— Что, "ну да"? — с замиранием, выдохнула я, глядя на мужское отражение в зеркале.
— Именно так и должна выглядеть... моя королева, — произнес он с такой нежностью, от которой меня, вдруг, будто на качелях вознесло... и на землю не вернуло. — Но, оно, точно — не для конных поездок. Значит, нам нужна еще блузка и брюки.
— Бриджи. Вы, вероятно, их подразумевали?
— А это что еще за "пожухлый лист"? — а вот теперь меня опять очень внятно "припечатало"... — Да, ни за что.
— Евся, многие дамы так теперь путешествуют. Ты ж сама видала, пока мы сюда шли?
— Так, может, и ты тогда...
— Я?!.. Да не обо мне сейчас речь. И не о моем "веселеньком" платьице, которое мне... — и дальше, по уже утоптанному кругу...
В результате в гостиницу мы вернулись почти к обеду, купив на обратном пути еще и новые туфли на удобной, мягкой подошве. Хотя, старые уж точно, никому "глаза не мозолили". Но, я тут особо не вякала, сойдясь со Стахом в договоре, что, хотя бы за них расплачусь самолично. А вскоре к нам в комнату зашел и он сам... с озадаченным выражением на лице:
— Хран еще не вернулся.
— Как, это? — тут же бухнулась я на кровать, а проскользнувший следом за мужчиной, серый длиннохвостый кобель, потянувшись, зевнул:
— И мне странно. Река отсюда недалеко. Мост, следовательно — тоже. На разведку местности хватило бы и четверти того времени, что его нет. Кстати, без вас никто в комнаты не заглядывал. Я четко бдил за обеими.
— Я вижу, — протянула я, скосившись на выразительную вмятину в кроватной перине. — Стах, а может...
— Я сам туда схожу. Один, — бросил он от окна, а потом обернулся. — Евсения, твои мороки здесь не прокатят. При том количестве магов, что, обитают в подобных местах, ты лишь вызовешь их повышенный к себе интерес.
— А нам-то что теперь делать?
— А вам, Любоня, только ждать, — скривился он моей, присевшей рядом подруге, всколыхнув в памяти совсем уж неуместные сейчас воспоминания. Однако, только в моей... памяти:
— Ага. Ну, я тогда в лавку пока на углу сбегаю. Я там в витрине такую сковородку знатную увидала и сразу вспомнила, что к тетке без подарка еду... Да вы чего? — недоуменно замерла она уже у двери. — Тут же близко?
— Хорошо. Тишок, давай с ней. Неотрывно. И, если почуешь мага...
— Облаять?
— Обойти стороной, — без тени улыбки, проводил глазами сквозанувшую в коридор парочку Стах, и вышел следом, лишь, обернувшись на миг. — Я быстро. Запрись и не скучай, — а вот мне он, кажется, улыбнулся...
Тут же махнув к окну, я сначала проследила взглядом за Стахом, пропавшим вскоре под тенью уличных деревьев. Потом, за каким-то рожном, отметила на его карманных часах время (без четверти одиннадцать) и, наконец, высунувшись наружу, придирчиво установила сегодняшний ветер (восточный). А потом... заскучала. Хотя, скукой мое состояние назвать было не правильно. Скорее уж, тоска зеленая с бурой примесью недобрых сомнений...
— И как я раньше могла одна бродить целыми днями по заповедному лесу?.. Или очень долго просто молчать?.. Да-а. К хорошему, и в правду, очень быстро привыкаешь, — ключ с цифрой "8" на бляхе, упал в карман моего синего, прекрасно синего платья. А я сама поскакала по широкой гостиничной лестнице.
Внизу теперь было... людно. То есть, без замеченных мною магов. За длинными столами, с другой стороны просторного зала, восседало с десяток постояльцев, не то — до сей поры завтракающих, не то — уже рано обедающих. А в воздухе витал аромат жареного мяса и еще... да много еще чего, такого же "слюнообильного". Но, мне пока было не до трапез. И, развернувшись к зеркальным полкам буфета, я уже открыла рот:
— Скажите, а... — тут же вспомнив, что деньги с собой взять забыла.
— Вы что-то хотели, с-сударыня? — перегнулся ко мне через стойку, парень с усами, сильно смахивающими на нетопыря в полете.
— Ага... Яблоко. Только, я медени в комнате...
— А зачем нам они? — просиял он в ответ. И, метнув глазами в сторону пустующей хозяйской конторки, всучил мне большое желтое яблоко. — Для такой-то красоты.
— Спасибо большое.
— А-ах, пожалуйста... А у меня еще конфеты вкусные есть.
— Хорошо, я за ними жениха к вам зашлю, — уже на ходу, со смехом, обернулась я. И так мне это слово понравилось вслух говорить, что по дороге до конюшни я еще раз десять его повторяла... на разные лады.
Временное жилище нашего табуна я нашла быстро — по запаху и табличке на низких крашенных воротцах. Внутри узкого двора, с одной стороны, под самый забор забитого свежим сеном, с другой — парой старых подвод и одним громоздким рыдваном, бродили белые куры и один, но, подозрительно бесхвостый индюк. Впрочем, оказию, по которой данная "мужская гордость" отсутствовала, я поняла тут же — как только он с разворота, "гостеприимно" ринулся мне навстречу.
— Ну-ну, давай. Видно у тебя и борода лишняя, — с прищуром, подбодрила я птицу, но, та вдруг, резко, на полпути, раздумала. — То-то же... Значит, соображаешь еще, — и обошла местного сторожа стороной. Вообще то, я их старалась не обижать (итак умом обижены). И даже склочных весевых гусей всего один лишь раз заставила двигаться задом наперёд да и то, вслед за тем, как они на меня вероломно сзади же втроем налетели. А тетка Янина, их хозяйка, глядя потом на это "шествие" кумушкам втирала, что, то было "неминучее знамение". Правда, в толковании чего именно, они сильно разошлись... — Ага... А другие птички тут в наличии имеются? Стрижи, например?! Ау-у!..
Мальчишка обнаружился уже в самом загоне, от множества щелей, сплошь солнечном и продуваемом. И узрел меня, лишь, когда косая тень с двумя кренделями по бокам упала на мятую газетную страницу:
— О-о, здрасьте вам, — шустро он обернулся, опять же ничуть не смутясь. — Госпожа пришла спросить у лошадей, как им тут живется?
— Ну-у, и это тоже, — неожиданно для самой себя, расплылась я. — Госпожу Евсенией зовут. И можно, без "госпожи". Показывай, где моя красавица. У меня для нее гостинец.
Стриж, свернув свою газетку, пихнул ее одним краем за пояс штанов и, шутливо мне поклонился:
— Прошу, Евсения. Тут недалеко — вторая клеть с краю, — а потом, все ж, не выдержал. — А вы... ты и в правду их понимаешь или так, к труду меня стимулировала?
— Понимаю... Ну, здравствуй, Кора. Смотри, что я тебе принесла. Только... Стриж, у тебя ножик есть? А то она с косточками не любит.
— Ну, надо же...
Вскоре, яблоко было разрезано на половину и очищено. А потом я вздохнула и разделила его еще на пару частей. Хотя, Капкан уж точно, не заслужил. Стриж, с прищуром сопровождающий меня вдоль клетей попутно же и отчитывался. Впрочем, явно, без особого к моим словам доверия:
— А вот ты говоришь, что она...
— Ее Кора зовут, — гладя лошадиную морду, сочла я не лишним повторить.
— Кора... Что, Кора любит яблоки... без косточек. А болезни их или другие причуды распознаешь?
— Болезни? Нет. Я ж — не лекарь и в болезнях не разбираюсь. А что касается причуд, то, с этим проще.
— Угу... — на долечку задумался подросток. — А вот, если, например... есть у меня конь. Его Бархат зовут. И он меня совсем не слушается. Когда я ему уздечку надеваю, он все время голову свою задирает под самый потолок. Я уж и лошадиному лекарю его показывал — зубы и рот проверяли. Он сказал, все в порядке. А как уздечку завидит — глаза в балку выпучивает и, хоть ты на шее у него висни... Может, ты с ним, того... поболтаешь?
— Когда? — авторитетно сдвинув брови, уточнила я, тут же получив ответ:
— Прямо сейчас. Он у меня здесь — хозяин разрешил. В дальней клети, — а потом, всю дорогу до места, и тоже, весьма "авторитетно" мне втирал. — Он по счастливому случаю мне достался. И у меня на него большие планы — скоро ж ежегодные городские бега, а мы и не объезжались еще толком. Я уж и седло ему стоящее нашел в газете — по объявлению. Правда, дорогое, но, может, удастся сторговаться. И вообще Бархат — хороший жеребец, многообещающий.
— В том смысле, что тебе про него много наобещали?
— Да нет. Он и при прежнем своем хозяине всегда хорошо выступал. Пока тот... ну, того... Вот, это — мой Бархат, — выдохнул он, замерев напротив любопытно высунувшегося к нам, вороного жеребца с глазами, нисколько не скромнее хозяйских:
— Ба-архат, — первым делом, как собаке, протянула я ему свою, пахнущую яблочным соком ладонь. Конь в ответ фыркнул. Я — удивленно выкатила глаза. — Ага-а...
— Евсения... Он уже тебе... говорит? — шепотом и почему-то, пригнувшись, проблеял подросток.
— Ругается, — уверила я в ответ.
— Как?
— Матом... портовым, — а потом не выдержала и рассмеялась, глядя в округлившиеся синие глазища. — Ему запах мой не понравился, наглецу. А знаешь, почему?.. Его бывший хозяин, перед тем, как начинать запрягать, вначале всегда задабривал... солеными огурцами. Поэтому он и с тебя такое же поощрение требует. Без огурцов — никак, Стриж. Ни в какие ворота.
— А-а-а, — открыл тот широко еще и свой рот. — То-то я... И как они еще на пару не спились, раз огурцами оба по утрам опохмелялись. Ну, то есть... Евсения, спасибо, — и смолк, вдруг, смущенно почесав выгоревшую макушку.
— Да, не за что. А нашим лошадям здесь хорошо. Спокойно. И тебе за это тоже спасибо. И что выводил их во двор, тоже... — развернувшись, замолчала я. — Мне послышалось или... Да нет — зовут. Мне пора, Стриж, — и рванула на выход, лишь напоследок, подмигнув своей Коре, потому как...
— Евся!.. Ев... Ой, ну точно, тут, — торчавшая долечку назад из-за воротец голова Любони, склонилась вбок, кому-то недовольно поясняя. Да не кому то, а я знаю, кому. И знаю, отчего из-за ворот — курсирующий с другой их стороны индюк, завидев меня, срочно ретировался под ближайшую подводу.
— Извините, я забыла, что ключ с собой забрала.
— Да что там, — вздохнула подруга так, что едва мои кренделя ни взметнулись. — Евся, у нас дурные вести... — а кто б сомневался...
— Нет, я все равно мало что понимаю, — в который раз, остановилась я у окна и, на всякий случай, в него выглянула. Хотя, кто его знает, зачем? Просто, раз Стах так делал, то и я теперь тоже должна. — Любонь, расскажи еще раз.
— Рассказываю, — тоже в который раз, вздохнула моя подруга. — Я была в лавке — сковородку тетке выбирала. Там, продавец долго копался, потом в кладовку ушел — нужный размер искал. Потому как мне надо было с ручкой, чтоб...
— Любонь, это можешь не рассказывать.
— Ладно, — покорно кивнула та. — В общем, жду я его и от скуки пялюсь в окно. Как, вдруг, вижу — ведут. Стаха ведут, связанного. Двое — по бокам, двое — сзади и все — с мечами наголо. Ах, да. У тех, что сзади арбалеты были, взведенные.
— Это я тоже... помню. С чего вы взяли то, что его не наймиты очередные увели?
— А с того, что на них форма была, — нетерпеливо откликнулся, бдящий у двери Тишок. — И бляхи на груди. И еще один из них с проезжающим по улице раскланялся. Значит, местные.
— И не Прокурат. У их рыцарей другая одежда. А эти... ну, как их...
— Городская стража, — вздохнул бес. — Они и увели нашего... вашего... твоего, Евся, жениха.
— Ага. Я, как увидала, сразу выскочила на улицу. Продавец с найденной сковородкой — за мной. Хотела Стаха окликнуть, чтоб спросить, а Тишок меня за ногу цапнул, — скосилась девушка со своей кровати на обидчика. Тот же, в ответ фыркнул:
— Ну, правильно. Ты думаешь, Стах меня у дерева не заметил? Да он сделал вид, что ни тебя ни меня не знает, чтоб нас под удар не подставить. Хотя, заговори он с собакой... — вдруг, впал в задумчивость Тишок... Можно подумать, заговори он с бесом... Да о чем я вообще сама думаю?
— Та-ак, — наконец, отвернувшись от окна, встрепенулась я. — Что было дальше, я поняла: Любоня вернулась в лавку, ты рванул следом и проследил, куда его увели.
— Угу. В местную каталажку.
— Теперь давай о ней.
— Да что толку то? — вздохнул со значением бес. — Я ж говорю — гиблое место. Каменное, с металлическими дверями и внутри — защита от магии. И это тебе не висюлька на шее у Стаха. Здесь — гораздо мощнее "броня".
— Ага. Ну, об этом позже. Главное, что они оба живы.
— Пока — да. Потому как у самого входа один стражник у другого поинтересовался, куда этого вести: к утреннему из порта или — в отдельную камеру.
— И вы знаете что? — подала голос Любоня. — Мне кажется, ножки опять из той же... растут.
— Это ты про чью сейчас задницу так культурно намекаешь? — прямолинейно уточнил Тишок.
— Про своего бывшего жениха, — окрысилась та собственным, сцепленным рукам. — Не знаю, может то, моя... фантазия, я имею в виду выводы, но камушек в перстеньке на руке одного из них я хорошо разглядела — палатум. И точно знаю, что он один, без золотой оправы стоит, как годовалая телка. А в этом захолустье, не думаю, чтоб у городской стражи жалование было до подобных украшений доросшее.
— Да-а... — хлопнулась я рядом с ней на кровать. — Мне тоже такой вариант кажется... разумным. Их туда упрятали, под каким предлогом, не знаю...
— И будут теперь дожидаться Ольбега с наймитами, — продолжила Любоня. — А потом, просто извинятся и выпустят к нему в объятья прямо с крыльца. И используют, как меня... тот бандит в деревне.
— Любоня... — с опаской покосилась я на подружку. — Ты мне тут слезы не лей. И в обморок свой дамский тоже не смей бухаться. Ты мне нужна со здравыми мыслями. Вы мне оба с ними нужны. Потому как у меня есть кое-какие свои, но, о них — потом. А сначала вопрос к тебе, мой бывший туманный проводник, — прищурилась я строго на беса. — По какому принципу твои тропки прокладываются? Я, почему спрашиваю. Послушайте меня внимательно: ведь, если ты, Любоня насчет связи местной стражи с Ольбегом права, то твой "бывший уважаемый" уже на пути сюда и нам придется очень быстро отсюда сваливать. А не проще ли сделать это как можно...
— А лучше, сразу на Луну, — проникновенно выдохнула она. Но, Тишок, по всей видимости, совсем не проникся:
— Евся, не прокатит такой вариант, — категорично отрезал он, а потом поспешно добавил. — Я не могу проложить ее туда, куда сам не знаю. Мне конечную точку всегда волхв до этого показывал.
— Ага... А если... — подпрыгнув на кровати, развернулась я к струхнувшей подружке. — Любонь, ты хоть раз в Медянске была?
— Евся, я ж говорю...
— Тишок, помолчи. Любоня, рот закрой и отвечай.
— Как же я с закрытым то ртом? Ладно, не злись... Была, только очень давно — в детстве.
— Ага... И ты что-нибудь там... помнишь? Так, что бы красочно сейчас описать? Чтобы Тишок смог потом это представить и...
— Евся, ты ерунду то не пори.
— А у тебя, самый могучий ум всей Ладмении, другие варианты есть? — не на шутку вскинулась я на бесенка. — Может, ты знаешь, как нам теперь реку переплыть? Да просто, к берегу подойти? Или у тебя есть гениальная идея, как Ольбега заставить по кругу за собственным хвостом бегать? А может...
— Евся!.. Я вспомнила! Там мечи каменные из земли торчали. Длинные такие... с завитушками. И слова внизу были.
