KUJIN. КРЫЛО ОТБРАСЫВАЕТ ТЕНЬ.
Часто задают вопросы по поводу порядка, в котором нужно читать данный фанфик.
Поэтому здесь будет размещено содержание в месте со ссылками на отдельные файлы.
1. Арка 1.
2. Арка 2.
3. Арка 3.
4. ОВА 1.
5. Арка 4.
6. Арка 5.
7. Арка 6.
8. ОВА 2.
9. Арка 7.
10. Арка 8.
11. ОМАК 1.
12. ОМАК 2.
13. Арка 9.
14. Арка 10.
15. Арка 11.
16. ОВА 3.
17. Арка 12.
18. Арка 13.
19. ОВА 4.
20. Арка 14.
АРКА 1.
Глава 1.
Пустая могила с безымянным надгробием.
Пришедший на могилу гость испытывал смешанные чувства, глядя на поцарапанный кусок камня. Надгробие пустовало недолго, похоже. Неизвестный художник острым кунаем нанес на камень одно единственное слово.
"Убийца"
Точнее, если брать традиционную орфографию и чтение, слово, нанесенное на камень, значило:
"Палач"
Забавно. Гостя забавляла эта надпись. Хотел неизвестный художник совершить акт вандализма? Возможно. Скорее даже — весьма вероятно. Но он лишь констатировал факт. Тот, чье имя не было нанесено на надгробный камень, был убийцей. Никогда не скрывал этого, никогда не отказывался от статуса палача. Хотя это была лишь малая доля правды. И потому на скрытом маской лице гостя застыла улыбка. Печальная улыбка. В надписи был смысл и какая-то ирония, но те, кто могли понять эту иронию, на эту могилу почти не приходили. Не было особого смысла. В глубине подземелий Корня стояло удобное и всегда пустое кресло, как постоянное незримое присутствие того, кто должен в нем сидеть. А эта могила... Не понятно, для кого она вообще была сделана. Для тех, кто помнил о нем хорошее? Нет, скорее для тех, кто его боялся. Как вечное напоминание. И приходящие на могилу вандалы отлично демонстрируют — его не забыли. И его боятся даже сейчас. Хотя уже прошло достаточно много времени.Возможно даже — слишком много. Страх перед символом не утихнет еще долго, а вот деяния уже успели забыться. Очень скоро снова придется напоминать самым глупым, что руки палача могут достать до них даже из могилы. Остальные поймут и так.
В какой-то момент одинокий ночной гость оказался совсем не одинок. К силуэту в темных бесформенных одеждах, из-за которых было неясно даже, мужчина это или женщина, сзади подходил еще один человек. Одна. Мягкая походка, не грациозная и нисколько не кошачья. Но мягкая и беззвучная. И даже посох за спиной гостье совершенно не мешал.Она не скрывала себя, отлично зная, что ее заметят. Да и одета она была не в пример первому человеку. Жилет тюнина, темная ткань на шее, при необходимости становящаяся полумаской, скрывающей лицо. Темные камуфлированные штаны до колен и серая юбка поверх них. Кроме посоха, совершеннонепривычного атрибута для синоби, она была необычно подстрижена. Через голову, ото лба и до самой шеи, шла узкая, в четыре пальца, линия длинных волос. Все остальное было отстрижено, даже обрито, до гладкой кожи.
— Ты слишком часто приходишь сюда в последнее время. Тебя не оставляет прошлое? — девушка улыбалась и говорила мягко, без укора.
— Для меня, вынужденного жить в тени, только память о прошлом становится отдушиной, — голос первого человека был искажен маской. Настолько искажен, что посторонний не смог бы даже сразу сказать, принадлежит голос мужчине или женщине. — Но даже в прошлом светлых моментов не так много. Стерлись, замазались. Слишком много теней собственных поступков меня преследует.
Девушка подошла ближе и приобняла собеседника, положив голову ему на левое плечо.
— Неужели светлые моменты остались у тебя только в прошлом?
Человек в черном повернул к ней скрытое балахоном и маской лицо, и из под ткани выбралась обернутая в плотный костюм рука, нежно погладив девушку по щеке.
— Прости, ты права. Наверное, я все же слишком много на себя взял. Все еще прихожу сюда, как будто могу получить ответы на свои вопросы. Удивляюсь, как ты терпишь меня после моей смерти.
Девушка обошла его и позволила обнять себя за талию, снова прижимаясь. Посмотрела на надпись на надгробии, улыбнулась.
— Ты не так плох, в целом. Если бы еще поменьше оглядывался назад. Все изменилось за этиполгода, и ты тоже изменился. Я все жду, пока ты отпустишь, наконец, прошлое.
Человек в балахоне покачал головой:
— Не могу. Не сейчас. Но... — он замолчал, отворачиваясь в сторону, — если и в этот раз ничего не выйдет, я отступлюсь. Ты права, хватит жить прошлым. Я не могу вернуться в свою семью. Даже по Конохе свободно пройтись не могу. Все, что у меня осталось — это К... Корень. И... И ты.
Девушка слегка ударила его локтем в живот:
— Выше голову. Время расставит все по своим местам. Благодаря тебе я смогла найти свое место. Надеюсь, и ты, не без моей помощи, найдешь свое.
Ее собеседник кивнул:
— Да, найдем. Вместе найдем, — он снова посмотрел на надгробие. — Как только я с этим закончу.
— Тсунаде-сама шкуру с тебя сдерет, если ты снова исчезнешь на месяц, — через улыбку напомнила девушка.
— Каору, не начинай... — выдохнул ее собеседник.
Но та и не думала останавливаться:
— Мне, вообще-то, все равно. Это ваши проблемы. Но она же именно ко мне приходит. И именно мне высказывает все, что о тебе думает. Например, о том, что, при всех своих достоинствах, кое-что ты от своего учителя так и не перенял.
Парень хмыкнул под маской:
— Я много у своего учителя не перенял. Это, наверное, и к лучшему.
Каору задумалась.
— Да, в это есть смысл. Но он, — девушка многозначительно указала на могилу, — таким бы заниматься не стал.
Парень пожал плечами:
— Не уверен. Стал бы, но по-другому. Не своими силами, и привлек бы весь Корень для этого дела. А я решил остальных не трогать. Слишком разное у нас отношение к этому вопросу.
Каору вновь перевела взгляд на могилу.
— Давай не будем убирать надпись. Оставим, как насмешку.
— Я тоже об этом подумал, — кивнул парень в маске. — Можно одну просьбу?
— Конечно.
— Она тебе не понравится, — предупредил парень.
— Но ты все равно попросишь.
— Да.
Он кивнул, помолчал немного, а затем развернулся, потянув девушку за собой, и направился к выходу с кладбища.
— Если я все же окончательно умру раньше тебя, положите меня рядом и надпись такую же сделайте. Хорошо она смотрится.
Девушка засмеялась.
— Знаешь, это далеко не самое плохое из того, что ты мог попросить, Найт...
(тремя месяцами ранее)
— Знаешь, это далеко не самое плохое из того, что ты мог попросить, Найт, — Футабе устало потерла переносицу, — но вымаливать прощения у Тсунаде-сама ты будешь сам. Ясно?
Последние дни были очень напряженными для нее. Точнее даже последние пару месяцев. Повышение, которое она получила без всякого экзамена, много работы, своей и не только, много различных проблем. В каком-то смысле девушка даже была рада такому напряженному графику. Арест сенсея и его смерть... Эти два события много изменили в ее жизни, и оставили очень глубокий отпечаток.
В небольшом кабинете, выделенном ей для работы, кроме Найта, горы бумаг и принесенного сюда по ошибке громоздкого шкафа, на который никак не находились бумаги, и потому Футабе никак не могла от него избавиться, сидела еще и Каору. Синоби Корня, волею нового руководства, была назначена помощницей Футабе на время проведения экзамена.
— Это всего на несколько дней, — на ее бывшем напарнике те два события тоже оставили отпечаток.
Темный костюм он больше, кажется, вообще не снимал. Лицо закрывала маска, полная, как когда-то у сенсея, с темными стеклами, закрывавшими глаза и дыхательной системой. Футабе была рада узнать, что ее напарник все же выжил, но вот то, кем он стал... Замкнутый, немногословный. Он появлялся, доставлял сообщение, и снова растворялся в тени. Они так и не поговорили с ним. Ни о смерти сенсея, ни об уходе Инахо из синоби Конохи.
— Найт! Завтра третий этап экзамена!
Найт промолчал, а вот Каору пожала плечами:
— И что? Если не считать слегка раненого Хьюги, отравившегося чем-то парня из Водопада и легких разрушений башни, никаких происшествий. Да и в третий этап вышли не самые интересные участники. Экзамен пойдет спокойно.
Футабе скептически посмотрела на помощницу.
— А про маленькую толпу шпионов, отловленных Учихой-сан, ты забыла?
— Толпа шпионов, — Каору снисходительно покосилась на Футабе, — в отлове которой поучаствовал и Найт, не такая уж и толпа. И, как заверил Нара-сан, они появились в Конохе не из-за экзамена.
Найт подтвердил ее слова:
— Другие деревни интересуют изменения во внутренних делах Конохи после смерти самых влиятельных фигур. Они должны были залечь на дно и осторожно собирать информацию. Саботажа экзамена не планировалось.
Футабе устало выдохнула, безмолвно матеря помощницу. Слишком своенравна, бывшая любовница сенсея. Затем серьезно посмотрела на напарника.
— Там действительно нашелся выживший после взрыва?
Найт лишь кивнул. Он не был единственным, кто упорно не верил в смерть Кьюджина. Но все остальные лишь в тайне надеялись, что сеннину удалось выжить после того взрыва. Однако только Найт продолжал упорно твердить, что Кьюджин скорее жив, чем мертв. На берегу было обнаружено множество следов от применения техник "S" ранга. А, как известно, далеко не каждый синоби может позволить себе промахиваться техниками такого уровня. Там же были именно промахи, специальная команда это установила. И заявление о том, что существо, способное бросаться такими техниками, убить очень сложно, казалось логичным. И вот, спустя четыре месяца, поступает сообщение о том, что был найден выживший во взрыве.
— Я не единственный, кто этим заинтересовался, — продолжил Найт, — нельзя терять время. Если выживший окажется в застенках одной из деревень, мы уже ничего не узнаем.
Футабе хмыкнула:
— Как будто я сумею тебя отговорить. Ты уверен, что пойдешь один?
Найт кивнул:
— Так я двигаюсь быстрее. Да и не собираюсь вступать в бой.
Девушка кивнула.
— Ладно. Когда думаешь выходить?
— Сейчас. Восполню снаряжение и вперед.
Футабе развела руками.
— Иди. Я найду, кому передать твои обязанности на экзамене.
Каору помахала ему ладонью:
— Не теряйся.
Найт не ответил, ни словом, ни жестом. Просто почернел, превращаясь в сплошную черную кляксу, и будто впитался в пол. Каору проводила его исчезновение, а затем высказалась будто в пустоту.
— Он слишком активно использует проклятую печать, — она провела пальцами по коже на голове, как ни странно, эта стрижка ей почему-то шла. — Убьется ведь.
— И что ты предлагаешь мне сделать? — Футабе скептически приподняла бровь.
Но Каору снова бросила на нее снисходительный взгляд, вызывающий желание ударить излишне наглую куноити.
— Тебе — ничего. У тебя и без того забот полно.
Нет, ударить — это слишком просто. Лучше сделать какую-нибудь пакость. Вот уж что-что, а пакости она делать умела отлично. И даже тот факт, что Каору — прямая подчиненная Корня, Футабе совершенно не смущал. Осталось только придумать что-то оригинальное.
— Ты права. Работы много, — она кивнула на пачку бумаг и свитков, — и у тебя не меньше. С этими я закончила, разноси.
Маленькая месть. Очень маленькая, даже мелочная. Но надо с чего-то начинать.
Глава 2.
Сакура сделала последнюю запись в истории болезни и отложила карточку в сторону. Пусть в сравнении с тренировками, которые ей устраивала Тсунаде-сама, работа в госпитале казалась нисколько не напряженной, куноити все равно порядком вымоталась. Она присела на диванчик для персонала в комнате отдыха и потянулась, расслабляясь и закладывая руки за голову. Руки коснулись протектора Конохи. Да, она снова синоби. Совсем не такая, какой была, когда просила снять с себя эти обязанности. Работа с пациентами, живыми людьми, придала уверенности в своих силах. То, чего ей так не хватало раньше. Да и нет теперь двух придурков с шилом в заднице, постоянно попадающих в неприятности. Наруто и Саске... Они душили ее. Своей силой, своим подавляющим превосходством. На их фоне она казалась себе слабой, ни на что негодной. А затем жизнь развела их команду в разных направлениях. Наруто, джинчурики, покинул деревню, чтобы тренироваться и вернуться когда-нибудь потом. Когда-нибудь. Саске... Сакура улыбнулась. Никаких иллюзий она теперь не питала. Окончательно ее детство рухнуло после того, как она увидела дочь Саске и Такары. И вот, не исполнилось их дочке и года, как Такара снова забеременела. Времени они не теряли, всеми силами восстанавливая клан. Сакура усмехнулась собственным мыслям. Странно, сейчас она была рада за них, никакой зависти или негатива.
В дверь постучались, и открытый проем сунулся один из медиков-ассистентов.
— Сакура-чан, — парень был старше нее, и, хоть и был подчиненным, позволял себе некоторую фамильярность, — там твоя подруга на прием пришла.
Куноити вскочила, разом забыв про усталость. Ради Ино она бы сделала и больше, но не могла, не знала, как.
По коридору шла быстрым шагом, едва не срываясь в бег. Ино на последних месяцах беременности. И беременность проходит очень хорошо, учитывая все обстоятельства. Много обстоятельств. Сакура хорошо помнила, в каком состоянии была ее подруга, когда они, Сакура, Шикамару и Чоджи, навестили ее в их с К... Кьюджином доме. Ино крепилась, подбадривала себя, пыталась шутить, иронизировать над собой, и над всем тем, что на нее свалилось. Но все равно арест мужа ударил по ней сильно.
А когда по Конохе пошла новость о том, что Кьюджин мертв...
Буквально через неделю Ино попала в госпиталь с осложнением беременности, но ничего трагического не случилось. Поговорить им тогда так и не удалось, рядом крутились синоби, как ни странно, Корня, никого не подпуская к девушке. К ней заходили Саске с Такарой, которых эти охранники и не пытались остановить, а затем Шикамару помог ей вернуться домой. Тот случай заставил Сакуру о многом задуматься. Хотя бы о том, что люди Корня защищают Ино, и о том, что беспрекословно подчиняются Саске и Шикамару. Многое в Конохе менялось бешеными темпами, и Сакура всего этого просто не замечала. А когда она увидела Ино в следующий раз, то просто не узнала свою подругу.
Она открыла дверь отдельной палаты и зашла внутрь. Ино сидела на кушетке, поглаживая живот, рядом сидел лисенок, невозмутимо глядя в окно. Ино, повернувшись к куноити, безразличным тоном поздоровалась:
— Привет, Сакура.
Все так же, как и при той встрече. Холодная отстраненность и подчеркнутая вежливость. И с Сакурой Ино еще как-то общалась. Но даже Сакура не видела на лице подруги иного выражения, кроме холодного безразличия. Фенек просто везде сопровождал хозяйку, и, хотя ходили слухи, что он вполне говорящий, никто этого своими глазами не видел, а спросить не решался.
— Привет, Ино. Как самочувствие?
— Без изменений, — Ино проследила, как Сакура моет руки и готовит себя к осмотру.
