Аластор

В комнате и так было тепло. Наверное, папа и бабушка печь протопили перед уходом. Но бабушка всё равно затопила её опять. Вот я уже в голом виде лежу на столе и беспомощно дрыгаю в воздухе конечностями. Меня перевернули на животик, теперь я в позе лягушки. Ползти... мммм... нет, ползти не получается. И голову от стола оторвать не могу, сил не хватает.

Мама удивляется. Как это, за столько времени не обкакалась? Ага, а знаешь, как терпеть тяжело было последние минут десять? Ну, теперь уже можно расслабиться. На вот тебе, вытирай!

Бабушка резво метнулась куда-то за дверь и вскоре вернулась с миской тёплой воды. Меня протёрли тряпочкой, переодели в чистое, мама меня покормила, а затем положила спать. Всё, хочу спать. Только я не понял, почему она меня не в кровать положила? Это что, я теперь спать в выдвинутом ящике комода буду? Это, дорогие мои родители, вообще-то, в кровати спать удобнее...

Глава 4

— ...Петька, балда, вот что ты купил, что?

— Мам, говорю же, не было других, не было! Сначала там ещё жёлтые были, но как моя очередь подошла, они уже закончились. Только такие и остались.

— А я говорила тебе в центральный ехать сразу. Там бы достал.

— Дык, далеко же. Устал я после смены, думал побыстрее купить.

— Балда.

— Ладно, мам, не сердись, пусть такая будет. У нас на ужин что?

— Леночка голубцы приготовила. Хотя тебя, остолопа, и кормить бы не следовало!

— А сама-то она где?

— За хлебом побежала.

— Понятно. А когда голубцы-то сварятся? Я голодный, жуть!

— Когда рак на горе свистнет. Куда ты ужинать собрался уже? Нет уж, сыночек, сначала собери её, да проверь.

— Собрать?

— А ты как думал? Я, что ли, собирать буду? Давай-давай, собирай.

— Ну... хорошо.

— Как следует проверь, чтобы как со шкафом не получилось. Посмотри, чтобы ничего не отваливалось, крепко чтобы всё было.

— Да ладно, мам, я знаю.

— И всё равно ты балда, Петя. Это же надо было догадаться купить для маленькой девочки коляску голубого цвета! Ой, балда...

Мне коляску купили, о как! Голубую. Если чуть скосить глаза, вижу из своей кроватки сквозь решётку папину спину, который возится на полу и что-то там привинчивает. Наверное, это подарок на День Рождения.

У меня сегодня День Рождения. Мне исполнилась неделя. Уже целую неделю я не никому не нужный нищий старик, доживающий последние дни в крошечном опоганенном осколке Великой Страны, а маленький человечек, центр внимания и заботы всей семьи.

Сегодня суббота, 7 января. Несложный подсчёт показывает, что родился я 31 декабря 1960 года. Время же своего рождения я ещё в роддоме узнал, по клеёночкам на ручках. Как удивительно! Потерпел бы ещё минуту — родился бы уже в 61 году. Скорее всего, я на всю жизнь останусь самым молодым человеком 1960 года рождения. А ещё такая дата рождения говорит о том, что мой День Рождения, наверное, никто и никогда не станет отмечать. У меня вообще не будет такого праздника ни разу в жизни, он всегда будет поглощаться празднованием Нового Года.

В целом, моё новое положение мне нравится. Впереди вся жизнь, я столько всего смогу сделать, столько успеть! Ага. Всё хорошо, только вот мне открыто безрадостное будущее нашей страны. Будущее, в котором к власти в стране каким-то невероятным, непостижимым способом пришли воры и проходимцы, а наверх всплыло столько дерьма, сколько, казалось, его и существовать-то в природе не может.

Оставить всё как есть? Пусть История идёт своим чередом? Ведь, используя своё знание Грядущего, я вполне могу добиться личного благополучия, богатства и даже роскоши. Могу прицепиться на буксир к какой-нибудь сволочи, которая, как мне известно, в будущем с помощью откровенного вранья, подкупа и запугивания пролезет в Кремль. И я тоже пролезу в Кремль, вмести с прочими гнидами. Чтобы развалить и разворовать всё, за что боролись мои предки.

Бабушка, мама моего нового папы, вчера носила меня по комнате, показывала мне наш дом. Недолго носила, минут десять. Показала мне и маленькую новогоднюю ёлочку на столе, и шкаф, и сервант, и печку, и радиолу, и вид из окошка на заснеженный сад, и ходики на стене. А ещё показала висящую у окна фотографию своего мужа Степана, который теперь стал моим дедом. Конечно, бабушка не думала, что я пойму её, но всё равно рассказала, что Степан не дожил до Победы буквально несколько дней. Танк Степана сожгли, когда тот уже вёл огонь по Рейхстагу. И что, этого Степана я тоже должен предать, да?

Смешно. Крохотный живой комочек, который ещё даже и ползать не научился, рассуждает о судьбе гигантской Державы. Смех смехом, но ведь её судьба действительно сейчас в моих слабеньких, примотанных пелёнкой к туловищу, ручках. Знание Грядущего — страшное оружие. И ужасная ответственность. "Как же тяжела ты, Шапка Мономаха" — пожалуй, эти слова вполне применимы ко мне сейчас.

Беда только в том, что я не знаю, что нужно делать. Знаю лишь, чего делать НЕ нужно. Совсем как тот генерал из анекдота, который говорил: "Я не знаю, как правильно, но вы делаете неправильно". Впрочем, даже и такое знание тоже ценно. Если Страну оттолкнуть от ведущего к Пропасти пути, то она в эту пропасть точно не упадёт. Не факт, правда, что на новом пути не будет своей Пропасти, быть может, даже и более глубокой, но про наличие первой Пропасти я знаю точно, а что там будет на другой дороге — неизвестно. Как минимум, хуже не станет.

Да, День Рождения. Надо же, уже неделя прошла. Не перестаю удивляться случившемуся со мной чуду. Новая жизнь! Сказать, что я доволен — значит ничего не сказать. Вместо забвения смерти у меня новая жизнь. Целая жизнь впереди! Смущает лишь только то, что я теперь девочка. Чёрт побери, к этому я никак не привыкну! Платья, кружева, губная помада, цветы на 8 Марта — это всё ждёт меня в будущем. Ну, это-то ещё ладно, платье и кружева я переживу, не страшно. А вот практически неизбежные ухаживания за мной особей мужского пола... честно говоря, противно уже заранее. Да и с полом женским не сильно легче. Тут ситуация зеркальная. Мне придётся постоянно контролировать своё поведение, чтобы уже им не было противно находиться в одной комнате со мной. Особенно пугают, тоже заранее, походы в баню или в женскую раздевалку.

Вместе с новой жизнью я получил также новый дом и новую семью. У меня есть родители и бабушка. У всех нас одна фамилия — Мальцевы. Отца зовут Пётр Степанович, маму — Елена, а как зовут бабушку, я пока ещё не выяснил. Оба моих родителя её называют "мама".

Все вчетвером живём мы в одной комнате старого деревянного дома. Наша комната на первом этаже, но есть ещё как минимум и второй. Точно знаю это, так как иногда над головой слабо слышатся шаги. Отопление в доме печное, топим дровами, которые откуда-то периодически приносит папа.

Комната у нас не сказать, чтобы маленькая, но для четверых она тесновата. Бабушка спит за шкафом, а моя новая кроватка стоит возле кровати родителей, со стороны мамы. Маме удобно поднимать меня к себе ночью, а вот мне не очень удобно. Они ведь молодые совсем, родители мои. А когда молодые мужчина и женщина соберутся ночью в одной кровати, то что они там обычно делают перед сном? Правильно, это самое. Мне же приходится присутствовать при этом. Родители ведь меня стесняться даже и не думают — мне же всего неделя! Маме пока по-настоящему нельзя, но они всё равно пытаются хоть как-нибудь. А у меня сил нет даже отвернуться, меня как положат, так я и лежу. Хорошо хоть, веки слушаются, закрыть глаза я могу.

В целом, я думаю что, с родителями мне повезло. Папа работает на каком-то заводе. На каком именно, пока не выяснилось, все в семье его просто "завод" называют. Кем он там работает, тоже не знаю. Заметил, однако, что когда он приходит домой, руки у него... ну, не то чтобы грязные, но ко мне его не подпускают с такими руками. Пахнет же от папы после работы машинным маслом, железом и немного потом. Бабушка на пенсии, а мама сейчас в декрете, понятно.

Да, хорошие родители. Неопытные, правда. Помню, как позавчера меня купали в первый раз. Очень много бестолковой суеты, нервов. Сначала печку ещё раз протопили от души, воздух в комнате прогрелся градусов до тридцати. Потом папа под чутким руководством бабушки очень долго мыл содой корыто, а затем мама воду никак не могла получить в корыте нужной температуры. То ей вода слишком холодной кажется, то слишком горячей. Когда же температура воды её устроила, то уже папа начудил. Ему сказали чуть-чуть марганцовки насыпать, он и рад стараться. Насыпал чуть-чуть. Щепотку. Мужскую, ага.

Воду пришлось вылить, она приобрела густой тёмно-бордовый, почти чёрный, цвет. Я всё достаточно хорошо видел, так как за процессом наблюдал с бабушкиных рук, положив ей свою голову под подбородок, а ручки на плечи.

Но справились кое-как, искупали меня. Отравленную воду вылили, папа натаскал в вёдрах новой, ещё раз протопили печку. В общем, часа два развлекались. Я даже успел за это время поспать у бабушки на руках и во сне описать ей домашний халат.

Завтра же меня ждёт новое испытание. Прогулка. Завтра воскресенье и меня готовятся вывезти в новой коляске на улицу. Папа как раз закончил сборку, снял одно колесо, и сейчас чем-то смазывает ось. Не разберу отсюда, чем. Тавот, что ли?

Что ж, поеду завтра гулять. Быть может, хоть из коляски мне удастся установить, в каком городе я теперь живу?..

Глава 5

...Да что же она творит-то, девчонка безмозглая?! И этот балбес сидит, улыбается, рот до ушей, хоть завязочки пришей. Ох дети, ну дети ведь сами! Их учить и учить ещё! Пороть! Ой, новый берёт! Бабушка, спаси меня скорее! Бабушка!!

Сегодня с утра бабушка с папой ушли по магазинам, а я с мамой остался дома. Договорились пойти гулять со мной после обеда. Часа через три папа вернулся, а бабушки дома нет пока. Так вот, папа вернулся довольный-довольный весь. Продукты он принёс. Ну там, хлеб, масло, молоко, макароны, сахар, ещё что-то, из кровати не вижу что. Это-то ладно, это ничего страшного. Но! Этому мальчишке страшно повезло. В магазин завезли апельсины! Папа отстоял два часа и купил целых три килограмма. Три килограмма апельсинов! Он бы и больше купил, но больше трёх килограммов в руки не давали.

Папа купил апельсины и принёс их домой! Твою ж мать!!

Апельсины — дефицит. Купить их не просто. Но папа смог, купил. Принёс домой и сразу стал угощать ими свою Леночку. То есть, мою маму. А та, девчонка бестолковая, стала их есть! Уже четвёртый ест, а папа ей пятый чистит над тарелочкой. Ребята, вы совсем дураки, что ли? Она же кормящая мать! Ой, что будет, что будет!

Со страха я громко орать начал, таких истерик я ещё не закатывал. Вымазанными в апельсиновом соке руками мама достала меня из кроватки, распахнула халат и стала затыкать мой рот грудью. Я сначала изворачивался, пытаясь выплюнуть сосок, но мама гораздо сильнее. А потом я передумал отворачиваться, а наоборот стал усиленно сосать. Быстрее, нужно съесть побольше, пока эта дрянь в молоко не поступила.

Мама сидит на стуле, кормит меня, а папа ей апельсиновые дольки по одной прямо в рот вкладывает. От, дуралеи, а! Пару раз и мне на голову апельсиновый сок из маминого рта капал. Родители же довольны. Ах, какая девочка у них, ах, какой папа молодец, апельсины принёс, ах, маме нужно хорошо питаться, ах, сколько витаминов! Бестолочи.

Наконец, когда мама уже шестой апельсин доедала, вернулась из похода бабушка. И вот тут-то началось! Крики, слёзы, хватание за сердце. Меня у мамы сразу отняли, маму отправили в туалет со строгим наказом немедленно проблеваться, папа же, как лось, понёсся по магазинам с категорическим приказом не возвращаться без детской молочной смеси, стеклянных бутылочек и сосок. Пусть как хочет, так и достаёт...

— ...А, явился-незапылился! Принёс?

— Принёс, мам. Вот они.

— Лена, воду ставь греться, прокипятить нужно сначала.

— Хорошо.

— Петька, что стоишь столбом? Выкладывай на стол, раздевайся, да руки мыть живо.

— Угу. Как вы тут?

— Наташеньке кушать уже давно пора, а Лене я сейчас боюсь её давать, а то, как бы ещё хуже не стало.

— В каком смысле "ещё хуже"?

— У неё реакция пошла. Бестолочи, разве можно апельсины давать кормящей матери?! Да ещё шесть штук сразу!

— Что с ней случилось-то?

— Сыпь вон высыпала. И на ручках, и на животике, и даже на спинке немного. Ночью следить надо, если температурка поднимется, будем неотложку вызывать. Ты чего так долго-то?

— Так, мам, воскресенье же. Закрыто везде.

— А где же взял тогда? И почему коробочка вскрыта?

— Я к Сашке ездил, у них попросил. Потому и долго так.

— Куда, куда к ребёнку с грязными руками?! А ну, умываться, живо!

— Мам, вода закипела почти.

— Бери бутылочку, покипяти хорошо. А соску не кипяти долго, пару минут — и хватит, а то разварится. Петь, а Петь?

— Чего?

— Ну, как там у Сашки, видел дочку-то его?

— Угу.

— На папку-то похожа?

— А то! Вылитый Санёк. Она уже и садится сама, и на четвереньках ползает. Даже вставать пробует иногда. Вставать, правда, пока не получается.

— Ничего, научится. Рано ей вставать, года же нет ещё.

— Конечно, научится. А вы-то как? Ходили гулять-то?

— Ходили. Замучались всем соседям объяснять, что там у нас не мальчик, а Наташенька. Остолоп ты, Петенька. Балбес. Разве же для девочки голубые коляски покупают?!

Да, мама с бабушкой меня на улицу сегодня выкатывали на новенькой коляске. Мама несла меня, а бабушка коляску вытащила из дома, полозья зимние на колёсах укрепила, меня положили внутрь, ещё раз накрыли поверх одеяла и мы поехали.

Только я ничего не видел, мне белую тряпочку подвесили от ветра и снега. Потому я по-прежнему не знаю, в каком городе живу.

Несколько раз действительно какие-то люди подходили, здоровались, поздравляли маму и спрашивали, как назвали мальчишку. Под ногами бабушки и мамы скрипел снег, полозья коляски ровно скользили по дорожке, кузов коляски слегка покачивался на пружинах, а за бортом шёл слабый снег и периодически каркали вороны. Под моими многочисленными одеялами мне было очень тепло. Я обкакался и, с чувством честно выполненного долга, заснул...

Глава 6

Жизнь младенца невероятно скучна и однообразна. Я ем и сплю. Сплю и ем. Если я не ем — значит, я сплю. Если я проснулся — значит, мне пора есть. К счастью, хоть бессонницей я теперь совершенно не страдаю. Спать хочется почти постоянно. И никакой внешний шум не отвлекает. Теперь я могу спать даже рядом с работающим экскаватором (проверено). Разбудить меня может только чувство голода.

Из развлечений у меня есть две висящие над моей кроваткой яркие разноцветные птички, на которых можно смотреть, и также разноцветные деревянные шарики на моей коляске. В отличие от птичек, шарики можно не только смотреть, но и трогать руками. Впрочем, ни птички, ни шарики мне совершенно не интересны. Ведь младенец я лишь внешне.

Ещё у меня игрушки есть. Погремушки, неваляшка, маленький резиновый мячик и самая главная игрушка, единственная, которой я пользуюсь — игрушечный дверной ключ тёмно-малинового цвета. Он сделан из мягкой резины, в длину примерно сантиметров десять и у него большая овальная ручка, за которую мне удобно этот ключ держать и которую я так люблю жевать.