— А Русан знает?
— Что? Кто? — зарделась, как роза в палисаднике Любоня, скосясь на стоящую у плиты Адону.
— Любоня, Русан знает о том, что ты решила дать дёру? — с нажимом повторила я.
— Не-ет, — видно, вспомнив о немоте моей няньки (вот, сюрприз будет), решилась, все ж, на откровенность подруга. — Он еще из Бадука не вернулся. И мне ни одной весточки оттуда не прислал.
— А должен был?
— Так а мы не договаривались... Так, кто ж знал? — тяжко вздохнула страдалица.
— И действительно... А почему ж ты тогда в Медянск едешь, а не в Бадук? Ты боишься, что Русан тебя не примет или, что Ольбег его за такое вероломство прибьет?
— Угу... Прибьет. Точно, прибьет.
— А письмо ему написать со своим новым адресом? — зашла я с другой стороны.
— Узнает и... прибьет, — осталась непреклонной Любоня.
— Да-а. Хорош жених... со всех сторон, — в раздумье нахмурила я брови.
— Евся, он и за меньшее не щадит. У него охранник с кухни ложку серебряную унес, так он его выпороть велел... прямо на центральной улице Букоши... со спущенными штанами, — добавила страсти подруга, распахнув на меня глаза...но, я ее уже мало слушала... я медленно — медленно вспоминала:
— Жизнь моя, пожухлый лист! — выдохнула, отмерев, и поскакала вверх по лестнице, а вернулась оттуда уже со своей сумкой, которую тут же публично на стол и вытрясла. — Все, мне — конец. Пожила хорошо, — на столе, среди прочего женского счастья, приветливо поблескивала в утренних лучах половина легендарной "Кентаврийской Омеги". — Адона, ты быстро до своего леса добежишь? И ты давай в свой Медянск отсюда, пока не поздно.
— Евся, ты чего несешь? — не на шутку струхнула Любоня.
— Да я уже... вынесла, — скрестив на груди руки, буркнула я в ответ. А потом еще хотела добавить, откуда именно, но, в это время в дом вошли двое совершенно довольных жизнью и мокрых мужчин. Один из которых, сразу с порога начал важную церемонию:
— Адона, Евсения. Это — мой друг, Хран. Вы позволите ему войти в ваш дом? — нянька моя, оторвав от стола растерянные глаза, кивнула. — Спасибо. Мы в вашем озере... — начал улыбающийся Стах, но, тут, взгляд его с моей хмурой физиономии переместился прямо на стол. — В вашем озе-ре... Радужные небеса. Нет, такого... не бывает.
— Место у вас здесь сказочное, — расплылся в два ряда зубов второй из вошедших. — А озеро — так и жил бы здесь, на мосточке с... удой... — результат тот же.
— Да что вы говорите? — с возросшим интересом уставилась и я на подкову. — Стах, ты что, золота никогда не видал... ворованного? — тут же решила покаяться.
— Евсения, — не отрываясь от оного, глухо произнес Стахос. — Скажи мне, откуда у тебя это? Это же, то, что я думаю: Кентаврийская...
— Ага, — тяжко вздохнула я. — Омега, будь она... А ты что, тоже коллекционер? Ценитель прекрасного и чего-то там еще?
— Он...
— Хран, я сам. Нет. Дело в том, Евсения, что причиной нашего пребывания здесь как раз она и является, эта подкова. Мы должны вернуть ее законному владетелю.
— А кто это? — недоуменно прищурилась я. — Самому Тинаррскому царю?
— Правителю... Тинаррскому правителю, — отрешенно кивнул Стах, а потом внимательно посмотрел на меня. — Ты так и не ответила, откуда она у тебя?
— Спёрла. Из дома ее жениха, Ольбега, — уныло глянула я на онемевшую Любоню. — Хотела в ее глазах этого... скомпрометировать. А получилось вот что... Нечаянно. Просто, я его по голове этой реликвией ударила, когда он... ну, в общем...
— Евся, а я чего-то недопоняла... — медленно начала подниматься из-за стола моя дорогая подруга. — Ты как жениха моего хотела, это самое слово?
— Оно "лишить уважения", означает, — видя такое дело, на всякий случай уточнила я.
— Да даже и так. Каким способом то?
— Ну-у, — обвела я присутствующих взглядом, взывающим к помощи, да, видно и их этот вопрос тоже очень сильно волновал. — По-своему.
— По какоему? — нависла надо мной Любоня. — Да мне на него уже с пожарной каланчи, но ты ж — моя лучшая подруга. И к моему, тогда еще жениху без меня в дом?!
— Любоня, это не то, что ты себе опять придумала в своей пустой кадушке, — пошла я в ответное наступление, однако, до сих пор, сидя. — Не собиралась я к нему в постель. Для этой цели другая была приготовлена.
— Так ты не одна туда поперлась?
— Одна.
— А где ж вторую схоронила?
— Да нигде я ее не хоронила. Она вообще — не живая.
— Так он что... — выкатила Любоня глаза и глубоко задышала. — с упо-койницами развлекается?
— Чего?! Ну ты... Вот с этой он должен был... — всего через долечку прямо на нашем столе появилась стоящая в полный рост дама с картины.
— Евся, убери морока со стола!
— Тетка Адона, так вы не... — б-бу-ух...
— О-ой... — проводила я растерянным взглядом выскочившего из дома на всем скаку Храна. Однако ржание его конское расслышала...
Не знаю точно, сколько прошло времени. По мне, так целая вечность, до того момента, как мы, той же компанией собрались за тем же столом. Спокойные и готовые, хотя бы молча кивать. Потому что долго настраиваться, этого самого времени не было ни у кого из нас. Подруга моя, благоухающая семитравным успокоительным настоем, стойко держала форму, лишь изредка бросая взгляды куда-то поверх наших голов, после чего обязательно икала. Но, то — от трав. Зато на пользу. Я же, смирившись с мыслью, что жизнь моя "хорошая", внезапно начавшаяся, так же внезапно и прекратилась, просто сидела, обхватив руками колени, и смотрела в одну точку. Адона тоже молчала, лишь подливая Храну свой смородиновый чай (и куда ж в него столько лезет?) Один лишь Стах был действительно занят важным делом — рассматривал с разных сторон мою уворованную подкову (как еще на зуб не попробовал?).
— Евсения.
— Что? — оторвалась я от своей точки.
— Я хочу, чтобы ты знала. Эта вещь, действительно принадлежит... Тинарре, как государственная реликвия. Но, к сожалению, в ходе "Алмазной войны"(5) она была утеряна. А потом следы ее всплывали то на территории Ладмении, то в других государствах. И тридцать один год назад, во времена гонений, она вновь возникла у одного из здешних алантов(4) с очень сомнительной репутацией. Вскоре он пропал. И опять же вместе с ней. А полгода назад появилась долгожданная информация, которая, как по веревочке с узелками водила нас по всему Бетану и, наконец, мы наткнулись на след последнего владельца "Кентаврийской Омеги". Им и был Ольбег Бус... Дело в том, что ее разыскиваем не только мы. Она числится в особых списках у всех властных контор по всему континенту, ставя ее обладателя на уровень государственного преступника. Но, к сожалению, многих коллекционеров это не пугает. Поэтому в Прокурате такой список состоит из ста девяноста восьми пунктов, — невесело усмехнулся Стахос. — Так вот. Мы с Храном сначала попробовали действовать открыто, предложив Ольбегу выкупить подкову за достойную цену, но результатов это не дало. Даже наоборот, — переглянулись между собой мужчины. — Потом нагло влезли в его дом. И здесь, хоть чего-то, но добились, узнав, что хранит он ее не там, а в одном из Бадукских банков. А сегодня Хран оттуда вернулся с новостью, что Омегу накануне забрали. А вот куда, — с улыбкой посмотрел он на меня. — мы теперь все уже знаем... Он намеревался ее продать, Евсения. Поэтому и перевез домой. И если бы это произошло, то след подковы опять был бы утерян. Но, то, что случилось... Иначе, как судьбой я назвать не могу. Ты уж меня прости. Больше трехсот лет она кочевала по лучшим "закрытым" коллекциям континента, а может, и не только его. Чтобы сегодня ночью оказаться в одной сумочке с деревянным кентавром и...
— ...кучей разных нужных вещей, — покачала я головой. — Конечно, это судьба. Только, судьбы разные бывают. Я вам верю, Стахос. Забирайте свою реликвию и скачите в свою Тинарру. Я надеюсь, Ты, Любоня, не будешь возражать?
— А я-то здесь причем? — равнодушно отмахнулась подружка. — Делайте, что хотите. Меня сейчас другое тревожит — ты-то куда подашься? Ведь он тебя искать будет. Если уже, не ищет, — невольно бросила она взгляд за окно.
— Она поедет со мной.
— Что?! — выдали мы с Любоней традиционным дуэтом.
— Евсения, только так я смогу тебя защитить. Мы сможем. Ольбег будет действовать тайно, но, шанс встретиться с ним все равно велик. И тогда одной твоей магии может оказаться мало. Ты это понимаешь?
— Я вот другое не понимаю, — сузила я на Стаха глаза. — Что я в Тинарре забыла среди степей и кентавров?
— Во-первых, там живут не только кентавры и мы с Храном тому пример. А во-вторых, Тинарра не одна сплошная степь. Там есть места, мало отличающиеся от вашего заповедного леса да и много еще других "чудес". И... я очень надеюсь, тебе у нас понравится.
— А может ей в Медянске тоже понравится? — надула свои губки Любоня. — А что? У тетки моей дом большой. Своя лавка. Найдем там себе и занятия и развлечения. А, подруга. Чего молчишь?
— Да вы оба — не в себе. Любоня, ты представь, какая у твоего бывшего жениха радость будет, когда он начнет искать одну, а найдет сразу обеих. А ты, Стахос, — внимательно посмотрела я на мужчину. — Чтоб с тобою куда то ехать мне надо тебя сначала получше узнать... хотя бы, искатель реликвий и неприятностей. Да у меня и паспорта даже нет. Кто меня без него через границу пропустит?
— Кх-хе, — насмешливо крякнул, доселе молчавший Хран. — Зато у нас на двоих — целых шесть. Поделимся. Ну, а если серьезно, то нам все одно — по дороге, потому что, всем в одну сторону — налево. А там и познакомитесь... получше и может, до чего договоритесь. А отсюда валить надо. Я нутром чую — пора. Что думаешь, хозяйка?
— Думаю... надо, — спокойно улыбнулась мне Адона.
— А ты как?
— Обо мне не переживай. Я сначала тут гостей дорогих встречу — помотаю их по лесу мороками, если сунуться решат, а потом могу и... как ты сказал, Хран... "валить"?
— Примерно, так, — ну надо же, как спелись. Хоть на помост выставляй.
— Ой, чёй-то душно здесь у вас. Можно, я на крылечко?.. — ага, а вот эту больную тему, "магическую" мы с моей подругой обсудить не успели...
_____________________________________
1 — Показательный уголовный процесс, прошедший в Бадуке 18 лет назад. Упоминается в первой книге цикла "Ключ для хранителя" (гл. 18 "Елания"), поэтому здесь из нее отрывок и привожу:
— Понятно... А у дриад вот другие... припрятки, — не к месту вспомнила я энергетическую заначку Лулияны.
— У дриад то? — переспросила маг и взглянула на дубы за ручьем. — Дриады вообще интересные создания. И эта твоя знакомая, еще не худшая из них...
Лет семь назад в Бадуке был громкий суд над магом воды и двумя его подельницами, дриадами, конечно, раз мы сейчас про них говорим. Рыцари Прокурата тогда мозги себе отшибли, пока дознания проводили у еле живых пострадавших. А дело все было поставлено так: маг этот подрядился на одну из местных золотоносных шахт в помощь рудокопам, так сказать. С магией то добыча быстрее идет и аккуратнее, обвалов меньше. А раз стихия была не его, да и силенок оказалось маловато, то нашел он себе этих двух красавиц. Уж не знаю, чем он их убеждал, потому что договор у них был полюбовным, но работала эта компания слаженно. Красавицы качали энергию из заезжих одиноких мужиков и таскали ее магу. А он этой краденой силой в шахтах горные породы ворочал и неплохие доходы имел.
— Погодите, — опешила я. — Как это "качали" и "таскали"?
— Да очень просто, — хмыкнула Елания. — Представь себе картину. На постоялом дворе, недалеко от Бадука, остановился на ночь проезжий. А дриада, им это, как аланту... чихнуть, проникает незаметно к нему в номер и вытягивает из памяти спящего мужика нужный женский образ. Ну, самый желанный, значит, для него. А потом, одурманивает его своими дриадскими чарами и в этом образе имеет, как полагается, до самого конца.
— Вот это да! — расширила я глаза. — И главное, их никто в лицо не узнает, они все время разные...
— Получается так. Страдали мужики, как говорится, за свою любовь. И страдали сильно. Потому что, когда по любви, то такой выброс энергии происходит, даже у самого обычного человека, что любому прокуратскому боевому рыцарю обзавидоваться...
2 — Мелкая лесная нечисть, обитающая в трухлявых пнях.
3 — Карта Ладмении — в приложении к главе 13 первой книги цикла "Ключ для хранителя".
4 — Алант — представитель высшей магической иерархии, наделенной почти безграничными возможностями и способностью летать, перед которой обычная левитация, как прыжок на месте. Аланты — основатели этого мира, переселившие сюда магов, гонимых на Земле за свое ремесло, людей, преследуемых во времена инквизиции и другие разумные расы (эльфы, гномы, кентавры, единороги, дриады). Да, мало ли еще кого... Аланты, хоть и относятся к воздушной стихии но, в отличие от магов, при вещании не пользуются заклятиями и знаками, а делают это лишь силой собственной мысли.
5 — Краткую историю Ладмении см. в главе 13 первой книги цикла "Ключ для хранителя".
ГЛАВА 15
Лужи в узких колеях на лесной дороге почти высохли, покрылись блестящей коркой, и пегая упитанная лошадка оставляла в них своими копытами серые песочные проплешины. Она шла неспешно, успевая поддевать губами вдоль обочин ромашки и попутно отфыркиваться от возмущенных на это дело пчел. Да и одергивать лошадку было некому, потому что девушка, сидящая в ее седле, занята была сейчас совершенно другим — она живо что-то обсуждала... сама с собой. По крайней мере, у двух, шедших ей на встречу из Букоши мужиков сложилось такое стойкое мнение. И они им даже друг с другом поделились: один постучал себе по загорелому лбу пальцем, а другой понимающе в ответ скривился. Девушка же, вздохнув, продолжила:
— Нет, я еще в детстве примечала, что, если мы с тобой лезем на пару в чужой огород, то все у нас гладко и незаметно выходит. И вернемся обязательно с полными подолами огурцов... — вдруг, расплылась она, а потом качнула головой. — Будто своих мало было... И вот. А еще один раз я видала, как ты с курицей разговариваешь. Это я сейчас только вспомнила.
— Я — с курицей?! Да о чем с ними можно разговаривать? Это ты, подруга, загнула. У них в головах вместо мыслей — шум, как от ветра в лесу.
— Да? — развернулась девушка через плечо. — Ну, тебе, конечно, виднее, то есть, слышнее... А еще, я знаешь, что вспомнила? Как я навернулась со сливы. Той, что у самого нашего забора росла. А ты мне потом ссадину на коленке лечила. Помнишь?
— Ага. Помню. Ты тогда так смешно жмурилась, а потом рот распахнула вместе с глазами.
— Еще бы, — засмеялась девушка. — Сначала сама же их заставила меня закрыть: "Вот сейчас подую, и все сразу заживет".
— Ну и что? Зажило ведь. Если в это не верила, чего тогда жмурилась? И чему так удивлялась?
— Евся... Я привыкну к тебе. Обещаю.
— А что, за девятнадцать лет уже отвыкнуть успела?
— Нет, правда. Это я только сначала испугалась той... на столе. И потом, когда тетка Адона...
— Ага... Придется привыкать, Любонь. Потому что, там, куда мы с тобой едем, маги — на каждом шагу. А за старание тебе вот тогда... — большая бабочка с серебристо-лиловыми крыльями, хлопнув ими прямо перед носом у девушки, вспорхнула и полетела ввысь:
