Путь Дракона

— Ну, в чем-то вы правы, — прошептала она, облизывая ему пальцы. — Но, как мы обставим это?

— Любовь моя, бюрократический аппарат это такая помойка. — его рука нырнула куда-то вниз.

— О да-а-а. — простонала военный министр.

За своей милой беседой, эти двое не заметили не то что меня, но и подошедшего к ним жреца Хороса. Женщина чуть вздрогнула, когда твердая горячая рука мужчины скользнула по ее обнаженной спине. Густая борода жреца ласково пощекотала шею, теплые губы дохнули в ухо:

— А если, для поддержания боевого духа в рядах сражающихся, вы, леди, освятите эти горы и живущий там народ именем Хороса, эти леоды погибнут не зря, — губы жреца слегка прихватили ушко женщины, потом скользнули ниже, вдоль плавного изгиба шеи.

— И что мне за это будет? — со стоном откинула она голову. — Моральное удовлетворение?

— Не только моральное, — руки жреца нежно скользили по ее телу. — Но эти подробности лучше обсудить в более уединенном месте.

С этими словами все трое поднялись и нырнули куда-то, в одну из занавешенных гобеленом ниш, на которые был столь богат замок.

Я выдохнула. Уши горели. Итак, Длинз провалился. Испытания драконьих наездников начнутся в ближайшее время в Альтии. Нужно срочно что-то делать. Если драконы покинут пределы замка Высшей Леди, мы будем бессильны их остановить. А что мы можем сейчас? Демоны знают.

* * *

"Моя Леди, Я не вправе настаивать, но, боюсь, ваше упование на светлые стороны этого чудовища может кончиться плохо для всех нас".

Харзов жрец. Как же он надоел.

Высшая Леди лежала на кушетке, переставляя на блюде орешки с фниками.

"Так, это Дейсвинг, — самый крупный финик украсил дальний край блюда. — На его стороне стая черных драконов, благодаря моим усилиям весьма поредевшая. Всего трое старших и с полторы сотни младших. Из старших самую большую опасность представляет Ониксия. Ох, покажите мне эту стерву, прокляну еще раз, да так, что никакой смертью не отделается". К большому финику присоединились два поменьше. "Еще на стороне Дейсвинга этот пришлый бог, который и не бог вовсе, за то воскрешать умеет. А вдруг он драконов не только воскрешать, но и убивать может своей божественной силой? Надо бы с первосвященником проконсультироваться, хоть и зануда он редкая". Еще один финик добавился к растущей горке.

"И еще, леоды. Шпионы оповестили, что во всех городах начались волнения, храмовых соглядатаев каким-то образом вычисляют и убивают. Безошибочно, тихо и очень организованно. Низшая порода быдла потихоньку превращается в армию? Ох, чует мое сердце, что не обошлось и тут без черной когтистой лапы". Алекстраза задумалась, и лежащий в сторонке финик добавился к кучке.

"А что у нас? Сиграна убил Дейсвинг, Релтон никуда не годится, совсем спился. Остаются Селлар, Эллис, Алар, Астарот и Ренн. Пятеро старших драконов, которых один Нефариан разберет на запчасти не напрягаясь. И несколько тысяч младших. Это уже сила". Два орешка легли на ближний край блюда. "Жрецы на моей стороне, но что с тех жрецов? Политики... Да их свергнут в тот момент, когда народу прикажут идти с копьями на огнедышащих чудовищ. Толку с этих прихлебателей, если фактически, я осталась одна?" Алекстраза раздраженно оттолкнула блюдо. Упав, то, с обиженным звоном покатилось по полу, рассыпая орешки и финики. Резкий звук пробудил подступающую мигрень. Женщина стиснула виски. "Боги! Что же мне делать???"

Головная боль становилась невыносимой. Несколько минут Алекстраза пыталась расслабиться и уснуть, но стальные тиски, сжавшие голову, не желали отступать. Вместо сна накатывали бредовые ведения. Дейсвинг, убивающий ее драконов. Земля, горящая под кинжальными огнями ее стаи. Она сама, прикованная глубоко в подземельях Дейсвинга. И над всеми этими кошмарами царствовал его взгляд. Жестокий, безжалостный, леденящий взгляд.

Сев в постели и вытирая капельки холодного пота с шеи, Алекстраза рванула за шнурок колокольчика. На ее удивление, служанка не пришла, вместо нее в комнату прошел древний, седой как лунь, сгорбленный старик.

— Ты кто? — Алекстраза так растерялась, что инстинктивно стиснула ворот ночной рубашки, скрывая грудь.

— Ваш знахарь, Светлейшая, — ответил тот низко кланяясь.

— Что ты здесь делаешь в такой час?

— Прошу меня простить, Светлейшая, но последнее время меня очень беспокоят количества болеутоляющего, которое заказывает ваша служанка. Я пришел поговорить.

Алекстраза расслабилась, успокоилась и привычным в разговоре со слугами, надменным тоном, произнесла.

— Тебе платят не за разговоры, а за настойки. Оставь лекарство и убирайся.

Старичок низко склонил голову, но не двинулся с места.

— Харз с тобой, говори, — мигрень терзала виски Алекстразы, напрочь лишая желания спорить.

— Дело в том, моя госпожа, — старичок залопотал так быстро, словно боялся, что его заставят умолкнуть и выставят вон. — Дело в том, что лекарство, которое вы пьете, имеет одно неприятное побочное последствие. Оно ослабляет волю, делает дракона подверженным влиянию со стороны. В рекомендованных дозах, это почти не проявляется. Но в случае превышения... а Вы, Моя Леди, превысили дозу, и хорошо превысили. В общем, если Вы не прекратите пренебрегать моими рекомендациями, рискуете превратиться в абсолютно безвольную куклу.

— Куклу... — мысль билась пойманной птичкой о сознание драконицы, но ускользала, отпугиваемая мигренью. — Дай мне лекарство. Быстро!

Знахарь, с тяжелым вздохом вынул из кармана флакончик с алой, прозрачной, слегка опалесцирующей жидкостью, протянул Алекстразе и повернулся к выходу.

— Я тебя не отпускала, — бросила она ему и, одним долгим глотком опустошила флакон. Со вздохом облегчения прикрыла глаза и откинулась на подушки.

Боль отступала, сжимаясь в маленький теплый комочек, напоминающий о себе лишь легким щекотанием в мозгу. Через несколько секунд исчез и он.

— Куклу, говоришь... Какова концентрация этого лекарства? — спросила Алекстраза, не открывая глаз.

— Одна миллиардная доля, Моя Леди.

— А сделать стопроцентный раствор ты можешь? — мысль наконец-то оформилась.

— Но, моя леди, это безумно опасно. Даже пары такого раствора в замкнутом помещении способны превратить сотню леодов в тряпки.

— А десяток драконов?

— Даже сотню. Вы хорошо себя чувствуете, Светлейшая? — знахарь разволновался настолько, что сделал шаг к ложу королевы. Она остановила его жестом.

— Я замечательно себя чувствую. Давно так хорошо себя не чувствовала, — раскрыла та сияющие глаза. — Кстати, при какой температуре лекарство испаряется?

— При температуре человеческого тела, — знахарь не понимал, с какого харза драконицу начали интересовать подробности его ремесла.

— Вот что, милейший, — Алекстраза была так довольна, что даже назвала старичка на "вы". — Сделайте мне ампулу концентрированного раствора. Небольшую, чтоб свободно поместилась у леода во рту. Сделайте это и я вас озолочу.

Удивленный таким странным заказом, но, не осмеливаясь перечить, знахарь поклонился и отправился восвояси. А королева красных драконов, впервые за последние два года, уснула крепким спокойным сном без сновидений.

Глава двадцать седьмая

Для того, чтоб сделать что-то правильное, не обязательно думать. Нужно просто взять и сделать

В своем сочувствии к "несчастному ребенку" Алекстраза зашла столь далеко, что даже выделила мне персональную... няньку? Сиделку? Рабыню? Понятия не имею, как называется это загадочное, молчаливое существо с вечно опущенными глазами, визуально принадлежащее моей расе. Ясно только одно — оно меня ненавидит. А я усиленно делаю вид, что этого не замечаю. Вот только ходит это создание за мной как приклеенное, и, естественно, стучит хозяйке обо всем. Что дает мне полное моральное право, не стесняясь подслушивать ее разговоры. А поболтать она любит и, что несказанно радует, не только она. Самое для меня приятное, что общается она с подружками на их родном языке, который в моем миру был известен как Высший Синдорин, а здесь практически не используется, следовательно, я его не знаю. Теоретически. Практически же поначалу приходилось прилагать немало усилий для того, чтоб сохранить каменную физиономию, слушая их разговоры. Потом привыкла. Вот и сейчас, сижу в кресле, делаю вид, что читаю роман, а сама внимательно слушаю тихий шепот за стенкой.

— Представляешь, Лере, война скоро кончится! — это голос личной служанки Алекстразы.

— Нас наконец-то завоюют? — а это, вечно недовольное сопрано, принадлежит моей.

— Хи, ну как ты можешь думать о таком?

— Не поверишь, с удовольствием. Говорят, в роду Дейсвинга такие красивые мужчины, — она мечтательно вздохнула. — И голодные... не то, что местные дворцовые хлыщи. Видеть их больше не могу. А разве тебе не хотелось бы оказаться под настоящим мужчиной, а, Терри?

— Что бы я там не хотела, но решив покончить с родом черных драконов, хозяйка моего мнения не спрашивала, — хихикнула та. — А их конец уже вылетел из замка и завтра... Нет, ну ты представляешь? Завтра утром мы проснемся, а уже мир. Совсем мир. Надеюсь, хозяйка от этого подобреет. По крайней мере, сегодня в меня не летали чашки и тарелки. Леди в прекрасном настроении.

— Хм, давненько ты не уходила от нее без синяков и порезов. И кто же наш герой? Кто одним плевком уничтожит, кстати, бессмертного, Лорда Дейсвинга?

— Это Алар.

— Этот жалкий неудачник? Ха. Ха. Ха. Большего идиотизма я не слышала в жизни.

— Я не знаю всех подробностей, — в голосе Терри послышалось сомнение. — Но королева сказала так: "Лети Алар, ввяжись в бой с черными драконами и постарайся попасть к Дейсвингу в плен. Он обязательно будет допрашивать тебя лично, уж я-то знаю его садистские замашки. И вот, когда его лицо приблизится к твоему, раздави ампулу зубами и резко выдохни. Это принесет нам победу. С тобой ничего не случиться, яд действует только на породу черных драконов". Вот так она сказала. Или почти так.

— Да уж, попасть в плен, это для Алара проще пареной репы. Он вечно во что-то попадает. Я пока ему прислуживала, думала, с ума сойду с этим выродком. Даже Релтон и тот лучше. Может дело и выгорит. Ладно, мне нужно возвращаться к этой полоумной музыкантше, а то еще натворит что-то, — Лере вздохнула. — С каких это пор, каэры взяли моду неполнолетних перворожденных от себя отпускать?

Вернувшись в комнату, Лере застала меня, уткнувшейся в книгу. Еще минут двадцать я усиленно "читала", потом откинула голову на спинку кресла, прикрыла глаза и произнесла страдальческим голосом.

— Лере, мне что-то дурно, я не смогу присутствовать завтра при дворе, извольте поставить об этом в известность камердинера Высшей Леди, — я развалилась на кушетке изображая из себя умирающую.

— Да, госпожа, — рабыня кивнула головой и вышла, прикрыв дверь. Но не успела я порадоваться так легко доставшейся мне свободе, как она вновь вернулась и застыла у дверей, изображая кариатиду.

— Лере, у меня мигрень. Единственное известное средство от нее — отвар из цветов гибискуса. Вы не могли бы быть столь любезны, чтоб купить этих цветов и сделать отвар? А то, боюсь, я еще долго не смогу развлекать нашу благодетельницу песнями.

Учитывая тот факт, что цветочки растут на склонах Кенарских гор, искать их моя слу... сторожевая собака, давайте будем называть вещи своими именами, будет долго.

На несколько секунд глаза Лере затянуло поволокой телепатической связи, после чего она "мило" мне улыбнулась и ответила:

— Через двадцать минут зелье будет доставлено, Моя леди.

Зараза. Ну как же мне ее отослать от себя не вызвав подозрений? Хотя... травница я или нет?

— Лере, будьте любезны, помимо отвара от мигрени, закажите порошок крыльчатки и цветы алоечника.

— Зачем, моя леди? — надзирательница явно не спешила выполнять мою просьбу.

— А вы разве не знаете? Крыльчатка — лучшее средство от мозолей, музыканты полируют ею пальцы. А запах алоечника благотворно действует на голосовые связки, — я не врала, все было именно так. Разве что забыла упомянуть о том, что если смешать все три компонента в одном флаконе и дать постоять пару часов, получится снотворное, капля которого уложит слона на ближайшие шесть часов.

Через пол часа мне принесли заказ. Смешав в нужных пропорциях компоненты, я сунула пузырьки в карман, не стоит оставлять вещественных доказательств. Через два часа, предложила Лере выпить чаю, изобразив на лице дурашливо-благодарное выражение. А через три, злорадно хихикая, на цыпочках выбралась из комнаты. Лере спала как сурок, нагло оккупировав мое любимое кресло. И слава богам за это.

* * *

Четыре утра. Замок уже почти заснул, я свободна как ветер, вот только даже не представляю, где искать Длинза. Как-то не додумалась спросить, где он поселился. Кристаллами связи тут пользоваться нельзя, засекут моментом, и весь остаток моей недолгой жизни уйдет на оправдания. В этом милом домике любая направленная магия звучит как удар колокола среди ночи. И все из-за маленькой, малозначащей подробности — Алекстраза не умеет колдовать. Да, да, я не ошиблась, перводракон — цельномагическое существо не в состоянии зажечь апейроном спичку. Хотя, тут я погорячилась, спичку она как раз зажечь в состоянии, вместе с замком и парой окрестных городов, и потушить может тоже запросто, заморозив все окрестности. Контроль магической стихии, это занятие требующее полной концентрации в течении долгого времени. Ему обучаются годами и совершенствуют всю жизнь. Алекстразе этим заниматься скучно, вот она и не магичит. А вместе с ней игнорируют магию все обитатели и гости замка. Никто не запрещает, конечно, что вы. Только вот, попасть в немилость к нашей Демократичнейшей из дракониц почему-то не желает никто.

Я задумалась. Замок огромен, времени на все про все два часа. Что ж, будем искать. Надеюсь, что здесь младшие дети перводракона тоже живут в подвальных помещениях, а наездники не далеко от них. Длинз никогда не спит, значит я смогу выделить его из толпы других наездников. Надеюсь.

Вниз и вниз, шелестя босыми ступнями по длинным коридорам и витым лестницам, и сжимая в кармашке флакончики с зельями, которые порывались звякнуть на каждом шагу. Пусть Алекстраза и бестолковое создание, но окружают ее отнюдь не дураки. И среди этих недураков вполне могут быть и эмпаты, способные учуять перепуганную каэру в ночном покое дворца и телепаты, которым ничего не стоит вскрыть мою черепушку и перетряхнуть все ее содержимое вплоть до младенческих воспоминаний и... Стоп, я так до истерики дофантазируюсь. Спокойно.

Свет Элуны путается в гранях рубиновых стен, распадаясь причудливыми солнечными зайчиками, пятная бархат ковров, скользя вперед и вниз, туда, где притаилась тень, стыдливо пряча глаза в ожидании ласки. Вот, свет и тень встретились, слились в чарующем танце и породили на свет немыслимый образ. И еще один, и еще...