карерона, надо собрать его мощи — как раз это я и поручаю тебе.

— Мощи?

— Ну, останки, части тела — называй, как хочешь. Ты уже достал мне око Тандариэля, а теперь надо найти сердце Карерона, которое за века также превратилось в камень. Но этот артефакт гораздо больше предыдущего и должен напоминать сапфир с прожилками.

— Но, милорд, где его искать?

— Тысячи лет назад, даже задолго до МОЕГО рождения, Карерон был убит эльфами на Крайнем Севере. Через много веков пришли северные гномы и приняли уже окаменевшее тело бога за гору. Этот мерзкий народец начал вовсю там копаться, а сердце напоминало красивый голубой камень. Гномы, будучи большими любителями безделушек, вырезали его и унесли в свою столицу, Араксар.

— Араксар?! Вы имеете в виду Стейнгард?

— Кое-какие знания у тебя всё-таки есть. Араксар состоял из двух уровней: наземного и катакомб. То, что я тебе сейчас скажу, знают даже не все историки: у северных гномов существовало двоевластие — один царь на земле, другой под землёй. При этом любой гном до прихода людей в Араксар мог свободно переходить с одного уровня на другой и менять подданство. Потом появились люди. Если бы сердце Карерона осталось в поверхностном городе, сейчас оно мирно лежало бы в каком-нибудь стейнгардском музее. Оно же оказалось у нижних гномов, так что тебе не надо выкрадывать артефакт из музея, и проблем с законом у тебя не будет. Но вот с теми, кто живёт под землёй...

— С кем это? Гномы давно вымерли!

— Не-ет, гномы не просто вымерли, — зловеще произнёс лорд Шакир. — Что-то уничтожило их. Возможно, как раз сердце Карерона. Как и все артефакты Хаоса, оно даёт своему владельцу силу и бессмертие, но лишает души и разума. Слабые создания становятся безумными, и только сильные — такие, как я — могут подчинять Хаос себе. Раньше какой-то из царей гномов держал артефакт в сокровищнице, совсем от него не страдая. А когда он решился-таки использовать эту вещицу, сердце Карерона помутило его рассудок. Ну, на что способен маг-безумец, ты представляешь. В общем, он и погубил большинство гномов. Остатки добили подземные чудовища.

— А откуда там чудовища?

— Самая распространённая точка зрения гласит, что они появились после того, как люди начали использовать катакомбы в качестве канализации и сливать туда всякие отходы, в том числе и алхимические. Под их воздействием животные начали мутировать. Хотя возможно, что чудовища встречались там и раньше.

— Я готов идти, — сказал Апион, — и оцениваю свои услуги в три тысячи аргусов.

— В полторы, — ответил маг.

— Милорд, я никогда не торговался. Три и всё.

— Тебе не хочется брать с меня много денег, — сказал маг демоническим голосом, уставив на Апиона свои сверлящие глаза.

— Милорд, я три месяца учился противостоять ментальному воздействию. Ничто не изменит моего решения.

— Если не согласишься на полторы, я тебя убью!

— Не убьёте. Я слишком ценный специалист, и больше некому будет ходить за камнями для вас. А сами вы слишком брезгливы для такой работы. Одну тысячу сейчас, и ещё две — после того, как принесу камень. Где он может быть?

— Вот, смотри, — сказал колдун со злобой, но понижать цену больше не стал, — Это своего рода раритет — древняя карта катакомб, которую я чудом нашёл и с трудом выкупил у одного коллекционера. Кружками я обозначил люки, через которые ты можешь зайти. Сердце Карерона, скорее всего, находится в тронном зале. Я вынужден заметить, что территории нижнего и верхнего городов не совпадали, поэтому от ближайшего люка около трёх вёрст до зала.

— Я справлюсь. Отправляюсь прямо сейчас, — с этими словами Апион вышел из дома мага.

* * *

Апиона недаром называли Неуловимым: у своего учителя магии он приобщился к нескольким заклятиям школы иллюзий. Одно из них позволяло расфоркусировать черты лица — и превратить пылающее огнём харизмы лицо любимца женщин Апиона Гранта в совершенно неброскую физиономию Неуловимого. Конечно же, во многих газетах уже висел его портрет в рубрике "разыскиваются особо опасные преступники". Однако немного магии, лицо Апиона становится обычным, ничем не примечательным. Немного грима — и одно неброское лицо попросту превращается в другое столь же непримечательное лицо. Природа снабдила Апиона светлыми волосами, но в последнюю неделю он перекрасился под брюнета. А накладные усы вообще давали понять обывателю, что перед ним не авторитетный грабитель, а обычный житель Стейнгарда. В общем, пройти по улице удалось без привлечения внимания.

* * *

Так, — подумал Апион, опускаясь в ближайший, судя по карте, люк, — Три версты ходу по прямой и около пяти — извилистым путём. Впрочем, он бегал и более извилистыми путями, когда укрывался от стражников.

Чудовищ Апион не боялся: на его поясе висел кинжал, а на спине — автоматический арбалет, заряжённый дротиками со снотворным. А уж про набор альмагтиновых отмычек и "кошку" с верёвкой даже говорить нечего. Пройдя около пятидесяти метров, он наткнулся на дверь. Всё правильно, — подумал Апион, — как раз здесь она и обозначена на карте. Дверь без усилий открылась.

Неуловимый неспешно двинулся по коридору к следующей двери, но вдруг услышал чьи-то шаги. Остановившись и оглянувшись, вор никого не заметил, и его, мало чего боявшегося в верхнем мире, начал охватывать страх. Я здесь чужой, — понял Апион, — я не боюсь стражников, потому что знаю, что это такое, и знаю, что, даже поймав, стражники меня не убьют, если я не буду сопротивляться. А тут меня ждёт нечто, которое может убить, а то и сожрать. Не надо обманывать себя, Апион Грант! Ты боишься чудовищ! Вообще не ведают страха только дураки и мертвяки!

Достав из-за спины арбалет, вор пошёл дальше. И сразу же опять услышал эти шаги. Тут до него дошло, что он слышит лишь эхо собственных шагов, которое в этих катакомбах почему-то отстаёт на секунду. У страха глаза велики, — подумал Апион, — но я достану этот камень! Я не подведу милорда, заплатившего мне вперёд целую тысячу аргусов!

Дверь в конце коридора оказалась запертой на замок. Гномы никогда не пользовались магией, так что этот замок должен был открываться простым инструментом. Интересно, — размышлял Апион, — подойдут ли к нему простые человеческие отмычки?

Одна из отмычек подошла. Замок оказался далеко не самым сложным: пятнадцать секунд возни — и он поддался.

Слишком легко, — подумал Апион, — СЛИШКОМ легко.

Далее туннель поворачивал направо, а длина его, судя по карте, составляла метров тридцать. Стояла ужасная темнота. Пройдя десять метров, Апион чуть не упал в какую-то канаву с водой. Вор присмотрелся: туннель пересекается с подземной речкой. Преодолеть её можно было только вплавь. Сейчас-то это нетрудно, но как же он будет плыть обратно с огромным и тяжёлым камнем? Впрочем, нельзя делить шкуру неубитого медведя. Камня пока нет, а значит, надо идти вперёд. Запах от речки оставлял желать лучшего — грунтовые воды смешивались со стоками канализации. Однако самому Апиону в этой жизни доводилось испытывать и худшие неприятности. К тому же его ждали две тысячи аргусов. И он поплыл.

Вернее, попытался — что-то задержало его. Какое-то щупальце обернулось вокруг живота Апиона и потянуло на дно. Инстинктивно рука Гранта схватила с пояса кинжал и полоснула им по этой плотной массе. Вода в речке окрасилась в красный цвет, и вор почувствовал, что свободен. Он судорожными рывками добрался до берега и в страхе оглянулся. Из воды вылезла и злобно уставилась на Неуловимого лягушка размером с быка, высунув порезанный длинный язык. Без оглядки Апион метнулся к какой-то двери, открыл её, чуть не сломав зачарованную отмычку, заскочил внутрь и тут же захлопнул дверь. Переводя дыхание, Грант отошёл чуть-чуть в сторону и понял, что снова попался — точнее, к чему-то прилип. Сверху послышалось шипение, и Апион увидел, как с потолка спускается гигантский паук — не меньше той лягушки. Кинжал уже лежал наготове в правой руке, но она оказалось, уже основательно приклеена к паутине. Тогда Апион, втянув руки в рукава, каким-то чудом снял костюм. Отодрав его руками от стены, вор взял арбалет и метким выстрелом поразил тварь между глаз. Паучье тело упало на пол, и Апион, облегчённо вздохнув, освободил свои ноги и разрезал паутину кинжалом. Затем, отжав костюм, вор наложив на него заклятие сушки и надев его, пошёл дальше.

В конце этого туннеля, находились триумфальные ворота. На барельефе, украшавшем их, древний подземный мастер изобразил множество гномьих воинов. В центре барельефа виднелось изображение царя, сидевшего на троне. Причём этот властитель сильно отличался от своих подданных: огромные могучие мускулы — и в это же время сморщенная кожа, злобное выражение лица, горящие глаза... Рядом с фигурой царя виднелось изображение крупного камня, похожего на сапфир. Вот оно, сердце Карерона, ставшее причиной гибели гномьего царства. Ворота оказались заперты. И на них не висело никакого замка, а открыть дверь можно было только изнутри.

Прорвёмся, — подумал Апион. Гномы были пониже людей, поэтому их триумфальные ворота возвышались всего на три метра. Закинув "кошку" за ворота и убедившись, что она зацепилась, Апион перелез через них. Дальше располагался небольшой коридор длиной метров в пятьдесят, и вор пошёл по нему.

Но не прошёл он и десяти метров, как встретил ещё одно гигантское животное — на этот раз крысу. Правда, размером она обладала далеко не с быка, а всего лишь со среднюю собаку. Животное смотрело на гостя с любопытством.

— Ну-ка, крыска, иди-ка сюда...

Крыса подошла, и Апион прирезал её мастерским ударом в сонную артерию. Вор приобрёл этот навык в лесу, где однажды жил неделю, скрываясь от стражи — и сражался с волками. Крыса — не волк. С его ловкостью такие зверюги совсем не страшны. Однако тварь, умирая, пронзительно закричала. Но на крик крысы никто не прибежал, и Апион пошёл дальше.

За следующей дверью обнаружились уже две крысы. Одна из них принюхалась, и, похоже, учуяла аромат родственной крови от Апионова кинжала.

— Пип-пири, пирррири-пи, — пропищала одна из крыс, повернув к другой свою морду и показав лапой на незваного гостя.

— Пиррпип. Прии пиипири. Пи рриипи ппи, — крыса кивнула головой, и обе скрылись в туннелях.

Обе они пищали так чётко и так выразительно, как будто говорили на крысином языке. Да уж, подумал Апион, крысиного яду здесь не хватает.

За следующей дверью стояло уже шестеро крыс. Одна из них подмигнула Апиону. Тот сильно удивился.

— Пиррриип, — прокричала крыса в лицо Гранту, взмахнув передними лапами. И волна неизвестной силы сбила его с ног. Это невозможно! Крыса не просто обладает разумом — она КОЛДУЕТ! Апион встал и приготовил к бою свой кинжал. В ответ на это две крысы подняли с полу дубинки, а ещё три — луки, которые направили на чужака.

— Это же бред! — воскликнул Апион, — мне угрожают какие-то грызуны! — и, достав автоматический арбалет, попросту перестрелял всех крыс за три секунды. Апион соблюдал воровскую честь, он презрительно относился к убийцам, и сам никогда не убивал людей. Главным оружием Неуловимого были дротики с сильным снотворным. Но на крыс, бывших в несколько раз меньше людей, это снотворное действовало гораздо сильнее — убивало. Впрочем, они, несмотря на наличие разума, не были людьми.

Продвигаясь к трону царя гномов, Грант встречал множество картин и барельефов. Но на них были изображены не гномы — крысы. Крысы, стреляющие из луков в лягушонка (он был, судя по всему, размером с крупного осла); крысы, обхитрившие паука и спрятавшиеся в норках; колдующие перед каким-то тотемом крысы-жрецы, танцы крыс вокруг того же тотема...

Как такое возможно? — удивлялся Апион, — как простые грызуны смогли всего за несколько тысячелетий, пускай даже под действием алхимических веществ, приобрести разум? Остаётся только предположить, что крысы и так очень умные животные, поэтому небольшое улучшение разума, вызванное зельями, позволило им создать свою цивилизацию.

На самом большом барельефе красовалось изображение крысиного царя. Он сидел на том же троне, что и царь гномов на предыдущих барельефах, и выглядел почти что его двойником — крыс походил на гнома мускулами, морщинистой кожей и безумными глазами. А рядом с ним, естественно, было изображено Сердце Карерона.

Дальше вёл всего один коридор, но ОЧЕНЬ длинный. Крысы могли поджидать где угодно. Но теперь Апион знал, что грызуны очень слабы и, даже когда их много, боятся могущественного противника. Грант пустил небольшую очередь дротиков в неосвещённый конец коридора. Оттуда послышалось несколько крысиных криков, и Апион двинулся к тронному залу. Крысы с луками могли, конечно, поджидать в засаде, но Апиона не зря считали Неуловимым: он очень быстро бегал, а его зачарованная кольчуга защищала от стрел. Преодолев коридор за пять минут, Апион выбил дверь и обомлел: на троне восседала гигантская крыса размером с десятилетнего ребёнка. Она выглядела точно как на барельефе — мускулистая и с горящими глазами. А рядом лежал гигантский сапфир — вне всякого сомнения, это и было сердце Карерона.

— Кто ты такой, чужак, что не падаешь ниц перед крысиным царём? — услышал Апион в своей голове голос.

— Как ты понимаешь мой язык, крысиный царь? Ты — телепат?!

— Естественно! Отвечай, что ты делаешь в моём городе и почему убиваешь мой народ?! Ты не сможешь солгать мне, ибо я чую ложь! Отвечай немедленно, или будешь иметь дело со мной!

Апион рассвирепел: какой-то грызун-переросток ему угрожал! Он был Неуловимым, его уважали многие бандиты — а тут всякая крыса думает о нём бог знает что. И Апион кинул в крысиного царя кинжал.

Царь выставил свою лапу, скорее даже руку — и зачарованный кинжал сперва остановился в полёте, а потом полетел обратно в человека. Да, он владел силами Хаоса. Апион поймал кинжал на лету и вставил обратно в ножны. Тогда безумный крыс задул на него. Это дыхание оказалось ледяным и очень сильным. Даже живя в северной стране, Грант никогда не сталкивался с таким лютым холодом. И он понял, что крысиный царь может его попросту заморозить, ведь он обладал артефактом Хаоса — сердцем могучего бога холода. Вор наложил на себя заклятие теплового щита, однако ледяное дыхание всё равно пробивало его до костей.

Чуть пригнувшись, Апион метнул в царя "кошку" на верёвке. "Кошка" ударила крысака по голове, и в его глазах появились проблески разума. Он перестал извергать волны холода и спросил:

— Чего тебе надобно, чужак?

— Мне нужно сердце Карерона — вот этот гигантский синий камень.

— Никогда! — искра разума вновь погасла в крысиных глазах, на губах выступила пена, — Я ни за что не отдам тебе камень, чужак! Приготовься к смерти!

И тут со всех сторон раздался крысиный писк, в котором явственно слышались страх и отчаяние. Крысиный город чего-то испугался. Что-то страшное, огромное, гораздо большее, чем сам Апион, шло в тронный зал.

— Похоже, чужак, ты — единственный, кто ускользнул живым от пещерного паука, — услышал Апион голос крысиного царя, — Думаешь, ты сумел убил его простым выстрелом в голову? Нет, ты всего-навсего лишил его сознания, а теперь он идёт сюда, чтобы пожрать всех нас.

И действительно, через пару мгновений в зал ворвался паук. Лучники принялись стрелять в него, а царь уже атаковал не человека, а паука. Весь крысиный город боролся с вторжением чудовища, и Апион спокойно взял камень. Первые три секунды Сердце Карерона казалось очень тяжёлым, но с каждым мгновением почему-то становилось всё легче. И Грант побежал обратно к люку, причём значительно быстрее, чем раньше. Более того: ему как-то удалось одним гигантским прыжком преодолеть речку с лягушкой. И, уже почти добравшись до люка, Апион понял, что эти сверхчеловеческие силы ему дал камень — артефакт Хаоса. И что эта мощь навечно будет с ним, если он оставит камень себе. Да, именно навечно, ибо Сердце Карерона дарит бессмертие. Правда, цена такого бессмертия великовата — изуродованная душа и покалеченный разум. Нет, — подумал Апион, — такая сила мне не нужна. И потерял сознание.

* * *

Апион стоял в горах Крайнего Севера. Рядом с ним строились армии нежити, причём каждый отряд мертвяков возглавлял некромант. А начальником всей армии смерти был лорд Шакир.

— Милорд, поздравляю вас с успешным призывом Карерона, — сказал Апион.

— Слава великому Карерону и лорду Шакиру! — кричали некроманты.

Перед Грантом и Шакиром возвышалось гигантское ледяное существо.

— Карерон, повинуйся мне! — приказал Лорд Шакир.

— Ты не можешь повелевать мной, червяк! — прогремел Карерон и одним ударом своего могучего кулака раздавил чёрного мага как муху. Затем он ударил и Апиона, а тот от сильного удара... проснулся.

Что только за чертовщина не приснится, — с облегчением подумал Апион, достав из кармана пакет, в который и положил камень, — пора идти к милорду.

Камень слабо светился, источая эманации Хаоса.

Глава 7.

Тени сгущаются

Стояла ночь. Прошло два часа с наступления полуночи. Началась среда, двадцать седьмое мая. Элиддин и Ларратос летели на спине Руханнура обратно в Стейнгард. Ларратос посмотрел на поломанную деревянную ногу Элиддина.

— Господин Эли, я, будучи практикующим магом, могу починить ваш протез, — произнёс Ларратос. — Только для этого нужна палка.

— Спускайся, Руханнур! — приказал Элиддин, и Руханнур пошёл на снижение. Паладин взмахнул рукой, очевидно, используя силу Абсолюта и от дерева оторвалась сосновая ветка размером как раз со сломанный протез.

— Ресторо! — крикнул Ларратос, сделав пасс руками. Палка приросла к уцелевшей части деревянной ноги Элиддина и приняла соответствующую форму.

— Неплохо, — улыбнулся Элиддин, — помню, во времена моей молодости таких эффектных заклинаний ещё не было.

— Господин Эли, — сказал Ларратос, — я бы хотел ещё поговорить с вами об Абсолютном Законе, — Вы сказали мне, что Абсолют, создавая человеческий разум, даёт ему свободу выбора, то есть, следовать пути Абсолюта или нет, грешить или не грешить.

— Совершенно верно.

— Значит, нет никакой разницы, грешен человек или праведен?

— Конечно же, есть. Абсолют не ставит преград перед любыми действиями. Увы, перед плохими тоже, но иначе не было бы полной свободы выбора. Тебе мешают грешить при жизни только внешние законы. Однако после смерти ты, если грешил, всё равно попадёшь в ад. Как говорится, что посеешь, то и пожнёшь. Тем не менее, имея собственный нравственный закон, который позволяет тебе грешить, ты даже в аду можешь ощутить себя свободным, зная, что несёшь ответственность за свои поступки. Ты можешь чувствовать себя свободным и в тюрьме, если ты разрешил себе преступление.

— Вы хотите сказать, что внешние запреты — это формальность?

— Внешние запреты не так сильны, как внутренний нравственный закон и собственные запреты.

— Всё-таки, господин Эли, несмотря на светское воспитание многих поколений в нашей стране, в нашей культуре по-прежнему присутствует идея, что человек изначально грешен.

— В вестландской культуре, Ларратос, присутствует следующая идея: боги создали человека с физическими влечениями, например, к противоположному полу, и сами же запретили их. Из такой идеи следует, что эти боги — садисты. У светлых богов никогда не было вредных или опасных идей. Все эти положения о греховности физических влечений и о греховности самого человека самими же людьми и придуманы.

— Господин Эли, я всё ещё не совсем понимаю, почему же народ не любит паладинов? Я мало знал историю вашего ордена, но похоже, что тут дело не только в пренебрежении традициями. Мне кажется, раньше вас воспринимали как героев, а теперь — как вредную, а то и опасную секту. По словам моего тестя, некоторые считают, что орден испортился со времён победы над орками. Но, глядя на вас, я верю, что именно такими были первые паладины, в том числе и Давид бен-Арье.

— Такая точка зрения стала распространяться после тридцатых годов тринадцатого века. Да, некогда Паладингард был священным городом западных паладинов, а потом стал столицей Диктатуры. В те годы появилось великое множество шеддитов, которые были ни кем иным, как паладинами, ступившими на путь Хаоса. Война между шеддитами и паладинами — это, по сути, гражданская война между светлыми и тёмными рыцарями одного ордена. Герой революции, великий паладин генерал Коринфос возглавил армию Смерти. Канис Эсквилл, убивший его, стал величайшим героем Масхона, и, похоже, зазнался. Он решил не останавливаться на уничтожении нежити, а считал, что надо перебить ещё и орков. Услышав такое, наставники изгнали Эсквилла из ордена. Вскоре он принял новое имя, стал диктатором своей страны, уничтожил всех нелюдей и инакомыслящих, возродил рабство и создал Стальной Занавес. Если такое сделал самый великий герой, то чего уж ждать от простых членов ордена? Некоторые люди после становления диктатуры Масхона уже не видят разницу между паладинами и шеддитами.

Элиддин и Ларратос влетели в Стейнгард. Город ничуть не изменился, только теперь ночь была уже не белой, а тёмной, и на улице была тёплая, по-настоящему весенняя погода.

— Только не это, — охнул Элиддин — я ощущаю присутствие Хаоса в городе!

Эманации Хаоса распространялись на пятом уровне улицы Победы. А вскоре откуда-то поднялся ковёр-самолёт и полетел на север. На ковре восседала чёрная фигура, не узнать которую было невозможно.

— Это лорд Шакир! — закричал Ларратос, — быстрее летим за ним!

— Увы, Руханнур даже налегке не сможет догнать этот ковёр, а уж с двумя всадниками — и подавно.

И тут в районе того места, где находился источник сил Хаоса, пошёл дождь из горящих камней. С небес падали огромные раскалённые глыбы, улицу окутало дымом. Камнепад длился секунд десять, после чего очень красивый деревянный двухэтажный дом, стоявший на улице, превратился в груду развалин.

— Скорее летим туда, Руханнур! — приказал Элиддин.

— Луна и звёзды! — воскликнул он, подлетая к развалинам, — это же дом гиперборейского консула, Николаса Марна! — В голосе паладина слышалось отчаяние.

Руханнур приземлился, и Элиддин бросился в пламя, окутывающее развалины, а Ларратос остался снаружи вместе с Руханнуром.

Поэтому именно он обнаружил какой-то странный обугленный камень, лежащий посреди тротуара. Эта вещь очень сильно напоминала Око Тандариэля. Надо было дождаться Элиддина.

* * *

Через пятнадцать минут из обломков здания вышел, Элиддин, шатающийся от усталости. Огонь уже погас — очевидно, его погасил сам паладин. Стряхнув пот со лба, он сказал:

— Состояние консула, его жены и сына уже вне опасности, а вот двоих из троих охранников спасти не удалось. Я связался по мадаббару с медицинской бригадой — они скоро прибудут. У меня сейчас недостаточно сил, чтобы полностью исцелить всех — к тому же, все пострадавшие потеряли много крови и лежат без сознания. Думаю, несколько дней им придётся провести в госпитале.

— Господин Эли, я тут обнаружил одну интересную вещь, — Ларратос указал на камень, — похож на Око Тандариэля, не правда ли?

— Да, я ощущаю остатки энергий Земли и Хаоса в этом камне. Именно с его помощью Шакир вызвал мощный камнепад. Но откуда у Азиза второй артефакт, аналогичный Оку Тандариэля?

— Господин Эли, я не думаю, что он где-то нашёл второе Око. Взгляните, одна из сторон камня почти плоская. Я думаю, он просто разделил Око Тандариэля на две части: одну вложил в элементаля, другой же вызвал огненный дождь в Стейнгарде. Видимо, элементаля он призвал не только для того, чтобы уничтожить мою семью, но и для того, чтобы выманить нас из Стейнгарда — на то время, пока он будет убивать консула.

— Верно рассуждаешь. Что ж, уничтожим и эту вторую половину, — Малькинур загорелся в руке Элиддина и разнёс камень на осколки, — Артефакты Хаоса коварны. Сперва они дают тебе силу, а потом сжигают твою душу. Поначалу можно ощутить небывалый подъём силы, бодрость и возможность видеть пророческие сны. Но если ты в течение первых трёх дней не откажешься от владения артефактом, твой разум помутится.

— А в этих пророческих снах мы тоже видим лишь один из вариантов будущего?

— Совершенно верно.

— Господин Эли, раз уж Шакир покушался на жизнь консула, то не мог ли он поставить над сенатом политика с контролируемым разумом?

— Уж этого я не допущу. Ты, Ларратос, иди домой, поскольку тебе надо выспаться перед службой. А моя смена будет сейчас: чувствую, мне предстоит бессонная ночь и не менее сложный день. Абсолют, дай мне силы всё это выдержать...

Последнюю фразу он произнёс шёпотом.

* * *

Элиддин, дождавшись медицинской бригады, полетел на Руханнуре в казарму. Там он рассказал всем о покушении на консула и Шакире, главе некромантов. Его подчинённый, Кай Гордиан, мускулистый и высокий лейтенант двадцати трёх лет, предложил:

— Господин майор, надо сообщить в правительство, чтобы министерство войны послало побольше солдат на Крайний Север и уничтожило порождения Смерти.

— Не торопись, Кай. Мы, конечно же, сообщим в правительство, однако далеко не факт, что оно отправит туда ещё воинов. Ибо пока идёт война, она выгодна министерству. К тому же Шакира нет на Крайнем Севере — он в Стейнгарде. Я уверен, его показательный отлёт — очередная хитрость. Он решил пробиться к власти безо всякой нежити — просто убив консула. Его дом был очень дорогим, защищённым от магии, но никакая защита не спасёт от сил Хаоса.

— И что вы предлагаете?

— Пока консула лечат, у республики может появиться новый правитель. Ставленник Шакира — возможно, с подконтрольным ему разумом.

— Мы займёмся этим, господин майор.

* * *

К десяти часам утра Элиддин верхом на Руханнуре подлетел к центру Нового Города Стейнгарда. На главной площади уже собралась большая толпа, а на трибуне стоял вице-консул республики — Гилад Райнар. Странно, — подумал Элиддин, — что Шакир не попытался убить и вице-консула, чтобы уже без проблем поставить во главе правительства своего человека. А может быть, вице-консул, законный правитель в случае болезни или смерти консула, и есть ставленник чёрного мага? Да, похоже: что-то неправильное ощущалось в его ауре. Также Элиддин чувствовал присутствие кого-то знакомого в толпе, но никак не мог понять, чьё конкретно: ведь каждый обладает уникальной аурой, и найти человека по ауре в толпе так же сложно, как и по голосу, если каждый что-то говорит. Однако знакомая аура не была чёрной, так что, по крайней мере, не принадлежала лорду Шакиру.

— Теперь, когда консул мёртв, я становлюсь его преемником до проведения выборов! — бодро прокричал вице-консул, — И вот мои первые указы: в связи с успешными действиями нашей армии война с нежитью объявляется завершённой!

В толпе послышались аплодисменты и крики одобрения.

— И в связи с этим все воинские части на Крайнем Севере закрываются, а все солдаты переводятся на южные рубежи, на границу с диктатурой Масхон.

— Он лжёт, — громко произнёс Элиддин, спрыгнув с Руханнура прямо на трибуну.

— Охрана! Уберите отсюда этого безумца, — приказал вице-консул. Несколько человек двинулись по направлению к Элиддину, но между ним и охраной приземлился Руханнур.

— Консул жив! Сейчас он находится в госпитале. Рано объявлять новые выборы! — громогласно заявил Элиддин.

— Не слушайте его! — орал вице-консул. — Это всё попытки ордена паладинов влезть в нашу политику! Кому вы больше доверяете — этому басурману или мне, вице-консулу?

— Народ! Ему нельзя доверять! Он недееспособный! — Элиддин уже чётко ощущал по ауре, что Шакир всё-таки прибрал вице-консула к своим лапам, — его разум принадлежит не ему самому, а чёрному магу, мечтающему захватить власть в Гиперборее!

Элиддин, собрав последние силы, резко взмахнул рукой. Вице-консул сначала заорал от резкой головной боли, а потом облегчённо вздохнул:

— Паладин! Благодарю вас за спасение! Вы абсолютно правы: вчера ко мне домой явился смуглый бородатый волшебник, одетый во всё чёрное. Он был похож на вас, только ростом пониже. И я до сих пор не понимаю, как он замутнил мой рассудок. Именно он велел мне рассказать всем, что война окончена, и что консул перед смертью завещал мне разрешить в школах волшебства преподавание чёрной магии.

— Паладины всегда будут помогать людям, что бы там ни говорила пропаганда. Я был рад помочь вам, господин вице-консул. А пока рекомендую издать указ, обязывающий обеспечить каждого министра и каждого сенатора особой охраной — магами, устойчивыми к ментальному внушению.

Толпа радостно зааплодировала Элиддину. И тут паладин увидел, что от неё отделился какой-то человек в шляпе — усатый брюнет — и побежал по направлению к району Героизма, где были располагались улицы Славы, Фарзеласа и Бринна. Но у паладина уже не хватило бы сил за ним гнаться. Элиддин полетел обратно в казарму.

* * *

Ларратос вернулся в свой новый дом в девятом часу вечера в то время как Элиддин напротив, был на службе. На входной двери висела новая записка, вбитая кинжалом. В ней говорилось:

"Ларратос Мельд!

Ночь с субботы на воскресенье изменит многое в твоей жизни. Если у тебя достаточно мужества, приходи в час ночи по адресу: улица Бринна, третий уровень, дом 22. Если же ты трус — можешь не приходить, и наши пути никогда не пересекутся.

Орден бойцов "Белый медведь".

Взяв кинжал и записку, Ларратос зашёл в дом. После того, как он поужинал, ему ещё предстояла нелёгкая ночь наедине с учебниками по магии. Но Ларратос, вдохновившись примером Элиддина и его способностью выкладываться до конца, сидел за учебниками около пяти часов. К тому моменту, как Ларри лёг спать, до него вдруг дошло, что он осилил уже около трети всех учебников первого класса. В два часа ночи Мельд, как обычно, отключился.

* * *

Среднего роста молодой орк с алебардой шёл по коридору стейнгардского друидического храма. Его встретил низкий пожилой орк с посохом.

— Лэйш нимэн Огар, великий архидруид Эракдаш, — поклонился молодой орк.

— Лэйш Нарош, младший друид Беллердаш — ответил пожилой.

— Великий архидруид, мне очень нужны сведения о Карероне.

— Беллердаш, вы же должны были проходить историю триумфа и падения Карерона в курсе истории друидизма. Или вы пропускали лекции на эту тему?

— Великий архидруид, я прекрасно знаком с историей друидизма, но мне нужна вся информация о Карероне.

— А зачем вам эти сведения, магистр? Стихийный друидизм вроде бы не является вашей основной специальностью.

— Я обещал одному другу, что разузнаю о Карероне как можно больше.

Рука Эракдаша, сжимавшая посох, чуть вздрогнула.

— Я предлагаю, младший друид, зайти в мой кабинет — там нас никто не услышит.

Двое орков зашли в кабинет архидруида.

— А теперь послушайте меня, Беллердаш. Не поднимайте панику — Карерона нельзя привести в этот мир. Нельзя, понимаете? Невозможно! Он погиб. Уничтожен. Боги — это не орки и не люди, их тела никакой некромантией не поднимешь. Так что все эти россказни о воскрешении Карерона — нелепые сказки и слухи. Но если вам очень нужна закрытая информация о Карероне, я всё же могу кое-что рассказать. Однако никто не может знать о Карероне всего, даже я, ибо он был уничтожен очень давно.

— Великий архидруид, вы упомянули тело Карерона. Разве оно сохранилось? Разве не было уничтожено? Насколько я помню из истории друидизма, Карерон обладал очень большими размерами. Где можно было спрятать такого гиганта?

— А как вы думаете, почему гора Талагмия была священной у древних людей?

— Не знаю, великий архидруид.

— Именно в ней и нашёл свой покой великий Карерон. Да, эльфы спрятали тело поверженного демона в недрах Талагмии — так что тому, кто захочет его достать, придётся срыть всю гору. Именно поэтому она считалась священной. Эльфы поставили рядом с горой Талагмия множество алтарей, посвящённых победе архангела Нуриэля, ангельских и эльфийских воинств над Карероном и его демонической армией. Эльфы ушли, но алтари остались. А потом к уже готовым алтарям пришли люди. Они сделали их своим местом поклонения, и тоже стали почитать гору Талагмия как священную, построив на ней город Айсгард, древнюю столицу королевства Гиперборей.

— Я не понимаю, великий архидруид, — почему эта информация закрытая? Что здесь опасного?

— В том, что я рассказал — ничего. А опасно то, что в древности гномы, будучи любителями драгоценных камней, выкопали сердце и мозг Карерона — мощные артефакты Хаоса, внешне напоминающие драгоценные камни. Сердце Карерона так и не было найдено — похоже, гномы спрятали его в своих катакомбах. А вот его мозг находится в стейнгардском музее. Но об этом никто не знает — даже работники музея.

— Почему?

— А вы не догадываетесь? Это же мощнейший артефакт Хаоса — гораздо сильнее, чем утерянное Сердце, не говоря уж об Оке Тандариэля. Если бы кто-нибудь из магов узнал о его существовании, сразу же началась бы охота за тёмным артефактом. И трудно сказать, чем бы всё это кончилось. Поэтому знание о том, что мозг Карерона сохранился и находится на верхнем уровне бывшего Араксара, доступно только нам, друидам орков. Нам ли, оркам, не знать, как опасны силы Хаоса — именно они лишили наш народ двух поколений: одно — в рабстве у демонов, а второе — в лагерях в наказание за грехи отцов.

— Благодарю вас, великий архидруид.

— Магистр Беллердаш, я уже говорил вам, что некромантия наших дней не может, к счастью, вернуть жизнь Карерону. Но если бы — разумеется, чисто теоретически — всё же могла бы (ну, предположить-то ведь можно всё, что угодно, не так ли?). Так вот, в этом случае он не был бы подобием зомби или вурдалака, а обладал бы всей полнотой своего интеллекта.

— Почему?

— Благодаря совершенно особенному строению мозга. Ведь я изучал этот артефакт — был как раз в вашем возрасте, когда столкнулся с ним впервые. Тогда я не знал, что это такое, но сразу обратил внимание на невероятно крупный бриллиант странной формы. Да, мозг Карерона великолепно сохранился, и если бы он ожил, то ни за что не стал бы подчиняться воле даже самого могучего некроманта. Карерон смог бы разрушить если и не весь мир, то уж парочку стран — точно.

— Но он же некогда был побеждён — а значит, не так уж и страшен!

— Победу над самим Карероном обеспечили не только эльфы, но и войска Небесного легиона. И разрушить он успел немало. Конечно, с ним справятся и сейчас, но жертв будет ещё больше.

— Благодарю за ценные сведения, великий архидруид! Мне пора идти.

— Если хотите ещё узнать про Карерона, разыщите эльфов — они знают куда больше моего.

— Великий архидруид, разве в нашей республике есть эльфы?

— Разумеется, есть. Их всего около сорока, они живут небольшой замкнутой общиной в своей деревне, куда очень не любят посторонних. Эльфийский маг Эаранор, мой знакомый, знает о Карероне не понаслышке — он потомок полководца, что участвовал в тех битвах. Увы, мне почти не довелось с ним пообщаться, да я и не спрашивал его о древних демонах. В общем, если хотите с ним встретиться, Беллердаш, идите в эльфийскую деревню Ильдран, что находится в десяти верстах восточнее Стейнгарда, и найдите старосту эльфийской общины. Скажите ему, что вы от меня — он мой старый знакомый. И сам, между прочим, внук одного из тех эльфийских командиров, что вели армию против Карерона в глубокой древности, поэтому может немало рассказать.

— А как разыскать этот посёлок?

— Разумеется, такая маленькая деревня не обозначена на картах — она находится в двух верстах к северу от людского посёлка Рэндора. Так что доезжайте до станции Рэндор каким-нибудь пригородным поездом с Вильинского вокзала. Только не забудьте захватить кого-нибудь, кто знает эльфийский язык — иначе пристрелят. И — не поднимайте паники. Помните, что Карерон в любом случае будет мёртв вечно.

Попрощавшись, Беллердаш пошёл к выходу. Ларри пригодится эта информация, подумал он, и мы вместе съездим в Ильдран. До пятницы Ларри занят, однако можно съездить туда в субботу или воскресенье. И ещё надо найти знатока эльфийского языка...

Глава 8.

Испытания

На протяжении всех этих дней — среды, четверга и пятницы, Ларратос по ночам и вечерам занимался по учебникам первого класса магической школы. Знания давались ему легко и быстро — возможно, потому, что книги, сложные для десятилетнего, для человека возраста тридцати лет оказались очень легки. Или же оттого, что у сам Ларратос обладал сильными магическими способностями.

Ночью с пятницы на субботу Мельд добил-таки учебники, и понял, что готов к экзамену. Поэтому в субботу он уже мог пойти к своему учителю, Хану Гидрасу, и сдать первый экзамен. Как обычно, Ларри лёг спать в два часа ночи. Но на этот раз проснулся не в шесть утра, как в будние дни, а в двенадцать дня, даже несмотря на белые ночи — организму требовалось как-то наверстать бессонные часы. Наступил не просто первый выходной день на этой неделе, а первый летний день, первое июня.

— Выспался? — спросил у встающего с кровати Ларратоса Элиддин, который, похоже, был на ногах уже около четырёх часов.

— Немного. Но зато я готов к экзамену у моего учителя магии, — Ларратос поплёлся в ванну.

— Я приготовил тебе завтрак, — сказал Элиддин, — как обычно — рисовая каша с омлетом.

Поев, Ларратос оделся и пошёл к Хану Гидрасу.

* * *

— Приветствую, Ларратос. Вы пришли ко мне за знаниями? — спросил Гидрас, — мне казалось, вы занялись самообразованием вплоть до самого экзамена.

— Я за этим и пришёл к вам, учитель — выучил все учебники за первый класс. И полностью готов сдать экзамен.

— С трудом верится. Но я с радостью выдам сертификат, если вы справитесь с испытаниями. Думаю, вы понимаете, что экзамен стоит денег?

— Конечно. Сколько я вам должен?

— Тридцать аргусов.

— Держите, учитель. Можете уже давать мне задания — я наложу любые заклинания, какие вы только попросите.

— Не торопитесь. Конечно, их я тоже спрошу. Но для успешного использования практической магии надо сначала овладеть теоретической. Поэтому сперва я задам вопросы по истории и теории магии.

— Я готов, учитель.

— Вы, насколько я понимаю, хотите пойти по моим стопам и стать белым магом?

— Так точно.

— Значит, вы должен были изучать большей частью историю и теорию белой магии. А я задам тебе несколько вопросов по чёрной, чего вы могли не ожидать. Известно, что магии Гармонии и Жизни люди научились у эльфов, после этого сильно развив их. Но кто и когда научил людей магии Тьмы и магии Смерти, то есть некромантии?

— Орки. А их научили низшие демоны, не обладающие энергией Абсолюта. Это было в самом начале седьмого века, во времена Великой Войны. После этого орки вернулись к своим корням, к магии Природы, которой потом тоже обучили людей. Но большая часть друидических знаний держится ими в секрете.

— Назовите троих мизрахийских магов, участвовавших в Восстании Джиннов.

— Азиз Шакир, Хайам Йархи и Абдель Хабиб.

— Верно. Можно ли было считать их чёрными магами и почему?

— Нельзя. А почему — я уже сказал раньше. Люди познакомились с чёрной магией гораздо позже — лишь через тринадцать веков. Но, как мы знаем, Шакир сейчас жив, и теперь уже можно считать его чёрным магом.

— Что же, разумно. Назовите любые пять братств чёрных магов, существовавших в нашу эпоху на Востоке.

— Братство Ятагана и Посоха, Чёрный Скорпион, Непобедимая Кобра, Золотой Танин, Братство Льва и Ястреба.

— Неплохо. Учитывая, что вы знаком даже с чужими разделами магии, я мог бы поверить, что вы знаете всё. Но я не поверю. Теперь можно перейти и к вопросам по общей и белой магии. В каком году печатные станки стали магическими, то есть уже не требовали человеческого присмотра после своего запуска и сами начали печатать тиражи газет и книг?

— В 1238.

— И в каком году был создан магический конвейер, позволявший ускорить массовое производство боевых артефактов?

— В 1412.

— А когда изобрели первые автоматические арбалеты, заряженные обоймой зачарованных стрел?

— В 1605 году.

— В каком веке Эры магии люди открыли Магию Жизни?

— В третьем.

— Где люди раньше начали использовать стихийную магию: на Востоке или на Западе?

— На Востоке. Люди, соединив магию и ремесло, пошли по пути магическо-технического прогресса, но люди Запада всегда больше шли по пути технического прогресса, а люди Востока — по пути магического.

— А где впервые создали голема — на Востоке или на Западе?

— На Западе, в республике Масхон. Но создал его выходец с Востока — волшебник Арье Хаким.

— Назовите трёх самых известных гиперборейских магов.

— Сарназ Релантран, научившийся избавлять людей от проклятий, считавшихся смертельными. Зигмунд Гарион, последователь Айваса Гартмана, один из создателей гигиены. Лекстран Лереппер, приспособивший мадаббары для использования немагическим населением.

— Достаточно. Я вижу, что вы действительно владеете знаниями в областях теории и истории магии. А вот теперь можно перейти и к практике. Посмотрим, как вы научились колдовать самостоятельно. Первое задание — самое простое. Именно его используют на экзаменах первого класса в школах для магов. Всё надо проделать только с помощью магии. Открываете шкафчик вот на этой стене. Притягиваете один из колокольчиков — эти волшебные колокольчики обычно играют музыку. Но я наложил на них заклятие блокировки, поэтому сейчас они молчат. Вы должны будете снять блокирующее заклятие и заставить колокольчик проиграть мелодию.

— Итфатех, — произнёс Ларратос, направив посох на шкафчик. Тот открылся.

— Инмагна, — продолжил он, направив посох на один из колокольчиков. Тот потоком маны был перенесён на стол. Точнее, он не лежал на столе, а висел над ним.

— Дисбандо! — крикнул Ларратос. Колокольчик заиграл гимн Гиперборея.

— Неплохо, — сказал Гидрас, — но у меня к тебе ещё несколько небольших заданий. Сейчас вы должны отменять эффекты всех заклинаний, которые я наложу.

— Я справлюсь.

— Даркей ан-нур! — крикнул Гидрас, и Ларратоса окружили языки пламени.

— Митар майя! — парировал Ларратос, и с вершины его посоха полилась мощная струя воды, погасившая огонь.

— Иштахэр! — крикнул Гидрас, и вся комната погрузилась во тьму.

— Наввара загра, — Ларри послал контрзаклятие, выставив вперёд руки ладонями вверх. Над ладонями появились разноцветные летающие шары чистого света размером с яблоко каждый. Шары летали над руками, как будто Ларратос ими жонглировал, но он стоял неподвижно. И через полминуты окружающий мрак развеялся.

— Великолепно, — ответил Гидрас, — тьма, в которую погрузилась комната — заклятие школы иллюзий, одной из ветвей общей магии. Позвольте продемонстрировать ещё одно заклятие иллюзии. Нахаш аль-Кубра! — рядом с волшебником в воздухе материализовалась чёрная кобра, которая, извиваясь, полетела к Ларратосу, — не бойтесь, это всего лишь иллюзия. Но весьма действенная, особенно на войне.

Ларратос потрогал летучую кобру — его рука свободно прошла сквозь змею. Перебирая заклинания, он вспомнил заклятье световой вспышки, которая при сильном уровне навыка могла временно ослепить человека. Возможно, именно это заклятие могло разрушить и полностью чёрную иллюзию.

— Иштамеш баррак! — Ларратос торжественно произнёс заклинание. Вспышка света растворила кобру в воздухе.

— Демьон раттус, — Гидрас наложил чару на цветочный горшок, мигом обратившийся в крупную крысу.

— Дисбандо, — улыбаясь, произнёс Ларри, и крыса превратилась обратно в цветочный горшок.

— Можно сказать, почти всё. Я уже приготовил два стакана яблочного сока. Превратите его в вино — и вы сдали экзамен.

Ларратос ранее не практиковал такое заклятие. Но за время всех тренировок его магическая сила выросла, и он надеялся, что всё получится. Вообще, всей своими винами республика Гиперборей была обязана исключительно магам: в северном климате Гиперборея не рос виноград, а торговый оборот с южными странами был закрыт после образования Стального Занавеса. Но до событий 1237 года южные народы продавали королевству Гиперборей своё вино, а гиперборейцы поставляли южанам своё, созданное магами из сока белых яблок. Именно в королевстве Гиперборей маги создали заклинание Инспирито, позволяющее превращать безалкогольные напитки в алкогольные.Доступное гиперборейское белое вино пользовалось большим спросом у пьяниц всего Вестланда.

— Инспирито! — сосредоточив всю свою магическую энергию, крикнул Ларри. Сок в обоих стаканах зашипело: начался ускоренный магией брожения, и через пятнадцать секунд, судя по запаху, сок стал вином. Хан Гидрас отхлебнул немного из своего стакана:

— Отлично. Классическое гиперборейское белое. Да, вы действительно овладели всеми магическими знаниями в пределах первого класса. И я могу сказать лишь одно: зачёт, — Гидрас достал сертификат, в который вписал имя Ларратоса и протянул ему.

Взяв сертификат, Ларри попробовал немного из своего бокала. Действительно, настоящее вино. Осушив весь бокал и поблагодарив Гидраса за сертификат, в отличном расположении духа он направился к выходу.

— Вы — мой лучший ученик! — крикнул Гидрас вслед уходящему Ларратосу, — вы за неделю справились с тем, на что обычно требуется год. Приходите на следующий экзамен.

Подойдя к дому, Ларри обнаружил на двери очередную записку, прикреплённую кинжалом:

"Ларратос Мельд!

Эта ночь может стать последней в твоей жизни, если ты, решив, что придёшь к нам, будешь игнорировать наши указания. Если же ты не явишься, то ты жалкий трус. Выбор за тобой. Мы ждём тебя всё там же — на улице Бринна в час ночи. Приходи один. Из оружия приноси только меч.

Гладиаторский орден "Белый Медведь".

И Ларратос, ещё днём начавший готовиться по учебникам магии для второго класса, ночью собрался на улицу Бринна. Дождавшись, когда Элиддин заснёт, он тихо вышел из дома и закрыл дверь, предварительно захватив с собой меч.

Ларри добрался до улицы Бринна без приключений. Она располагалась в районе Героизма, недалеко от улицы Фарзеласа, где проживал Хан Гидрас. На третьем уровне стоял обычный жёлтый каменный дом в два этажа. Открыв дверь, Ларратос зашёл внутрь. В доме царила тьма.

— Иди прямо, — услышал он громогласный голос.

Послушавшись, он пошёл прямо.

— Теперь иди направо, — приказал голос.

— А если я не хочу идти в темноте? — спросил Ларратос.

— Ты должен.

— Я никому ничего не должен, — ответил Ларратос, — Наввара загр... — начал он произносить заклинание.

— Стой! — рявкнул голос. Ларри замер, — если ты владеешь магией, я запрещаю тебе её использовать. Несанкционированное использование магии грозит исключением из ордена. За использование магии в бою мы убиваем на месте. Так что, если хочешь попасть в наш орден, не колдуй.

Послушавшись, Ларратос пошёл вправо и дошёл до конца коридора, открыв дверь.

— Теперь положи свой меч рядом с дверью, — приказал голос.

— Не хочу. Вы можете меня убить.

— Не будь дураком. Если будешь выполнять все мои указания, останешься жив. А если боишься — бери свой меч и проваливай отсюда.

— Я не боюсь! — ответил Ларратос.

— Тогда пройди по стене до конца комнаты.

Ларратос прошёл.

— Не двигайся.

Ларратос замер. Через три секунды дверь, бывшая недалеко от Ларратоса, открылась, и в комнату ворвались два крупных человека. Они заломили руки Ларратоса и нацепили на них наручники. А цепь от наручников приковали к стене.

— Не сопротивляйся! — сказал один из них. Именно его голос и вещал в здании, — иначе мы прибьём тебя на месте.

Ларратосу ничего не оставалось, как не двигаться. Двое ушли, и через три секунды в комнате загорелся свет. Ларри обнаружил, что прикован кандалами к стене, а в противоположном углу пустующей комнаты лежит его меч.

— У тебя есть десять секунд для того, чтобы освободиться! — услышал Ларратос всё тот же голос. Он начал вырываться из наручников.

— Один, — начал считать неизвестный. Цепь пока не поддавалась.

— Два, — Ларри приложил всю силу к правому наручнику.

— Три, — наручник начал поддаваться.

— Четыре, — Ларри сумел освободить правую руку, облегчённо вздохнув.

— Пять, — дверь, через которую зашёл Ларри, открылась, и в комнату зашёл очень высокий и крепкий парень, лет на шесть-семь младше самого Ларратоса. В мускулистых руках здоровяк держал огромный двуручный меч.

— Шесть, — Мельд начал судорожно рвать левый наручник, но ничего не получалось.

— Семь, — Ларри приложил силу обеих рук в надежде освободиться. Цепь начала поддаваться.

— Восемь, — тут Ларри освободил левую руку.

— А теперь, — приказал голос, — подними свой меч и дерись.

Легко сказать "подними свой меч и дерись", когда самому драться не надо! Ларри побежал к противоположному углу комнаты, а противник замахнулся мечом. Пригнувшись, Мельд принял кувырок-бросок прямо под свистящим мечом, и, оказавшись рядом с дверью, подобрал свой собственный. Оружие показалось Ларри особенно лёгким, легче, чем обычно, но сейчас было не до этого.

И началась битва. Противник оказался крупнее и сильнее Ларратоса — а возможно, и ловчее. Но он не знал того, что знал Ларратос — мизрахийских боевых приёмов, которым его научил Элиддин. Сделав пару ложных выпадов, Ларратос почти поразил противника в грудь, но тот в последний момент блокировал его удар своим мечом. Клинок у противника был двуручным — гораздо крупнее, чем у Ларратоса. Когда Ларри парировал удар врага, меч соскользнул и полоснул Мельда по лицу, оставив громадную рану на его щеке. Похоже, шрам будет на всю жизнь, подумал Ларри, но возможно, что эта жизнь оборвётся всего через пару минут.

Ларратос яростно напал на противника, но тот, как и Элиддин, блокировал все удары почти что в последнюю долю секунды. Здоровяк умудрился ударить Ларратоса плоской стороной меча по голове. Ларратос закричал от боли. Улучив момент, противник проткнул плечо Мельда. Ларри взвыл от боли и шока, из раны потекла струя крови. Но руки среагировали быстрее, чем мозг: мизрахийская петля, удар, разворот, удар — и противник лишился меча вместе с рукой, отрубленной по самый локоть. Он сразу же начал истекать кровью, причём гораздо быстрее, чем Ларратос, и, потеряв сознание, упал.

— Отлично, Ларратос! — услышал Мельд знакомый голос, — ты вышел победителем. А теперь убей его и покажи, что ты достоин быть членом нашего ордена!

— Нет! — крикнул Ларратос.

— Нет?! — изумился голос, — почему?

— Я не на войне. И я не должен убивать безоружных людей.

— Убей его немедленно!

— Я НЕ ДОЛЖЕН!!! Я НЕ БУДУ ЕГО УБИВАТЬ!!! — Ларратос откинул свой меч.

Дверь, что была рядом с кандалами, открылась. И через неё вошли двое — лысый крепкий мужчина среднего роста в возрасте около сорока лет и высокий блондин.

— Посмотри, Тарион, что за индюк, — сказал лысый, обращаясь к блондину. Именно он и командовал Ларратосом всё это время, — даже победив, этот тип не решается взять победу в свои руки. Я не уверен, что таким место в нашей гильдии.

— Послушай, Крафус, — ответил светлый, — он великолепно дрался, и я захотел поначалу присвоить ему ранг медведя. Но после того как он отказался выполнять твой прямой приказ, я решил, что в гильдию его взять всё-таки надо, однако и ранг нужно дать поменьше — например, бойцового пса.

— А ты как считаешь, Кай? — спросил Крафус.

Кай — воин, побеждённый Ларратосом, встал, как ни в чём не бывало:

— Я согласен с Тарионом.

Ларратос был в шоке: почти убитый боец, всё ещё истекающий кровью, бодро стоял и даже немного улыбался!

Увидев его выражение лица, Крафус усмехнулся:

— Вижу, Ларратос, ты удивлён. Разумеется, мы бы не позволили тебе убить нашего лучшего бойца, Кая Гордиана, лейтенанта городской стражи, обеспечивающего прикрытие нашему клубу. Представление окончено. Дисбандо!

И тут у Ларратоса исчезла боль в плече, оно перестало истекать кровью. Также исчез порез на щеке, как будто его никогда не было. У Кая непонятно откуда появилась кисть руки. Раненая конечность перестала кровоточить. С пола исчезли пятна крови. А оба меча — Ларри и Кая — стали деревянными.

— Ларратос, обычно мы не используем магию в нашей гильдии, но вступительные испытания — особый случай — пояснил Крафус. — Если ты до сих пор ещё не понял — я использовал продвинутую магию школы иллюзий. Мы заменили твой меч на деревянный, придав ему облик твоего собственного. Помимо облика, мы наделили его звуками, которые меч издаёт при свисте в воздухе и при ударе, и даже позволили ему иллюзорно ранить живых людей. Боль тоже казалась настоящей. Думаю, ты не заметил подвоха. Всё это испытание даёт нам знать: во-первых, являешься ли ты хорошим бойцом, а во-вторых, настолько ли ты предан гильдии и мне, чтобы убить беспомощного противника.

С первым испытанием ты справился, а со вторым — нет. Но мои коллеги говорят, что ты хороший боец, и можно принять тебя в гильдию — только с более низким званием. Так что на, держи — вот твой настоящий меч и значок члена гильдии в ранге бойцового пса.

У Ларратоса закружилась голова: похоже, несмотря на то, что меч оказался деревянным, у него сотрясение мозга...

* * *

Утром второго июня у Ларратоса сильно болела голова. Как он оказался в своей кровати дома у Элиддина — этого Ларри не помнил. Он слабо застонал и вновь погрузился в забытьё.

— Ничего себе, господин Кахаби! — услышал Ларратос голос Беллердаша. — Пока Ларратос спал, вы исцелили его мозг от сотрясения!

— Большей частью, — раздался в ответ голос паладина. — За день всё пройдёт полностью. А пока пусть ещё полежит.

Окончательно очнулся Ларратос лишь к полудню. На тумбочке стоял стакан с настоем какой-то травы, а рядом с кроватью — Элиддин и Беллердаш, который, очевидно, и сварил настой...

— Эй, Ларри, вставать пора! — поторопил Мельда Беллердаш, — ведь мы собирались сегодня съездить в деревню Ильдран, чтобы поговорить с Эаранором, старостой эльфийской общины Гиперборея, насчёт Карерона. Правда, нужен человек, знающий эльфийский язык...

— Я владею эльфийским языком!

— Откуда?

— Не знаю! Но когда-то я его изучил. До амнезии...

Глава 9.

У эльфов

Еле встав с кровати, Ларратос выпил стакан целебного отвара, после чего поплёлся в ванну, выйдя оттуда только через двадцать минут. Голова немного кружилась, но он чувствовал себя получше, чем во время пробуждения.

— Вижу, Ларратос, ты — сильный боец — справился в клубе "Белый Медведь" с самим Каем Гордианом!

— Господин Эли, вы знакомы с Каем Гордианом?

— Естественно! Он же — мой подчинённый. Вы с ним не пересекались, так как работаете в разные смены.

— А как вы относитесь к подпольным бойцовским гильдиям?

— Как и все — терпимо.

— Неужели ВЫ берёте взятки?

— Конечно же, нет. Но я отношусь к гладиаторским гильдиям терпимо потому, что там бойцы выбрасывают всю накопившуюся в них агрессию. Если ты человек агрессивный, но твоя ярость не имеет выхода — она может погубить тебя изнутри. И бойцовские клубы освобождают людей от отрицательных эмоций. К тому же, чем они больше практикуют бои, тем более опытными воинами становятся, что может стать полезным в случае внезапной войны.

— Господин Эли, а не знаете ли, как я оказался дома?

— Тебя принёс сюда на своих могучих плечах Кай. Он рассказал мне обо всём, что произошло в гильдии. Велико же было его удивление, когда Крафус сказал ему, что ты живёшь в моём доме! Но делать нечего, он принёс тебя ко мне. И сказал, чтобы ты не терял вот это, — Элиддин протянул Ларратосу значок, на котором была нарисована бойцовская собака, а сверху красовалась надпись "братство гладиаторов "Белый Медведь".

— Благодарю, господин Эли.

— Кай рассказал мне об испытании, которое ты проходил. Он лежал, притворившись, что потерял сознание, и ждал, что ты вонзишь ему в сердце свой меч. Деревянный меч. Но ты не сделал этого. Ты не знал, что меч деревянный. Ты предпочёл, отказавшись от высокого ранга, сохранить Каю жизнь. Это очень благородный поступок.

— Ларри, я узнал очень ценную информацию, — сказал в глаза обомлевшему Ларратосу Беллердаш. — Архидруид Эракдаш сказал мне, что существует ещё один мощный тёмный артефакт — мозг Карерона. И он находится не где-нибудь в катакомбах, а в открытом зале Стейнгардского музея.

— Не может быть! Я никогда об этом не слышал!

— Естественно! Даже сами работники музея не догадываются, что же это за гигантский бриллиант лежит у них в открытом отделе! О его связи с Хаосом знают только друиды орков рангом не ниже магистра. Мы храним это знание в тайне, и пока больше никому неизвестно про Мозг Карерона, мир в безопасности.

— Но тебе же рассказали!

— Я сказал архидруиду, что кто-то может призвать Карерона в этот мир. К тому же, мне осталось всего два года до получения ранга магистра. Остальные сведения можно узнать у эльфов, поэтому мы к ним и едем.

— Почему ты мне не рассказал этого раньше?

— Я не хотел говорить на эту тему по мадаббару. Кто-нибудь может нас прослушать — например, тот же лорд Шакир.

— Я думаю, Шакир и так знает о мозге Карерона. Поведай мне, откуда вам, оркам доступны такие сведения, — поинтересовался Элиддин.

— В шестом веке наш народ сотрудничал с демонами, и многие бывшие шаманы ударились в тёмную магию. В сохранившихся книгах описаны мощи убитого эльфами Карерона. После открытия Стейнгардского музея наши друиды, столкнувшись с мозгом этого демона, смогли его опознать. И решили сохранить всё в тайне.

— Мда, — задумался Элиддин, — чернокнижники орков обучили тёмным искусствам некоторых человеческих магов. Так что знания о мозге Карерона вполне могли перейти к чёрнокнижникам людей. А самые большие архивы по чёрной магии находятся в моём родном городе Шалем. И, поскольку Шакир когда-то изучал их, он наверняка знает о мозге Карерона.

Время приближалось к часу дня.

— Господин Эли, не хотите ли вы поехать с нами? — спросил Ларратос.

— Я бы поехал, но у меня неотложные дела на службе — в городе начали пропадать люди.

— Поехали, Ларри, — сказал Беллердаш, — чем скорее мы прибудем в Ильдран, тем лучше.

Ларратос и Беллердаш вышли из дома, сели на зачаробус двадцать первого маршрута, и он довёз их до Вильинского вокзала. Там они купили билеты на пригородный поезд фелмарионского направления и поехали к посёлку Рэндор.

* * *

— Приветствую тебя, Апион, — сказал бородатый чёрный маг входящему в его дом Неуловимому.

— Рад видеть вас, милорд.

— Надеюсь, ты сумел достать каждое Око Карерона?

— Да, милорд. Я взял их у обоих коллекционеров. Самое любопытное — то, что оба не догадывались, что это за изумруды, которыми они владеют. У одного я просто стащил Око. Что касается другого, то я смог взломать дверь в его дом и украсть немного денег, а Око было в комнате, охраняемой магическими стражами — они оказались не по зубам даже мне. Тогда я вышел из квартиры, закрыл дверь, дождался хозяина, представился другим крупным коллекционером, и, пока он не понял, что я уже побывал в его квартире, купил Око Карерона за его же деньги.

— Ты был великолепен. Держи свою награду — по пятьсот аргусов за каждое Око.

— Благодарю вас, милорд. А что насчёт Ларратоса Мельда?

— Он вместе с каким-то орком едет на пригородном поезде в направлении Фелмариона.

— А вы-то откуда это знаете, милорд?

— Не надо меня недооценивать, Апион. Лучше посмотри сам, — чёрный маг показал вору свой мадаббар. Взглянув в хрустальный шар, вор увидел республиканского солдат и среднего роста орка, едущих на поезде.

— Как вам это удалось?

— Есть такие вещества — трансмиттеры, продукты современной алхимии. Человек, помеченный трансмиттером, становится на несколько дней видимым для мага — в какой бы точке ни находилась жертва.

— Но как вы смогли пометить Мельда?

— Ха! Буду я тебе все свои секреты рассказывать! Вместо того, чтобы задавать лишние вопросы, занялся бы ты лучше делом. У меня есть новое задание: выкрасть Мозг Карерона.

— Откуда?

— Из уже знакомого тебе места — из Стейнгардского музея.

— Милорд, я уже бывал там по вашей просьбе. Почему же вы сразу не дали мне задание выкрасть и его?

— Тогда у меня были другие планы. Видишь ли, армия Смерти слишком слаба для завоевания республики, а попытка непосредственного захвата власти провалилась из-за вмешательства паладина. Я тогда попросту не думал, что буду призывать великого Карерона. А теперь его мозг мне очень сильно пригодится.

— Как я опознаю его, милорд?

— Найди в открытом зале самый большой бриллиант. Это и будет Мозг Карерона.

— Отлично. Я хочу три тысячи вперёд и ещё семь по выполнению задания.

— Десять тысяч?! — взвыл лорд Шакир. — Да ты что, Апион, сдурел?! Я даже за доставку Сердца Карерона из катакомб заплатил три тысячи, что сильно ударило по моему бюджету, а ты хочешь десять за артефакт, добытый в музее!

— Милорд, после того, как я ограбил музей в прошлый раз, охрана многократно усилили — особенно в залах, где выставлены такие дорогие экспонаты. Мне придётся очень сильно постараться, чтобы его выкрасть. Возможно, у меня не получится — тогда я пойду в тюрягу. Если такое случится, пара тысяч позволит мне договориться с некоторыми охранниками и упростить мой побег.

— Да где я возьму такую сумму?! У меня попросту нет стольких денег!

— Ничем не могу помочь, милорд — ограбьте кого-нибудь или продайте парочку ваших волшебных вещичек. А когда у вас появятся деньги — свяжитесь со мной, — Апион направился к выходу, ощутив злобный взгляд чёрного мага, направленный ему в спину.

* * *

Лорд Шакир задумчиво смотрел на свой мадаббар. Ларратос и его друг-орк сошли с поезда в посёлке Рэндор. Вот она, отличная возможность убить давнего врага. Два элементаля не смогли прикончить его — вряд ли сможет и третий. К тому же орк, судя по его одежде, принадлежит к друидическому ордену. А значит, если на него напустить элементаля, легко разрушит духа магией противоборствующей стихии. Запусти Шакир элементаля льда, одного из самых мощных стихийных духов, орк растопит его с помощью магии огня.

Стало быть, надо прибегнуть к некромантии. Но здесь, в Стейнгарде, у него нет, так сказать, материала для экспериментов — попросту говоря, трупов. Он не мог убивать в своём доме, ибо городская стража всё равно пронюхала бы, что там находится труп: согласно закону, в каждом стейнгардском здании находился магический датчик, сообщавший страже о любом убийстве. В том числе и в доме Шакира.

А сейчас отношения со стражами порядка у Шакира были очень хорошими: существовал всего один стражник, способный его раскусить — Элиддин Кахаби. Но он работал на другом участке, а остальные с его, Шакира, родной казармы, ни о чём не догадывались.

Поэтому придётся установить контакт с кем-нибудь из некромантов в Стране Смерти. Азиз Шакир впал в транс, устанавливая контакт со своими приспешниками...

— Приветствую, милорд, — послышался голос некроманта Хуррбага.

— Приветствую, Хуррбаг, — ответил лорд Шакир, — Ларратос Мельд находится в посёлке Рэндор и направляется к эльфийской деревне. Достань ковёр-самолёт — и отправь за Мельдом конструкта — самого последнего, которого я зачаровывал целых два месяца и берёг для особых заданий.

* * *

Ларратос и Беллердаш шли по улицам Рэндора. Этот посёлок сильно напоминал Вильин, их родной город: всё та же холмистая местность, те же кирпичные дома, те же сосны. Единственная разница заключалась в том, что Вильин значительно превосходил Рэндор по размеру.

Если верить архидруиду Эракдашу, деревня Ильдран находилась верстах в двух к северу от посёлка. Полчаса ходьбы — и Ларратос с Беллердашом увидели эльфийские дома. Да, это именно они! Созданные из дерева, напоминающие жилища людей языческой эпохи, но немного крупнее и с более плавной формой. По деревне ходили эльфы. Они оказались именно такими, какими их и представляли наши герои: очень похожи на людей, но чуть пониже и с заострёнными ушами, все без исключения голубоглазые и светловолосые. Эльф-дозорный, сидящий на башне, достал горн и протрубил сигнал тревоги. Тотчас же все эльфы укрылись в своих домах, а дорогу друзьям преградил отряд дозорных, вооружённых луками и длинными клинками.

— Мы пришли с миром! — сказал Беллердаш. Но эльфы оружия не опустили.

— Я от Эракдаша! — крикнул Беллердаш. Один из эльфов махнул рукой. Этот жест, означал нечто вроде "немедленно поворачивай и уходи, иначе ты покойник"! Кто-то из эльфийских лучников спросил другого на своём языке: "Что от нас хотят эти чужаки"? Беллердаш не владел эльфийским языком, разве что знал некоторые магические формулы, заимствованные из него. А Ларратос понял вопрос. И его осенило:

— Беллердаш! Они живут замкнутой общиной! В отличие от вас, орков, забывших родной язык, гиперборейские эльфы по-прежнему говорят по-эльфийски.

— Я-то тут при чём? Немедленно скажи им, что мы не враги, пока нас не пристрелили!

Ларратос поклонился эльфам:

— Мы — не враги! Мы пришли с миром, — начал он на эльфийском языке. Жители деревни, поняв, что чужак говорит на их языке, уже не были настроены к нему так враждебно, и ослабили натяжение луков. Но не опустили их.

— Да пребудет дух плодородия с вашей землёй, — произнёс Ларратос стандартное эльфийское приветствие, — мы хотим поговорить с вашим лидером, Эаранором. Нас послал Эракдаш, его знакомый.

— Не знаем мы никакого Эракдаша, — сказал один из лучников, — однако я и не Эаранор, — он усмехнулся, — Я сейчас схожу к нему и спрошу об этом имени. Если он действительно знакомый нашего лидера, то мы позволим вам пройти. И лучник удалился.

— Ларри, я много читал про эльфов, но никак не думал, что они такие дикие, — удивился Беллердаш, — я всегда представлял их как образцовый цивилизованный народ, не менее нравственный, чем люди.

— Успокойся, Белл. Просто эльфийские традиции не особо приветствуют общение с чужаками. А они живут замкнутой маленькой общиной тысячи лет. Общество городских эльфов должно быть более открытым.

Лучник вернулся:

— Великий Эаранор сказал, что вы можете встретиться с ним. Но для начала сдайте оружие.

Ларратос отдал лучнику меч, а Беллердаш — алебарду, — единственное оружие, что у них при себе было. Они зашли в самую высокую и красивую избу, которая принадлежала Эаранору. Он выглядел довольно молодым — вот только в его волосы уже прокралась седина, — вот он какой, бессмертный эльфийский маг. Правая рука волшебника держала посох, выполненный из неизвестного нашим героям южного дерева.

— Аз приветствую тебя, человече, и тебя, орче, друже Эракдаша, — сказал на вестландском языке вождь эльфов, — прошу прощения за негостеприимность моего люда. Все они выросли в сей деревне и никогда не общались с чужаками. Мы живём здесь уже очень давно, и можно сказать, что наш люд здесь полностью законсервировался. Мой дед, великий ведун и воевода Ферелдор заложил сию деревню. Но потом, как и мой отец, погиб в бою с дикими племенами чужаков.

Хотя Эаранор и знал вестландский язык, он говорил на одной из древних его форм — так как тоже веками не выходил из общины.

— Господин Эаранор, — поклонился Беллердаш, — мы хотели бы поговорить с вами о Карероне.

— Всё ещё ищете демонических знаний? — усмехнулся эльф, — Карерон, бог холода, был ледяным гигантом высотой в... — Эаранор принялся вспоминать людские меры длин, — метров пятьдесят. Его невозможно было победить ни магией, ни стрелой — стрелы были для него, аки иголки для человека. Но прибыл архангел Нуриэль со своей небесной дружиной, а затем он победил Карерона. Возле тела могучего демона наш люд построил множество алтарей.

— А каким образом эльфы смогли засунуть тело ледяного гиганта внутрь священной горы Талагмия? Мне рассказывал мой учитель, Эракдаш, что тело Карерона находится в её недрах...

— Он действительно так сказал? — удивился Эаранор, — Любопытное заявление! Иже Эракдаш не есмь потомок эльфийских воевод тех времён, так что он не может знать всю правду. Гора Талагмия не скрывает внутри себя тела великого Карерона — она и есмь его тело.

Некоторое время человек и орк стояли, широко открыв рот и глаза. Наконец Ларратос спросил:

— Вы хотите сказать, что люди построили город прямо на теле гигантского демона?

— Да. Тело окаменело за тысячи лет.

— Я видел в своих снах гору Талагмия. Неужели Карерон был так велик?

— Сны о местах, где есмь энергия Хаоса — нет в них кривды. Они — всегда правдивы.

— Постойте! — вдруг осенило Ларратоса. — Крайний север удалён от Стейнгарда лишь на несколько сотен верст, а между ними такая разница в климате! Это тело Карерона источает сущность Хаоса и холода! Если его уничтожить, то можно улучшить климат севера нашей страны?

— Не думаю, что уничтожение тела Карерона есмь возможно, — вздохнул эльф. — Он, даже поверженный, всё ещё слишком силён.

— Но также невозможен и его призыв, — сказал Беллердаш. И это радует.

— Ты зря так думаешь, орче. Мой дед говорил на эту тему с архангелом Нуриэлем. Архангел сказал, что магия СПОСОБНА воскрешать убитых богов. В принципе, призыв Карерона в этот мир есмь возможен, если вернуть демону все действительно важные потерянные части его тела и провести серию очень сложных обрядов. Но, к счастью, большая часть мощей Карерона потеряна, а важнейшая из них — мозг — скорее всего, есмь уничтожена.

— Мозг Карерона не уничтожен. Он тихо и мирно лежит в зале особо охраняемых экспонатов Стейнгардского музея, — ответил Беллердаш.

В мудрых газах эльфа отразился страх.

— Дурные вести, — пробормотал Эаранор, — надеюсь, что это неправда.

— Правда! Работники музея думают, что охраняют артефакт от воров. Но на самом деле это друиды орков своим молчанием охраняют мир от артефакта. Под самым носом людей лежит мозг могучего демона, а они думают, что это странный бриллиант!

Эаранор тяжело оперся на посох.

— Вы, волхвы орков, считаете, что поступили мудро, скрывая Мозг Карерона в людском музее? Тогда вам далеко до истинной мудрости — мудрости эльфов! Мы бы просто уничтожили его, навсегда обезопасив мир от возвращения Карерона и хаотической энергии самого мозга. Ныне сие уже можно сделать — мозг давно лишился большей части своих сил, а в мире есмь Небесная Сталь, способная разрубить его.

— Вам легко говорить, могущественный Эаранор, — не без иронии ответил Беллердаш, — но как нам добыть мозг, чтобы уничтожить? Украсть? Или сказать работникам музея, что они охраняют артефакт, содержащий зло? Допустим, я пришёл бы к вам, и сказал бы, что ваш посох надо отобрать, потому что он содержит зло. Что бы вы мне ответили?

— Предлагаю выкупить артефакт из музея, — негромко сказал эльф.

— Я свяжусь с Элиддином, у него множество связей в столице — предложил Ларратос, — есть ли у вас мадаббар?

— Есмь, — ответил Эаранор, достав хрустальный шар, — но использовать его могут только маги — сие есмь модель прошлого тысячелетия.

— Мне повезло. Отныне я — начинающий маг. Каким заклинанием он активируется?

— Иткашер, — ответил Эаранор.

— Иткашер, — повторил Ларратос и назвал адрес кабинета Элиддина.

— Майор Кахаби слушает, — послышался из мадаббара знакомый голос.

— Господин Элиддин, знакомы ли вы с директором Стейнгардского музея?

— Нет, Ларратос, но я знаком с человеком, который знаком с ним, так что при необходимости свяжусь с директором.

— Не знаете ли вы, за какую цену можно выкупить мозг Карерона — его необходимо уничтожить!

— Я видел этот алмаз. При всей его дороговизне никто не потребует за него больше пятидесяти тысяч.

— Где же мы возьмём на это деньги? — высказал вслух свою мысль Беллердаш.

— Эльфийская община хочет участвовать в этом деле, — вмешался Эаранор, — и мы готовы заплатить и больше пятидесяти тысяч, чтобы навсегда покончить с Карероном — мы слишком хорошо знаем, чем обернётся его возвращение в мир.

— Господин Эаранор, — вмешался Ларратос, — не хочу показаться грубым, но мне кажется, что ваша замкнутая община не особо располагает деньгами.

— Конечно, нам они просто не нужны. Но зато мы владеем раритетным оружием, которое в Стейнгарде можно продать за крупные деньги. Для нас эти вещи — есмь произведения искусства, и нам будет тяжело расстаться с творениями своих рук. Но в случае войны с Карероном оружия погибнет куда больше — и не только оружия.

— Он прав, — ответил по мадаббару Элиддин, — конечно же, эльфийские зачарованные луки начала нашей эры не идут ни в какое сравнение с современными автоматическими арбалетами, но они представляют собой ценность как антиквариат и уникальные изделия ручной работы. А некоторые эльфийские серебряные клинки можно вообще продать за десять тысяч каждый — разумеется, я исхожу из того, что эльфы отдадут нам лишь наименее ценное.

— Ясно.

— План следующий: ты, Ларратос, берёшь эльфийское оружие и привозишь в Стейнгард мне. Я его продаю, выкупаю из музея Мозг Карерона, и, используя Малькинур, уничтожаю. Конец связи.

— Сейчас аз обращусь к своей общине с призывом отдать оружие во имя уничтожения великого зла.

— Постойте, великий Эаранор, — сказал Ларратос, — а не слышали ли вы про Азиза Шакира?

— Аз не просто слышал про него — аз был его учителем, человече. Помню сей день, как будто он был только вчера: где-то три тысячи лет назад наступил первый год эры Магии по людскому исчислению. И многие люди пошли в ученики к эльфийским ведунам. Это были в основном взрослые люди. Также один мальчик лет одиннадцати, мизрахиец по имени Азиз Шакир, стал в том году моим учеником. Аз сразу понял, что он далеко пойдёт и даже станет бессмертным. Он очень любил учиться и стремился к любым знаниям. Но уже через двести лет аз понял, что пригрел на груди аспида: Шакир стал одним из ведунов, участвовавших в Восстании Джиннов. Какое счастье, что они были уничтожены.

— Господин Эаранор, Азиз Шакир жив, и он объявил себя лордом Страны Смерти. Он и собирается призвать в этот мир Карерона. Шакир нанял одного очень опытного вора, который может в ближайшем будущем украсть мозг Карерона из музея.

— В таком случае медлить нельзя ни минуты. Езжайте в Стейнгард!

В избу Эаранора вошёл эльф-лучник — тот самый, который забрал оружие у Ларратоса и Беллердаша. На этот раз он нёс обратно нашим героям их меч и алебарду, а также с десяток раритетных эльфийских луков и клинков.

— Опасно ходить с таким дорогим оружием в открытую, — сказал Эаранор, протянув два рюкзака, — спрячьте его в сии сумы.

Ларратос приступил к упаковке оружия.

— Да, — продолжил Эаранор, — вы принесли нам целых ворох дурных вестей. Так стоит ли удивляться, что мы редко пускаем сюда чужаков? Главное, чтобы вы всё довезли, — продолжал он, — удачи, и да прибудет с вами дух земли!

— Благодарю вас, мы уходим с миром, — поклонился Ларратос.

И под настороженные взгляды десятков эльфов, Ларратос с Беллердашом вышли из деревни.

* * *

Ларратос и Беллердаш уже подходили к Рэндору, когда на горизонте появился непонятный чёрный силуэт.

— Эй, Беллердаш, что там? — спросил Ларратос.

— Какая-то фигура. Но принадлежит она не человеку, не орку, и не эльфу.

Фигура шла навстречу путникам, поэтому вскоре стало ясно, что она даже крупнее, чем Беллердаш. И... неизвестный создатель одарил это существо целыми тремя парами рук! Четырьмя руками них оно сжимало рукояти громадных мечей, а двумя нижними — лук, на тетиве которого уже лежала стрела. Не останавливаясь, тварь прицелилась...

Ларратос пригнулся, и стрела, свистнув над его головой, по самое оперение воткнулась в дерево. Да, на недостаток силы их противник явно не жаловался.

— Беллердаш, рюкзак!!! Быстро, там должен быть лук! — заорал Ларри.

Орк сдёрнул рюкзак со спины и швырнул своему приятелю. Ларратос выхватил из него первый попавшийся лук, зарядил его стрелой с рубящим концом и выстрелил. Левую нижнюю руку существа срезало у самого основания, оно выронило лук и разразилось жутким воем. Это был скорее крик ярости, а не боли. Так может кричать только нежить.

— Похож на вурдалака, — пробормотал Беллердаш. Откуда он здесь взялся?

— Какая разница! — Ларратос послал ещё одну стрелу, и теперь у нежити осталось только четыре руки. Судорожно прощупав мешок, он больше не нашёл рубящих стрел. Придётся довериться простым стрелам!

— Ты бей его из лука, а я проверю, чего стоит эта нежить в ближнем бою! — Беллердаш перехватил поудобнее алебарду.

Ларратос обрушил на противника целый ливень стрел — скорострельность эльфийского лука оказалась просто потрясающей, казалось, что его даже натягивать не нужно. Однако стрелы, обильно утыкавшие мертвяка, не причиняли ему особых неудобств.

Беллердаш, улучив момент, когда противник отвлёкся на Ларри, прыгнул на него сбоку и со свистом обрушил алебарду, рассчитывая развалить чудище надвое.

Не получилось. Молниеносно обернувшись, тварь взмахнула клинками — двумя слева и двумя справа, словно парой гигантских ножниц. Обрубки алебарды брызнули в разные стороны — пять штук, как позднее убедился Ларратос. Одновременно бестия подалась вперёд, и её челюсти клацнули на вороте Беллердаша. Резкий взмах башки — и боевой друид, пролетев пару метров, с шумом обрушился в придорожные кусты, где и остался лежать, не подавая признаков жизни.

Ларратос оказался один на один с мертвяком. Он уже растратил на противника все стрелы и теперь оказался совершенно безоружным.

Времени на раздумья не было, тварь наседала, и Ларратос выхватил из рюкзака пару серебряных мечей. В конце концов, серебро всегда весьма эффективно действовало против порождений некромантии.

— Пошёл прочь! — крикнул Ларри, взмахивая эльфийскими клинками.

Древнее оружие ярко сверкнуло в солнечных лучах, и тварь спешно зажмурилась: даже блики солнца на серебре были для неё неприятны. Но отступать чудище не собиралось.

Первая его атака отбросила Ларратоса на несколько шагов — четыре меча двигались невероятно быстро и били с огромной силой. Он даже успел удивиться: обычно поделки некромантов не отличались особой ловкостью и воинским умением. Но эта тварь показывала незаурядное боевое искусство, даже несмотря на то, что блеск серебра слепил её, она жмурилась и отворачивалась, сражаясь практически вслепую. Удар. И ещё удар. Ларри шаг за шагом отступал под бешеным напором монстра. Того обладал и ещё одним преимуществом -неутомимостью. Нежить может махать клинками без перерыва долгие и долгие годы. Спасло Ларратоса в конечном счёте качество эльфийского металла: при каждом столкновении на мечах мертвяка образовывалась изрядная зарубка. Удар! Вспышка! И один из мечей твари обломился. Не сообразив, что в этой руке уже нет оружия, она попыталась парировать ей клинок Ларратоса. И отрубленная рука упала на землю, а монстр начал корчиться — уже от боли: серебро гораздо эффективнее стрел. Теперь уже посланец Шакира начал отступать. Ещё одна вспышка — и второй меч рассыпался под ударами Ларратоса. А в следующее мгновение не выдержал и третий. Пару секунд спустя рук у бестии тоже поубавилось. Воспользовавшись её замешательством, Ларратос прыгнул вперёд, одним клинком парировал удар последнего меча (руку пронзило резкой болью — удар оказался слишком силён), а вторым ударил чудовище по голове. Эльфийское оружие описало бесшумную сверкающую дугу — и два фрагмента гнилой плоти опали на землю. Края разреза дымились.

Ларри остановился, пытаясь отдышаться.

Беллердаш слабо застонал — похоже, тоже начал приходить в себя. Ларри подошёл к своему другу, чуть было не павшему смертью храбрых. Орк уже снял шлем, на котором красовалась широкая вмятина, и теперь прижимал ко лбу мокрый платок. Стоять он, похоже, пока не мог.

— Белл, ты как?

— Один, два, три, — шептал орк, — четыре, пять... Пять обрубков, понимаешь? Как же так — я, боевой друид, рыцарь Природы, ничем не помог своему другу! — в голосе Беллердаша слышалось отчаяние.

— С кем не бывает, — пожал плечами Ларри. — Я рад и тому, что ты жив. На месте алебарды могла быть твоя шея. И мне отчего-то кажется, что против этой твари не помогла бы даже магия. Встать можешь? Нам ещё надо подобрать стрелы и бежать на поезд — следующий будет только через час. Теперь рюкзак понесу я.

* * *

Час спустя Ларратос и Беллердаш сошли с поезда. Их сразу окружили шестеро парней уличного вида. Двое из них обнажили мечи, а четверо взяли друзей на прицел своих арбалетов. Самый крупный из этих типов, с татуировкой на руке, изображавшей дракона, сказал:

— Эй, вы двое! Я знаю, что у вас есть кое-какие дорогие вещички!

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — притворно удивился Ларратос.

— Не понимаешь, придурок?! Отдай мне сейчас же оружие, что лежит у тебя в рюкзаке, или будет плохо!

— Откуда они узнали? — пробормотал Беллердаш, прикидывая, каким заклятием лучше всего отражать стрелы.

— Шакир нашептал, — сыронизировал Ларри, доставая из рюкзака два эльфийских клинка.

Вообще-то сражаться против такой банды, да ещё под прицелом четырёх арбалетов, несколько самонадеянно, но Мельд после победы над нежитью уже был в ударе:

— Не подходи ко мне! — крикнул Ларри, взмахивая древними клинками, — Эльфийское оружие в моих руках с лёгкостью снесло шесть рук гигантскому монстру. Оно так же легко снесёт и шесть ваших голов!

— Не нарывайся! — сказал татуированный, — у нас серьёзное численное превосходство. Лучше по-хорошему отдай нам всё оружие.

— У вас какие-то проблемы? — услышал Ларратос сверху знакомый голос. Подняв голову, он увидел Элиддина в доспехах, сидевшего на Руханнуре. В правой руке паладина горел Малькинур.

— Бежим врассыпную! — заорал главарь, и банда бросилась бежать.

— Их всех не догонишь, — сказал Элиддин, — Кстати, Ларри, что с тобой случилось? Я тебя сперва даже не узнал.

— К счастью, ничего — вы подоспели как нельзя кстати.

— Да я не об этих хулиганах. Похоже, с вами что-то произошло ещё в Рэндоре — твоя аура, Ларри, сильно изменилась: она стала ярко-синей.

— Господин Эли, — признался Ларратос, — недалеко от Рэндора на нас напала странная шестирукая нежить.

— Очередные проделки Шакира. — Элиддин взмахом руки вылечил Беллердаша и теперь пытался выправить шлем. — Я проходил такое на истории магии — особенно продвинутые некроманты могут соединять куски разных трупов и создавать новые виды нежити. Значит, сперва элементаль огня, потом дух лавы, а затем — порождение некромантии. Интересно... Да, кстати говоря, нас троих Руханнуру не поднять. Поэтому мы с моим драконом проводим вас до остановки зачаробуса, и я полечу домой.

— А что же будет со мной? — спросил изумлённый Ларратос.

— Сегодня со мной связался капитан Фейир, — ответил Элиддин, — нашу старую казарму уже починили, так что ты можешь туда вернуться.

Все четверо направились к остановке зачаробуса.

Глава 10.

Культ Тени

Ларратос вернулся в казарму. Она стала выглядеть новее после ремонта, однако больше ничего в ней не изменилось. До окончания сборов оставалось всего восемнадцать дней. Ларратос, как и раньше, жил в одной комнате с капралом Гантисом. Рассказав ему о вчерашней стычке с нежитью (но не проронив ни слова про Мозг Карерона и эльфийское оружие), Ларри принялся за магические учебники второго класса. За этот вечер он одолел в каждом учебнике по три главы, а потом демонстрировал изумлённому капралу изученные заклинания.

Как обычно, Ларратос проснулся утром третьего июня в шесть часов утра. Вновь начались тренировки и учебные бои, в которых Ларри, как обычно, показывал великолепные результаты. Капитан Фейир, обнаружив у Ларратоса значок с изображением бойцового пса, начал смотреть на своего подчинённого с большим уважением: он уважал силу и решительность.

Во время обеда капрал протянул Ларратосу газету "Стейнгардские вести":

— Господин старший сержант, помните, мы с вами обсуждали пропажу вильинского купца, Корнелия Флавия?

— Конечно, капрал. Весь город обсуждает эту статью. И с кем только я её не обсуждал.

— Так вот, о нашем расследовании вновь написали в газете.

В статье говорилось:

"Новые подробности дела об убийстве Корнелия Флавия.

Следствие зашло в тупик. Экспертиза повышенной точности, проведённая магами стражи, показала, что купец был убит вечером 9 апреля 1615 года. В этом заявлении не было бы ничего странного, если бы не новые факты: Выяснилось, что Флавий уехал в Стейнгард 12 апреля, то есть через три дня после собственной смерти. По сообщениям вдовы купца, он уехал именно 12 числа, и многие свидетели подтверждают это. К тому же, документально зафиксировано, что в период с 9 по 12 апреля названный купец снимал со счетов свои деньги в банках города Вильина. Не мог же он, будучи мёртвым, снять деньги и сесть на поезд в направлении Стейнгарда, а потом вернуться в лес и продолжить свой вечный сон..."

Над текстом был портрет погибшего купца. Он был блондином, с усами и бородой, в очках и с длинными волосами. Возраст его приближался к тридцати годам. Портрет показался Ларратосу знакомым. Где-то он уже видел этого человека. Но где конкретно?

— Бред какой-то, — пробормотал капрал, — как это покойник может снимать деньги в банке и разгуливать по городу? И при этом его жена в течение целых трёх дней не догадывается, что он мёртв. Этому может быть только одно разумное объяснение: здесь замешан могущественный некромант.

— Это невозможно, — вмешался Ларратос, — некромантия может лишь поднимать мёртвых, но не оживлять их. Труп, поднятый некромантом, — нежить, то есть не живой, но и не мёртвый. Он не дышит, его сердце не бьётся, он холоден и на нём появляются синие трупные пятна. Ещё не известен ни один маг, сумевший по-настоящему оживить мёртвого, пускай и на три дня.

В следующей заметке, принадлежащей перу знакомого Ларри журналиста Карта Утарса, говорилось, что по Стейнгарду ходит слух о новой тёмной секте с колдовскими ритуалами, деятельность которой направлена на служение демонам. Далее сообщалось, что уже три дня в городе без вести пропадают люди — по человеку в день. И все трое были ремесленниками. Утарс связывал пропажу ремесленников с деятельностью секты. В газете опубликовали и портреты пропавших — бородатые мужчины с грубыми чертами лица.

— Мне кажется, эта секта совершает преступления на расовой почве, — задумчиво произнёс Ларратос.

— Что вы имеете в виду, сержант?

— Присмотрись повнимательнее к их лицам, капрал. Эти потомственные, ремесленники, костяк коренных стейнгардцев, происходят от древних смешанных браков между людьми и гномами. Иначе говоря, они не являются чистокровными людьми. Это означает только одно — секта, посвятившая себя служению злу, происходит из диктатуры Масхон.

— Сержант, я не так начитан, как вы. Откуда вы это знаете?

— Баал Хаммон, став лордом шеддитов и правителем страны Масхон, одновременно ввёл в своей стране поклонение демонам и расовую теорию, с точки зрения которой, все нечистокровные люди являются низшими существами, а всякая нелюдь вообще должна быть уничтожена.

— Ясно, сержант. Надеюсь, мы сможем покончить с этим ужасным культом!

* * *

Вечером Ларратос вновь уселся за учебники магии. Чуть-чуть позанимавшись, он связался с Элиддином и рассказал ему о прочитанном в газете. Элиддин ответил, что понятия не имеет, какая напасть могла случиться с купцом, а насчёт пропажи людей и деятельности секты — он уже третий день занимается расследованием. Также Элиддин рассказал, что ещё вчера связался с директором Стейнгардского музея и договорился о цене бриллианта — сорок пять тысяч. Директор перенёс камень из зала особо охраняемых экспонатов в свой кабинет, и Элиддин может зайти за ним в любой момент — когда будут деньги. Паладин предупредил директора, чтобы тот ни в коем случае не брал камень домой, а то за ним может начаться охота. Также Элиддин рассказал, что продал некоторым коллекционерам эльфийские луки и получил двадцать тысяч аргусов.

* * *

Вторник. Четвёртое июня. Обеденный перерыв в казарме. В то время как Ларратос сидел в столовой, в его комнате загорелся мадаббар. К нему подошёл капрал Гантис, и в шаре возникло лицо Лекстрана Мельда.

— Добрый день, — сказал он немного взволнованным голосом, — могу ли я поговорить с Ларратосом Мельдом?

— А кто его спрашивает? — поинтересовался капрал.

— Его тесть, Лекстран Мельд.

— Минутку, господин Мельд. Сейчас я его позову, — капрал заглянул в столовую. — Господин старший сержант! С вами хочет поговорить ваш тесть!

Ларратос вышел из столовой и двинулся к мадаббару:

— Да, папа.

— Ларри! Эрана два дня, как выехала в Стейнгард и не связалась с нами. Она у тебя не появлялась?!

— Нет. Я даже не знал, что она выехала, — нахмурился Ларри.

— Она хотела устроиться преподавателем в академию, где когда-то училась. Не знаешь ли ты, где она может быть?

— Понятия не имею.

— Но ты же городской стражник! Вы должны её найти!

— Похоже, что-то серьёзное! Я немедленно займусь этим!

* * *

Куда же подевалась Эрана? Может, её похитил Шакир? А может она сама потерялась? Ларри вспоминал, как они однажды, почти три года назад поспорили, пользовались ли гномы магией. Он утверждал, что в древности гномы не могли пользоваться магией — ибо до торговых связей с людьми они всегда были ремесленниками, в отличие от эльфов, у большей части которых магия текла в крови. Эрана на это ответила, что среди эльфов тоже бывали ремесленники, причём очень искусные. Она говорила, что читала о гномских захоронениях в верхнем городе Араксара, чья территория во многом совпадала со Старым Городом Стейнгарда. Рассказывали, будто гномы проводили сложные колдовские ритуалы в своих склепах, чтобы упокоить души погибших собратьев. И она ещё говорила, что когда-нибудь обязательно проверит эти захоронения и непременно найдёт какой-нибудь предмет, доказывающий, что гномы всё же занимались магией.

Эти катакомбы, почитаемые гномами ещё во времена Революции, не были превращены людьми в памятник архитектуры, музей или даже магазин. Они были просто заброшены: похоже, вожди Революции хотели искоренить из народного сознания любые сведения о гномах или их культуре. Веками вокруг гномских могил ничего не строилось, и вскоре эта территория заросла лесом.

В последнее время всё чащи ходили разговоры о том, что катакомбы нужно засыпать, так как они часто становились прибежищем преступников или сектантов. Тут Ларри вспомнил прочитанную накануне газетную статью — о том, что в Стейнгарде вновь появилась какая-то секта. Возможно, место её сборищ расположено в этих самых подземельях: нет ничего более символического, чем ритуальное убиение потомков гномов в склепе их собственных предков. И Элиддин говорил про эту секту.

Неужели Эрана могла туда отправиться? — со страхом думал Ларри. — Конечно, сейчас она дипломированный боевой маг, так что сумеет за себя постоять. Но, с другой стороны, Беллердашу боевые чары не сильно помогли возле Рэндора. Да и ему самому, Ларратосу, магия почти не помогала в борьбе с посланцами Шакира. Всё обычно решали не чары, а хороший удар. Хуже всего то, что уши Эраны были немного заострены, почти как у эльфийки. Возможно, среди её предков встречались эльфы. А значит, она считалась нечистокровным человеком и легко могла стать жертвой секты сторонников тёмного лорда Баала Хаммона.

Отчитавшись перед капитаном, Ларратос взял отряд из пятерых стражников, и на служебной повозке они поехали к Старому Городу.

* * *

Апион вновь стоял вместе с лордом Шакиром перед ликом восставшего Карерона. Он помнил, что в прошлый раз Карерон раздавил своим крупным кулаком Шакира и его самого. Но тогда всё это происходило во сне. А сейчас? Не похоже: слишком уж реалистично. Карерон вновь убил Шакира, ударил он и самого Апиона. Но тот не проснулся. Вместо этого он ощутил резкую боль во всём теле, однако даже не успел закричать — всё тут же прекратилось. Через несколько секунд Грант оказался словно бы в глубинах бушующего океана, состоящего из раскалённой материи. Огненные потоки пересекались, отвратительно корчились, даже смотреть на них было тяжело — сознание отказывало. Время от времени в потоках мелькали странные изуродованные существа.

— Добро пожаловать, Апион, — произнесло одно из них.

— Где я?! — недоумевая, спросил вор. Липкая материя, раскалённая плазма, обволакивала его со всех сторон.

— А ты не догадался?! В недрах Хаоса — там, где течение Абсолюта нарушено. Вы, люди, называете это явление Геенной Огненной (хотя огня в вашем понимании здесь нет), или, попросту говоря, адом. Ты много воровал, ты ни во что не ставил труд других людей! А потом вообще связался с опасным чёрным магом. Ты — один из людей, ответственных за разрушение большей части вашего мира, которое уже началось, и поэтому ты проник в самые недра Хаоса.

— Неправда! Просто я умер слишком молодым! — потоки Хаоса текли прямо сквозь душу Апиона, он никогда не испытывал столь мерзких ощущений. — Я бы исправился, проживи ещё хотя бы лет двадцать!

— Не говори глупостей! Люди умирают даже в детстве, а тебе было двадцать три года. Конечно, если бы ты не умер сейчас, то за двенадцать-пятнадцать лет благодетельной жизни смог бы искупить такие свои грехи, такие как воровство и ограбления. Будучи простым грешником, ты оказался бы на самой поверхности Хаоса, и, возможно, когда-нибудь даже сумел бы подняться к Абсолюту. Но ты освободил Карерона, и потому попал в самые недра Хаоса — надо сказать, мало кому удаётся проникнуть так глубоко. Это приводит тебя в разряд тех грешников, которые никогда не обретут спасения. Так что привыкай — Хаос быстро лишит тебя разума, а потом начнёт уродовать душу, разрывать её на части... Мы, демоны, уже прошли через это, но даже сейчас проклинаем каждый миг своего существования.

— Нет! Я не согласен! На помощь! Вытащите меня отсюда! — закричал Апион.

И вот теперь он действительно проснулся, — весь в холодном поту. Он понял, что эти сны — не просто совпадения. Это пророческие видения — скорее всего, результат контакта с артефактами Хаоса. И если он вместе с Шакиром освободит Карерона, то умрёт и сразу окажется в аду, а Карерон разрушит этот мир. Немного подумав, Апион решил, что теперь постарается помешать Шакиру оживить Карерона. Но только как? Ему не обокрасть Шакира — дом некроманта охраняется самой мощной магией из всех, с какими Апион сталкивался. Надо будет найти другой путь.

* * *

Повозка Ларри ехала по Старому Городу по направлению к лесу, где находилось захоронение гномов. И чем ближе отряд подъезжал к нему, тем тяжелее становилось на душе. Явственно чувствовалась опасность, как будто сам воздух здесь пропитался злом. "Неужели Эрана могла по своей воле сунуться сюда?" — думал он. Когда повозка подошла к гробнице, Ларратос почувствовал ужас — и весь отряд ощутил головокружение. В воздухе ощущалась тёмная сила — она незримо вытягивала отовсюду жизнь. Ларри присмотрелся к лесу. Да, действительно: гробницу окружали только облезлые и кривые деревья, а трава давно зачахла. Звери и птицы обходили это проклятое место стороной. Отряд вылез из повозки. Внезапно ощутился толчок земли — и весь отряд, за исключением самого Ларратоса, упал в обморок. Помимо толчка земли ощущался и толчок каких-то тёмных энергий.

Ларратос сделал себе мысленное внушение: "Да, в этом месте поселилось зло. Оно вырубило наших ребят. Но ему меня не сломить. Я уничтожал нежить, я победил двух крупных элементалей, я выживу и тут". Он встал, а затем открыл дверь гробницы. Гробница выглядела высокой для гномов, но не очень большой по людским меркам.

Хотя внутрь и не проникал солнечный свет, на стенах горело множество факелов. Конечно же, зажечь их могли только сектанты. Теперь Ларри уже почему-то не сомневался, что Эрана находится где-то здесь. И недоумевал, как она не побоялась полезть в столь жуткое место. Стены гробницы обильно покрывала паутина, по потолку бегали пауки, а по полу — крысы. На стенах было множество барельефов, изображавших гномов, проводивших какие-то ритуалы.

Взяв факел, Ларратос пошёл вперёд по коридору. Вскоре он наткнулся на развилку — впереди находились целых три двери: одна слева, другая справа и ещё одна в центре.

Прислушавшись, Ларратос понял, что кто-то находится за левой дверью. Держа в левой руке факел, а в правой — меч, он выбил эту дверь ногой. Прямо на него вылетела небольшая стайка летучих мышей, но, испугавшись огня, разлетелась по коридору. Иной бы на месте Ларратоса испугался не меньше этих мышей, но он столько пережил, что лишь облегчённо вздохнул, увидев их. За дверью оказалась небольшая комната, в которой стояло несколько каменных гробов — и никого живого.

В комнате за правой дверью тоже располагались гробы. А вот за передней дверью Ларратос увидел человека лет двадцати пяти. Одетый в чёрный балахон незнакомец неподвижно стоял возле котла с каким-то зельем. "Похож на монаха", — подумал Ларри. От котла исходил зловонный запах, и Ларри почувствовал, что этот котёл крайне опасен.

— Что за чужак ворвался на нашу территорию? — услышал он недовольный голос "монаха", — Почему ты сбиваешь мой ритуал? Почему мешаешь моему единению со стихией Хаоса?

— Со стихией Хаоса? Ты шеддит?!

— Я служитель Культа Тени, человек. Но это тебя не касается — убирайся и не мешай мне!

— Почему ты так странно называешь меня — "человек"? Вроде сам на нелюдь не похож, — Ларри спрятал меч и достал арбалет.

— Поэтому и называю. Мы — чистокровные люди и должны гордиться этим. А имени твоего я не знаю.

— Я — Ларратос.

— Присоединяйся к нашему культу, Ларратос. Мы, не являясь шеддитами, всё равно черпаем из наших ритуалов энергию Хаоса, которая делает нас сильнее и даёт возможность уничтожить нечистокровных людей. А ритуальное убийство нелюдей, высвобождая потоки Хаоса, делает нас ещё сильнее.

— Нет, — усмехнулся Ларри, — лучше уж ТЫ покинь сторону Хаоса, служитель. Она несёт тебе лишь смерть и разрушения.

— Никогда! Что ты можешь выдвинуть в качестве аргумента?

— Вот это! — Ларри взял сектанта на прицел, — Ты, как я вижу, не вооружён. Сдавайся в руки правосудию — и будешь жить!

Странный тип сдался, и Ларратос скрутил сектанта его же мантией, отправив в нокаут.

А Ларратос подошёл к котлу, в котором варилось непонятное зелье. Что за мерзкий запах! И тут в Ларри словно сработал какой-то древний инстинкт, сказавший ему: "надо поджечь этот котёл огненным шаром". Отойдя назад метров на двадцать, он крикнул:

— Кадур ан-Нур! — и взмахнул рукой в направлении котла. Огненный шар угодил точно в зелье, и оно взорвалось.

— Неплохо, — восхитился сам собой Ларратос и пошёл дальше по коридору. Пройдя метров тридцать после котла, он вдруг вновь почувствовал опасность, исходящую из неосвещённого проёма. Ларри резко развернулся — и вовремя! Из ниши стремительно бросился ещё один сектант, вооружённый ножом. Но, к счастью, служители этой секты были не воинами — обычными горожанами, ненавидящими нелюдь. Поэтому Ларри, ударив ребром ладони по кисти сектанта, вышиб у нападающего нож. Одновременно он заехал ему арбалетом по невидимому под капюшоном лицу. Неудачливого убийцу отбросило к стене, капюшон сполз, и Ларратос понял, что перед ним — женщина. Её губы разбились в кровь, а в глазах горел огонь безумия. Зарычав, она вновь накинулась на Ларри. Тот легко увернулся, сделал подсечку — и она опять растянулась на полу подземного коридора, но тут же вскочила и всё с тем же безумным упорством ринулась в сторону Ларратоса.

— Дисбандо! — крикнул он, вытянув вперёд руку: было понятно, что несчастная находится под действием колдовства или одурманивающего зелья, и Ларри попытался снять чары. Но тут же вскрикнул от боли: не обратив на заклятье никакого внимания, женщина-сектантка прокусила ему палец.

Последовала короткая стычка. Сектантка отчаянно сопротивлялась, но Ларри сумел-таки заломить ей руки за спину и прижать её к стене.

— Дисбандо! — вновь крикнул он. Ничего не произошло. — Дисбандо! Дисбандо!!!

Так, — подумал Ларри. — Похоже, придётся просто оглушить её.

— Дисбандо! — попробовал он ещё раз, — Во имя Абсолюта, очнись же!

Совершенно неожиданно женщина обмякла, перестав вырываться. Она начала вздрагивать, затем издавать какие-то странные звуки, и вскоре Ларри сообразил, что сектантка плачет.

— Я сдаюсь, — сквозь слёзы проговорила она, — не убивай меня, воин!

Ларри вздохнул с облегчением — похоже, ему удалось-таки снять чары безумия.

— Я не убью тебя, — ответил он, — если ты сейчас же уберёшься отсюда и поклянёшься больше не возвращаться в это место и оставить секту.

— Можно подумать, что ты так просто отпустишь меня, — негромко проговорила она, пятясь.

— Да, потому что добру свойственно милосердие. Уходи!

Женщина в спешке покинула гробницу. Ларратос же пошёл дальше по коридору. Проходя мимо очередной двери, Ларри вновь почувствовал сильную опасность — на этот раз чувство тревоги было куда сильнее, чем раньше — и услышал чьи-то бормотания, похожие на молитвы. Ворвавшись в комнату, он увидел очередного "монаха", стоявшего перед столом с какими-то книгами, и в его руке был кинжал. Сектант мерно водил им над одной из книг и произносил какие-то формулы. В центре комнаты расположился алтарь со вбитым в центр деревянным крестом. И на кресте висела Эрана, чьи руки были привязаны к балке креста тряпками. Из её рта торчал кляп, а в глазах плескался нечеловеческий ужас. Возле стены расположились ещё три креста, на каждом из которых висело тело бородатого, низкорослого и коренастого человека — это были потомки смешанных браков между людьми и гномами.

— Сейчас, полуэльфийка, твоей жертвенной кровью омоется древняя гробница нелюди, — размеренно говорил сектант, полностью игнорируя Ларри, — и очередная доза энергии Хаоса выплеснется в атмосферу этого города. Народ сначала не поймёт, что случилось, но потом будет уже поздно.

— Не её вина, что в её жилах присутствует кровь эльфов, — вмешался Ларратос, — то, что она отличается от тебя, не даёт тебе права убивать её.

— Защитник недочеловеков?! — удивился "монах", — что ты здесь делаешь? Ты хочешь спасти её? Зачем? Что это тебе даст? Давай вместе совершим ритуальное убийство — и ты ощутишь сладкий вкус энергий Хаоса. Нам как раз нужен такой, как ты — здоровый и сильный. Я ощущаю великую силу в тебе, человек!

— Никогда. Я люблю её, — ответил Ларратос, — а вы — идиоты, если думаете, что большинство людей согласится добровольно принять вашу религию!

— А мы и не стремимся обратить всех. Мы просто совершаем ритуальные убийства, которые наделяют нас силой и создают мощный выброс энергии Хаоса в этот город. Поначалу люди чувствуют, что теряют силы и впадают в хандру, потом становятся озлобленными и замкнутыми, а потом, если их правильно повести, могут даже скинуть существующую государственную власть. И тогда я, напившись мощи Хаоса, стану шеддитом!

— Твоя попытка провалилась, — сказал Ларратос, наставив на сектанта арбалет, — ты станешь не шеддитом, а заключённым. Всё-таки это лучше, чем покойником. Ты арестован!

— Нет! — ответил сектант, — Я, Тригдиш, призываю Хаос! — он взмахнул руками, и арбалет Ларратоса разорвало пополам. На пол посыпались стрелы, а служитель Хаоса схватил с одного из алтарей длинный меч, — жертвенная кровь республиканского солдата тоже создаст сильный выброс энергии Хаоса, и владыка Хэрек вручит мне меч из Небесной Стали!

Началась битва. Тригдиш орудовал мечом очень быстро. Был только один человек, знакомый Ларратосу, кто дрался быстрее — Элиддин. Правда, Тригдиш явно не знал техник боя носителей мечей из Небесной Стали. А Ларратос знал, поэтому он опробовал на главе секты несколько паладинских приёмов, которым его научил Элиддин — сделал пару ложных выпадов, а потом крутанул мечом над самой шеей врага. Но тот, похоже, уже впитал немало энергий Хаоса, и поэтому блокировал все удары также быстро, как и Элиддин.

Интересно, — думал Ларри, отбивая очередной удар противника, — почему Эрана бездействует? Она же неплохой маг — так отчего же просто висит на кресте, даже не пытаясь освободиться?

На миг оглянувшись (и едва не пропустив удар противника), Ларри встретился с глазами Эраны. И увидел в них один лишь страх. Животный ужас — и никаких проблесков разума. Тогда он понял, что девушка тоже заколдована — как и та женщина, что пыталась убить его.

— Дисбандо! — крикнул Ларри.

— Не поможет! — хохотнул Тригдиш, удваивая темп, — Вся магия — ничто перед мощью Хаоса!

Ларри медленно отступал: ощущалось, что его противник сильнее и опытнее. К тому же Ларратос продолжал неотступно размышлять, как бы помочь Эране. Он страстно хотел, чтобы девушка очнулась, но ничего не мог сделать. Меч Ларри вдруг повело куда-то в сторону, и сектант проткнул своим клинком левое плечо Мельда. На этот раз меч не был деревянным, как у гладиаторов — боль ощутилась гораздо сильнее.

— Хаос может всё, — улыбнулся Тригдиш. Он резким ударом вышиб у Ларри меч, широко размахнулся... И тут же замер с приоткрытым ртом. Позади него стояла Эрана, а в спине у посланца шеддитов Ларри заметил кинжал.

— Какой позор! Меня победила женщина! Причём недочеловек! Убей меня, солдат... — простонал Тригдиш. Эрана вырвала кинжал из спины врага, и тот повалился на пол. Ларри заметил, что клинок окутывает какое-то зеленоватое свечение.

— Нет, — хладнокровно ответил Ларратос и, сжав кулак, ударил им в лицо Тригдиша, окончательно отправив сектанта в нокаут.

— Нанетнайм, — негромко произнесла Эрана. Ей пришлось пережить немало ужаса, она была измучена, но голос девушки не дрожал, и заклинание сработало: вокруг неё, так же как и вокруг Ларри, сразу возникло зеленоватое свечение. Скорее всего, какой-то магический щит.

— Итиль-Ллаэп! — выкрикнула она следующее заклятие. Ларри ощутил мощные пульсации магических энергий, но никаких зримых эффектов её чар не проявилось.

Затем девушка подошла к своему мучителю-сектанту.

— Ты пожалел его? — удивлённо спросила Эрана у Ларри.

— Один человек научил меня, что нельзя убивать противника, если он уже признал своё поражение. К тому же, от живого будет больше пользы — мы сможем допросить его.

— Ларри, — жалобно сказала Эрана. Теперь её слегка трясло, а по щекам катились слёзы. — Давай выйдем из этого проклятого места.

Внезапно дверь гробницы с шумом рухнула; Эрана, взвизгнув, швырнула в проём целый сноп каких-то зеленоватых искр; и в гробницу ворвался Элиддин с горящим Малькинуром наизготовку. Похоже, ни одна из искр его не коснулась.

— Что я вижу! Ларри! Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть! Вы молодцы, ребята — сумели сами справиться с этими типами. А что касается лежащего тела — этот человек мне пригодится для допроса.

— Это вы — тот, кто научил его не убивать побеждённых врагов? — тихо спросила Эрана.

— Да, — ответил Элиддин. — Луна и звёзды, ты истекаешь кровью!

За десять секунд Элиддин остановил кровотечение Ларратоса и вылечил ранение, а затем передал часть жизненной энергии Эране — иначе она потеряла бы сознание после всех злоключений. После чего все трое направились к выходу, где их уже ждал журналист Карт Утарс.

* * *

Лорд Шакир задумчиво смотрел на мадаббар, в недрах которого клубился туман — заклятие, наложенное на Ларратоса, давно выдохлось — и прикидывал, как бы добыть Мозг Карерона. Шакиру наконец-то удалось, продав некоторые артефакты, выручить десять тысяч аргусов. Эти вещи пришлось сбывать в лучшем случае за седьмую часть их подлинной стоимости — ибо предметы, пропитанные магией Смерти, он вынужден был продавать коллекционерам, а не магам. Шакира просто душила злоба, когда он вспоминал об этом унижении.

Но хуже всего то, что проклятый Апион не ответил на послание Азиза. Более того, вор избавился от следящего амулета, и Шакир уже понял, что Грант предал его. А значит, нужно было найти другой способ завладеть Мозгом.

Глава 11.

Откровение

К лесу уже подтягивался народ. Оказалось, что Эрана, освободившись, сотворила заклятие призыва — нечто вроде очень "шумного" магического выброса, который ощущается всеми магами города. Обычно этот сигнал подаёт маг, попавший в беду. Более того, подобный призыв принимается и специальными датчиками — такие установлены, например, на всех казармах городской стражи. Были они также у пожарных, спасателей и представителей прессы. К лесу подтягивался народ: если приезжают журналисты и стража — значит, произошло что-то необычное. В толпе Ларратос увидел капитана Фейира.

После интервью Ларратос и капитан вернулись в казарму, Эрана ушла в башню магической академии, а Элиддин с Руханнуром улетели дальше — выполнять иные задания, в которых не требовалось участие Ларратоса.

После того как Ларри вернулся в казарму, ему вручили новый арбалет, и жизнь вновь потекла по старому пути — утром — тренировки, днём — погони за мелкими преступниками, вечером и ночью — занятия магией, причём учебники второго класса усваивались так же быстро, как и учебники первого. В субботу, Ларратос заглянул в казарму, чтобы поговорить с Элиддином насчёт расследования — у самого паладина был рабочий день.

— Здравствуй, Ларратос! У тебя всё нормально?

— Да, конечно. Господин Эли, а как продвигается расследование? Есть какие-нибудь новости?

— Разумеется. Мы хорошенько расспросили всех культистов — в том числе с помощью магии — и выяснили много интересного. К счастью, глава стейнгардского культа, которого сразила твоя жена, не был шеддитом. Зато он рассказал нам об истинном основателе и вдохновителе культов Хаоса — Баале Хэреке. Вот он — шеддит, а точнее — владыка шеддитов, бывший учеником владыки Хаммона. Баал Хэрек является губернатором северного Масхона, и он всюду засылает своих агентов. Более того: в награду своим последователям Хэрек даёт мечи из Небесной Стали — разумеется, в руках шеддитов они служат Хаосу и светятся красным демоническим пламенем. Признаться, всё это не слишком радует: похоже, что новая война между паладинами и шеддитами уже не за горами.

— Но как они проникли в нашу страну? Ведь гиперборейские пограничники не пропускают никого из граждан Масхона!

— Очень просто, Ларратос. Они сделали подкоп и два человека прошли через границу. До сих пор не ясно, почему этот подземный ход прошляпили — но со временем мы выясним и это.

Ларри некоторое время переваривал услышанное, затем вспоминал свои злоключения в гномских могилах (между прочим, после всего происшедшего городские власти выделили-таки средства на уничтожение катакомб), и, наконец, решил связаться с Эраной. Вызов сразу же был принят, и в мадаббаре отразилось лицо волшебницы. Она опиралась на витой посох, а её волосы были стянуты обручем. Сейчас волшебница особенно походила на эльфийку.

— Привет, Эрана, — сказал Ларри.

— Привет, Ларри. Я почти устроилась преподавателем в академию.

— Но как этим мерзавцам удалось поймать тебя? И как ты вообще попала в эти могилы — ведь от одного их вида любого начинает трясти от ужаса!

— Разве? То есть теперь-то, конечно, они меня действительно пугают, — Эрана зябко передёрнула плечами, — но тогда я ничего не почувствовала. Был чудесный солнечный день, а в недрах этих склепов не ощущалось никаких следов магии. А потом я увидела дымящийся котёл и... Нет, не хочу это даже вспоминать. Ещё раз спасибо, Ларри. Давай завтра встретимся — мы же давно не общались...

— Когда тебе удобно? Я могу только утром: в три часа дня сдаю экзамен у Гидраса.

— У Гидраса? Кто это такой?

— Это — частный учитель, у которого я беру уроки магии.

— Ты изучаешь магию? — потрясённо прошептала Эрана.

— Да, а что?

— Ничего.

— В семь вечера. У нашей академии.

— Хорошо.

* * *

В девять часов вечера в комнате Ларратоса в казарме загорелся мадаббар. Подойдя к нему, Мельд увидел лицо Элиддина.

— Ларри, ты один в комнате? — спросил паладин.

— Да. Капрал моется в ванной.

— Отлично. Я продал оружие и выручил необходимые сорок пять тысяч. Даже два клинка остались. Более того, я пришёл домой к директору и выкупил артефакт.

— Полагаю, мозг Карерона уже уничтожен?

— Нет, Ларратос. Директор решил не рисковать и не брать камень с собой. Идеальный вариант — завтра зайти в музей и забрать его.

— Удачи вам в этом деле, господин Эли.

— Нет, Ларратос, удача пригодится не мне, а тебе. Завтра у нас в участке много работы, я освобождаюсь в шесть. А музей как раз в это время закрывается. Я не могу отпроситься с работы, поэтому я сказал директору, что от меня придёт посланец — Ларратос Мельд. Разумеется, я передал ему, чтобы он проверил у тебя документы — ибо, как я сказал, у нас есть конкурент, способный для получения алмаза послать своих агентов или даже воспользоваться магией. Так что не забудь паспорт. После того, как получишь артефакт, сразу же иди ко мне — и я, вернувшись, его уничтожу. Конечно, существуют и другие очень опасные мощи Карерона. Но если будет уничтожена хотя бы одна из них, мы навсегда избавим мир от пришествия этого демона.

— Всё понял — взять камень и принести вам после шести.

— И ещё, Ларратос. Я бы попросил тебя задержаться у меня после уничтожения Мозга Карерона ещё на полчаса. У меня для тебя есть предложение, от которого ты вряд ли откажешься. Но если откажешься — я не буду настаивать.

— Хорошо, господин Эли.

* * *

Стоял воскресный день, девятое июня. Ларратос связался с Ханом Гидрасом, а затем пошёл к нему на экзамен.

— Приветствую, Ларратос. Вы уже выучили учебник второго класса? Я поражаюсь тебе!

— Да, Хан. Я готов. Задавайте любой вопрос.

— Вы так уверенно говорите это, что я просто не могу не поверить. Поэтому перейдём сразу к заклинаниям.

— Так вот сразу?

— Да. Я верю, что вы выучили учебники. А теперь пройдёмте на второй этаж. Там я дам вам несколько заданий.

Когда они пришли на второй этаж, Гидрас произнёс заклинание:

— Ибрийа далет, — и в центре комнаты появилась дверь с проёмом. Зайдя за неё, волшебник произнёс ещё какое-то заклинание, и за дверью заполыхало пламя.

— Нужно, не навредив двери, погасить огонь. Нельзя трогать дверь и обходить её сзади.

Так, — подумал Ларри, — если я повалю дверь на огонь заклинанием силового удара, она просто сгорит, — нужен альтернативный выход.

— Итфатех, — произнёс Ларри. Дверь открылась. Костёр за ней полыхал высотой в человеческий рост.

— Митар майя, — Ларратос призвал водяные потоки, которые, хотя и не погасили огонь, но сделали высоту пламени раза в три меньше. Теперь, если дверь упадёт на языки пламени, она не сгорит. Но она была открыта. Одним из первых Ларратос выучил заклинание открытия, но он не знал, работает ли оно в обе стороны. Может, заклятие открытия сможет и закрыть её?

— Итфатех, — произнёс Ларри. Дверь открылась ещё сильнее, до упора.

Тогда начинающий маг отошёл на пару метров вправо и наложил заклинание силового удара. Шар чистой энергии, стукнувшись о дверь, закрыл её. Вернувшись на свою предыдущую позицию, Мельд кинул ещё пару силовых шаров, которые бросили дверь на пламя, погасив его.

— Отлично! Обычно я не использую проверки такого типа для тех, кто сдаёт экзамен по учебнику второго класса. Но вы очень силён и талантливы. К тому же, я хороший специалист по элементной магии, и я проверяю, способны ли вы справиться с различными формами ветра, земли, огня и воды. А теперь — следующее испытание:

— Ибрийа керта! — произнёс Гидрас. Там, где была дверь, появилась стена с выступами. Она была высотой в два метра, — вот ваше задание, Ларратос — перелезть через стену.

— Всего то? Перелезть через стену?! В этом задании нет ничего магического, — Ларратос подошёл к стене, и тут она поменяла очертания. Она как будто превратилось в живое существо: два боковых ряда кирпичей превратились в подобие рук, которыми оно размахивало. Попасть под удар означало одно — получить сотрясение мозга. В центре стены образовалась жуткая морда, которую никак нельзя было сравнить с лицом. И в очертаниях этой морды Ларратос увидел ту же злобу, что и в созданиях лорда Шакира. Очевидно, все существа, призванные элементной магией, обладают агрессивной натурой.

Но Ларри не растерялся.

— Релаксо! — крикнул он. Тварь опустила "руки", и Ларратос перелёз через стену, используя выступы.

— Великолепно, — сказал Гидрас, — дисбандо, — стена исчезла.

Ларратос и его учитель стояли в разных концах комнаты.

— Ибрийа караха! — произнёс Хан, и в самом центре комнаты выросла гора льда, — вы должен как-нибудь пройти ко мне через гору. Можете просто перелезть, если знаете заклинание, защищающее от скольжения, можете разрушить — делайте что угодно, но обходить её нельзя.

Ларратос не знал заклинания защиты от скольжения, поэтому он решил растопить ледяную гору.

— Кадур ан-нур, — произнёс он заклинание, кинув в гору средних размеров огненный шар. Конечно, гора не растаяла, но в центре подножия, куда Ларри целился, появилась трещина.

— Кадур хазак, — Ларри кинул в подножие несколько силовых шаров. Трещина усилилась и прошла сквозь всю гору, разделив на две части.

— Итфатех! — громко и чётко произнёс Ларри, взмахнув посохом. И щель открылась: обе ледяные глыбы раздвинулись, и Ларри прошёл через открывшийся разлом, выйдя к Гидрасу.

— Великолепно! — сказал Гидрас, — Зачёт! — он протянул Ларри сертификат, — теперь вы можешь приступить к занятиям по учебникам третьего класса. Но для начала у меня к вам есть небольшое дело.

— Что за дело?

— Надеюсь, вы мне доверяешь, Ларратос.

— Да, учитель. А что?

— Я тоже доверяю вам. Вы — самый перспективный из моих учеников, и поэтому я решил открыть вам одну тайну: На самом деле я — не белый маг. Я серый маг.

— И что?

— Помимо знаний белой магии, у меня есть целый багаж знаний чёрной, но мне было не с кем им делиться. Много лет назад я поклялся себе, что передам эти знания своему ученику — если найду его. И сегодня я понял, что нашёл его.

— А разве изучение и преподавание чёрной магии не являются противозаконными?

— Являются. Но если вы станете моим учеником, я установлю в этой стране новый порядок, и наши знания будут узаконены.

— Что вы сказали?

— Примите мои знания чёрной магии! Вскоре воцарится новая власть — наша!

Мозг Ларратоса ещё не полностью осознал смысл всего сказанного, но его руки среагировали гораздо быстрее — одна поднесла к горлу Гидраса меч, а другая — упёрла посох в его грудь.

— Так это — вы! Не могу поверить...

Теперь клубок загадок в голове Ларратоса начал распутываться. Всё становилось понятно: почему Гидрас так силён в элементной магии, почему Ларратос испытал очень сильную боль, пожав Гидрасу руку, почему амулет Гидраса сгорел, когда в казарму явился элементаль, и, самое главное, стало ясно, на кого так напоминал купец Корнелий Флавий, который, если верить судебной экспертизе, уехал в Стейнгард после смерти. Ларратос уже слышал похожую историю — от Элиддина, про его возлюбленную, Лейлу.

Всё это могло означать только одно: учитель, которого он уважал и считал своим другом и его злейший враг — это один и тот же человек.

— Ларратос, что случилось? — невозмутимо спросил Гидрас, — почему вы поднесли свой меч к моему горлу?

— Потому что вы — лорд Шакир!

— А ты не дурак, — ответил Гидрас, — Издарек! — и Ларратоса резко отбросило на пару метров.

Ларри попытался вскочить.

— Ихтабен! — произнёс Гидрас. Ларри понял, что потерял контроль над своим телом. Он был попросту парализован, так что мог только говорить.

— Дисбандо! — крикнул Гидрас, направил посох на себя и покрылся дымом. Прошло ещё пять секунд — и перед Ларратосом стоял не молодой блондин, а человек восточного вида, которому можно было дать лет пятьдесят, с бородой и волосами, куда уже прокралась седина. Он был облачён в полностью чёрные одеяния.

— Я долго пытался убить тебя, Ларратос, — улыбнулся лорд Шакир, — но понял, что ты мне не по зубам. Древнее правило чёрных магов гласит: если противник слабее тебя, но ты не можешь его уничтожить, надо привлечь его на свою сторону и подчинить.

— Я никогда не перейду на твою сторону, Шакир, — сказал Ларри, — лучше убей меня сейчас. Я одного не понимаю: почему ты не убил меня раньше, когда я ходил к тебе на занятия?

— Видишь ли, Ларри, я дружу с городской стражей. Стражники знают меня как добропорядочного белого мага, занимающегося частными уроками и вовремя платящего все налоги. Некоторые из них — мои друзья, в том числе и твой командир, капитан Фейир. Даже я при своём могуществе не могу спрятать в доме труп. А репутацию доброго волшебника надо поддерживать. Поэтому я и насылал на тебя своих элементалей и шестирукую нежить-конструкта, не убивая при личной встрече. А сейчас я вообще не стану тебя убивать — живой ты послужишь мне куда лучше.

— Никогда!

— Не хочу с тобой спорить, — Шакир поудобнее уселся в кресле, — Ну что ж, может, у тебя есть ко мне какие-нибудь вопросы? Спрашивай — я отвечу: хороший слуга должен знать кое-что о делах своего хозяина.

Ларри лихорадочно думал, что бы у него спросить — просто чтобы потянуть время.

— Почему ты не пошёл в политику? Почему не принял облик какого-либо депутата и не подался в консулы?

— Чтобы можно было принять облик человека, необходим телесный контакт с ним — объятие, драка или убийство. А депутата убить тяжело — как и избавиться от трупа. Также тяжело играть роль другого человека, ибо у всякого депутата есть родственники, друзья и коллеги, которые много знают о его прошлом, его секретах и пристрастиях. Практически невозможно узнать о человеке всё — обязательно найдётся кто-то, способный раскусить самозванца. Поэтому я решил создать для себя новую личность, добропорядочного белого мага. Прилетев три года назад из Страны Смерти в Вильин, я познакомился с купцом, Корнелием Флавием. И мне очень понравилась его внешность, в том смысле, что я решил, что она хорошо подойдёт мне. Я заманил Корнелия в лес, сказав, что у меня есть очень выгодное предложение, а там просто убил его. Приняв облик купца, я сказал его жене, (а точнее, вдове) что мне надо уехать в Стейнгард. Она даже не заподозрила, что я — не Корнелий. За сотни лет, проведённые в этой стране, я избавился от своего акцента, а мой голос был очень похож на голос Флавия. Я побрился, постриг волосы и избавился от очков купца. С новой внешностью и с деньгами Корнелия я купил себе дом в Стейнгарде и новые документы. Я взял имя своего отца — Хананиэль и сократил его до формы Хан. Поскольку мне говорили, что я непобедим, как многоголовая гидра, я придумал себе фамилию Гидрас.

— А откуда у тебя знания по призыву продвинутых элементалей?

— Я пошёл в академию на курсы переквалификации опытных магов.

— А зачем могучему лорду чёрных магов заниматься преподаванием и бизнесом и так сильно держаться за каждый аргус?

— Ларри, моя власть в Стране Смерти опирается не на деньги, а на силу — на силу магии. Любой некромант, что провозгласит себя лордом, будет иметь дело со мной. Два случая уже было, но последние сто лет всё спокойно. А здесь мне нужны деньги, главным образом, для подкупа наёмников. Здешняя власть опирается именно на деньги. К тому же, чтобы не иметь неприятностей со стейнгардскими властями, нужна хорошая работа.

— А как ты смог узнать, где я, перед тем, как послал шестирукую нежить?

— Существуют особые алхимические вещества, трансмиттеры. Если человек выпьет трансмиттер, он будет виден на мадаббаре мага, создавшего его. Когда ты превращал сок в вино, он уже был с трансмиттером. Как же мне хотелось налить туда яду, но я всё-таки сдержался — иначе Элиддин сумел бы меня раскусить. А что касается огненного элементаля, так амулет не защищал от магии — в нём сидел элементаль.

— Как джин в бутылке? — усмехнувшись, спросил Ларратос.

— Не смей насмехаться надо мной! Теперь, Ларратос, пришла твоя судьба. На этот раз Элиддин тебя не спасёт.

— Если хочешь убить меня, то действуй: я не боюсь смерти. Но я никогда не буду тебе прислуживать.

— Не хочешь — заставим, — усмехнулся Шакир. — Смотри мне в глаза, червяк!

Естественно, Ларри сразу же крепко закрыл глаза.

— Успокойся, — произнёс Шакир мягким, добрым и даже ласковым голосом, — не бойся меня, я твой друг.

Эти слова звучали успокаивающе. Ларратоса охватило странное тепло, ему показалось, что он засыпает, а Шакир продолжал:

— Расслабься, Ларри, не нервничай, это вредно для твоего здоровья. Ты же послушаешь меня, своего лучшего друга?

В словах колдуна чувствовалась правда и мудрость.

— Зачем ты закрываешь глаза, когда говоришь со своим другом? — спросил Шакир.

— Я не знаю, — ответил Ларратос.

— Так открой глаза, — проникновенно вещал Шакир.

Ларратос открыл глаза — вот оно, истинное лицо чёрного мага — доброе и мудрое.

— Ларри, ты знаешь, что Элиддин хочет убить нас? — всё тем же голосом поинтересовался Шакир.

— Знаю, — ответил Ларратос, — Элиддин теперь не только ваш враг, но и мой.

— Ты поступил очень плохо, поддерживая отношения с ним.

— Простите, милорд.

— Конечно, я прощу тебя. Только пообещай мне сделать одну вещь.

— Я сделаю всё, что вы попросите, милорд.

— Надо достать из Стейнгардского музея одну реликвию — Мозг Карерона. Предыдущий последователь меня подвёл.

— Милорд, Элиддин хочет уничтожить Мозг Карерона. Он выкупил его у директора музея, но артефакт по-прежнему лежит в кабинете у директора. Элиддин послал меня за ним.

— Это меняет дело! — Шакир расхохотался, — Отомри!

Ларри обнаружил, что снова получил контроль над своим телом.

— Иди сейчас же за Мозгом!

— Будет сделано, милорд.

— Надеюсь, ты понимаешь, что должен принести его мне, а не паладину?

— Конечно, милорд. Я не дурак.

— Но когда будешь в музее, по-прежнему говори, что ты от Элиддина, а не от меня. Злобный Элиддин и не подозревает, что его планы по уничтожению величайшего из артефактов Хаоса сорвёт тот, кого он считал своим слугой.

— Я понимаю, милорд.

* * *

Ларратос зашёл в Стейнгардский музей и сказал охраннику, высокому орку:

— Мне надо поговорить с директором.

— Многим надо поговорить с директором, — ответил охранник, — но я не уверен, что директору надо поговорить с тобой.

— Я — от Элиддина Кахаби, — сказал Ларри.

— Ты — Ларратос Мельд? — спросил охранник.

— Да, это я, — ответил Ларратос.

— А можно ли взглянуть на твои документы?

— Пожалуйста, — Мельд протянул свой паспорт.

— Всё в порядке. Но во избежание недоразумений я не пущу тебя к директору, пока ты не сдашь мне своё оружие.

— Без проблем, — ответил Ларратос и отдал охраннику меч, арбалет и посох.

— А можно ли посмотреть, что у тебя в рюкзаке?

— Конечно, — ответил Ларри и показал содержимое рюкзака. Никакого оружия там, конечно же, не было.

* * *

— Здравствуйте, господин директор. Я — Ларратос Мельд и пришёл за камнем.

— Что же, парень, пришёл — значит держи, — директор протянул Ларри артефакт, и тот положил его в рюкзак, — только меня интересует один вопрос: зачем господину Кахаби понадобилась эта драгоценность?

— Не ваше дело, — злобно буркнул Ларратос.

— Полагаю, ты прав. Я получил нужные деньги, и меня больше не интересует, что вы будете с ним делать.

— Прощайте, господин директор, — Ларри направился к выходу.

* * *

— Великолепно, — сказал лорд Шакир, — настоящий мозг Карерона! Я очень благодарен тебе, Ларратос!

— Пустяки! Чего только не сделаешь ради лучшего друга!

— Полагаю, отдав мне камень, ты не бросишь меня на полпути к моей цели?

— С чего вы это взяли, милорд?

— Для того, чтобы я смог оживить Карерона, надо вернуть ему все части тела. Я не очень-то силён и ловок. Нужен помощник, способный проделать это. Я бы обратился к Апиону Гранту, но этот эгоист и жадина сказал, что не будет мне помогать, пока у меня не появится нужное количество денег. Но ты же — не жадина и не эгоист? Разве ты будешь брать с меня деньги за то, что помогаешь мне?

— Нет, милорд, что вы!

— Тогда ты полетишь со мной на Крайний Север, к горе Талагмия, где расположен Айсгард, древняя гиперборейская столица.

— Конечно, милорд! Я последую с вами хоть на край света!

— Тогда возьми вон в том шкафу тёплую одежду. Сейчас я достану свой ковёр-самолёт, и мы отправимся в долгий путь.

* * *

Майор Элиддин Кахаби освободился со службы и полетел на спине Руханнура домой. Он ждал Ларратоса, он стремился уничтожить Мозг Карерона, и он должен был поведать Ларри очень важную информацию.

Эрана была счастлива, потому что, во-первых, её приняли в преподаватели академии, а во-вторых, ей предстояла встреча с мужем, которого довольно давно не видела.

А в это время зловещий чёрный маг и его новый приспешник на очень быстром ковре-самолёте бороздили небеса северной страны Гиперборей.

Глава 12.

Священная гора

Ларратос и лорд Шакир летели на ковре-самолёте.

— Мельд, мы уже подлетели близко к Крайнему Северу, — сказал Шакир, — надо надеть зимнюю одежду.

— Я понимаю, милорд.

— Скоро я соединю свою магию с могучими потоками Хаоса, и тогда великий Карерон будет оживлён, став полностью подвластным мне.

— Милорд, оживление такого большого существа, как великий Карерон, требует очень сложных демонических ритуалов.

— Ларратос, у меня есть с собой все необходимые книги. Я справлюсь.

— Я должен предупредить вас о том, что мне рассказали эльфы. Мозг Карерона так хорошо сохранился, что вы не сможете подчинить его. Он убьёт вас самого первым — точно так же, как вы захотели убить того, кто выпустил вас из бутылки.

— Я знаю, что мозг сохранился. Но мне известны ритуалы, которые изменят его, сделают подвластным мне. К тому же ещё до самого оживления я перекачаю в себя львиную долю сил Карерона. Так что если он взбунтуется, я просто уничтожу его своими новыми силами.

— Милорд, а сможет ли Элиддин помешать нам?

— После обретения новых сил я раздавлю Элиддина как червяка. Я объявлю себя правителем республики и пойду на юг. Баал Хаммон мог бы оказаться очень полезным и могущественным союзником, но если он откажется становиться моим слугой, то я убью и его.

— А что насчёт предателя, Апиона Гранта?

— Ларратос, тот, кто предал меня, заслуживает смерти. Я буду убивать его медленно и мучительно. Но если ты хорошо справишься со своими обязанностями, я позволю убить его тебе.

— Спасибо, милорд.

Погода была обычной для крайне-северного лета — около пяти градусов ниже нуля. Ковёр-самолёт подлетел к городу Айсгарду, первой столице Гиперборея. А вот и она, ледяная гора Талагмия, священная для древних гиперборейцев — точно такая же, как и во снах Ларратоса. И точно так же, как и во сне, её вершину занимали центральная площадь города и ратуша, а склоны — несколько жилых домов. Внизу, около подножия горы, тоже располагались дома, улицы и площади, а в центре каждый площади стоял древний эльфийский алтарь.

Как и во сне Ларратоса, у подножия горы неспешным шагом прогуливались некроманты, и каждый из них возглавлял крупную армию нежити. Пересчитав магов Смерти, Ларри убедился, что всего некромантов семеро, и каждый из них носил плащ определённого цвета радуги. Очевидно, это были все некроманты Страны Смерти. Где-то на севере мелькали вспышки — взрывы алхимического оружия, используемого гиперборейскими солдатами в войне против нежити. Часть нежити осталась там, на севере, на войне, а лидеры неупокоенных воинов, некроманты, собрались здесь. Город Айсгард стоял заброшенным уже много веков, и военная тропа шла не через него. Поэтому на ритуале призыва Карерона никто не боялся никаких случайных свидетелей.

Ковёр-самолёт подлетел к огромной дыре на вершине горы.

— Милорд, откуда взялась пещера на вершине горы? — удивился Ларри, — обычно они находятся внизу, у подножия.

— А ты не догадался, Ларратос? Это — не просто пещера, это — рот Карерона. Он погиб с открытым от ужаса ртом, в таком виде и окаменел.

Ковёр залетел через рот Карерона и поднялся вверх, в огромную пустую пещеру.

— Милорд, неужели это — черепная коробка Карерона? — удивившись, спросил Ларратос.

— Да, это она.

— А почему его мозг так мал?

— Мозг титана ненамного больше мозга человека, несмотря на размеры черепа. А окаменев, он стал значительно меньше, чем был. Поставь мозг на ту колонну, — сказал Шакир.

Над колонной, которая, как догадался Ларри, была спинным мозгом, находилась своего рода впадина в потолке — диаметром около метра, а высотой около трёх. К счастью для Ларратоса, на ней обнаружилось несколько выступов, которые позволили ему вскарабкаться по колонне. Добравшись до вершины, Ларратос увидел отверстие, по форме подходящее для алмаза. После того, как он положил туда Мозг, лорд Шакир пробормотал какое-то заклинание и прокомментировал:

— Теперь он намертво закреплён в черепе.

Следующим пунктом были глаза. В районе глазниц кость, казалось, состояла изо льда, а долететь туда было нельзя из-за узости места.

— Проходи, Мельд, верни глаза Карерона на их законное место.

— Милорд, вы упоминали какое-то заклинание, защищающее от скольжения. Я с ним не знаком.

— Алихтакрар, — ответил Шакир.

— Алихтакрар, — громко и чётко произнёс Ларратос, после чего пополз по узкому коридору правой глазницы. Установив Око Карерона, он прополз обратно, а затем по левому коридору, где также установил артефакт. Шакир пробормотал очередные заклятия.

— Отлично, Ларратос! — сказал он, — а теперь полетим вниз, нам надо ещё установить Сердце.

Через один из узких проходов в теле Карерона ковёр-самолёт спустился в гигантскую пещеру, каких Ларратос ещё не видел.

— Мы находимся в левом лёгком Карерона, — сказал лорд Шакир. Где-то здесь должна быть дыра, ведущая в грудную клетку... А, вот она.

Внутри грудной клетки патрулировали трое скелетов и двое вурдалаков.

— Милорд, а что здесь делает нежить?

— Она охраняет тело Карерона от чужаков. К сожалению, проход к Сердцу долбили гномы, поэтому он слишком узкий. Тебе придётся ползти по нему, пока ты не увидишь переплетение окаменевших сосудов — именно там и должно находиться Сердце Карерона.

Ларратос пополз. Проход и впрямь оказался невероятно узким — Ларратос протискивался с огромным трудом, и даже однажды едва не застрял. "Интересно, как гномы его проложили? — думал он. — Ведь они-то куда шире меня. Может, изнутри проход покрылся новым слоем льда?". К тому же этот туннель был весьма извилистым — всё время изгибался, а то и менял направление. Наконец Ларратос добрался до скопления сосудов и установил Сердце на место.

— Готово, милорд!

— Вот так! Отлично! Теперь все мощи великого Карерона вернулись на свои места, и можно начать ритуал призыва, который будет длиться около двух часов.

— Милорд, а можно ли я тоже приму участие в ритуале?

— Нет, Ларратос, для тебя у меня найдётся место получше. Полетели вниз.

Ковёр-самолёт вылетел из тела Карерона и направился к находящемуся внизу кладбищу.

— Внимайте, некроманты! — провозгласил лорд Шакир, скоро я начну ритуал, и через два часа, ровно в полночь, великий Карерон вернётся в этот мир. А пока можете быть свободны.

Открыв дверь одного из склепов, Шакир жестом пригласил Ларратоса зайти внутрь. После того, как Ларратос зашёл, он услышал за собой звук закрывающейся двери и насмешку Азиза Шакира:

— Прощай навек, идиот!

* * *

Элиддин сидел дома и ждал прихода Ларратоса. Но тот всё не приходил. Внезапно в дверь кто-то постучал, однако это был не Ларри.

— Апион Грант?! — поражённо воскликнул Элиддин, открывая дверь. Пожалуй, только приходу самого Шакира он удивился бы больше. Мало того: в ауре знаменитого грабителя более не ощущалось ни жадности, ни даже малейшей склонности к воровству.

— Да, господин Кахаби, это я. Я готов пойти в тюрьму, только остановите Шакира!

— Судя по твоей ауре, в тюрьму тебе уже не надо. А что там с Шакиром?

Недоумевая, Апион произнёс:

— Я узнал, что он хочет оживить Карерона — гигантского ледяного демона, и тогда весь мир погибнет. Я, конечно, вор и грабитель, но всё равно не хочу гибели мира.

— Не беспокойся, Апион. Шакиру никогда не провести этот ритуал — ведь у него нет мозга Карерона.

— Господин Кахаби, я только что видел, как Шакир с каким-то новым приспешником летел на Север, в сторону горы Талагмии. Это может означать только одно: он добыл мозг.

— Сомневаюсь. Шакир, конечно, мог улететь на север — но только без данного артефакта. Дело в том, что я уже выкупил Мозг из музея и с минуты на минуту должен появиться мой посланник, который его доставит. Проходи, располагайся — нужно всего лишь немного подождать.

Ожидание затягивалось, а Ларратос всё не появлялся. В дверь вновь постучали, но это опять был не Ларри.

— Входи, Эрана, — пригласил Элиддин. — Что-то случилось?

— Господин Кахаби, Ларратос не у вас? Он должен был встретиться со мной ещё час назад, а его до сих пор нет. Боюсь, с ним что-то случилось.

— Однако, это действительно странно, — нахмурился Элиддин и, подойдя к мадаббару, связался с казармой. Вызов принял капитан Фейир.

— Капитан, ты сегодня видел Ларратоса Мельда?

— Видел, но только с утра, господин майор. Он ушёл ещё в час дня.

— А не знаешь, где он может быть?

— Скорее всего, у Гидраса — учителя магии. Сержант Мельд собирался сегодня сдавать ему экзамен.

Элиддин связался со справочной службой.

— Сообщите мне, пожалуйста, адрес частного учителя магии Гидраса.

— Гидраса? Сейчас... Вот: улица Фарзеласа, четвёртый уровень, дом 36.

— Не может быть! — воскликнул Апион. — Вы что-то путаете: это же адрес дома, где проживает лорд Шакир!

Эрана ахнула.

— Руханнур!!! — крикнул Элиддин, выскакивая на улицу. — Немедленно летим на Север!

— Господин Кахаби, я полечу с вами! — закричала Эрана, выбежав вслед за паладином.

— Ни в коем случае! Нечего тебе там делать — возможно, Шакир уже завершает ритуал призыва!

— Если с Ларри что-то случится — я себе этого никогда не прощу. К тому же я владею ускоряющим заклинанием — ваш дракон полетит вчетверо быстрее, чем обычно.

...И вот Руханнур уже стремительно мчался в сторону священной горы Талагмии, неся на своей спине двоих седоков.

* * *

Ларратос не понимал, как это человек, которого он считал лучшим другом, обозвал его идиотом и запер в гробнице. Две мысли — "Шакир — друг" и "Шакир — обманщик", противоречащие друг другу, не могут быть одновременно истинными. Эти мысли вступили в конфликт, и у Ларратоса заболела голова. Он напряг всю свою волю, борясь с подступающим безумием. Тут в мозг Мельда словно что-то щёлкнуло, и он как будто проснулся. Разум Ларри очистился — он больше не был рабом лорда Шакира. И тут Ларратос осознал, что это ОН помог чёрному магу в призыве Карерона. Ноги его подкосились.

— Это неправда! — сказал сам себе Ларратос.

— Нет, правда, — ответила ему некая часть его личности, — всё это сохранилось в моих воспоминаниях. А теперь надо искать выход отсюда.

В гробнице царила тьма. Нащупав на стене факел, Мельд наложил на него заклятие поджигания. Склеп озарился тусклым светом.

Ларратос подошёл к входной двери склепа и произнёс заклинание открытия, взмахнув своим посохом. Ничего не произошло. Замок оказался слишком сложным для его магии. Мечом также не получилось открыть дверь. Тогда Ларратос прибегнул к последнему средству: на задней стороне пояса у него висело несколько колбочек с алхимическими веществами. Отойдя, сержант Мельд кинул колбочку с одним из взрывчатых веществ. Раздался взрыв, но даже он не задел дверь.

Тогда Ларратос принялся ходить по склепу, ища выход в других местах. Он читал в приключенческой литературе, что в старых гробницах много потайных ходов. Но этот склеп казался слишком маленький для того, чтобы вместить их.

— Итфатех! — кричал Ларри, размахивая посохом, и направляя его на все стены поочерёдно. Но ничего не происходило: либо у него был слишком слаб уровень заклинания открытия, либо в гробнице вообще не имелось потайных ходов.

— Итфатех! — в очередной раз крикнул Ларратос, наступив на камень и спотыкнувшись. Его руки рефлекторно полетели вниз чтобы смягчить удар спины, в том числе и правая рука с посохом. Посох выдержал удар, но заклинание полетело прямо в пол. И тут часть кирпичей раздвинулась, а под ними оказался люк. Не веря своему счастью, Ларри прыгнул в этот люк и, пролетев метра три, приземлился на ноги в древних катакомбах. Ларратос оглядел эльфийские руны, покрывавшие большую часть одной из стен: в них говорилось что-то о победе над Карероном. Из верхних щелей дул морозный воздух, но не было видно выхода. И Ларри пошёл прямо.

Катакомбы показались Ларратосу знакомыми. И вскоре он вспомнил, где их видел: во сне. А точнее, в одном из кошмаров, связанных с лордом Шакиром.

Как и во сне, в катакомбах ощущалось присутствие нежити. Но теперь Ларри ощущал мертвяков не как нечто близкое, когда был проклятым, а как нечто отвратительное, что должно быть уничтожено сразу. Элиддин был прав: тот сон был пророческим, но он показал лишь один из вариантов будущего, поскольку, в зависимости от действий того или иного человека, сон может сбыться полностью, может не полностью, а может и вообще не сбыться. Часть сна, показывающая катакомбы, уже сбылась. Но что-то, скорее всего, светлое магическое начало, всё равно позволяло ощущать порождения некромантии.

И тут Ларратос вспомнил, что за углом коридора, если верить сну, его поджидал очередной полярный вурдалак. Предчувствия говорили то же самое. Взяв в правую руку меч, а в левую — слегка обугленный деревянный щит, сержант Мельд заскочил за угол. Да, там его ожидал вурдалак. Как во сне. Ларратос разрубил вурдалака пополам.

А ещё, если верить этому сну, подумал Ларратос, в конце коридора меня поджидает скелет-лучник, который... — и тут Ларри услышал свист стрелы в полёте, — ...который меня убьёт, — эта мысль пронеслась в его голове мгновенно, как и следующая: судя по сну, у скелета была всего одна стрела, но и одной хватило.

Рука Ларратоса тут же выставила навстречу летящей стреле деревянный обугленный щит, в который она и врезалась. Щит разбился вдребезги, но сам Ларри не получил никаких повреждений. Если бы Ларратос не знал про стрелу, он не успел бы подставить щит. Не всегда сбываются вещие сны, — подумал Ларратос, снося своим мечом голову вурдалаку. Подойдя к скелету, он крикнул:

— Дисбандо! — и скелет-лучник рассыпался на части. Ларратос отметил, что магия в нём становится всё сильнее и сильнее.

Дальше Ларри передвигался осторожно: он почему-то не чувствовал присутствия нежити (похоже, где-то недалеко находился блокиратор магического восприятия), однако она могла поджидать где угодно. Повернув за следующий угол, Ларратос увидел ещё одного скелета-лучника, но у того в колчане было уже несколько стрел. Зная, что арбалетная стрела, попав в кость, почти не нанесёт урона, он смело произнёс заклятие уничтожения магии, и скелет-лучник рассыпался — так же, как и его коллега. Подойдя к костям, Ларри осмотрел колчан. Обе стрелы в нём были отравлены: их наконечники покрывались ядом. Подобрав лук и колчан, Ларри пошёл дальше — прямо. Далее располагался резкий подъём, окружённый двумя стенами. Сначала Ларратос не понял, что же это такое, но потом стал благодарить судьбу за столь щедрый подарок: ближе к краям священной горы Талагмия древние люди создали коридор, позволяющий подняться если не к самой вершине, то хотя бы недалеко от неё. Если верить снам, Лорд Шакир проводил свои ритуалы на самой вершине горы — то есть на голове Карерона. В случае успешного выполнения ритуала площадь должна была взлететь и приземлиться у подножия горы, а Карерон — проснуться.

Пройдя метров двадцать, Ларратос услышал голос, принадлежавший некроманту:

— Как ты думаешь, что будет после того, как лорд Шакир призовёт Карерона?

— Он, захватив власть в Стейнгарде, пойдёт на юг, а наша армия сможет насладиться возможностью разграбить столицу.

В наружной стене располагался небольшой проём, позволивший Мельду услышать эти слова. Ларратос, хотя и был опытным солдатом, никогда ещё не убивал ни одного человека — но на войне уничтожил множество нежитей. Некроманты были опасными врагами, и их всё же придётся убить. Взяв с пояса одну из колбочек, Ларри кинул её в проём. Раздался взрыв, запахло жареным...

— Что здесь происходит? — услышал сержант Мельд голос ещё одного некроманта, подбежавшего к свежим трупам.

— А вот что, — Ларри кинул в проём ещё одну колбу, и из неё начал струиться ядовитый газ. Следующим звуком, который услышал Ларри, был глухой удар — упало бездыханное тело некроманта

Пройдя вперёд и поднявшись метров на тридцать, Ларратос заглянул в новый проём. Внизу, у подножия горы, стояли ещё двое некромантов, о чём-то разговаривая. Достав лук, Ларри вставил в него отравленные стрелы и прицелился. Выбрав момент, когда один из некромантов перестал двигаться, Мельд, наведя кончик стрелы на голову колдуна, отпустил тетиву. Некромант, сражённый отравленной стрелой, молча упал. Яд был хорошего качества — убивал мгновенно и без мучений. Второй некромант не сразу сообразил, в чем же дело — некоторое время он шокированный смертью компаньона, стоял неподвижно. Этих мгновений хватило Ларратосу для того чтобы прицелиться и отпустить тетиву. Ядовитая стрела вонзилась прямо в сердце. Стрелы закончились, и Ларри, положив лук на пол, пошёл дальше по коридору. По пути встретилось ещё несколько скелетов, но все они легко рассыпались, услышав заветное слово "дисбандо".

Добравшись до конца туннеля, Ларри обнаружил дверь — и выглянул в проём: ещё два оставшихся в живых некроманта вернулись к своим обязанностям — они возглавляют войска нежити. Оба страшно удивились пропажей своих товарищей. Посмотрев в прицел арбалета, Ларри выстрелил прямо в голову одному из них, а пока второй что-то кричал, Мельд пристрелил и его. Голодные вурдалаки, если так можно выразиться, недолго думая, набросились на свежие трупы. Тем лучше, — подумал Ларратос, — я оставил чуть меньше улик.

С семёркой некромантов было покончено. Без них нежить больше не представляет такой опасности. По крайней мере, — подумал Ларратос, — перестанут появляться новые твари. Но оставался ещё один некромант, самый могущественный — лорд Шакир. Для того чтобы победить его, придётся сильно постараться. Но медлить нельзя — наручные часы Ларратоса показывали уже без четверти двенадцать — а значит, до пробуждения Карерона оставались считанные минуты.

Открыв дверь, Ларратос услышал знакомый голос:

— Некроманты, собирайтесь! Ритуал почти завершён. Где вы?

Колдуну, разумеется, никто не отвечал. Подойдя к углу храма, Ларри достал арбалет, высунул голову из-за угла и прицелился. Шакир стоял в центре площади перед огромным фолиантом и читал какие-то заклинания. Перед ним располагалось несколько магических сосудов. А на краю площадью стояла четверорукая статуя древней гиперборейской богини Мары, покровительствовавшей зиме. Выбрав момент, когда враг перестал двигаться, Ларри нажал на спусковой крючок арбалета.

Шакир нагнулся к книге чтобы перевернуть страницу, и тут над самой его головой пролетела стрела, войдя в колонну, что была за чёрным магом.

— Не может быть! — сказал Шакир, — это ты! Тагдар!

Арбалет Ларратоса рассыпался. Бросив на землю его остатки, Ларри потянулся к поясу за колбочками — только сейчас обнаружил, что они уже кончились. Тогда, взяв в правую руку меч, а в левую — посох, Ларри приготовился к магической дуэли.

— У меня нет времени возиться с тобой, — злобно выкрикнул Шакир, — Иткайем!!! — и статуя богини Мары ожила, напав на Ларратоса. Он не знал, как драться мечом против каменного противника, который к тому же имел четыре руки, но, в отличие от уже знакомой Ларри многорукой нежити, мечами не обладал. Клинок не причинял никакого вреда каменным рукам статуи. Эх, был бы здесь Элиддин, — подумал Ларратос, — Он бы мог и Малькинуром разрушить статую, и силой воли. Минутку, а что, если я её расколдую?

— Дисбандо, — произнёс сержант Мельд, размахнувшись посохом. Статуя остановилась, и, упав на пол, разлетелась на куски.

— Чему-то ты всё-таки научился, — ответил Шакир.

Ларратос грозно смотрел на противника, выставив вперёд свой посох.

— Мне будет безопаснее, если я лишу тебя этого инструмента, — сказал Шакир, — Инмагна! — посох вылетел из рук Ларри и приземлился у ног Шакира.

— Только мне он не нужен! — колдун пинком скинул посох с вершины горы к самому подножию. В полёте он почему-то разломился надвое.

Ларратос знал, насколько опасен Шакир — особенно вблизи. Но действовать надо было срочно. Он метнул во врага свой меч — как Элиддин кидал Малькинур. Но, будучи простым человеком, а не паладином, сержант Мельд не мог управлять его полётом. Правда, Ларри кинул меч весьма метко, но лорд Шакир доказал, что он — могущественный волшебник.

— Кадур Хазак! — крикнул Азиз, взмахнув своим посохом. Крупный силовой шар полетел навстречу мечу и отклонил его в сторону. Меч, как и посох Ларратоса, полетел вниз.

— Теперь ты безоружен, — улыбнулся Шакир, — и убивать тебя будет очень приятно.

— Маген шмира! — Ларратос выкрикнул заклятие волшебного щита.

— Маген шмира! — спокойно повторил Шакир. — Да, однажды я попался на том, что Элиддин победил меня лишь потому, что я не активировал магический щит. Но я учусь на ошибках прошлого. И твоё жалкое колдовство никогда не сравнится с силой истинного мастера магии — такого, как я.

— Кадур Хазак! — крикнул Ларратос, запустив во врага силовой шар размером с кочан капусты. Щит Шакира без всяких проблем отразил его.

— Кадур ан-Нур! — чёрный маг запустил одним заклинанием целую серию огненных шаров. Ларратос не знал такую технику, ибо его уровень соответствовал младшекласснику магической школы. От нескольких шаров Ларри увернулся, но один из них попал ему в правую часть груди, сильно обжог и поранил. Даже щит не помог — он лишь замедлил поражение груди...

Ларратос с трудом дышал после всего этого: рана сильно задела правое лёгкое. Если бы шар попал в левую часть груди, то пострадало бы и сердце, и тогда сержант Мельд сразу бы распрощался с жизнью.

— А знаешь что, мой умирающий друг? — насмехаясь, произнёс лорд Шакир, — тебе всё равно не помешать мне. Ты, мой великовозрастный ученик, для меня не страшнее, чем двенадцатилетний! Потому что у тебя соответствующие знания! Ты закончил только два класса магической школы! Причём закончил ускоренно, то есть получил только знания — но не навыки! Ты же видел, что я сейчас побил тебя теми же самыми простейшими заклятиями — из программы для первого класса. И я с лёгкостью мог победить такого, как ты, ещё когда мне было четырнадцать лет. Я даже не буду добивать тебя, поскольку максимум через полчаса ты мучительно умрёшь сам от поражения лёгкого. Пора мне возвращаться к ритуалу оживления Карерона, а то моё божественное могущество уже заждалось!

Дело было дрянь. Но когда Ларратос ещё был, простым солдатом, его командир, лейтенант Аврелиус говорил: "запомни, рядовой, пока ты жив — ты не проиграл!" Правда, этот лейтенант через год сам проиграл в бою с вурдалаком, и его тело сожгли во избежание неприятностей. Сейчас Ларратос был ещё жив — а значит, рано было сдаваться.

Элиддин говорил, что главной слабостью лорда Шакира всегда была его излишняя самоуверенность. Он проиграл Элиддину, поленившись активировать волшебный щит; он не подумал, что Элиддин, получив способности паладина, стал гораздо опаснее. Хотя Шакир и говорит, что учится на ошибках прошлого, но похоже, он учится лишь на конкретных ошибках, а новые продолжает совершать. Сейчас главная слабость чернокнижника в том, что он совсем не боится Ларратоса, поскольку считает его слабым — он даже слабее, чем был Элиддин во время первой схватки с ним. И уж гораздо слабее самого Шакира в плане магии — он как ребёнок по сравнению с могучим колдуном. Но вот в плане физического развития Ларри — высокий и мускулистый взрослый мужчина, гораздо сильнее и ловчее, чем пожилой Шакир. В этом его преимущество.

Собрав все силы и поднявшись, Ларратос побежал вперёд. Чернокнижник не обращал на него внимания: он был погружён в свои ритуалы. Добежав до Шакира, Ларратос сбил ногой подставку для фолианта и всей своей крупной массой толкнул колдуна. С криками Шакир полетел вниз. Ларратос, едва дыша, наблюдал за его падением. Вот Шакир, что-то прошептав, вскинул руку, словно цепляясь ею за воздух, и его падение начало замедляться. Медленнее... Ещё медленнее... Элиддин рассказывал Ларри, что Шакир мог повелевать стихией воздуха и подчинять морской ветер — значит, ветер мог спасти его.

— Падай! — шептал Ларри. — О великий Абсолют, сделай так, чтобы он упал! — изо всех сил молился Мельд.

И Шакир упал. С его заклинанием что-то случилось — произошёл какой-то сбой, колдун скользнул вниз, и прежде, чем успел среагировать, разбился о камни у подножия горы Талагмия. Стоящие наготове вурдалаки тут же набросились на новую еду.

Теперь я победил, — подумал Ларратос, — Я остановил войну с нежитью, я спас мир от лорда Шакира и Карерона. Я стал героем. И меня обязательно вознаградят. Посмертно.

В глазах Ларратоса потемнело, и он упал рядом с фолиантом без всяких признаков жизни.

Глава 13

Рождение рыцаря

Ларратос начал приходить в себя. Он увидел наверху яркий свет. Зрение постепенно возвращалось. Чувствовалось тепло и свет, рядом расхаживали фигуры в белых одеяниях.

— Рай, — задумчиво произнёс Ларри, — именно таким я его себе и представлял.

— Благодарю за комплимент, уважаемый, — услышал наш герой от одного из обладателей белых одеяний, — но некоторые люди, проведя более недели в нашем учреждении, говорят, что здесь настоящий ад.

— Учреждении?!

— Ты в Первом Стейнгардском госпитале, — ответил "ангел". А ты думал, что уже находишься на небесах? Хотя ты был близок к этому, и если бы не твой знакомый паладин, так и случилось бы.

Зрение полностью вернулось к Ларри. И он понял, что обладатели белых одеяний — не ангелы, а медики. А рядом с кроватью помимо главного лекаря стоял Элиддин.

— Господин Эли! — крикнул Ларратос, — как я рад вас видеть!

— Взаимно. Приятно видеть, что ты очнулся, — сказал Элиддин. — Ты провёл двое суток без сознания, мой друг — сегодня двенадцатое июня.

— Господин Эли, — удивлённо спросил Ларратос, наконец-то обратив внимание на одежду паладина, — почему вы в одной рубашке?

— Так ведь сейчас лето!

— Лето? — удивлённо спросил Ларри. — Но в Стейнгарде летом прохладно — даже по сравнению с Вильином!

— Больше нет, Ларратос, — сказал Элиддин, — и всё благодаря тебе.

— Мне?

— Если быть точнее, то вам с Эраной. Узнав, что ты находишься в Айсгарде, мы с ней и Руханнуром немедленно полетели туда.

— Эрана? — Ларри даже попытался приподняться с кровати. — Что с ней? Где она?

— В академии. Само собой, у неё всё в порядке — чего до последнего времени нельзя было сказать о тебе. Эрана дежурила в этом госпитале чуть ли не круглосуточно. Мне еле удалось уговорить её отправиться в академию на педагогический совет. Но если бы она знала, что ты очнёшься именно сейчас, то мои уговоры не помогли бы. Кстати, мы и успели-то благодаря её ускоряющим чарам. Неплохая вещь — практическая магия. Я уж подумываю, что мне тоже не помешало бы подучиться чародейству...

— Так что всё-таки произошло с погодой? Почему так тепло?

— Подожди, дойду и до этого. Но — всё по порядку. В общем, прибыли мы к Айсгарду. Вижу — там стоят орды нежити и кого-то доедают. Эрана как увидела — чуть с дракона не прыгнула. Да и Руханнур тоже "порадовал" — приземлился прямо им на головы — мол, там помягче. В общем, пришлось поработать Малькинуром. Отогнав нежить, я обнаружил лишь остатки трупа Шакира — а значит, ты вроде бы победил. Но я всё же чувствовал, что тебе грозит смертельная опасность. Взлетев к вершине горы, я и увидел тебя лежащего без сознания. В общем, ритуал был сорван, Карерон не успел воскреснуть. Я применил к тебе силу Абсолюта, но ты потерял слишком много крови, был тяжело ранен, истощён, да ещё и проклят.

— Когда это Шакир успел? — пробормотал Ларри.

— Не знаю. В общем, тогда я положил тебя на спину Руханнуру и приказал доставить в госпиталь, чтобы лекари, практикующие магию Жизни, наколдовали тебе новую кровь. Хотя твоё состояние было тяжёлым, ты уже не был при смерти — и я со спокойной душой отправил тебя к медикам. А вот Карероном следовало заняться — после шакировских ритуалов он уже был не вполне мёртв и когда-нибудь, возможно, мог пробудиться. Ритуальную книгу Шакир написал на моём родном мизрахийском языке, и там оказалось немало интересного. Азиз действительно был джинном: он составил не только чары пробуждения, но и заклинание, позволяющее уничтожить демона — на случай, если что-нибудь пойдёт не так. Между прочим, идея весьма оригинальная: в заклинании использовалась естественная способность Хаоса к саморазрушению. К сожалению, провести необходимый ритуал я не мог — ибо мои магические способности почти атрофировались, да и не силён я в новомодной магии. В общем, на помощь пришла Эрана. Я перевёл ей заметки Шакира, и она со второго раза сумела-таки использовать заклятие, разрушающее Карерона. На всё это ушло часа три. Затем энергии Хаоса стали рваться наружу, и мы отлетели подальше на трофейном ковре Шакира. А через минуту гора Талагмия взорвалась. Всю нежить, толпившуюся рядом, сразу же пришибло — так что двухсотлетняя война с ней, похоже, закончена. И сразу же воздух рядом с руинами Айсгарда потеплел. Сперва я подумал, что это — эффект от взрыва, но потом до меня дошло, что Карерон был причиной сильной природной аномалии — глобального похолодания. Теперь, когда его тело уничтожено, климат на Крайнем Севере стал таким, каким был в Стейнгарде, а климат Стейнгарда уже не отличается от вильинского. Возможно, теперь ледники у северо-восточных границ республики растают — и тогда наконец-то откроются морские пути на юг и на восток.

— Господин Эли, перед тем, как Шакир заколдовал меня, вы говорили, что у вас есть какая-то очень важная информация. Что вы имели в виду?

— Сегодня в девять вечера во дворце консула состоится церемония вознаграждения, где тебе вручат медаль. Там и я скажу всё, что надо, а пока — не спеши.

И тут Ларратос заметил, что в комнате стоит Беллердаш.

— Ларри, ты поступил, как настоящий герой, — сказал орк, уловив не себе взгляд друга, — после того, как мир свободен от Карерона, нам, друидам орков, нечего скрывать о нём. Вскоре в учебниках о истории магии будет написана вся правда о Карероне, в том числе и как вы с господином Элиддином и Эраной уничтожили его.

— Ну, Ларри, продолжишь ли ты обучение магии? — спросил Беллердаш.

— Думаю, что нет. Я учился магии всего несколько месяцев, и оказалось, что всё это время я был учеником самого страшного из всех чёрных магов. Боевой маг из меня не вышел. В душе я всё-таки воин. Буду делать карьеру в городской страже.

В разговоре возникла пауза.

— Господин Эли, а как вы узнали, где я? — нарушил молчание Ларри.

— Пускай это тебе расскажет тот, от кого я узнал, — ответил Элиддин и открыл дверь. В палату вошёл не кто иной, как Апион Грант.

— Неуловимый! Не может быть! — удивился Ларратос, — господин Эли, почему он не в тюрьме?

— А потому, Ларратос, что он раскаялся в своём криминальном прошлом и хочет начать новую жизнь.

— Но разве раскаяние отменяет тюрьму?

— По человеческим законам — нет. По Абсолютному Закону — да. За искренним раскаянием следует искупление. А какое возможно искупление, если ты сидишь в тюрьме? Тюрьма — такое место, которое ещё больше затягивает тебя на путь криминала. Искупление возможно только совершением благодетельных поступков, но никак не отбыванием срока.

— Выходит, вы, стражник, выступаете против существования тюрем?

— Нет. Тюрьма нужна для спасения общества от особо опасных преступников, которые являются злодеями в душе. Всякий, кто искренне покаялся, достоин прощения. Апион покаялся, и я буду защищать его от тюрьмы. Поэтому господин Грант присутствует здесь инкогнито.

— Вот за такие вещи люди и не любят паладинов, — сказал Беллердаш.

— А откуда вы знаете, господин Эли, что Апион покаялся искренне? — спросил Ларратос.

— Не забывай о моих способностях. Я вижу людей насквозь.

— Итак, Апион, откуда ты узнал, что мы на Крайнем Севере? — спросил Ларратос.

— Взглянув на небо, я увидел две фигуры, летящие на Север высоко в облаках. Я понял, что Шакир овладел Мозгом Карерона и полетел совершать свой чёрный ритуал. Несколько дней я думал о губительности своего прошлого и о возможном искуплении. Мне приснился пророческий сон, из которого я узнал, что если Шакир оживит Карерона, то демон выйдет из-под контроля и наступит конец света. Я был вором и налётчиком, но я никогда не желал этому миру погибели. Я пошёл к Элиддину, чтобы сдаться и рассказать, что Шакир заполучил мозг Карерона. Велико же было моё удивление, когда Элиддин сказал, что, судя по моей ауре, в тюрьму мне не надо, а что касается Карерона — так он послал одного друга за его мозгом. Наверное, Шакир полетел без данного артефакта. Однако прошло ещё полчаса, а друг — то есть ты, Ларратос, — всё не приходил. Подождав ещё полчаса, Элиддин соединился с твоей казармой, чтобы узнать, где ты можешь быть. Капрал Гантис ответил, что у Хана Гидраса. Элиддин соединился со справочной, где ему сказали адрес Гидраса. Я прямо обомлел — ведь это был адрес лорда Шакира.

— Тогда я пришёл к единственно правильному выводу, — сказал Элиддин, — твой учитель магии и лорд Шакир — это один человек. А что было дальше — ты знаешь. О, а вот и Эрана!

В палату действительно вошла Эрана. Причём с магическим посохом, который, как с удивлением отметил Ларри, она теперь держала левой рукой.

— Ларри! Ты всё-таки жив! — она присела рядом с Ларратосом, и её ладонь коснулась руки Ларри. Тут же Мельд ощутил ледяной холод, а Эрана, поморщившись, отдёрнула руку.

— Прости, всё время забываю...

— Эрана, что...

— Да ничего особенного! Просто, понимаешь — для проведения ритуала нужен был посох, а я его с собой не взяла. Пришлось воспользоваться шакировским. И это, — Эрана посмотрела на свою правую руку, — последствия.

— Господин Эли, неужели ничего нельзя сделать?

— Разумеется, можно! Я уже четыре раза предлагал её исцелить, но она отказывается!

— Почему?!

— Потому что я могла и потерпеть, — пояснила девушка. — А вот тебе силы Абсолюта были явно нужнее. Поэтому я и решила, что пока ты не очнёшься — господин Кахаби будет лечить только тебя.

— Но теперь-то, наверное...

— Да, теперь можно.

— Ты — герой, — произнесла Эрана. Ты спас нашу страну и весь мир. О тебе теперь пишут в газетах.

— А о тебе тоже написали в газетах?

— С чего бы? Что я там особенного сделала? Прочла заклятие под диктовку Элиддина?

* * *

Девять часов вечера. Дворец консула. Играл гимн Гиперборея, на время исполнения которого все, конечно же, встали. На трибуне рядом с консулом стояли Ларратос, Элиддин, Беллердаш и Эрана. В зале собрались многочисленные министры и сенаторы. Там же Ларратос увидел родителей Эраны, журналиста Карта Утарса, капитана Фейира, капрала Гантиса и стражников из восьмой казармы. Ранис почему-то не пришёл. Также Ларри заметил в зале Апиона — он был в рыжем парике, с рыжей бородой и в тёмных очках. Элиддин держал в руках какой-то длинный свёрток.

— Итак, перед нами — герои республики, — сказал консул, показывая на стоящую перед ним четвёрку. — Они смогли победить ужасных мёртвых существ и завершить двухсотлетнюю войну, восстановить справедливость, спасти республику от чёрного колдуна и опасного демона, а также улучшить климат нашей страны. Для меня большая честь вручить каждому из них Орден Славы и пять тысяч аргусов, — консул вручил героям вышеуказанные предметы.

— А теперь слово предоставляется министру внутренних войск.

— Майор Элиддин Кахаби доказал свою верность республике и заслуживает долгожданного повышения. Я присуждаю ему звание подполковника.

Все зааплодировали.

— Не хотите ли сказать пару слов о сержанте Мельде, министр? — спросил консул.

— Буду краток, — продолжил министр, — сержанта Мельда больше нет. Перед нами стоит герой республики — лейтенант Ларратос Мельд, — при этом министр лично выдал Ларри лейтенантские погоны. В зале Ларратос заметил и министра войны. В его взгляде ясно читалось отвращение, и Ларри почувствовал, что министр злится на него — ибо Ларратос, прекратив войну, лишил министерство крупного источника дохода.

— Хочет ли ещё кто-нибудь сказать пару слов о лейтенанте Мельде? — спросил консул.

— Я хочу, — громко сказал Элиддин, — лейтенант Мельд показал себя не только отличным воином и героем республики: понаблюдав за ним, я понял, что он — высоконравственный человек. Ему свойственны решительность, щедрость, вера в добро и жалость к поверженным врагам. А самое главное — он показал нам, что он — настоящий борец со злом, рыцарь без страха и упрёка.

При правительстве Республики я, Элиддин бен Шамир аль-Кахаби, магистр ордена Стали и Пламени, вручаю вам, лейтенант Ларратос Мельд, меч из Небесной Стали — Зариндуил. Отныне вы — паладин!

Элиддин сдёрнул чехол со странного свёртка, который держал в руках с самого начала церемонии, и в его руках действительно оказался меч. Только этот клинок отличался от Малькинура — его форма была выдержана в западном стиле, то есть более привычна для Ларри.

— Господин Эли, как это... я же... — зашептал Ларри, — я не могу его взять!

— Почему?

— Я же не паладин! Во мне нет течения сил Абсолюта, я ещё даже не инициирован!

— Неправда, Ларри. Ты УЖЕ паладин, а что касается инициации — её за меня провёл лорд Шакир. Помнишь трёх существ, созданных магией? Кто их убил, если не ты? Ты с самого возвращения из Рэндора уже мог пользоваться частью способностей паладина — например, чувством опасности и умением разрушать магию. Да возьми же ты наконец клинок — на нас уже и так смотрят!

Ошеломлённый Ларратос принял меч из рук Элиддина. Он раньше уже держал в руках Малькинур, но этот меч казался гораздо легче. В ту самую секунду, когда Мельд взялся за рукоять меча, что-то изменилось в самом Ларратосе: он больше не воспринимал это оружие как предмет — он чувствовал свой новый меч как новую часть тела, продолжение правой руки. И так же, как руки и ноги, Зариндуил повиновался командам его разума. Подняв меч из Небесной Стали высоко над головой, Ларри сосредоточил на нём свои мысли, и Зариндуил загорелся синем пламенем.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Апрель 2005 — март 2006

Мадаббар — приблизительный перевод: переговорник (мизрахийск.) Магическое устройство, напоминающее хрустальный шар. Изобретён в стране Бутейн. Используется для связи, просмотра новостей и пьес. Изначально ими могли пользоваться только маги, потом, после того, как мадаббары были усовершенствованы Лекстраном Лереппером, и простое население.

Маговоз — вид локомотива, аналог паровоза с магическим двигателем.

Стейнгард — "Город Камня" (вестландск.)

Камриэль (Бог Луны — мизрахийск.) — основатель самой распространённой в Вестланде религии, жил в землях Востока и объявил себя воплощением восточного бога Луны.

Айсгард — "Город Льда" (вестландск.)

Да святится имя Огара, друг Беллердаш (оркск.)

Озеро рыбаков (вестландск.). Оно так названо за обилие рыбы.

Великолепная (вестландск.)

Титанопластмасса — зачарованный сверхпрочный и лёгкий сплав, применяемый в изготовлении офицерских доспехов и арбалетных болтов.

Диамант — город к западу от Стейнгарда, находящийся на берегу Океана. Он славится своим стеклом, которое вставляют в окна дорогих домов Гиперборея и соседних стран. Диамантийское стекло поставляли и в республику Масхон, до тех пор, пока она не превратилась в диктатуру.

Слово "Паладин" восходит к мизрахийскому существительному "ПладА", означающего и "сталь" и "пламя". Это слово является причастием, восходящим к этому корню и означает "использующий горящую сталь".

Джинн — гений (мизрахийск). Такое название придумала себе группа мизрахийских колдунов, свершившая в начале эры Магии переворот. Их превратили в бесплотные духи, запечатали в бутылки и бросили в море.

Альмагтин — "эльфийское серебро". Сплав, из которого древние эльфы делали своё серебряное оружие. Секрет его получения давно утерян (или же эльфы просто не хотят им делиться). По легенде, альмагтин выплавляли из смеси белой глины, горькой соли и рутила — но повторить процесс большинство магов-алхимиков не сумело.

Руханнур — "дух огня", "дыхание огня" — (мизрахийск).

Этот Занавес не есть реальная преграда. Просто с тех пор и до сегодняшних дней в Масхон пускают только чистокровных людей.

Джинн — в переводе с мизрахийского "гений"

3