Аластор

Аннотация

Очередная история об ещё одном попаданце. На этот раз попали не в 1941 год и даже не в конец XVII века, а чуть позже. Предупредить товарища Сталина не получится, мочить Хрущёва поздно, автомат Калашникова уже изобретён, а Высоцкий и сам неплохо исполняет собственные песни. К тому же, герой не обладает знаниями Сайреса Смита по всем вопросам, а ноутбук с кучей энциклопедий с ним отчего-то не провалился. Но старый мир герою совсем не нравился и он всё равно решает изменить Будущее. Но как? А может быть, не нужно пытаться, надрываясь, руками развернуть тяжеленную Колесницу Истории? Может быть, просто на важной развилке бросить той под колесо небольшой камушек? Быть может, тогда эта Колесница и сама отвернёт в сторону от ведущей к Пропасти дороги, а?..

Ахтунг! Оголтелая пропаганда СССР. Тем, кто считает Солженицына не преступником, а писателем, данную книгу читать категорически противопоказано.

Автор выражает благодарность своему любимому писателю Полу Андерсону. Его рассказ "Delenda est" из цикла "Патруль времени" дал толчок к написанию этой книги. Идею того, как можно изменить Будущее, я слизал из этого рассказа. Признаю.

Автор выражает благодарность человеку, подписавшемуся как Надоумов Николай. Его работа по сбору и обработке обнаруженных читателями ошибок и опечаток серьёзно помогла при написании второго варианта книги.

Автор выражает благодарность всем читателям, не поленившимся указать мне в своих комментариях на ошибки и неточности в тексте.

Изменения в третьей редакции относительно второй: исправлены некоторые ляпы. Изменения вносились в следующие главы: 1. Добавлены новые главы: 2 — 14. Номера глав даны согласно обновлённой нумерации. Удалены главы (по старой нумерации): 2, 3.

Перед предисловием

Точно знаю, что в тексте есть опечатки. Я выловил не все. Пожалуйста, если найдёте, сообщайте мне.

Предисловие автора к третьей редакции

Данная книга является римейком книги "Студентка, комсомолка, спортсменка". В сущности, тут то же самое, только существенно распухшее в объёме. Название этой книги рабочее. Возможно, будет изменено, если я придумаю более удачный вариант. Пожалуйста, присылайте мне предложения по названию данной книги. Текущее название мне не слишком нравится.

Техническое предисловие

Так как книжка стала несколько распухать в размерах, я решил разбить её на части. Ниже представлены только 11 глав первой части, которые охватывают первый год жизни ГГ. Сразу предупреждаю, чтобы потом воплей не было: "Ну вот, на самом интересном месте!". Дальше пока не готов переработанный вариант. Можете дальше, если интересно, почитать старый вариант книги. В общих чертах сюжет останется прежним.

Аластор

20-летию Катастрофы посвящается

Пролог.

Холодно-то как сегодня. Брр. И это несмотря на зимнее пальто и поддетую под свитер шерстяную жилетку. Хотя всего-то ноябрь месяц. По Сетке вчера обещали минус два на сегодня. Наверное, так оно и есть. Но мне всё равно холодно. И руки зябнут. Пальцы в зимней перчатке с трудом удерживают костыль.

А без костыля я давно уже не выхожу на улицу. С ним-то еле-еле ноги таскаю. Совсем старый стал. Но нельзя же всё время сидеть у себя в комнате! Кушать что я буду? Дважды в неделю приходится мотаться к пункту раздачи гуманитарной помощи и часа два стоять там в очереди унылых стариков и усталых не выспавшихся женщин. И всё это для того, чтобы получить невзрачную пластиковую упаковку армейского сухпая с просроченным сроком годности, также просроченную банку собачьего корма и буханку чёрствого серого хлеба.

Я и этому рад. Выбирать не приходится. Не из чего выбирать. После оплаты жилья и коммуналки, от моей пенсии остаётся сорок два евро с мелочью. Сорок два евро на месяц. Меньше полутора евро на день. А литр самого дешёвого молока стоит 84 цента. А булка самого дешёвого хлеба — 72 цента. Про настоящее мясо я вообще молчу. Давно забыл его вкус. Хорошо хоть, собачий корм дают, пусть и просроченный.

И ведь пенсия, вроде бы, приличная. Почти 300 евро. Но уж больно за жильё дерут много. Одному совсем невмоготу платить. Мы с Семёном Николаевичем снимаем одну двухкомнатную квартирку на двоих. Вернее, на троих. С Семёном ещё и жена его живёт, Елена Васильевна. И лишь тремя пенсиями, вскладчину, ухитряемся платить.

Не платить же никак нельзя. Приставы придут, последнюю мебель вынесут. А коли мебели на погашение долга не хватит — запросто и самого на улицу вышвырнут. Не платишь — живи где хочешь. Хоть на помойке. У нас тут с год назад такой случай был. Сергей Кузьмич, со второго этажа, пошёл в аптеку. Жена у него захворала тяжело.

И надо же было ему пойти в дешёвую аптеку, что возле салона модной одежды стоит. Пожадничал он в центральную аптеку пройти. А может, не мог там купить. И в дешёвой-то аптеке он в тот раз на лекарства потратил почти все деньги, что ещё оставались на двух карточках — своей и жены. В дорогой бы и вовсе купить не смог. Лекарства-то нынче ой-ой-ой как недёшевы.

Вот только, в дешёвой аптеке охраны нет, как в центральной. Едва Сергей Кузьмич вышел на улицу с пакетом лекарств, подскочил к нему урод какой-то, кулаком в живот сунул, выхватил пакет, да бежать. Сергей Кузьмич, конечно, за ним бросился — деньги-то последние были, да какой там! Ему же 76 лет было, да ещё и ноги больные, разве ж угонится за молодым! Метров двадцать пробежал, за сердце схватился, да и свалился замертво.

Я почему так говорю, запись я видел. Там же камер понатыкано — куча. Следствие по этому факту завели. Никого не поймали, правда. Но следователь назначенный нам по Сетке запись скинул. Видно, надоели мы ему постоянными запросами. Видел я запись. И урода того, из-за которого Сергей Кузьмич помер, тоже видел. Он уже несколько раз мне встречался на улице. Чаще всего как раз возле той аптеки. Думаю, постоянно он такими вещами промышляет.

Странно, правда, что я его найти смог, а следователь не нашёл? И ведь не скрывается он нисколько. В открытую ходит по улице и курит. Писали мы про это и в полицию и в прокуратуру. Ничего. Лишь отписки приходят. Проверим, расследуем, задержим и так далее. Но ничего не случается. Урод по-прежнему периодически мне встречается.

Была у Сергея Кузьмича и ещё одна карточка. Там у него, по словам его жены, деньги на похороны отложены были. Только вот заблокировали карточку ту после его смерти. Наследство же оформить — дело не быстрое. А жена его больна была, не до того ей было. Она и так-то хворала, а тут ещё муж помер. Совсем плохо ей было. Пришлось нам всем домом скидываться, Сергея Кузьмича хоронить.

Ох, что-то опять сердце прихватило. Таблетку, что ли, достать из кармана? Нет, пока не надо, вроде не сильно болит. Жалко таблетку, дорогие они, сволочи. Лучше я на лавочке посижу — авось само пройдёт. Вон, во дворе, как раз и лавочка стоит. И даже почти целая — всего половины досок на ней не хватает. Только грязная. Нынче молодёжь любит на спинке сидеть, ноги на сиденье поставив. А я не могу так. Не залезть мне нынче на спинку лавочки.

Так вот, отвлёкся я. Три месяца после смерти Сергея Кузьмича его жена, Надежда Петровна, за квартиру не платила. Болела она. Денег на лекарства-то с трудом хватало. Да и меньше денег стало. Раньше-то у них две пенсии было на двоих — кое-как выкручивались. А с одной пенсии платить за квартиру, хоть и однокомнатную, покупать лекарства и еду ну совсем невозможно.

Вот и пришли через три месяца к Надежде Петровне приставы. Платите! За три месяца. И пеню ещё, пол процента суммы за каждый день задержки, считая процент на проценты. И вызов самих приставов тоже оплатите! Нет денег? Забираем имущество. Всё забираем. А Вас просим освободить помещение. Как злостный неплательщик Вы выселяетесь отсюда!

И выставили больную 70-летнюю женщину из квартиры в чём она была одета — в домашнем халате, в носках да в тапочках. А на улице-то декабрь! И иди куда хочешь. Хорошо хоть, документы с собой взять позволили.

Я тогда её у себя приютил. У неё ведь совсем ничего не было. Халат, тапочки, да долг полторы тысячи евро. Три месяца мы с ней в одной комнате прожили, прежде чем однажды она тихо умерла во сне. Хорошая была женщина, добрая, умная. Всю жизнь в школе проработала учителем литературы. Детей любила очень. И своих двое было у неё. Два мальчика, близнецы. Только я никогда их не видел.

Погибли они ещё лет двадцать назад. Из института домой шли, да по дороге под машину попали. Прямо на пешеходном переходе какая-то тварь на чёрном членовозе с мигалкой сбила их и даже не остановилась. Хотя ребята на зелёный свет шли. Свидетелей куча была, и номер машины известен был. Однако, как у нас водится, не нашли никого.

Глупая смерть, нелепая. Эх, зря я о смерти вспомнил. Сердце сильнее защемило. Видно, придётся, всё же, таблетку глотать. Не могу спокойно думать об этом. Внучка, солнышко, звёздочка моя. Ниночка, надежда моя последняя. Как же так то? Семь лет уж прошло, а я как вспомню тебя, так каждый раз плачу.

Утром, как обычно, ушла в школу, в свой 10-А, да так и не вернулась. Бегал я, искал её. В полицию заявил, да там толку ноль. Голографию, говорят, оставьте. Будем искать. Ага, искать они будут, жди. Они там без взятки жопу от стула не оторвут. А что я дам? У меня и на еду-то с трудом хватало. Конечно, отдал бы и это, да только смешно такую сумму предлагать. Полицаи лишь посмеялись бы надо мной.

Соседи, кто в силах был, искать Ниночку помогали. Только так и не нашли. И лишь весной, когда стаял снег, позвонили мне из полиции и сказали, что нашли Ниночку мою. Вернее, то, что от неё осталось. Что ей перед смертью пережить довелось — страшно и представить. Изуродовали её ужасно. Ниночка. А ведь такая лапочка была. Красавица. И почти отличница. На маму свою похожа.

Мама-то её, Лена, тоже красавица была. С мужем только не повезло ей. А ведь я говорил, говорил тогда, не ходи, мол, Ленка, за него. Не ходи! Не послушалась. Лучше она знает. Любит, видите ли. И что? Двух лет не прошло, как этот кобель бросил её. Без денег, без работы, но зато с животом. Как узнал, что Лена Ниночку ждёт, так и свалил. Больше мы и не слыхали о нём ничего.

Хорошо, тогда ещё Вовка наш жив был. Помогал. Им, правда, тоже в части не так уж чтобы много платили, да и задерживали часто. Но он всё равно помогал. Сильно он нас тогда выручил. Жена-то моя, Татьяна, к тому времени уж работать не могла, дома больше лежала, сердце у неё с детства больное было. И одной моей зарплаты инженера не хватало обеспечить больную жену да дочь с грудным ребёнком.

Эх, хороший парень у нас Вовка был, жаль, что так и не женился. И погиб как мужчина. В бою. В 32-м году президент-ушлёпок нашего осколка Руси, именуемого "Демократическая Республика Московия" (сокращённо — ДеРМо), обратился к НАТО с просьбой ввести на нашу территорию свои войска. Мол, для "сохранения законности и правопорядка". А ещё ради "поддержания неизменного курса демократических реформ". А у нас уже полсотни лет одни сплошные реформы.

И когда через границу пошли эшелоны с войсками, а на подмосковные аэродромы стали садиться чужие транспортники, куцые и беззубые обломки нашей армии не выдержали. Было восстание. Сын мой, Вовка, поднял свой полк, приказал вскрыть НЗ и раздать бойцам оружие и боевые патроны. Ещё несколько подмосковных частей поддержало его. Не везде офицеры ещё окончательно спились.

Мятеж продолжался почти три недели. Три недели ребят и примкнувших к ним гражданских расстреливали артиллерией и бомбили с воздуха. И всё равно не смогли раздавить. Только использовав четыре тактических ядерных заряда, удалось остановить разгоравшееся восстание. Где-то там, в огне ядерного взрыва, сгорел и наш Вовка. И я горжусь им!

Лена моя тоже при ядерном взрыве погибла. Но не при восстании, позже. В самом начале 43-го года накопили мы с ней денег на путевку, и поехала она на два дня в Питер на экскурсию. Выправила себе визу в Балтийскую Республику и поехала. Хорошо ещё, Ниночку с собой не взяла, на две путёвки денег у нас не было. А может, лучше бы взяла. Больно уж страшную смерть Ниночка несколько лет спустя приняла. Лучше бы она, как и полтора миллиона человек, сгорела в атомном взрыве при питерском Теракте. Наверное, это было бы не так больно...

Ладно, хватит сидеть. Холодно же. Простужусь. А из лекарств мне теперь разве что чай с молоком остался доступным по цене. В аптеку заходить страшно. Ценников меньше, чем на половину моей пенсии почитай, что и не бывает. Про врача же я и вовсе молчу. В бесплатную поликлинику запись за два месяца. А в платной моих денег хватит разве что на оплату бахил при входе. Парни какие-то появились. Вид совсем бандитский. Пойду-ка я отсюда от греха. Встали!

Ох, сердце-то как ноет. Сейчас, домой приду, в кровать лягу. Мне далеко, три квартала ещё. Хорошо бы на автобусе подъехать, но там проезд целый евро стоит. Нет у меня таких денег, на автобусах разъезжать. Пешочком приходится ковылять.

Сумка какая тяжёлая. Всего-то там упаковка сухпая, собачий корм, да чёрствая булка. А всё одно, тяжело мне. Старый я совсем стал. До весны доживу ли, нет? Нет, нужно глотать таблетку, а то не доживу. Худо мне. Где она тут у меня?

Ах!! Тяжёлый удар в грудь и моя сумка вываливается из разжавшихся пальцев, а я, неловко держась за костыль, медленно оседаю на заваленный мусором заплёванный тротуар. Но сил сидеть уже нет, и я ложусь на старый мокрый асфальт. Неужели всё?

В глазах у меня темнеет, а я чувствую, что больше не могу дышать. Последним отключился слух. Я ещё успел услышать, как мимо меня, оглашая окрестности громкой музыкой, пролетел по лужам автомобиль...

Часть I

Глава 1

Сознание вернулось ко мне резко, будто кто-то нажал какую-то кнопку или дёрнул рубильник. Вот только что я лежал на мокром грязном асфальте, а теперь уже нахожусь в каком-то просторном светлом помещении. Мне тепло и уютно. Только я, отчего то, совсем не могу шевелиться. Меня очень туго связали. А во рту у меня какая-то здоровая тёплая и мягкая штука.

Выплюнув изо рта то, что там было, я попытался извернуться и осмотреться. Почему так хорошо всё видно вблизи? Ведь на мне нет очков. Но извернуться не получилось. Моё тело слушается меня очень плохо. И, к тому же, меня держит на руках какой-то исполин. Держит нежно, совсем не больно, но при этом крепко. Не вырваться. Кто это?

Исполин ласково шепчет мне: "На, на" и вновь суёт в мой рот что-то тёплое и мягкое. Неожиданно для самого себя, я пытаюсь сосать эту штуку и... из неё начинает вытекать тёплая сладковатая жидкость.

И тут я внезапно понял, что это такое у меня во рту. Да ведь это же женская грудь! И течёт из неё молоко. А исполин... да никакой это не исполин. Это обычная женщина. Она лишь кажется мне исполином. Потому, что это я — кроха.

Вовсе меня не связали. Меня запеленали. Женщина в свободном халате сидит на кровати и держит меня на руках. Это что, выходит, что я теперь — младенец? А кто я? Взглянув на лицо кормящей меня женщины, я убедился в том, что она мне совершенно не знакома. Это не моя мать. Либо, если это мать, то, значит, я — это не я.

Вот так вот. Я умер? Возрождение души в новом теле? Читал я про такое, читал. Но отчего сохранилась память? Я помню всю свою прошлую жизнь. А, может быть, все младенцы помнят свою прошлую жизнь и лишь потом память постепенно стирается? Ведь младенец не может никому рассказать о своих знаниях. Либо так, либо... кто-то что-то напутал в Небесной Канцелярии.

И всё-таки, это я или не я? Меня отбросило в своё собственное тело младенца или это тело не моё? Путешествие во времени невозможно? Ну, я думаю, для Него, для Того, кто управляет процедурой перерождения, и путешествие во времени может считаться вполне осуществимым.

Правда, эта женщина — не моя мать. Свою маму я бы узнал. Я её помню. Хотя тут тоже возможны варианты. Я помню, у неё были какие-то проблемы с молоком. Она рассказывала мне. Быть может, меня временно передали какой-то другой женщине, чтобы накормить?

Обдумывая всё это, я машинально продолжал сосать грудь. Молоко довольно вкусное, мне нравится. И это хорошо, что нравится. Другой пищи я не получу ещё очень долго. О мясе, по крайней мере, ближайшую пару лет можно и не мечтать.

Я наелся. Больше не хочу есть. Зато сильно хочу спать. Лежать на маминых руках, уткнувшись носом в её грудь, оказалось очень приятно. Мне тепло и уютно. Ой! А теперь ещё и мокро. Как-то неожиданно из меня потекло, я даже и среагировать не успел. Впрочем, что бы я мог сделать? Всё равно пришлось бы гадить в памперс.

Или не в памперс? Вроде бы, он впитывать влагу в себя должен. А мне мокро. Мне не надели памперс? Женщина слишком бедна и не может их себе позволить? Возможно. А возможно, их тут и нет. Если это тело — моё собственное, то отсутствие памперса объяснимо. Во времена моего младенчества их ещё не придумали. В СССР, по крайней мере, памперсов точно не было.

Я отвалился от груди и немного похныкал. Женщина поняла меня верно. Она ощупала мою пелёнку, улыбнулась, встала и потащила меня к столу, переодевать. Довольная. Чему так радуется-то? Впрочем, я догадался. В моём возрасте тот факт, что я нагадил под себя, никого не огорчает. Наоборот, это свидетельствует о том, что ребёнок здоров и что у него нормальное пищеварение.

С меня сняли мокрые тряпки, помыли меня тёплой водой и вновь туго запеленали в сухое, примотав мне руки к туловищу. Последнее мне не слишком понравилось, но возразить я, понятно, не мог.

Пока меня переодевали, женщина тихо разговаривала со мной. По-русски разговаривала. Я у неё был и зайкой и пупсиком и рыбкой и котёнком. Раз женщина чисто говорит по-русски, может, это всё же моё тело? Но где тогда мама?

В комнате кроме накормившей меня женщины и, собственно, меня, есть ещё двое. Спящий в детской кроватке свёрток и светловолосая женщина на взрослой кровати рядом. Но эта женщина тоже не моя мать.

Пока мы копошились с моим мытьём и переодеванием, эта женщина проснулась, потянулась и села на своей кровати. Посмотрела, как меня обматывают пелёнками и сказала:

— Ну как, покормила?

— Угу.

— Нормально всё?

— Да, хорошо покушали, покакали, а сейчас пойдём баиньки? Да, зайка? Сейчас оденемся и будем спать. И мама поспит.

— А мой всё дрыхнет. Весь в отца, такой же соня.

— Ничего, проголодается — сам проснётся.

— Лен, ты как назвать думаешь? Я своего Мишкой назову.

— Не знаю ещё. С мужем надо посоветоваться, чего он скажет. Мы имя не обсуждали ещё.

— А сама-то как хотела бы назвать?

— Ну... Надо подумать. А вообще, мне имя "Наташа" нравится. Наверное, так и назовём.

Упс. Вот теперь уже точно понятно, что это не моё тело. Оказывается, я теперь девчонка...

Глава 2

Заканчивается третий день, как я чудесным образом переместился в новое тело. Завтра нас с мамой выписывают и я, наконец-то, познакомлюсь и с папой. Первую пару дней я старательно привыкал к своему новому состоянию, осваивался в нём и учился жить в совершенно новом и непривычном ритме. Больше никаких походов по магазинам или за гуманитарной помощью, отсутствие привычных болей в спине, сердце и желудке, отличное зрение. Правда, зрение отличным стало как раз к исходу этого самого второго дня, а сначала глаза как-то не слишком слушались, изображение периодически теряло чёткость, относительно нормально видел я лишь вблизи, на полметра-метр, а вдаль что-то не слишком смотреть получалось.

Так, уже вечером первого дня приходил мой новый папа, но я его разглядеть не смог. Понятно, папу внутрь не пустили, он на улице стоял. Мама подносила меня к стеклу, делала какие-то жесты и корчила рожи человеку, что стоял снаружи. При этом мама ещё и постоянно сердилась на него за то, что тот такой бестолковый и не может прочитать по её губам, что она пытается сказать ему.

Конечно, всё это меня крайне интересовало, но у меня было три основных вопроса: Кто я? Где я? Когда я?

Ну, кто я, тут всё почти понятно. Я — новорожденный ребёнок вот этой женщины. Мама. Хм, у меня теперь опять есть живая мама! Как интересно. Пока я её мамой не могу считать, ведь я помню свою первую, настоящую маму. Прямо сейчас она для меня — чужая женщина, которая периодически суёт в мой беззубый рот свою грудь. Понятно, что раз мне два дня от роду, то и зубов у меня никаких нет и быть не может. Только вот у меня случай особый, два дня назад у меня зубов уже не было, а теперь вот их ещё нет. Зубы! У меня снова будут настоящие зубы!

Да, с тем, кто я такой, разобрались. Обычный младенец женского пола. Блин, женского! Женского!! А вот к этому я пока не привык. И непонятно, привыкну ли вообще. Это что, мне, когда я вырасту, придётся выйти замуж и рожать детей? Ну, насчёт "рожать" я, в принципе, не возражаю. Ничего неприемлемого для себя я в этом не вижу. Только вот, есть одна загвоздка. Забеременеть женщине просто так не получится, помощник нужен, иначе никак. Единственное известное исключение из данного правила — Дева Мария. Вот если так, как она, то я согласен. Вариант же сотрудничества в этом направлении с мужчиной кажется мне категорически неприемлемым, мне и думать-то противно о таком. Или это оттого, что я пока маленький? Действительно, телу три дня, а я уже думаю, как рожать стану и стану ли вообще.

Опять из меня вылилось. Хнык-хнык. Я прямо как передняя половина лошади барона Мюнхгаузена стал, с одной стороны пью, а с другой из меня вытекает. Пошли мыться и переодеваться. А вот пелёнки мама как следует обматывать не умеет. Даже у меня получилось бы лучше. Вот и ещё крупица информации собрана. Судя по всему, я у неё первый ребёнок, она пелёнки обматывать только учится. Да и выглядит она молодо, лет двадцать, если не меньше. Красивая у меня мама. Сейчас она только что после родов и устала сильно, но всё равно видно, что красивая. Мне бы лет пятьдесят сбросить, я бы за ней приударил.

Чего?! Старый мухомор, она тебе, во-первых, во внучки годится, во-вторых, это твоя мама, а в третьих, ты и сам теперь девчонка! Какой же ералаш у меня в голове! Придётся, видимо, учиться контролировать себя. Ну, с мужчинами-то всё просто. Сказала нет — всего и делов-то. Если это не насильник, то на этом все проблемы тут и заканчиваются. А как я с женским полом отношения буду выстраивать? В баню, например, вот мне как теперь ходить? У меня там башню не сорвёт? Впрочем, это всё будет в достаточно отдалённом будущем. У меня ещё есть минимум двенадцать лет, прежде чем этот вопрос вырастет в хоть сколько-нибудь серьёзную проблему. За это время я вполне могу смириться и пересмотреть свои взгляды. Кто знает, быть может, лет за двадцать женское тело убедит мужскую память и мне удастся нормально выйти замуж и в свою очередь родить ребёнка? Вон, и жених потенциальный как раз проснулся в соседней кровати. Есть, наверное, захотел.

Мама закончила обматывать меня, подняла и перенесла в мою кроватку. Там она ещё раз рассказала мне, какая я у неё замечательная и самая лучшая и предложила поспать. Послушно закрываю глазки, зачем огорчать эту девочку? Смешно, право слово. Знала бы та, о чём думает её милая Наташенька! Её в пелёнки заматывают, а она о замужестве мечтает, сопля такая.

Хорошо, с тем, кто я, в первом приближении разобрались. Мне даже свою новую фамилию узнать удалось, она была написана на двух привязанных к моим ручкам клеёночках, я их прочитать сумел, пока меня мыли. У меня теперь фамилия Мальцева, а звать меня, судя по всему, будут Наташей. Мама не дотерпела до встречи со своим мужем и своей властью так обозвала меня.

А где я? Ну, что в роддоме, то понятно. Периодически к нам медсёстры заходят, доктора. Меня пару раз уже осматривали и пупок мой мазали. Говорят, что всё нормально, вполне здоровая девочка. Но в каком городе этот роддом находится или хотя бы в какой стране?

Со страной проще. Говорят все по-русски, друг друга называют с добавлением слова "товарищ". Пока предполагаю, что это СССР, то есть я сместился по времени. Город... город угадать не могу. За окном иногда слышится шум проезжающих автомобилей. Ну и что? Узнать город я не могу по нему. Здание роддома кирпичное. Я, кажется, на втором этаже. Опять же, ну и что? Единственное, что можно предположить — я не в деревне. Впрочем, рожать маму вполне могли и из деревни привезти, в какую-нибудь районную больницу.

Осталось определиться со временем. Тут тоже всё сложно. Я знаю время своего рождения, это 23 часа и 59 минут. Тоже на клеёночке написано. А вот даты там не было. Наверное, предполагалось, что дату мама и так не забудет. Календарей нет в палате. Газет и журналов ни моя, ни Мишкина мамы не читают никаких. Но за окном на подоконнике и на деревьях лежат пушистые шапки снега, то есть сейчас однозначно зима. Осталось узнать год.

Автомобили на улице слышны довольно часто, значит здесь это явно не редкость. Питаются мамы хорошо, ограничений в еде не замечаю. Думаю, нижнюю границу можно поставить где-то в районе 1930 года. А верхнюю? Мобильных телефонов, даже самых примитивных, нет. А когда они появились-то? В позднем СССР были? Чего-то я уже и не помню, забыл. Потом же мне удалось найти более точный ориентир. Тут ни у кого не было шариковых ручек, все писали только перьевыми. Когда шариковые ручки широко распространились? Эээ... Сколько помню себя, ими всё время писали. Тогда принимаем верхнюю границу за 1970 год. Получается временная вилка в сорок лет.

Впрочем, вчера эту вилку мне удалось сократить вдвое. Когда пожилой врач осматривал меня, я заметил у него на руке часы марки "Победа". Выходит, сейчас я нахожусь между 1946 и 1970 годами. Уверен, завтра узнаю ещё точнее, потому что...

Ой, как кушать-то хочется! Кушать, кушать!! Я от голода проснулся.

За окном уже стемнело, все в комнате спят, над столом горит ночник. Мама. Моя новая мама. Какая милая девочка, она так трогательно спит, просунув руку сквозь прутья в мою кроватку. Охраняет меня. Очень жалко будить маму, но я хочу кушать! Сил нет терпеть. Кушать!! Придётся будить. Ну так, на то она и мама. Вставай, мама! Уаааа!.. Уаааааа!..

Глава 3

Мишка орёт так, будто его режут. А это всего лишь медсестра одевает его и готовит к первому в жизни выходу на улицу. И меня тоже одевают на соседнем столе. Я молчу, чего орать-то? Хотя руки у моей медсестры неприятно прохладные. Мамы наши тоже одеваются тут же рядом.

Медсестра пеленать умеет куда как лучше моей мамы. И быстрее и крепче у неё получается. Понятно, она-то каждый день этим занимается. Марля между ног, распашонка, тонкая пелёнка, толстая пелёнка, кружевной чепчик, конверт, шерстяное одеяло, ватное одеяло и, наконец, ленточка. У Мишки голубая, у меня, понятно, розовая. И вот, мы готовы. Мамы поднимают нас, и мы в сопровождении медсестёр выходим в предбанник. Там какие-то люди, радостный галдёж, цветы в руках. Мишка, вроде, успокоился, орать перестал. Хм, а я ведь тоже когда-то так встречал своих. Три раза встречал. Сначала Вовку, потом Ленку, а потом и Ниночку. Эх, Ниночка. Тут неприятный инцидент произошёл у нас.

Мужчина, к которому подошла Мишкина мама, поцеловал её, взял у неё из рук сына, а ей самой другой, более пожилой мужчина, цветы вручил. Наверное, отец, так как он её дочкой называл. Как ты, спрашивает. А Мишкина мама говорит, что всё хорошо, замечательно, и вообще ей тётя Варя сильно помогала, учила всему. Тётя Варя — это медсестра местная. Пожилая уже, ей под пятьдесят. Меня она тоже не раз пеленала.

А тётя Варя эта тут же стоит рядом, улыбается. Провожать нас вышла. Тогда пожилой мужчина подошёл к ней, достал из кармана новенькую пятирублёвую бумажку, и даёт. Вот, говорит, спасибо Вам за вашу работу. Та же его стыдить начала. Как говорит, Вам не стыдно, товарищ? За что же Вы так обижаете меня? Я что, говорит, нищенка, что ли? Это моя работа, помогать молодым мамам, и за неё мне, мол, государство платит. Действительно, обиделась.

Мишкины родственники торопливо и скомкано попрощались со всеми и свалили за дверь. Я же вспоминал, что меня так заинтересовало? Потом понял. Деньги! Пятирублёвая бумажка! Я её узнал, она была образца 1961 года! Получается, я уже установил десятилетие, в которое попал.

А вот и меня тоже передают какому-то мужчине. Мама рядом суетится с цветами и постоянно повторяет, чтобы не уронил и сильно не давил. Внутрь моего кулька заглядывает улыбающееся мужское лицо. Ну, здравствуй, папочка. Тот смотрит на меня, а я смотрю на него. Изучаем друг друга. Папа сказал, что у меня голубые глаза, а я хотел сказать ему "агу", но сумел только "э-э". Оказывается, я ещё и "агу" говорить не умею.

Пока мы с папой смотрели друг на друга, я всё время принюхивался к нему. Очень не хотелось бы мне, чтобы он курил. Жить вместе с курящим человеком некурящему неприятно. Но нет, запаха табачного дыма совсем не ощущается. Папа пах одеколоном. Потом ко мне ещё пожилая женщина заглядывала. Так как папу она называла сынком, то я с помощью своих недюжинных аналитических способностей сделал вывод о том, что это была моя бабушка.

А больше никого и не было, они вдвоём встречали нас. Папа с собой фотоаппарат принёс, и по его просьбе одна из медсестёр сфотографировала вместе маму, бабушку и папу с кульком на руках.

Затем меня закутали совсем уж плотно, накрыв мне лицо не только белой кружевной тканью, но и ватным одеялом, и мы пошли на улицу. Наверное, было холодно, но я был укутан очень хорошо, и конкретно мне было даже немного жарко.

Оказывается, нас около роддома такси ждало. К сожалению, на улице мне нос наружу высунуть не позволяли и снаружи я его осмотреть не смог. Изнутри же опознать марку автомобиля, в котором мы ехали, по кусочку видимого из недр моего кулька салона, я не сумел.

Ехали мы не слишком долго, минут двадцать. Всего за поездку счётчик нам насчитал 18 рублей и 40 копеек. Таксист же, отсчитывая сдачу, долго бурчал, что новые деньги такие неудобные и непривычные, а какой-то Петрович тунеядец, никак счётчик ему на новые деньги не перенастроит.

Стоп! Деньги! Деньги новые! В такси даже счётчик на старые цены пока настроен! Ага, вот теперь дата известна почти точно. Сейчас январь или февраль 1961 года.

Выгружаемся.

Ну, вот я и дома! Вот он, мой новый дом. Бабушка сразу, с порога, кинулась растапливать печь в углу, мама разматывала на столе мои многочисленные тряпки, а папа просто бестолково суетился вокруг и не знал, что ему делать.

В комнате и так было тепло. Наверное, папа и бабушка печь протопили перед уходом. Но бабушка всё равно затопила её опять. Вот я уже в голом виде лежу на столе и беспомощно дрыгаю в воздухе конечностями. Меня перевернули на животик, теперь я в позе лягушки. Ползти... мммм... нет, ползти не получается. И голову от стола оторвать не могу, сил не хватает.

Мама удивляется. Как это, за столько времени не обкакалась? Ага, а знаешь, как терпеть тяжело было последние минут десять? Ну, теперь уже можно расслабиться. На вот тебе, вытирай!

Бабушка резво метнулась куда-то за дверь и вскоре вернулась с миской тёплой воды. Меня протёрли тряпочкой, переодели в чистое, мама меня покормила, а затем положила спать. Всё, хочу спать. Только я не понял, почему она меня не в кровать положила? Это что, я теперь спать в выдвинутом ящике комода буду? Это, дорогие мои родители, вообще-то, в кровати спать удобнее...

Глава 4

— ...Петька, балда, вот что ты купил, что?

— Мам, говорю же, не было других, не было! Сначала там ещё жёлтые были, но как моя очередь подошла, они уже закончились. Только такие и остались.

— А я говорила тебе в центральный ехать сразу. Там бы достал.

— Дык, далеко же. Устал я после смены, думал побыстрее купить.

— Балда.

— Ладно, мам, не сердись, пусть такая будет. У нас на ужин что?

— Леночка голубцы приготовила. Хотя тебя, остолопа, и кормить бы не следовало!

— А сама-то она где?

— За хлебом побежала.

— Понятно. А когда голубцы-то сварятся? Я голодный, жуть!

— Когда рак на горе свистнет. Куда ты ужинать собрался уже? Нет уж, сыночек, сначала собери её, да проверь.

— Собрать?

— А ты как думал? Я, что ли, собирать буду? Давай-давай, собирай.

— Ну... хорошо.

— Как следует проверь, чтобы как со шкафом не получилось. Посмотри, чтобы ничего не отваливалось, крепко чтобы всё было.

— Да ладно, мам, я знаю.

— И всё равно ты балда, Петя. Это же надо было догадаться купить для маленькой девочки коляску голубого цвета! Ой, балда...

Мне коляску купили, о как! Голубую. Если чуть скосить глаза, вижу из своей кроватки сквозь решётку папину спину, который возится на полу и что-то там привинчивает. Наверное, это подарок на День Рождения.

У меня сегодня День Рождения. Мне исполнилась неделя. Уже целую неделю я не никому не нужный нищий старик, доживающий последние дни в крошечном опоганенном осколке Великой Страны, а маленький человечек, центр внимания и заботы всей семьи.

Сегодня суббота, 7 января. Несложный подсчёт показывает, что родился я 31 декабря 1960 года. Время же своего рождения я ещё в роддоме узнал, по клеёночкам на ручках. Как удивительно! Потерпел бы ещё минуту — родился бы уже в 61 году. Скорее всего, я на всю жизнь останусь самым молодым человеком 1960 года рождения. А ещё такая дата рождения говорит о том, что мой День Рождения, наверное, никто и никогда не станет отмечать. У меня вообще не будет такого праздника ни разу в жизни, он всегда будет поглощаться празднованием Нового Года.

В целом, моё новое положение мне нравится. Впереди вся жизнь, я столько всего смогу сделать, столько успеть! Ага. Всё хорошо, только вот мне открыто безрадостное будущее нашей страны. Будущее, в котором к власти в стране каким-то невероятным, непостижимым способом пришли воры и проходимцы, а наверх всплыло столько дерьма, сколько, казалось, его и существовать-то в природе не может.

Оставить всё как есть? Пусть История идёт своим чередом? Ведь, используя своё знание Грядущего, я вполне могу добиться личного благополучия, богатства и даже роскоши. Могу прицепиться на буксир к какой-нибудь сволочи, которая, как мне известно, в будущем с помощью откровенного вранья, подкупа и запугивания пролезет в Кремль. И я тоже пролезу в Кремль, вмести с прочими гнидами. Чтобы развалить и разворовать всё, за что боролись мои предки.

Бабушка, мама моего нового папы, вчера носила меня по комнате, показывала мне наш дом. Недолго носила, минут десять. Показала мне и маленькую новогоднюю ёлочку на столе, и шкаф, и сервант, и печку, и радиолу, и вид из окошка на заснеженный сад, и ходики на стене. А ещё показала висящую у окна фотографию своего мужа Степана, который теперь стал моим дедом. Конечно, бабушка не думала, что я пойму её, но всё равно рассказала, что Степан не дожил до Победы буквально несколько дней. Танк Степана сожгли, когда тот уже вёл огонь по Рейхстагу. И что, этого Степана я тоже должен предать, да?

Смешно. Крохотный живой комочек, который ещё даже и ползать не научился, рассуждает о судьбе гигантской Державы. Смех смехом, но ведь её судьба действительно сейчас в моих слабеньких, примотанных пелёнкой к туловищу, ручках. Знание Грядущего — страшное оружие. И ужасная ответственность. "Как же тяжела ты, Шапка Мономаха" — пожалуй, эти слова вполне применимы ко мне сейчас.

Беда только в том, что я не знаю, что нужно делать. Знаю лишь, чего делать НЕ нужно. Совсем как тот генерал из анекдота, который говорил: "Я не знаю, как правильно, но вы делаете неправильно". Впрочем, даже и такое знание тоже ценно. Если Страну оттолкнуть от ведущего к Пропасти пути, то она в эту пропасть точно не упадёт. Не факт, правда, что на новом пути не будет своей Пропасти, быть может, даже и более глубокой, но про наличие первой Пропасти я знаю точно, а что там будет на другой дороге — неизвестно. Как минимум, хуже не станет.

Да, День Рождения. Надо же, уже неделя прошла. Не перестаю удивляться случившемуся со мной чуду. Новая жизнь! Сказать, что я доволен — значит ничего не сказать. Вместо забвения смерти у меня новая жизнь. Целая жизнь впереди! Смущает лишь только то, что я теперь девочка. Чёрт побери, к этому я никак не привыкну! Платья, кружева, губная помада, цветы на 8 Марта — это всё ждёт меня в будущем. Ну, это-то ещё ладно, платье и кружева я переживу, не страшно. А вот практически неизбежные ухаживания за мной особей мужского пола... честно говоря, противно уже заранее. Да и с полом женским не сильно легче. Тут ситуация зеркальная. Мне придётся постоянно контролировать своё поведение, чтобы уже им не было противно находиться в одной комнате со мной. Особенно пугают, тоже заранее, походы в баню или в женскую раздевалку.

Вместе с новой жизнью я получил также новый дом и новую семью. У меня есть родители и бабушка. У всех нас одна фамилия — Мальцевы. Отца зовут Пётр Степанович, маму — Елена, а как зовут бабушку, я пока ещё не выяснил. Оба моих родителя её называют "мама".

Все вчетвером живём мы в одной комнате старого деревянного дома. Наша комната на первом этаже, но есть ещё как минимум и второй. Точно знаю это, так как иногда над головой слабо слышатся шаги. Отопление в доме печное, топим дровами, которые откуда-то периодически приносит папа.

Комната у нас не сказать, чтобы маленькая, но для четверых она тесновата. Бабушка спит за шкафом, а моя новая кроватка стоит возле кровати родителей, со стороны мамы. Маме удобно поднимать меня к себе ночью, а вот мне не очень удобно. Они ведь молодые совсем, родители мои. А когда молодые мужчина и женщина соберутся ночью в одной кровати, то что они там обычно делают перед сном? Правильно, это самое. Мне же приходится присутствовать при этом. Родители ведь меня стесняться даже и не думают — мне же всего неделя! Маме пока по-настоящему нельзя, но они всё равно пытаются хоть как-нибудь. А у меня сил нет даже отвернуться, меня как положат, так я и лежу. Хорошо хоть, веки слушаются, закрыть глаза я могу.

В целом, я думаю что, с родителями мне повезло. Папа работает на каком-то заводе. На каком именно, пока не выяснилось, все в семье его просто "завод" называют. Кем он там работает, тоже не знаю. Заметил, однако, что когда он приходит домой, руки у него... ну, не то чтобы грязные, но ко мне его не подпускают с такими руками. Пахнет же от папы после работы машинным маслом, железом и немного потом. Бабушка на пенсии, а мама сейчас в декрете, понятно.

Да, хорошие родители. Неопытные, правда. Помню, как позавчера меня купали в первый раз. Очень много бестолковой суеты, нервов. Сначала печку ещё раз протопили от души, воздух в комнате прогрелся градусов до тридцати. Потом папа под чутким руководством бабушки очень долго мыл содой корыто, а затем мама воду никак не могла получить в корыте нужной температуры. То ей вода слишком холодной кажется, то слишком горячей. Когда же температура воды её устроила, то уже папа начудил. Ему сказали чуть-чуть марганцовки насыпать, он и рад стараться. Насыпал чуть-чуть. Щепотку. Мужскую, ага.

Воду пришлось вылить, она приобрела густой тёмно-бордовый, почти чёрный, цвет. Я всё достаточно хорошо видел, так как за процессом наблюдал с бабушкиных рук, положив ей свою голову под подбородок, а ручки на плечи.

Но справились кое-как, искупали меня. Отравленную воду вылили, папа натаскал в вёдрах новой, ещё раз протопили печку. В общем, часа два развлекались. Я даже успел за это время поспать у бабушки на руках и во сне описать ей домашний халат.

Завтра же меня ждёт новое испытание. Прогулка. Завтра воскресенье и меня готовятся вывезти в новой коляске на улицу. Папа как раз закончил сборку, снял одно колесо, и сейчас чем-то смазывает ось. Не разберу отсюда, чем. Тавот, что ли?

Что ж, поеду завтра гулять. Быть может, хоть из коляски мне удастся установить, в каком городе я теперь живу?..

Глава 5

...Да что же она творит-то, девчонка безмозглая?! И этот балбес сидит, улыбается, рот до ушей, хоть завязочки пришей. Ох дети, ну дети ведь сами! Их учить и учить ещё! Пороть! Ой, новый берёт! Бабушка, спаси меня скорее! Бабушка!!

Сегодня с утра бабушка с папой ушли по магазинам, а я с мамой остался дома. Договорились пойти гулять со мной после обеда. Часа через три папа вернулся, а бабушки дома нет пока. Так вот, папа вернулся довольный-довольный весь. Продукты он принёс. Ну там, хлеб, масло, молоко, макароны, сахар, ещё что-то, из кровати не вижу что. Это-то ладно, это ничего страшного. Но! Этому мальчишке страшно повезло. В магазин завезли апельсины! Папа отстоял два часа и купил целых три килограмма. Три килограмма апельсинов! Он бы и больше купил, но больше трёх килограммов в руки не давали.

Папа купил апельсины и принёс их домой! Твою ж мать!!

Апельсины — дефицит. Купить их не просто. Но папа смог, купил. Принёс домой и сразу стал угощать ими свою Леночку. То есть, мою маму. А та, девчонка бестолковая, стала их есть! Уже четвёртый ест, а папа ей пятый чистит над тарелочкой. Ребята, вы совсем дураки, что ли? Она же кормящая мать! Ой, что будет, что будет!

Со страха я громко орать начал, таких истерик я ещё не закатывал. Вымазанными в апельсиновом соке руками мама достала меня из кроватки, распахнула халат и стала затыкать мой рот грудью. Я сначала изворачивался, пытаясь выплюнуть сосок, но мама гораздо сильнее. А потом я передумал отворачиваться, а наоборот стал усиленно сосать. Быстрее, нужно съесть побольше, пока эта дрянь в молоко не поступила.

Мама сидит на стуле, кормит меня, а папа ей апельсиновые дольки по одной прямо в рот вкладывает. От, дуралеи, а! Пару раз и мне на голову апельсиновый сок из маминого рта капал. Родители же довольны. Ах, какая девочка у них, ах, какой папа молодец, апельсины принёс, ах, маме нужно хорошо питаться, ах, сколько витаминов! Бестолочи.

Наконец, когда мама уже шестой апельсин доедала, вернулась из похода бабушка. И вот тут-то началось! Крики, слёзы, хватание за сердце. Меня у мамы сразу отняли, маму отправили в туалет со строгим наказом немедленно проблеваться, папа же, как лось, понёсся по магазинам с категорическим приказом не возвращаться без детской молочной смеси, стеклянных бутылочек и сосок. Пусть как хочет, так и достаёт...

— ...А, явился-незапылился! Принёс?

— Принёс, мам. Вот они.

— Лена, воду ставь греться, прокипятить нужно сначала.

— Хорошо.

— Петька, что стоишь столбом? Выкладывай на стол, раздевайся, да руки мыть живо.

— Угу. Как вы тут?

— Наташеньке кушать уже давно пора, а Лене я сейчас боюсь её давать, а то, как бы ещё хуже не стало.

— В каком смысле "ещё хуже"?

— У неё реакция пошла. Бестолочи, разве можно апельсины давать кормящей матери?! Да ещё шесть штук сразу!

— Что с ней случилось-то?

— Сыпь вон высыпала. И на ручках, и на животике, и даже на спинке немного. Ночью следить надо, если температурка поднимется, будем неотложку вызывать. Ты чего так долго-то?

— Так, мам, воскресенье же. Закрыто везде.

— А где же взял тогда? И почему коробочка вскрыта?

— Я к Сашке ездил, у них попросил. Потому и долго так.

— Куда, куда к ребёнку с грязными руками?! А ну, умываться, живо!

— Мам, вода закипела почти.

— Бери бутылочку, покипяти хорошо. А соску не кипяти долго, пару минут — и хватит, а то разварится. Петь, а Петь?

— Чего?

— Ну, как там у Сашки, видел дочку-то его?

— Угу.

— На папку-то похожа?

— А то! Вылитый Санёк. Она уже и садится сама, и на четвереньках ползает. Даже вставать пробует иногда. Вставать, правда, пока не получается.

— Ничего, научится. Рано ей вставать, года же нет ещё.

— Конечно, научится. А вы-то как? Ходили гулять-то?

— Ходили. Замучались всем соседям объяснять, что там у нас не мальчик, а Наташенька. Остолоп ты, Петенька. Балбес. Разве же для девочки голубые коляски покупают?!

Да, мама с бабушкой меня на улицу сегодня выкатывали на новенькой коляске. Мама несла меня, а бабушка коляску вытащила из дома, полозья зимние на колёсах укрепила, меня положили внутрь, ещё раз накрыли поверх одеяла и мы поехали.

Только я ничего не видел, мне белую тряпочку подвесили от ветра и снега. Потому я по-прежнему не знаю, в каком городе живу.

Несколько раз действительно какие-то люди подходили, здоровались, поздравляли маму и спрашивали, как назвали мальчишку. Под ногами бабушки и мамы скрипел снег, полозья коляски ровно скользили по дорожке, кузов коляски слегка покачивался на пружинах, а за бортом шёл слабый снег и периодически каркали вороны. Под моими многочисленными одеялами мне было очень тепло. Я обкакался и, с чувством честно выполненного долга, заснул...

Глава 6

Жизнь младенца невероятно скучна и однообразна. Я ем и сплю. Сплю и ем. Если я не ем — значит, я сплю. Если я проснулся — значит, мне пора есть. К счастью, хоть бессонницей я теперь совершенно не страдаю. Спать хочется почти постоянно. И никакой внешний шум не отвлекает. Теперь я могу спать даже рядом с работающим экскаватором (проверено). Разбудить меня может только чувство голода.

Из развлечений у меня есть две висящие над моей кроваткой яркие разноцветные птички, на которых можно смотреть, и также разноцветные деревянные шарики на моей коляске. В отличие от птичек, шарики можно не только смотреть, но и трогать руками. Впрочем, ни птички, ни шарики мне совершенно не интересны. Ведь младенец я лишь внешне.

Ещё у меня игрушки есть. Погремушки, неваляшка, маленький резиновый мячик и самая главная игрушка, единственная, которой я пользуюсь — игрушечный дверной ключ тёмно-малинового цвета. Он сделан из мягкой резины, в длину примерно сантиметров десять и у него большая овальная ручка, за которую мне удобно этот ключ держать и которую я так люблю жевать.

Я постоянно жую этот ключ. Дёсны у меня чешутся сильно. Вроде, всего четвёртый месяц идёт, зубам рано вылезать. Но дёсны всё равно чешутся. А ещё и слюни текут. Надоели эти слюни, сил нет уже. Текут и текут, я их глотать не успеваю.

Помимо игрушечного ключа из доступных мне развлечений есть ещё радио. То есть, на самом деле это радиола, она ещё и пластинки умеет играть, но пластинки редко заводят. Только на 8 марта и на 23 февраля такое было. Радио же в нашей комнате работает практически постоянно. Телевизора нет у нас, а радио есть.

Баба Рита опустила верх у моей коляски и подложила мне под спину подушку, чтобы я, полулёжа в коляске, тоже мог видеть, что происходит снаружи. К уголкам моего корыта, у меня в ногах, приделаны два маленьких красных флажка. Они сейчас слабо трепыхаются на ветру. Солнышко выглянуло. Весна, наступает весна, хотя снега пока ещё много на улице.

Родители на работе сегодня, а мы с бабой Ритой поехали встречать его. Ну, в смысле, баба Рита меня повезла, моего мнения, понятно, никто не спрашивал. Говорить ведь я ещё не могу, хотя сказать "агу" уже в состоянии и голову держать научился, и перевернуться со спины на живот и обратно тоже могу. Днём я всё время теперь с бабой Ритой, папиной мамой. Она кормит, купает и гуляет меня. Кормит баба Рита меня молочной смесью, которую мы с ней ездим получать на молочную кухню. Кстати, редкостная гадость, мамино молоко гораздо вкуснее. Вот, и сегодня она меня повезла. Только сегодня необычная прогулка, совсем необычная.

А сколько же тут народа! Вроде бы пятница, рабочий день, но столько людей! Мимо нас с бабой Ритой проходит группа малышей с воспитательницей. У каждого ребёнка флажок в руке, они парами идут мимо, улыбаются мне и машут этими флажками.

Очень много флагов, самодельных плакатов, транспарантов. И пусть транспарант — это всего лишь большой кусок картона с неумелым рисунком, прикреплённый к неошкуренной рейке, а плакат — лист ватмана с крупной кривоватой надписью: "УРА!". Ну и что? Словами трудно передать это ощущение всенародного ликования, чувства Победы. Вокруг сотни, тысячи улыбающихся лиц. Праздник! Сегодня Праздник у всей Москвы, да, наверное, и всей Страны.

Моя коляска мимо группы школьников проезжает. У них что, опять уроки отменили, как и позавчера? Наверное, отменили.

Позавчера я с самого утра с огромным нетерпением ждал начала. Баба Рита протопила печь, покормила и распеленала меня, перевернула на живот и оставила так ползать по кроватке с голым задом, в одной лишь рубашке. Сама же она нагрела воду и принялась стирать в тазике мои пелёнки. А я ползаю и извожусь от нетерпения. Ну, когда?!

Наконец, по радио звучат знакомые позывные: "Широка страна моя родная" и Левитан сообщает долгожданную новость. Баба Рита как услышала — так и застыла. В одной руке намыленная пелёнка, в другой стиральная доска. Неподвижно стоит и, кажется, не верит.

Дверь распахивается и без стука к нам врывается соседка, которую родители называют Анной Петровной, а баба Рита — Нюркой. Она тоже пенсионерка, как и баба Рита. Так вот, врывается эта Нюрка и с порога кричит: "Ритка, радио слышала?!".

Меня быстро одели, и мы выбежали на улицу. Все новость уже знали. Люди собирались кучками перед уличными громкоговорителями, следили за последними сообщениями, улыбались, радовались, обнимались. Пожалуй, это для всех была первая по-настоящему всенародная радость после Победы.

Мы из нашего двора на улицу вышли. А там уже толпы народа, кажется, вся Москва в тот день ликовала. Баба Рита меня на руках таскала, без коляски. Она мне мою новую белую шубку надела и в ней носила. Только эта шубка явно была сильно на вырост куплена, для следующей зимы. Пока же она мне руки вместе с пальцами покрывала, а ноги — ниже колен.

Стали подходить радостные возбуждённые школьники. Из их разговоров я понял, что все уроки у них оборвались прямо на середине. Потом была линейка, а затем их распустили по домам. О занятиях в такой день не могло быть и речи. Да учителя и сами пребывали в таком возбуждении, что преподавать были не в состоянии.

А потом я устал. Захотел есть и устал. К тому же, опять обкакался. А что вы хотите? Телу-то три с половиной месяца. На улице было очень интересно, но я устал. Пришлось немного похныкать, чтобы баба Рита унесла меня домой.

Когда вечером я проснулся, меня помыли, накормили, и мы опять вышли на улицу. Уже почти стемнело, но праздник продолжался. Из домов вынесли столы и стулья и расставили во дворе. Дворик у нас не очень большой все друг друга знают. И меня теперь тоже тут по имени знают. Угощение, играющий патефон на столе, песни под гармошку. Баба Рита тоже стопарик маханула вместе со всеми. А потом и ещё один.

Вернулись с работы папа с мамой. Мама, как оказалось, на том же заводе работала, что и папа. Вместе с ними ещё человека три-четыре пришли, одной компанией. И они тоже с того же завода. Так вот, вернулись, папа залез на стул ногами, попросил тишины, а потом сказал, что в честь такого дня их цех сегодня выдал полторы дневных нормы!

Ну, новый повод для радости. Водки пришлось достать ещё из заначек. Потом к нам во двор на шум праздника с улицы завернула компания молодых черноволосых парней. Не то грузины, не то осетины, в темноте не разобрал, да и похожи они. И наши этих парней без угощения не отпускали.

Что дальше было, помню плохо. Я опять устал и обкакался. Кажется, жгли бенгальские огни, а пара черноволосых парней плясала под гармошку и откуда-то взявшийся бубен лезгинку.

Ой, замечтался я. Баба Рита достаёт меня из коляски и поднимает на руках вверх, над головами толпы. Люди вокруг меня волнуются, кричат, машут флажками, но на проезжую часть не выходят, на тротуарах все стоят, с обеих сторон дороги. Вот кто-то из толпы бросил на мостовую букет цветов. А вот ещё, ещё. Зрение у меня теперь отличное, так что я всё очень хорошо разглядел. Вот он!

В сопровождении кортежа мотоциклистов, стоя в открытой машине, по центру улицы едет, улыбается и машет рукой первый космонавт человечества, Юрий Алексеевич Гагарин...

Глава 7

— ...Товарищи, ну что вы всё о войне да о войне? У нас ведь сегодня ещё один праздник, товарищи!

— Да, точно. Действительно, что ж мы про именинницу-то нашу забыли? Нехорошо.

— Давай, Сань, наливай.

— Сейчас. Лен, тебе что налить?

— Ну, морс давай, что ли. Сейчас выпьем, и я кормить пойду на кухню.

— А вам?

— Давай шампанское, Саша.

— Как вы эту кислятину пьёте, я не пойму. Гадость такая.

— Это водка ваша гадость. А шампанское хорошее.

— Так, внимание, а теперь, товарищи, слово предоставляется ударнику коммунистического труда, бригадиру-станочнику, счастливому отцу и просто хорошему человеку, товарищу Александру Игоревичу Круглову!

— Гм. Дорогая моя дочка Леночка, от всей души поздравляю тебя с твоим первым в жизни Днём Рождения, желаю тебе счастья в жизни, здоровья и мирного неба над головой. Желаю, чтобы ты никогда не прошла через тот ужас, через который довелось пройти нам. И я очень рад, что родилась ты в такой светлый и радостный день. В день, когда вся страна, вся наша Советская Родина, отмечала пятнадцатилетие нашей великой Победы. Ура, товарищи!

— УРА!!

Виновница торжества, годовалая девочка Леночка, сидела на коленях у своей матери, которую мне представили как тётю Галю, держала в правой ручке кусочек копчёной колбасы и с задумчивым видом мусолила его во рту. Взрослые выпивали, Елена сюсюкала со мной и пыталась увлечь меня старыми погремушками Леночки, а Мишка и Вовка играли на полу в солдатиков.

Это мы в гости приехали, к старому папиному другу дяде Саше. Долго ехали, сначала на метро, а потом и на автобусе. Мы все приехали, и родители, и баба Рита. Сегодня тут двойной праздник отмечают — День Рождения Леночки и одновременно День Победы. Леночка вроде меня, у неё тоже никогда собственного праздника не будет. Она ухитрилась 9 мая родиться.

Насколько я понял из разговоров за столом, тот высокий седой подполковник, что во главе стола сидит, какое-то время заменял отца моему папе, когда тот был маленьким. Куда девалась баба Рита, я выяснить не сумел, но она отчего-то за папой смотреть не могла и папа жил в семье этого подполковника. Звали подполковника кто Лёнькой, а кто Леонидом. Широкоплечий мужик с длинным, пересекавшим правую бровь, кривым шрамом на лбу назывался "дядя Саша". Этот дядя Саша был младшим братом подполковника Леонида. И так они вот все и жили несколько лет втроём в одной комнате — Леонид, дядя Саша, да мой папа. Потом же Леонид женился, и стали они жить уже вчетвером. А ещё потом родилась у Леонида дочка, которую назвали Леной, и стало их уже пятеро.

Тьфу ты, Лена. Ну, настырная же, сил нет. Чего привязалась ко мне? Она всё пытается играть со мной. Ей сейчас четырнадцать лет, уже не девочка, а почти девушка. Суёт мне игрушки, погремушки, книжки с картинками. Никак не угомонится. Я для неё — невероятно забавная игрушка. Именинницу Леночку спасла её мама, а я, значит, остался тыл прикрывать. И теперь эта Елена до меня всё докапывается.

Я так понял, мой папа и дядя Саша — практически братья, вместе росли. Правда, дядя Саша лет на семь-восемь старше моего папы, но всё равно общаются они как равные. А вот подполковник Леонид, старший брат дяди Саши, он-то и был у них за взрослого. Сначала я недоумевал, с чего бы это моего папу баба Рита отдала на попечение совершенно чужому человеку. Но постепенно понял, хотя это и не мне рассказывали, а Вовке, но я тоже слушал.

Подполковник Леонид виноват. Во всяком случае, он сам себя считает виновным, и разубедить его в этом не получится никому. Это в Берлине случилось, 30 апреля 45-го года, перед самой Победой. Наши штурмовали Рейхстаг, танк, которым командовал Леонид, поддерживал их, и в этот момент танк подожгли фаустники. Из горящего танка спаслись все, кроме механика-водителя. Тот не успел. Своего люка у него не было, а через люк в башне он не успел, так как туда ему было далеко, и он вылезать должен был самым последним. Да, этим самым механиком-водителем и был мой дед, гвардии старший сержант Степан Мальцев. Вот командир Леонид и чувствовал себя виноватым перед его семьёй. Был ли он на самом деле виноват, то не знаю. Может, и вправду какой косяк с его стороны случился и если бы он не ошибся, то все остались бы живы. Не знаю. Но, как бы то ни было, Леонид после войны взял на себя ответственность за судьбу семьи погибшего по его, как он считал, вине водителя. Фактически, он моему папе отца заменил.

У самого Леонида двое детей. Дочка Елена 14 лет (тьфу, да не хочу я эту раздолбанную погремушку держать, отстань ты от меня) и сын Мишка 10 лет. У дяди Саши, младшего брата Леонида, тоже двое детей — пятилетний сын Вовка и дочка Леночка, которой сегодня годик исполняется.

Взрослые выпили — кто водку, кто шампанское, а кто и морс, после чего моя мама встала, достала меня из кроватки Леночки, куда меня засунули, и пошла на кухню кормить. И тётя Галя пошла тоже свою Леночку кормить. Той хоть и год уже исполнился, но всё равно питается она в основном молоком. Ещё с нами Елена увязалась, посмотреть, как кормят. Любопытно ей, видите ли.

Через несколько минут моя мама и тётя Галя сидели рядом на табуретках, держа нас с Леночкой на руках, мы с Леночкой увлечённо сосали, а Елена внимательно наблюдала за процессом, периодически уточняя заинтересовавшие её детали.

Насколько я понял, Елена с родителями и братом вчера прилетели из Ленинграда. Специально прилетели, отметить День Рождения Леночки и День Победы. Как и когда Леонид с семьёй переехал в Ленинград, я не знаю, про это не говорили сегодня. Знаю только, что в Ленинграде они живут уже несколько лет, хотя Елена родилась ещё в Москве, вот в этой самой однокомнатной квартире, где мы сейчас и находимся.

Чёрт, в туалет хочу. Уже могу этот процесс контролировать, но всё равно приходится гадить в штаны. Как же надоело это! К сожалению, горшок пока никто не предлагает, хотя сидеть я вполне способен, если меня поддерживать. Мог бы и в горшок это сделать, но увы. Окружающие считают, что до горшка я пока ещё не дорос.

Елена выпросила меня у мамы, хочет сама помыть и переодеть. Нашла игрушку, тоже мне. Меня раздели на кухне, после чего Елена неловко подхватила мою тушку и потащила в ванную. О, у них тут горячая вода в кране есть. Цивилизация, не то, что у нас дома. Уй, вода же горячая, куда ты суёшь меня, балда?! Блин, а теперь холодная.

Елена вытащила меня из воды (кстати, помыла неважно, даже без мыла), воровато оглянулась на закрытую дверь, а затем расстегнула себе блузку, достала оттуда грудь, подняла меня и суёт мне в рот грудь. Поиграть в маму ей захотелось. Девчонка. Грудь красивая, мне нравится. Конечно, ещё не выросла до конца, но даже то, что есть сейчас — уже красиво.

Тьфу, настырная, не унимается. Ладно, ладно, пососу немножко, а то ведь не отвяжешься. Пахло от Елены совсем не так, как от мамы. От мамы пахло... мамой, а от Елены просто чистой кожей и, почему-то, ромашками. Наверное, мыло такое. Я лежал на руках у Елены и делал вид, будто пытаюсь высосать из её подростковой груди молоко. Та же счастливо сопела и тихонько хихикала. По-моему, ей было щекотно.

Наконец, девчонка наигралась. Она оторвала меня от себя, застегнулась, и мы с ней вернулись обратно на кухню, одеваться. Моя мама велела Елене сначала обсыпать меня тальком, что та и сделала, от души сыпанув примерно втрое больше, чем было необходимо. Мальчишки притащились, смотреть, как меня одевают. Чего, в зоопарке, что ли? Вовке зрелище быстро надоело, и он свинтил, а Мишка остался. Конечно, Вовка-то часто видит, как Леночку переодевают, а для Мишки это в новинку, ведь он младший.

Мишке было так интересно, что он неосторожно нагнулся надо мной, и когда меня запихивали в ползунки я... опп, извернулся и стащил с Мишкиной головы шляпу. Они с Вовкой себе шляпы из газет сделали и Мишкину я смог схватить. Мишка тянет свою шляпу к себе, а я не отдаю. Он тянет, а я не отдаю, двумя руками держу. Порвём же!

Тогда Мишка наклонился и принялся силой разжимать у меня пальцы рук по одному. Нет, ну это уже наглость! Реветь мой новый детский организм начинает очень легко. Чуть что не так — сразу хочется зареветь. Тут я не стал сдерживаться и заревел в полную силу, тем более что и на самом деле было больно.

Разумеется, мне сразу пришли на помощь. И моя мама, и Леночкина, да и от Елены Мишке досталось. Чего малышку обижаешь? Отдай, говорят, ей эту несчастную шапку, пусть поиграет, а себе новую сделай. Вон, есть же ещё газеты. Мишка немного поворчал, но отцепился.

Да! Газета! Я газету захватил, ура! Мятая? Не беда. Старая? Да не такая уж и старая, это от 5 мая газета "Правда". Только она не целиком, первый и последние листы, середины нет. Ну и ладно, хоть такая.

Меня, крепко сжимающего в ручках шляпу из газеты, перенесли обратно в кроватку Леночки. Елена, наконец-то отстала от меня, её к столу позвали. Вот, теперь я без помех могу насладиться чтением.

Жалко, что ручки у меня пока такие неловкие. Пока я эту шапку разворачивал, порвал немного. Да плюс она и до меня была порвана, да ещё и когда Мишка отнимал её у меня, тоже порвалась и помялась. Уже не газета, лохмотья.

Ничего, и такую прочту. Что тут у нас? Угу, день печати, газета отмечает День Рождения, принят закон о борьбе с тунеядством, досрочно закончили посевную. На последней полосе небольшая заметка о первом в СССР человеке, родившемся в седьмом десятилетии двадцатого века. Понятно, у газеты День Рождения, вот и наклепали такую статейку о рождаемости. Какой-то мальчишка из Куйбышева. О, Куйбышевский горсовет вне очереди выделил квартиру его семье, раз он первым в десятилетии родился. Чёрт, обидно. Вот потерпел бы я минутку, нам бы квартиру дать могли. Очень обидно. А дальше там что? Ой! Это же про меня написали! Последний гражданин СССР, рождённый в 1960 году — девочка из Москвы Наташа Мальцева. Точно, это ведь я!

Так, как бы эту статейку родителям показать-то? Ага, Елена подходит, на ходу утирая губы рукой. Вот ты-то мне и поможешь! Куда, куда ты руки протягиваешь, у тебя пальцы ведь в жире. Иди руки помой, грязнуля! Не слушается, вытирает жирные пальцы о Ленкину пелёнку (так, чтобы взрослые этого не заметили) и опять мне погремушку суёт. Да нафига она мне? Ммм... А как вкусно у неё изо рта жареной курицей пахнет! Я тоже курицу хочу! Только вот зубов нет. Хотя снизу два уже лезут, мама ещё не знает, а я чувствую их языком.

Показываю Елене статью, вот, смотри! Та же отпихивает мою руку с газетой и суёт мне медвежонка. Да ты сюда смотри, балда! На, читай! Выбрасываю медвежонка из кровати, тычу пальцами в статью и издаю звуки. Что-то вроде: "Ууу, уууу". А Елена смеётся. Смотрите, говорит, как Наташенька смешно в газету играет, как будто читает её.

Да посмотри же ты сюда, дылда! Мячик. За борт мячик. Смотри сюда! Уточка для купания. За борт уточку. Вот, газета! Игрушечная корова. За борт... чёрт, не лезет корова между прутьев, слишком толстая.

Пока я с коровой боролся, Елена всё же уцепилась взглядом за фамилию "Мальцева" в газете. Взяла газету в руки, почитала, подумала, а потом говорит громко:

— Дядя Петя, тётя Лена, а тут не про вашу Наташеньку в газете написали?

— ГДЕ?!

Глава 8

...Вжик-вжик, вжик-вжик, вжик-вжик, вжик-вжик...

Мой папа и дядя Саша пилят доски двуручной пилой. Мама копает в земле ямку, тётя Галя стоит рядом с ней и держит в одной руке саженец тополя, а в другой — лейку с водой. Баба Рита дала Леночке свой палец и водит её кругами, а Леночке ходить кругами не интересно и она всё время пытается приблизиться к пасущимся невдалеке голубям. Только голуби никак не соглашаются играть с Леночкой в интересную игру "Выдерни перо из хвоста" и при её приближении разлетаются.

Я сижу в своей голубой коляске и любуюсь на царящий в нашем дворе кавардак. Со всех сторон до меня доносятся визг пил, стук молотков, многоголосый людской гомон. Вот какой-то крупный седоватый мужчина в тельняшке заехал себе молотком по пальцу, и все окружающие сразу узнали много нового об этом молотке, гвозде, недоделанной лавочке и их совместной и весьма насыщенной интимной жизни.

У меня праздник сегодня, мне впервые в жизни дали кашу. Чуть-чуть, всего одну ложечку, но мне дали кашу! Рисовую. До этого-то я всё время только жидкую пищу принимал, но теперь и каша будет, ура! А зубы у меня есть уже, целых четыре штуки на нижней челюсти! И ещё два сверху пробиваются, я чувствую их.

Солнышко ярко светит. Леночка увидела рыжую кошку и тянет в её сторону бабу Риту. Кошка же опасность в виде Леночки пока не заметила и продолжает с очумевшим видом наблюдать за суетой во дворе. Сегодня воскресенье, шестое августа, и у нас тут воскресник.

С самого утра жильцы дома высыпали на улицу, работать на очистке и благоустройстве двора, а то тут строители как насвинили, так всё и бросили, за собой даже не убрали. По всему двору куски засохшего цемента, обломки труб и досок, кирпичи, обрезки труб и другая дрянь вроде старых дырявых вёдер и погнутых лопат. Свинарник, одним словом.

Дом наш совсем новый, его всего месяц назад сдали. Даже не все квартиры ещё заселить успели. А неделю назад и я со своими родителями в эту новую пятиэтажную "хрущёвку" переехал. Да-да, нам дали квартиру. Двухкомнатную квартиру в новом доме. Бесплатно. Удивительно, верно? Квартиру — бесплатно!

Переезд, понятное дело, с ремонта начался. Побелили потолок, переклеили обои, перекрасили стены на кухне. Кстати, потолок белили почему-то мятным зубным порошком. А я раньше не знал, что им белить можно. Зато теперь у нас в квартире всё время пахнет мятой. Может, выветрится потом запах? Обои же повсюду, кроме кухни, наклеили весёлого лимонного цвета. Старых обоев, которые наклеили строители, я не видел, но, по словам родителей, это было нечто ужасное.

Квартирка, конечно, вовсе не большая, но по сравнению с тем, что было — небо и земля. Две комнаты, кухня, ванная, газовая плита и газовая колонка. Теперь никакой возни с печкой, дровами, нагревом воды. Папа вообще говорит, что мыть посуду в таких условиях — одно удовольствие. И купаться дома теперь можно не только мне, но и родителям, а то раньше им приходилось раз в неделю в баню ходить, дома-то не больно помоешься. И негде и воды нет горячей. Вообще-то, и холодной тоже нет, в нашем старом доме вовсе водопровода не было, за водой на колонку с вёдрами ходили.

Но теперь всё, теперь как люди заживём. Папа даже говорит: "Как баре". И у меня теперь своя собственная отдельная комната есть! Осталось мебелью только обзавестись. У нас из мебели пока лишь моя кроватка, пара табуреток, да старый комод, в верхнем ящике которого я жил первые три дня после роддома. А больше ничего нет, родители пока на полу спят, всё остальное в старом доме осталось, у бабы Риты. Она-то с нами не переехала, по-прежнему живёт в стареньком деревянном домике.

Как ни странно, получить новую квартиру нам помогла как раз та майская статья в "Правде", где меня вскользь упомянули. Нет, мы и так в очереди на жильё стояли, и даже не так уж и далеко от её начала, но всё равно, своим ходом очередь до нас дошла бы лишь года через два или три. А так старый папин друг и почти брат дядя Саша как-то смог пропихнуть в завкоме решение выделить нам квартиру вне очереди. По-моему, он их просто "на слабо" взял. Типа, как же так, куйбышевскому мальчишке квартиру дали, а мы что, хуже?

Что интересно, семья дяди Саши тоже квартиру новую получила в этом же доме. Это ведь их завод дом-то строил, для своих рабочих. Дядя Саша там давно в очереди стоял уже, причём даже в какой-то льготной, что ли. У него-то по документам выходило, что условия проживания ещё хуже, чем у нас. Ведь хоть и жили они в отдельной однокомнатной квартире, но это была квартира подполковника Леонида. Да, реально тот со своими уже несколько лет жил в Ленинграде, но квартира всё равно оставалась за Леонидом. Вот и выходило, что в однокомнатной квартире сразу восемь человек проживают, две семьи. По-моему, это просто путаница какая-то в документах или чьё-то разгильдяйство.

Впрочем, неважно. Теперь дядя Саша, его жена тётя Галя, сын Вовка и мелкая Леночка будут жить с нами в одном доме. Даже в одном подъезде. И вообще, они соседями нашими стали. У них квартира абсолютно такая же, как и у нас. Только мы на третьем этаже живём, а они на четвёртом, прямо над нами. Мой потолок — это пол для Леночки и её брата. Кстати, а где он?

Не вижу, народу во дворе много, а Вовки не вижу. Почему родители не смотрят за ним, вдруг потеряется? На воскресник, кажется, весь дом вышел. Мусор собирают в кучи, деревья сажают, сколачивают лавочки и столики, песочницу новую сделали, качели на другое место перетащили, выровняли и покрасили. А, вон он, Вовка. Нашёл я его. Мне не видно было, так как его от меня мужик в тельняшке загораживал, сейчас же тот отошёл в сторону, и я заметил, как Вовка красит зелёной краской новенький столик для игры в домино.

Ой, ну он и свинтус! Да кто ж разрешил-то ему красить, поросёнку такому? Штаны и коленки он себе уже уделал. Правую сандалию — тоже. Насчёт левой не уверен, мне её просто не видно. Так, теперь и рукавом мазанул по уже окрашенной части стола, причём и сам этого не заметил. Ну, молодец, ничего не скажешь, молодец!

А родители куда смотрят? Ага, папы наши выставляют по самодельному уровню столешницу, мамы поливают тополь, а баба Рита утешает Леночку, которая ревёт, так как не может поймать кошку. Ох, никакого порядка! Ну, родители-то ладно, ребята молодые совсем. Но баба Рита-то какого лешего не смотрит за ребёнком? А ведь она специально сегодня приехала к нам, чтобы за детьми приглядеть, пока взрослые работать будут. Ну, и где этот пригляд? Почему ребёнок безнадзорный ходит по двору с кисточкой в одной руке и консервной банкой с краской в другой?

Так, а это ещё что такое? Дверь соседнего с нашим подъезда резко распахивается, и оттуда бегом вылетает наш управдом, Сергей Фёдорович. Бегом! А надо сказать, что этот Сергей Фёдорович — человек довольно-таки упитанный. И он бежит! Не понял, что за спешка. Его вот только что, буквально пять минут назад, к телефону позвали через открытое окно на первом этаже. И тогда он шёл нормально, неспешно, даже важно. И что у него там случилось за пять минут, такого, что бежать нужно, как на пожар?

А Сергей Фёдорович подбежал к тому самому столику, который красил Вовка и, не обращая внимания на то, что пачкает в зелёной краске свои кремовые брюки, на этот стол, пыхтя, вскарабкался. Выпрямился, и оттуда закричал на весь двор:

— Товарищи! — Работа тотчас остановилась, все смотрят на взволнованного управдома. — Дорогие товарищи!! Ура, товарищи! Наши второго космонавта сегодня запустили в космос, по радио срочное сообщение ТАСС передали! Товарища Германа Титова! УРА!!!

Ой, что опять началось! Шум, визг, вопли. Управдома даже качать на руках хотели, но так как весил он явно хорошо за центнер, то из этой затеи ничего не вышло. Впрочем, тот не ушибся и совсем не обиделся. Такой же довольный встал с земли и полез обниматься к мужику в тельняшке.

А Вовка... Вовка, нет! Нет!! Умммм... Вовка. Прежде, чем орать и восторженно поднимать вверх руки, баночку с краской нужно было поставить куда-нибудь. Интересно, а шампунь эту краску возьмёт, или Вовке придётся теперь наголо стричься? Потому что ходить с покрашенными в зелёный цвет волосами совсем не эстетично. К тому же, покрасил он себе не все волосы на голове, а только чуть больше половины...

Глава 9

— ...Ну, чего там у них?

— Да всё нормально, Лен. Сидят на полу, играют. Наташка всё ходить пытается, только её ноги не держат, падает.

— Не ушибётся?

— Да нормально всё, Лен. Успокойся.

— Всё-таки мне боязно. Может, обратно засунем их?

— Не надо. Нашу-то ещё можно, а Леночке полтора года уже. Сколько можно в кровати сидеть? Тем более, она уже почти научилась сама вылезать оттуда. Свалится ещё, не дай бог.

— А не продует их на полу?

— Не продует, у нас тепло. Ребята, перестаньте вы спорить, давайте лучше чай пить. Пирога вчерашнего ещё больше половины осталось.

— Ну, давай. Здорово ты, Галка, пироги печёшь. Говоришь, в детдоме научилась?

— Ага. Нас там тётя Маша всех учила. Это ты её пирогов не пробовал. Вот она пироги пекла — вот это пироги! Куда там моим-то. И близко не похоже.

— Всё равно твои вкусные очень. Да садись, садись, чего топчешься? Мы и сами отрежем себе. Санька, включай уже, пять минут всего осталось, пусть прогреется.

— Сейчас. Чур, кусок с цветочком мой, его не ешьте!..

Ура, свобода! Меня впервые на волю выпустили! Ленка-то уже давно по дому свободно ходит, а меня вот в первый раз из кроватки достали и оставили без присмотра. Ну-ка, встать попробуем. Тихонечко, тихонечко, за шкаф держимся. Всё, стою! Я стою на ногах! А теперь... шаг! Совсем малюсенький шаг, самый первый шаг в жизни. Я могу ходить!

Да, могу. Но пока больше не надо. На четвереньках оно как-то привычнее перемещаться. О том, чтобы отойти от шкафа, не может быть и речи. Ни-ни, в пространство не пойду, иначе упаду всенепременно.

Ленка подошла. Ага, она-то уже хорошо ходить научилась, даже бегать может. Конечно, ей ведь завтра полтора года будет, а мне только одиннадцатый месяц идёт, рановато мне ходить. А что это у неё в руке такое? Блин, это же один из Вовкиных солдатиков. Интересно, как она его смогла стянуть? Солдатиков у Вовки вовсе не дофига, всего штук тридцать, и нам с Ленкой он их не даёт. Ну, мне-то они и не нужны вовсе, а Ленка ещё до солдатиков не доросла.

Так, в рот давай его совать теперь, да? Понятно, как ещё можно играть в солдатика, если не облизывать его? Блин, она же пораниться может, солдатик-то металлический! Силой я его отнять не смогу, Ленка сильнее. Можно зареветь, кто-нибудь заглянет к нам и заберёт у ребёнка опасную игрушку. Но зачем отвлекать взрослых, пусть сидят, им же там интересно, они всё никак не привыкнут, эффект новизны для них пока ещё не прошёл.

К счастью, характер Леночки я уже достаточно хорошо успел изучить. Я уселся на пол, взял в руку игрушечную уточку и принялся её обсасывать, издавая при этом довольное урчание. Естественно, Леночка не утерпела, как я и думал. Я был атакован и спустя пару минут борьбы уточки лишён, Леночка сама стала эту несчастную обслюнявленную уточку сосать. Зато пока мы боролись, я сумел ногой загнать потерянного Леночкой в пылу схватки солдатика под шкаф.

Пора? Нет, лучше подожду ещё минут десять, пусть они посильнее увлекутся, а то вдруг обернётся кто-нибудь и застукает меня. Я Зловещее Преступление задумал совершить. Хе-хе, похититель в ползунках.

Мне же очень скучно. Я ведь всё время спать не могу, иногда просыпаюсь. И маюсь от безделья. Ну, чем можно заняться в возрасте одиннадцати месяцев? Количество доступных занятий воображение вовсе не поражает, приходится признать. Конечно, игрушки есть у меня. Вернее, у нас с Леночкой. Я настолько много времени провожу с ней, что все игрушки давным-давно перепутались и сейчас даже и родители часто не могут сказать, кому из нас что покупали.

С одеждой проще, всё-таки Леночка почти на семь месяцев старше меня, а в таком возрасте это очень много. Так что подавляющее большинство моей одежды — это старая одежда Леночки, из которой она выросла. Кроме того, нельзя забывать, что Леночка и сама младшая сестра, у неё брат есть. Так что многие вещи сначала она донашивала за своим братом, а потом уже они доставались мне. Конечно, это ненадолго, ведь Вовка мальчик. Очень скоро Леночка не сможет носить его вещи, так как они мужские. Но на первый год жизни старые вещи старшего брата нам вполне подходили. Вот и сейчас на мне надеты неоднократно штопаные ползунки с вышитой на лямке надписью "Вова".

Леночке надоело сосать уточку и она полезла ко мне бороться. Блин, да отстань ты от меня! На вот тебе машинку, давай мишку посадим в неё. Вот, видишь, как интересно. Сиди, катай, а я на дело пойду. Родители, кажется, хорошо так увлеклись уже, есть шанс проскочить.

Мы часто к Кругловым в гости заходим, а они к нам. А в будние дни меня нередко вместе с Леночкой оставляют на попечении её бабушки Зины. А иногда моя баба Рита приезжает, и тогда уже Леночку могут оставить с ней. Вот так мы и ходим постоянно в гости — то они к нам, то мы к ним. Причём зайти можно даже в том случае, если хозяев дома нет. Мало ли, может, забыли что во время последнего посещения, такое случалось не раз.

Входные двери на квартирах в нашем доме стоят достаточно хорошие, прочные, из натурального дерева. Конечно, с тем могучим стальным монстром, что стоял на двери моей квартиры в старом мире последние пять лет и сравнивать смешно. На ту дверь я три года копил, но уж как поставили её — жить стало спокойнее. Ту дверь взрывать нужно было, проще и быстрее в стене пролом сделать, чем такую дверь вскрыть. Там даже вспомогательный двигатель к ней в комплекте шёл, а то руками тяжело открывать и закрывать. Да плюс два крохотных "глазка". Ну, то есть малюсенькие дешёвые видеокамеры, смотреть на то, что снаружи происходит. Конечно, просто посмотреть хватило бы и одной камеры, но, а вдруг она сломается? Вероятность же того, что из строя выйдут две камеры сразу, близка к нулю. А если не работают оба "глазка", открывать входную дверь категорически не рекомендуется, даже в случае пожара. Обязательно нужно, чтобы кто-то заслуживающий доверия проверил, что творится снаружи. Настоящих же старинных глазков в виде застеклённого отверстия в хороших дверях не делали, чтобы через такой глазок нельзя было выстрелить.

И здесь, в новой квартире, глазков в дверях тоже не было. Обычно дверь открывалась изнутри после нескольких звонков даже без предварительного вопроса: "Кто там?". Поначалу меня это несколько удивляло, но потом я узнал такое, что вовсе в осадок выпал. Ключи. Ключи от нашей входной двери подходили к доброй четверти квартир в доме! По всему дому строители поставили всем совершенно одинаковые замки, и как-то там у них так получилось, что ключом от верхнего замка частенько можно было открыть чужой замок. Правда, не в своём замке ключ поворачивался неохотно, но поворачивался же! И открывал этот замок. Это только верхних замков касалось, не нижних, но нижними мало кто пользовался, они как-то расположены неудобно для взрослого человека, закрывали обычно только на верхний замок. Во всяком случае, и мы и Кругловы всегда на один замок запирались и ключи от наших квартир были взаимозаменяемы.

Что удивительно, никого это особо не смущало, и менять замки в дверях люди не больно-то и спешили. Да даже и такие-то ключи хранили невероятно халатно. Когда меня носили по лестнице, я неоднократно видел приколотые кнопками к дверям записки вроде: "Ключ у тёти Паши" или "Ключ в почтовом ящике", или даже: "Ключ под половичком". И что, не воруют? С такими-то порядками?

Пока Леночка усердно катала в игрушечной деревянной машинке маленького медвежонка, я дополз до загораживавшей выход из Ленкиной комнаты решётчатой загородки, приподнялся на коленях, и, насколько возможно тихо, отомкнул запиравшую её щеколду. А дальше по коридору, тихо-тихо, чтобы родители не заметили. Впрочем, те, как и родители Леночки, были своей новой игрушкой увлечены. Они ещё не наигрались в неё. В нашей квартире пока такой штуки нет, а вот Кругловы купили себе. Хотя, конечно, по нынешним временам стоит эта хреновина довольно порядочно, целых 192 рубля, почти папина зарплата. Да плюс ещё и платить за неё нужно ежеквартально.

Вот это, честно говоря, для меня открытием было. Оказывается, этот сундук сейчас полагается регистрировать на почте по месту жительства и раз в квартал платить за то, что он в квартире стоит и пыль собирает. В позднем СССР такого точно не было, но сейчас, стало быть, есть.

Моя цель близка, вон она, уже вижу, на трюмо валяется. Кругловы неосторожно оставили её в коридоре. Вот сейчас сопру и почитаю. Ну, скучно ведь мне, читать вообще нечего, мне взрослых книг не дают. Конечно, ничего интересного я не вычитаю, скорее всего, но хоть какое-то развлечение. Тут со скуки не то что такую книгу читать начнёшь, таблицы Брадиса и то увлекательным чтением покажутся.

А вот и трюмо. Приподнялся, хвать! И скорее назад, пока не застукали. Хорошо, что Вовка гулять ушёл на улицу, а то бы он остановил меня. Вовка большой, ему шесть лет уже, на следующий год в школу. Он даже в садик и из садика сам ходит, один. Благо, новый садик недалеко и дорогу переходить нигде не нужно.

Из зала доносится смех, что-то смешное там у них. Сегодня, вероятно в честь праздника, новую программу запустили — КВН, первый выпуск. Хотя праздник вроде как вчера был, но сегодня ведь 8 ноября, он продолжается. Родители пьют чай с пирогом и приобщаются к цивилизации, осваивая новейшее достижение советской радиоэлектронной промышленности. Я же успешно вернулся из своего рейда, прикрыл за собой загородку, чтобы Ленка не вырвалась, поудобнее уселся на полу и открыл на первой странице тоненькую голубенькую книжку с нарисованным на обложке деревянным уродцем, который родителей сейчас развлекает.

Читаю: "Телевизор "ЕНИСЕЙ". Описание и инструкция по эксплуатации". Ну, и как тут у нас телевизоры-то строят?..

Глава 10

...Ням-ням... Ммм... Вкуснотища!! Мясо! Колбаса!

Мне кусочек копчёной колбасы дали. Вкусная — жуть! К сожалению, всего восемь зубов в наличии есть, не больно-то пожуёшь. Приходится вот так мусолить во рту, захлёбываясь слюнями.

Сегодня знаменательный день, сразу столько событий! Во-первых, Новый Год. На дворе 31 декабря и вот-вот наступит следующий, 1962 год. Во-вторых, у меня сегодня самый первый в жизни День Рождения. В-третьих, мне колбасу дали. Не смейтесь, на мой взгляд, это самое важное событие и самый лучший подарок. Если бы вы знали, как мне надоели все эти бесконечные молоко, смеси, кефир, ряженка, каши, творог! Мяса мне почти не дают, чуть-чуть, в виде сваренных на пару крошечных несолёных котлеток. А тут колбаса, копчёная!

Ай!! Блин, колбасу уронил я на пол. Вот, засада. Ну что я такой неуклюжий, постоянно всё из рук валится! Не руки, а хваталки какие-то. Показываю маме, на коленях которой сижу, что колбаса упала и говорю: "Дай". Говорить я уже начал, пока не много, чтобы не шокировать окружающих, но мой словарный запас Ленкиному практически не уступает, а та уже и несложные фразы способна строить.

Мама нагнулась, подняла с пола обмусоленный кусочек колбасы и сунула его в рот. В свой. Чёрт, а мне?! Недолгое хныканье, фраза: "Мама, дай", и вот у меня в руке кусочек солёного огурца. Честно говоря, я бы предпочёл колбасу, но огурец тоже неплохо.

Мы все, я, родители, баба Рита, Кругловы (вместе со своей бабой Зиной) сидим в квартире у Кругловых за накрытым праздничным столом и смотрим по телевизору новогодний концерт. Удивительно, но это чудо ещё ни разу не ломалось, исправно показывает картинку. Правда, для этого нашим с Ленкой папам пришлось неделю сооружать грандиозное двухметровое сооружение, а потом ещё и крепить его снаружи на стене дома, опытным путём установив местоположение, при котором телевизор работает лучше всего. Но зато уж когда установили, качество изображения и звука резко улучшилось. С комнатной антенной "Енисей" ловит сигнал совершенно отвратительно.

Интересно, а до какого часа сегодня телепередачи? В обычные дни вещание ведётся с 6 до 13 часов, потом перерыв, и вечером с 16 до 23. Но сегодня-то 31 декабря, могут и до полуночи растянуть вполне.

Папа и дядя Саша уже почти добили первую бутылку, и обсуждение событий в Лаосе у них плавно перешло на происходящее в Сирии. Маме и бабушке это не интересно, так что они концерт смотрят, Вовка играет в соседней комнате, а Леночка стянула одну шпротину и красиво размазала ту рукой по белой скатерти.

С кухни возвращается тётя Галя. Ух ты, вот это курица! А пахнет-то как, ммм!.. Только мне, наверное, не дадут. Мне только понюхать достанется сегодня. Обидно.

Блюдо с дымящейся курицей водружено в центр стола, Леночка обругана и уведена мыть руки, баба Зина пытается спасти скатерть, а папы переключились на недавний захват Индией португальских колоний.

Ой! Мама, отдай! Не отдала, сама съела. Вот, жадина. Такой огурец вкусный был, а она отняла. Ну и что, что на платье капал, постирала бы потом. Сама бы попробовала держать огурец такой неуклюжей рукой, мусолить его восемью крошечными зубками, и при этом не капать. Конечно, накапаю. Платье ей жалко, видите ли. Так сняла бы, зачем вообще надела на меня?

Да, вот оно, свершилось. Сегодня впервые в жизни на меня надели платье. Девчонка, что ж поделаешь? Платье — это один из моих подарков, я только не понял, на Новый Год или на День Рождения. Это белое, с кружевным воротничком, платье специально для меня сшили. Знаете, кто сшил? Ни за что не угадаете. Его Ленкин папа сшил, дядя Саша. Он, оказывается, шить умеет довольно неплохо, у него и швейная машинка собственная есть. А ещё я тут не так давно узнал, что он, держитесь за стулья, он и вязать умеет! Потрясающе! Никогда бы не подумал.

Помимо платья ещё подарили пару новых ползунков, чепчик, небольшую куклу, которую мне уже удалось удачно втюхать Ленке, и набор деревянных кубиков с буквами. Честно говоря, как-то не очень много подарков, я думал, что их будет больше. Мне кажется, родственники нагло воспользовались тем, что День Рождения у меня с Новым Годом совпал, и в этой связи половину подарков просто зажали.

Концерт по телевизору закончился и стали передавать новости. Ну чего, мне спать, вообще-то, пора, на часах восемь вечера. Дорогие родители, вы же не станете годовалого ребёнка тут до полуночи держать, я столько не выдержу, расклеюсь. К счастью, в этом вопросе мама была со мной солидарна. Она унесла меня на кухню, покормила грудью (ага, молоко вдвойне вкусней, если после огурцов), потом дала немножко каши, затем горшок, мыться и отбой.

Спать меня в кровать Вовки положили, тому разрешили не ложиться до полуночи, чему Вовка рад был неимоверно. Единственное, что несколько сдерживало его радость, так это опасения за собственную кровать. Он боялся, что я ему её обдую, как здорово это умеет делать Леночка, Вовка прекрасно знал. Но моя мама клятвенно заверила Вовку, что такого не случится. Проситься на горшок я стал уже в семь месяцев и с тех пор кровать ни разу не обделал.

А за пять минут до наступления Нового Года мама меня разбудила и вынесла к народу. Телевизор был уже выключен, вероятно, даже в такую ночь передачи велись не до полуночи. Однако, работало радио, по которому наш лысый кукурузник рассказывал стране, как у нас всё здорово, а в следующем году станет ещё лучше.

Ярко горела люстра над столом, заспанная Леночка клевала носом на руках у своей мамы, явно уставший, но всё равно довольный Вовка держал в руке зажжённую палочку бенгальского огня, а на зелёной ёлке в углу чуть покачивались ёлочные игрушки и с полдюжины настоящих конфет "Мишка на севере". Мой папа принялся разливать шампанское, дядя Саша же встал и достал из шкафа здоровенную хлопушку.

А ровно в полночь, одновременно с двенадцатым ударом курантов на Спасской башне Кремля, хлопушка в руках у дяди Саши взорвалась с оглушительным грохотом. А тот отчего-то грустно так улыбнулся и совсем негромко сказал:

— С Новым Годом...

Глава 11

— ...и всегда оставались такими же красивыми, как и сейчас. Вам же, дорогие наши девочки, желаю крепкого здоровья, хорошо учиться в школе, а потом, когда вы вырастете, встретить свою половинку и выйти за неё замуж. Чтобы родить нам с Сашкой много-много внуков.

Нда. Внуков. Этого папа, я думаю, не дождётся. От меня не дождётся, Ленка-то не как я, она нормальная, у неё дети, скорее всего, будут. Со мной же дело худо в таком вопросе. Конечно, ещё остаётся шанс на то, что это просто юный возраст виноват, а когда начнётся половое созревание организма, то мозги у меня на место встанут. Только вот мне кажется, что шанс сей не особо велик, я бы на него не закладывался.

8 Марта случилось. Как в моём старом мире иногда шутили, "День мести за мужской дезодорант". То есть когда на 23 февраля женщины дарили мужчинам всякую ненужную фигню, а через две недели получали в ответ другую фигню.

Впервые в жизни мне цветы подарили. Это папа с утра куда-то уходил, а через полчаса вернулся и принёс букет маме и одну белую гвоздичку мне. Вот так, теперь я по другую сторону и 8 марта уже не я дарю цветы, а мне.

Помимо цветка папа ещё подарил мне маленького заводного цыплёнка. Ух ты, цыплёнок! Это же мой, мой цыплёнок, я его узнал! Ну, спасибо тебе, папа, вот за это спасибо. Цыплёнок. Дело в том, что у меня в прошлом детстве был точно такой же цыпленок, и я его помню. Наверное, цыплят у меня было даже несколько, так как они очень непрочные и в детских руках быстро ломаются. Но уж этого-то я сохраню. Главное — спрятать его от Ленки, а то отберёт.

Папа, было заметно, доволен тем, что ему удалось угодить мне с игрушкой. Я всё утро таскался по квартире с этим цыплёнком, даже во время умывания он со мной был. Мама пару раз заводила мне этого цыплёнка и тогда он начинал жужжать механизмом и дёргаться. Но я опасался того, что от частого использования игрушка быстрее сломается и, улучив момент, стянул металлический ключик и засунул его под матрас кровати родителей.

Самого же цыплёнка я спрятал в нижнем ящике комода, за полотенцами. В комод Ленка не лазает, когда приходит в гости. А так обычно я все игрушки, что мне покупают, таскаю к Ленке, да там и "забываю" их. Кругловы периодически проводят переучёт игрушек, отбирают примерно половину и относят мне, но через какое-то время игрушки постепенно вновь переезжают к ним.

После завтрака (омлет дали, я уже не одну кашу ем!) мне помогли одеться, мама постучала ручкой ложки по газовой трубе на кухне, после чего мы все втроём пошли за Ленкой. Блин, какую же шубу мне в прошлом году купили огромную! Она до сих пор мне сильно велика. Рукава-то мама закатала, это не страшно. Но так эта шуба ещё и длинная, ходить мешает. А ещё она тяжёлая, мне кажется, я в этой шубе до школы ходить буду.

Дядя Саша открыл нам, и мы застали обычную для утра выходного дня картину. Сердитая тётя Галя сидела в кухне на табуретке и запихивала остатки каши в ревущую Ленку. А та плакала так горько, будто у неё воздушный шарик лопнул или мячик потерялся или ещё какое настоящее горе случилось.

Моя мама всегда удивлялась такому. Она тётю Галю искренне не понимала. Как же так, говорит, Галь, ей ведь почти два года, почему ты не даёшь ей есть самостоятельно? Она считала, что стоит перед ребёнком поставить тарелку с не слишком гадкой едой и дать относительно чистую ложку, как ребёнок тут же примется кушать. Ну, так ведь весь её личный опыт об этом и говорил.

То же самое и с ночным горшком. Ленка до сих пор нередко дула в постель, не просыпаясь. А со мной такого не случалось. Операции под названием "приучать к горшку" моя мама не проводила вовсе. Ведь я прекрасно и без неё знал, что такое горшок и для чего он нужен. И когда моя мама беседовала с тётей Галей или другими молодыми мамами, она искренне удивлялась их трудностям. Она на полном серьёзе считала, что ребёнок на уровне инстинкта знает, как нужно пользоваться ночным горшком.

С моей кормёжкой у родителей тоже не было ни малейших проблем. Я всегда ел то, что мне давали, каким бы мерзким на вкус это ни казалось. Я же знал, что откровенной отравы мне не подсунут. И ещё я знал, что в подавляющем большинстве случаев родители всё равно заставят ребёнка съесть то, что они ему сварили. Только есть всё это придётся с рёвом и остывшее. Так что лучше съесть тёплым, вкус хоть немного не такой мерзкий будет. Ленка вон дождалась, пока у неё каша остынет, теперь сидит, ревёт и давится холодной.

Да плюс тётя Галя ещё нервничает. Она когда торопится, всегда нервничает, я заметил. А Ленка видит, как её мама нервничает и от этого давится кашей ещё сильнее. Да, нужно было раньше маме по трубе постучать, когда мы только начали одеваться, а не перед самым выходом сигнал "мы идём, одевайтесь" давать.

Это тётя Галя придумала такую связь. Часто бывает нужно передать какую-то информацию, и чтобы не таскаться по пустякам на другой этаж, для передачи простых сообщений можно по трубе постучать, такой стук хорошо различим.

Тётя Галя в юности о море мечтала, хотела на флот пойти, но что-то там не получилось у неё. Война, Блокада, эвакуация, детдом в Алтайском крае. В общем, не сложилось, да и непросто для девчонки в мореходку поступить. Но хоть и стала тётя Галя, в конце концов, вагоновожатой трамвая, любовь к морю она сохранила. И систему связи по газовой трубе она придумала по аналогии с корабельной флажной системой связи.

У нас и у Кругловых на кухне особая тетрадка лежит, где условный стук записан. Причём сигналы можно комбинировать друг с другом. Несколько десятков сигналов в тетрадке. Там даже на всякий случай есть такие ни разу пока, к счастью, не применявшиеся сигналы, как "пожар" и "на помощь!". Самый же часто употребляемый сигнал, это "не понял, повтори".

Наконец, Леночка домучила свою кашу, и тётя Галя принялась вливать в неё кефир. Так как мне было жарко в моей белой шубке, то мы с мамой вышли на улицу, а папа остался ждать Ленку. Вышла эта копуша только минут через двадцать, когда я уже своей игрушечной лопаткой проковырял в слежавшемся снегу возле лавочки дырку почти до земли.

Долго гуляли, часа два. Весна, солнце, синицы поют. Ночью снег выпал, но сегодня солнце выглянуло, начало подтаивать. Вовку нашли, он из дома с самого утра уже убежал строить с другими мальчишками снежную крепость. А мы с Ленкой снеговика построили. Ну, как построили. В основном, конечно, папа строил, а мы так, под ногами только путались. Хотя в снегу извозились капитально, мама нам два раза мокрые варежки меняла.

А где-то в час захватили Вовку и все впятером вернулись обратно. Праздник же! Мы все праздники у Кругловых справляем, потому что у нас дома нет самого главного украшения праздничного стола, как почтальон Печкин в пока ещё не нарисованном мультфильме будет говорить. Вот и сегодня тоже у них собираемся, ещё баба Рита подъехать должна. Тётя Галя даже попросила нас с Ленкой погулять, им там нужно убраться и подготовиться.

Вернулись мы, значит, с прогулки, а взрослые Кругловы чем-то недовольны. Оба. Поругались, что ли? Оказалось нет, не поругались. Этот деревянный сундук "Енисей" всё-таки сломался. Причём, собака такая, гарантийный срок у него всего полгода, и эти полгода окончились десять дней назад. Я даже порадовался за советских электронщиков. Надо же, как точно они рассчитали, когда этот уродец издохнет.

Мы разделись, умылись, посидели на горшках (только я и Ленка, конечно). Наши папы с умным видом постояли перед деревянным ящиком, потыкали пальцами кнопки, повертели переключатель программ, пару раз включили его и выключили. Лучше не стало, темноволосая женщина на экране "Енисея" под звуки собственной песни всё так же плавно и величаво уплывала вверх за пределы экрана, одновременно с этим всплывая снизу своей верхней частью.

Хм, как-то странно он "сломался". Очень похоже на сбитую настройку частоты кадров, в книжке от телевизора такой случай рассматривался, даже картинка схожая нарисована была. Хотелось бы узнать, после каких действий он так стал себя вести, но мне об этом не расскажут. Я и спросить-то такое не смогу. Папы разложили на столе карту Москвы и инструкцию по эксплуатации капризного прибора, а затем принялись выискивать адрес ближайшего телеателье. Почитать саму инструкцию перед этим они не удосужились. Вернее, нашли там фразу о том, что ремонтом и настройкой должен заниматься работник телеателье, да на этом и успокоились.

А тётя Галя показывает мне и своим детям новые занавески в комнате, она специально к празднику их повесила, пока мы гуляли. Красивые, спрашивает? Пошли гурьбой занавески смотреть. Ну, понятно, телевизор же у окна стоит. Вероятно, пока снимали старые занавески и вешали новые, случайно заднюю стенку ему задели, да настройки и сбили. Причём и сами того не заметили.

Звонок в дверь. Ага, это баба Рита приехала. Все пошли её встречать, здороваться, помогать раздеться. И пока в комнате никого не было, я, пыхтя, подтащил к телевизору детский деревянный стульчик, влез на него, и стал вращать ручку частоты смены кадров. Экран "Енисея" мне в зеркало на шкафу видно. Неважно, что под очень острым углом, я же не смотреть кино собираюсь, мне только добиться нужно, чтобы кадр стабилизировался, а не ползал по экрану.

Кручу. Сначала тётка стала уползать вверх и вползать снизу ещё быстрее. Ага, я на верном пути, но крутить нужно в другую сторону. Медленнее, медленнее, ой, вниз поползла, чуть отыграем обратно и... оп, остановилась! Только вот слинять с места преступления я не успел, в комнату вошли взрослые. А я так и стою на стульчике рядом с телевизором.

Здрассти. Телемастера вызывали?..

Глава 12

— ...Ленка, ну что ты за хрюша, а? Посмотри на себя! Всё изгваздала, всё. Как поросёнок, честное слово! Я всё маме расскажу, так и знай. Почему Наташа не измазалась, а ты вся в каше? И тряпка уже мокрая, вытереть нечем. Давай, я сам доем, а ты вставай, умываться пойдём. И побыстрее, а то молоко остыло уже, пока ты копалась с кашей. Кошмар, ребёнку почти два года, а она кашу сама есть не умеет, обливается. Что мне тебя, до пенсии с ложечки кормить, как маленькую, да?

Всё так же недовольно бурча, Вовка уводит сестру в ванную умываться. Это он у своей матери нахватался, у тёти Гали. Та тоже постоянно Ленку пилит, когда она ест медленно или пачкается за столом. Честно говоря, мне кажется, что тёте Гале просто обидно за свою дочь. Ведь наверняка она сравнивает её со мной, не может не сравнивать, мы же всё время рядом. И сравнение это однозначно получается не в пользу Леночки. Я явно опережаю её в развитии, у меня и речь лучше, и ем я быстрее, аккуратнее и без рыданий за столом, а ещё почти могу самостоятельно одеться. У меня только платье на спине застегнуть не получается, а всё остальное проделать я способен и без посторонней помощи. К тому же, Ленка до сих пор в постели писается, вот её маме и обидно, что дочь отстаёт, ведь я же младше более чем на полгода!

На самом деле, никуда, конечно, Ленка не отстаёт. По-моему, она даже чуть опережает сверстников в развитии и именно благодаря моему постоянному присутствию рядом. Она же, как обезьянка маленькая, всё повторяет. Например тому, что после прогулки первым делом следует помыть руки, и только потом уже идти играть — этому она у меня научилась.

Вовка вернулся из ванной. Ну, конечно, сестру мыться повёл, а колонку забыл включить, её же ему мама всегда включала. Вовка подтащил стул к висящей на стене газовой колонке, залез на него ногами и потянул рычаг. Колонка весело загудела пламенем.

Заодно, чтобы времени не терять, Вовка решил молоко нам согреть, как его мама велела перед уходом. Он включил газ и потянулся за спичками на окне. Не достаёт. Сходил за спичками, зажёг одну, но теперь ему кастрюлька на плите мешает поджечь конфорку. Задул спичку, переставил кастрюльку. А газ-то включён ведь! Что же он делает, поросёнок такой! Снова чиркнул спичкой... не зажглась, ещё раз... не зажглась, ещё... сломалась. Новая спичка...уронил на пол. Ещё спичка... блин, взорвёмся сейчас!

Не взорвались, однако. С третьей попытки Вовке удалось зажечь спичку и донести её до конфорки. Оттуда как полыхнёт! Мальчишка от неожиданности едва на пол не свалился. Ладно, хоть дом не подожгли, спасибо и на том.

Пока Вовка ходил отмывать от каши Ленку, я тарелки в раковину перетаскал. Если тарелку двумя руками держать, то я её не роняю. Отмытая от каши Ленка захотела в туалет, и Вовка повёл её на горшок. Ага, а за молоком на плите кто следить будет? Наташа Мальцева? Блин, так мне же не видно, что там происходит в кастрюле!

Хотел я на всякий случай газ уменьшить и... не смог этого сделать. Кто придумал такие тугие ручки на плите сделать? У меня сил не хватает повернуть её даже двумя руками. Или это специально от детей шаловливых страховка?

Пока с ручкой плиты боролся, молоко всё-таки убежало. С громким шипением потекло через край кастрюли и, конечно же, немедленно залило газ. Кухня наполнилась дымом, запахло горелым молоком.

На мои панические вопли: "Вова! Вова!!" тот бегом вернулся в кухню. Следом за ним, на ходу подтягивая трусы, прискакала и Ленка. Ага, только вот что делать в случае подобной аварии Вовка не знает. Ну, что кастрюлю нужно с плиты снять он догадался, а вот о том, что эта кастрюля горячая, не подумал, голыми руками схватил её.

Хорошо, что двигаться я начал ещё до того, как Вовка за ручки схватился. К тому времени, как он с воплем выпустил кастрюлю из рук, мы с Ленкой уже падали в сторону коридора. Ленка сильнее и тяжелее меня, но не намного, с разгона сбить её с ног я могу.

Кастрюля укатилась под стол, а верещащий от боли в обожжённых руках Вовка метнулся к кухонной раковине. Ну да, только колонка-то всё так и продолжает гореть, а в ванной кран закрыт, то есть внутри водопроводной трубы вода уже успела неслабо нагреться. Естественно, из крана потёк кипяток, что ещё больше добавило энтузиазма Вовкиным прыжкам на месте с размахиванием руками.

Вовка прыгает и дует на руки, Ленка ревёт в коридоре (она ушиблась и испугалась), по полу растекается молочная лужа, а я вспомнил, что газ-то из погасшей конфорки продолжает идти. На Вовку надежды мало, того больше боль в руках занимает, а ещё он как-то ухитрился одну из тарелок в раковине разбить. А может и не одну, снизу не видно, я только звук слышал. Вот, блин, горе-нянька! Пришлось мне с плитой разбираться. Повернул я всё же эту несчастную ручку, хоть и с большим трудом. Попили молочка, называется. Кроме того, вскоре выяснилось, что Ленка так спешила прибежать на кухню, что впопыхах свой горшок опрокинула. Содержимое, понятно, растеклось по коридору.

Нас с Ленкой сегодня на попечении её брата оставили, он у нас за старшего. Взрослые все на первомайскую демонстрацию ушли, а мы втроём дома остались. Вот, как раз сейчас по радио передают репортаж с Красной площади, как там колонны трудящихся проходят.

Наконец, дети успокоились. Ленка проревелась, Вовка перестал прыгать и дуть на руки, зовёт нас в комнату сказку слушать. Право устранять разгром на кухне он мужественно решил уступить своей маме, когда та вернётся домой. Ну куда, куда, какую сказку? Ты газ в колонке выключил, обалдуй?!

Нет, всё-таки рано пока Вовку за старшего оставлять. Мне пришлось минуты две тыкать пальцем в колонку, пока Вовка её выключить догадался.

Потом все втроём в детскую прошли и в кресло уселись. Мы все в одно кресло влезли — Вовка посередине, а я и Ленка по бокам. Кресло широкое, нам даже не тесно было. Это кресло раскладывается, ночью на нём Вовка спит, а утром его собирают.

Вовка нам вслух малюсенький рассказик про домики для утят из мартовской "Мурзилки" прочитал. Ему в школу только осенью идти, но читать уже кое-как умеет. Да, по слогам, запинаясь, с ошибками, но прочитал ведь! Пока Вовка с рассказом боролся (особенно сложным оказалось для него слово "водоплавающая", которое он так и не осилил), я успел прочесть всё, что было на обеих открытых страницах, и начал придумывать Коварный План Похищения. Хочу этот журнал умыкнуть, хоть такой почитаю. А то у меня из художественной литературы есть только лишённые обложки лохмотья книжки про Колобка. Лохмотья потому, что эту книжку однажды нашла Ленка.

После чтения Вовка гулять нас повёл на улицу. О том, что перед этим Ленку нужно на горшок посадить, он, разумеется, не подумал. Она же описается на улице! Пришлось мне, так сказать, личным примером Вовку к нужной мысли подводить.

Затем цирк с одеванием Ленки ещё был. Меня-то не нужно одевать было, я и так в уличной одежде был, только кофту да шапку сверху надеть и всё, а вот сестру Вовка минут двадцать одевал. И всё равно майку надел задом наперёд, правый чулок — вывернутым наизнанку, а шапку застегнул не на ту пуговицу, отчего она вся перекосилась. Ладно, наплевать, пошли так. Ленка взяла с собой на улицу игрушечную лопатку для копания снега, а Вовка чёрный деревянный пистолет, которым он невероятно гордится. Где Ленка в мае месяце собирается найти столько снега, чтобы его можно было копать, я не понял, но останавливать её не стал. Хочет она таскаться с лопатой — пусть.

Спустились вниз, вышли на улицу, поздоровались с бабульками у подъезда, которые обругали Вовку и правильно застегнули Ленке шапочку. Ленка хочет на качели и на горку, а ещё она не знает, куда деть ненужную лопатку. В результате, лопатку оставили у подъезда под охраной бабулек, а сами поплелись в сторону качелей. Хотя я бы, конечно, с гораздо большим энтузиазмом присоединился к пенсионерам, "забивавшим козла" чуть в сторонке.

Но до качелей мы не дошли, ребята набежали, мальчишки. Человек десять, наверное, от пятилеток до младшеклассников, все с оружием. Оружие разное — у кого винтовка деревянная, у кого автомат с трещоткой. У одного металлический пистолет с пистонами и самодельная деревянная сабля. Вовку нашего с собой зовут, они команду собирают. Айда, говорят, Круглый, с нами в войнушку.

Вовке, как я вижу, и самому хочется пойти, только куда же он нас с Ленкой денет? Одних ведь нас не оставишь, мало ли что. Да и на качелях мы сами кататься не сможем. Ленка, кстати, уже на качели карабкается, только самостоятельно залезть туда у неё не получается. И тогда старший из мальчишек, третьеклассник по кличке "Заяц", говорит, а пусть, мол, они тоже с нами играют.

Это как? Вот тут я не понял, как. Ленке же двух лет ещё нет, а мне нет даже и полутора. Как мы с ними играть будем? Но Заяц всё объяснил. Мы с Ленкой вроде как будто пленные будем, нас фашисты в плен захватили и угнали в Германию на работы, а потом пришли наши и всех освободили. Ребятам идея понравилась, так они ещё не играли. Ленка тоже согласилась оставить качели в покое для того, чтобы поиграть вместе со старшими, мне же вовсе всё равно было, раз в домино с пенсионерами нельзя, тогда можно и в плен к фашистам.

Мальчишки поделились на две команды и игра началась. "Наши" убежали готовиться к атаке, а "фашисты" взяли в плен меня с Ленкой и повели "в Германию". Главным фашистом был тот самый Заяц, он вжился в роль и постоянно бросался фразами типа: "Шнелль", "Guten Tag", "Mein Namen ist Adolf" и "Рюсский свин".

В качестве "Германии" мальчишки выбрали лавочку около трансформаторной будки. Меня с Ленкой привели туда и велели сидеть и работать на благо фюрера. Чего делать, правда, не сказали. Наверное, сами придумать не смогли.

И вот я с Ленкой сижу на лавочке и жду, пока нас освободят. Рядом с лавочкой бродит охрана из двух мальчишек, которые периодически радуют нас сообщениями вроде: "Ви ест глюпий осёл". Но помимо меня и Ленки на лавочке также сидит какая-то пожилая женщина лет шестидесяти. Она заинтересовалась тем, что тут происходит, а когда узнала, то...

Нет, она не ругалась ничуть. Она просто начала рассказывать. Говорила она для тех двух мальчишек, что нас "охраняли", но и мы с Ленкой тоже слышали всё, хотя Ленка, наверное, по причине молодости мало что понимала.

Во время рассказа стали и другие слушатели подтягиваться. Сначала пришла часть "фашистов", потом "фашистов" стало больше, ещё потом была атака "наших", которая захлебнулась в связи с отсутствием противника. Ну, а увидев странное столпотворение около лавочки, подтянулись и девчонки, что играли в "классы" на асфальте.

А женщина всё рассказывала нам. Как её с матерью и дочками увозили из Новгорода. Как они ехали, стоя в товарном вагоне, когда им даже пить давали через день, а про еду и речи не было. Как они справляли нужду прямо в этом вагоне, себе под ноги, так как выйти было нельзя и отойти тоже нельзя, вокруг десятки людей. Так в луже своей дальше и ехали. Как в том вагоне умерла её мама и мёртвая стояла ещё несколько часов, потому что падать было некуда. Как в Восточной Пруссии, куда их привезли, сын хозяина "забрал себе" её старшую дочь, хотя той всего тринадцать лет было. А через восемь месяцев её отдали обратно, но детский организм не выдержал, и она умерла во время родов вместе с ребёнком. Как осенью 44-го их совсем перестали кормить, еды вовсе не давали, и она отчаянно пыталась спасти младшую дочь. Не спасла.

В конце концов, женщина расплакалась, встала, и ушла в дом. Почти все девчонки к тому времени тоже уже плакали, да и у мальчишек глаза на мокром месте были. А "Заяц", которого, как я узнал, на самом деле звали Валькой Зайцевым, бросил на землю свой деревянный автомат и сказал:

— Я больше не играю. Не хочу за фашистов.

— И я не хочу, — падает на землю деревянная винтовка.

— И я, — падает пистолет с пистонами и деревянная сабля.

— Ребя, давайте лучше в футбол. Серый, сбегай за мячиком...

Глава 13

— В-о-о-о-в-к-а-а!! — доносится до меня ор с улицы. А Вовка спит и не слышит.

— В-о-о-о-в-к-а-а! Кру-у-у-у-у-г-л-ы-ы-ы-й!! — не унимается голос. Кажется, это Курица кричит.

— В-о-о-о-о-о-в-к-а-а-а!!! — не продолжат тот. Да, точно, это Курица, я узнал его. Ну, то есть, Генка Курицын из второго подъезда.

Наконец, после примерно пяти минут непрерывных воплей, Вовка проснулся. Быстро откинув одеяло, он как был, босиком в трусах и майке, метнулся к окну, с грохотом распахнул его и высунулся наружу почти по пояс. Не вывалился бы, четвёртый этаж всё же.

— Здорово, Курица, — орёт Вовка, — Тебе чего?!

— Я возьму?!

— Сегодня Рыжего очередь с утра, потом Верка Махитарян, а вечером Пончик или Гвоздь, не помню, смотреть надо.

— Так нету Рыжего-то ещё! Когда придёт — отдам.

— Тогда бери.

— Спасибо, Круглый! Я... ой!!! Дядя Трофим, Вы зачем брызгаетесь?!

— Ты чего орёшь, как полоумный? — слышу недовольный голос нашего дворника Трофима. — Чего орёшь, спрашиваю?

— Мне с Вовкой Круглым поговорить надо было.

— А по лестнице подняться да через дверь войти, как люди, нельзя? В окно нужно орать?

— Я это, Вовкиных родителей будить не хотел. Вдруг спят ещё, а я в дверь позвоню — они и проснутся, — логично объяснил всё Курица. Действительно, теперь он весь дом разбудил и Вовкиным родителям будет не так обидно.

Над Ленкиной кроватью висят ходики в виде кошки, которая равномерно двигает глазами в такт тиканью. Время — пять минут шестого. Через открытое настежь окно в комнату проникают звуки и запахи раннего московского утра. Пахнет цветами, мокрым асфальтом и чистым воздухом, слышен звук льющейся воды, которой дворник Трофим поливает из шланга цветы и дорожки, а также пение птиц. Ну, хорошо, хорошо, насчёт "пения птиц" погорячился. Хотя... я ведь не уточнял, какие именно птицы поют, а карканье, в принципе, тоже является одной из разновидностей птичьего пения. Ворона ведь тоже птица. Как умеет — так и поёт.

Вовка сполз с подоконника обратно на пол, вытащил из-под Ленкиной кровати ночной горшок и воспользовался им по назначению. Вот, поросёнок! Две недели назад ему уже семь лет исполнилось, а он всё в горшок дует, позорище. До туалета ему лень дойти. Ладно бы ещё ночью, когда темно, так он и по утрам норовит это сделать.

А Ленка всё спит, вот соня! Ни Вовкины вопли, ни шум, с которым тот доставал ночной горшок, а потом закрывал его крышкой, Ленку не разбудили. Кстати, насчёт горшка. Мне, как бы, тоже туда надо.

Вовка стоит посередине комнаты, чешется, зевает и, кажется, размышляет, что ему сделать — лечь ещё поспать или уже одеваться. Пока он не решил, я встал в кроватке и позвал его, так как самостоятельно выбраться оттуда пока не могу. Ленка умеет вылезать, а я ещё нет. Но вот с Вовкиной помощью, обхватив его руками за шею, вылезти способен.

Пока Вовка пыхтел, помогая мне выбраться из кровати, он окончательно проснулся и решил, что утро наступило, можно одеваться. Тут и мама его, тётя Галя, ещё в ночной рубашке, заглянула к нам в комнату. Интересуется, что за крики такие были спозаранку. Ну, Вовка и объяснил ей, что это Курицын приходил за великом.

Вовке на день рождения родители новый велосипед подарили, "Бабочка" называется. Такого ни у кого во дворе нет, только у Вовки. Велосипеды для более старших есть, даже не один. Взрослые велосипеды есть, а такого, для младших школьников, нету. Естественно, на этот велосипед мгновенно выстроилась очередь. Он вообще ни секунды не простаивает в светлое время суток, на нём постоянно кто-нибудь катается. А Никитин с пятого этажа вообще учудил — поехал в дождь кататься, так как подошла его очередь, и он не хотел её пропускать. Простудился, конечно.

Что удивительно, сам Вовка, номинальный владелец велосипеда, в очереди на "покататься" стоит на общих основаниях. Как владелец дефицитного транспортного средства он только за очередью на него следит, иных выгод это ему не приносит. Да, кроме очереди на "покататься" ещё и очередь на "помыть" есть. Моют велосипед тоже по очереди, поливая его во дворе тугой струёй из дворницкого шланга. На ночь же этот популярный велосипед затаскивают в наш подъезд, где он и ночует на первом этаже под лестницей. Вовке даже и спускаться выносить свой велосипед не нужно, его и без него взять могут, подобно этому голосистому веломаньяку Курицыну.

Я вот уже неделю, как переехал из нашей квартиры к Кругловым. Всё дело в том, что родители мои уехали в отпуск, нет их сейчас в Москве, они в Крыму. А как же бабушка Рита, спросите вы, отчего не она со мной осталась? С бабушкой всё плохо, в больнице она. За четыре дня до отъезда родителей на юг, её на скорой, которую соседи вызвали, увезли. Инфаркт.

Вопрос о том, ехать ли родителям в отпуск или выбросить путёвку, сдать билеты и остаться в Москве, был открыт до самого последнего момента. Всё-таки уехали, после того, как врач уверенно заявил, что непосредственной угрозы жизни нет. Я же временно переселился к Кругловым, сплю в одной комнате с Вовкой и Ленкой, правда, в своей кровати, которую принесли сюда.

Сейчас у нас август месяц, Вовка последние свободные денёчки догуливает. Из детского сада он уже окончательно уволился и теперь к школе готовится. Свою новенькую школьную форму Вовка чуть не каждый день примеряет. Смешно, право. Как родители на работу уйдут, так он форму достанет из шкафа, наденет, ранец кожаный возьмёт, да и стоит, вертится перед зеркалом в коридоре минут сорок, на себя, такого красивого, любуется. Ну как девчонка, честное слово.

А вот в сентябре, когда занятия начнутся, мне с Ленкой, наверное, придётся в ясли ходить, ибо оставлять нас будет не на кого. Оно и сейчас-то особо не на кого, из Вовки нянька — как из слона балерина. Особенно тяжело у нас проходят ежедневные баталии под названием "накорми Ленку завтраком". Кашу-то нам Ленкина мама сварит, но кормить нас ей уже некогда и эта обязанность на Вовку падает. Это ему ещё повезло, что я такой золотой ребёнок, был бы я как Ленка, мальчишка погиб бы тут с нами. Не удивительно, что он так в школу рвётся, то ведь для него спасение от младшей сестры означает.

Вот вчера, например, какая история произошла. Ленка проснулась часов в восемь утра. В это время старших дома уже не было, Вовка чистил зубы в ванной, а я непослушными пальцами боролся с чулком, пытаясь натянуть тот на свою ногу. Гляжу — Ленка в кровати садится. Ну, я в наполовину надетом чулке быстрее за Вовкой, а то Ленка сейчас в кровать надует, такое за ней водится. Вовка про это тоже знает, потому с вымазанным зубной пастой лицом скорее спешит доставать сестру из кровати.

Вовка успел, обдуть постель Ленке в этот раз не удалось. Пока она с задумчивым видом сидела на горшке, Вовка вернулся в ванную, закончить зубы чистить. Ленка же, тем временем, свои дела сделала, встала, да и решила помочь брату в меру своего разумения. Она же знала, что горшок выливают в туалет, вот и потащила его туда. Вернее, попыталась потащить. Глупая ещё, сил не рассчитала своих. Ведь в этот горшок уже и я и Вовка надули, а теперь и Ленка ещё добавила. Конечно, уронила, курица безмозглая. А я, между прочим, на полу сидел, всё ещё с чулком боролся.

На грохот выпавшего из Ленкиных рук горшка из ванны вернулся Вовка, который зубы так дочистить и не успел. Представляете картинку? Горшок под кроватью, на полу огромная лужа и в этой луже мы с Ленкой сидим. Причём Ленка ещё и ревёт. Нда.

Ну, из лужи-то Вовка нас спас, но вот саму лужу с пола вытирать не стал, так и оставил матери. Потом купание ещё было. Вовка помог нам стянуть грязные пижамы, засунул обоих в ванную и поливал там из душа. Причём он долго воду настроить не мог, у нас температура воды напором регулируется, и у Вовки никак нужный подобрать не получалось. Ленку обжёг (заревела), а меня наоборот, заморозил.

Ладно, помылись кое-как, оделись. Косы Вовка плести не умеет, так что мы с Ленкой так и ходим растрёпами. Дальше у нас в программе завтрак. Разумеется, каша остыла давно. Так как Вовке и самому эту же кашу есть предстоит, он её разогреть решил. Газ включил, поставил на него кашу, и... пошёл любоваться на свою висящую на стене новенькую школьную форму.

Вполне предсказуемо каша у нас убежала. Пришлось Вовке окно открыть на кухне, а то там всё в дыму было. После частичного побега каши из кастрюли, оставшейся части нам на троих было мало. К тому же, каша, как выяснилось, ещё и подгорела. Я свою порцию кое-как поклевал, Вовка на правах старшего вовсе эту дрянь есть не стал, Ленка же скандал учинила. Было море слёз, ор Вовки, а Ленкина тарелка с вновь застывшей и подгоревшей кашей, в конце концов, оказалась на полу.

На прогулку вчера мы вышли из дома только в половине двенадцатого. Я и Ленка по-прежнему не причёсанные, у Ленки носки разного цвета, Вовка одинаковых не нашёл (правда, особо и не искал), у меня на левой ноге шнурок ботинка на узел завязан (так у Вовки случайно затянулось, как снимать ботинок будем — не представляю). Да плюс ещё и сам Вовка клоуном выглядит. Он так и забыл смыть с лица зубную пасту, та засохла, и видок у Вовки получился презабавный.

Хорошо хоть, скоро пришла домой на обед тётя Галя. Она и ботинок мне развязала, и лужу вонючую вытерла, и на кухне прибралась. Скорее бы уж сентябрь, что ли. Вовка в школу пойдёт и кончится это мучение. А мне предстоит поступать в садик, в ясельную группу. Я расту, потихонечку я расту. Расту, и думаю, а что же будет потом, когда я вырасту? Опять, снова, развал, хаос, разруха и ползучая гражданская война всех против всех? Или нет? Ведь теперь тут есть я, могу ли я не допустить катастрофы?

Может, мне попробовать дойти до Брежнева? Если задаться такой целью, то, наверное, рано или поздно встретиться получится. Или письмо можно написать. Только зачем? Что я скажу или напишу ему?

"Дорогой Леонид Ильич! Пишет Вам ученица 2-А класса Наташа Мальцева. Предлагаю Вам как можно быстрее расстрелять М. С. Горбачёва, потому, что он плохой. Надеюсь на сотрудничество с Вами."

Такое письмо отправить можно. Возможно, ради шутки, его действительно покажут заслуженному орденоносцу. Примет он моё предложение? Что-то я как-то очень сильно сомневаюсь. А что делать? Что делать мне, полуторагодовалой девчонке, которая ещё даже в детский сад не ходит? Спокойно сидеть и смотреть на то, как страна неуклонно сползает в пропасть? Ну уж нет. Я видел, чем всё закончилось в моём варианте истории. И повторения этого я не хочу. Я должен хотя бы попытаться. Попытаться как-то столкнуть Русь с неверного пути. Но что делать я не знаю. Буду думать. В конце концов, время ещё есть. Пока ещё время терпит.

Проснулась и села в луже на своей кровати Ленка. Обдулась. Я сходил позвать Вовку и тот с тяжким вздохом обречённо начал операцию по извлечению своей мокрой сестры из кровати. Я же подошёл к раскрытому окну и глубоко вдохнул свежий воздух.

Сегодня четверг, 22 августа. Если ничего не делать, то в этот день двадцать девять лет спустя падёт печально известный ГКЧП. Честно говоря, я так и не понял, что это было — фарс или отчаянная попытка в последний момент затормозить несущийся под откос эшелон. Только вот действовали эти "гэкачеписты" как-то уж слишком вяло и беззубо. А ведь возможно тогда ещё можно было свернуть, малой кровью предотвратить кровь большую. Но они струсили, просто банально струсили. Либо действительно, то был фарс, и ГКЧП тоже участвовал в спектакле, играя заранее отведённую ему роль.

Какое красивое голубое небо сегодня. Ну, здравствуй, утро московское...

Глава 14

У меня пальцы рыбой воняют. Фу! Гадость какая. В носу даже нормально не поковыряешь, от пальцев разит. Что ли пойти руки помыть? Не, опасно. Филипповна поймать может по дороге, так бывало уже. А рыжая опять в домик заплыла, трусиха.

Я тут рыбок кормлю стою. Третий час уже кормлю, надоело на рыбок этих дурацких смотреть безумно. Достали меня уже эти кильки недоделанные, скорее бы уж тихий час начался, что ли.

БАЦ!! Шлёп! Иииииыыыыыы!!

Это Мартынов, наверняка Мартынов. Даже оборачиваться не хочу, точно знаю, что он там участвовал, что бы этот рёв ни означал. Не ребёнок, а наказание какое-то. Ревёт же, судя по голосу, Васька Муромцев. Чего-то он не поделил с Мартыновым.

Детский сад, ясельная группа. Вот уже второй месяц, как я и Ленка детсадовцы. Да уж, детский сад. В своей прошлой жизни, давным-давно, я тоже в детский сад ходил, но помню это очень смутно. Да и то, что я помню, относится, кажется, к последним двум годам перед школой. Более ранние воспоминания вовсе не сохранились. Теперь же я начал этот путь сначала, я в самой младшей, ясельной группе. Интересно изнутри наблюдать за процессом воспитания мелюзги. Бедные, несчастные воспитатели! Мне их очень жалко.

Это каким же отважным героем нужно быть, чтобы не с огнедышащим драконом бороться и не в штыковую атаку на пулемёты идти, а остаться присматривать за двумя десятками вечно орущих, галдящих и ревущих сопливых малышей! Я бы так не смог, ни за что не смог, столько храбрости у меня нет. Очень смелые женщины.

Ленка тоже тут, со мною вместе, это ей повезло. Повезло в том, что хоть она и сильно старше меня, но мы обе 1960 года рождения, так что формальности соблюдены, нас в одну группу определили. Поэтому Ленке несколько легче, нежели другим малышам, ведь я с ней остаюсь! Она даже почти не ревёт, когда нас утром приводят и оставляют тут. Приводит обычно моя мама, так Ленке ещё проще, с моей мамой ей легче прощаться, чем со своей. А вообще по утрам в группе обычно рёв стоит жуткий — мама ушла! УШЛА!!

Но у нас старшая воспитательница, Дарья Филипповна, очень хорошая, пожилая и опытная, она довольно быстро умеет малышей успокаивать. Ловко отвлекает их от горя (мама — бросила!!) игрушками, книжками, рыбками, картинками, другими ребятами (смотри, девочка младше тебя и не плачет; что ты ревёшь, ты же солдат будущий!). Нет, здорово у неё получается, честное слово. А "девочка, которая не плачет" — это я. Ну оно и понятно, что с моей датой рождения я до окончания школы всё время буду самым младшим ребёнком в группе, а потом и в классе.

Обед начинается? Наконец-то, а то рыбки надоели эти дурацкие до смерти. А чего делать? Делать нечего, приходится мне тут, возле аквариума торчать, из себя начинающего ихтиолога изображать. Просто все остальные доступные развлечения нравятся мне ещё меньше, нежели наблюдения за рыбками. Всё остальное — ещё хуже.

Куклы? Фе. Машинки? Не сильно интереснее. Мячик? Уже лучше, но мячиков в группе всего два и они постоянно заняты кем-то из мальчишек. За мячик ещё повоевать нужно, а все в группе старше и сильнее меня, мячик мне без боя не отдадут. Читать нечего. Книжки Филипповна детям в руки не даёт, они все у неё в ящике стола. Правильно не даёт, вообще-то, а то эти охламоны порвут любые книжки мигом. Да там и читать-то нечего, всё сказки коротенькие для младших детсадовцев, мне это неинтересно.

Сегодня особенно скучно было, так как по случаю дождя на улице мы и гулять не пошли, в группе сидели. А вот что радует, так это то, что сегодня суббота. По случаю субботы нас заберут отсюда пораньше, ведь по субботам рабочий день сокращённый у родителей. Сейчас вот пообедаем, поспим, а там и придёт кто-то за мной и за Ленкой, нас всегда вместе забирает кто-то из родителей, они сами между собой договариваются, кто идёт за нами в сад, чтобы двум людям на это время не тратить. У нас вообще какая-то странная "семья" получилась, дети общие фактически — я, Ленка и Вовка. Скорее даже не семья, а что-то вроде маленького клана.

Да, заберут нас сегодня раньше, чем обычно. Если дождь к тому времени прекратится, то по дороге домой, наверное, на детскую площадку зайдём, с горки покататься там можно будет. Честно говоря, мне с горки нравится кататься, это действительно весело. Юное тело просто заставило старый мозг вспомнить, насколько это здорово, кататься с горки! Телу это очень нравится. Ну, а после детской площадки домой пойдём, как раз к ужину и придём. Хм. Если придём. Потому что вот конкретно сегодня, если я уже успел что-то поломать, конкретно сегодня можем и не дойти. Вообще никуда не дойти.

Страшно. Мне страшно.

Зовут к столу, нянечка уже расставила тарелки. Я за одним столом с Ленкой ем, как всегда. Ещё за нашим столом сидит шебутной Мартынов, а Колька Грачёв сегодня не пришёл, его место пустует.

Гороховый супчик. Неплохо, неплохо. Мартынов уронил на пол свою ложку, и я быстро схватил со стола другую и спрятал её за спину, знаю, что сейчас будет. Так и есть, поднимать ложку с пола Мартынов не полез, а вместо этого ухватил со стола последнюю, третью ложку, что там ещё оставалась, и уверенно принялся хлебать ею суп. Растерянная Ленка сидит, глазищами хлопает, ей ложки не хватило.

Нянечка куда-то ушла (наверное, за вторым), Филипповна кормит с ложечки Афанасьеву (та сама не умеет пока есть), Гришин крошит в суп хлеб, а Петров вылез из-за стола и пошёл играть в машинки. Ленка сидит, не знает, что ей делать. Пришлось мне той свою ложку отдать, выручить сестру, а сам уж я кое-как сползал на пол, подобрал там себе ложку, что Мартынов уронил. А когда я вылез, оказалось, что мой кусок хлеба Мартынов уже себе забрал, он свой кусок успел частично съесть, а частично раскрошить. И больше на столе хлеба нет, мне не хватило. Всё нормально, мы обедаем...

В четыре часа нас с Ленкой забрал её папа, дядя Саша, мы как раз едва успели кефир выпить (Ленка — почти успела) и сгрызть свои печеньки, как и он приходит. Ну, Ленка сразу к нему: "Папа! Папа!", остатки кефира мигом забыты были. Кроме нас двоих дядя Саша ещё забрал домой стирать мешок с вонючим Ленкиным бельём, с той неприятность случилась, пока мы днём спали. Что ж, бывает, маленькая она пока. Да это не только с ней бывает, такое у нас не редкость. Вот, Мартынов вчера, во время дневного сна, и вовсе обкакался, не смог проснуться. Бывает.

Пока шли домой, Ленка рассказала, что Мартынов у неё хотел отнять куклу Дашу, Ленка его стукнула, а тот её укусил за руку, она даже след укуса показала. Всё правильно, отчётливо следы восьми зубов видны. Хорошо хоть, не до крови укусил. Ну, Мартынов, ну гад такой! Наверное, придётся с ним подраться, хот он и заметно сильнее меня.

По дороге ещё и на детскую площадку завернули, как я и думал. Как раз, дождик перестал и даже солнце временами проглядывало. Солнце. Как бы оно теперь вообще очень надолго не ушло, это солнце. Может, сейчас самые последние минуты идут? Вдруг я всё же как-то повлиял? Вдруг, гусеницу раздавил летом лишнюю? Или НЕ раздавил нужную? Всё же ведь на волоске висело!

Дядя Саша меня с Ленкой вдвоём на одни качели посадил, велел крепко держаться, и принялся нас качать. Он здорово качает, высоко, не то, что мамы. Обе наши мамы качают на качелях всегда чуть-чуть, еле-еле, так неинтересно, но выше они боятся. А дядя Саша не боится.

И-ээх! Иии-эээх!! В животе ёкает. Здорово!

Время. Сколько сейчас времени?

Ииии-ээхх!! Ииии-ээхх!!!

Подбегает какой-то мальчишка лет десяти: "Дядь, сколько времени?". Дядя Саша, не прекращая нас качать, смотрит свои наручные часы и степенно так отвечает: "Четверть шестого". Мальчишка с криком: "Спасибо, дядь!" тут же куда-то убегает. Спасибо тебе, парень!

Ииии-ээхх!! Ииии-ээхх!!

Но пока всё тихо, паники нет, люди просто гуляют. Завывания сирен тоже не слышно. Пронесёт?

Наконец, Ленка накачалась, попросила остановить качели, и мы с ней поскакали на горку, теперь там кататься будем, а потом ещё и на двойных качелях.

Но долго покататься нам не дали. Во-первых, стало уже слишком темно на улице, а, во вторых, опять пошёл мелкий дождь. Дядя Саша согнал нас с горки и повёл домой — пора уже и ужинать. Я шёл справа от дяди Саши и мне очень хорошо был виден краешек сегодняшней "Правды", что торчал у Ленкиного папы из кармана плаща.

Наверное, пронесло, если бы что-нибудь случилось, я бы это заметил. Время-то, наверное, уже седьмой час. Критический момент пройден, я пока ничего не сломал.

На видном мне клочке свежей газеты легко можно было прочитать сегодняшнюю дату: "Суббота, 27 октября 1962 года"...

Глава 15

Красные варежки... вязаная кофточка... шарфик... кукла (Ленке отдам)... пластилин (спрятать от Ленки)... цветные карандаши (отдать папе, пусть наточит)... новая чашка (мама сразу отбирает её у меня). Всё.

Хм... даже не знаю, потянет такой набор одновременно на подарки к Новому Году и Дню Рождения? Особенно если учесть, что кукла мне нафиг не нужна. Лучше бы книгу подарили, ведь все знают, что "книга — лучший подарок". Угу, все. Кроме моих родителей, мне книги не подарили. А карандаши? Ну, каким местом взрослые думали, когда подарили карандаши, но не подарили альбом для рисования? Предполагается, что рисовать я буду исключительно на обоях, да?

О-хо-хо. Очередной Новый Год случился, мне два года стукнуло. Утро. В окно светит яркое январское солнце. Сижу вот под ёлкой у нас в большой комнате и перебираю свои подарки.

Опп! Мама ловко подхватило меня на руки, и потащила умываться. Конечно, я и сам дойти могу, но на руках у мамы доехать получается быстрее. Да и умывание с её помощью проходит проще, ручки у меня всё-таки пока не совсем ловкие, если сам умываюсь — непременно обольюсь, проверено.

На кухне я быстро съел свою кашу, запил тёплым молоком с мятным пряником, потом меня переодели в праздничную одежду и мы все втроём потащились на четвёртый этаж — поздравлять Кругловых. Я с собой новую куклу не забыл прихватить и, пока взрослые обменивались в прихожей подарками и поздравляли друг друга, успешно ту куклу "показал" Ленке. Естественно, отдать мне куклу обратно Ленка и не подумала, ей самой игрушка понравилась, а я, как водится, "забыл" об этом попросить, а вместо этого сразу прошёл в детскую комнату.

А там Вовка, причём видно, что он довольный просто как Карлсон, которому домомучительница испекла восемь пирогов со взбитыми сливками. Стоит у стола, с какой-то коробкой возится. Что это такое у него?

Подхожу ближе, Вовка заметил меня и сказал: "Привет, Наташка! Смотри, что мне подарил Дед Мороз!". И пальцем в эту салатового цвета коробку тычет. Да что же это? Не пойму никак. И лишь обойдя стол с другой стороны и забравшись на стул я догадался — передо мной фильмоскоп! Полезная вещь, Вовка теперь диафильмы смотреть может, а когда Ленка подрастёт — и она тоже.

Родители в коридоре закончили поздравляться и прошли в большую комнату, там телевизор праздничный концерт показывал, я слышу. Тётя Галя хлопотать начала, на стол собирать, скоро наши бабушки должны подъехать и ещё какие-то гости, я не понял кто.

Ленка заходит, тащит за волосы мою новую куклу, ей поиграть не с кем. Ну, со мной в куклы особо не поиграешь, не стану я играть, и Ленка это прекрасно знает, так она к Вовке лезет, дёргает его за рукав: "Вов! Вова! Давай иг'ать". Но Вовке не до неё сейчас, ему не терпится поделиться с кем-нибудь своей гордостью, фильмоскопом! Я и Ленка слишком мелкие, это Вовка понимает, взрослым диафильмы неинтересны. И тогда он, бросив на ходу: "Ма, я к Курице!" бегом выскочил из квартиры в расстёгнутом пальто прямо поверх рубахи, без шапки и едва успев вскочить в валенки. Ладно, не простудится, Курица в соседнем подъезде живёт.

Курица, и ещё Сашка Никитин — лучшие Вовкины друзья, он крепко сошёлся с ними, как в школу пошёл. Теперь они всё время втроём ходят, вместе, и на санках кататься, и крепость снежную строить, да и просто так гулять. Сейчас, наверное, Вовка их сюда приведёт.

Так и есть! Четверти часа не прошло, как явилась вся троица, да ещё и Верка Махитарян с ними увязалась, она тоже в их классе учится, где-то по дороге её подцепили. Ленкин брат своим новым чудом техники хвастается. Вот, какой! И тут Верка: "Давайте посмотрим! Давайте!". Вовка особо и не возражал, ему самому хочется.

Как диафильмы в проектор вставлять ему папа уже показал с утра и он, хоть и немного неуверенно, с задачей справился. Вроде бы, правильно вставил, ничего не загорится, как мне кажется.

Ребята развесили на шкафу белую простыню, прогнали от этого шкафа Ленку, занавесили окно и Вовка включил прибор.

Тьфу!! Он вверх ногами ленту вставил, балбес. Снова выключил, переставил, включил, настроил резкость и подкрутил ножки фильмоскопа, а то изображение частично на потолке было. Вот, теперь смотреть можно!

Но едва лишь начали смотреть — звонок в дверь, новая партия гостей пришла. Из коридора опять бормотание, поздравления, а потом... Дверь в детскую открылась, и к нам втолкнули ещё одного мальчишку, с виду чуть постарше Вовки. Это кто таков? "Знакомьтесь, ребята, это Вова".

В общем, ещё одного Вовку нам дали, только он постарше будет, второклассник. Это с работы наших пап какой-то товарищ в гости пришёл, с женой и детьми. Старшая дочь уже в восьмом классе и с мелюзгой ей не интересно, она со взрослыми осталась, а вот младшего, Вовку, к нам отправили.

Диафильмы смотреть будешь? Буду. А чего это такое?

Ну, темнота, диафильмов он не видел! Объяснили по-быстрому новенькому, что это как кино, только ещё лучше и показали фильмоскоп. А новенький, между прочим, весьма полезным членом коллектива оказался, так как отлично читать умел. Нет, в комнате все, кроме Ленки, читать кое-как могли, но вот именно что "кое-как". С запинками и ошибками. А Вовка-старший читал отлично, плавно и чётко, так что неудивительно, что ему текст к диафильму читать и поручили. Вот и сидим мы в полумраке (Ленка в углу на кресле копошится, зверей и кукол рассаживает "кино смот'еть"), Вовка-младший колёсико проектора вращает, а старший читает вслух:

В те дальние-дальние годы, когда только что прогнала Красная Армия белые войска проклятых буржуинов, жил да был Мальчиш, по прозванию Кибальчиш.

Ну, все эту сказку знали, конечно, и так (кроме Ленки), но всё равно смотрели и слушали очень внимательно. Да и потом, одно дело книгу читать (даже с картинками!), и совсем другое — смотреть диафильм! Разница огромная!

Вовка-старший хорошо читал, здорово. Первый раз он сбился и пару раз кашлянул, когда читал:

И ушёл отец... Теперь уже всем видно и слышно было, как гудят за лугами взрывы и горят за горами зори от дымных пожаров.

В соседней комнате шум, веселье, телевизор что-то весёлое поёт, дядя Саша всех поздравляет, я тётя Галя кричит нам: "Ребята, идите к столу!". Но ребятам разве до того? Верка Махитарян закусила зубами кулак и в таком виде слушает, как Вовка-старший читает:

— Эй, вставайте! — крикнул всадник. — Было полбеды, а теперь кругом беда. Много буржуинов, да мало наших. Эй, вставайте, давайте подмогу!

С каждым прочитанным кадром голос нашего "диктора" чуть менялся, причём не в лучшую сторону. Как-то он уже немножко хрипеть стал:

Напился всадник и сказал Мальчишу: "Узнала Красная Армия про нашу беду. Мчится и скачет она на помощь. Только бы нам, Мальчиш, до завтрашней ночи продержаться".

Узнала. Но это — сказка. В сказке-то успеет, конечно, Красная Армия, поможет. Только вот я-то, я-то знаю, что не всегда она успевала на самом деле. И на свой Самый Последний бой — опоздала, не пришла. А чем в реальности заканчивается общая победа буржуинов — я знаю. Хорошо знаю, даже слишком хорошо.

— Эй, вставайте! — закричал он в последний раз. — И снаряды есть, да стрелки побиты. И винтовки есть, да бойцов мало. И помощь близка, да силы нету. Эй, вставайте, кто ещё остался! Только бы нам день продержаться.

Курица вскочил на ноги со стула. От резкого движения баночка от диафильма упала со стола на пол и закатилась под шкаф, но за ней никто и не подумал лезть. Дверь в нашу комнату открывается, но Вовка-старший не останавливается:

Бьются мальчиши с тёмной ночи до светлой зари. Лишь один Плохиш не бьётся, а всё ходит да высматривает, как бы это измену сделать, буржуинам помочь.

Как и все в комнате, я смотрю на развешанную на шкафу белую простыню. На этом кадре крупно нарисован Плохиш, и кого-то он напоминает мне. Он напоминает мне... да ну, глупости, диафильм в 57-м году нарисован, я видел в самом начале, не мог он туда попасть. А всё равно напоминает. Вроде, и лицо-то другое, только вот выражение этого лица какое-то слишком уж узнаваемое, такое честное-честное. Кроме того, у Плохиша с картинки на голове волос много, он там совсем молодым нарисован. Интересно, а если его постричь наголо, мы увидим пятно?

— Нет! — ответили ему буржуины. — Мы отцов и братьев разбили, и совсем была наша победа, да примчался к ним на подмогу Мальчиш-Кибальчиш, и никак мы с ним всё ещё не справимся.

Происходящим на простыне заинтересовалась даже Ленка. Бросила она своих кукол да медвежат с котятами, стоит, смотрит внимательно, будто понимает чего, пигалица. А в дверях её мама, тётя Галя стоит. Молча стоит, ни звука не издаёт. Подошёл мой папа, посмотрел на нас, развернулся и ушёл куда-то.

Вот сидят буржуины и думают: что же им сделать? Тут вылезает из-за кустов Мальчиш-Плохиш: "Радуйтесь! — кричит он им. — Это я, Плохиш, великую измену сделал".

Телевизор в большой комнате неожиданно замолчал. Похоже, его кто-то выключил. Вернулся мой папа, но теперь уже в компании дяди Саши.

Обрадовались буржуины, записали поскорей Плохиша в своё буржуинство и дали ему целую бочку варенья да целую корзину печенья. Сидит Плохиш, жрёт и радуется.

Вовка-страший, когда читал этот кадр, прямо чуть не давился от злости. Да и младший Вовка громко и очень недружелюбно сопел в сторону экрана. А я внезапно вспомнил, как наш меченый "Плохиш" свой последний юбилей отмечал. В Германии отмечал, зассал в России-то, несмотря ни на что. Всё правильно Гайдар написал.

Но тут из-за дыма и огня налетела буржуинская сила, и скрутила и схватила она Мальчиша-Кибальчиша.

Верка Махитарян сдавленно пискнула и тихонька заплакала. Старший Вовка хлюпнул носом и глухим голосом принялся читать дальше:

— Отчего, Мальчиш, и все тюрьмы полны, и все каторги забиты, и все жандармы на углах, и все войска на ногах, а нет нам покоя ни в светлый день, ни в тёмную ночь?

Курица сделал шаг вперёд. Потом ещё один шаг, ещё. Осторожно потрогал висящую на шкафу материю. Очень осторожно, кончиками пальцев, будто хотел оказаться там, внутри картинки, и встать рядом с закованным в цепи мальчишкой.

— Есть, — сказал Мальчиш, — у Красной Армии могучий секрет, есть и неисчислимая помощь, есть и глубокие тайные ходы. Но сколько бы вы в тюрьмы ни кидали, сколько бы ни искали — не найдёте их, не завалите и не засыплете. И когда бы вы ни напали на нас, не будет вам победы. А больше я вам ничего не скажу.

Обернувшись, я с удивлением заметил, что в дверях детской столпились уже все взрослые, даже Катерина, старшая сестра Вовки-старшего, просунула сбоку кудрявую голову. А её брат глухо и печально прочёл самый страшный кадр сказки:

И погиб Мальчиш-Кибальчиш...

Только уже при чтении следующего кадра голос "диктора" резко поменялся. Он разом стал грозным и радостным, как весенняя гроза и бурным, как прибой во время шторма:

Но, как громы, загремели боевые орудия, как молнии, засверкали огненные взрывы, как ветры, ворвались конные отряды. Это наступала Красная Армия.

И тут я понял, я как-то сразу понял, что нужно сделать. Это в моём мире Красная Армия не успела, не смогла спасти свой народ. Она не успела тогда, но кто сказал, что не успеет сейчас? А если успеет? Если всё будет иначе? А вот чтобы она успела, ей нужно немножко помочь. Совсем немножко, и это "немножко" вполне в моих силах.

Плывут пароходы — привет Мальчишу!

Пролетают лётчики — привет Мальчишу!

Пробегают паровозы — привет Мальчишу!

А пройдут пионеры — салют Мальчишу!

Что ж, господин "Плохиш", посмотрим, как на этот раз тебе удастся взорвать ящики со снарядами. Посмотрим. Буржуины убили Мальчиша-Кибальчиша, но они напрасно решили, что он один был такой. А если придёт ещё один, а?..