Александр. Великий поход - 4

Сталкиваясь в коридорах с мечущимися от страха людьми, она вылетела из уже горящего дворца Дария и сразу попала в руки щитоносцев, которые ловили бегущих на них людей. Потеряв все силы в борьбе с насильником, Антигона уже не могла толком сопротивляться, и едва ее начали вязать, она рухнула на каменные плиты двора, лишившись сознания.

— Явно не жилец — с огорчением произнес один из воинов, глядя на смертельную бледность, которая разом залила лицо лежавшей без движения танцовщицы.

— Не зевай — рыкнул на него второй, хватая новую жертву, ловко накидывая на ее шею петлю. Щитоносец бросил Антигону и быстро стал помогать своему товарищу. Позади них уже стояли связанные люди, чьим уделом отныне было рабство.

Казалось, боги жестоко посмеялись над Антигоной, но судьба хранила молодую танцовщицу. Рано утром все еще лежавшую без сознания на площади перед руинами дворца, ее обнаружил командир щитоносцев Мелеагр. Откинув густые рыжие волосы с бледного лица, македонец буквально залюбовался чистым и точеным лицом Антигоны и тут же приказал солдатам осторожно нести ее в свой шатер.

Прибывший по его просьбе египетский лекарь Нефтех заявил, что у девушки сильное сотрясение от удара по голове и ей необходим полный покой в сочетании с хорошим питанием.

Дворцовый комплекс сгорел быстро, подтолкнув македонцев на повальный грабеж всего остального города. Полководец смотрел на это сквозь пальцы, и солдаты были ему благодарны. За три дня они полностью вычистили весь город, впервые за все время похода, обзаведясь большим скарбом.

Но торжество по поводу уничтожению Персиполя было сильно омрачено досадной гибелью царского любимца Леонтикса. Отправившись в поисках развлечений перед самым поджогом дворца, он трагически погиб, задохнувшись в одной из комнат. По мнению докторов, Леонтикс, скорее всего, поскользнулся и упал, ударившись головой, об одну из многочисленных колон здания. Потеряв сознание, он уже не смог самостоятельно встать и умер от удушливого дыма.

Тело гейтара обнаружили царские телохранители, которые обшаривали горящий дворец в поисках наживы и вынесли его огромное бесчувственное тело наружу.

Александр был в горе, когда Гефестион сообщил ему о досадной кончине одного из самых преданных царю людей во всем македонском войске. В приступе сильной ярости, царь распорол несколько тюков с дорогой одеждой и отдал их для погребения дорогого Леонтикса на всеобщем обозрении воинов. Эту новость, лежавшая в беспамятстве Антигона, узнала только спустя много дней, после случившегося. Колыхаясь в повозке Мелеагра, она с радостью отметила, что смогла отомстить ненавистным ей македонцам. Леонтикс стал первой зарубкой в ее священном счете мести к старым врагам.

Глава IX. Борьба за души и сердца.

Великий царь Дарий вновь собирает войско для битвы с македонцами! — эту новость из уст в уста передавали все жители персидского царства, чьи земли еще не были захвачены проклятыми македонцами. Да и как можно по-другому называть тех, кто так глумливо поступил с великим Персиполем основанным великим царем Киром. Только злостный нечестивец мог предать святому огню священное для каждого перса и мидийца место поклонение Солнцу этому небесному огню Ахумуразды.

У некоторых людей, уставших ждать от царя громких побед, подобное известие вызывало скептическую улыбку, но большинство персов, вновь воспаряло, духом узнав, что их повелитель не собирается сдаваться на милость победителя иноземца. Вновь все старые промахи и поражения были списаны на нерадивых помощников и изменников сатрапов, пекущихся только о своем благе.

Рассуждая подобным образом, простые персы были не далеки от истины, ибо они смотрели точно в корень старой проблемы. Находясь в своей последней столице Экботанах и получая с каждым днем все новые и новые воинские пополнения, Дарий как никогда был близок к своему полному поражению. Да поражению, но не от македонского царя, а от своих уцелевших сатрапов.

Уговорив царя оставить Месопотамию, Элам и часть Персии, Бес очень выиграл от пребывания Дария в Экботанах. Пока пылкий Мегабиз стремился нанести врагу максимальный урон своими внезапными ударами, а разбитый Дарий вновь создавал новую армию, бактрийский сатрап тоже не сидел, сложа руки. Внешне незаметно, он организовывал большой заговор с целью свержения царя с престола.

Согласившись укрыться в Экботанах, Дарий не учел одну очень важную деталь, которая в корне меняла все сложившееся положение в державе. Севера — восточные провинции всегда имели очень большие автономные права по сравнению с остальными частями Персидского царства. По сложившейся традиции Бактрия, Согдиана и Парфия в основном только поставляли персидскому властителю своих воинов, сохраняя полную свободу в решении всех внутренних вопросов. Теперь продолжая внешне подчиняться Дарию, сатрапы имели прекрасный шанс стать самостоятельными правителями, убрав со своей дороги неудачника Кодомана.

Именно эту крамольную идею старался внести Бес в души сатрапов находившихся в царской ставке и с каждым разом он отмечал положительный результат в своих деяниях. Основным препятствием к полному осуществлению его тайных планов был Мегабиз. Узнав о его блистательных успехах в бою за Персидские ворота, сам Дарий уже открыто высказывал сожаления о своем отступлении в Мидию и косо посматривал на Беса и всех остальных уговоривших его совершить подобный поступок. Но Бес не был бы ловким интриганом, если бы даже из чужой славы и успехов не смог бы извлечь выгоды для себя.

— Да великий царь! — с жаром говорил он Дарию, когда тот впервые открыто, посмел упрекнуть бактрийского сатрапа. — Мегабиз был прав, призывая сражаться за нами края и угодья, но был прав и я. Теперь, когда все знают, как плохо воюют македонцы в горах, каждый может бросить в меня камень упрека. Теперь когда Мегабиз на деле доказал свою правоту я только за это. Но, а если представить, что случилось бы наоборот, и Александр разбил бы Мегабиза со всеми нашими войсками, что было бы тогда. А тогда бы нам нечем было бы воевать и пришлось бы вновь отступать, но теперь уже к самым массагетам.

Я только рад, что наш славный воитель на деле доказал свою правоту и вот теперь я сам засяду в мидийских перевалах и буду драться за каждую скалу и гору нашей земли.

Бес так яростно и правдиво говорил, что владыка в очередной раз поверил его лживым речам и с новой энергией стал собирать войска. Ведь в словах Беса была правда, и именно на этом теперь настаивал Мегабиз, клятвенно обещая царю нанести македонцам в мидийских горах более мощное поражение, чем это было в Персиде.

Прибыв в Экботаны, полководец оставил здесь весь свой обоз и тут же поспешил в горы, прикидывая на месте свои новые коварные засады на пути Александра. И вновь опытный Бес извлекал свою выгоду из активности своего противника. Воспользовавшись длительным отсутствием мужа, он сблизился со Статирой, интуитивно угадав в ней своего возможного союзника. С женой Мегабиза, Бес познакомился на пиру, который давал Дарий в честь успехов своего нового фаворита. Опытный лицедей и интриган, Бес сразу заметил, что между супругами пробежала черная кошка раздора, и не преминул этим воспользоваться. Уже на другой день, от своих доверенных слуг, он знал об Антигоне и той обиде, которую затаила Статира на своего мужа за столь большое внимание к молоденькой танцовщице. Используя эту удачу и торопясь пока между супругами вновь не настал мир, Бес под видом заботы о жене героя предложил Статире, незамедлительно переехать из города доверху набитого войсками и беженцами в свое небольшое загородное поместье. Естественно эту заботу одобрил сам царь, после чего Статира покинула Экботаны.

В поместье ее полностью окружили поистине царской роскошью и стремились исполнить ее любое желание. Бес появился в нем через три дня, приводя в жизнь свой коварный план. Вместе совершив конную прогулку по окрестностям, он пригласил Статиру на ужин в ее честь. И вот когда уже все было позади и все комплименты были сказаны, провожая гостью до двери, он по хозяйски положил свою руку на талию идущей с ним женщине.

Как и предвидел соблазнитель, Статира не вздрогнула и не отстранилась от подобного действия, а с полной холодностью остановилась и повернулась к нему. Глаза женщины с вызовом смотрели на Беса, и в них блистал темный огонь. Ободренный столь явным намеком, он крепко обнял ее и горячо поцеловал ее губы. Статира вновь не оттолкнула его и тогда соблазнитель начал действовать.

Ловко и сноровисто принялся удалять Бес с нее дорогие одеяния, которые сам же совершенно недавно подарил своей гостье. Статира глубоко и прерывисто дышала, когда в свете языков пламени огня она открывала чужому взгляду свои загорелые руки, грудь, живот и бедра. Подхватив на руки свою дорогую гостью, Бес отнес ее на мягкое ложе, и аккуратно положил на него.

Последним предметом одежды, с ее роскошного тела предательски соскользнул вниз на пол, жемчужный поясок любви, после чего его обладательница покорно раздвинула свои красивые стройные ноги навстречу жаркому агрессору. В эту ночь, Статира окончательно изменила своему мужу и тем самым подписала ему смертный приговор руками своего нового повелителя.

Бес не клялся в своей жаркой и нерушимой к ней любви. Нет, он сразу предложил Статире реальную власть в союзе двух сильных личностей по воле случая нашедших друг друга. Именно на эту лесть и обманулась персиянка, в которой ее дорогой муж видел только красивую куклу и не разглядел того, что моментально понял бактрийский сатрап.

Лежа на мягком ложе, и ласково поглаживая упругий и стройный живот своей подруги, Бес отчетливо видел весь тот путь, который приведет его к царскому трону.

Покинув Статиру рано утром, сатрап отправил своего тайного гонца дальними окольными путями прямо в лагерь македонцев к близкому царскому другу Филоте, с которым уже давно поддерживал тайную переписку. В своем тайном послании он извещал македонского адресата, что готов предоставит голову своего повелителя в обмен на мир между враждующими сторонами, уступка им Экботан с царской казной.

Взамен Бес требовал себе царского достоинства и передачу в его личное подчинение всех восточных провинций персидского государства. Эти земли вполне удовлетворяли его аппетиты и были совершенно не нужны македонцам из-за их жаркого климата и мало населенности.

Получив столь открытое послание, Филота пришел от него в восторг и сразу начал зондировать почву среди командиров о необходимости завершения войны. И здесь ему уже на руку играло золото Персиполя, которым Александр так ловко ослепил своих стратегов на совете в Сузах. Теперь, когда богатство было в руках, оно явно подталкивало в сторону мирных переговоров, что было на руку честолюбивому македонцу.

Бес возвратился к своей любовнице через два дня для закрепления своего успеха и, желая окончательно отрезать Статиру от Мегабиза. Хитрый льстец почтительно приветствовал столь нужную ему сейчас женщину со всей своей придворной ловкостью и напыщенностью.

Зная слабость любой женщины к драгоценностям, он преподнес Статире золотой перстень, с огромным алым рубином хищно мерцавший своим оком в свете горящих лампад, освещавших их тайный ужин. Продолжая удивлять и радовать женщину, Бес извлек из кожаного мешочка огромные серьги сделанных в виде гроздьев винограда. Они мелодично позвякивали при каждом движении головы и сразу привели персиянку в сильный восторг. Как ребенок она радовалась дорогим побрякушкам, до которых у ее супруга никогда не доходили руки. Бактриец же не жалел ничего для достижения своих целей и извлекал и извлекал все новые и новые предметы драгоценного гарнитура. Статира получила два легких браслета обильно украшенные лазуритом и яшмой.

Красивую ажурную золотую цепочку с веточкой черного коралла посредине, головное украшение со светлым хризолитом, а так же ножные и коленные золотые украшения в виде витых цепочек. Последним Бес вынул женское украшение живота с таким же большим рубином, как и перстень. Этот подарок был с явным смыслом и полностью завороженная блеском золота и камней, Статира поспешила примерить все полученные ее подарки.

Бесстыдно сбросив с себя платье, персиянка стала неторопливо украшать свое тело столь дорогими подарками. Все подаренное сатрапом прекрасно смотрелось на ее смуглом теплом теле при свете огня от очага и лампад. Подобранные с толком украшения, они играли и лучились на Статире добавляя ее и без того красивому телу таинственную первозданную прелесть женщины. Медленно со срытой грацией пантеры двигалась она, перед мужчиной соблазняя его своим видом.

С каждым легким движением ее тела все на нем менялось. На лбу по-царски величественно блистал хризолит, плавно колыхались в ушах золотые виноградные гроздья. Черный коралл, красиво пристроившись между высокими грудями, цепко опутал их своими легкими цепями, которые непринужденно скользили по ним в такт движения. Зазывно, выбивая одну, только им известную мелодию позвякивали цепочки на ногах персиянки и в такт им вторили браслеты на руках Статиры. Все это притягивало страстный взгляд Беса, который быстро начал наливаться страстью и, видя это, женщина уже сама заводилась все больше и больше.

— Танцуй!— гортанно приказал Бес, и словно ожидая этой команды, Статира пустилась в танец с мелким перебиранием ногами, плавным движением бедер и быстрыми переменами позы рук. Сейчас она танцевала свой танец любви своему новому господину, который должен был вознести ее на самый верх власти.

Статира резко остановилась, и дерзко выгнув свое стройное тело, застыла перед сатрапом, который буквально пожирал его своими блестящими глазами. Налюбовавшись достигнутым эффектом, она, неторопливо сбросила на ковер свой жемчужный пояс любви, и, медленно колыхая своими бедрами, подошла к мужчине, который продолжал сидеть на стуле. Зазывно блеснув огненным оком своего живота, женщина хищно улыбнулась своими красивыми губами и ловко села на колени сатрапа, которые разом напряглись. Бес не подкачал, и Статира осталась, полностью довольной сюрпризами этой ночью.

Совсем другая ночь была за многие стадии от предместья Экботан у красавицы Антигоны в шатре у Филоты. Лежа в постели, пьяный македонец, пытался добиться от своей наложницы не любви, а полного подчинения и почитания. Он не вываливал к ее ногам тугие золотые цепи и диадемы. Вначале Филота просто брал ее силой и страстно заводился от ее бешеного сопротивления. Когда же заметившая это Антигона превратилась в холодный камень, македонец решил заставить ее преклоняться пред собой.

Долгое время он рассказывал Антигоне свою родословность и военную биографию а, увидев, что пленница никак не реагирует на это, принялся демонстрировать свою силу в решении жизненных вопросов и коллизий. С этого момента, Антигона стала часто присутствовать при многих его деловых мероприятиях и слышать все речи Филоты. Вот и сейчас, когда македонец в упоении занимался любовью с рыжеволосой красавицей, он выбалтывал ей на ухо все свои планы по заключению мира с персами вопреки желанию Александра.