— Она? — зацепился за слово Том. — Что ты знаешь об этом духе ещё?
— Её имя Мут-эм-мену. При жизни она была певицей в храме Амона в Фивах, а её отец был строителем пирамид.
— И что, она так просто явилась к тебе и начала писать послания?
— Нет. Инициатором стала я. Все началось в Британском музее. Мне было интересно, можно ли посредством духовного зрения заглянуть в прошлое тех предметов, которые там выставляются.
— Духовное зрение? — не выдержал и переспросил Том. — Это как?
Флоренс мягко улыбнулась, протянула руку к прикроватному столику и, взяв с него цепочку с кулоном, вложила украшение в ладонь ничего не понимающего Тома.
— Закрой глаза, — полушепотом попросила Флоренс и он повиновался. — Почувствуй холод металла. А теперь очисть разум от мыслей и представь, что тебе известна вся история этого кулона. Ты, конечно, знаешь, что принадлежит он мне, но купила ли я его сама или же получила в подарок? Какое было у меня настроение, когда я впервые одела его? Что чувствовал торговец, когда продавал кулон? Где живет ювелир, его изготовивший? В каком месте на планете добыли металл для этого украшения? Ну, что ты скажешь?
Том открыл глаза и, встретив ласковый взгляд Флоренс, смущенно улыбнулся.
— Я не знаю.
— Ничего страшного. Этому не сложно обучиться. Я помогу тебе, если ты сам этого искренне пожелаешь и не пожалеешь сил для нового духовного опыта. Психометрия есть область ощущений и с её помощью можно узнать многое о предметах и их прошлых владельцах, местах, где они побывали, об историях с ними связанными. Я тренировала свои навыки долгое время и многому научилась, но в итоге мне захотелось чего-то большего, что обернулось бы во благо, и не было бы простой забавой. Именно поэтому я пришла в Британский музей, ведь где ещё в Лондоне можно найти вещи с самой древней историей?
— Ты была египетском зале?
— Да, — обрадовалась Флоренс, что молодой любовник наконец-то начал её понимать. — Египетская цивилизация — древнейшая на земле после шумерской. Экспонаты, привезенные из Египта, прошли длинный путь не только в пространстве, но и во времени, и оно измеряется тысячелетиями.
— И к чему ты применила свои способности?
— Сначала это были ушебти — маленькие фигурки, которые клали в погребальную камеру, чтобы в Царстве Мертвых они исполняли всю работу за покойного. Не скажу, что все намеченное у меня получилось с первой попытки. К экспонатам в музеях ведь воспрещено прикасаться. Пришлось приспособиться и настроиться на восприятие ощущений без помощи рук. А потом... даже не знаю, как такая безумная идея пришла мне в голову, но в зале выставляется мумия...
— И ты решила узнать её историю?
— Нет, что ты, — запротестовала Флоренс, — я не дерзнула тревожить дух в царстве мертвых и потому решила исследовать саркофаг, в котором выставляется мумия. Но дух всё равно пришел ко мне. Мут-эм-мену откликнулась на мои просьбы и показала сцены из своей жизни, величественный колонны храма, где служила, цветущие сад, где гуляла, церемонии, в которых пела и играла. Но кое-что она обязалась передать мне позже, не в стенах музея. Так она стала посещать меня вечерами здесь и передавать утерянные знания египетской древности.
И снова Древний Египет. Томас не мог не подумать в этот момент о Меритсегер и Сфинксе у подножия пирамид Гизы. Если кровопийца способна проникать в чужие сны, может ли она водить за нос доверчивую к её словам Флоренс, давая почувствовать себя её ручной белой коброй? Но кто тогда скрывается за личиной Мут-эм-мену: хитрая Меритсегер или же неприкаянный дух, что хочет поделиться с Флоренс утерянными знаниями?
Только теперь Тому стало понятно назначение многочисленных копий древнеегипетских музыкальных инструментов на стене комнаты. Раз Флоренс общается с храмовой певицей и воспроизводит своей рукой её мысли, почему бы духу не заставить её играть и древние ритуальные мелодии. Должно быть это завораживающий момент — услышать музыку мертвого народа, звуки, навсегда оставшиеся в прошлом.
— Но ты ведь не можешь прочесть эти послания, — рассуждал Томас. — Зачем же дух певицы оставляет их тебе?
— Один египтолог помогает мне расшифровывать эти письмена.
— И ты рассказала ему, как их получила?
— Конечно, всю правду. Иначе бы мне не заполучить его доверия.
— И он поверил?
— Он даже увидел, как это происходит. Я приглашала его на сеанс, когда Мут-эм-мену водила моей рукой.
— И его не удивило увиденное?
— Больше всего его удивило содержание текста. Ему легче поверить, что иератическое письмо через меня записал дух, чем допустить, что женщина способна обучиться древнеегипетской письменности.
Колкость в адрес египтолога была понятна, и, кажется, Том догадывается, о ком шла речь.
— Так он расшифровал записи? Что в них?
— Знания древних. О магии, о богах и их храмах, о церемониях во славу их, о заклинаниях и таинствах. Египетская религия поистине величественна! Она существовала дольше, чем вся европейская цивилизация. Все, что возникло после, лишь бледная копия и профанация. Многие вероучения черпали из египетской традиции сюжеты, обрядность и тексты, но у них не вышло ничего, что можно было бы сравнить с исконной традицией. Возможно, когда-нибудь я напишу об этом книгу. Пусть страждущие узнают подлинную египетскую веру.
27
Наутро полковник Кристиан подал сэру Джеймсу воспроизведенный им ночью по памяти реестр адептов Орден Золотой Зари, что принадлежали к так называемому лондонскому храму Исиды-Урании.
— Около ста имен, — завороженно произнёс Грэй, ещё раз пробегая глазами список. — Сто настоящих имен, настоящих людей. Признаться, я думал, их будет больше. И почему в конце списка нет имени Томаса?
— Очевидно, он неполный, — прокомментировал полковник Кристиан. — Или Вильерса не успели внести в реестр.
— Кстати, вы не выяснили, где проходила церемония посвящения? Наверняка, помещение арендовали. Неплохо было бы узнать, кто это сделал.
— В этом нет нужды. Квартира принадлежит небезызвестному нам коронеру Весткотту. А сам он как хозяин дома и руководил церемонией.
— Это хорошо. В реестре есть и его имя, и поэта Йейтса и актрисы Эмери. А это однозначно указывает, что мы на верном пути. Узнать бы, — протяжно произнёс Грэй, словно намекая, — кто все остальные люди из списка.
На это замечание полковник вынул из кармана часы и задумчиво произнес:
— Через два часа в штаб вернется Стэнли, вот он нас и просветит. Не о всех ста, конечно, но о ком-нибудь он точно успеет разузнать.
— Эксплуатируете молодое поколение? — насмешливо спросил сэр Джеймс.
— Пусть набирается опыта. А то наедине со своей мифологией он точно одичает.
Хьюит Стэнли прибыл в штаб-квартиру Общества только через три часа, но с занимательным рассказом о том, какая интереснейшая и пестрая компания собралась в Ордене Золотой Зари:
Мисс Энни Хорниман тридцати пяти лет, она же сестра F.E.R. — Fortiter Et Recte, что означает "Смело и честно", в миру внучка чайного фабриканта и дочь члена парламента. Заядлая театралка, по слухам, она спускала наследство деда на спонсирование новых постановок. Кстати, Энни Хорниман оказалась подругой миссис Эмери. Была у неё и ещё одно подруга — Мина Бергсон, она же Мойна Матерс, жена того самого якобита Матерса, что некогда был куратором в музее отца мисс Хорниман и участвовал в основании Ордена Золотой Зари. Довольно тесные переплетения — то ли личные связи повлияли на оккультные, то ли наоборот.
Из мира больших денег помимо мисс Хорниман в Орден Золотой Зари пришел и тридцатисемилетний брокер Фредерик Ли Гарднер, брат D.P.A.L. — "Из глубины — к свету". Вероятно, увлечение непознанным в детстве привили ему родители, практиковавшие спиритизм. Не исключено, что своей рискованной игрой на бирже Гарднер был обязан советам духов, которых наверняка вызывал. Помимо Ордена, он поддерживал связь с Теософским Обществом и даже пописывал статейки для его журнала с броским названием "Люцифер".
Самый необычным членом Ордена Золотой Зари, пожалуй, являлся Вильям Александр Эйтон. Во-первых, ему было семьдесят девять лет. Во-вторых, до недавнего времени он служил викарием и ушел в отставку только в прошлом году. Девиз его V.O.O.R. означал: "Тот, кто возвышается силой добродетели, редко падает". Трудно было понять, чего не хватало англиканскому священнику, раз он начал якшаться с оккультистами, и не только с ними. За свою долгую жизнь Эйтон успел пройти посвящение в нескольких масонских ложах, а в Орден он привел даже свою жену, ставшую сестрой "Помогу, чем смогу".
Еще одной семейной парой оккультистов помимо Матерсов и Эйтонов были Фелкины. Доктор Роберт Фелкин сорока двух лет взял себе девиз F.R. — "Помни о конце". Наверное, то же самое он говорил и своим пациентам, не слишком ответственно относящимся к собственному здоровью. Шесть лет назад Фелкин, будучи вдохновленным примером Ливингстона, посетил Уганду, где два года был кем-то вроде врача-миссионера. По возращении в Европу он имел практику в Шотландии и Германии. О жене его известно только, что она поддерживала оккультные увлечения мужа и потому приняла девиз "Через тернии — к звездам".
Сорокасемилетний адвокат из Эдинбурга Броуди-Иннес тоже делился своими интересами с женой. Его девиз в Ордене S.S. — "С надеждой", её — "Под сим знаком победишь". Как и бывший преподобный Эйтон, Броуди-Иннес не видел конфликта между христианством и оккультизмом и потому уже три года возглавлял епархию Аргилла Епископальной церкви Шотландии. В Лондоне же он был известен как член Общества библиофилов.
Тридцативосьмилетний автор эзотерических сочинений Александр Эдвард Уэйт, брат S.R. — "Тайны короля", не был оригинален и тоже привел в Орден Золотой Зари супругу. Не ясно, по какой причине, но два года назад его членство в Ордене было приостановлено.
— ... Приостановлено оно и ещё у одной адептки, которой так и не удалось завлечь в Орден своего мужа.
Произнеся это, Стэнли сделал паузу, словно собирался сообщить нечто такое, от чего слушатели лишатся дара речи.
— Ну, не томи, — не выдержал полковник — кто она?
— Констанс Ллойд, — немного помедлив, Стэнли добавил, — в замужестве, миссис Констанс Уайльд.
— Жена Оскара Уайльда?— на всякий случай переспросил сэр Джеймс, на что получил одобрительный кивок.
Все вышло, как и задумывал Стэнли — дара речи присутствующие не то чтобы лишились, просто не смогли высказать свои мысли вслух, ведь в приличном обществе на имя Оскара Уайльда с недавних пор было наложено табу.
— Забудем о Констанс Уайльд, — наконец сказал сэр Джеймс.
— А если... — хотел было возразит Стэнли.
— Никаких "если". Так можно выстроить не самую приятную ассоциативную цепочку.
— Да какую цепочку? — продолжал возмущаться Хьюит. — При чем тут...
— При том самом. Начнем с Ордена Золотой Зари, продолжим миссис Уайльд, сразу же вспомним о её осужденном супруге, потом о его любовнике, затем о брате любовника, по совместительству секретаре бывшего премьер-министра. А в конце всплывет имя и самого бывшего премьер-министра. Нет, не надо нам всего этого.
— Биллиам Йейтс был вхож в семью Уайльдов, — попытался возразить Стэнли последним из имеющихся у него аргументов.
— Это всего лишь ирландское землячество в Лондоне, не более того, — поспешил отмахнуться Грэй. — У тебя есть ещё что-нибудь по адептам Ордена?
И Хьюиту Стэнли нашлось что ответить. В Ордене Золотой Зари состояло немало медиков. Помимо покойного Вудмана, здравствующих Весткотта и Фелкина, в их рядах затесался довольно известный в профессиональных кругах пятидесятидвухлетний гомеопат Эдвард Берридж. Самое забавное, если верить реестру, Берридж был принят в высший Орден Рубиновой Розы и Золотого Креста 30 февраля 1891 года. Наверное, для оккультистов такая дата что-нибудь да значила. "Я вновь восстану" — было его девизом. Похоже, как и многие орденцы, Берридж тоже не был удовлетворен своей открытой духовной жизнью, раз вступил в тайное оккультное общество. Будучи в Новом Свете, где изучал гомеопатию, Берридж проникся идеями тамошнего духовного лидера Лейка Харриса из "Братства новой жизни", и по возвращении в Англию собирался основать что-то вроде филиала этого братства. Трудно сказать, что из этого могло получиться, но в Америке Лейк Харрис с последователями жили уединенной общиной в сельской глуши на берегу озера. Адепты, отдавшие общине всё свое нажитое в мирской жизни состояние, ютились в хижинах и сараях, а сам Харрис с двумя наложницами коротал дни в особняке, пока остальные без устали трудились на благо этой троицы. Тех, кто не был доволен столь неравным положением вещей, Харрис наставлял подавлять свои желания и усмирять плоть ради обновления духа. Ещё он запрещал супругам вести брачную жизнь, ведь вместо этого они должны были искать по ночам единения с некими "небесными двойниками", чтить Харриса как проводника христовой любви и верить, что в каждом человеке присутствует как женский, так и мужской принцип, которые обязательно нужно пробудить, чтобы стать совершенным гермафродитом.
— Если подобная община под началом Берриджа появится где-нибудь в графстве Кент или Суррей, — усмехнулся Стэнли, — будет любопытно посмотреть на реакцию властей. Интересно, а как орденцы относятся к духовным воззрениям их брата Берриджа? Если они их не шокируют, и он продолжает оставаться адептом Ордена Золотой Зари, значит, гибкость орденской морали и тамошние практики позволяют и не такое.
— Этого мы не знаем, — оборвал Хьюита сэр Джеймс. — Не будем опускаться до домыслов. Лучше поговорим о том, что имеет место быть. Например, об иерархии Ордена. — Он вновь взял копию списка и внимательно прочел начало документа. — У Ордена имеется несколько отделений в различных городах Лондонское именуется храмом Изиды-Урании. Глава храма называется у них императором и занимает эту должность горожанин Парижа Самюел Лиддел Матерс. Поскольку его никогда нет на месте, все фактическое управление находится в руках его заместителя, гомеопата Берриджа из "Братства новой жизни". А Флоренс Эмери, оказывается, большой человек в Ордене — провозвестница. Одному Богу известно, что это значит, и что она провозвещает, но, тем не менее, и у миссис Эмери есть свой заместитель, а именно, театралка мисс Хорниман. Третьей в иерархии храма числится должность канцлера, и я ума не приложу, зачем она там нужна, а имена Перси Баллока и его заместителя Пуллен-Бёрри мне ни о нем не говорят. А доктор Весткотт является, — тут Грэй заглянул в реестр, чтобы зачитать ряд должностей коронера, — регистратором и протоколистом, ученым секретарем и казначеем.
— Выражаясь человеческим языком, — произнёс полковник, — он кто-то вроде распорядителя храма и все организационные вопросы лежат на нём.
— Очевидно, — кивнул сэр Джеймс, — но Орденом он не руководит, что странно, учитывая его авторитет в среде лондонских оккультистов и непосредственное участие в основании Ордена Золотой Зари.
— Так и Матерс участвовал, — напомнил полковник.
— Но он живет в Париже. Вот что странно. Если мы предполагаем его общение с так называемыми Тайными Вождями, о чем свидетельствует Йейтс, то общаются они на Континенте, а не в Лондоне.
