Найди меня в Поднебесье

Она бросила взгляд поверх головы сына в окно, на серые тучи, что второй день гуляли над городом. И показалось ей, что в серой пелене мелькнул взмах черного крыла, сверкнула сталь, и смех¸ яростный и неукротимый, затихает вдали, и спокойные серые глаза с неистово-болезненным огнем глубоко внутри, улыбаются ей, благодарно и нежно.

'Ты заслужил это. Ты ушел в иной мир счастливым, пресек то, что страшило тебя столько времени, ты стал свободен. Спасибо тебе за все, спасибо за мою жизнь. Где-то в неведомых мирах ты обретешь желанное счастье, и твой меч никогда не перестанет разить тех, у кого недостало смелости заглянуть за последнюю грань. Я люблю тебя. За твое свободолюбие, за твое несмирение, за все, что ты мне еще не успел дать. Я не могу сейчас броситься за тобой, здесь слишком многое мне дорого, но...'

Елена всем существом впитывала тепло сына и чувствовала, как к ней возвращается желание жить.

'Я навсегда с тобой. Ни на миг тебя не забуду, и никто меня не убедит, что этого не было. Мы однажды встретимся с тобой, любимый, когда станет золотой листва на деревьях или когда завоет яростно метель. Я буду искать тебя во всех мирах, которые только выдумали, веселясь, Демиурги. Ты увидишь меня, побоишься поверить, но я дотронусь до твоей руки, и мы пойдем вместе по усыпанной листвой дороге, и солнце будет освещать наш путь, и никогда, слышишь, никогда, мы не расстанемся больше. Любовь моя...'

— Мамочка, почему ты плачешь?

— Это от счастья, мой малыш. Я счастлива, что ты со мной.

— Никогда не болей больше так долго!

— Никогда. Обещаю.

Впервые за эти дни она уснула с чувством умиротворения.

Через две недели к Елене вошел лечащий врач, очень взбудораженный.

— Елена, я должен задать вам вопрос. Понимаю, что вам вряд ли до этого. Я мог бы спросить у вашего мужа, но... хм-хм... некоторые этические соображения. Понимаете, мы взяли у вас все анализы, и... Случай беспрецедентный, впервые в моей практике. Если вы позволите мне и дальше наблюдать за вами, могу гарантировать...

'Меня зовут Елена.

Восемнадцать лет назад я пережила глубокую кому, вызванную несчастным случаем в походе. Очень тяжело выходила из болезни. Долго лечилась у психотерапевта. Я все знаю, все понимаю. У меня был ряд ярких видений, связанных с серьезной травмой головного мозга.

У меня любящий муж, интересная профессия и два замечательных сына. Старший, Ярослав, успешно учится в престижном зарубежном университете. Семнадцатилетний Стас недавно стал мастером спорта по плаванию. Я кандидат филологических наук, занимаюсь исследованиями исчезнувших языков. Я главный редактор престижного интернет-портала. Всю жизнь я путешествую по миру. Но цель этих путешествий — вовсе не модные курорты и выдающиеся события. Я сплавлялась по Амазонке, прошла пешком часть Австралии и Новой Зеландии. Побывала на Аляске и Огненной Земле, на Тибете и в Центральной Африке. Я знаю множество аборигенных языков, бесчисленное количество легенд и преданий. По праву могу заявить, что моя нога ступала там, где еще не было и духа цивилизованного человека. Да, не поверите, такие места еще остались. Их мало, ничтожно мало, но... Говорят, надежда умирает последней. Надежда толкает людей на самые безумные авантюры.

До сих пор я иногда просыпаюсь с криком от ощущения падения. Я кричу слова на сгинувшем языке, и снова, снова, снова бросаюсь вслед за Арэнкином. Я хочу его спасти и просыпаюсь. Просыпаюсь и чувствую остывающий жар в кончиках пальцев.

Я так и не знаю, было ли это на самом деле, или же все это — бред воспаленного, травмированного мозга.

Муж знает про эти кошмары и всегда готовит мне чай. Но единственное мое спасение — очередное путешествие.

Я ищу их следы везде. Видела африканских зомби и индейских шаманов. Пробовала пейоты, мухоморные настойки, и остальную дрянь, от одного названия которой сломаешь язык. Я погружалась в транс и подвергалась гипнозу, хваталась за любые сказания о них, безумно интересные и непохожие друг на друга. Я пыталась разговаривать с сумасшедшими аборигенами и стариками, уходящими из племен.

Наверное, за эти восемнадцать лет я побывала везде. Везде. Кроме одного-единственного места.

Потому что боюсь. Боюсь того, что могу увидеть.

И при этом знаю, наверное, знала всегда, с того момента, как очнулась в больнице — это время неизбежно придет. Невозможно обманывать себя бесконечно.

Мои сыновья уже повзрослели. Глядя на Стаса, я замечаю тот неуловимый оттенок в его облике, который увидела, едва приняв сына на руки. Если я не вернусь, он поймет. Должен понять. Остальные... пусть простят. Такие травмы не излечиваются полностью.

Я не знаю, что меня там ждет. Скорее всего, просто вернусь обратно с очередной заметкой. А если нет...

Люди... смотрите в небо хоть изредка. Небу это очень нужно'.

Эпилог

— Что, так и пошла?

— Да! Вот ненормальная! Как я уж не уговаривал!

— В такую метель! Как ее искать потом?!

Два егеря грели руки у печи. Вокруг зимовья выла и бесновалась вьюга.

— Ни вещей с собой, ни черта! И одета, как на прогулку!

Скрипят над маленьким зимовьем вековые кедры, тропинка, ведущая к горе, заметена полностью. Уже незаметна даже свежая лыжня, хотя появилась она лишь полчаса назад.

Наутро метель утихла, выкатилось зимнее солнце. Выждав до условленного часа, егеря долго советовались и, в конце концов, кликнули псов, надели лыжи и отправились по маршруту. Поиски не дали ничего.

Она шла, упрямо подставляя лицо колючему снегу. Проваливалась в сугробы, падала, поднималась... На одной лыже не выдержали крепления. Елена сбросила их и пошла вперед, по пояс в снегу. Восемнадцать лет она не была в этом месте. Воет вьюга, умоляет сумасшедшую повернуть обратно, вернуться к горящему очагу.

Она больше не боялась, она чувствовала, как холод пробирается в самую глубину отчаянной души.

Несколько камней неправильной формы, наполовину заметенные снегом, вырастают из сугробов. Сердце рвется из груди, последние несколько шагов она буквально проползает, кашляя, задыхаясь. Из последних сил обнимает серый камень, в надежде почувствовать хоть каплю тепла, прикасается к нему губами и так замирает, постепенно отпуская прочь биение неуемного сердца.

...Смерти нет. Где-то есть места, ведомые лишь Демиургам.

Год сменяется годом, зима сменяется летом... Гора, окутанная мифами и легендами, по-прежнему является объектом поклонения разных религиозных обществ. Недалеко от горы расположена маленькая туристическая база в несколько домиков. Это место находится под особой охраной, здесь сохраняется первозданная дикость природы, здесь можно увидеть памятники, оставшиеся от древних народов.

Если вы захотите осмотреть эту достопримечательность, вас встретит приветливый экскурсовод, предложит выпить чаю, сваренного на костре. Вы познакомитесь с живописными окрестностями и совершите подъем на священную гору.

Осматривая местность, не пройдите мимо группы камней, на которую в прошлом вряд ли кто-то обращал внимание. Они походят на застывшие странные изваяния, стоящие на равном расстоянии друг от друга, и местные жители рассказывают о них множество легенд — одна неправдоподобнее другой. Но все они сводятся к одному — прекрасному звездопаду, который наблюдали в этих местах много лет назад.

Особняком выделяются три фигуры. Первая напоминает мужчину и женщину, слившихся в объятиях. Вторую при неверном, призрачном освещении лучами заходящего солнца можно легко принять за высокого человека с поднятой головой. Тонкий и длинный осколок камня, устремленный вверх, чем-то похож на меч. Между изваяниями распластался плоский камень, по форме схожий с летучей мышью. Камни густо покрыты зеленым мхом. А у их прохладных подножий облюбовали себе жилье десятки, сотни ядовитых змей. Стоит человеку неосторожно подойти слишком близко, змеи издают шипение, готовые напасть.

Говорят, если дождаться, когда лунный свет упадет на эти фигуры, то можно увидеть легкий трепет крыльев летучей мыши. А подождав еще немного, вы заметите, как вслед за скольжением лунного луча соприкасаются в нежном поцелуе губы мужчины и девушки, и ожившие глаза красавицы сияют бесконечным счастьем. Когда же луна осветит третью фигуру, вашим глазам явится суровый Вождь с неизбывной печалью на устремленном в небеса лице. Он протягивает каменный меч в поднебесье и силится что-то рассмотреть в просветах между тучами.

Поднимите и вы глаза к небу. Быть может, вам откроется то, что так свято оберегают каменные изваяния. А если нет — не огорчайтесь.

Змеи умеют хранить свои тайны.

Старый Чаньунь курил трубку у поленницы, любуясь алым осенним закатом. Из соседнего двора слышались звонкие голоса юных вазашков. Крысята были возбуждены и взволнованы перед завтрашним выходом к Северу. Кусинг давал им последние строгие наставления.

Легкий ветер треплет дымки над крышами, желтые листья опадают под ноги жуну. В разгаре пора сбора урожая, который в этом году удался на славу.

Старый жун был счастлив.

______________________

Примечание:

В романе использованы переработанные легенды малых народов Дальнего Востока России, фрагменты индийского эпоса 'Махабхарата', а также заимствованы отдельные фразы и имена из нанайкого языка и индейских языков (в частности, из наречия племени криков).