Александр. Великий поход - 4

АЛЕКСАНДР. ВЕЛИКИЙ ПОХОД — 4

Хроника Персии.

ГЛАВНАЯ СХВАТКА.

Пролог:

Покинув Египет, молодой и энергичный македонский царь Александр совершил то, о чем мечтали в течение двухсот лет все вольнолюбивые греки. То о чем мечтали совершить многие греческие прославленные полководцы и стратеги, к чему призывали самые просвещенные философы и государственные мужи, но воплотить эту заветную мечту в жизнь довелось ему, простому царьку из горной Македонии.

Вновь пройдя Финикию и Палестину, он вторгся в саму Персию, страну грозных воинов, чьим именем пугали гречанки своих малых детей, и на чьи головы сыпали проклятия эти же дети, став взрослыми. Сохраняя генетический страх от их былого могучего вторжения в Грецию, эллинские философы требовали от своих народов отомстить за былой позор и принести счастье Персии в свои дома, оставив побежденным только страх и унижение.

Вторгнувшись в Месопотамию, царь македонцев приступил к самой главной задаче своего похода, от которой его усиленно отговаривал Пармерион и остальные старые полководцы, и страстно увещевал не делать персидский царь Дарий, предлагая выгодный мир и родственную дружбу.

Александр направлялся в самое сердце вражеской державы, что бы в одной битве решить дальнейшую судьбу мира. Стоя под Гавгамелами, он ожидал подхода всех персидских войск. Полководец прекрасно осознавал всю мощь и силу персов и то, что Дарий имеет прекрасный шанс просто раздавить его своим числом, если, что-то пойдет не так, как он задумал. Не все соратники поддерживали царя, многие видели скверные предзнаменования перед решающей битвой, кто-то откровенно роптал о своей загубленной по царской милости душе. Однако большинство верило в счастливую звезду своего божества и смело шло за ним. Вскоре настанет день истины, когда каждый получит свою награду. Да будет так.

И так, осень 331г. до н.э., Месопотамия, равнина перед Гавгамелами.

Глава I. Ночные события перед решающим днем.

В македонском лагере под Гавгамелами творился настоящий кавардак и всему виною был стратег Пармерион не сумевший вовремя привести войска в чувство посредством своего авторитета, опыта и положения. От этой его нерасторопности, царь Александр был вне себя от бешенства, постоянно кусал губы и яростно стискивал кулаки, что бы, не дать волю своему праведному гневу в отношении старого полководца.

Вот уже около получаса, как все победоносной македонское войско, которому на следующее утро предстояла самая главная битва с Дарием, пребывает в подавленном состоянии, которое вот-вот могло перерасти в панику. Причина, так сильно повлиявшая на умы и души македонских воинов, было лунное затмение, случившееся накануне столь важного рубежа александрова похода.

Когда уставшие после длительного марша македонские солдаты принялись разбивать свой лагерь, крик ужаса пронесся по равнине. Все увидели как огромный желтый диск Луны, низко висевший над равниной, стал быстро тускнеть и угасать. Поднявшие к небу голову люди, с ужасом замечали как с каждой минутой, блеск небесного светила ослабевал и вскоре край диска почернел и совсем пропал из поля их зрения. В результате этого свет, исходивший от ночного светила уменьшился, и на лагерные палатки македонцев буквально накатилась волна черного мрака.

Столь невероятно небесные метаморфозы порождали в сердцах и умах простых людей чувство неудержимого страха перед непонятной и незримой опасностью неотвратимо наползающей из-за холмов, порождающей химеры сознания.

Многие из солдат не выдержали такого необычного трагического зрелища, побросали свое оружие и попадали на земли из-за страха, что умирающая Луна рухнет на Землю и раздавит их.

Отчаянно ржали кони и прочая живность, которая была еще более чувствительна к подобным природным проявлениям. Простаты и гоместы метались среди своих подчиненных, пытаясь, навести порядок, но сами зачастую падали рядом с ними позабыв обо всем на свете. Не с лучше стороны проявили себя и стратеги. В страхе они отчаянно кричали на всех сразу, но при этом совершенно не понимали, что нужно делать.

Напади персы на них сейчас, и они бы обратили непобедимую македонскую армию в бегство и гнали бы до самого моря, не вынимая мечей из ножен.

На счастье Александра у его противника творилась примерно такая же картина ужаса и стенания. Люди своего времени, одинаково реагировали на неожиданные природные явления, не имея ясных и толковых тому объяснений.

Диск Луны все больше и больше закрывался черной тенью, и вскоре над равниной нависла кромешная темнота. Конечно света сейчас было столько же как в любую безлунную ночь, но в этом случаи эффект мгновенно пропадающего света, усилил отрицательное восприятие темноты людьми многократно. Хаос и паника усиливались в македонском лагере с каждым мгновением. Все больше и больше количество людей падало на землю, и истошно выла или неистово молилась.

От такой картины в душу только, что вернувшегося с рекогносцировки молодого полководца стали закрадываться самые черные мысли о проклятии богов этого похода. Привыкший за свою короткую жизнь к сражениям, осадам и заговорам, Александр растерянно стоял в окружении своих телохранителей, догадавшихся запалить факела и тем самым обозначить его присутствие.

— Государь! — услышал царь слева от себя. Расталкивая деморализованных воинов, к нему спешил начальник его канцелярии кардиец Эвмен. Один из не многих людей кого царь выдвинул из простой среды и не ошибся в своем выборе. Эвмен умело вел все дела стремительно расширяющейся империи, постоянно держа руку на пульсе многочисленных событий, что только радовало полководца.

— Александр, это лунное затмение и оно вскоре должно пройти! — возвестил он, хватая за руку полководца. От этого известия глаза македонца, в которых до этого потухла всякая надежда, зажглись ярким блеском жизни.

— Верно! Мне об этом рассказывал Аристотель, который сам свою очередь читал об этом явлении у Фалеса. Но он описывал подобное явление днем, а не ночью, почему же это происходит сейчас?

— Тогда великий государь, Луна закрывала Солнце, теперь же дело происходит полностью наоборот.

Спокойный и уверенный голос, вещавший эти слова за спиной Александра, заставил его вздрогнуть. Царь молниеносно обернулся и увидел бритоголового человека в одежде египтянина скромно стоявшего за его спиной.

— Кто ты такой, что вот так просто управляешь небесными телами подобно плодами на обеденном столе? — с тревогой и надеждой спросил полководец.

— Это мемфисский жрец Нефтех повелитель. Я раньше говорил тебе о нем, и ты благосклонно разрешил ему следовать с нашей армией, за некоторые заслуги, оказанные им тебе в Египте — представил бритоголового Эвмен, который являлся тайным покровителем египтянина.

Жрец примкнул к македонцам, когда те только приближались к Египту, предложив свои услуги Эвмену как географа, врача и гадателя. Кардиец вскоре смог в полной мере оценить все явные и скрытые таланты этого человека и остался, очень доволен милостью судьбы, за столь ценный подарок в лице египтянина.

Обратиться к македонцам, Нефтеха заставили жестокие обстоятельства. Недовольный своим положением в жреческой среде, египтянин не имел средства к существованию и поэтому был вынужден искать себе покровителя среди чужаков.

Увидев признаки начинающегося затмения, Нефтех поспешил к Эвмену с предупреждением о надвигающемся явлении и призывом принять срочные меры для пресечения паники.

— Кроме почтенного Фалеса, египетские жрецы так же издревна наблюдали за звездами и подобные явления для них не в диковинку. Наши тайные летописи отмечали иногда до пяти затмений на один год и это еще не предел — буднично повествовал жрец и от этого, у Александра моментально прошла внутренняя дрожь, и он успокоился.

— Ты явно не прогадал Эвмен, взяв этого человека с нами в этот поход. Мне всегда был нужен умный человек, который в важный момент объяснит мне нужное событие — радостно усмехнулся воитель.

— Государь, для прекращения паники необходимо послать глашатаев с известием о скором возвращении на небесный небосклон диска Луны и отсутствие какой-либо опасности от подобного явления — предложил Эвмен, которого тут же поддержал жрец.

— Тьма продержится очень короткое время, и божественный лик Луны обязательно посветлеет — подтвердил жрец.

Через минуту царские вестники, громкими голосами уже оповещали македонский лагерь о скором появлении ночного светила и полном воцарении на небе былого порядка. Эти экстренные меры быстро принесли свои плоды, и вскоре порядок в лагере, стал постепенно восстанавливаться.

Появление из угольной тьмы тонкого серпика ночного светила вызвало бурю радости среди воинов. Один за другим поднимались они, с земли торопливо поднимая свое оброненное оружие. Проворно засновали командиры, компенсируя свою слабость, проявленную при затмении, энергичными словами и не менее грозными движениями. Дисциплина возвращалась в македонский лагерь с каждым новым лучом нарождающейся Луны. Когда светило полностью очистилось, воины уже радостно переживали свои нелепые страхи, продолжая оживленно обсуждать случившиеся.

И в этот момент подобно холодной змее из мрака выползла новая напасть. Её породил царский друг и товарищ, начальник конницы и сын Пармериона Филота, вышедший из шатра сразу как царь отправился к себе. Пристально всматриваясь в черное как уголь небо, он громко и внятно произнес, обращаясь к стоявшим рядом солдатам.

— Затмение это, явно не к добру. Боги шлют нам такое предзнаменование. Быть беде.

В одно мгновение его слова разнеслись среди окружавших его македонцев, с неимоверной быстротой вселяя сомнение в итак уже изрядно потрясенные небесной чехардой души людей. Пехотинцы и всадники, гармосты и простаты, все начали обсуждать услышанное откровение Филоты и, повторив его несколько раз, уже считали его своим собственным мнением.

Сын Пармериона недолюбливал Александра, считая, что сыну царя Филиппа, в свое время отодвинувшего от трона прямого малолетнего наследника погибшего царя Аминты, слишком много достается в жизни просто так.

Еще в юности, он сумел поссорить отца с сыном. В результате чего Филипп выгнал из Македонии всех друзей Александра и отдалил его самого от себя, женившись на настоящей македонке Клеопатре дочери друга его отца Аталла.

Однако судьба жестоко посмеялась над завистником. Очень скоро Александр стал царем и начал приготовление к восточному походу, о котором издавна мечтали все греки и македонцы. Он даже простил своего детского друга, назначив его начальником тяжелой конницы катафрактов, или как их называл молодой царь гетайры. Однако и тогда, Филота считал, что этого очень мало за ту поддержку, которую оказали царю Пармерион и Антипатр на воинском собрании при выборе нового царя и в подавления бунта братьев Линкистийцев в день гибели Филиппа.

Кроме этого, молодого македонца сильно потрясла та кровавая расправа, которую учинила мать царя царица Олимпиада над своей соперницей, последней женой Филиппа Клеопатрой и ее дядей, стратегом Аталлом. Александр не препятствовал действиям своей матери, молча, оправдывая все ее поступки.

Недовольный подобным проявлением женского своеволия в жизни страны, он постоянно поддерживал мнения своего отца Пармериона по тактике ведения войны, непременно подчеркивая, что нынешний поход состоялся в большей части благодаря деяниям старого полководца. Но наиболее яростное столкновение мнений между Филотой и Александром, произошло, когда царь отверг почетное предложение Дария заключить вечный мир между двумя державами в обмен на уступку македонцам всего Средиземноморья. Здесь он совершенно не понимал Александра, который в угоду своим амбициям усиленно бредил полным покорением Персии, совершенно забывая интересы представителей македонской знати.

На расширенном военном совете, сторонники мира остались в явном меньшинстве после пламенной речи царя. Достойный ученик Аристотеля, он сумел заворожить души людей блеском славы и звоном золота персидских сокровищ.

Македонцы как слепые пошли за голосом поводыря, совершенно не думая о той цене, которую им предстоит за это заплатить. Глядя тогда на восторженные глаза своих товарищей, Филота понял, что его час еще не настал. Обозленный провалом своей идеи, он решил сорвать поход вглубь Персии и этот случай ему представился.

— Боги посылают свое недоброе предупреждение — неслось со всех сторон македонского лагеря, наполняя душу Филоты самым лучшим для него бальзамом.

— Посмотрим, как он выкрутиться на этот раз — зло прошептал сын Пармериона, с радостью наблюдая как волнение, все сильнее и сильнее охватывает царское войско.

— Царя, царя, пусть он ответит нам на это знамение! — требовали встревоженными голосами солдаты, не на шутку встревоженные случившимся. Главный стратег Александра Пармерион, быстро согласился с мнением войска и послал вестника к царю с просьбой выйти к солдатам.

Недовольный подобным поворотом дела, Александр вышел из шатра, и галдеж немного стих. Македонцы обожали своего полководца, но были очень встревожены затмением и предсказанием Филоты.

— Что происходит Пармерион, почему столько много шума из-за обыкновенного затмения? Разве не объявили глашатаи, что это природное явление такое же, как гром или дождь, но только очень редко бываемое в нашей жизни и от того и кажущийся нам таким ужасным? И разве не был объявлен мой призыв, соблюдать дисциплину и готовиться ко сну перед завтрашней битвой? — спросил царь своего главного полководца.

— Боюсь, что подобным объяснением сегодня воины не успокоятся. Все твердят, что это не просто явление, а знак бессмертных богов о плохом исходе предстоящей битвы с персами.

Гул одобрения поддержал слова прославленного полководца, напуганные случившимся, македонцам хотелось успокоить свои страхи.

— Пусть сюда придет жрец Арисандр, верховный македонский служитель богов — приказал царь, слова которого мгновенно снизили накал страстей человеческих душ.

Жрец Арисандр, шел медленно и величественно, полностью соответствуя своему высокому сану. Воины почтительно расступились перед ним, давая дорогу главному толкователю войска. Жрец уже однажды дал удачное толкование необычного явления при осаде Тира, и теперь царь надеялся на подобный исход.

— Объясни нам почтенный Арисандр волю богов ниспосланную нам в виде затмения Луны Солнцем, — обратился к жрецу царь, — многие из нас пытаются понять его смысл, но не могут.

Александр смотрел на жреца настойчивым взглядом, требуя благодатного пророчества для предстоящей битвы. Тот сразу понял, что хочет от него царь и мгновенно преобразился, придав себе вид человека, способного прочесть тайный смысл послания богов.

Стараясь не уронить свою жреческую честь, он пытался подобрать достойные слова для своего толкования, которое было бы в меру туманным и не слишком непонятным. Первая фраза уже пришла ему на ум, но когда он собрался открыть рот, как его взгляд встретился с пылающим ненавистью взглядом Филоты.

Этот взгляд царского друга был настолько ужасен, что Арисандр мгновенно испугался и забыл то, что хотел сказать. Пауза некстати затянулась, и чем дольше она была, тем все труднее и труднее становилось толкователю начать свою речь.