Под внимательными взглядами Сергея и Старшого заряжаю магазины. Один впихиваю в ружье. Потом, слушая грамотные советы под руку, впихиваю патрон в ствол, третьим.
Сергей уже готов. Грамотно оделся, надо признать — комбез на ватине — сразу не прокусишь, высокие берцы, еще и какую-то ушанку напялил. Протягивает мне что-то из этого мешка — камуфляж правда дурацкий — рисунок как на шторах, что-то из утиной охоты — но в толпе поприличнее будет, чем ватник из дворницкой. Портки толстые. Сапожищи. Все, как успел заметить — из самых дешевых. Перчатки оставил свои. Еще получил рюкзачище литров на 100. Шмотки, которые я снял с себя, Андрей утащил в глубины подсобки.
Рассовываю оставшиеся латунные цилиндры патронов по карманам, снаряженный второй магазин. Карманы непривычно расположены, надо привыкать побыстрее, а то лопухнешься в неподходящий момент.
Теперь куда-то надо деть дурацкую уже 'Хауду'. В боковой карман рюкзака. Хотя интересно — а дробью скажем мельчайшей — из нее можно палить? По тем же крысам ожившим? Надо бы попробовать. Действуя по принципу 'дайте тетенька водички попить, а то так жрать охота, что и переночевать негде и не с кем' задаю эти вопросы. С выражением на лице 'семь бед — один ответ' Старшой отсыпает десяток гильз, пачку капсюлей, чуток мелкой дроби и пачку пороха: ' Экспериментировать будете — не с руки стреляйте. Мое мнение — порвет эту железяку.'
Обмениваемся номерами телефонов. Все, двигаемся. Дверь за нами запирается и я вижу, как опускается штора на окне. На двери табличка 'Переучет'...
Идти неудобно, кулацкий обрез за пазухой, всунутый стволом в кармашек для мобилы и непривычная одежда. И неразношенные ботинки...Что удивительно — движение на улице совершенно обычное, совершенно обычные прохожие — словно в нескольких сотнях метров и не творится чертовщина — или как можно назвать районный апокалипсис.
Так, теперь по планам Сан Саныча идет еда.
...............................................................................................................
Виктор отзвонился Ирке еще по дороге. Она не подкачала, верная боевая подруга и стояла уже на улице, ожидая его. Закинув в УАЗ пару здоровенных рюкзаков с тщательно отобранным для 'ухода' имуществом и поцеловавшись с Иркой, прыгнувшей на свое законное переднее место пассажира, Виктор погнал машину из города.
На улицах было спокойно и если бы не его авторитет и привычка Ирки повиноваться безукоризненно, то скорее всего посыпалась бы куча глупых женских вопросов. Но тут подруга сидела и внимательно слушала все, что он рассказывал. Она и сама обратила внимание, что милиции на улицах было чересчур много.
Мало бы нашлось сейчас людей, которые были рады наступающему БП. А вот Виктор — несмотря на хмурый вид и приличествующее случаю мрачное лицо — был искренне в глубине души рад.
Он чувствовал себя немножко Избранным, немножко Особенным и уж точно Самым Умным. Взгляд, скользивший по пешеходам и другим лохам, ехавшим в машинах рядом явно имел оттенок превосходства. Он — Знал. А они очень скоро должны были в ужасе глупо и жалко передохнуть. В самой глубине сознания Виктор всегда страшно боялся одного — подготавливаясь всю жизнь к этому самому БП, положив на это массу сил, средств и отказавшись ради Спасения от очень многого — боялся, что все это будет зря. Что все усилия — даром и жизнь псу под хвост. Что напрасны были ограничения, и зря отказывался от многих вкусностей жизни. Да та же Ирка — великолепный партнер и спутник в лесной жизни, — отнюдь не была ни умницей, ни красавицей. Она была функциональна как автомат Калашникова и отлично подходила для роли Пятницы в предполагавшейся Робинзонаде. Но и только. Как женщина она и впрямь скорее походила на мужика Пятницу...
Теперь надо было добраться до той глухомани, где он заботливо годами создавал себе Убежище — замаскированный бункер, склады с едой, топливом и всем прочим, что даст возможность с комфортом выжить в то время, когда все остальное человечество бесславно будет погибать в корчах.
Это был звездный час Виктора, и он старался запомнить каждый момент. Правда, он не рассчитывал на такой экзотичный конец человечества, скорее ждал чего-то более примитивного типа ядерных ударов, но так даже было лучше. Людей не станет, а все блага цивилизации достанутся им с Иркой. Неплохо быть наследниками у всего Человечества.
Впрочем, не так уж все было обычным — на выезде из города поток машин был куда как больше, чем обычно, причем легковушки были забиты под завязку и тяжело проседали под грузом набившихся пассажиров. Много было 'джихад — такси' — как понял Виктор — гости города что-то тоже пронюхали и сейчас тикали во всю мочь целыми многочисленными семьями.
Пост ГИБДД проскочили без задержки, хотя проскочили — неверно сказано — поток машин еле полз. Но, во всяком случае, суетившиеся гибддешники на УАЗ не обратили внимания. Заправившись под завязку и набрав в запас три канистры, Виктор двинулся в экономном режиме к себе в Убежище. Пару часов все шло нормально, но потом Ирка первой заметила непорядок.
Впереди явно творилось что-то неладное. Пришлось тормозить — пробка была солидной. Высунувшись из машины Виктор разглядел впереди стоящий поперек практически всей дороги дальнобой — фуру синего цвета, За ней торчало что-то грязно белого цвета — похожее на другую фуру. Только сильно мятую и лежащую на боку.
Открыл дверцу и высунулся, встав столбиком, как сторожевой суслик — впереди была беготня и крики. Спокойно сел обратно, вывернулся через двойную на встречку, тоже блокированную — отметил бегающих на месте аварии людей, там похоже что была какая-то зеленая куча металлолома на обочине и весь асфальт был замусорен какими-то огрызками и обломками. Впрочем, место серьезной аварии всегда становится похожим на помойку.
— 'Объедем по проселку — тут похоже надолго встали.' — сказал Витя спутнице.
— 'А что там, как считаешь?'
— 'Да какой-то дурень выехал на встречку. Сейчас же развелось уродов с купленными правами. Мозгов нет, а нога сильная — на газ давить. Вот и давят...Вот они и собрались. А так как явно покойнички должны при этом быть — значит, тут сейчас проблем не оберешься.'
Трассу Виктор знал хорошо и потому вернувшись немного назад опять развернулся через двойную перед мордой тормознувшей 'Мазды' и скатился на дорожку, которая шла вдоль полей — что там растили он не уточнял, но рассчитывал объехать пробку по этой рокаде.
Так и вышло, и через полтора километра его УАЗ выскочил на совершенно пустую трассу. Посмотрев назад, Виктор убедился, что тут пробка достойная, перекрыто движение в обе стороны — и кроме двух фур и мятой зеленой жестянки покалечилось еще с пяток автомобилей. Усмехнувшись своей догадливости, Витя притопил педаль газа. Встречная полоса была забита машинами уже точно на пару километров и пробка становилась все больше.
— 'Видишь, дурень на зеленой банке вылетел на встречку, воткнулся в белую фуру, ту закинуло и она цапнулась с синей. Ну а остальные не успели тормознуть, придурки. Пара тройка дохляков сразу, да покалеченных не меньше — если башка не совсем в кашу — значит могли обернуться — среди этих зевак явно гуманисты нашлись, лекаря, понимаешь, спасители человечества. Ну а теперь там все стоят кучей, хрен выедешь, да еще если с зомби в толпе — укушенных будет...'
Через пару десятков километров Витя засек притаившийся на съезде с трассы раскрашенный гибддешный автомобиль и двух доителей при нем. Местечко для доения было известное — как раз на выезде из деревушки — чуток не доезжая до знака, сообщающего о том, что вы изволите покинуть населенный пункт с перечеркнутым названием этого замухристого пункта. Ясен хрен многие пролетали ее со свистом, эту сраную деревушку — и тут же попадали на сеанс машинного доения.
Ментов Витя не любил вообще. Любых. И потому мысль пришедшая в его голову не вызвала никакого возражения или сомнений.
Аккуратно подъехав и мягко затормозив, Виктор вышел с озабоченным лицом и подойдя к старшему милиционеру сообщил о 'страшной аварии'. Тот и ухом не повел, коротко буркнув, что это не их район, но они сообщат, после чего пошел к машине.
Виктор оглянулся, вернулся к УАЗу, открыл пассажирскую дверь, аккуратно вынул из-под тряпочки "ВПО-205-1" "ВЕПРЬ 12" и аккуратно развернувшись, влепил пулей в стоявшего к нему лицом сержанта. Тот даже удивиться не успел, завалившись как тряпишный куль навзничь. Старшой успел обернуться — только для того, чтоб получить пулю в голову и рухнуть у патрульной машины.
Обернувшись и отметив, что никто ничего не заметил и на бабаханье ружья внимания не обратил, Виктор ловко и быстро снял с старшого АКСУ и запасной магазин, документы, ПМ с обоймой, легко переместился к другому мертвецу, забрав и его пистолет. За документами не полез — пуля неаккуратно влетела как раз в карман куртки— впору такое удостоверение в музей сдавать — после чего в темпе обнес и машину, став обладателем фуражки и милицейской рации.
Напялив себе на голову фуражку, положил карабин обратно за сиденья, добавил туда же трофейный АКСУ, вручил Ирке ПМ и посоветовал подобрать кобуру в сумке.
Ирка с напряженным лицом приняла пистолет. Похоже, тут она наконец поняла, что прошлая жизнь закончилась. Пришел пушной зверь или нет — но по-старому уже не будет.
Не очень торопясь и в глубине души наслаждаясь моментом, Витя, словно смотря кино с собой в роли героя, привычно тронул УАЗ с места, не забыв глянуть в зеркало — но на пустом сзади шоссе никто ему не угрожал...
Немного попортила кайф Ирка — мрачно заметившая, что фуражка не по сезону — двое патрульных были в шапках. Виктор плюнул и на ее замечание и на вопиющие нарушение формы одежды.
................................................................................................................
Магазинчик, в который мы заходим с Серегой, практически напротив оружейного, чуть наискосок. Выглядит он как маленький, недоделанный супермаркет. Видимо болел в детстве или кормили его плохо, потому размерами и ассортиментом магазинчик не блещет, а так — и охранник на входе и корзинки у открывающейся (вручную!) рамки входа в торговый зал — и даже касса на выходе.
Серега не слишком мудря берет пару корзинок. А до меня доходит, что тащить здоровенный рюкзак с харчами почти из центра города в спальный район — наверно не очень умно. Случись что — я буду неповоротлив и ничерта не успею предпринять для защиты и себя и жратвы. И между прочим — денег у меня тоже шиш. Даже доехать не на что. Чертова 'Хауда' дороговато встала. Собираюсь выкатываться на улицу в поисках банкомата, Но обернувшийся Серега тормозит меня — как увидеть мог, глаза у него на затылке, что ли?
Не успеваю вразумить его, как он спокойно возражает — что раз мы собираемся действовать вместе, то сейчас я помогаю ему затариться и допереть до оружейки харчи. А там видно будет. Себе в дорогу тоже могу взять, что захочу, но без фанатизма — со здоровенным рюкзаком действительно сейчас в одиночку идти не стоит.
Дальше мы вдумчиво и без суеты ураганим по полкам, сметая характерный еще по бабушкиным временам алярмнабор — соль, спички, консервы и крупы с макаронами, копченую колбасу, сало, подойдя к кассе наваливаем шоколад и зажигалки.
Замечаю, что Серега хорошо знаком с кассиршей — хоть работает руками быстро и четко, но улыбается ей во весь рот и посматривает на нее. Она отвечает тем же. Явный лямур.
Набрав пару корзинок каждый, подходим к кассирше. Девчонка делает круглые глаза и спрашивает: 'Что, война началась?'
Серега чешет в затылке и начинает, запинаясь рассказывать про то, что видел. Со стороны даже для меня это выглядит совершенно по-идиотски. Странно слышать своими ушами такие нелепицы. Если б только до этого глаза все это не видели.
Девчонка не верит и, совершенно заслуженно, полагает, что ухажер провинциально шутит. О чем тут же прямо и заявляет 'приколисту дурацкому'. Красный как рак Серега спихивает проблему разъяснения с себя на меня.
Спасибо за доверие конечно, но вообще-то лучше б сам разобрался. Девчонка тем временем смотрит на меня. Симпатичная по глазам видно заводная. Ну ладно, за время телефонных сегодняшних разговоров я уже откатал 'рыбу' выступления и сейчас ее выдаю почти на автомате. Заинтересовавшись, подходит охранник. Он видимо считает себя тертым калачом, да еще перед девчонкой-кассиршей и начинает задавать заковыристые вопросы. Нет, голубчик, так дело не пойдет. Дел у меня больше нет, кроме как тебя убеждать.
— 'Вы прогуляйтесь до поликлиники и гляньте сами. Только поаккуратнее — Серега когда бегал чуть дедушке-инфарктнику в лапки не попал. А потом будете говорить — розыгрыш это или нет. Пассажиры на 'Титанике' тоже не думали, что утонут когда в айсберг тюкнулись. Тож небось не поверили бы, если б им это кто сказал.'
— 'Я не имею права уходить из магазина!' — отвечает несколько смутившийся охранник.
— 'А я вас и не заставляю. Мы вас предупредили. Верить или нет — дело ваше. Как опознать пораженного — мы вам сказали. Что делать — тоже. Так что смотрите сами, не дети.'
Серый тем временем смотрит на кассиршу и выдает: ' Если что, Светка — звоните. Поможем. Чем получится.'
Девчонка начинает привычно гонять покупки через лазер, выбивает чек, но похоже, что задумалась. Серега спрашивает — можно ли нам оттартать все в корзинках. Ему разрешают. Нелепой рысцой перебегаем дорогу.
Отмечаю, что часть лампочек в магазине выключена. Нас изнутри видно, а вот нам разглядеть что внутри — сложнее, да еще и тамбур мешает. Открывает Андрей. Затаскиваем все внутрь и я вижу, что работа кипит — похоже, что товар готовится к вывозу. Сильно опустели полки, зато посреди зала стоят коробки и сумки.
Тридцати тысяч хватает на три ходки. В последнюю набираю себе с благословения Сереги совсем не то, что положено в таких случаях. Он сильно удивляется, но выслушав довод о том, что сейчас мы еще можем себе позволить поесть сосиски, ветчину, пирожные, фрукты и в конце концов тот же торт из 'Метрополя' вряд ли будет доступен в ближайшем будущем — находит в этом резон. Еще по моему совету сгребает несколько упаковок с яйцами — за ночь сварить их не проблема, а вареное яйцо хранится долго и вообще куда лучше, чем сухари. Беру свежайший багет и он повторяет, токо берет сразу несколько. Видно, что ему сложно переключиться на скоропортящиеся харчи, но он старается. Оба сразу вспоминаем, что из хлеба не худо бы и сухарей насушить — армейские на складах — то еще удовольствие. Правда, галеты еще хуже.
В зале тем временем оказывается несколько теток и мужичок — похоже, из персонала.
Светка-кассирша строго и одновременно как-то жалко смотрит Сереге в глаза, спрашивая еще раз — шутит он, орясина дубовая, или нет. Видно, что ей страшно и очень хочется, чтоб этот вологодский дурила расхохотался бы и заявил: 'А здорово мы вас купили! Вона какие вы бледные!'
Серега явно сочувствует девчонке, но ничего утешительного сказать у него не выходит. Вместо этого он находит отличный выход — наезжает на трущегося рядом охранника: 'Ты уже мог бы обзвонить и спецтранс и милицию и свой дурацкий ЧОП!
