Путь Дракона

Война действительно была окончена. Потеряв связь с Алекстразой, красные драконы разумно решили, что им сейчас не до леодских разборок и удалились в неизвестном направлении.

Рест, получив отмашку, что все в порядке, раздумывал — отпустить ли ему напуганных жрецов (и так народу мало осталось, что толку в лишних смертях?), или перерезать их к такой-то матери (чтоб воду не мутили), но тут в храм явился Редрак собственной персоной. Избрав для вселения тело Андера, разгневанный бог устроил такой скандал, что подонки, наверное, впервые в жизни встали по стойке смирно и на каждый его "рявк" хором, как самые вымуштрованные солдаты во вселенной, отвечали: "Так точно, охренели", "Никак нет, божество обжуливать не намеревались", "Никак нет, на одну зарплату жить не хотим" "Есть, не гнать волну", и даже не пытались оправдываться. Бог проорался и отправился восвояси, оставив своих присных с восторгом взирать на задыхающегося Андера. У того с непривычки слегка дымились уши, а глаза смотрели в разные стороны. В свете этого знаменательного события, жрецов таки пришлось отпустить

На этом божественная эпопея не закончилась. Спустя несколько дней, Дейсвинг прервал мое уединение со словами:

— Хватит мокнуть в ванной, к тебе тут, хи-хи, делегация.

— Ко мне? — удивленно приоткрыла я один глаз. Заставить меня прервать спа-процедуры, заключающиеся, преимущественно, в спа-нье по горлышко в воде, сейчас не мог и сам Харз. Ну, мне так казалось.

Через пол часа я, в сопровождении зловредного Лорда и компании драконов рангом помельче, предстала перед местным конклавом. Жрецы, привыкшие к роскоши храмов и выпивке, сопровождающей любую важную беседу, чувствовали себя немного неуютно. Мало того, что зловредный дракон назначил им встречу в чистом поле, в круговом переходе от любого жилья, так он еще и "был задержан делами неимоверной важности" всего на шесть часов. Так что, к моменту нашего прибытия, конклав замерз, проголодался и растерял львиную долю своего былого величия.

— Какое дело привело святых жрецов к Проклятой? — надменно поинтересовалась я.

Мировая религия зашевелилась, вспенилась недовольными шиканьями и исторгла из себя кругленького человечка с блестящей лысой черепушкой и умными глазами.

— Леди, забудем прошлые, э... недоразумения, — елейным тоном начал он. — Я не буду тратить Ваше драгоценное время на оправдания и извинения, думаю, они Вам ни к чему, ибо истинное величие не нуждается в поклонах. Приступлю сразу к делу. В связи с недавними э... событиями, место верховного божества стало вакантно. И... это... мы подумали, что оно как раз подойдет тому, кто э... его таковым сделал.

— Что? — я все еще не понимала, чего от меня хотят.

— Ну, вы могли бы занять пост верховной жрицы верховного бога этого мира. Вот.

Только старая привычка к жизни при дворе не позволила мне сесть прямо в траву и приоткрыть рот от удивления. Продолжая сохранять царственную осанку и надменную физиономию, я покосилась на Дейсвинга. Как всегда, непроницаемое выражение лица. Что не мешало дракону эманировать откровенным жизнерадостным хохотом.

— Не вздумай, — прошипело в голове.

Естественно, единственное, о чем я думала — в какой форме послать эту делегацию по дальше, но...

— А почему бы нет? Подумай сам, папочка, сотни поклонников, тысячи жертв, девственницы в одеждах из цветов, я в полной безопасности... — начала я.

— Склоки, дрязги, выгребания мусора, вечные жалобы богов друг на друга и единственная цель в жизни — не свалиться с верхушки пирамиды, — продолжил он. — Спасибо, родная, как-то не хочется. Если ты так жаждешь власти, славы и величия в компании ползающих на брюхе тараканов, не смею мешать. Но, без меня, пожалуйста.

— Ну, куда же ты от меня денешься, родной, — сладко промурлыкала я ему, вспоминая все прегрешения любимого божества.

— Испепелю!!! — яростно прошипел бог.

— Испепеляй, — и, обратившись к жрецам, я сказала. — Мое решение (на этом месте возникла многозначительная и долгая пауза, достаточно долгая, чтоб напоследок насладиться божественной истерикой в полной мере) отрицательное.

С этими словами, я повернулась к ним спиной, изящно, как мне показалось, влезла на Пушистика и улетела не оглядываясь.

— Будь проклят тот день, когда я тебя удочерил, Итинь, — голос бога звучал столь сурово, что знай я его чуть хуже, могла бы испугаться. — Никогда не думал, что из маленькой, до полусмерти перепуганной, затравленной девчушки вырастет такая дрянь.

— Ух-ты. Как грубо. Тебя смущает тот факт, что я оставила этих бедняг голодными мерзнуть в чистом поле, после всего хорошего, что они для меня сделали? Или, быть может, ты тоже не любишь, когда тебя запирают или пытаются решать за тебя? — мой голос сочился ядом. Все страхи, все обиды, вся боль этих двух лет, теперь не сдерживаемые страхом за жизнь, настойчиво лезли наружу, рвали горло подступающими слезами, требовали бежать куда-то, бить тарелки, орать и топать ногами. Жаль, верхом на драконе осуществить их требования было сложно.

— Я тебя никогда не запирал. И никогда не решал за тебя, — теперь в голосе Хаккара чувствовались нотки раздражения. Он перешел в оборону.

— Конечно, ведь ты не мог. За то Дейсвинг проделывал все это со мной с твоего полного благословения.

— Кто тебе сказал?

— А мне не надо говорить. У меня, к твоему сведению, голова на плечах присутствует.

— Угу. Самая ненужная и зловрдная из твоих частей. Я бессмертный бог. Он бессмертный перводракон. Наш жизненный опыт измеряется тысячелетиями, а мой, к тому же, и тысячами душ. И если мы оба решили, что для тебя так будет лучше, не твоими цыплячьими мозгами эти решения оспаривать, — Хаккар и не думал посыпать голову пеплом и кричать "прости, дорогая, я все понял и больше никогда не буду". А на что я, собственно, надеялась?

— Впредь, постарайтесь решать за себя, мудрые вы мои. Иначе, однажды я могу окончательно потерять здравый смысл и сделать назло.

— Когда ты уже повзрослеешь?

— Благодаря тебе — никогда.

Я еле-еле дождалась того момента, как лапы дракона коснулись посадочной площадки замка, соскочила с его спины и бросилась к себе в комнату, даже не приласкав в благодарность за полет. Пушистик проводил меня удивленно-обиженным взглядом, и даже попытался что-то вякнуть в спину. Прости, дружище, я обязательно перед тобой извинюсь, но не сейчас. Не сейчас. Потому что сейчас у меня есть лишь одно желание — кого-нибудь убить
^p

* * *

^p

— Ты чего мечешься, как дракон в клетке? — удивленно спросила, заглянувшая ко мне спустя пол часа, Ониксия. — Пойдем лучше ко мне, чай пить.

— Нусь, привет, — я чуть не бросилась подруге на шею от радости. — У меня это, что-то типа депрессии.

— Чай все исправит. — Ониксия заключила меня в объятия, и мы направились в ее покои. — Рассказывай, героиня дня, про свои приключения, про то, как моего непутевого родителя спасала, и что-нибудь еще, чего я не знаю.

Чайный сервиз из тончайшего фарфора, лучи закатного солнца, солнечными зайчиками пляшущие на волосах драконицы, невообразимо вкусный травяной чай, тихая беседа, периодически прерываемая взрывами смеха, что еще надо для счастья?

— У нас сейчас, когда леоды лишились поддержки Алекстразы и растеряли всю свою агрессивность, открывается столько перспектив. Отец позволил создать "Научно-исследовательский институт Проблемы Полетов" вне замка. Угадай, кто будет директором?

— Ты, конечно, — улыбнулась я.

— А вот и нет, а вот и нет! Неудачник. Представляешь, его Марийка, или как ее там, дождалась. Два года себя блюла, не смотря на то, что он исчез в неизвестном направлении. Вот это любовь так любовь. Отец, когда вернулся, дал ему полную вольную и предложил возглавить институт. А потом чуть не убил, за то, что тот на радостях обнимать его кинулся. В общем, свадьба через неделю. Я — подружка невесты, Войд — шафер. А жрецом они тебя зовут. Благословишь молодоженов волею Хаккара? — хитро взглянула она на меня.

— Куда же я денусь. Так благословлю, что на три поколения потомков хватит, — поерзав в кресле и поджав под себя ноги, я любовалась чистым, как слеза, небом с искринками просыпающихся звезд. — Кстати, а ты как в этом отношении?

— О, — томно протянула Ониксия. — Рест великолепен. Представляешь, отец ему: "Ты, безответственный негодяй, чуть не провалил задание, какого харза..." и дальше по тексту. А Рест в ответ: "Если это все, то я пошел". Повернулся и ушел ко мне, а на пороге обернулся и бросил: "Дно не подчиняется никому, мой Лорд, запомните это". Отец сначала опешил от такой наглости, потом расхохотался. И говорит: "Это хорошо, не позволит властям зажраться". Представляешь? Папа научился смеяться. А Рест... О, Рест. Это первый в истории леод, который посмел спорить с великим черным драконом на равных. Я его обожаю. Он же совсем ничего не боится!!!

— Так может, замуж за него выйдешь? — хихикнула я.

— Чтоб он удрал тут же? Ну, уж нет. Ни за что.

Комната снова взорвалась хохотом.

* * *

Свадьба неудачника... Что можно рассказать о простой сельской свадьбе? Кроме, того, что на ней присутствовал клан черных драконов, со всеми вытекающими.

Народу собралась тьма тьмущая. Селяне, которые до этого невесту гнобили, называли полной дурой, и чуть силой не выдали замуж за кузнеца, теперь хором завидовали.

Когда Неудачник, верхом на крылатой машине, прилетел свататься, местное население попряталось кто куда. Спустя несколько дней, нашего изобретателя уже осаждала стайка малышни, терроризируя просьбами покатать. Правда, сама невеста леталку боялась больше, даже, чем мышей, что изрядно расстраивало Неудачника. Утешало его то, что нет в жизни совершенства, а боязнь высоты и непонятных сооружений невеста с лихвой компенсировала верностью и мягким характером.

Я облачившись в новенькую, белоснежную сутану, вознесла мольбу Хаккару о благословлении. Тот, язвительно поинтересовавшись, с каких это пор нам для общения нужны слова, да еще столь корявые и пафосные, от души благословил парочку. Неудачник ему нравился.

Драконы устроили танец в небе, фигурно переплевываясь струями огня. Селяне, для которых подобное зрелище обычно значило в лучшем случае обугленное поле, в худшем подпаленную задницу, взирали на сие действо со смесью страха и облегчения. Ведь, если такой простофиля, как Васька из соседнего городка смог ужиться с крылатыми змеями, значит все не так уж страшно. А то, что брешут люди, да пусть себе брешут, мы то своими глазами видели.

Тем более, что именно эта деревня от драконьего пламени не страдала ни разу. Дейсвинг предпочитал своих птенцов отправлять на охоту в горы, считая, что чем сложнее им будет добывать пищу, тем лучше, и как рачительный хозяин запрещал им обижать население ближайших сел. Это не мешало его армии испепелять те поселки, чьи жители имели неосторожность поднять руку на кого-то из его клана.

* * *

Не смотря на то, что Ониксия, дабы не затмевать красоту невесты, облачилась в самое скромное из своих одеяний, мужчины не спускали с нее глаз. Драконице, привыкшей к уединению в Обсидиановой Цитадели, такое количество поклонников было и непривычно и приятно. Она флиртовала вовсю. Закончилось это весьма прозаично — Рест, подустав от наглости местного мужского населения, пригласил парочку особо ретивых поклонников "побеседовать" за сарай. В результате "беседы" деревня на неделю лишилась кузнеца и плотника.

В общем, пьянка удалась.

На следующий день, меня вызвал к себе Дейсвинг. Шагнув в его кабинет, я первым делом уловила слабый запах дыма, а вторым увидела в кресле знакомую сутулую фигуру.

— Длинз!!! Живой!!! — с радостным воплем я бросилась на шею, поднявшегося мне навстречу товарища.

— Привет, малая, рад видеть тебя в добром здравии, — ради того чтоб меня обнять, он даже вытащил сигару изо рта.

— Ну, старый хрен, рассказывай, где тебя носило.

— Где меня только не носило, — Длинз разомкнул объятия, снова опустился в кресло и жадно затянулся.

Лорд Дейсвинг указал мне на кушетку и галантно предложил вина. Прихлебывая "Слезы Элуны" (производством этого белого полусладкого вина занимался всего один виноградник на планете), я превратилась в слух.

— Можешь собой гордиться, Тинь. Для охмурения красных драконов, я выбрал ту же тактику, которой ты приручила Пушистика. Леди Алекстраза оказалась не только плохой матерью, но и отвратной бабушкой. Своих потомков она ни в медин не ставит, потому и позволила их оседлывать. Тренировкой полетной бригады занимался Астарот — ее старший сын и редкостный ублюдок по совместительству, — Длинз вздохнул, глядя на свой опустевший бокал, бытовая магия давалась ему тяжело, а ожидать от Дейсвинга, что он будет выполнять функции трактирщика было бы глупо. Потерзавшись сомнениями несколько секунд, Дэвирз махнул рукой, взял бутылку, наполнил свой бокал самостоятельно и продолжил рассказ. — Младших он гнобил по страшному, но о бунте у стаи мыслей не возникало. Слишком уж сильна иерархия в драконьих кланах. По-этому, птенцы исправно таскали на себе трусливых и визжащих магов не смотря на то, что самым приятным чувством, которое они испытывали при этом было отвращение.

Я покачала головой.

* * *

Когда-то, когда мы только вернулись в Обсидиановую Цитадель, мне пришла в голову идея научить ребят летать верхом на драконе. Пушистик долго возмущался и оскорблялся этим предложением, потом, не выдержав моего молящего взгляда, сдался. Но не до конца. Предусмотрительная Ониксия, перед началом полетов раздала нам амулеты, замедляющие падение, и очень правильно сделала. Поднявшись в небо с очередным седоком на шее, зловредный дракончик начинал выписывать такие фигуры высшего пилотажа, что наездник проклинал все на свете и, даже если ему чудом удавалось удержаться на драконе, приобретал бледный вид и устойчивое отвращение к полетам. Лишь благодаря некоторым специфическим свойствам организма, Длинз стал счастливым исключением из этого правила, чем добился если не любви, то уважения Пушистика.

— Вступив в ряды драконьих наездников, я, благодаря приобретенному здесь опыту, крайне быстро выдвинулся в командиры звена. В отличие от всех этих гибридов тюфяка с овцой, по окончанию рабочего дня, я не удалялся в отведенные мне комнаты, скулить над своей тяжелой жизнью, а оставался с драконами, постепенно завоевывая их симпатию. Тяга к курению сыграла в этом процессе не последнюю роль, — самодовольно улыбнувшись, Длинз выпустил изо рта фигурный клуб дыма. — Достаточно скоро мне удалось наладить кое-какую связь со своим птенцом и через него внушить драконам мысль о том, что неба достоин лишь тот, кто не знает страха перед высотой и скоростью.