— Бедные, бедные, бедные. Ослепленные своей самоуверенностью, — улыбнулась девушка, проводив взглядом очередную команду, проскочившую мимо.
Мальчишки, за которыми она следила, разделились. Джокер продолжила следовать за своей целью, все так же соблюдая дистанцию и не обращая внимания на снующих вокруг синоби. Мальчишка вернулся домой, где его встретила какая-то куноити. Явно местная, молодая, темнокожая и светловолосая. Вряд ли нянька. Скорее наблюдательница, и заодно — защитник. Но для Джокера — просто небольшая несущественная помеха. Или скорее даже удобный инструмент, которым только нужно воспользоваться.
За домом следили, двойка безликих находились неподалеку, и даже особо не скрывались. Точнее, делали вид, что просто дежурят конкретно вот в этом вот месте, откуда совершенно случайно открывался отличный обзор на дом джинчурики треххвостой. Начать следовало именно с них.
Безликие открыто сидели на крыше здания, находящегося практически на самом верхнем ярусе. Да, увидеть их там можно было не с любого места, да и надо хорошо присматриваться. Это было Джокеру на руку, никто и не заметит, как эти двое пропали со своего поста. Она не спешила, уверенно поднимаясь вверх по узкой общедоступной лестнице. Затем поднялась еще выше, на самый верхний ярус. Жилых помещений там не было, в основном — постройки хозяйственного предназначения.
Джокер спрыгнула на крышу к безликим. Парни обернулись на неожиданную гостью, заметно напрягшись.
— Мальчики. А что вы тут скучаете? — куноити улыбнулась
И, прежде чем они ответили, запустила технику. Кожа ее на миг стала прозрачной, обнажив плоть, покрытую печатями. Печати засветились, кожа вновь стала непрозрачной, но печати отразились на ней черными линиями. Оба безликих мотнули головой. Они уже попали под действие техники, но еще сопротивлялись ей.
— Эм... В другое время мы бы тебе составили компанию, — неуверенно улыбнулся тот, что был постарше. — Но сейчас тебе лучше иди...
Джокер состроила обиженную мину:
— Ну вот... А я так долго сюда поднималась, — она пошла к ним, не быстро, но уверенно.
Куноити встряхнула головой, чуть повернулась, демонстрируя себя лучшим образом. Дзенины оставались синоби. Парни ухмылялись, но один отвернулся, а второй отрицательно покачал головой:
— Не сейчас, крошка...
Но они уже совершили ошибку. Они уже подпустили ее слишком близко. Для них все уже было кончено.
У нее было достаточно времени, чтобы подготовится. Девка, выставленная для охраны, не смогла оказать сопротивления. Мальчишка — тем более. Поэтому времени у нее было более, чем достаточно. Но это представление. Подготовка сцены, декорации, правильный свет. Грим. Настоящее шоу состоит из множества деталей, множества маленьких незаметных элементов. А ведь все нужно сделать тихо, чтобы никого не потревожить раньше времени. И чтобы кровь не потекла к соседям снизу. Все ради достижения правильного эффекта.
Дверь открылась, вызвав у Джокера предвкушающую улыбку. Забавно. Никто, похоже, так и не додумался проверить квартиру джинчурики перед тем, как пустить ее сюда. Девушка замерла на входе, справляясь с шоком и, видимо, прислушиваясь.
— Проходи, присаживайся, — пригласила Джокер. — Знаешь, как сложно было подготовить тело, чтобы все сработало, как надо?
Сразу перед входом висела та самая темнокожая светловолосая девушка. Висела, подвешенная на тросах, распятая, раздетая и с частично вскрытой грудной клеткой. Причем живая, пусть и не способная не то, чтобы шевельнуться, даже выдохнуть или вдохнуть чуть сильнее, чем позволяли ей путы.
— Нужно обладать опытом и определенным талантом, чтобы уметь вот так красиво все развешивать, между прочим, — продолжила Джокер. — Чтобы жертва не истекла кровью и не умерла от болевого шока. Это нетривиальная задача, между прочим. Проходи, проходи. Ты же понимаешь, что все равно никуда от меня не денешься.
Снаружи сверкнула молния, и полил небольшой дождь. Джокер улыбнулась еще шире:
— Проходи. Мы с тобой сыграем в мою игру.
Каору вошла в свой дом, направив злой взгляд на Джокера. Та сидела в стороне, поставив стол и пару стульев, готовясь к этому разговору. Нет, не просто разговору. Небольшому театральному представлению.
— Я могу размазать тебя по стене, — угрожающе выдохнула Каору.
— Не можешь. Ты очень привязана к своему маленькому братику. Это так мило. А я не чувствую боли. И не боюсь смерти. Тебе нечем мне угрожать. Понимаешь? Мы с тобой не противники в этой игре. Потому что я — шулер. Плут. Паяц. Козырь в рукаве. Джокер! Раздающий. Карты у меня в руках. А ты можешь лишь играть с тем, что я тебе раздам. Присаживайся.
Но куноити лишь прищурилась, сжимая кулаки.
— Время уходит. Время играет против твоего братика. Сыграешь — получишь шанс вернуть его целым. Не успеешь — получишь его по частям.
— С чего мне тебе верить? Что заставит тебя вернуть его?
Джокер пожала плечами:
— Потому что ваши жизни ни хрена не стоят. Мне на вас лично насрать. Дело только в демоне.
— И ты хочешь его получить?
Джокер рассмеялась:
— Не так прямолинейно. Я люблю играть. Нужно оставлять жертве право на победу, без этого совсем не интересно. Да и выбора у тебя все равно нет.
Каору пересилила себя и подошла к столу, сев напротив акацки.
— Что за игра?
Джокер хлопнула в ладоши:
— Я не придумала название. Ну... Скажем... Чаши весов? Нет, не отображают всей сути. Долг и Честь? Нет, слишком прямолинейно, нет изящества...
— Ты сказала, что время уходит.
Куноити кивнула:
— А еще я сказала, что устанавливаю правила. Но не бойся. Ты села играть, и пока ты играешь, жизнь твоего братика зависит только от игры.
Акацки откинулась на спинку стула:
— Хотя я удивлена. Правда. Тебя до смешного плохо охраняют. Я успела сбежать из тюрьмы. Убить двух безликих и сделать это...
Она указала на тело куноити Облака. Лицо Каору дрогнуло:
— Мы можем ее отпустить?
— Нет, — отрицательно покачала головой Джокер. — Она в игре.
— На улице безликие, — предупредила Каору. — Ты не уйдешь.
Джокер безумно рассмеялась:
— Я? Я не хочу уходить! Мне не нужно никуда уходить! Нет! Я пришла сюда, чтобы поиграть с тобой. Только это имеет значение!
Она достала откуда-то из-под стола колоду карт, положив ее перед собой, и кивнула:
— Всего лишь одна игра. Но, видишь ли, эта игра станет последней для тебя. Она тебя сломает. Потому что ты... — Джокер поморщилась. — Ты не одна из нас.
— К счастью, — выдохнула Каору.
Джокер покачала головой:
— Ты не поняла. Твой дружок — Кьюджин, или как он там себя называет... Я бы не смогла заявиться к нему вот так. Он бы просто убил бы меня на месте, не став даже начинать разговор. Бам! — Джокер резко хлопнула ладонью по столу. — И все. Прихлопнул бы, как букашку. Его бесполезно шантажировать. Его... И таких, как он. Других Каге, например. Или некоторых ребят из Акацки.
Она развела руками:
— На них нельзя повлиять просто так. Потому что большинство решений, которые они принимают едва ли не ежедневно, влияют на жизни сотен людей, а порой и тысяч. Не важно, что сделало их такими. Не важно, каким путем они пришли в этот круг избранных. Тяга к власти, альтруизм, ответственность, являющаяся продолжением огромной силы, жадность, корысть, случай или судьба. Но такие люди... Они другие. А ты — нет. Ты — самая обычная, обыкновенная, простая и заурядная. И именно тебя сделали джинчурики.
Джокер щелкнула пальцами левой руки.
— Раз — и все. Они не спрашивали — готова ты или нет. Да и им плевать. Потому что на кону тысячи жизней, и твоя жизнь, как бы на другой чаще весов... — куноити криво ухмыльнулась. — Порой нужно чем-то жертвовать. И поэтому я здесь. Хочу узнать, как далеко ты готова зайти.
Джокер подвинула колоду карт к Каору.
— Здесь карты. От двоек до десяток. Я знаю, что ты великолепный сенсор, особенно, когда на улице идет дождь. Ну, или ты сама можешь вызвать дождь. А еще я знаю, что сила треххвостого может превратить дождевую воду в кислоту, смертельно опасную, — Джокер оскалилась, — очень удобно. Можешь, не выходя из этой комнаты, убивать и сразу узнавать о том, что убила. И ты будешь убивать. Вытаскивать карты из колоды и убивать столько людей, сколько покажет карта.
Каору, чье лицо с каждым словом Джокера становилось все более злым, едва удержалась от того, чтобы не вскочить:
— Ты спятившая...
— А! А! А! — Джокер подняла палец, останавливая спич Каору. — Ты теперь среди крутых парней. А здесь маленьких ставок не бывает. Одно неверное решение и...
Она резко развела руки в стороны.
— Смерть! Много смертей! Мне плевать, сама ты в это влезла или тебя не спрашивали. Это не имеет значения. Ты — среди нас. И придется тебе играть по нашим правилам, раз не можешь устанавливать свои.
— Чего ты добиваешься?
Джокер рассмеялась:
— Я же сказала. Я хочу, чтобы ты сломалась. Вы, синоби, конечно, тренированные, и к смерти относитесь... Благосклонно, так сказать. К чужой. Но убивать невиновных, да еще и тех, кто так хорошо тебя принял в своем доме... И в таком количестве... — она чуть наклонила голову. — У тебя три пути. Первый. Дать своему брату умереть. Второй. Убивать, пока не сломаешься. Или третий. Стать одной из нас, презрев чужие смерти. Можешь попытаться передать весточку своим защитникам. И они попытаются найти и спасти твоего братика. Может быть, у них даже получится. Готова рискнуть?
— Тварь!
— Ты стала моим врагом, — пожала плечами Джокер. — Нашим врагом. Конфликт был неизбежен. И вот, наша игра началась. Начни с нее. Освободи свою подругу от боли прямо сейчас. Сделай первый шаг.
Каору обернулась на скованную коноити, но не сдвинулась с места.
— И время пошло, — напомнила Джокер. — Сколько ты готова заплатить за жизнь своего маленького любимого братика?
Девушка закрыла глаза, отвернувшись от куноити Облака.
— Дело ведь не в том, кого и сколько я убью, верно?
Джокер оскалилась:
— Почему же? Смерти тоже важны. Потому что ты понесешь за них ответственность. За жизнь своего братика ты заплатишь, в том числе, доверием этой деревни к тебе. После этой ночи ничего уже не будет так, как было раньше. Единственное правильное решение — отказаться играть. Обречь братика на смерть, но сохранить честь. И этого выбора ты сделать не можешь. А если и сделаешь, то сломаешься. Ведь ты столько лет жила только ради его безопасности. Столько вынесла, только ради его защиты. И все это, вся твоя жизнь... Все это потеряет смысл с его смертью, верно?
Каору сжала кулаки, отчего ногти впились в кожу.
— Первый взнос, девочка. Решайся. Первый шаг в нашем случае самый простой. Потому что эта бедняжка в любом случае умрет. Ты лишь облегчишь ее страдания.
— Сука!
Шут наклонила голову, продолжая самодовольно скалиться:
— Не пытайся тянуть время. Ты не такая хорошая актриса, чтобы обманывать меня. Я знаю, что ты уже объяснила ситуацию своим пока еще друзьям снаружи. Молодец, с силой демона разобралась. Но расскажи им еще, что если они ворвутся сюда и атакуют меня, то сработает оставленная мною ловушка, которая убьет нас обеих. Точнее тебя, — Джокер хмыкнула. — Для меня это тело — лишь марионетка, не более.
— Ты блефуешь, — процедила Каору.
— Может быть. Готова рискнуть? Твоего братика, в любом случае, это не спасет. Так что делай выбор. Братик или подружка? Считаю до двух. Раз...
Каору зажмурилась, прошептав одними губами "прости", и вскинула руку. Тонкая струя воды оборвала жизнь куноити Облака. Джокер щелкнула пальцами.
— Отлично! Не беспокойся, ее предупреждали, что ей, возможно, предстоит отдать жизнь ради защиты твоей и твоего брата. Такая у нее была работа.
— Мразь, — процедила Каору.
Джокер выразила удивление:
— Вы что? Того этого? — и, легко прочитав ответ на лице джинчурики, приложила ладонь к губам. — Ой! Извини, я же не знала! Так неловко получилось!
И, не выдержав, рассмеялась.
— Тяни карту, девочка, игра только началась.
— Они не позволят мне убивать жителей города, — ответила джинчурики.
— Ты удивишься, но позволят. Кумовцы те еще прагматики и давно рассчитали жизни свои и жителей своего селения. Вот мы и узнаем, как дорого стоит для них джинчурики. Тебе разве совсем не любопытно? Сможешь узнать, как дорого они тебя оценивают.
Каору тихо процедила ругательства.
— Тяни карту, — напомнила Джокер, — и не тяни время. Мы только начали.
Джинчурики, сделав глубокий вдох, подняла верхнюю карту из колоды и перевернула. Пятерка.
— Вообще-то можешь тянуть любую, — пояснила Джокер, — и откладывать в сторону. Не думаю, что мы успеем использовать всю колоду. Ты сломаешься намного раньше.
— Не надейся, тварь. Я своими руками тебя придушу!
Джокер заерзала на стуле:
— Не могу дождаться. Ведь если ты сорвешься с нарезки, то черепашка устроит такой погром, что ух!
— И на это не надейся тоже, — ответила Каору. — Ты ничего не добьешься.
Акацки ухмыльнулась:
— Хм. Отрицание сменилось яростью? Хорошо. Я уверена, что такая талантливая девочка знает, как применять свою силу. Пять жертв, малышка. Кто это будет? У тебя есть возможность выбрать. Выбрать пятерых в одном месте, или в разных? И я уверена, что ты вполне в состоянии отличить взрослого от ребенка, например. Пять случайных людей.
Каору закрыла глаза, но по дрожащим мимическим мышцам было заметно, что она сдерживает ярость.
— И не пытайся меня обмануть. У тебя все написано на лице. Я знаю, что вы пытаетесь сделать. Срочно найти пяток преступников или кого-нибудь такого, чтобы подставить их под удар. Как хорошо, что из-за экономии места здесь не стали строить настоящую тюрьму. Время уходит.
— Заткнись, сучка! Это не так-то просто!
Джокер негромко рассмеялась:
— Не бойся! Больше — не меньше! Если случайно убьешь кого-то лишнего — не беда!
Тело Каору выделило покров, что вызвало у Джокера оскал. Да, без покрова сделать из дождя кислоту она не сумеет. Наконец, Каору поморщилась, сжимая кулаки, а затем отвернулась в сторону.
— А ты говорила — сложно, — одобрила шут. — Давай! Тяни следующую карту! Скажи, ты надеешься вытянуть двойку?
— Заткнись!
Каору дернула следующую карту из колоды. Перевернула слегка дрожащей рукой. Восьмерка. Джокер хмыкнула:
— Не повезло. Скажи, ты рассказываешь своим друзьям о том, скольких должна убить? Перекладываешь на их плечи груз выбора?
— Какое тебе дело?
— Любопытство, — пожала плечами Джокер. — Я ведь совсем не против. Просто, разделяя груз ответственности, ты поубиваешь еще больше людей, прежде чем в твоей голове щелкнет переключатель. И завтра полетит не только твоя голова. Потому что я уверена — Райкаге еще не доложили. Он-то, как раз, нянчиться с нами бы не стал. Просто подготовил бы штурм, в котором постарался бы не дать умереть тебе и гарантированно убить меня. Вот и все. Плевал он на твоего братика и твои душевные метания. Он защищает всех жителей деревни. Если ты перестала бы справляться со своими обязанностями...
