Книга 1. Креация тропы

У меня появилась одна идея, правда, она пахла дичайшей подозрительностью и мнительностью, но я все же решил ее засветить.

Подойдя к Гальтену, который повторно раскуривал свою трубку, спросил:

− А ты меня не переносил? Я имею в виду, вдруг я очутился в другой пещере. Ты там меня нашел и перенес сюда.

Гальтен шокировано смотрел на меня несколько минут, а потом разразился неистовым хохотом.

А вот мне было совсем не до смеха. Я просто стоял рядом и ждал пока он не закончит показывать мне свои десна. На какой-то момент у меня даже было проснулась надежда, что вот он сейчас отсмеется и скажет, что я прав и все что со мной происходит это забавная шутка. Я воодушевился и приготовился тоже рассмеяться от такой радостной новости. Уже сложил губы в жалкую улыбку. Не хватало только настоящего душевного подъема для безмерной радости.

Гальтен перестал смеяться минут через пять. Он утер слезы, выступившие на его глазах и, глядя на меня, все еще похихикивая, произнес:

− Зачем, Родион?

От этих слов мне сильно поплохело. Картинка перед глазами закачалась, как в предобморочном состоянии. Словно нанесли удар в самое незащищенное место. Не знаю где оно, но было очень больно.

− Мне-то откуда знать? — крикнул я, не выдерживая психологической нагрузки. В моей голове уже крутились не просто подозрительные мысли. Теперь мне казалось, что именно, Гальтен и виноват во всем. — Я же без сознания был! Взяли и утащили. Может у вас шутки такие?

Гальтен смотрел на меня так, словно я нес откровенную чушь. И что-то в глубине души подсказывало, что именно так и есть.

− Пойми, Родион, — тихо и доверительно проговорил он. — Все не так, как ты думаешь. Я тебе все объясню в дороге. — Его голос приобрел стальные нотки убеждения. − Но ты должен понять, перестать истерить и понять, − он особенно надавил на последнее слово, − что твоя жизнь круто поменялась. Вернее будет сказать, теперь у тебя другая жизнь и другие заботы. Теперь ты другой! Тебе будет это трудно принять и, именно поэтому, я не тороплюсь с объяснениями. Но ты справишься. Все справились...

Я слушал и не слышал. Голова разболелась, дыхание перехватило. В глазах заплясали светлячки. И вдруг появилось ощущение, что кто-то внутри меня переставляет мои органы, как мебель.

Голова закружилась, и я даже почувствовал, что в ней как будто что-то с треском рвется и стучит, все увеличивая ритм.

− Кто это "все"? — еле слышно прошептал я, опираясь рукой о стену, поросшую мелким мхом. — Что со мной происходит?

Гальтен подхватил меня под руку и не дал упасть.

− Я все тебе потом расскажу.

− Погоди, − не унимался я. — Расскажи сейчас, что со мной происходит? Почему я испытываю такие странные ощущения?

Я оттолкнул Гальтена и, не удержавшись на ногах, упал на траву, где меня скрутило от страшной боли. И точно червяк под напряжением, дергался, то замерзая, то сгорая дотла.

Через несколько минут я пришел в себя и кое-как сел. Гальтен стоял рядом и неотрывно смотрел на меня.

− Что со мной? — произнес я.

Он выбил трубку и положил ее в кисет. После чего ответил спокойным голосом:

− Твое тело перестраивается, поэтому тебя так и ломает. Но это скоро пройдет, не беспокойся.

Он помог мне подняться на ноги, и мы медленно побрели к нашей поляне.

− Почему оно перестраивается? — спросил я, замечая как нормальное состояние постепенно возвращается.

− Тебе надо поесть. После этого я тебе все расскажу, будь уверен.

В принципе подождать было можно, но я решил уяснить кое-что еще:

— А кто еще провалился в прошлое? − Даже несмотря на свое странное состояние мне было интересно, кто еще оказывался в подобной ситуации.

− Понятия не имею, − пожал плечами Гальтен, словно речь шла о чем-то постороннем. — Да я и не знал, что такое может существовать. В смысле, что кто-то может проваливаться в прошлое. Даже не задумывался об этом.

Ступор непонимания напал на меня, и я остановился в двух шагах перед леском. Будто врос в землю. Гальтен заметил, что я остановился, и повернулся ко мне.

− Но... Ты же сам... − Начал я подбирать слова. Голова опустела и ничего связного из нее не выходило. — Ничего не понимаю. Ведь ты же только что...

− Заткнись и пойдем, − устало сказал он и, взяв меня под руку, потянул в лес. — Перестань выстраивать гипотезы на тему своего положения, иначе с ума сойдешь.

− Хорошо! — Стиснув свою волю в кулак, я последовал за ним.

Мне ничего не оставалось делать как заткнуться и пробираться через ветвистые деревья. Наконец, мы выползли на стояночную поляну и побрели к костру.

Ульгаэль к этому времени уже снял мясо с огня и аппетитно уплетал один из кусков, запивая вином из бутылки.

Он посмотрел на нас когда мы сели на свои места и, поняв по моему поникшему виду, что я не обрел искомое, протянул мне полупустую бутылку.

− Спасибо. − Я влил в себя несколько больших глотков и нагнулся за своей порцией мяса и хлеба. Как бы мне плохо ни было, аппетит не пропадал. Поэтому, я остервенело накинулся на горячее мясо, будто оно было виновато в сложившейся ситуации.

Некоторое время мы только ели и пили. Молча, если не считать нашего чавканья. Все-таки в пасмурную погоду, еда, приготовленная и поглощаемая на свежем воздухе, не сравнится ни с одним ресторанным блюдом. И правду говорят, что голод и свежий воздух самые лучшие приправы.

− Ну, что, закончили обжираться? — улыбнулся Гальтен нам с Улем и достал свою трубку. Не дожидаясь ответа, он продолжил: − Тогда немного отдохнем и двинемся дальше.

− Куда? — спросил я, завистливо глядя на то, как он набивает трубку табаком. Мне тоже нестерпимо захотелось выкурить сигарету. Но с сигаретами у меня было неважно. Честно сказать, их у меня совсем не было.

Может, разве что взять табачку у Гальтена и сделать себе самокрутку. На безрыбье, как говорится, и уксус сладкий.

Гальтен заметил, как я жадно посмотрел на его кисет и кинул его мне.

− Трубка-то есть? — полюбопытствовал он у меня. Я мотнул головой, давая понять, что таких не держим. Тогда он обратился к Улю, который вытирал масленые губы рукавом и довольно рыгал: − Дай ему немного бумаги.

Уль развязал один из мешочков на своем поясе и протянул мне кусок толстой желтоватой бумаги с ладонь размером.

− Подойдет? − искренне поинтересовался он.

Я взял кусок бумаги потер ее между пальцев и удовлетворенно кивнул. Порвал на несколько частей клочок. Положил их в карман (на будущее, подумал я), а один оставил для самокрутки.

− Покатит. − Я потер руки и принялся закручивать темный и пахучий табак в твердую самокрутку. А про себя думал, надо признать не без радости, что Уль похоже перестал меня ненавидеть. И то, радость. Не знаю, что ему Гальтен наговорил, но это помогло. По крайней мере, теперь он не смотрит на меня врагом. А вроде как, даже дружески поглядывает.

− Так, куда мы двинемся? — повторил я свой вопрос и поглядел на спутников. Потом достал уголек из очага и попытался прикурить свою кривую сигарету. — Раз уж я не могу вернуться!

Гальтен выпустил клубок густого дыма.

− В Каруш, − просто ответил он, так будто я должен был знать это место с самого своего рождения. Но самое интересное, это то, что я уже где-то слышал такое название. Что-то... такое знакомое. Вот только где я его мог слышать, причем, совсем недавно?

− А что это? — выдавил я из себя, крепко затянувшись. Табак был, просто ядовитым, черт бы его побрал. Я кинул кисет обратно Гальтену и он легко его поймав, подвесил на пояс.

− Это большой портовый город на севере, — объяснил Уль и показал пальцем туда, где, по его мнению, находился север. То бишь, в противоположной стороне от пещеры, из которой я сюда попал. — Примерно в двух днях пути отсюда.

− И что там делать? — буднично спросил я. — В смысле, зачем вы туда направляетесь?

Гальтен закрыл глаза, и казалось, заснул. Только изредка выпускал облачко голубого дыма. Как будто бессмертный Шерлок Холмс в гениальной роли Ливанова задумался над очередным делом. На меня тоже навалилась приятная усталость, и я сполз на землю, а спиной прислонился к бревну. Вытянул ноги в сторону догорающего костра и почувствовал расслабление всего организма.

Только что меня буквально рвало на части, от чего я сходил с ума и вдруг, какое-то спокойствие угнездилось в уголке души. Если верить словам Гальтена и мое тело по какой-то пока непонятной мне причине перестраивается, то хотелось только одного: быстрей бы оно перестроилось. Потому что мне уже надоели эти всплески и затишья, как сумасшедших.

"Может это шизофрения? — пронеслась шальная мысль в голове. Впрочем, я ее сразу же отогнал подальше: − Пока об этом рано думать. Картина моего положения еще не построена целиком".

Уль, сидевший слева от меня в полутора метрах, так же привалился спиной к своему бревну и широко зевнул.

− Так, мы уже два года как путешествуем с места на место, — он кивнул на фургон, отвечая на мой вопрос.

− А чего вам на месте не сидится?

Паренек пожал плечами, явно думая, что бы мне ответить.

− Ну... − замялся он. Потом почесал подбородок и развил свою мысль: − Не везде нас принимают хорошо. Да и мастер не любит сидеть на одном месте.

Я кивнул и затянулся.

− Кстати, − я стрельнул глазами в дремлющего Гальтена и прошептал: − Все хотел спросить, почему ты его мастером называешь?

− Он обучает меня магии, — буднично проговорил он. — И фехтованию изредка.

Я подавился дымом из самодельной сигареты и надсадно закашлял. Да так что на глазах выступили слезы.

− Чему обучает? — переводя дух, переспросил я. Мне показалось, что я ослышался и Уль сказал что-то про магию. Вот уж смех, так смех. — Магии?

− Искусству! Или попросту — магии! — почти обиженно заверил меня паренек и хвастливо сверкнул глазами: — Такого учителя найти непросто.

Хотелось рассмеяться над подобными бреднями. Но потом почему-то вспомнились огненные шары, которыми Уль в меня бросал, после того как поднял их из костра. Как это, кстати, у него получилось? Весьма необычное умение. И полезное, наверно? Да и мое перемещение, тоже из разряда вон выходящее происшествие. Так что, возможно Уль не врет. Вот я блин, попал!

... − ругнулся я.

− В чем дело? — откликнулся он на мою ругань.

Я махнул рукой, как бы говоря: успокойся, тебе не понять. Но потом подумал и решил открыть ему причину своей нецензурной тирады. Надо же было кому-то открыться.

− Понимаешь, Уль, — вздохнул я и глубоко затянулся своей самоделкой. — Сначала мне было просто очень хреново. Это когда я понял, что попал в прошлое. То есть сюда. А теперь, когда я вижу, что в этом времени еще и магия существует, я чувствую, что до сумасшествия мне совсем недолго осталось. Вот докурю и все: прощай осознанное состояние, здравствуй овощ!

Гальтен хмыкнул со своего места, а Уль непонимающе посмотрел на меня.

− О каком прошлом ты говоришь? И причем тут овощи? — не понял Ульгаэль. Он почмокал языком и нащупал в зубах остатки мяса. Широко раскрыв рот, принялся выковыривать его ногтем указательного пальца. И при этом продолжал смотреть на меня, ожидая моего ответа.

− Об этом, − пожал я плечами.

− Прошлое? − как бы пробуя слово на язык, произнес Уль. Он престал ковырять во рту и плюнул в угли. Задумчиво покивал головой, бормоча себе что-то под нос и, уверенно кивнул. — Это не прошлое! − заключил он.

Я махнул рукой. Что с него взять? Сам, наверно, не знает, о чем говорит? Он-то в своем времени.

− Мастер сказал, − продолжал Уль, не обратив внимания на мой жест, − что ты из другого мира. Так же как и он. И теперь вы с ним братья...

Это уже было интересней.

− Другой мир? — напрягся я.

Вместо Уля заговорил Гальтен:

− Все, хватит языками молоть, − внезапно поднялся Гальтен. — Собираем вещи и едем.

− А ты! − добавил он, наставив на меня палец. — Хватит стонать и причитать. Разнылся, как баба!

Злоба моментально накрыла меня своим темным крылом и вытеснила из меня жалость к себе. Захотелось ответить подобающим образом. Но в то же время, в его словах чувствовался немалый резон. Поэтому я через силу совладал с собой, понимая, что он прав. Действительно, чего-то я развесил сопли. Мне стало немного стыдно за такое не мужское поведение. Поэтому я серьезно кивнул Гальтену в благодарность, а про себя решил: впредь не позволять себе так распускаться.

− Так, подожди! − шепотом спросил я у Уля, когда Гальтен отошел до кустов, − Значит, это не мое прошлое? То есть я имел в виду, что я не в прошлом?

Парень отрицательно помотал головой.

− Нет, конечно, − отозвался Гальтен из кустов, − с чего ты вообще это взял? Разве тебе кто-нибудь, сказал подобное?

Через некоторое время в моем рту стало сухо и холодно. Зубы заиндевели, язык присох к небу. Я с трудом закрыл свой рот. Но вышло так, что совсем ненадолго.

− Так, какого черта вы мне мозги все это время парите, — заорал я, бешено сверкая глазами. — Сразу что ли нельзя, было объяснить?

Гальтен, подло ухмыляясь, подошел к нашему очагу.

− Думаешь, помогло бы?

Наглец! Еще и издевается.

− Попытка — не пытка, — огрызнулся я и отвернулся.

Что же делать? Может... или может быть... Что может? Блин, ни одной целой мысли в голове. Меня немного потряхивало и кажется, не от холода.

Опять что ли начиналось?

− Так где я? — не поворачиваясь, холодно осведомился я, сжимая кулаки. Усилием своей маленькой и неразвитой воли постарался взять себя в руки. Только бы голос не дрожал. Уж, не знаю, от чего он мог дрожать сильнее: от злости или от страха. — Где? — ожесточенно повторил я, повернувшись к своему, якобы, брату — Гальтенмуну и его ученику.

Под моим недобрым взглядом, Ульгаэль вжался в бревно "тигрового" дерева и постарался с ним слиться. Гальтен же грустно на меня посмотрел. В его глазах стояла (хотя почему стояла, скорее уж, плескалась) печальная действительность. Похоже, он не радовался моей ситуации. Но почему, тогда он морочил мне голову?

− Теперь, − невесело прошептал он, − ты готов слушать. Прости, но пока в твоей голове роились лишние мысли, ты ничего бы не понял. Поэтому мне пришлось тебя немного вывести. Разозлить. — Гальтен посмотрел в сторону Ульгаэля, который старался выдать себя за естественный и, совершенно, незаметный нарост на бревне. Надо сказать, делал он это, довольно талантливо.

− Почему я бы ничего не понял?

− Ну, понимаешь... − Гальтен присел на бревно и уставился на тлеющие угли, − все не так просто. — Он ненадолго замолчал. Потом громко прочистил голос и заверил меня: − Обещаю, как только мы уберемся отсюда, расскажу все, что знаю сам.