Найди меня в Поднебесье

Фануй бросил мешочек в снег к ее ногам. И плюнул сверху. От всей души понадеялся, что выглядит не так жалко, как себя чувствует. И что не видно со стороны, какую дробь выбивают зубы.

— Твое дело, — вздохнула Найра. — Что ж, убирайся.

— Постой.

При звуке этого голоса Фаную вдруг зимняя стужа показалась не такой уж и жестокой. От костра отделился один из бандитов. Подошел к ним. Плащ, несмотря на мороз, откинут за спину, на поясе поблескивает рукоять меча. Неровные черные волосы небрежно падают на лицо. Он посмотрел в глаза Фаную, сомкнул пальцы на его плече. Парень против воли втиснул голову в воротник.

— Я не услышал ни одного внятного ответа, щенок. Найра тебя предельно ясно спросила, знаешь ли ты указанную девушку?

Фануй нервно облизнул губы.

— Оставь, Арэнкин! — махнула Найра рукой и прислонилась к дереву. — Это она, вне сомнения. След ведет сюда и... у меня отличная память на лица. Я видела ее один раз. Этого достаточно, чтобы запомнить. С ориентиром сходится один в один. Отпустим его, пока не обделался. У него будет на это время и причина уже очень скоро.

— Хорошо, дорогая. Как скажешь.

Он оттолкнул Фануя в сторону. Парень споткнулся и рухнул в снег. Найра фыркнула, глядя на него. И тут же вжалась в дерево.

В ее горло упиралось лезвие клинка.

Разбойники все разом вскочили, схватились за оружие.

— Нет! — прохрипела Найра.

Фануй поспешил убраться подальше, спрятался меж деревьями. Сбежать ему не давало любопытство. Свет костра и факела освещал девушку у дерева. Три фигуры стояли полукругом. Они все оказались лицом к нагу, который прижимал лезвие к ее шее.

— Если кто-нибудь двинется хоть на шаг, она умрет, — произнес наг. — А потом все остальные. По очереди.

Губы Найры бессильно кривились. Но она смогла взять себя в руки.

— В чем дело, милый? — обычным нежным голосом осведомилась бандитка.

— Прикажи своим людям сложить оружие.

Найра дернула глазами, лихорадочно соображая. На ее шее проступила тонкая алая полоска.

— Делайте, что он говорит, — выдохнула она.

— Бросайте все оружие рукоятями в костер, — его голосом можно было замораживать реки. — И назад на пять шагов. Руки перед собой.

Бандиты повиновались со злобным ворчанием. Минж скрежетал зубами.

— И что теперь?

Наг улыбнулся. Нехорошо, жестко.

— Я мог бы отпустить тебя под честное слово, что ты больше никогда не подойдешь близко ни к этому селению, ни к дому Ханга. Но честным словам я не верю.

— Повелась, как дура... — спазматически рассмеялась бандитка. — Не ожидала...

— Понимаю.

— Не понимаешь. После всего, что было...

— После всего. И только из уважения к этому я не желаю убивать тебя, как загнанного зверя.

Он чуть отвел лезвие. Сделал шаг назад.

— Ты всю жизнь провела с оружием в руках. Я предлагаю тебе умереть, как подобает. Выбирай.

Найра поколебалась. Медленно, очень медленно вытянула длинный кинжал из ножен. Фануй не замечал, что ест собственную шапку вперемешку со снегом.

Бандитка смотрела на свой кинжал. На ее глазах появились слезы. Случаи, когда они выступали, можно было пересчитать по пальцам.

— Арэнкин, я...

Она запнулась. Он стоял, неотличимый от каменной статуи.

Молчал. Ждал.

Она крепче сжала кинжал. Сморгнула. По щекам зазмеились две мокрые полоски. Найра прыгнула. Прыгнула с яростным боевым кличем, попутно выдергивая из-за голенища нож. Перехватила его обратным хватом, поднырнула под меч, перекатилась по земле, уходя от удара. Кинжал, метивший в пах, полоснул по пустоте.

Двое бандитов мгновенно принялись распинывать брошенное оружие по снегу, а Минж с воплем бросился к месту боя. За обшлагом у него оказался целый арсенал метательных ножей. Первый нож едва не достиг цели, но прошел по касательной, оцарапав левую руку нага. От второго Арэнкин уклонился, и нож вонзился в дерево. Третий Минж метнуть не успел. Отбив атаку Найры, наг, не останавливая замаха, развернулся, и меч врубился в лицо бандита.

Найра вскочила, легкая, юркая. Раздались крики бандитов, уже подхвативших мечи руками в перчатках. Арэнкин проскользнул между ними, ударил одного тяжелым наручем в затылок, ушел от удара с разворота второго и перерубил ему позвоночник. Тут же пригнулся, уходя от летящего ножа, бросился вперед, выбил из руки Найры кинжал, отбросил ее ударом плашмя на снег и рассек левое плечо наискосок. Найра взвыла, захлебываясь, на ее губах вскипела кровавая пена, и глаза угасли.

Фануй не считал, сколько на бой пришлось ударов сердца. И пожалел об этом.

Арэнкин вытер меч о снег, затем о полу плаща. Внимание его привлек странный звук. Что-то, похожее на судорожный всхлип.

— Подойди сюда, парень!

Сказал таким будничным тоном, будто встретил старого знакомого в пивной. Фануй повиновался.

Наг свистнул. Из-за деревьев показалась страшненькая мышиная морда. Только во много раз больше любой летучей мыши. Несколько мгновений наг и летун обменивались взглядами. Потом сенгид расправил крылья, схватил когтями два трупа и взлетел с ними ввысь. Фануй побледнел, чувствуя, как к горлу подкатывает нехороший ком. Арэнкин заметил это.

— Не сочиняй ужасов, — сказал он. — Я лишь попросил летуна убрать убитых подальше от вашего селения. Ты ведь не хочешь, чтобы сюда нагрянули мстить остатки банды?

Фануй судорожно мотнул головой.

— Подбери оружие, какое найдешь. Сможешь продать.

— А за него... не будут... мстить?..

— Вряд ли. У банды Найры не было знаков отличия. Все это награбленное. Такое оружие может быть у кого угодно. Кстати, шкурки свои тоже забери.

Фануй глянул на кинжал, который сжимал мертвый бандит. Дурнота усилилась. Арэнкин шагнул в темноту и отвязал коней. Животные были рады убраться отсюда.

Вернулся сенгид и сгреб оставшихся мертвецов.

— А теперь слушай меня, — Арэнкин посмотрел на парня. Фануй не смог выдержать ледяного взгляда, чуть отвернул голову. — То, что ты здесь оказался — прискорбная случайность. Я мог бы подождать, пока ты уйдешь. Но решил, что ты должен это видеть, чтобы убедиться — опасаться нечего. Чтобы ты не навел панику в селении.

— Я не паникер! — возразил Фануй. — Мы бы отбились...

Арэнкин пнул по сугробу. Снег засыпал алое пятно.

— Так вот. Никто не должен услышать ни звука о том, что здесь произошло. Понял?

— Но...

— Без 'но'. Понял или нет?

— Да.

— Никто. В особенности, Елена. Не смей рассказывать ей о вопросах Найры. И упаси тебя боги хоть словом обмолвиться обо мне.

— Почему?

— Неужели твои делишки с бандитами не научили тебя держать язык за зубами и не задавать лишних вопросов?

Сенгид приземлился рядом с нагом, с чувством выполненного долга ткнулся носом ему в щеку. Наг потрепал его по голове. Поднял с земли кинжал Найры, придирчиво осмотрел, тронул лезвие.

— Ты как хочешь, а я, пожалуй, заберу. На память.

Фануй долго смотрел в черное небо, в котором скрылись летун и его всадник.

Глава 7.

Елена собиралась растапливать баню, когда мимо землянки промчался вазашек с криком:

— Карлики! Карлики! Беда!

Дворы пришли в движение. Из землянок выскакивали жители, вооруженные топорами, мотыгами и копьями. Елена схватила широкий нож, который наточила только утром, и самодельный лук. Мимо нее уже бежали Чаньунь с братьями.

К южной окраине селения подбиралась цепь карликов, чернеющая на белом снегу. Вот несколько уже перебрались через первый плетень, многие несли факела. Жители рассредоточились вдоль построек, пригибаясь к сугробам. Елена укрылась за забором, и первая выпустила стрелу. Раздался каркающий визг, один карлик рухнул в снег.

— Умница! — воскликнул Фануй, который залег неподалеку. Он приподнялся и метнул небольшой заостренный бумеранг. Второй карлик свел счеты с жизнью.

— Чтоб вас всех... — присвистнул парень.

За небольшой цепью на селение шло не меньше двух сотен вооруженных паразитов, которые, видимо, решили замкнуть его в кольцо.

— Фануй! — крикнула Елена, прицеливаясь снова.

— Чего? — парень подполз ближе.

Селяне осыпали карликов из укрытий дротиками и камнями. Особой меткостью они не отличались, но попадания были.

— Кто здесь главный?

— Вазашки!

— Что, все сразу?!

— Нет! Ценьан, он где-то здесь.

— 'Где-то здесь!' Если они доберутся до построек, то разбегутся по всему селению через подземные ходы. Тут же никаких укреплений! Почему нет команды атаковать?!

Тут, точно в подтверждение, в шаге от нее прямо из земли появилась коричневая голова. Не успел карлик замахнуться, как голова уже летела, срубленная наотмашь. У Елены в запасе было не более дюжины стрел. Расстреляв их, она быстро поползла вперед по снегу, и тут же раздался вазаший клич неподалеку:

— Бейте их! Вперед!

И селяне со своим нехитрым вооружением бросились на карликов, за исключением тех, у кого еще оставались метательные орудия. Сразу стало ясно, что мирные крестьяне очень уступают хорошо вооруженным злобным карликам. Но было несколько десятков молодых проворных вазашков, вооруженных и отменно владеющих деревянными мечами с обсидиановыми лезвиями. Елена, оказавшаяся рядом с Фануем, яростно работала ножом, и вдруг перед ними взметнулся вихрь снега, земля захолмилась, и появилось бесформенное существо высотой в два человеческих роста. Земляного цвета, оно более всего походило на гору камней.

— Камнелюд! — в ужасе завопил Фануй.

Еще в нескольких местах земля вздыбилась, и камнелюды пошли-покатились на селение, швыряясь крупными валунами. Вазашки бросились на них, оставив карликов на растерзание жунам и людям. Один из карликов достиг жилой постройки и метнул факел на крышу. Жилище загорелось.

Елена выхватила у убитых карликов два смолистых факела, подожгла их и кинула один Фаную. Они зашли с двух сторон от камнелюда, и Елена схватилась за острый торчащий камень, подтянулась, вспрыгнула на другой камень, ударила факелом внутрь, на манер копья. Изнутри раздался неясный гул. Фануй нашел уязвимое место снизу, и тут камни стали перекатываться, точно решили жерновами зажевать нападающих.

— Фануй, сено! — закричала Елена.

Парень уже бежал к стогу сена, подцепил, сколько мог, вилами, и швырнул под камнелюда. Елена подожгла сено тлеющим факелом, спрыгнула, ухватив несколько камней. Камнелюд затрясся, загудел, повалился. Тут подбежали вазашки, и буквально распинали горящее чудище на осколки.

Но карлики продолжали упорно теснить селян. Общий гул перекрывали четкие команды Ценьана. Вазашки уничтожили еще двоих камнелюдов. Елена увидела Чаньуня, который сражался сразу с группой карликов тем манером, которым так поразил ее на Осеннем празднике. Над его головой по навесу полз еще один враг и раскручивал над головой болас. Она подхватила с земли дротик и на бегу метнула его в карлика. Тот упал прямо в кучу других нападающих. Чаньунь подмигнул Елене и расчетливыми ударами топора прикончил двоих разом. А она уже выбрасывала руку с ножом наперехват роговому острию. Боль ударила в висок, и по лицу потекла горячая струйка. Елена яростно отерла ее свободной рукой.

Многие селяне были ранены и отползали в укрытия. Часть карликов сгрудилась в клин.

— Бойцы! Ко мне! — раздался пронзительный голос Ценьана.

Вазашки с мечами быстро выстроились. К ним примкнул десяток мужчин, туда же устремились и Елена с Фануем. По команде они ринулись на карликов, взламывая их строй. Вазашки перегрызали крепкие шеи сверкающими зубами. Одиночных карликов закидывали дротиками жуны из укрытий. Наконец, мелкий народец начал отступать с бешеными визгами. Бойцы растянулись в цепь и гнали их до самой опушки леса по сугробам. Там не более пятнадцати спасшихся карликов нырнули в только им известные норы.

Сражение кончилось. Жуны торопливо заливали горящие постройки. Селяне перекликались друг с другом. У многих были тяжелые раны, но, к счастью, убитых не насчиталось ни одного. Раненых уносили и уводили в дома, карликов собирали в груду. Елена подняла заточенный рог, чтобы осмотреть, тут кто-то взял ее за плечо.

— Храбрая женщина! — сказал Ценьан.

— Спасибо, — ответила Елена. — Но оборона у вас хромает...

— У нас мало бойцов, — отвечал вазашек. — Селяне не привыкли убивать.

— Пора бы научиться, с такими опасностями. А вы привыкли?

— Мы обучены на Севере. Мой сын сейчас там.

Они шли обратно в деревню. Ценьан сощурил глаза-бусинки:

— Ты мне знакома, женщина. Мы встречались?

— Я уже месяц в гостях у Чаньуня. А вот и он...

— Ты молодец! — подоспевший Чаньунь сгреб ее в охапку.

— Мы в расчете! — засмеялась Елена.

— Вспомнил! — не отставал Ценьан. — Ты ведь была на Осеннем празднике.

— Было дело, — ответила Елена.

Ценьан хотел продолжить диалог, но вдруг небо осветила яркая вспышка. За лесом в воздухе возник небольшой огненный зонт и тут же рассыпался.

— А это еще что за... — начал Фануй.

— В укрытия!!! — страшным голосом завопил Ценьан. — Маскируйте жилища!Вооружайтесь! Бойцы, взяться за оружие! Нежить!!!

Селяне разбегались по своим жилищам, затаскивали внутрь лестницы и укрывались в подземных ходах. Бойцы с Ценьаном во главе устремились в прямоугольные землянки с четырех сторон селения. Здесь располагались охранные посты.

Единственной встречи с нежитью Елене хватило, чтобы не задавать вопросов, а припустить во весь дух. Но не с селянами, а с бойцами. Она оказалась в одной землянке с Ценьаном и Фануем. Еще десятка три вазашков и людей запрыгнули внутрь. Вход плотно закрыли.

— Женщина! — зарычал Ценьан. — Ты должна быть дома. Это работа бойцов!

— Я боец! — рявкнула Елена, сверкая глазами. — Ты сам только что видел!

Ценьан отступил под ее напором. Они затаились в землянке, сжимая оружие.

— Вы никогда не выходили против них? — шепотом спросила Елена Фануя.

— Никогда, — отвечал тот. — Это бессмысленно. Мы надеемся только на чутье стражей. Нам самим не справиться. Вот почему полезли карлики — они тоже чувствуют приближение нежити и бегут от нее. Тш-ш-ш!..

На поверхности над ними послышался леденящий душу свист. Кто-то неподалеку скреб когтями деревья и с тяжелым хрипом втягивал воздух. Земля усиливала эти звуки в несколько раз.

'Умершие не находят покоя. Они мечутся, желая обрести небесное счастье для себя. Они ненавидят тех, кто это счастье имеет'.

Раздался вой, тоскливое, неживое, жалобное вытье.

— Второй раз за десять лет, — шепнул Фануй. — Как же так... Раньше они не переходили Заокраины.

Ценьан шикнул на него.

Зашелестел снег, точно его разметали десятками метел. Нечто страшное медленными шагами подходило к селению.

— Нам конец, — сказал кто-то из людей.

Страх начал просачиваться между заделанными мхом щелями. Ужас охватывал одного за другим бойцов. Но те, кто уже встречался с нежитью, держались. Таких здесь было больше половины.

— Проклятые наги, — еле слышно простонали из угла. — Где вы, провалиться...

Стонущего заткнули хорошим тычком в бок.