Снова раздался стук в дверь, заставивший Тсунаде вздохнуть. Стоило Курохаю на пару дней исчезнуть, вся работа снова свалилась на нее.
— Я пойду, простите, что так резко ворвалась, сенсей. Все такое, — и попятилась к дверям.
Которые как раз открылись, и в кабинет зашел Узумаки, который Синдзи. Проходящая мимо него Сакура притормозила, присмотрелась к нему, сделала глубокий вдох носом, ловя запах, и улыбнулась:
— Узумаки-сан, ваш организм испытывает потребность в женском внимании. Даже завидно, иметь такое здоровье, несмотря на возраст, — она улыбнулась. — Но вы с этим не затягивайте. Воздержание, оно никому большой пользы не приносило. В остальном здоровье у вас отличное, прямо второе дыхание жизни чувствуется.
Синдзи прошелся по ней нечитаемым взглядом, кивнув:
— Учту.
Куноити, посчитав, что ее профессиональный долг выполнен, двинулась дальше и покинула кабинет. Несколько секунд смотрев на закрытую дверь, Синдзи развернулся к Тсунаде:
— Это она все по запаху поняла?
Пятая медленно кивнула, испытывая некоторую профессиональную гордость за профильную ученицу:
— У нее обострение способностей. Чудо, что последствия смертельной техники проявляются именно так.
Узумаки хмыкнул каким-то своим мыслям, и все же дошел до стола и положил на него свиток.
— Это ключ. Мы обновили все печати, кое-что вообще с ноля написали. Потенциального противника ждет много неприятных сюрпризов. Да и всякие уроды, типа Орочимару, воспользоваться старыми проторенными дорожками не смогут.
Тсунаде выразила удивление:
— Правда? Вы быстро управились. Я помню, сколько времени на построение защиты ушло... Что, действительно второе дыхание почувствовал? — на последних словах Пятая улыбнулась.
И мужчина ответил ей гордым кивком:
— Именно так. Я встретил дочь, которую считал погибшей... Так что да. Работа мне в радость, тем более, вместе с ней.
— Дочь? И кто это?
Но он отрицательно покачал головой:
— Давай будем считать это маленькой тайной. Там долгая и сложная история, которая, к счастью, хорошо закончилась.
Тсунаде задумалась, припоминая, не ходит ли кто из ее подчиненных, в таком же приподнято-бодром настроении.
— Что? Мико? Но она же...
Синдзи вздохнул:
— Я же говорю, там долгая и сложная история. Да и не очень красивая, если по сути.
Женщина решила согласиться и не ворошить прошлое, взяв в руки печать-ключ.
— А что с замечанием Сакуры? Насколько я поняла, вы с Курохаем собирались возрождать клан Узумаки. Так что же ты уклоняешься от прямых обязанностей?
Синдзи хмыкнул, пожав плечами:
— Во-первых, я блюду моральный облик, не в пример всяким старым вуайеристам. А во-вторых, не тебе мне об этом говорить. Твой клан, между прочим, вообще только тобой и представлен. И что-то я не вижу стремления изменить эту ситуацию. Хотя тот самый старый вуайерист постоянно появляется в Конохе, пусть и ненадолго.
Тсунаде поморщилась:
— Ты не знаешь, о чем говоришь.
— Так уж? В том, что ты достаточно здорова для этого, я не сомневаюсь, — Пятая бросила уничижительный взгляд на Узумаки, но после Курохая у него был к взглядам стойкий иммунитет. — И не забывай, что я старше тебя, и вашу с Джирайей историю не только знаю, но и видел собственными глазами.
Пятая хмыкнула:
— Тогда ты знаешь, почему я не хочу его видеть, — она вздохнула. — Почему я вообще с тобой об этом говорю?
Синдзи демонстративно поднял глаза в потолок, будто вспоминая или размышляя:
— Тебе не с кем об этом поговорить. Я задел за живое. И тебе слегка стыдно за откровенное замечание ученицы.
Тсунаде промолчала.
— Так я правильно понял? — продолжил Узумаки. — После того светловолосого парня... Как его? Дана? У тебя ни кого не было? Столько лет?
Пятая сложила руки в замок:
— Это, вообще-то, не твое дело.
Синдзи выразил удивление...
— А что? Курохай тебе не сказал?
Вопросительно изогнув бровь, Тсунаде чуть наклонила голову в сторону, явно не понимая, о чем речь.
— О чем?
— Ну, когда он меня откопал из-под земли, сдул пыль и поставил задачи, то предупредил, что точно будет воссоздавать клан Узумаки. Но и про посильное участие в восстановлении клана Сенджу говорил.
Пятая, кажется, хотела что-то сказать, но подавилась, когда поняла, о чем говорит Синдзи.
— Так что я не просто так высокий моральный облик поддерживаю. Соответствую высокой оказанной чести, так сказать.
У Пятой дрогнуло веко. Она поднялась, и под ее рукой начал тихо потрескивать стол. И, раньше, чем она успела что-то сказать, Синдзи поднял руки:
— Это шутка! Просто шутка. При всем моем уважении к тебе, Тсунаде, ты выглядишь так... — он замолчал, подбирая слова.
Женщина выпрямилась и сложила руки на груди, ожидая продолжения. Придя к какому-то выводу, Синдзи закончил:
— Как будто пытаешься выглядеть для этих детишек своей. Даже внешность вон поддерживаешь молодую. Я с Курохаем и его командой провел не так много времени, и сам делал вид, что за ними везде поспеваю. Но себя я не обманывал.
Тсунаде хмыкнула:
— Тебе не приходило в голову, что фамильярничать с Хокаге — плохая идея? Тем более глупые шутки шутить?
Узумаки развел руки в стороны, как бы извиняясь:
— Да мне поговорить не с кем, кроме дочери. Не с Наруто же болтать, упаси Рикудо.
Пятая все же немного расслабилась:
— Шутник биджев. Я была готова выставить тебя за дверь, если не пинком ускорения придать. А я ведь почти поверила, что ты всерьез все это с Шестым задумал.
Узумаки поморщился:
— Не, это даже для него перебор.
Куноити покачала головой:
— Погиб, исчез, воскрес, вернулся в Коноху, притащив с собой лояльного джинчурики и союзный договор, и назначил себя Хокаге, — и, пожав плечами, добавила, — Я бы не удивилась.
Синдзи оставалось лишь согласиться.
— Разрешите идти, Хокаге-сама?
— Иди, — куноити развернулась и подошла к окну, глядя на Коноху.
Уже в дверях Синдзи добавил:
— Все же подумай на счет посидеть, поговорить, вспомнить прошлое.
— Проваливай!
* * *
Убегать и прятаться он порядком устал. Но ничего другого ему и не оставалось.
Дезертир.
Чтобы скрыть свою внешность, он коротко подстриг волосы, а так же носил плотную повязку, закрывавшую глаза и лоб. Простая крестьянская одежда и широкая шляпа делали его отдаленнопохожим на одинокого странника.
Одинокий странник. Свободный. Если его существование вообще можно так называть. За его голову назначили награду. Не много, наверняка, но факт остается фактом. И еще печать...
Печать активировали, не прошло и дня с его побега. Теперь, стоит ему напрячь бъякуган чуть сильнее определенного предела, и все — печать выжжет и его глаза, и его мозг заодно. Старый отработанный способ избежать самовольного бегства членов клана.
"Членов побочной ветви" — услужливо уточнил голос в голове.
Его способностей и самоконтроля хватало, чтобы чувствовать эту грань, и не переступать ее. Но даже так он был лишь бледной тенью самого себя из-за жесткого самоограничения.
Конечно, если найти мастера достаточного уровня, то он сможет обойти печать, а может и вовсе снять ее. Да только где такого мастера искать? Связями за пределами Конохи он как-то не обзавелся. А идти к непроверенным людям — это откровенное самоубийство. Схватят и продадут. Остается только убегать и прятаться.
Чтобы выживать, приходилось воровать. Без своих глаз он чувствовал себя почти слепым. И совершал ошибки. Две ошибки уже стоили жизни двум случайным свидетелям. Эти убийства дались легче, чем то, первое. Убийство в бою, и убийство вот так, это, оказалось, разные вещи. Но не слишком. Просто как-то иначе ощущалась стекающая по ладоням кровь.
"Солоноватая, со стальным привкусом" — подсказал голос.
С момента побега он говорил только сам с собой. Опасался говорить с кем бы то ни было. Опасался, что его выследят по любому случайному разговору. И от этого голос становился все громче, и все явственнее. Порой казалось, что он самом деле слышит этот голос.
"А ты все еще сомневаешься, что я реален?" — рассмеялся голос.
Хотя бы думать голос не мешал. А подумать было о чем.
Уйти за границу страны у него вряд ли получиться. Точно не своими силами — заметят. Поисковые барьеры есть не везде, но он не знает — где их точно нет. А значит, попытка уйти — игра на удачу. Попытка остаться — такая же игра, и еще не известно — с большими или меньшими шансами на победу.
"Был псом. Стал загнанным в ловушку волком" — тут же прокомментировал голос.
Ловушка казалась большой, просторной. Казалось, что было, где прятаться. Но это лишь иллюзии. Случайно встреченный в любой деревушке или в любом городке Коноховец станет концом. Начнется охота, на которой жертву просто загонят. Он — в роли жертвы. А ловцы всегда найдутся.
Прежде, чем войти в очередную деревушку, он отодвинул в сторону повязку и глянул на небо. Было еще слишком светло, чтобы пытаться что-нибудь своровать. Как глупо. При его реальном уровне навыков, сейчас он не сильнее ученика академии.
Поэтому скрытно, насколько мог, он пробрался в один из сараев и нашел укромное место, чтобы немного поспать. Спать в деревне было настолько же небезопасно, как спать в лесу, но здесь все же было немного удобнее.
"И тебе очень хочется послушать человеческой речи" — заботливо подсказал причину голос.
Дожидаясь наступления темноты, он задремал. С улицы доносились какие-то разговоры, но слишком вялые, и очень быстро он перестал обращать на них внимание.
Резкий шум вывел его из дремы. Чей-то оборвавшийся крик. Затем громкие слова приближающихся людей.
— Блядь, зачем так орать? Что, неужели змей никогда не видели? — спросил один голос. Явно парень.
— Думаю, таких больших — нет, — ответил ему второй.
— Хер с ними. Ты нашел этого ушлепка?
Дезертир напрягся, уже подумывая дать деру. Но он так же знал, что убегать все равно бессмысленно — загонят. Для начала нужно узнать больше. Может из разговора станет ясно еще что-то?
— Я еще не восстановился, — признался обладатель второго голоса. — Могу лишь сказать, что он где-то рядом.
— Пф! Слабак! — отозвался первый.
Раздался какой-то шум.
— Заткнулись оба. Пиписьками потом будете меряться, а сейчас дело, — этот голос был знаком.
Он удивился. Да! Знаком. Это же...
— Кажется, нашел! — Это снова отозвался второй.
Раздался грохот ломающейся древесины, что-то вязкое, жидкое, схватило дезертира и выбросило на улицу. Он упал на затоптанную землю, резко приподнялся, но одернул себя, едва не активировав свои глаза.
— Эй! Я же сказал, это друг, — голос точно принадлежал Инахо.
— Ты... — выдохнул Неджи, но отвыкшее от болтовни горло лишь прохрипело.
Инахо подошел и присел рядом.
— Знакомьтесь, парни. Неджи Хьюга. Нормальный парень, отлично впишется в нашу компанию, я уверен.
Раздался хмык:
— Значит, действительно Хьюга. Я до последнего не верил.
Неджи стянул повязку с лица и глянул на говоривших с ним. Инахо сидел рядом, в слегка помятом костюме, и с ухмылкой смотрел на него, волосы белые, глаза голубые. Сзади стояли двое. Парень с мечом, обмотанным тканью за спиной, волосы так же светлые, глаза необычно фиолетовые. На теле костюм тюнина почему-то Суны. Третий облачен в такой же костюм, волосы черные, а глаза кроваво красные.
— Знакомься. Хозуке Суйгетсу и... Кетсуки. А вон там Зулонг.
Из-за спин двоих нукенинов показалась змея. В том, что все они нукенины, Неджи не сомневался.
— Ты... Ты искал меня?
— Ага, — кивнул Инахо. — Узнал, в какую жопу ты попал, и сразу начал поиски. Хорошо еще, Листу сейчас не до тебя, или там рассчитывают на печать.
Неджи приподнялся, вместе с ним выпрямился и Инахо.
— Ты... Я здесь, потому что связался с тобой.
— Да, не без этого. Но я предлагаю тебе новую жизнь. С печатью что-нибудь придумаем. Работой и жильем обеспечим, — он ухмыльнулся. — Но сейчас нам надо валить отсюда. Понимаешь? Ты, конечно, можешь остаться, но...
Неджи поморщился. Он уже был нукенином. Так что...
— Я не пойду против своего клана.
— И не придется, — пожал плечами Инахо. — Мои планы куда шире и интереснее.
Глава 95.
— Сосредоточься. Движения слишком резкие. Плавней. Не отвлекайся на то, что ты видишь, прислушивайся к своим рукам.
Пусть учитель и повторял это последние часы, но достичь идеального выполнения у Ханаби никак не получалось. Она уже успела понять, что именно от нее требует учитель, поняла все необходимые движения, а по отдельности выучить их она успела еще до того, как они отправились сюда. Проблемы были только с тем, что она видела, и чего не должна была видеть. Сложно не отвлекаться на видимое, и позволять силе самой вести себя туда, куда надо. Даже окружающие ее павлины, сами по себе присоединившиеся к ним через некоторое время, только отвлекали еще больше. Они ничего не говорили, просто выполняли свои движения... Похожие на ее собственные, как она поняла, разве что применительно к павлинам. Ханаби слишком много отвлекалась на них, и на то, как меняются потоки чакры в этом необычном месте, и поэтому никак не могла поймать нужный ритм.
— Хм... — задумчиво протянул Курохай, когда Ханаби, почти достигнув требуемого результата, снова сбилась.
— Я, правда, пытаюсь, учитель, — устало выдохнула куноити.
— Не сомневаюсь, — подтвердил Курохай. — Возможно, это моя ошибка, и это я учу тебя не тому, чему нужно?
Уставшая девушка прервалась и, поклонившись птицам, которые так же остановились и поклонились в ответ, после чего начали расходиться, села на мягкую траву и немного расслабилась.
— Но у меня же почти получается! — она была немного расстроилась.
— "Почти" — это не результат, — качнул головой Курохай, но все же добавил. — У меня "почти получалось" в течение долгого времени. Не спеши. Возможно, тебе нужно найти другой подход. То, что подходило мне, не обязательно должно подойти тебе. Я — первый сеннин этой школы. Ты тренируешься с целью стать вторым. Помнишь? Ничто не истинно. Я не исключаю, что это я все это время учился неправильно и, отчаявшись, подстроил знания под себя, и применял их неправильно.
Ханаби хмыкнула:
— В ваших устах звучит как ирония. Но... — она задумалась, пытаясь сформулировать свои мысли. — Может быть, с какого-то уровня эти знания и необходимо подстраивать индивидуально? Основы общедоступны. Но для достижения мастерства...
Она запнулась, но, восприняв терпеливо молчание учителя как невысказанное одобрение, все же закончила:
— Каждый должен создать для себя свой собственный стиль?
Курохай кивнул:
— Хороший вывод. Я не верю, что каждый способен, — он выделил это слово, — выработать свой стиль. Но, точно так же каждый не способен стать мастером.
Куноити кивнула, глянув вслед разошедшимся павлинам:
— Сенсей, а они... умеют говорить?
— Конечно, — кивнул Шестой.
