Книга 1. Креация тропы

Вонь была просто невозможная. Я еле сдерживал порывы рвоты и не переставал удивляться — как я шел вперед, почти не замечая этого смрада? Да, если бы старик не задурил мне голову, я бы, наверное, и не решился сюда идти.

Наконец, я выбрался из подвала, а оттуда и на свежий воздух.

Каким неописуемым блаженством было вдыхать чистый воздух ночи!

Я огляделся в поисках старика или чего-нибудь необычного. Но вокруг была только тишина и темнота ночи. Пожурив себя за нехорошие мысли и за подозрение старика в неблагородных намерениях, скорым шагом направился в трактир, где снимал комнату. Хотелось разбудить Гальтена и рассказать ему, как я нашел дар отца.

Уже представляя себе вытянутое и даже немного завистливое лицо Гальтена, я вошел под своды узкой аллеи. Вдруг я услышал тихий шорох сзади. Не успев обернуться, я почувствовал сильный удар по спине. Затем удар в висок и темнота опустилась на меня, окутав плотным покрывалом.

Глава VII

Какая-то тварь больно кусала меня за ухо, норовя его оторвать с корнем или откусить кусок.

Я шевельнул головой и чуть не заорал от боли пронзившей меня от макушки до грязных пяток. Дождавшись, когда утихнет боль, я, постанывая, с трудом разлепил веки и, не выдержав рези в глазах, смежил их вновь.

Что же это творится? Почему мне так больно и где я нахожусь?

Превозмогая боль, я кое-как подтащил руку к голове и ощупал ее с разных сторон. На левом виске вздулась здоровенная шишка и образовалась корка заскорузлых волос. Наверняка от крови.

Опять, кровь! Ощущение было такое, точно меня перемололи в огромной ступке. Только подумав об этом, я тут же вспомнил ночное нападение в аллее. Обработали меня качественно! Почему же тогда я все еще был жив?

Я все-таки заставил себя открыть глаза, потому что сволочь, кусавшая меня за ухо, никак не хотела оставлять своих попыток.

Перед глазами все плыло и сосредоточить на чем-то свой взгляд, было просто невозможно. Голова трещала так, будто побывала в стиральной машине, после того как ее просверлили насквозь в нескольких местах. Но я понимал, что необходимо подниматься, даже сквозь сковывающую все тело боль.

Наверное, только через несколько часов я смог перевернуться на бок и подтянуть колени к животу. Различив перед своим лицом существо, которое меня хотело съесть, я идентифицировал его как толстую и наглую крысу. Послал ее по матери и вяло махнул рукой. Та пискнула и, недалеко отбежав, села, глядя на меня голодными глазками.

Я кое-как осмотрелся и увидел, что нахожусь в комнате заваленной всяким барахлом.

Что-то мне подсказывало, что я очнулся в злосчастном доме судьи. Однако ограбили-то меня не здесь, а в аллее. Значит, меня сюда принесли уже после этого. Зачем, интересно? Да еще закидали мусором. Неужели подыхать тут бросили или уже подумали, что околел вот и убрали следы преступления? Этого я не знал. К чему голову ломать? А вот то, что меня ограбили было ясно как день. Обидно до слез!

Еще спустя миллион лет я уже встал на карачки и медленно пополз на выход. Останавливался через каждую пару метров и отдыхал. Добравшись до крыльца, я сел на каменные ступени и просто ждал, когда утихнет боль.

Время уже приближалось к раннему вечеру. А это значило, что Гальтен с Улем уже давно отплыли и соответственно помочь мне не смогут. А я бы очень этого хотел, очень!

Спустя полтора час я приковылял к трактиру "Любезный Бошек".

Сам хозяин, как и вчера, стоял за стойкой, теребя в руках засаленное полотенце. Он загородил мне дорогу и с подозрением осведомился у меня на счет здоровья. Я махнул рукой, сказав, что неудачно упал. Каждый из нас понимал, что такая отмазка, ввиду ее частого использования ей уже не является. Однако он уяснил, что я не хочу ничего говорить. Да и видно было, что ему не очень-то это интересно. Поэтому я спокойно прошел в номер. Ключ с меня снять не догадались и то хорошо!

Завалившись в комнату, я осторожно упал на кровать и провалился в исцеляющий сон. Хотя сном это назвать было трудно — мне же ничего не снилось.

Иногда выныривал из липких объятий Морфея и, осоловело оглядевшись, снова в них окунался. Провалялся так до самого утра, пока не очнулся полностью.

Разбужен я был отчаянным стуком и криком в двери. Кричал мальчишка, приглашая меня на завтрак.

− Сейчас, − прохрипел я и слез с кровати. Грязи на ней было немерено. Впрочем, как и на мне.

Все тело ломило, да так, будто прошел длиннющую полосу препятствий несколько раз подряд. Идти куда бы то ни было, совершенно не хотелось. Чувствовал я себя развалиной на трясущихся ногах и квадратной головой. Так и тянуло обратно залечь на кровать, как в берлогу и проспать еще минимум сутки. Однако я понимал, что сейчас необходимо чего-нибудь съесть.

Налив в тазик воды, я кое-как привел себя в порядок и проверил содержимое своих карманов. Пусто! Все вытащили, сволочи! Деньги, зажигалку, огрызок карандаша. Он-то нахрена им сдался?

Я пошарил по комнате глазами, в поисках куртки и ничего не нашел. Соображая, куда же я ее засунул, почесывая затылок, посмотрел везде, где только можно и нельзя. И только потом додумался, что пришел я уже без нее. Даже куртку уперли, суки! Всего обобрали. Дар отца забрали, черт, как жалко. Меч, который мне дал Гальтен, тоже. Ну что за люди?

Ладно, твари! Думаете, я не смогу без всего этого уйти в свой мир? Хрена с два! Найду Гальтена и упрошу его закинуть меня домой. Если понадобится, на коленях буду его молить. И пошло оно все к черту! Всякие дары отца, клады и магия. В шляпу вам всем насрать!

Пока собирался и искал куртку, я заметил на столе кинжал, подаренный мне Ульгаэлем. Хорошо, что я его тогда не взял с собой, а забыл про него и оставил в комнате. А-то бы у меня и его сейчас не было!

Засунув кинжал в штаны — ремень-то тоже сняли — спустился на завтрак. Народу было немного. Человек пять, от силы. Но даже эти люди, не слишком богато одетые, скривившись, посмотрели на меня и отвернулись.

Да, понятно, выглядел я не ахти как хорошо, но что прикажете делать? И воняло от меня отвратительно, это тоже признаю. Вот поем и схожу на реку, вымоюсь, а сейчас буду быстро поглощать пищу.

Официантка споро принесла мне маленькую тарелку каши с ломтем хлеба и кружку какого-то морса. Я сидел в углу зала так, чтобы сильно ни у кого не вызывать тошноты и быстро уминал завтрак. Его к сожалению оказалось очень мало и я только раззадорил себе аппетит. Если бы были деньги, я бы конечно заказал еще чего-нибудь. Но денег-то не было, и вряд ли мне дали бы в долг. Теперь если не раздобуду хоть, сколь-нибудь монет, придется ждать до следующего утра. В оплату за комнату входил только легкий завтрак.

Когда я разбирался с последними глотками морса ко мне подбежал мальчишка и, схватив тарелку, полетел обратно.

Я успел схватить его за руку и остановил.

− Подожди, пацан, − сказал я, протягивая ему кружку. — Скажи мне, как можно выйти к реке? Я знаю, что она у вас здесь рядом, но не видел.

− Вам надо выйти из города через восточные ворота, − паренек показал куда-то рукой.

− И как мне до них добраться?

− Через рынок, − пацан снова показал в том же направлении и унесся, не дожидаясь очередного вопроса.

Ну, ладно, через рынок, так через рынок! Надеюсь, не пройду мимо.

Выйдя из трактира, я направился в сторону рынка. Через квартал увидел большую площадь с редкими прохожими. По моим внутренним часам время было около девяти утра. Слишком рано для рыночной торговли. Но в самый раз для открытия многочисленных лавок.

Проходя мимо всяких магазинчиков, я невольно бросал заинтересованные взгляды на их названия. Чаще всего мне попадались ювелирные лавки, оружейные и те, что продавали разного рода одежду.

Я бы с удовольствием оделся в чистую новую одежду, но так как в кармане у меня было пусто, только вздыхал и как побитая собака, понуро проходил мимо.

Через час я уже пришел к воротам. У старика, сидевшего у самых створок и просившего в такую рань милостыню, попытался узнать, когда открывается рынок. Он прошепелявил что-то непонятное и отмахнулся от меня, как от назойливой мухи.

Я ничего не сказал на это и вышел из города. Сразу же за стеной, примыкающей к домам вплотную, оказался на дороге, ведущей к пристани на реке. Корабли и всякие прочие суденышки уже резво сновали туда-сюда. Люди небольшими группками шумно толпились на пирсе. С нескольких кораблей таскали на берег и грузили в телеги какие-то мешки, бочки и тюки.

Птицы, местный аналог чаек, громко клекоча, кружились над водой.

− Эй, парень! − окрикнул меня мужик, проходящий мимо с козой. Он вел ее как на поводке, таща за собой. Та упиралась и жалобно мекая, вертела головой. — Купи у меня козу. Я же вижу что тебе надо.

Я даже не стал с ним разговаривать, все равно у меня денег не было. Да и зачем мне коза? Помотал головой и прошел скорее дальше. А-то кто его знает, вдруг прицепится и будет идти, и просить купить у него своенравную животину?

Пока искал место, где бы можно было искупаться, я прошел километра полтора вверх по течению. Мне по пути встречались обрывистые берега и мельницы стоящие на них с огромными водяными колесами. В некоторых местах рядом с ними сидели стайки женщин, проворно переговариваясь, они стирали вещи.

Уже отойдя от города на приличное расстояние, я нашел на берегу высокие кустарники. Походил, поглядел, где лучше всего будет проникнуть к воде. Отыскал одно хорошее место, полностью скрывающее берег с дороги и там решил вымыться. Жаль мыла не было, а-то одной водой этот смрад трудно смыть.

Пролез сквозь плотную стену высоких кустарников или низких водолюбивых деревьев. Я не чувствовал в себе интереса к ботанике, так что разбираться, что это было, кусты или деревья, не стал. Просто пролез к берегу и, вытоптав траву и выдернув некоторые ветки, расположился почти с комфортом. Посидел немного, подумал, и, не раздеваясь, зашел в прохладную воду. Кроссовки я тоже не снял и потому шел, по достаточно илистому дну, не боясь наступить на что-нибудь острое.

Вымыв голову, я вышел на берег и, сняв всю одежду, принялся ее полоскать и оттирать. Кроссовки, оттерев травой изнутри и снаружи, я повесил на ветки сушиться. Потом закинул остальные шмотки на другие ветки и, уже голый, вновь погрузился в воду.

− Сволочи, паразиты, твари... − бухтел я себе под нос, соскребая грязь с тела. — Чтоб я сдох, если еще раз поверю в какие-нибудь акции или полечу на самолете.

Я ругал все и всех. Особенно себя. Вот зачем я поперся ночью гулять по городу? Мне что впечатлений не хватало? Повесил себе железку набок и что, "Конаном" стал? Ладно бы посидел в кабаке и ушел домой, так ведь нет. Решил клад откопать. Вот и огреб по полной!

А старик этот... Непонятно, кстати, он меня шарахнул из-за угла или кто вообще другой? Да, впрочем это все-равно неважно. Отомстить я не смогу, а обращаться к властям у меня не получится. Да я ее и не видел здесь.

Марат, зараза такая, тоже! Приспичило его выигрывать во всякие акции. И что за дебильные призы такие? Что, не могли плееры какие-нибудь подарить или еще какой фигней отдариться? Нет, надо было лететь куда-то и падать там, в море.... Ну, что за жизнь такая?

Я в сердцах ударил по мутной воде, и плюнул. Потом выбрался на берег и лег на траву жалеть себя.

Немного погодя, уже почти успокоившись, я совсем рядом услышал бульканье. Прислушался и понял, что звук исходит сверху по течению и главное − очень близко. Быстро надев мокрые вещи, я вышел из своего укрытия и прошелся к месту, где слышал плеск воды.

Проломившись сквозь ветки, я увидел что в воде плещется рыба и не одна, а целая куча. У меня сразу забурчало в животе от вида такого количества еды. Завтрак был так давно, что я уже успел весьма проголодаться. Впрочем, я им и не наедался. Слишком он был скуден для меня и моего состояния.

Рыба плескалась буквально в метре от берега, и меня очень радовало, что не придется ее выискивать чтобы изловить.

Так как удочки, лески и крючка у меня не было, я решил сделать себе подобие остроги. Отрезал более-менее прямую ветку и превратил ее полутораметровую палку. Заточил с одной стороны кинжалом и, потыкав в палец, удостоверился, что она достаточно острая, чтобы пробить рыбью шкуру.

Раздевшись, я осторожно и главное, бесшумно, приблизился к самой воде. Затем очень медленно вошел в реку, так чтобы не распугать рыб и остановился только когда стоял почти по колено. Оказалось, что рыбка была не так уж и близко. И, тем не менее, дальше я не пошел, боясь вообще ничего поймать.

Минут десять я простоял по колено в холодной воде и при этом старался не шевелиться, так чтоб рыба привыкла ко мне и не шарахалась в стороны.

Наблюдая за их движением, я выбрал в качестве своего обеда самую большую рыбину. Когда она поднялась кверху, раскрыв рот и хватая воздух, я тыкнул в нее своей острогой. Мимо, блин!

Рыба хлестанула хвостом и моментально скрылась, забрав с собой и подруг. Я, не теряя над собой контроля, хотя был очень расстроен, продвинулся еще дальше от берега. Стоял уже по пояс в воде, держа свое копье на весу, готовый при первой же нужде засадить его рыбине в бок. Или куда удастся.

Полчаса я простоял в воде, дожидаясь хоть какую-нибудь рыбку. Хоть самую завалящуюся! Ничего.

Я вышел на берег и, одевшись, прошел еще немного вдоль реки, внимательно прислушиваясь к плеску. Два раза я заходил в воду и тыкал в рыб своей острогой. Безрезультатно, как и в первый раз.

В конце концов, плюнув на это дело, я вернулся к месту, где мылся и стирался. Что поделаешь, рыбак и охотник из меня был никакой. Да и как пользоваться острогой я видел только по телевизору один раз. Так что неудивительно, что я ничего с ее помощью не поймал. Знал бы, что так получится, специально научился бы.

Со злостью выкинул свою острогу в кусты и улегся на примятую траву. Вещи снова развесил по веткам, чтобы высохли. И тут я неожиданно вновь услышал бульканье.

"Нет, − подумал я, − больше я тебя ловить не буду. А-то такое ощущение, что все рыбы знают о моем крахе и, просто, из прикола, издеваются надо мною".

Плеск продолжался, не давая покоя ни мне, ни моему желудку. Он упорно подбивал меня сделать еще одну попытку и найти хоть что-нибудь съедобное. Воистину, я не хозяин своему телу!

Найдя и вытащив из кустов свое копье, я еще раз подточил его размякшее острие. Затем приблизившись к воде вплотную, так что даже пальцы ног погрузились в нее, я выглядел рыбье стадо и, примерившись, кинул в ближайшую "ихтию".

Палка вошла в воду и попала рыбине, похожей на щуку, прямо в голову. Проткнуть не проткнула, но долбанула не плохо, уйдя по касательной. Палка отплыла, а рыба, вяло дергая хвостом, боком стала куда-то отплывать. Я не мог упустить такой момент и на радостях кинулся к ней.

Схватив ее обеими руками, я поднял ее над водой и быстро кинул ее на берег. Но она, сволочь такая, оказалась такой скользкой, что выскользнув, упала почти рядом со мной. Плюхнулась, брызнув мне прямо в глаза.