Путь Дракона

Медленно потягивая вино, чтоб избежать опьянения и окончательно расслабившись, я уж было подумала, что ужин удался, когда заиграла музыка, и Лорд Дейсвинг пригласил меня на танец. Да что он? Издевается что ли? С одной стороны, от мысли, что я снова окажусь в его объятиях, меня затрясло. С другой — отказать хозяину дома, да еще и без видимого повода, было бы верхом неприличия. Поэтому, я обреченно подала руку своему мучителю и пошла танцевать.

Приятная мелодия, рука дракона на талии, внутренний голос, ненавязчиво отбивающий такт. Раз, два, три, раз, два, три, разошлись, поворот, поклон, сближение. Как же давно я не танцевала. Сколько времени прошло с тех самых дворцовых балов? Много, но тело помнит, а в мыслях гнусавым голосом продолжает отбивать такт старенький учитель танцев. Вот только чья то излишне горячая лапа жжет кожу даже сквозь одежду, мешает сконцентрироваться на музыке и... Я стиснула зубы.

— Леди, не надо делать такое обреченное лицо, — прошептал лорд Дейсвинг, плавно ведя меня в вальсе. — Я не намерен съесть Вас прямо сейчас.

— А не сейчас намерены? — и когда я уже научусь держать язык за зубами?

— Никаких гарантий дать не могу. Не исключено, что однажды я буду сильно голоден, а никого кроме Вас в поле зрения не будет, — оскалился он, обнажив белоснежные острые клыки.

— Утешили. Что ж, буду наслаждаться моментом безопасности.

— Наслаждайтесь, Леди, только не надо пытаться все время от меня отодвинуться, вальс, знаете ли, танцуется в тесном контакте. И еще. Ваши друзья, скорее всего, будут интересоваться тем, где вы были все эти десять дней. Было бы очень хорошо и для Вас и для них, ели бы никто и никогда не узнал о том, что вы прибывали в сердце моего Замка. Я им сказал, что вы тяжело болели эту неделю. Стресс, нервы, все эти женские глупости.

— И они поверили?! — изумилась я.

— А у них был выбор? В отличие от вас, большинство из них весьма разумные леоды. А неразумные не слишком проницательны, чтоб заподозрить ложь в моих словах.

— Предлагаю сделку. Никто никогда не узнает о моих отношениях с Обсидиановой Цитаделью, — я намеренно не сказала "вашим замком". После всего случившегося назвать замок чьим-то не поворачивался язык. — И никто никогда не узнает о моем последнем глупом желании.

— Договорились. Вы видите, дорогая, я всеми силами выполняю условия нашего договора. Теперь — ваша очередь, — прошептал он, поднося мою руку к губам и напрочь игнорируя мои попытки забрать назад оную конечность.

— И чего же вы от меня хотите? — меня снова пробила дрожь.

— Ну почему Вы обо мне всегда так плохо думаете? Я всего лишь хочу, чтоб вы нам спели, — Эти невинные слова и тон, которым они были сказаны, резко контрастировали с эмоциональным фоном дракона. От него веяло самоуверенностью и осознанием собственной власти, четким знанием того, что я не в состоянии нарушить данное слово, разорвать контракт, мною же и составленный.

Ну ладно, "дорогой". Я обещала повиноваться, и я тебе спою. Вот только ты же не уточнил, что именно петь. Я взяла в руки гитару, коснулась струн и запела.

Дай мне жить, так как я хочу,

Если нет — убей, мне здесь тесно.

Знаю я, я всего лишь гость,

На твоей земле мне нет места.

Здесь бродят тени, ими движет страх геенны.

Боль других и холод греет им сердца.

Связь времен распалась, и злодей, и светлый гений

Тесно сплелись в объятьях, их разлучить нельзя.

Я не сошла с ума, мир так стар и мал,

Что его делить нет больше смысла.

Нет, ты возьми себе то, что на земле.

Мне оставь простор небесной выси.

Лучше жить мне одной всю жизнь,

Чем найти свой дом и жить в нем с кем попало,

Ты молчишь, ты не против лжи,

Если в ней есть звон, звон металла.

Я не сошла с ума, мир так стар и мал,

Что его делить нет больше смысла.

Нет, ты возьми себе то, что на земле

Мне оставь простор небесной выси.

(Ария, совсем чуть-чуть переделанная)

Я ожидала бурю возмущений. Но ожидания не оправдались.

— Увы, Леди Итинь, в этом мире мне в равной степени принадлежат и земля и небо. Так что вам придется искать свое место где-то посерединке, — шепнул мне на ухо Лорд.

Остальным песня понравилась. Для драконов небесная высь была родным домом, а леоды были совсем не против ее с ними разделить.

Вечер плавно перетек в ночь, все потихоньку разошлись по своим покоям. В зале остались лишь мы с Дейсвингом. Я бы с удовольствием тоже ушла, куда угодно, лишь бы не оставаться с ним наедине, но осуществить это желание, при условии, что тебя крепко держат за руку, сложно.

— Присядьте, Итинь. И снимите, наконец, босоножки. Мне больно смотреть на Ваши истерзанные ножки.

— Я бы с огромным удовольствием сняла с себя не только обувь, но и все остальное, легла в постель и уснула, — уставшим голосом ответила я. Может, пожалеет и отпустит?

— Не сейчас. Нам нужно поговорить.

— О чем?

— О Цитадели. Как Вам удалось проникнуть в систему безопасности, которая была создана таким образом, чтоб растворять в себе любую душу или иную энергетическую структуру, включая мою собственную? Вернее не проникнуть, а выбраться оттуда живой, сохранив при этом рассудок. Чем быстрее и подробнее вы мне ответите на этот вопрос, тем быстрее отправитесь отдыхать.

— Лорд, что вы знаете о жрецах, кроме того, что вы их ненавидите?

Он задумался. Помолчал некоторое время. Потом произнес:

— Мало. До сих пор я предпочитал уничтожать эту касту, а не изучать. Поэтому рассказывайте подробно.

— До момента посвящения, нас долгое время учат отдаваться. Полностью принимать в себя божественную силу, игнорируя при этом собственные страсти, страхи и желания. Сливаться в единое целое с чуждой живому организму энергией, при этом оставаясь самими собой. Когда я осталась одна, без связи с богом, без кого-либо рядом, в незнании о том, что происходит вокруг, мне пришла в голову мысль, что бог — это энергия, но и пропитанный насквозь апейроном замок — это тоже энергия, а значит, почему бы не попробовать. Я попробовала и у меня получилось. А потом... Наверное я ему понравилась, не знаю. Кажется, мы подружились. Вот и все, — пожала я плечами.

— Понравилась, — хмыкнул Лорд. — Глупости какие. Система безопасности и жизнеобеспечения Цитадели — это сложнейшее самообучающееся заклинание, которому миллионы лет. Но не более того. У замка нет души.

— Вы уверены? Взгляните на это колье. — Ткнула я пальцем в серебряный цветок на своей шее.

— Ну? Одна из самых красивых вещей моей сокровищницы. Вам подарила его Ониксия? Оно Вам очень идет.

— Нет. Мне подарил его Замок.

— Чушь, — передернул он плечами.

— Спросите Леди Ониксию. Уж она-то вам точно врать не станет, — надулась я.

Глаза Лорда Дейсвинга на мгновение затуманились — основной признак установления телепатической связи.

— Да, действительно, — произнес он через несколько минут. — Замок, говорите? Боги и драконы, сколько же с вами проблем, Леди. Сначала вы превращаете в "Пушистика" одного из моих драконов. Теперь невесть что сотворили с системой безопасности, которая до Вашего появления работала без перебоев. Ну что с вами делать? А?

— Лорд, мне очень лестно ваше высокое мнение о моей персоне, но смею заметить, что я не владею магией на том уровне, который позволяет превращать неодушевленные предметы в живые существа. Если я говорю, что Ваш Замок разумен, то это значит, что разумным он был и до моего появления! И причина, по которой он до сих пор не снизошел до общения со своим "хозяином" кроется где угодно, но только не во мне. Хватит вешать на меня всех собак, в конце концов!!! — я сжала кулаки и топнула ногой.

— Прекратите истерику, Итинь. В вашем исполнении, попытки казаться грозной выглядят как минимум смешно, — поморщился он. — К вашему сведению, магических техник, позволяющих превратить неодушевленный предмет в живое, не существует. Даже мне это не подвластно. Души — прерогатива богов. Лучше вернемся к делу. Как вы считаете, любой жрец имеет шанс "понравиться" Обсидиановой Цитадели?

— Нет, только тот, у кого на шее аллор.

— Хорошо, я это учту. Кстати, рекомендую вам больше не проводить подобных экспериментов, они, увы, смертельно опасны. А сейчас, позвольте предложить вам прогулку с ночевкой на свежем воздухе. — Он щелкнул пальцами, и мое роскошное вечернее одеяние превратилось в привычные тунику и штаны, босоножки испарились, а волосы, освобожденные от шпилек, упали на плечи. — Пойдемте. Если конечно ничего не имеете против сна под светом Элуны.

Еще бы я имела что-то против! Радостно, почти вприпрыжку побежала за драконом. Он вынес меня на поверхность, на ту самую полянку, где в прошлый раз мой отдых закончился атакой красных, и галантно предложил свое крыло вместо простыни и одеяла одновременно. Это было кстати. Ночи здесь холодные, а драконье крыло было теплым и мягким на ощупь. Так мы и уснули, два сытых и довольных зверя на одной полянке, освещенной светом Элуны.
^p

* * *

^p

— Зачем ты это делаешь, Дейс? — спросил Хаккар, прозевав очередную фигуру, и тем самым "подарив" партию Дейсвингу, в третий раз подряд.

— Что делаю? Выигрываю у тебя в шахматы? Так, друг мой, в этом вся суть игры, — ответил дракон, изящным жестом ставя богу мат.

— Зачем ты пытаешься соблазнить мою дочь? Ведь ты не любишь ее, она тебе даже не нравится.

— Откуда ты знаешь?

— Не смеши, зная тебя, я скорее поверю, что ты страстно влюблен в этого ее дружка с отбитой головой, Реста.

— А в морду? Я, знаешь ли, последние пару миллионов лет придерживаюсь традиционных сексуальных наклонностей.

— Ну хорошо, в Алекстразу.

— В эту насквозь фальшивую сучку? Здается мне, ты хочешь меня обидеть.

— А ты не обижайся. В общем, можешь развлекаться с кем угодно, а мою дочь не трогай.

— Да ты что? А кто мне с пеной у рта доказывал, что ему плевать на целибаты и прочие ограничения? И что он, ну ни капли не ревнив?

— Дело не в ревности.

— А в чем тогда?

— Я не хочу, чтоб ты сделал ее несчастной, ей и так от жизни досталось больше чем надо. Каэры от счастья не седеют, если ты не в курсе.

— Я с вами комплексами обрасту по самые крылья. Одна сначала просит, чтоб ее поцеловали, потом впадает в панику и смотрит на меня такими глазами, словно я какой-нибудь маньяк. Другой шипит и требует оставить в покое его возлюбленное чадушко. Кто тебе вообще сказал, что я не могу сделать женщину счастливой?

— А ты собрался делать ее счастливой?

— Нет, но в принципе...

— В том то и дело, что нет. Прекрати издеваться над ребенком, или я тебя придушу.

— Ого, пошли угрозы. Может, попробуешь придушить меня прямо сейчас? А то я, ради любопытства, замордую ее до смерти, — дракон распахнул крылья.

Хаккар зашипел, свернулся пружиной и молнией бросился на Дейсвинга, свивая кольца вокруг крыла, сминая тонкие хрящи, разрывая ткани, лишая противника возможности подняться в воздух. Взревев от боли, дракон поднялся на задние лапы, вцепившись передними в змеиную шею, пытаясь перекрыть богу дыхание, сломать позвоночник, а заодно обезопасить себя от ядовитых зубов. Прекрасный и грациозный в воздухе, на земле дракон был не то чтобы неуклюж, скорее медлителен. Тяжелая змеиная туша, повисшая на его крыле, нарушала равновесие, заставляя все время переступать задними лапами и балансировать хвостом, чтоб не упасть на бок. Змеиный хвост кнутом хлестал его брюхо, постоянно попадая в одну и ту же точку, грозя сокрушить броню, выпустив на землю потроха. Хаккару тоже приходилось несладко. Болтанка на драконьем крыле была такая, что вопрос о подверженности змей морской болезни не поднимался. Еще как подвержены. В глазах у бога двоилось, троилось и десятерилось. Драконьи лапы, не смотря на свою чудовищную силу, не могли сломать божественную шею, слишком уж она была скользкой и гибкой, не зацепишься, но и приятными эти жаркие объятья Хаккару не казались. Окончательно очумев от постоянной тряски, бог на секунду ослабил бдительность, и кончик его хвоста опустился на землю. Дракон тут же на него наступил и облегченно перевел дыхание, дав отдых истерзанному брюху. Отдыхать Дейсвингу довелось недолго, взвывший от боли змей (а вам когда-нибудь наступали на хвост?) рванулся, высвобождая свою единственную и тем милую сердцу конечность. Шаткая конструкция окончательно утратила равновесие и с грохотом покатилась с пригорка, снося по дороге кусты малины. К концу пути, крылья дракона превратились в две истерзанные тряпки, а змей сильно напоминал самому себе отбивную. Радость от спуска прервала небольшая скала, случайно оказавшаяся у них на пути и превратившаяся от столкновения в груду камней, укрывшую сражающихся траурным пологом.

— Ничья? — предложил Дейсвинг хриплым шепотом. Выбраться из каменного склепа, лежа на спине, с довесочком из гигантского змея, не представлялось возможным.

— Угу, — согласился Хаккар, пытаясь выплюнуть набившиеся в пасть мелкие камешки.

Кое-как змею удалось выползти из-под дракона. Кое-как им обоим удалось разгрести завал и вылезти на солнышко.

— Хорошо размялись. — Дейсвинг чуть ли не мурлыкал от удовольствия, регенерируя почти оторванные крылья.

— Ты псих, — констатировал Хаккар, расправляя помятую тушу. — Напомни мне в следующий раз смоделировать условную реальность абсолютно плоской и без гравитации.

— А ты не псих? — хмыкнул Дейсвинг.

— Мне можно, я бог все-таки.

— Ну, а я дракон.

— А Итинь все равно не трогай, — мрачно прошипел Хаккар.

— Насиловать не буду, честное драконье слово. А в остальном, пусть сама решает.

— Сволочь ты все-таки.

— Еще какая, — дракон потянулся, как кот и покинул астрал.

Глава двадцать вторая

Сложно сердиться на тех, кого любишь. Еще сложнее не думать о тех, на кого сердишься.

— Итинь.

— Надо же, ты ко мне снизошел, папочка. Жаль не тогда, когда было нужно, — обиженно пробормотала я, просыпаясь и потягиваясь.

— Прекращай вредничать. Я никуда не девался.

— Ах, так!? Значит, заперли меня с твоего полного соизволения?

— А что ты предлагаешь? Замок громить? Так я существо не материальное. И так вытащил тебя, как только смог.

— Да? — в это короткое двоебуквие я вложила максимум недоверия и обиды, на которые была способна по отношению к отцу.

— Да, — в голосе Хаккара не было ничего кроме спокойной и полной уверенности. Значит, не врет. Если бы врал, я бы почувствовала. — Я хочу тебя предостеречь.