Путь Дракона

* * *

Солнышко ласково пригрело мне щеку, в уши ворвался не ласковый и изрядно ворчливый голос бога.

— Долго еще разлеживаться собираешься?

— А что? — зевая и потягиваясь как кошка, спросила я.

— Ты себя в зеркале видела? — прошипел Хаккар.

— Не-а, у меня нет зеркала.

— Так заведи, полезнее будет. А то чумазая, растрепанная, сутана даже коленки не прикрывает. Как ты в таком виде собираешься домой возвращаться?

— Ногами.

— А если...

— Что если? Подумай своей змеиной головой, кому из своих смелости хватит жрицу обидеть? А враги... думаю, если не повезет, они меня раздетой и чумазой зарежут так же оперативно, как и при полном параде. Так что успокойся, пап.

— Всегда догадывался, что тебе только того и надо, чтоб при всем честном народе голыми коленками посверкать, — буркнул Хаккар. — Предчувствие у меня паршивое — дальше некуда, а защитить я тебя не смогу.

— А что делать? Или ты можешь меня на крыльях отеческой любви доставить прямо в гостиницу? До ближайшего жилья доберемся, а там у какой-нибудь тетки одежку попрошу.

Радуясь солнечной погоде, которая худо-бедно перебивала болотную сырость, я бодро потопала в сторону дома. Идти было не так уж и много, всего два дня быстрым шагом, а если очень повезет, по дороге я встречу обитаемое и гостеприимное жилье, — будет быстрее, не придется от людей за камнями и деревьями прятаться. Ибо видок у меня действительно тот еще.

Жилье нашлось. Добротный и весьма симпатичный домик стоял не далеко от дороги, на самом выходе из болотария. Вдохнув поглубже, я вышла из тени кустов, подошла к двери и постучала. Хоть бы хозяйка при виде меня не упала в обморок, что ли. А то неудобно будет. Зря я переживала, в обморок падать было не кому. Вместо хозяйки дверь мне открыл зеленый клыкастый парень. Сначала его глаза удивленно округлились, потом, плавно переместившись с моего лица на голые коленки масляно заблестели. Неприятно.

— Ты кто? — минут через пять выдавил из себя он.

— Я? Ты спрашиваешь кто я? — с максимально возможной в моем исполнении надменностью вопросила я. — Мальчик, быть слепым и одновременно неграмотным не хорошо.

Нагло отодвинув ошалевшего до полной потери сопротивления парня, я прошла в дом и уселась за стол. Еще одно простовато-придурковатое зеленое чудо валялось на кровати.

— Э? Чего? Ты кто такая? — промычало оно со своего ложа, где предавалось похмельным страданиям.

"Два придурка это хуже чем один, но все же лучше, чем армия", — успокоила я себя.

— Так, ты! — я ткнула пальцем во все еще стоящего у двери встречателя. — Мне нужна еда, чай и чистая одежда.

— И шо? Расплачиваться чем будешь, твое высочество?

— Например тем, что не доложу куда следует о двух дезертирах, сачкующих на болоте воинскую повинность. Хороша плата, как думаете?

В этот момент парень одним быстрым движением метнулся ко мне, схватил за руку, выдернул из за стола и кинул своему товарищу. Тот, несмотря на бодунные муки, весьма ловко поймал меня в медвежьи объятья.

— Ну, как посмотреть, мертвые тоже не слишком много докладывают, лежат себе тихонечко и не наглеют, — скривил рот в кособокой улыбке он. — Так что...

— Да как вы посмели прикоснуться своими грязными похотливыми лапами к жрице!? — взвыла я дурным голосом. — Именем величайшего из богов Хаккара будьте вы прокляты и обречены любить друг друга до конца дней своих, аки мужчина женщину!!!

В домике воцарилась мертвая тишина. Проклятые мною хозяева поняли, какая беда свалилась им на голову, и разом растеряли весь свой боевой задор. Держащий меня в отчаянии уронил руки, чем я не преминула воспользоваться, освободившись и передислоцировавшись на безопасное расстояние.

— Э... А... Мля... Не хочу!!! — завыл один.

— Думаешь, я хочу? Я не ахтунг какой то, я нормальный мужик! — вторил ему другой.

— Это ты был нормальный мужик, а теперь из-за этой стервы будешь бабой всю жизнь.

— Я — бабой?! Ну уж нет, мало того, что я теперь обречен тебя трахать...

— Что-о-о? Ты — меня?! Да ты что, кретин, думаешь, что я тебе свою жопу подставлять буду? Сказал, ты — баба, значит так и будет. И кончай бухать, ты и так меня не возбуждаешь.

— Да пошел ты, гомик сраный, не видать тебе моей жопы, как своего хрена без зеркала.

— Что ты сказал, шлюха? Я те ща покажу и хрен, и жопу, ты у меня пойдешь... — подскочил с кровати обиженный орк и кинулся на товарища с кулаками.

Тот наверное что-то знал, потому что выскочил из дома со скоростью фаербола и побежал куда глаза глядят. Второй бросился за ним, размахивая руками и изрыгая заковыристые ругательства на всех языках мира. Вскоре топот шагов и голоса затихли где-то вдали. Я деловито обшарила отвоеванное жилище. Улов был небогат, но краюха хлеба не первой свежести и относительно чистые полотняные штаны с рубахой меня откровенно порадовали. Собрав трофеи, я поспешила ретироваться, дожидаться гостеприимных хозяев почему-то не сильно хотелось.

— И как ты это сделала? — поинтересовался Хаккар. — Я в этом непотребстве участия не принимал.

— Легко и непринужденно, пап. Сила внушения — хорошая штука, особенно если внушать надо идиотам.

— Так никакого проклятья нет? — облегченно вздохнул бог.

— Нет, конечно, кроме того, которым их природа наградила.

— Ну ты и...

— Милое сообразительное солнышко? — хитро прищурилась я.

— И это тоже, — рассмеялся бог.

Кто я еще, предусмотрительно уточнять не стала. Зачем себе настроение портить?

Выкупавшись в ближайшем озерце и переодевшись в новую одежду (штаны пришлось подвязать веревкой и трижды закатить, а рубаха длинной могла вполне сойти за платье), я поспешила в Каляву, резонно опасаясь опоздать с доставкой трофея к сроку.

Работодатель ждал меня там, где мы и расстались. Создавалось впечатление, что за все это время он так и не сдвинулся с места. Получив свою почти честно заработанную награду, я вприпрыжку побежала в гостиницу. На душе пели соловьи. На подушке меня ожидала записка следующего содержания: "Где ты пропала? Объявлена общая мобилизация. Мы все отправляемся на фронт. Надеюсь, долго это не продлиться, настучим альтийцам по шее и вернемся. Постарайся никуда не вляпаться за это время" И подпись "Лорд Де Линз".

Глава четвертая

Наивность — это плохо до тех пор, пока она не становится святой. В этом случае хорошо всем, кроме наивного объекта, которому все равно плохо, но на это всем плевать.

Зря я думала, что с подтверждением квалификации все мои мытарства закончатся. Лекари в городе были не нужны. Легко заболевшие выздоравливали сами, а тяжелых родные и близкие предпочитали приносить в жертву, благо за это семьям давали определенные льготы. В армию предпочитали мобилизовать пресветлых паладинов, и благословленных Элуной друидов. Лечить они умеют не намного хуже жрецов, а убить их ой как сложно. Поэтому нормальные герои на высокооплачиваемые подвиги с кучей жертв берут именно этих непробиваемых и умудренных, ибо на поле брани девица в легкой сутане живет недолго, до первой стрелы.

Золото, которое дал мне на раскрутку старый товарищ, Войд, давно закончилось. Из гостиницы я перебралась в жалкую лачугу на окраине города, где снимала угол у старухи-орчанки за помощь по дому и лечение ее тысячи и одной болячки.

Кое-как поулыбавшись кому следует, я выбила себе патент знахарки и занялась принятием родов и исцелением младенческих болячек и старческих прострелов на дому. Сводить концы с концами это позволяло, голодная смерть мне не грозила, а вот Хаккару было совсем плохо. Вы не подумайте, он на самом деле хороший, добрый и заботливый бог. Вот только его природа требует постоянного поступления жертвенных душ. Причем, не абы-каких, а душ отважных воинов погибших в бою. На все остальные у папочки несварение. А где их взять в условиях мирной городской жизни? Правильно, негде. Периодически в голове начали проскакивать мысли о карьере маркитантки, ибо мое персональное божество с каждым днем грустнело и хирело. Вызвать на контакт его было практически невозможно, так-как сберегая последние крупицы жизненной энергии, отец почти все время спал. В одно из его редких пробуждений у нас состоялся весьма неприятный разговор:

— Итинь, мне нужно уходить. Я здесь лишний, толку от меня никакого, одни проблемы на твою голову. Гадес ждет меня, — еле слышный шелест в голове, вот во что превратился мой бог

— Нет.

— Ну, пойми ты!!!

— Я не желаю ничего понимать! Ты мне нужен!!! Леоды предают, смертные умирают. Те, кто еще меня не бросили, рано или поздно все равно оставят. Только ты, ты — единственное, что держит меня на грани безумия, заставляет верить в реальность этого мира. Понимаешь? — какой смысл кричать, если собеседник слышит, лишь твои мысли? Но я орала на него как ненормальная, обезумев от страха потерять.

— Эгоистичный ребенок, ты думаешь лишь о себе. Подумай хоть раз о ком то еще и отпусти меня.

— Да. Эгоистичный. Плевать. Я не отпускаю тебя, я не позволю тебе меня бросить! Слышишь? Кто угодно, только не ты. Ты останешься со мной. Ты обещал, в конце концов!!!

— И манипулируя моими обещаниями, ты обрекаешь меня на страдания? Хороша любовь, нечего сказать.

— Страдания? Ну что ж, если тебе так плохо, давай уйдем вместе. Здесь все равно нет никого, кроме тебя, кто не мог бы без меня обойтись. — Вздохнув, я достала из-за пояса жертвенный нож и полоснула себя по руке.

Грустно умирать. Пусть хибара на окраине города и держится на честном слове. Пусть хозяйка этой хибары до одури зловредная старушенция. Пусть этот мир не мой и никогда моим не станет, а тот, родной, я сама же и обрекла на погибель. Все равно воздух такой сладкий, щебет птиц ласкает слух, солнце алыми бликами подсвечивает мягкие пушистые облака, в которые хочется зарыться всем телом. А еще, на закате цветы пахнут почему-то намного сильнее, чем днем и ночью и запах их, свежий чистый запах, поет о том, что завтра будет новый день. Будет для всех, но не для меня.

— Итинь. Итинь! Да, Итинь же!!! — глас божий уже не шелестел, гремел в моем мозгу. — Ты что свихнулась? Немедленно останови кровотечение. Я, харз меня побери, сыт. И будь я проклят за такую сытость.

Вот как, оказывается моя кровь и моя жизненная сила подходят ему в жертву? Нет, я слышала что-то о ритуале "добровольной жертвы", но всегда думала, что это полная чушь. Кто же будет столь глуп, чтоб добровольно жертвовать самым ценным, что у него есть — жизнью, ради того чтоб подпитать бога. Оказывается будет. В порядке исключения.

В маркитантки я так и не пошла, духу не хватило. Периодически продолжала подкармливать бога своей кровью, не смотря на его бурные протесты. Не самая приятная процедура, но она позволяла худо-бедно выжить нам обоим. Правда, издалека меня теперь вполне можно было принять за умертвие.

* * *

В один прекрасный день мои беды кончились. В двери постучал старый знакомый ассасин — Атас.

— Привет подруга! — обнял меня он. — Как же я рад тебя видеть!

Разглядев то, что он был так рад видеть, Атас немного испугался.

-Ба, мать, да ты ж на смерть похожа, — огорчился он. — Что произошло?

— Да ничего не произошло, — успокоила товарища я. — Просто работы толком нет, да и Хаккара кормить нечем.

— Ха, этот старый пердун приперся с тобой в другой мир? Вот это тема!!! Почему к ребятам за помощью не обратишься?

— Так всех же мобилизовали на эту, проклятую всеми богами, войну. Кристаллы связи молчат. Демоны знают, живы они вообще или нет. У тебя нет вестей? Пошли в дом, чаем напою.

— Вести есть. Все живы, Альтия, в очередной раз, с порванным задом. Ребята их дожимают уже под Хераном* столица Альтии, вернутся через пару недель. Нудное занятие, так что я дезертировал. Но хватит обо мне. Говори, чего тебе для счастья не хватает, я сегодня добрый, — Атас исподтишка кинул жалостливый взгляд на мои, слегка дрожащие пальцы.

— Ну, как чего, — в тон ему ответила я. — Думаю, персональный храм и должность верховной жрицы пантеона меня вполне устроят.

— Что? С Хаккаром проблемы?

— Именно, — вздохнула я. — Его же не накормишь картошкой с молоком. Кровь нужна. А где ее взять?

— Да, подруга, влипла ты по полной, но... Пожалуй, я могу помочь. Тут работенку подкинули, не совсем законную, правда. Одному изрядно богатому дядечке понадобилась шкурка дракона для каких-то своих, магических целей. И не просто дракона, а Ониксии. Ничего серьезного на самом деле, вспомни, сколько мы с тобой этих дракончиков перевалили у себя дома. А эта чуть побольше будет и всего делов.

— Заманчиво, очень заманчиво. А почему незаконно? — моей радости не было предела.

— Ну... в этом мире драконы как бы под охраной. В общем, их трогать вроде бы нельзя, но кого волнуют эти идиотские законы? Знаешь, если выбирать между какой-то там зверушкой, пусть и магической, и твоим папашкой, я, наверное, отдам предпочтение все же ему. Бог все таки покруче, и пользы от него больше.

— Не сомневалась, — улыбнулась я, предвкушая, как поправится отец от порции драконьей крови. — Спасибо огромное, Атас, конечно, я согласна.

— Вот и здорово! — завтра выдвигаемся.

Остаток дня прошел в замечательном настроении. Сборы в моем случае дело недолгое: укрепить заплаты на сутане, которая уже еле-еле прикрывала коленки. А чем еще латать магическую ткань, кроме ее собственных рукавов и подола? И неважно, что в результате получилось платье, харз знает какого фасона. Зато стирать ее можно обычным мылом, что я и сделала. Вычистить и наточить жертвенный нож, проверить на прочность поясок, сварить пару-тройку эликсиров и зелий на все случаи жизни, проверить на прочность ремешки на сандалиях, чтоб в самый нужный момент не полопались, выкупаться, поесть и выспаться. Что может быть проще? Жаль с отцом поговорить нельзя перед сном. Спит он нынче крепко. Ну ничего, вот завтра напою его от души драконьей кровью и уж тогда... Соскучилась я по нему все-таки.

* * *

Встала с рассветом. Еще раз проверила все запасы, взяла в дорогу бутерброд и флягу воды, перевила косу заговоренной ленточкой, понацепляла аперитовых браслетов, оставила домохозяйке коротенькую записку, накинула на плечи добротный, хотя и совсем не магический плащ (зато выглядит прилично) и побежала на место встречи.

Первым удивлением для меня было количество товарищей, идущих на "дело". Около сорока личностей такого вида, что впору спектакль "Будни на каторге" ставить. Аж мороз по коже продрал. Несколько особо неграмотных орков пытались поприставать к моей скромной персоне, но Атас зыркнул на них дурным глазом, что-то вякнул на орочьем-матерном, ребята быстро сдали свои позиции и полностью увлеклись делом, иначе говоря, дележом шкурки еще не убитого дракона.