Ад во мне

Не паниковать.

Сосредоточился еще раз, пытаясь отыскать хоть каплю той бурлящей силы, что наполняла меня после встречи со жрицей. Пусто. Еще раз. Ничего.

— Оно вытянуло из тебя все силы, — просипел змей. — Когда ты дотронулся до столба, словно включился пылесос. Хорошо, что в тебе была сила бога, иначе он бы выпил тебя. Амбец успела перерезать поток, но сама попала под удар. Она перенесла тебя сюда, но сама... сама погибла... И еще я слышал, как кто-то хихикал. Старческий такой противный голос.

Я смотрел на альву, не сознавая, что ее больше нет. Амбец лежала в моих ладонях тихая, спокойная, умиротворенная, а я все ожидал, когда она откроет глаза и выдаст очередную гадость в мой адрес. Но вместо этого тельце верного телохранителя начало таять, и вскоре ничего не напоминало о существовании моего персонального глюка. Белочка тихо всхлипнул, а во мне поднималась бешенная лютая злоба на того кто чуть не убил меня. Он посягнул на члена нашей с Белочкой небольшой семьи, на МОЕГО защитника. Адская, безудержная, всепоглощающая, звериная злоба накатилась горячей волной. Глаза затянула кровавая пелена, вновь засветились татуировки, на пальцах стремительно отрастали когти, голова ощутимо потяжелела, когда добавился вес больших загнутых назад рогов. Я поднялся на ноги, чувствуя, как рога упираются в потолок. Помещение храма вдруг показалось мне маленьким и тесным, я вскинул руки вверх, чтобы отбросить мешающую крышу, и в этот момент резким рывком меня втянуло в статую Литеры, и буквально через мгновение я стоял в окружении веселых друзей в храме Всех Богов посреди большой комнаты, в которой утром проводил инструктаж Мастер.

— Мессир, пять часов, практика закончилась, пора выпи... — веселый голос Геры оборвался на полуслове.

Наступила резкая тишина. Еще не понимая, что произошло, я смотрел на всех сверху вниз. Какие же они мелкие. Я могу легко передавить их, растерзать на множество крохотных кусочков, а потом пожрать души. Особенно вкусными будут те пятеро, с золотыми ореолами вокруг голов. Бушевавшая во мне безжалостная и непреходящая ненависть требовала выхода. Я чувствовал потребность крушить, ломать, рвать на части. Мне хотелось крови и душ! Я зарычал, делая шаг вперед, и провел когтем по мраморной стене, оставляя на ней глубокий кривой след.

— Соль?

Голосок Шуры подействовал на меня словно отрезвляющий коктейль. Я остановился. Соль? Кто это? Я? Разве меня так зовут? Нет, нет, у меня другое имя... Волна безумия начала овладевать мною, перед глазами появились видения ада. Грешники, вечно горящие в цепях из раскаленной лавы, корчащиеся, пожираемые низшими, которые с наслаждением отгрызают по кусочку от вопящих душ, скверна, ужас и боль... Эта девушка стоит на моем пути к разрушению. Она пытается помешать мне, отвлечь. Я поднял руку, чтобы устранить препятствие.

— Стоять!

Напротив меня, закрывая собой Шуру, ярким горящим солнечным светом встал высокий златовласый мужчина с белоснежными крыльями за спиною. В его руке сверкал меч, созданный из белого пламени. Синие глаза без зрачков смотрели безучастно и безразлично, и то, что бушевало во мне, поняло, что с ним не справиться. Может быть, когда-нибудь, но не сейчас. Сейчас я проиграю. Он сделал шаг вперед, поднимая меч. Мне это не понравилось, не хватало еще, чтобы всякие крылатые угрожали, я зло рыкнул и попытался ударить херувима двумя руками в грудь. Он легким неуловимым движением ушел в сторону, а его огненный клинок уперся в мой кадык.

— Вернись, — голос прозвучал негромко, но меня словно вывернуло наизнанку, бросило на стену и хорошенько приложило сверху. Второй раз за последние полчаса я потерял сознание.

Очнулся в человеческом виде с холодным компрессом на лбу, лежа на чем-то мягком. Где-то негромко разговаривали, прислушиваясь, я лежал, не открывая глаз. Приглушенные голоса раздавались из соседнего помещения.

— Мальчики, с ним все будет в порядке?

Шура.

— А даже если и нет, подумаешь, одним темным станет меньше. Мир только вздохнет с облегчением.

Рыжая амур, вроде, ее имя Эльза. Вот сучка.

— Эльза, мы не должны так думать. Никто не знает, почему Соль появился в таком виде.

Укоризненно Чет.

— Похоже, ваш Соль окончательно съехал с катушек от пьянства.

Сед.

— А в дюндель?

Вал.

— Он решил птичкой поработать.

Геракл.

— Это как?

— Схлопочешь по лбу — и отправишься в полет.

Мрачно Мамочка.

— Вы злобные тупые мускулистые демоны и о таком понятии, как хорошие манеры, даже не слыхали. Вместо того, чтобы ответить аргументировано, сразу сыплете угрозами!

— А за базар кто отвечать будет?

— А еще наглые и самонадеянные!

— Ты надоел мне, светлый!

Глухой удар, визг девчонок, падение тел и очень знакомые звуки борьбы. Явно в разговор вступил Хашиш.

Я открыл глаза и, наконец-то, определил, где нахожусь. Трактир "Три поросенка" моя комната, кровать, в кресле сидит Лилия, возле нее стоит миска с подтаявшим льдом. Увидев, что больной открыл глаза, она робко улыбнулась, я ей подмигнул.

— Эй, Хаш, прекрати уменьшать поголовье студентов светлой академии! — крикнул я, вставая с кровати.

Самочувствие было отличное. В маленьком зеркале, висящем на стене у двери, отразился довольный жизнью варвар. Раздался рев, и в комнату ввалились мои друзья. Сразу стало как-то тесновато. Вал с облегчением похлопал меня по плечу, молчаливый Хаш пожал запястье, Гера, подхватив Лилию на руки, уселся в кресло и, закинув ноги на кровать, с удовольствием следил за царящей вокруг суетой, Мамон всунул мне в руки кубок с приятно булькнувшей розовой жидкостью. В коридоре мелькнул Сед, но в комнату заходить не стал. Я поискал глазами Шуру, но из светлых только Чет, стоя в дверях, с улыбкой махнул мне рукой.

— Мы вас ждем внизу. Мастер сказал, всем собраться для серьезного разговора, — слегка скривился он.

— Из-за чего переполох? — поинтересовался я у парней, отхлебывая вина.

— Из-за одного несдержанного самоуверенного наглого типа с ярко выраженными суицидальными наклонностями.

— Э-э-э...

— Ты что, ничего не помнишь?

— Нет, почему же, кое-что помню. Как погибла Амбец, как меня охватила злость на того, кто её прикончил. А потом время практики закончилось, и меня затянуло в статую, очнулся уже в кровати. А что было? — я настороженно смотрел на парней, а они усердно прятали глаза. — Хаш?

— Почему, чуть что — сразу Хаш? — заканючил демон, сияя наливающимся под глазом синяком. — Вон, Вал стоял ближе всех, между прочим. И рост у него не то, что мой, он все хорош рассмотрел.

— Вал? — я перевел взгляд на куратора и успел увидать большой кулак, которым он грозил Хашу. — Вал!

— Да ничего и не было, собственно говоря. Просто ты призвал инферно и чуть не вступил в драку с Мастером. Но чуть не считается, так что, считай, что ничего не было, — утешил он меня.

— Прискакал песец, — громко прозвучал в тишине голос Белочки. — Почему мы еще живы?

Парни пожали плечами и как-то подозрительно быстро засобирались на выход.

— Высокий дядя с мечом сказал, что ты сошел с ума, и пока он не выяснит причины твоего безумия, ты будешь отстранен от практики, а дядя Вал сказал ему, что не в его власти тебя наказывать, и они поругались. Вот! А потом высокий дядя и дядя Вал договорились, что никаких решений принимать не будут, пока сюда не прибудет ваш ректор, а дядя Вал за это будет за тобой следить и обо всем подозрительном докладывать! — наябедничала Лилия.

— Откуда ты это знаешь? — поинтересовался у малышки Гера.

— А я подслушивала, — лукаво склонив рыжую головку на бок, сообщила девочка и показала Валу язык.

Вал запыхтел и бочком начал пробираться к двери.

— Так, значит, наш неподкупный и честный руководитель практики пошел на преступный сговор с лживым и продажным демоном — моим куратором? — зловеще спросил я, закатывая рукава.

— Эй, откатай рукава обратно, я же ради твоего блага, — голос Вала сопровождался громким топотом сапог по лестнице.

Мы с парнями, смеясь, последовали за ним.

В трактире было многолюдно, но стол, который мы облюбовали еще вчера, никто не занимал. Я кивнул троллине, застывшей у двери, махнул рукой Лису, отметив про себя, что вид у него слегка помятый. Вампира с русским именем Ванька видно не было, что и неудивительно, наверное, на кухне мясо жарит. Лис, как и положено эльфу не дотрагивался до плоти братьев наших меньших, что ему совершенно не мешало лишать жизни более разумных представителей теплокровных. Мы подошли к столу и тот час все звуки исчезли. Вал это называет пологом тишины. Светлые рядком сидели по одну сторону стола. Амуры только скривились при нашем появлении, Чет и Сед кивнули головами, а Шура, сидящая между парнями, улыбнулась и помахала рукой. Я плюхнулся на скамью напротив девушки.

— Всем привет! Как первый день практики?

— Я бы тоже хотел об этом услышать, — во главе стола материализовался Мастер. Он бросил на меня внимательный взгляд, от которого мне стало неуютно, но ничего не сказал.

— Замечательно! Один вызов, мать просила исцеления для сына. Я отправила к ней благословленного богиней мага-целителя, — гордо сообщила Шура.

— А у нас пришла парочка влюбленных проверить искренность своих чувств, — улыбнулась Эльза, переглядываясь со своею молчаливой подругой. — Мы подали им знак, что их любовь истинная.

— Два суда, оба обвиняемых виновны, дал знать палачу, покрыв кровью его топор, — отчитался Хаш.

— Одно благословление на удачную охоту, — Чет пожал плечами.

— Вор, наемник и стражник, — Гера улыбнулся, — все с просьбой об удаче. Стражнику дал, остальных — послал.

У Мамочки и Седа день прошел тихо и скучно. Все выжидающе повернулись в мою сторону.

— Ы-ы-ы, — информативно сообщил я, понимая, что моя бурная деятельность весьма сильно отличается от действий остальных студентов. — Э-э-э...

— Не юли! — не выдержал Мастер.

— Два вызова. Первый — девушка попросила помочь жениху, я пообещал попробовать, второй ... второй очень проблематичный, и я не знаю, что там можно сделать, ни один из ритуалов, что мне дал Литер, не подходит, я так и сказал деду, что хочу с вами посоветоваться, и вот...

— Стоп! — Мастер поднял руку, затыкая фонтан моего красноречия. — Ты сказал "пообещал"? Каким образом ты подал просительнице знак?

— Сошел с постамента, поговорил, и в процессе выяснения всех обстоятельств мне на ум пришла одна идея, вот я и...

— Сошел с постамента? — прошептала Шура, глядя на меня с каким-то диким восторгом.

— Ну да, а что, это запрещено правилами? — испугался я и сразу начал наезжать, хорошо запомнив еще с детства, что лучшая защита — это нападение. — А мне никто этого не сообщил, между прочим! И вообще, мне даже не объяснили, как этой божественной энергией пользоваться! И в брошюрке вашей нет об этом запрете ни слова! А еще у меня на камень аллергия! Я сразу чесаться начинаю, когда меня в статую затягивает, вот и постарался из нее выбраться при первой же возможности!

— И в каком облике ты выбрался? — под восторженное молчание поинтересовался Мастер.

— В своем родном. В чертовском. Ну, если честно, то сразу я в виде тет..., — увидев возмущенный взгляд Шуры я быстренько исправился, — женщины вышел. — Парни захихикали, я развернулся в их сторону и показал кулак. — Тот, кто сомневается в моей мужественности имеет все шансы убедиться в обратном, схлопотав по сусалам. — Смех стих. — Короче, мне удалось быстренько вернуться в свое мужское тело, и уже ко второму просящему вышел в нем.

Над столом повисла нехорошая тишина.

— Соль, я рассказывал вам сегодня утром, каким образом боги подают знаки верующим, как они делятся божественной энергией, не прибегая к личному контакту. Я говорил, что ваша главная задача научиться распознавать истинные и ложные душевные порывы, научиться принимать правильные решения, студенты не должны рисковать своими жизнями и жизнями верующих. Ты же переоценил свои силы. Как бы ты вернулся, если бы время практики не подошло к концу? Хватило бы у тебя собственной божественной силы? Хорошо еще, что не попытался принять в себя всю собранную жрецами Литеры энергию. — Мастер укоризненно покачал головой, а я только хмыкнул. Знал бы он... — Что ты делал в то время, когда я это все рассказывал?

Вообще-то, если честно, то я лекцию Мастера проспал, о чем он не преминул мне сообщить.

— Ты в это время спал! Потому что всю ночь шлялся в своем истинном облике в компании таких же лоботрясов, как и сам, — тихо произнес Мастер, хлопая ладонью по столу и обводя взглядом всех присутствующих. — Вы подвергли опасности разоблачения всех нас! Это нейтральный мир, а значит, в нем следует придерживаться определенных правил. Одно из них — не проявлять свою истинную сущность, второе — не вступать в контакты с душами этого мира. За прошедшую ночь вы нарушили эти правила трижды!

— Но, Мастер, откуда мы это знали? — запротестовал я, начиная злиться. — Мы спасли девушек от рабства! Спасли Лилию! Разве это плохой поступок?

Я оглянулся на парней и по их виноватым, но не раскаявшимся рожам понял, что они как раз были в курсе правил.

— Ты поработил три души, — Мастер кивнул на медальон, украшающий мою грудь, — и отдал инкубу четвертую! Мы не вмешиваемся ТАК ОТКРЫТО в дела смертных этого мира, таков договор. Ты должен девочку передать людям. Я обещаю, что ей найдут хорошую приемную семью. А души придется отпустить. Немедленно.

— Даже не подумаю! — закусил я удила, терпеть не могу, когда мне указывают. Я откинулся на стуле и сложил руки на груди. — Вы мне не начальник и не авторитет, господин декан Светлой академии. Я не ваш подданный, не ваш студент и даже не светлый!

— Это может измениться.

— Вот это вряд ли. В свете последних событий как-то меня совершенно не прельщает светлый путь.

— Соль, что ты такое говоришь? — воскликнула Шура, глядя на меня с ужасом.

А что они хотели? Я ведь черт, а кто слышал о черте служащем свету? Да и не нравятся мне эти высокомерные зануды-буквоеды! Тоже мне — моралисты, готовые оставить девочку умирать, потому что "мы не вмешиваемся"! Я почувствовал, как подобрались мои парни, готовясь к драке. Вряд ли мы выстоим против херувима, но и просто так свои трофеи не отдадим. Особенно Лилию. Умоется!

Мастер спокойно смотрел на меня. Хотелось бы мне знать, о чем он думает. Жаль только, что теперь бессмысленно обращаться к нему за помощью.

— Да, я не могу тебе приказывать, но скоро здесь будет тот, кто сможет это сделать, — сообщил мне херувим, прислушиваясь. — А вот и он.

В воздухе, рядом с креслом декана светлой академии, появилась бледная тень двери, за считанные секунды она налилась красками, на дверном полотне явственно проступила скалящаяся рожа Проповедника, дверь со скрипом открылась, и в помещение трактира "Три поросенка" вкатился ректор Темной академии великий герцог Астурт собственной персоной. Вид у него был очень даже человеческий, только некоторые черты лица не изменились, да рост остался прежним. Мне он напомнил американского гангстера тридцатых годов, как их обычно показывают в фильмах. Широкоплечий лысый коротышка в сером элегантном костюме и шляпе смотрелся на нашем фоне вполне органично.