Ноги у него соответственно слабоваты, а вот ручищи и при жизни были мощные. А тут и тем более покрутели, вместе с зубами.
Подтягивается и парень с собакой. Ильяс выговаривает ему за пропущенный тупичок, но песик в этой паре выглядит уж больно испуганным — не столько идет, сколько его тащат, и вряд ли от собакина этого был бы прок. Вид морфа пугает пса до полуобморочного состояния и Ильяс, крякнув и махнув рукой, отпускает "кинолога".
Идем обратно в тупичок очень аккуратно.
Правило останавливается около кучи мусора и тянет из глубин за ремень нечто, что заставляет Серегу, покосившегося туда радостно охнуть.
Словно Афродита из морской пены — из кучи веток, рваных тряпок, пластиковых пустых бутылок и неприлично ярких, хотя уже и запылившихся оберток от всякой дрянной жратвы появляется Пулемет Калашникова — с ручкой над стволом с облегченным дырявым прикладом и тонким жальцем пламягасителя. Сошки растопырены, а вот ленты что-то не видно. Видно те же мысли приходят в голову и саперам — они бойко распинывают кучу хлама, но без результата.
— Странно, трещотка прямо сверху лежала — даже и не запылилась, словно только что положили — с недоумением говорит Крокодил.
— Откуда морф вылез? — интересуется у нас Серега.
— Оттуда — не чинясь указует перстом Гаврош. Получается, что ублюдок вылез из промежутка между крайними гаражами. Очень осторожно, все время страхуясь — причем героический стажер держит в руке наготове зачинку — заглядывают в тупичок. Опасного ничего нет, судя по тому, как перестали быть напряженными ребята, но вот нашли они там что-то явно нехорошее — помрачнели. Потом Крокодил вытягивает за ноги тело в сбродном камуфляже. Подхожу поближе — и становится не по себе — вроде б этот парень был среди местного подкрепления, только узнать его трудно, голова свернута мало не затылком вперед, да еще и сплющена, словно ее зажали в тиски. Крови нет, только тонкая струйка водянистой красной жижицы из уха, да дикое выражение лица с нелепой сардонической улыбкой и выпученным глазом. Крокодил лезет мертвецу в нагрудный карман, достает какое-то удостоверение, раскрывает.
— Не свезло тебе, Юрий Михайлович...
— Лужков, что ли?
— Нет, Семецкий его фамилия. Вроде видел я его среди местных — запомнил еще — портки от городского камуфляжа, а куртка — натовская...
— А сюда как попал?
— Похоже — за пулеметом спустился. А потом этот выполз. Вот покойный и не прочухал, что это не раненый, а ловушка для добросердечных дураков... Тот его и хапнул, шею скрутил, да и голову сплющил — лапы-то у инвалида как пресс.
— Этот инвалид еще и бормотал что-то жалостно. Слов не понять было, но жалобно так... — добавляет Надя.
— Насобачился попрошайничать... А интересно — где парень пулемет нашел?
Серега начинает рассматривать наст в проходе, а я сую нос в закуток, откуда выбрался морф. В закутке не то свито гнездо, не то устроена берлога — тут годами скапливался мусор и всякий хлам и в этой куче словно выкопана — или продавлена — пещера. Смердит ацетоном и трупами, но чисто, никакого склада костей нет. А вот потрепанная безрукая кукла Барби валяется. Забираю ее с собой — может, кому из пропавших детей принадлежала.
Серега стоит с новонайденным пулеметом на спине присматривает за окружающей местностью, остальные забрались в гараж с чуть-чуть приоткрытыми воротами. Лезу за ними и оказываюсь на костяной свалке — вот где столовка была у морфа. Но ребята смотрят что-то в глубине гаража.
Я уже обратил внимание на то, что железные створки ворот пробиты пулями изнутри во многих местах — и напротив гараж тоже пострадал изрядно — мне кажется, что тот, кого загнали сюда с пулеметом, устроил напоследок настоящую солдатскую истерику, долбая очередями, куда попало.
— Слушай, жадность — второе счастье, но уж границы-то должны быть! — укоризненно говорит Крокодил Ильясу, который чем-то бренчит, подсвечивая себе фонариком.
— Гаврош, иди сюда, помогай! — окликает Ильяс стажера, с любопытством ворошащего кучу обглоданных костей носком ботинка.
— Чаво?
— Гильзы собрать надо! Их тут сотни!
Демидов, не чинясь, идет к командиру.
— И нахрена тебе этот гильзач? — неодобрительно продолжает сапер.
— А переснарядим.
— Ну — ну. Это ж мартышкин труд выйдет!
— Доктор, что скажешь? Как копарь?
— Да переснаряжали, было такое. А что касается гильз — в старое время милиципунеры цеплялись к мосинским гильзам, потому что тогда в магазинах свободно продавались капсюли именно такие, как в патронах. Это сейчас токо жевело в основном, да и то по охотбилету. Ну и взяв нормальную добротную гильзу, можно было ее переснаряжать, сколь хочешь. Буквально на счет раз.
— А порох, пули? — сомневается Крокодил.
— Так из осечных патронов. Некоторые безбашенные вообще из свинца пули лили. Такие пули еще когда из ствола вылетают — фырчат забавно.
— Ствол же засрется!
— Ну не без того. Но все равно — гильза — это гильза. На коленке ее не сделаешь.
— Даете стране угля! И лекарь туда же. На складах же патронов — до скончания века хватит!
— Доберись до складов сначала. Может они уже и демократизированы все — охлаждает уверенность седоватого сапера Ильяс.
— А пороха где будете брать? Охотничий засыпать что ли?
— Ну, хоть бы и так. Мосинка все употребит. Во время войны патроны тоже снаряжали чем попало. Я видал патроны к трехлинейке с "семидырочным" порохом — такой желтенький, цилиндриками. В норме он в 45 мм. выстрелах-унитарах и крупнокалиберных патронах был. Из винтаря давал затяжной выстрел. А вообще в советских боеприпасах тут под Ленинградом какого тока говна не было. Блокада ж! И ничего, пользовали. Вообще-то я с Ильясом согласен — патронов у нас не вагоны, если окажутся гильзы лишними — то и ладно, а вот если каждый патрон будет на счету — так и самодельные пригодятся. У нас сейчас считай вторая блокада...
Вижу, что мы сапера не убедили, но, тем не менее, прежде чем покинуть этот гараж, он выдергивает из-под чьих-то изгрызанных ребер пустую пулеметную ленту и кладет ее на неведомо откуда тут взявшуюся школьную парту.
— Мы с Серегой глянем — может, короба отыщем.
— Я с вами! — и хитрожопый Ильяс покидает гараж, оставив нас с Демидовым в недоумении.
— Так чо, собирать гильзач или нет?
— Собирай, пригодится. Я пока осмотрюсь тут, может, еще что найду.
Собственно в этом пустом гараже кроме старых покрышек, парты и двух дверей от "Волги" ничего и нет — но не бросать же беспризорника без присмотра. Вспоминаю, что не полный магазин у меня в автомате, исправляю свою оплошность. Пытаюсь прикинуть — от скольких людей здесь скелеты — получается, что минимум шестеро.
Демидов продолжает, сопя, звенеть собираемыми гильзами, находит еще одну ленту, тоже пустую. Он опять что-то бурчит себе под нос, довольно заунывно — ну да, слуха у мальчишки нет вообще, мне кажется, что я разбираю в его нытье что-то вроде "птица счастья завтрашнего дня, прилетела с крыльями свинья..."
Мне это уже надоедает, да и мешок с логотипом "Окей", куда небрезгливый Гаврош ссыпает свою добычу, изрядно округлился.
— Ну, двинули — говорю я собирателю.
— Тык я еще не все собрал! Тут еще десятка два рассыпано.
— Знаешь, у тебя сейчас мешок треснет по шву — и всей работе каюк. Как в басне про нищего и фортуну. Слыхал такую?
— Неа!
— Рассказать?
— Да ну, не нада!
— Тогда пошли.
С удовольствием выбираюсь из этого ипровизированного склепа на свежий воздух. Вижу, что Ильяс про нас не забыл — рядом с трупом Семецкого стоят несколько человек местных, еще люди стоят на крышах, посматривают по сторонам. Что любопытно — курточку-то с него уже кто-то прибрал, хорошая курточка была.
Когда мы подходим к нашим темнеет уже весьма ощутимо. Ильяс уже заканчивает перебранку с долговязым местным командиром, потому слышу уже заключительную тираду, сказанную наставительным тоном:
— Совсем забыл бояться как положено! Борзость потерял и совестью не пользуешься! Потому человека у тебя и сломали! В общем — мы свое дело сделали, останки врагов сбежали с поля битвы, так что вам и без нас справиться не проблема.
— Я картошку все равно всю вам не отдам!
— Ладно, тогда пополам.
На пополаме они договариваются.
По моим меркам мы негусто заработали на сегодняшней чистке. Но на Серегу приятно посмотреть — он словно светится, разглядывая новоприобретенный пулемет. Если спросить его — так, наверное, он считает иначе, его результаты вполне устраивают.
Мы сидим в обшарпанном домике, что стоит на пирсе за зданием морского вокзала. Скоро за нами заедут — и я с раненым отправлюсь в больницу, а ребята вернутся на завод, чтобы перегнать оттуда три бронетранспортера в Крепость. Идею доставки морским путем одобрили, так что бронетехника поплывет на буксире. Ильяс не хотел меня отпускать, тем более на дурканувшего водителя у него зуб и если водила и останется одноглазым — уверен — у нашего начальника в душе ничего не дрогнет и кровавые одноглазые водители мерещиться ему не будут.
Но меня пообещали поднатаскать в офтальмологии — а именно в оказании помощи при травмах глаз и мне грех отказываться. Начальству крыть нечем — глаза есть у каждого, потому медик должен уметь помочь и при соринке в глазу, не говоря уж о бревне. Раз уж я попадаю в Кронштадт — обязали еще и разжиться чем-нито.
Здесь мы разбогатели не так чтоб густо, хотя та же картошка по нынешним временам — весьма ценное приобретение. Остальные трофеи — не впечатляют, хотя Вовка тоже чего-то насобирал по гаражам в мешок и вроде доволен.
Домишко, в котором нас расположили — видно был совсем уже обречен на слом, но нынешняя катастрофа вдохнула в него жизнь, народу здесь живет много. Среди них и пацан-подросток, к которому относятся почему-то с видимым уважением. Оказывается, он — Крысолов. Именно так — с большой буквы — и его заслуга — вывел всех крыс с кораблей, что тут стоят в гавани. Держится он с достоинством, этакий мужичок. А секрет у него простой — хорошо понимает крыс. Удивительно, но достаточно высокомерный к чужим людям Ильяс нашел с пареньком общий язык и теперь увлеченно беседует. Ну, вообще-то схожесть профессий — крыса как-никак тоже зверь, так что крысолов — тоже охотник получается. Сергей их разговор с вниманием слушает, да и Вовка там же.
А не охотники чешут языки на совершенно неожиданную тему.
Началось с вполне естественного вопроса Саши — как интересно дела обстоят в других странах? Вот ведь не везде, наверное, так как у нас? У кого-то, наверное, лучше?
После этого началось достаточно оживленное обсуждение шансов в других странах.
Разумеется, первой на очередь выживших попала Швейцария, потом Израиль, ну и конечно Америка, куда же без нее, во всех бочках затычки. Кто-то упомянул Литву с ее очень либеральным законом по оружию, но после того, как Правило напомнил, что там оружие купило себе меньше 0,1% — шансы у Литвы резко уменьшились в глазах обсуждающих. Рукокрыл заявил, что есть шансы у Эстониииии — потому что там мертвяки будут оооочень медленные, но это даже и обсуждать не стали. А вот сторонники Швейцарии и Израиля, поделившись практически пополам, устроили жаркий спор, и как это обычно бывает — вдвойне жаркий, когда аргументов маловато и знаний тоже. Но вроде ж как всем известно: у швейцарцев оружия завались и все резервисты дома в сейфе держат свое штатное ружо, ну а израильтяне вообще с оружием не расстаются, так то чего уж тут. Помрачневший Крокодил послушав бурную дискуссию облил спорщиков холодной водой — Швейцария переходит к стандартам ЕС, потому оружие там сдают кучами, чтоб не платить за его регистрацию, резервистам не позволено иметь дома боеприпасы — потому как много суицидов было последнее время, а в Израиле есть свой камень преткновения...
— В субботу делать ничего руками нельзя? — спрашивает Саша.
— Даже не это... — Крокодил еще больше мрачнеет — там так евреи воспитаны с детства, что еврей еврею не смеет причинить физического вреда. Слишком мало евреев и слишком у них много врагов, чтоб евреи еще и сами себя убивали и калечили. И это прочно вколачивается.
— Точно! Вот когда израильская армия выселяла поселенцев — по телевизору показывали — и поселенцы солдат только краской поливали и солдаты поселенцев вытаскивали из домов бережно и аккуратно. У нас бы небось в солдат кидали кирпичи и рельсы. А солдаты волокли бы башкой по ступенькам, да еще бы и отбуцкали перед этим сапогами — подтверждает и Рукокрыл.
— Вот-вот. Именно так. А плюс к тому — посчитай, сколько там адвокатов, правозащитников, феминисток и ортодоксов. Даже если кто и сообразит, что труп еврея — уже не еврей — так тому стрелять не дадут, еще и посадят... А тут как в пожаре — пять минут — и все, ситуация необратима. Не говорю уже о том, что там и неевреев — как в Вавилонской башне... Надеюсь, что справятся, не впервой евреям выкручиваться из страшных ситуаций, но не так все просто... Во всяком случае муж моей сестры — стрелять начнет сразу. А за свою семью — оторвет башку любому. Я надеюсь...
Крокодил мрачнеет и нахохливается...
— А в Америке? Там же тоже все оружие имеют! — не унимается Саша.
— Ну, далеко не все. И опять же там эта чума — феминистки, адвокаты, правозащитники. Опять же негры.
— А ты — расист!
— Не, я всех одинаково ненавижу. Но вот смотри — в Новом Орлеане — как все облажались, а там — всего — ничего, только наводнение. У нас в Питере — сколько наводнений было похлеще Орлеанских? Да и потом афромазые в США — это особая статья, чистые паразиты в основной массе. Они ж там большинством не работают уже в третьем поколении, на велферах сидят. Как цыгане в Финляндии. У нас кубинцы учились — вполне себе нормальные ребята, из Африки были студенты — тоже ничего плохого не скажу, ленивые конечно, но если надо было — работали, без всяких яких. Так что и негры разные. Но в США с ними еще говна лопатой хлебнут. А оружие...
Я задумываюсь в поисках примера, но тут меня выручает ботан -радист:
— А недалеко ходить — это кино про зомби, ну где еще они в супермаркете сидели. "Рассвет мертвецов" вроде ромеровский.
— Ну, туппыые! — выдает с усмешкой небритый Васек.
— А что, не тупые? Там толковых людей — Мишка с медсестрой, да девчонка из Белоруссии, и то ее съели быстро. Энди еще из оружмага, но он что-то вовсе тупой получился — сопротивляется ботан.
— Это которая, роженица — девчонка?
— Ага. А все остальные такие яркие индивидуальности, что от них в команде только вред — хоть молодую эту дуру взять, что там стенки поганила, что пидора с бензопилой — только ума у него и хватило блондинку запилить, что этот негр-полицейский...
— Ну, хорошо, а ты бы что на их месте делал? — подначиваю я ботана, потому как видно — мальчишка этот фильм по косточкам разобрал.
Ботан задумывается, потом осторожно говорит:
— Если б я оказался в супермаркете, вместе с этими персонажами, то попросил бы у негра его пистолет. Потому как три стрелка лучше чем два.
