Александр. Великий поход - 4

Услышав эти слова, все персы разом закивали в знак одобрения тайного замысла Беса. Они еще не отошли от ужасов и кошмаров, связанных с проигранной битвой и бегством. И оттого хотели как можно скорее забыть все это как кошмарный сон, с готовностью соглашаясь на предложение сатрапа, которое позволяло одержать победу, не обнажая при этом своего клинка.

Поэтому почти все вельможи с затаенной надеждой смотрели на своего царя Дария в ожидании его окончательного решения. Если бы хоть кто-то поддержал Мегабиза, царь возможно бы и отверг предложение Беса но, ощущая коже, явное нежелание своих сатрапов умирать за него сейчас, Дарий просто не рискнул им перечить. Тяжесть недавнего поражения, старая привычка принимать решение, навязанное большинством своих подданных, и простая человеческая усталость сломили волю персидского царя.

Обведя собравшихся обреченным взглядом Дарий, с вздохом произнес: — Я согласен с вашим мнением, мы покидаем Вавилонию и Сузы, да поможет нам в нашей борьбе великий Ахумуразда.

Мегабиз что-то попытался сказать, но разом вскочившие сановники заглушили слова воителя своими громкими и радостными криками. Все в один голос поздравляли великого царя с правильно принятым решением и выказывали полную уверенность в скорой победе над врагом.

От столь бурной реакции персов, по постаревшему лицу Дария покатились слезы. Увидев их, Мегабиз только тряхнул головой, и непочтительно расталкивая людей, стал быстро пробиваться к выходу. Он не желал быть рядом с теми, кто своей трусостью обрекал Персию на скорую гибель.

Глава V. Запутанный клубок женских противоречий.

Статира всей душой ненавидела рыжеволосую наложницу своего мужа Мегабиза. С самого первого упоминания о ней, еще не видя девушку, персиянка прониклась к ней стойким отвращением как к чему — то грязному и отвратительному. А когда узнала, что фиванка беременна, то благородная дочь высокородных родителей просто пришла в дикую ярость. Причина столь бурной и неадекватной реакции на вроде бы незначительную новость крылась в самой Статире.

Выйдя замуж по любви, красавица Статира была самой счастливой женщиной в Сузиане.

Высокая и статная, с мелкими приятными чертами лица и роскошной копной темных волос, она пылко любила своего мужа Мегабиза. У нее было все; прекрасный дом, достойное положение в обществе и богатство, но это внезапно разом померкло, когда у Статиры случился выкидыш столь долгожданного обоими супругами первенца. Все списали на раннюю беременность, ведь на момент свадьбы девушке минуло едва семнадцать лет, и всему виной могла быть ее резвость и неопытность в столь важном деле как вынашивание беременности.

Мегабиз как мог, утешал Статиру и вскоре, у персиянки появился новый плод их пылкой и страстной любви. На этот раз Статира была очень аккуратна и бережлива, но по прошествия определенного срока выкидыш повторился, когда она споткнулась буквально на ровном месте. На этот раз горе было сильнее, и среди слуг незамедлительно поползли сплетни об ее неспособности родить.

Первым обличителем этого гнусного слуха был сам Мегабиз, который всеми силами старался поддержать свою жену в трудный момент. Осмотревший Статиру врач, заверил, что она абсолютно здорова и противопоказаний к беременности нет, списав прошлый выкидыш на сильный испуг и удар.

Успокоившись и окрепнув, супруги, решили продолжить свой труд, благо к этому было обоюдное желание. Но и третья беременность завершилась плачевно. Постоянно лежавшая на постели Статира, проснулась ночью от боли и обнаружила себя в луже крови вылившейся из ее лона. На этот раз горю уже было трудно помочь, молодая женщина была в шоке, и уже многие открыто заговорили о том, о чем до этого в тайне шептались.

Положение поправил Ресак, двоюродный брат Мегабиза, который проходил лечение по поводу ранения в грудь, на водах Сузианы. По его словам на морском побережье, жила знаменитая целительница, оказавшая много услуг знатным вельможам в различных пикантных ситуациях. Статира разом ухватилась за эту весть и быстро уговорила своего мужа отправить ее на лечение в сопровождении с Ресака.

Целительница действительно знала толк, в своем деле. Для начала она подробнейшим образом расспросила девушку обо все ее прежних болячках и как протекали прежние беременности. Ее интересовало буквально все, плоть до того, что Статира ела и как она занималась любовью со своим мужем. После многочасового допроса, знахарка раздела ее и долго придирчиво осматривала и ощупывала стройное и крепкое тело несостоявшейся матери.

Приговор медицинского светила поверг Статиру в ужас. Выяснилось, что она никогда не сможет подарить своему мужу долгожданное дитя. Персиянка долго обливалась слезами и истерично рыдала, пока не услышала продолжение безапелляционного вердикта, который гласил о возможной беременности от любого другого мужчины.

Убитая этим известием, Статира долго не могла отойти от своего горя, несмотря на поддержку ее Ресаком. Прошла целая неделя пока женщина успокоилась, и реально взглянула на вещи. Для сохранения брака нужен был ребенок и желательно поскорее, что бы разом заткнуть все рты. Присутствие Ресак было идеальным вариантом, и после недолгого колебания она обратилась к нему за помощью. Ресак издавна поглядывавший с обожанием и тайным вожделением на Статиру сразу согласился и вскоре в одной из закрытых купален состоялась встреча столь необычных любовников.

Стыдливая и застенчивая в начале, Статира быстро освоилась в новой обстановке и поспешила разом наверстать все, что пропустила в своей жизни, по достоинству оценивая способности Ресака. Их встречи проходили в течение десяти дней, после чего женщина срочно засобиралась домой, получив твердое уверение знахарки, что она беременна. Ресак остался лечить свою рану, с жадным взглядом провожая свою любовницу.

Целительница действительно не обманула. Через девять месяцев, Статира подарила своему мужу столь долгожданного ребенка, навсегда отметя от себя любые хулы недоброжелателей.

— К большому сожалению, это была девочка, но Мегабиз был рад и этому. Казалось счастье вновь вернулась в дом Статиры которая, тайно встречалась с Реском отчаянно надеясь, что скоро сможет родить сына. Однако судьба вновь нанесла персиянке свой коварный удар. Ресак погиб в битве под Исой, так и не успев подарить ей долгожданного второго ребенка. Заводить нового любовника Статира побоялась, опасаясь возможного разоблачения. К тому же муж с головой окунулся в создание конного войска, и они как — то отдалились друг от друга.

Появление у мужа наложницы, Статира перенесла стойко, посчитав это мимолетным мужским увлечением. Но когда Мегабиз привез Антигону в дом, и она забеременела, это переполнило чашу страдания Статиры, и она сорвалась. С персиянкой произошла форменная истерика. Она кричала, стучало ногами, и бросала в ни чем не повинных слуг всевозможными предметами домашнего обихода. Сама мысль о том, что какая та танцовщица сможет подарить ее мужу своего ребенка, была для нее совершено невыносима. Когда она сама увидела девочку с огромным для ее размеров животом, то Антигона сразу была зачислена в список злейших врагов.

Фиванка начала рожать раньше положенного срока. Причиной этого послужили вести с полей Гавгамел о полном поражении персидских войск. Гонцы сообщали о множестве убитых и больших потерях среди высокородных вельмож. Перечислялись одно высокое имя за другим, а о судьбе Мегабиза глухо молчали. Эта неизвестность хуже всего воздействовала на Антигону, изводя своей неопределенностью, которая порождала страх. Промучившись так несколько часов, девушка внезапно ощутила сильные схватки и закричала. Тут же сбежались бабки повитухи и принялись срочно готовить все необходимое для родов.

Узнав об этом, Статире принялась отчаянно, думать о том, что следует предпринять, и после долгих раздумий приказала позвать своего лекаря Богоя, которому доверяла не одну свою женскую тайну.

— Ой, мамочка! — звонко и пронзительно кричала Антигона, лежавшая на полу в окружении повитух. Преждевременные роды шли очень трудно, изматывая молодое тело своими частыми потугами и схватками. Кроме этого, фиванку охватил страх смерти, и слезы обильно лились по ее розовым щекам, мешая ей сосредоточиться и правильно дышать. В довершении всего тяжелым грузом на ее хрупкие плечи давило ощущение полного одиночества среди совершенно чужих ей людей.

Только появление Багоя внесло какой-то порядок в это дело и уже поздно вечером, фиванка родила. Она произвела на свет маленький пищащий комочек плоти, который оказался девочкой. Когда новорожденную обмыли и очистили от слизи, все увидали маленький рыжий венчик вокруг ее головы.

— Чисто мамина дочь — говорили повитухи, поднося к груди Антигоны сопящий кулек для ее первого кормления. Истерзанная страхом и болью, девушка с наслаждением ощутила неожиданное блаженство от кормления грудью своего ребенка. В эти мгновения она поняла все то, что входило в столь емкое понятие как материнство.

— Я назову ее Нисой — объявила счастливая мать после своего кормления и заснула.

Когда Багой доложил о рождении девочки, у Статиры отлегло от сердца. Фиванка не смогла превзойти ее, и от этого ей стало значительно легче. Надев на лицо маску величия и брезгливости, она выразила желание посмотреть этот плод любви ее мужа и маленького ничтожества. Брезгливо осмотрев мирно посапывавшего ребенка, Статира устремила свой властный взор на Антигону, обессилено вытянувшуюся на постели после столь трудного испытания жизнью.

Роженица не отвела, свои красивые, зеленые глаза перед Статирой как бы, не желая покоряться ей. Вспыхнув от этого, персиянка кликнула лекаря:

— Багой, я довольна твоей работой. Дитя великого Мегабиза должно жить, но сделай так, что бы эта шелудивая тварь больше никогда не смогла рожать детей, ни от кого — либо, — и, видя замешательства лекаря, гневно крикнула — Действуй!

Перс не колебался и, призвав себе на помощь двух сильных слуг, принялся за порученное ему черное дело. Слабая от родов Антигона пыталась сопротивляться, но без особого успеха. Двое громил разом, под отчаянный крик девушки разодрали все то, чем она прикрывалась, и этими обрывками прикрутили ее слабые руки к изголовью кровати. Дабы не слышать душераздирающих криков, Антигоне грубо забили в рот тугой кляп, после чего молодцы раздвинули ноги, у своей жертвы открывая Багою поле его деятельности.

Не желая покоряться, несчастная продолжала извиваться в руках извергов, за что и получила сильный удар по голове, который отправил ее во тьму не бытия.

Когда Антигона очнулась, перед ее глазами стоял сплошной черный туман и где — то очень далеко — далеко был отчетливо слышен голос Статиры:

— Не гоже пропадать семени великого полководца Мегабиза. Я только, что получила известие, что он жив и скоро приедет сюда. Муж сообщает, что скоро сюда могут прийти македонцы, и мы должны быть готовыми покинуть город. Я не желаю, что бы к его приезду девочка была в моем доме. Поэтому Аиша, немедленно собирайся и отвези ребенка в Дардан. Там встретишь Фрасибула и передашь ему это письмо. В нем указание принять и спрятать ребенка пока враги не уйдут из страны. Смотри внимательно за девочкой, с ней ничего не должно случиться, за нее ты отвечаешь своей головой. Возможно, вскоре он мне понадобиться.

После этого, Антигона вновь впала в забытье, которое полностью стерло в ее памяти услышанные слова Статиры. Потом она долго и безуспешно будет вспоминать этот важный для нее разговор, но черная пелена будет крепко держать в своих объятьях судьбу ее дочери, познав которую она потеряла на долгие годы.

Только вмешательство извне, поможет преодолеть этот страшный барьер, но произойдет это только через многие годы тоски и одиночества.

От всего перенесенного у бедняжки развилась сильнейшая лихорадка и озноб. Антигона постоянно бредила и путала явь со своим горячечным бредом. Желая растянуть свою месть, Статира приставила к девушке сразу двоих лекарей с приказом поднять ее на ноги.

Мегабиз приехал через день и был удручен известием о ранних родах своей наложницы.

Статира женским нутром почувствовала, как много он ставил на эту беременность, и поклялась в своей душе отомстить обои любовникам за свое прозрение.

Стремясь опорочить фиванку, она полностью приписала эти ранние роды, ее небрежности и прыти которые и послужили опасным толчком. Наблюдая за муками мужа, персиянка сообщила, что наложница родила мертвого мальчика. Ссылаясь на Багоя, она полностью приписала Антигоне вину в этой мифической смерти, наслаждаясь при этом страданиями Мегабиза.

Перс захотел повидать Антигону и вскоре его взору, предстало жалкое зрелище худого изнеможенного тела, которое совсем не напоминало ту красавицу фиванку, которую раньше столь страстно любил Мегабиз. На чье лоно возлагал он большую надежду и получил жестокое разочарование.

Стратег с горечью отвел глаза и встретил жаркий пылающий взгляд Статиры, который столь плотоядно и трепетно взывал к нему. Он не посмел отказать своей жене и вскоре, приняв ванну, он уже ублажал ее стонущую от ласок и наслаждения. В этот раз она была на высоте страсти, которая позволила Мегабизу хоть на какое-то время забыть все невзгоды и печали которые преподнесла ему судьба за последнее время. И повинуясь чувствам, он подарил Статире в знак своей сильной любви, небольшой золотой пояс, что персиянки носили под одеждой поверх тела.

Его ажурные звенья красиво блестели на солнце, а тонкие золотые нити, уходившие вниз, были обильно украшенный небольшим розовым жемчугом. Этот подарок ранее предназначался в подарок за успешные роды Антигоне, но теперь достался другой более расторопной и опытной жрице любви.

Статира не преминула тут же примерить его и продемонстрировать украшение мужу на своем лоне. Мегабиз остался доволен зрелищем, но при этом попросил перенести в лучшие покои больную Антигону, что Статира выполнила незамедлительно, демонстрируя истинную заботу о мужней наложнице.

— Дарий совершает большую глупость, оставляя Вавилон и Сузы, — сказал Мегабиз утром следующего дня, когда остался один на один со своей женой, — я сильно подозреваю в этом Беса но, к сожалению, пока ничего не могу предпринять.

— Царю виднее — пыталась вставить Статира, но муж только махнул недовольно рукой.

— Он слушает льстецов, которые отводят его от правды и заставляют принимать неверные решения.

— Что делать нам?

— Собирайтесь. Македонцы прибудут сюда нескоро, но до этого из дома следует вывезти все добро. Я не желаю оставлять врагу, что — либо. Прикажешь Артабазану вывезти все в Экботаны, в наш загородный дом. И прикажи вернуть нашего ребенка из Персиполя. Боюсь, что Дарий не будет его защищать и город постигнет судьба греческих Фив.

— А гречанка?

— Пусть оправиться от болезни и тоже отправляется в Экботаны.

— Все — таки берешь её с собой?

— Не злись Статира, такова моя воля.

Мегабиз ласково поцеловал свою ревнивую двадцати шестилетнюю жену и приказал подавать коня, что бы вновь заняться войной как того велел ему долг перед Родиной и страной.