Ад во мне

— Гера, познакомься! Это Соль, он здесь по обмену. А это Геракл. Он истинный инкуб.

Облом. Это не особа, это особ! Тем временем, Геракл, улыбаясь, подошел к нам ближе, и я понял, что это мужик. Вблизи спутать его с девушкой было невозможно. Жесткий и любопытный взгляд, резко очерченная линия подбородка, крупноватый для девушки нос. Этакий мачо.

— Ого! Твои предки над тобой хорошо поработали, Соль! Привет. С прибытием. Сегодня у нас пьянка в "Кварки-шкварки" в связи с окончанием сессии, будем рады видеть! Девчонки будут в восторге! Только остерегайся Брунилию, она всех замучила своими мечтами об иностранце!

Мне стало уже интересно посмотреть на эту Брунилию. Видать, серьезно девчонка относится к своим желаниям.

— Это аудитории, это лаборатория, это бестиарий, это каверна ужаса, здесь у нас столовая, рядом морг, тут преподы отдыхают, здесь душевые и спортзал, а это кабинет босса! — тараторил Вал, небрежно помахивая рукой.

Без предупреждения он пихнул ногой двери кабинета и, не останавливаясь, ввалился в святую святых любого альма-матер — кабинет ректора. Оглянувшись по сторонам, я с опаской протиснулся следом. Двойные двери за моей спиной с грохотом захлопнулись и противно захихикали. Я подпрыгнул, покрепче ухватил биту и оглянулся. С белого дверного полотна на меня смотрела благостная рожа и нагло ухмылялась.

— Что зенки вылупил, бесовское отродье?

Я проморгался, но глюк не исчез.

— Это Проповедник, — пояснил Вал, щелкая физиономию по носу. — Местная достопримечательность. Пьяница, дебошир и грешник. Собутыльник бывшего ректора. Во время очередной белой горячки ему привиделись зеленые ангелочки, которые распевали псалмы похабного содержания, сидя на горлышках зеленых бутылок. С тех пор он решил, что должен нести свет в темные души студентов. Теперь томится взаперти в этих дверях.

— И долго ты там собираешься хвостом пыль мести, Валафур? — гаркнул из глубины темного кабинета низкий раскатистый голос. — Какого херувима приперся?

— Не сквернословь при иностранном госте, похабник! — раздался звук смачной оплеухи, и из темноты выплыла бабушка божий одуванчик с ведром и шваброй. — А ты, Вал, что рот разинул, проводи гостя к герцогу, да побыстрее. Не видишь, что ли, иноземец твой голодный, вона как глазюки-то горят, сожреть тебя скоро, ежели в столовку не отведешь. Эх, молодежь! Раньше-то как было? Гостя в баньке мыли, кормили — поили, спать укладывали, а только потом жарили! А сейчас? Тьфу на вас, оболтусы!

И, бурча себе под нос, старуха растаяла в воздухе.

— Это что было? — на всякий случай шепотом спросил я.

— Лилит это. Как на пенсию вышла, так всех третирует, от привычки командовать не просто избавиться. Королевой суккуб была когда-то, и даже, говорят, в каком-то мире род человеческий от нее пошел.

Вау, это что же, меня только что пожалела первая жена Адама? А есть реально хочется. С утра кроме кофе и пива во рту только огрызок сыра побывал. Тем временем, мы, наконец-то, пришли к столу ректора. Метров двадцать шли, не меньше. Я уже задолбался биту таскать, но пристроить ее было негде, а бросать жалко.

Ректор восседал за огромным столом темной вишни. Красная кожа, огненные глаза, большие ветвистые рога (я про себя заржал, но вслух поостерегся), нос пяточком, пару клыков — ничего необычного, в общем-то. Типичный черт-мутант из русских сказок. Он барабанил пальцами с огромными когтями по столешнице, оставляя на дереве глубокие вмятины.

— И кто это у нас такой?

— Вася, — представился я. — По обмену.

— Просто Вася? — недоверчиво спросил ректор.

— Можете называть меня Соль.

— Это другое дело! Я Астурт — великий герцог, ректор этой академии и пастух для стада этих баранов, — он махнул головой в сторону Вала и вылез из-за стола.

Обалдеть! Великий герцог едва доставал мне до пояса, но при этом казалось, что смотрит он свысока. Надо тоже так научиться.

— Из какой реальности ты прибыл, Соль? Кто твои родители? По какой специализации хочешь проходить практику?

Я вытянулся в струну и отбарабанил:

— Реальность Земля, родителя умерли, когда был маленьким, и я их не помню. Насчет специализации тоже затрудняюсь, — и уже потише, преданно глядя герцогу в лупатые красные глаза. — И я не демон. Тут ошибочка какая-то вышла.

— Что значит не демон? — заорал Астурт, шустро взбираясь на стул и перебирая бумаги. — Где же оно? Вот! Записано с твоих собственных слов, между прочим! "В баре после футбольного матча объект обнимался с друзьями и кричал "мы демоны, пацаны"! В постели после совокупления с особой женского пола она шептала объекту на ухо "да ты настоящий демон". Когда объект в тире выбил максимальное количество очков, он орал " Я демон, я ужас, я бурлящий поток! Трепещите, враги!"" — Герцог помахал в воздухе стопкой бумаг. — И здесь таких донесений много! Мы тщательно отслеживаем кандидатов на обмен, так что хватит мне здесь рога полировать, марш заселяться в гостиницу. Да, и еще, сынок, ты там аккуратнее с Брунилией. Втемяшила себе в голову, что за границей лучше, чем дома, спасу нет! Через два дня решим, куда тебя отправить на практику! Вал, ты его подобрал — тебе с ним и нянчиться! Назначаю тебя его куратором! Золото возьми у этого скряги, нашего главного бухгалтера, и вон отсюда! — последние слова он так проорал, что нас воздушной волной впечатало в двери.

— Совсем рогатый оборзел, — радостно сообщил Проповедник. — С тех пор, как его жена сбежала с любовником на горячие источники, все беснует. Боится, что голову поднять скоро не сможет, — и он припротивнейше захихикал.

— Много ты знаешь, деревяшка, — солидно пробурчал Вал, пиная двери ногой. — Она за престарелой мамашей ухаживает, чтоб первой на наследство лапу наложить.

— Конечно! — рожа похабно ухмыльнулась, но мы уже вышли из кабинета и не слышали мнения Проповедника о дуре-демонице, которую он бы держал на короткой цепи и выводил гулять только в наморднике. Понять мужика можно, сами посидите в двери без выпивки и без баб, созерцая, обоняя и не пробуя. Кошмар!

— Что сначала? Пожрать тебя сводить или в гостиницу заселить? Да и приодеть тебя не помешало бы. А то как варвар ходишь: полуголый и с дубиной железной в руках. У вас, что, оружия нормального нет?

— Чтоб ты понимал, — обиделся я за алюминиевый шедевр американского бейсбола, — Это символ мира в моих руках.

— Это как?

— Если я с такой дубинкой появляюсь среди желающих подраться, то они сразу подписывают мирный договор, не приступая к боевым действиям. У нас, у кого в руках дубина — тот и босс.

Вал более уважительно посмотрел на биту.

— Так что?

— Сначала еда! Я с похмелья жутко злой, когда голодный.

— А ты с похмелья? — заинтересовался Вал.

Я хмуро глянул на него исподлобья и покрутил кисть с битой перед собой. Видно, что-то в моем лице впечатлило новоиспеченного куратора:

— Снимаю вопрос как неуместный, — он поднял вверх руки и хвост.

В столовой никого не было, поэтому Валу пришлось долго орать, потом бегать кругами, греметь тарелками и звенеть ножами, пока не выволок на свет невысокого мужичка в белом халате и колпаке. Тот позаламывал руки, побурчал, даже взвизгнул пару раз, когда мой товарищ его приподнял и уронил, но в итоге Вал получил поднос, полный всяких вкусностей. Мяса, мяса и еще мяса: жареного, вареного, тушеного, с подливкой и овощами, покрытого сырной корочкой и грибочками, запеченного в тесте, копченого и, как украшение этого изобилия, две маленьких фрикадельки. Мы дружно накинулись на еду. Все это запивалось кисловатым вином, и я, наконец-то, почувствовал, как прекрасен этот мир!

— Люблю повеселиться, особенно пожрать! — сыто рыгнув, констатировал я. Теперь можно и в гостиницу заселяться. Если здесь всегда так кормят, следует озаботиться расходованием калорий. — Вал, а как у вас с сексом?

— В каком смысле, как?

— Ну, он есть?

Вал смотрел на меня с недоумением.

— Я, например, успел родиться в стране, в которой секса не было, — попытался я пояснить.

— У вас что, суккуб нет? — приятель смотрел на меня с недоверием. — И как вы выживаете?

— Да вот, как-то выживаем, — пожал я плечами.

— Какой-то странный у тебя домен. Не, у нас с этим делом все в порядке. Хочешь, с чувствами, хочешь — к суккубам иди. Нет проблем.

— Ты меня утешил. А к суккубам — это за деньги? — на всякий случай уточнил я, понимая, что финансы поют романсы, и где их брать — не понятно.

— А это как договоришься. Если понравишься, так еще и накормят. У нас так некоторые первокурсники практикуют. И сытые, и удовлетворенные в итоге. Правда, таких мало, — Вал задумчиво поковырял между клыками огромной зубочисткой. — Я только троих и могу вспомнить. Остальных обычно выносят.

Мы выползли из-за стола и отправились в гостиницу, которая находилась в этом же корпусе. Пока шли, я рассуждал о неутешительных перспективах посещения суккуб. Пожалуй, целибат — это именно то, что мне нынче очень даже нравится. А что? Думаете, не смогу? Да запросто! Вон, даже йога предписывает сексуальное воздержание. Вот и начну свой путь к нирване с тренировки плоти. Решено! Никакого секса! У-у! Какие девушки ходят по коридорам и строят глазки. Особенно хороша вон та желтоглазка с аккуратными маленькими рожками, так забавно выглядывающими из-под копны голубых волос. Ножки — стройняшки, хвостик с кисточкой кокетливо украшен голубой ленточкой, юбочка едва прикрывает попку, и такая симпатичная прозрачная рубашечка. Лапуська! Я задергал Вала за хвост и зашипел:

— Познакомь меня вон с той экзотической красоткой. Быстрее, а то уйдет!

Вал оглянулся через плечо, резко сгреб меня в охапку и в бешеном рывке одним длинным прыжком затащил в какую-то кладовку.

— У тебя старший брат есть?

Я в недоумении отрицательно покачал головой.

— А, похоже, что тебя башкой в детстве о потолок били. Или у тебя с ушами плохо? — он многозначительно покрутил пальцем над ухом. — Это же Бру-ни-лия! — и он постучал меня по лбу.

— Какая красавица, — только и смог разочарованно простонать я.

— Кто? Эта дурнушка? С какого же инферно ты прибыл, если Брунька тебе красавицей кажется? — сочувственно покачал головой Вал.

Что на это ответить я не знал. Если ЭТО дурнушка, то мой путь к нирване будет слишком тернист и долог.

Гостиница поразила своей роскошью. Если бы в свое время мне не пришлось пошляться по нашим общагам, я бы, возможно, и не был так приятно удивлен. Помещение, куда меня заселил местный комендант, плюгавый, но весьма злющий дядька с крокодильими зубами, состояло из трех больших комнат — спальни, гостиной и шикарной ванной. Все выдержано в черно-красных тонах. Мрачно и стильно. Мне понравилось. Кровать просто вопила, что пора собирать подружек, диван в гостиной так и требовал, чтобы на него завалился один новоиспеченный черт с глянцевым журналом в руках, а мягкий черный ковер откровенно намекал, как на нем приятно поваляться с бокалом вина и гроздью винограда. В шкафу висел черный костюм тройка, парочка белоснежных рубашек и целая куча исторического барахла. Прикольно. Я сразу почувствовал себя Жераром Филипом, осталось лишь найти Джину Лоллобриджиду и можно начинать снимать фильм. Но больше всего восторг у меня вызвала ванна. Пока Вал ходил душить главбуха, я пустил воду из двух золоченых кранов в маленький черный мраморный бассейн (всего метра четыре по диагонали) и решил остаться в этой роскоши как можно дольше.

Когда куратор вернулся, я разглядывал себя в большом зеркале, занимающем, почти, целую стену. Да уж, сюрприз удался. Из зеркала выглядывал диаболус корнеа, он же — черт рогатый. Во-первых, у меня на лбу выросли рога. Точнее, небольшие черные рожки, словно две маленькие термоядерные ракеты, угрожающе торчали в сторону зеркального отражения. Во-вторых, я стал выше ростом, шире в плечах и значительно мускулистее. В-третьих, волосы на голове отросли, начали завиваться, и из них торчала маленькая головка черной змеи. Прямо по центру лба, между рогов. Это, наверное, моя единственная извилина выползла посмотреть на придурка сохатого. Ариох облысевший! Кожа потемнела до цвета средиземноморского загара. Черты лица приобрели некую скульптурную грубость, но, в целом, мне понравилось. Глаза, правда, из темно-серых стали непонятного цвета, то ли темно-лилового, то ли серо-буро-малинового. При искусственном освещении понять было сложно. Странные такие глаза, без белков. Зато большие! Я показался себе таким мужественным чертом с едва уловимым шармом. А что делать? Только и остается — искать в каждой гадости приятное.

Бассейн заполнился, я выключил воду и начал стягивать джинсы. И тут я увидел ЭТО! Зудеть-колотить!

— А-а-а-а-а! — заорал я, потом набрал воздуха и заорал еще раз. — А-а-а-а-а!

В ванну с моей битой в руках ворвался Вал.

— Что случилось? — он в бешенстве ворочал глазищами, выискивая опасность.

Я же прибывал в анатомическом шоке, и только мог, что, сжав кулаки, большими пальцами обоих рук показывать вниз, на то, что повергло меня в ужас.

— Что? — Вал наконец-то опустил биту и бросил мимолетный взгляд на указанный мною объект.

— Их два! — завопил я.

— Ну да. А что тут такого? Ты же не инкуб, чтобы их было пять, — он как-то мечтательно посмотрел на потолок.

— Но их ДВА! Ты понимаешь, два!

— А что, дома было три? — в голосе моего куратора проскользнула нотка интереса.

Я взвыл:

— Один был! Один!

На лице Вала отразилась сложнейшая смесь из жалости, недоверия и ужаса.

— А к целителям обращались?

Я истерически заржал и ржал пока не начал икать. Вал терпеливо ждал, пока закончится моя истерика, затем серьезно сказал, положив руку мне на плечо:

— Я понимаю твою радость, друг. Можешь меня не стесняться и проявить чувства в полной мере. Даже не представляю, через сколько унижений и страданий тебе пришлось пройти с таким-то уродством. Мне стало понятно, почему Брунька показалась тебе красавицей, но теперь все позади, и ты сможешь наконец-то в полной мере насладиться всеми прелестями жизни!

Бросив взгляд на искреннюю физиономию демона, я решил ничего не объяснять.

— Но как с этим ходить?

Вал смотрел, словно перед ним стоял не молодой, красивый я, а торпидный дебил, пускающий слюни.

— А как ты поступаешь в боевой трансформации? Втяни и все.

Челюсть упала, я ее с усилием захлопнул и ... ничего не сказал. А что говорить? И так показал себя абсолютным идиотом. Придется самому разбираться со своей анатомией.

— Что у меня еще в двойном количестве?

— Да, в общем-то, все как всегда. Два сердца, две печени, две ипостаси. Если найдешь свое истинное призвание — появятся дополнительные возможности. Крылья там, шипы или оружие под кожей, — он пожал плечами. — Я вина притарабанил. Ты давай, принимай ванну, и будем собираться на вечеринку в "Кварки-шкварки", а то парни без нас начнут.

С этими словами он покинул помещение, а я в легком трансе погрузился в воду. Блин, а у инкубов их пять? Надо спросить у Геракла, как он с этим живет?