Так громче музыка играй победу!

В это время на берегу, полковник Пирумов, вспоминая то малый петровский, то большой боцманский загиб, и после этого грязно ругаясь по-русски, по-французски и по-турецки, наводил порядок на месте высадки, командовал формированием боеспособных отрядов и занятием ими участков обороны.

Бессистемная стрельба шла по всему фронту. Взвыли турецкие сигнальные рожки, вспыхнули смоляные шесты, затрещали телеграфные аппараты, оповещая гарнизоны о русском десанте. Послышался сильный шум и в Ешильвади, где стояла вражеская артиллерия. Турки спешно собирали таборы, намереваясь уничтожить немногочисленный русский десант.

Но пока царила сумятица: как выяснилось позднее, пластуны сумели-таки просочиться за линию турецких охранений и частично перерезали телеграфную связь. Пользуясь темнотой и суматохой, Пирумов без единого выстрела занял деревню Кызылджа, развернул бакинцев в жидкую цепь фронтом на юг и отчаянной штыковой атакой, поддержанной стрельбой взвода коротких пушек из батареи Гаршина, встретил первые турецкие подкрепления, спешно брошенные в атаку.

Благополучно переправился на берег и командир первого эшелона полковник Свечин. Теперь со штабными офицерами он сидел в домике на берегу, рассылал посыльных и терзал телефоны. Руководить боем в такой неразберихе было немыслимо, но упрямый полковник, один из лучших офицеров русского Генштаба, не сдавался...

Однако к вечеру, с помощью обычных русских помощников — авось, небось и такой-то матери, положение наладилось. Батальоны и роты непрерывно высаживались на берег, расширяя захваченный плацдарм. Уже и батарея Гаршина приступила к обычной работе, подавляя позиции артиллерии турок, а затем помогая своей пехоте.

К ночи на плацдарм, расширившийся до десяти верст в глубину и почти тридцати по фронту, занимали у же не только войска первого эшелона, но несколько полков из состава второго Турки, прекратив атаки, поспешно подтягивали подкрепления. Русские же тем временем выгружали не только пехоту, но и артиллерию. А на передовых линиях уже окапывались и расставляли и пристреливали пулеметы, готовясь на всякий случай к ночным атакам.

Бои за плацдарм у Шиле сковали примерно полтора корпуса турецких войск. Снять же подкрепления с болгарской границы помешало объявление болгарами войны Высокой Порте и начавшиеся атаки на андрианопольском (Эдирне) направлении. В результате, когда еще один корпус русских высадился на европейском берегу, ему противостояла только одна дивизия редифа (ополчения).

Немцы попытались сковать резервы русских наступлением на Ковно.

Германское командование, усилив свою Десятую армию резервами, начало наступление на в стык Пятой и Десятой русских армий. Эти действия получили название Ковенского прорыва. С севера и юга Десятую германскую армию поддерживали Неманская и Восьмая армии. Германским войскам удалось прорвать русскую оборону. В прорыв была брошена кавалерийская группа генерала Гарнье (четыре кавалерийские дивизии, а затем ещё две), которая отбросила находившуюся здесь немногочисленную российскую конницу и устремилась в русские тылы. Однако продвижение германской конницы было остановлено переброшенными на этот участок фронта русскими кавалерийскими дивизиями. Затем русские нанесли контрудар, окончательно разгромив остатки германской кавалерии и ликвидировав порыв.

Ситуация на Восточном фронте, пусть первоначально и весьма тяжелая для русских, не сказалась на положении в Турции. В дополнение к десанту перешла в наступление Кавказская армия, англичане вернули часть ранее эвакуированных войск на Галлиполи и провели несколько атак, впрочем, закончившихся неудачно. И десантники продвигались и продвигались вперед. Полностью подавить оборону Босфора смогли только с помощью войск, ударивших с азиатского и европейского плацдармов в тыл фортам и береговым батареям.

. Впрочем, сразу после подавления последних батарей и окончания траления фарватера Босфора в Мраморное море вошел Черноморский флот. На этом сопротивление турок практически закончилось. Русские войска подошли к стенам Стамбула, а флот — в пролив. Двенадцатидюймовые орудия, нацеленные на Стамбул, привели в шок турецкое правительство и султана Мехмеда V. Они бежали в Силиври, откуда турецкие миноносцы переправили их на азиатский берег.

В Бурсу срочно прибыл герой Галлиполи Гази Мустафа Кемаль-паша (в нашей реальности получивший прозвище Ататюрк), спешно произведенный в генералы и лично возглавивший войска, перед которыми была поставлена совершенно невыполнимая задача вернуть Стамбул. А через месяц после того, как был отдан приказ о начале Босфорской десантной операции, вся Россия с ликованием узнала, что Константинополь пал.

После захвата Стамбула события помчались вскачь. Англичане и французы попытались ввести свои эскадрыв Мраморное море, но задержались, протраливая фарватеры. И у выхода из Дарданел, почти на траверзе Гелиболу они встретили эскадру Черномосркого флота во главе с дредноутом 'Императрица Мария', несущим флаг командующего.

Война продолжалась еще чуть больше года. Вступление на стороне Антанты Болгарии подтолкнуло к аналогичному решению и румын. Однако их армия не сумела в одиночку справится даже с выделенными против них отнюдь не лучшими австро-венгерским войсками и если бы не помощь болгарских и российских войск, была бы обязательно разбита.

Наступление французов и англичан в шестнадцатом году закончилось неудачей, зато русская армия вновь отличилась. Юго-Западный фронт под командованием Брусилова и Румынский под командованием Юденича прорвались на Венгерскую ранвину. После чего Дунайская монархия агонизировала еще полгода. Ее капитуляция закономерно привела к заключению сначала перемирия, а потом и мира с Германией. Подписание его происходило на нейтральной территории, в Стокгольме.

Франция получила Эльзас-Лотарингию и некоторые немецкие колонии, Великобритания — новые колонии в Азии, включая Палестину, и Африке, Россия — Проливы, Ванский пашалык, Болгария — Андрианополь и Южную Добруджу, Румыния — Трансильванию и Буковину. Польша была объявлена независимым государством в личной унии с Российской Империей, что вызвало напряжённость в отношениях союзников по Антанте.

Стокгольмский мир, заключенный в начале 1917 года, при всех его достоинствах, оказался всего лишь перемирием на тридцать лет...

Но это уже совершенно другая история.