Книга 1. Креация тропы

− Значит, потомство лысой пройдохи, никак не успокоится? — спросил я.

− Да плевать она хотела на него, — еле слышно прошептал убийца. − Она мстит за Шанда и не остановится, пока не убьет тебя.

− Она? — опешил я. — Кто, она?

Наемник ответил без единого звука, одними губами, все, на что хватило его последних сил, после чего испустил дух. И все-таки я его понял, а еще понял, что она точно не остановится!

"Грета. Они недавно поженились с Шандом".

Женщина в гневе, потерявшая своего новоиспеченного мужа, да еще наемница, охотница за головами, это вообще плохо! Это совсем не праздник, бляха муха, совсем!

Моей первой мыслью было: "Сбежать, затаится, сменить внешность". Я не боялся, но воевать сейчас мне совершенно не хотелось. Мне бы забрать свое и свалить домой, и пусть она меня тут ищет хоть до посинения.

И как ей вообще удалось уйти от Ихаров? Как же не вовремя она спаслась. Проблемы как снежный ком все увеличиваются и увеличиваются, мои вещи все отдаляются и отдаляются от меня, а тут еще она со своим мщением.

Может, я конечно и не джентльмен, даже не возможно, а скорее всего так и есть, но убивать женщину мне абсолютно не хотелось. Но если она не оставит меня в покое, мне придется ее отправить на встречу с ее муженьком. Грубо говоря, убить. А так не хочется.

Пока моя голова была занята этим мыслями, ноги с руками действовали в тандеме. Сразу же после того, как наемник перестал дышать, я быстро вытащил из него свои ножи, − не оставлять же − и метнулся в комнату.

Засунув меч на поясную перевязь, все-таки за спиной его носить удобно, но быстро достать не получается. Бывают моменты, когда быстрота обнажения клинка решает исход иной битвы. Не успел — не отразил — умер! Куда уж проще.

Достал из-под кровати никем не тронутый мешок с серебром и кинул его в наволочку. Шкатулку тоже забрал — закинул ее и одну бутылку к деньгам.

Слишком тонкая наволочка могла и не выдержать веса. Потому я стянул простыню и соорудил что-то вроде тюка или узелка, с какими раньше ходили всякие бродяги.

Метеором влетел в коридор, но в него уже вошел один из громил, и, обтирая огромными плечами стены, как танк двигался на меня, держа в руках здоровенный щит и что-то вроде эспадона. Ему в затылок дышал его напарник.

− А-а-а! — заорал я, вытаскивая меч и бросаясь на этих шкафов. Горилла вскинула щит, а я вместо того чтобы рубить по нему мечом, с размаху вбил ногой в его центр. Учитывая повышенную силу, которой я стал обладать и неожиданность маневра, получилась славная куча.

Ощутимо дрогнула нога, и толстый щит слегка треснул от удара. Первый дуботряс, получив, металлической окантовкой щита по наглой морде, завалился назад, придавив своего напарника. Кто из них взвыл как рассерженный паровоз, я не видел, потому что уже в своей комнате прыгал в окно. Третий этаж, е-мое!

Треск и осколки стекла с остатками хлипкой рамы и вместе со мной вылетели на улицу. Приземлившись в цветочный палисадник и матерясь как портовый сапожник (!) я, безбожно ломая прекрасные растения, снес забор и драпанул в проулки.

Свист, крики, лязганье металла — какой-то сознательный гражданин вызвал городскую стражу. Голову бы открутить ему за это. А вообще странно, что это стража так быстро прибыла на место преступления. Наверняка сидели, и пиво жрали в таверне.

Почти не снижая скорости на поворотах, я петлял по переулкам, смазанной тенью скользя между людьми. Нужно было оторваться и затеряться.

Вскоре я осознал, что ушел на достаточное расстояние и не слышал больше звуков погони. Тогда я свернул еще в один проулок и остановился. Отдышавшись, я спокойно двинул по узенькой улице как самый простой прохожий.

Время, между тем, близилось к вечеру и на достаточно чистой и ухоженной улочке была масса праздно шатающихся людей. Смешаться с ними труда не составило. Это были не толстосумы, а скорее, люди среднего достатка, поэтому я не сильно выделялся в толпе.

От погони пока ушел, оставалось где-нибудь схорониться, дабы стража совсем потеряла меня. Где спрятаться? В трактиры и прочие гостиницы не сунешься, там в первую очередь будут искать. Забраться к кому-нибудь в дом? К кому, в какой и главное, как это провернуть, чтобы никто ничего не заметил. Доброхотов, всегда желающих помочь следствию или сдать кого, полно в любом мире. Человек есть человек.

Может это и не плохо, но для меня, сейчас, когда я нахожусь по ту сторону закона, это было совершенно неприемлемо. Хотя бы, просто в силу того, что я себя виноватым или преступником не чувствовал.

Лихорадочно подыскивая и обоснованно отметая варианты, где бы спрятаться, я неожиданно наткнулся на ищущий взгляд.

Длинные русые волосы, заплетенные в тугую косу, свисали до самой поясницы. Темные, слегка запавшие глаза, тонко очерченные губы, красивый прямой нос и немного впалые щеки. Гордый стан стройной фигуры, затянут в длинное глубоко-синее платье, простое, без украшений.

Она стояла у стены дома, прямо под фонарем, поджидая своего первого за сегодня клиента. Все-таки надеясь, что первого, я подошел к ней.

Опыта подобных сделок у меня было сколько угодно. Ровно столько же, сколько и опыта пилотирования американского шаттла. На то чтобы подсчитать это, не потребуется ни одного пальца. Короче, я так завуалированно хотел сказать, что понятия не имел что надо делать в подобных делах. Но на мое счастье или несчастье, я в детстве иногда подолгу просиживал перед телевизором, поглощая голливудские шедевры один за другим.

− Здравствуйте, − неуверенно произнес я, мысленно ударяя себя полбу за идиотизм.

Женщина вымученно улыбнулась и назвала цену в пятьдесят медяков за ночь. Н-да! Дешево она себя оценивает.

− Почему так мало? — косноязычно проговорил я, выражая подозрение. — Болеете что ли?

− Нет, я чистая. Просто, это моя цена. Согласны?

Я, наверное, покраснел от стыда и, как-то так получилось, что отвел взгляд в сторону. Давно такого не было, забытое чувство.

Однако мою стыдливость, более присущую какому-нибудь романтичному юноше, как ливнем смыло, когда я услышал крики в той стороне улицы, откуда я вышел. Приглядевшись, я увидел одного стражника, орущего на какого-то мужика, моей комплекции и в похожей одежде.

Так, стражники разделились и продолжают поиски. Надо сваливать!

− Согласен, пошли. — Я повернулся спиной в сторону стражника и увидел раздумье на лице этой ночной бабочки. От нее не ускользнул мой напряженный взгляд на склоку между стражником и похожим на меня мужиком. — Веди.

Она еще думала, наверняка сомневаясь, стоит ли со мной связываться и я ее за это не винил.

− Ну, так что, — торопливо проговорил я, − идем или нет?

Она вздохнула небольшой, но высокой грудью. А стражник тем временем припугнул мужика расправой, на что тот послал его куда подальше и резво утопал, даже не обернувшись.

− Хорошо, − решилась она, наконец. Как раз в тот момент, когда местный представитель правопорядка, пристально разглядывая лица прохожих, побрел в нашу сторону. До него было еще метров пятьдесят, когда она цепко схватила меня за руку и потянула за собой в подворотню. — Только обещай, что не втянешь меня в свои проблемы! У меня своих навалом.

Торопливо переставляя ноги, я как на буксире следовал за женщиной, между какими-то домами, проходя ямы и минуя заборы.

− Обещать ничего не могу, но постараюсь, − заверил я ее.

− Ну, хоть не соврал, — выдохнула она, по-прежнему держа меня за рукав.

Минут через десять этих лавирований с препятствиями, я совсем запутался в бесчисленных поворотах и собрался спросить, куда мы идем, но не успел. Как только мы вышли на пустую улочку с грунтовой дорогой и деревянными домами, она сама ответила на мой невысказанный вопрос.

− Это корабельная улица. А вон там, мой дом, − показала она рукой на, одиноко стоящий скособоченный полуразвалившийся сарай. Домом его назвать было очень трудно, почти невозможно. Он как единственный зуб торчал между сгоревшими остовами других домов. Почерневший от копоти, и обуглившийся от жара, сожранных пламенем избушек, он почти на полметра врос в землю, так что его единственное окно, размером с маленькую форточку было ниже моего колена.

Она отворила ветхую дверку, жалостливо скрипнувшую на всю округу о своей невыносимой усталости, и вошла в темный дом. Я последовал за ней и закрыл за собой дверь. Одно название, а не дверь.

− Извини, − произнесла она, слепо шаря по столу. Я-то в полной темноте видел, как она торопливо ощупывала поверхность грубо сколоченного стола. — У меня нет свечи, но в очаге еще есть угли. Сейчас я затеплю лучину.

Она искала и никак не находила. Еще бы она нашла их на пустом столе, если они горкой валялись на полу.

Я подошел к ней и осторожно отодвинул ее в сторону, потом наклонился и поднял лучины.

− Они почему-то на полу лежали, − произнес я, делая шаг к очагу.

− Мыши, − односложно сказала она, подтянув руки к груди.

Я отодвинул заслонку и разгреб палочкой покрытые пеплом, мелкие, еле тлеющие угольки. Рядом с очагом в жестяной коробке лежали пучки сухой соломы. Взяв один из них, я засунул его в чело печки и дул пока трава не занялась.

− Тише мыши, кот на крыше, − промычал я.

От весело потрескивающего огонька я затеплил лучину и передал ее женщине.

− Что ты сказал? — Она взяла палочку с маленьким огоньком на конце и воткнула ее в трещину на палке, привязанной к кадке с водой.

− Да ничего, это присказка такая.

В свете маленького огонька дом выглядел еще хуже, чем я его увидел в темноте. Из всей мебели только стол, кровать, сундук и печка. Хорошо хоть пол был не земляной, а покрыт досками.

− Ну что, − женщина села на кровать и потянула за шнурок, стягивающий платье на груди. — Деньги положи на стол и иди сюда.

Я вытащил серак и показал ей, чтобы она убедилась, что не обманываю.

− У меня не будет сдачи, − глухо произнесла она, теребя шнурок на платье.

− Ты лучше скажи, как тебя зовут. Я Родион.

Она помялась, но все-таки произнесла свое имя.

− Мелиса.

Подойдя к сундуку, я сел на него и поглядел на женщину.

− Мелиса. − Я вытащил из узелка, который служил мне сейчас как обычный мешок, бутылку вина, чудом уцелевшую во время моего прыжка из окна. — Почему ты мне помогла?

Она неуверенно поглядела на меня и вздохнула.

− Честно?

Я кивнул, выкручивая пробку из бутылки.

− Не знаю, − ответила она и тут же добавила: − Мне показалось, что тебе можно доверять. Да и у меня немного клиентов, а жить на что-то надо.

− Ты красивая женщина, − сказал я. — Почему у тебя мало... клиентов?

Она грустно улыбнулась и подтянула ноги под себя, полностью сев на кровать.

− В том то все и дело. Все думают, что я ведьма, колдунья или просто проклятая. Не могут понять почему я такая красивая, но живу не во дворце, а в таком сарае.

Я протянул ей бутылку и спросил:

− И почему же?

Она отказалась от вина и тихо произнесла:

− Я не хочу об этом говорить. И вообще давай уже займемся делом. Но хочу повторить, − у меня нет сдачи.

Рассмеявшись, сделал небольшой глоток прямо из горла и поморщился.

− Мелиса, ты мне нравишься. Поэтому я скажу тебе честно: я никогда не пользовался подобными услугами и мне от этого сильно не по себе.

Мелиса улыбнулась, видя, как я скривился от вкуса вина.

− Не вкусно? — спросила она.

− Не то слово, − согласился я, усмехаясь и протягивая ей бутылку. — Вино, просто гов... Ты права, не вкусное.

Она все-таки взяла бутылку. Сначала понюхала, поморщила носик, а потом слегка пригубила.

− Да уж, не лучший сорт. Слишком крепкое.

− Угу.

Мелиса вновь отпила крепленого вина, на этот раз чуть больше и спросила:

− А почему ты скрывался от того стражника? Ты что-то украл?

С одной стороны хотелось удовлетворить ее интерес, она мне все-таки понравилась, а с другой стороны, я боялся, как бы она меня не выгнала взашей, расскажи я ей правду. Но...

− Нет, не украл... убил! — произнес я, ища на ее лице тревогу. И прежде чем она попросила меня уйти вон, я без особых подробностей рассказал ей историю своего бегства из таверны. На вопрос что я вообще делаю в столице, я ответил чистую правду, сказав, что приехал на ярмарку.

− Ну, если все так, как ты рассказываешь, то можешь у меня прятаться, — после некоторого молчания, неожиданно произнесла она. — Если что у меня есть погреб. Он, правда, маленький, но думаю, ты сможешь там некоторое время переждать, если что.

Удивился, ничего не скажешь.

Свет замерцал, забегали тени по стенам, накладывая странные выражения на наши лица.

− Лучина сейчас погаснет, − прорезала тишину Мелиса, каким-то странным неживым голосом.

− Пусть. — Я отклонился на бревенчатую стену и закрыл глаза. Почему-то было приятно просто так молча посидеть с девушкой, да и еще и в темноте. Спокойно на душе, так спокойно как не было за все время пребывания в этом мире. — Здесь так спокойно и тихо, − прошептал то что было на уме.

− Порой, даже слишком, — ответила хозяйка дома и надолго приложилась к бутылке.

Пусть выпьет. Возможно, ей сейчас этого не хватает. Расслабления. Как бы алкоголь не хаяли поборники трезвости, но в умеренных дозах и в нужные моменты он является неплохим лекарством.

− Давно ты... здесь живешь? — решился на вопрос.

Все-таки интересно, почему такая молодая женщина, красивая и, судя по поведению и умению себя держать, совсем не простолюдинка, живет в таком вот гнезде и занимается проституцией? Есть в этом какой-то запашок ненормальности, вычурности ситуации.

− Зачем тебе знать это? — зевнула она и встала с кровати. Подойдя к остаткам лучины, она подпалила от ее маленького огонька новую палочку. Затем достала из трещины палки почти уголек и, держа кончиками пальцев, кинула в печку. Потом вновь встала у стола и оцарапала ноготком его неструганные доски.

− Просто интересно. — Я наблюдал, как она задумчиво водила пальцем по столу. На ее красивое лицо, плохо освещенное огнем, налагались резкие темные тени.

− Давай как-нибудь потом? — открутилась она от разговора и внезапно подошла прямо ко мне. Встала передо мной и, уперев руки в боки, категорично произнесла: − Твое вино меня слишком расслабило, и я еще сильней захотела спать. Завтра мне очень рано вставать, поэтому решайся.

Слишком резво встав, почти подскочив, я обошел Мелису и встал у двери, собираясь выйти.

− Ты знаешь,... − быстро проговорил я, − ты ложись. А мне еще кое-куда надо сходить и кое-что забрать.

И я не врал, не бежал как мальчишка. Хотя здесь слукавил, я чувствовал себя почему-то совсем неуверенно, словно и вправду вдруг превратился в школьника, влюбившегося до немеющего мозга.