Александр. Великий поход - 4

Высчитав для себя направление удара, македонцы ринулись на ряды противника, намериваясь вклиниться всей своей ударной частью в небольшой открытый промежуток в построении Дария, между центром и левым флангом персов. Именно здесь Александр решил искать себе победы, согласившись ради нее, на какое-то время пожертвовать своим левым флангом. Разгоняясь с каждым шагом, македонский клин, во главе с царем, неотвратимо сближался с врагом, надежно прикрытый с фланга своей фалангой, конницей Филоты и греческими союзниками.

Сатибарзан, легко сбил заслон из всадников Арета, которые не выдержали удар его панцирных кавалеристов. Развивая успех, перс обрушился на второй македонский отряд Филоты, прикрывавшего основную фалангу Александра. Это воинство состояло в основном из союзников. Они не особенно яростно бились с врагом, и поспешили отойти под прикрытие фаланги. Преследуя свою добычу, персы налетели на гоплитов, которые сразу встретили их строем копий. Быстрого прорыва не получилось, и войны Сатибарзана завязли в яростной схватке, поднимая огромные клубы пыли, что очень ограничивало им видимость.

Стремясь развить успех, Бесс поспешил вступить в бой со своими бактрийцами. Он ловко обошел основной край александровой фаланги, и с тыла напал на них. Казалось, что ситуация полностью повторяется с той, что сложилась на противоположном фланге у Пармериона, но Александр считал иначе. Быстро разделив свое конное соединение, он бросил против атаковавших его бактрийцев храброго Клита, доверив ему сохранность своего тыла. Отчаянный рубака смело бросился на закованного врага вместе с легкими кавалеристами.

Македонцы как голодные волки набрасывались по несколько человек на одного перса, ожидавшего честного рыцарского поединка один на один. Персидские всадники не были готовы к подобному подлому приему и жестоко поплатились своими жизнями за это непонимание. Многие стали заворачивать своих коней, и эта атака не принесла быстрой победы.

Сам же Александр спешно перестроил фалангу Мелеагра в клин и бросил ее в прорыв, едва заметив, что нужный ему разрыв между персидским центром и его левым крылом быстро увеличился из-за того, что часть персидской пехоты двинулась к Сатибарзану и Бесу, спеша добить отряд Филоты и окончательно развить успех. Именно туда устремился Александр, желая вырвать свою победу в этой страшной битве. Связав атакующих персов затяжным боем, царь упорно рвался к победе, стараясь при этом удержать атакующих гоплитов и конных в едином ритме движения.

Железный клин македонской фаланги врубился в персидские ряды подобно топору дровосека в трухлявое дерево, скрежеща и визжа своим оружием по персидской броне. Стоявшая впереди мидийская пехота не оказала особого сопротивления мечам и копьям фаланги, которая в считанное время перемолола их и устремилась на греческих наемников. В рядах персов началась легкая паника от подобного зрелища. Дарий поспешил закрыть место намечающегося прорыва и приказал немедленно стягивать к центру всевозможные соединения. По его приказу, сломав некогда единый строй, к месту прорыва устремилась разношерстная толпа вооруженных людей. Спасая положение, на врага были брошены индийские слоны, стоявшие по центру персидского построения.

Погоняемы своими погонщиками, они попытались растоптать строй македонцев, но были легко обращены в бегство легкой пехотой, которая обрушила на них град острых стрел и дротиков. Стрелки выборочно били по ногам и хоботам животных, что тут же вызывало у них приступы бешеной злобы и ярости. Обезумив от боли, животные бросились в разные стороны и больше потоптали своих воинов, чем противника.

Тем временем фаланга врезалась в строй наемных гоплитов и битва разгорелась с новой силой. Македонское продвижение разом приостановилось, несмотря на наличие у наступающих солдат сарисс. Спасая положение, немедленно в открытый фланг гоплитов ударили александровы гейтары, которые до этого продвигались немного сбоку и справа от пехотного клина. Македонцы с воем обрушились на неприкрытые фланги своего давнего противника. За время войны они уже неоднократно встречались в боях и не щадили друг друга, безжалостно истребляя врага.

Увы, наемники не обладали македонской новинкой в виде щитоносцев, которые бы надежно прикрывали край фаланги от подобного маневра конницы. Греческие гоплиты не выдержали двойного удара с фронта и фланга, и вскоре обратились в бегство, позабыв былые распри и старые счеты. Последними защитниками Дария стали его названные родственники. Выбранные перед битвой царем со всего войска и произведенные в сан родни, они торжественно поклялись в верности своему властелину и теперь мужественно сдерживали свое обещание. Воины храбро приняли на себя ужасный удар македонского клина и в отличие от греков не сдвинулись с места. Македонцы методично перемалывали их ряды, устилая землю своими и чужими телами, но не смогли обратить их в бегство подобно прочим царским защитникам. Родственники стояли, непоколебимо жертвуя царю свои жизни, но, не покрыли позором свою честь.

Сражаясь на своем Буцефале, Александр прекрасно видел издали царскую колесницу с Дарием. Как никогда он был близок к цели, что бы разом покончить с войной и расплатиться за убийство своего отца. Пробиваясь сквозь вражеские ряды, македонец отлично осознавал, что у него осталось очень мало времени. Ударь по нему в этот момент Бесс, Сатибарзан или кто ни будь еще, Александр бы был вынужден сбавить темп своего продвижения и начать сражаться на два фронта. В это время Дарий бы успел подтянуть свежие организованные отряды, и македонцы оказались бы в мешке, вырваться из которого было бы невозможно. Персы бы задавили их одной своей численностью, сведя на нет все македонские козыри.

Но Александр продолжал воплощать свой атакующий план в жизнь, и боги не отвергли своего избранника. Разгоряченные жестокой схваткой, забрызганные кровью своих врагов с ног до головы, гейтеры подобно пожару опустошали персидские ряды, неумолимо приближаясь к Дарию. Персидский царь с тревогой смотрел на врагов, среди которых постоянно мелькал красный плащ македонского царя, подаренный ему послами из Родоса. Дарий не собирался бежать, прекрасно понимая, что это он сразу даст его противнику единственный шанс на победу в столь трудной для всех битве, в которой у него все шансы на победу. Грозно прикрикнув на свою охрану, персидский царь стоял в колеснице, крепко сжимая в руке саблю и щит.

— Уходи господин! Уходи! — истошно кричали ему стражники, но царь упрямо стоял, глядя во все глаза за надвигающейся опасностью. Вот уже совсем близко к нему приблизился, пытался прорваться сквозь ряды копейщиков один из гейтаров. Его коня дружно встретила шеренга копий, на которые бедное животное напоролось со всего маха. Дико крича от боли, лошадь встало на дыбы, а затем рухнуло на землю, погребая под собой сразу несколько человек. Гейтер от толчка вылетел из седла на землю и был сразу добит. Однако вслед за ним уже другие гейтеры начали проламывать последние персидские ряды и вот — вот должны были достигнуть места, где стояла царская колесница.

Вот один из них, растолкав персов мощным конем, вырвался на заветный пятачок, потрясая от радости своим окровавленным копьем. Начальник охраны Артабаз, немедленно подскочил к Дарию и закрыл его своим телом. Метко брошенным копьем гейтера, был убит возничий колесницы, и это ошеломляющи, подействовало на царя. С громким криком, отшвырнув в сторону самого Артабаза, Дарий бросился на македонца и ударом сабли сбил его наземь в тот момент, когда всадник ловко убил одного из царских коней, чтобы Дарий не смог бежать с поля боя.

Мстя за гибель своего любимого возничего, персидский монарх сам поспешил прикончить врага, проткнув саблей горло противника. Однако этого уже было мало; македонская фаланга приближалась к колеснице царя, и нужно было немедленно спасаться бегством. Телохранители подскочили к Дарию и, подхватив его под руки, бросились к стоявшим позади, уже готовым лошадям. Мгновение и кавалькада уже скрылась в облаке пыли. Видя, что Дарий уходит из его рук, Александр завизжал не хуже любого азиата и вихрем обрушился на остатки строя персов, стремясь прорвать его и захватить свой главный приз.

Именно в это момент к нему прорвались гонцы от Пармериона с мольбами о немедленной помощи для левого фланга. Проклиная все на свете, упустив Дария, но, не желая упустить победу подобно афинянам в битве под Херонеей, Александр прекратил погоню за персидским царем и, прорвав центр, бросился на левый фланг.

Он подоспел вовремя. Пармерион с Кратером держались из последних сил, отбиваясь от натиска персов. Проскочив парфов, царь ударил по персам, возвращающимся с добычей из его лагеря. Обремененные плодами грабежа, они бросились врассыпную от гейтеров в страхе, ибо были уверены, что с Александром уже покончено. Громко крича и стоная от ужаса по поводу случившегося, Мегабиз приказал оставить недобитых фалангитов и развернуться к новому врагу. Выполнив разворот за считанное время, персы без страха атаковали гейтеров Александра, которые закрыли им путь к отступлению.

Между противниками завязалась кровавая сеча не на жизнь, а на смерть. Македонцы стремились закрепить свою победу, а персы отомстить за свое поражение. Кавалеристы Мегабиза не побежали прочь, а смело ударили по врагу. Один за другим падали гейтары под их саблями, отступая, прочь помимо своего желания. В этой схватке их пало больше чем за все остальное время битвы. Пронзенный в бок дротиком, покинул седло Гефестион, был сбит наземь Эриний, погиб царский любимец Гектор. Персы с таким жаром бились с противником, что у них появилась призрачная надежда опрокинуть Александра и выровнять положение. Увы, весы судьбы были на стороне их врага. Горя желанием мщения, с тыла на персидских кавалеристов обрушился сильно потрепанный Кратер, тем самым окончательно похоронив надежды персов на благополучный исход битвы.

Проклиная мародеров Атропата и козни девов, Мегабиз отдал приказ на отход, не желая очутиться между двух огней. Не довершив разгром гейтеров, каппадокийцы поскакали прочь, сыпля проклятие на голову нерадивых союзников, чьи глупые и изменнические действия, навсегда лишили их близкой победы. Единственное, что мало-мальски утешало истерзанную душу полководца, был факт спасения им Дария от македонской погони и неминуемого плена или гибели под мечами врагов.

С отступлением Мегабиза, сразу рухнули все остатки некогда единого персидского фронта. Бежали все, парфы и индусы, мидийцы и кадусии. Легко от врага оторвался Бесс, сильно потрепавший Менода и его конников. Погони за ним практически не было, как не было преследования Сатибарзана оставившего в покое остатки войска Филоты. Македонцы были рады своему спасению и не преследовали врага.

Один Александр был по-прежнему неутомим. Отказавшись от идеи снова схлестнуться с Мегабизом, он бросился в погоню за Дарием, но вновь потерпел неудачу. Персидского царя след простыл, затерявшись среди многочисленных клубов пыли отступающего войска. Напрасно македонец рыскал из стороны в сторону в надежде настичь Дария. На его пути, попадались все кто угодно, но только не персидский царь. Увлекаемый охраной, он уже достиг переправы через реку Тигр и счастливо избег смерти и плена.

Мегабиз отходил со своими кавалеристами, без какого либо намека на панику. Оторвавшись от гейтеров, он въехал на один из холмов окружавших равнину Гавгамел и приказал высоко поднять шест со знаком его отряда. Завидев его, к полководцу вскоре съехались все отставшие от него кавалеристы и остатки других соединений. Оглядев с болью в душе остатки своего воинства, перс приказал отступать на восток. Сжимая от ярости поводья и горя неуемным гневом от несправедливо потерянной победы, всадники угрюмо покидали свои земли, совершенно не подозревая, что уже никогда сюда не вернуться.

На одном из переходов, конники столкнулись с другой группой всадников, которую возглавлял Атропат. Увидев его, Мегабиз забыл обо всем и бросился к вельможе.

— О гнусное порождение Оримана, сын шлюхи! — выкрикнул в лицо разгневанный воитель. — Это ты погубил нашу победу, которую мы почти одержали. Вместо того, чтобы разбить врага ты погнался за легкой наживой и дал время македонским псам пробиться к царю царей.

Взвыв от нанесенного оскорбления, Атропат выхватил свою саблю и бросился на своего обличителя. Схватка была яростной и короткой. Отбив прямой удар в голову, Мегабиз ответил прямым броском клинка в горло и опрокинул противника наземь. Атропат упал на спину, клокоча пробитым горлом, из которого ручьем неудержимо бежала кровь.

Разгоряченный боем Мегабиз удержал свою саблю и не стал добивать врага, обрекая его на мучительную смерть. Атропатовы кавалеристы попытались вступиться за своего командира, но тут, же были изрублены в кровавые клочья всадниками Мегабиза. Персы выместили на них всю злобу, которая накопилась в них за время отступления.

Когда все было кончено, Мегабиз поскакал прочь от места схватки, оставляя в живых раненого человека, жадность которого вырвала из рук персов уже почти готовую победу. Атропат прожил еще около получаса, отчаянно пытаясь спастись, неизменно теряя с каждым своим вздохом кровь, которая толчками выливалась из разрубленного горла и падала на пыльную землю Месопотамии.

Александр еще долго рыскал по равнине, не желая смириться с очевидным бегством Дария. Только когда солнце стало спускаться с небосклона, он прекратил свои поиски и вернулся на поле битвы. Здесь уже началось празднование долгожданной победы всеми оставшимися в живых македонцев, которые все еще так до конца и не поверили в свою победу над таким огромным азиатским войском. Громко крича и потрясая оружием, приветствовали своего царя эллины, которых он привел в сердце персидской державы для отмщения за давние обиды.

Забыв о неудачной погоне, сын Зевса принялся радоваться одержанной победе, которая свершилась вопреки всем прогнозам и ожиданиям. Именно этой битвой он доказал всем, что в нем действительно есть божественное начало. Теперь перед ним лежала вся азиатская часть персидского царства, которое предстояло непременно завоевать.

Глава III. Такие разные сны.

Вдовствующая македонская царица Олимпиада проснулась рано утром как будто от толчка в плечо, хотя в опочивальне кроме нее никого не было. Преданная ей душой и телом служанка и кормилица царя Александра Ланика, располагалась на своем посту за дверью опочивальни, верно, охраняя покой своей строгой повелительницы. Причиной столь раннего побуждения царицы стал сон, который она увидела этой ночью, и вызвавший у нее сильное волнение и тревогу.

Вырвавшись из объятий Морфея, царица быстро присела на своей широкой кровати и посмотрела в окно. Прекрасная богиня Эос уже покинула свое ночное ложе, но Гелиос еще не спешил явить свой светлый лик смертным. Дворец спал тихим сном, охая и вздыхая в своих необъятных недрах.

Царица Олимпиада решительно забросила за спину свои растрепанные ото сна рыжие кудри и, обхватив руками стройные крепкие колени, стала пытаться вспоминать все подробности увиденного ее видения. Воспитанная в жреческой школе менад, царица с малых лет приучила себя спать обнаженной, разрешая себе укрыть голое тело только в зимнее время года, да и то легкой накидкой.