Александр. Великий поход - 4

Вновь и вновь уже, который день, Антигона видела во сне падение своего родного города. Снова на её глазах умирал отец, подвергались насилию мать с сестрой, но теперь Антигона счастливо ускользала от грязных рук страшных солдат. Она высоко воспаряла над всем происходившим и видела ужасную бойню свысока. Однако теперь друг с другом сражались персы и македонцы, и среди них, Антигона отчетливо увидела Мегабиза, своего хозяина и отца, пока ещё не родившегося ребенка. Громко крича имя своего любимого, и широко раскинув руки, она пыталась защитить Мегабиза от вражеских копий, стрел и мечей, что в непрерывном калейдоскопе мелькали вокруг него. Из-за этой суматохи, фиванка так и не поняла, смогла ли она защитить своего господина или он пал под ударами врагов.

В холодном поту страха просыпалась от сна девочка, и не родившийся ребенок стучал в ее чрево, также напуганный тревожным сном своей несчастной матери. Проницательная от рождения и закаленная жизненными невзгодами, фиванка всей своей сущностью ощущала грядущие перемены. С двойственным чувством ждала она известия с поля битвы, Антигона. Так как независимо от того какой жребий вытянут великие Мойры, он сулил ей и радость и огорчение. С радостным сердцем она приняла бы гибель тех, кто разрушил её дом и погубил близких, и с неменьшей радостью узнала бы она о разгроме царя, чьи подданные втоптали её в грязи и превратили в послушную дарительницу любовных утех. Ровно как и победа того или иного зла было для неё горем.

Так до конца не определив, какую сторону ей следует принять, фиванка промучилась всю ночь и уснула только утром, когда в закрытые городские ворота Суз постучал вестник с горькой вестью для обитателей великого города.

Глава IV. Торжество победителей и горе побежденных.

Громким криком радости приветствовали македонцы своего кумира, когда тот проезжал на своем коне мимо них. Усталый от неимоверного напряжения, весь забрызганный сгустками крови и людской плоти, Александр все же находил в себе силы улыбаться, махать одеревенелой рукой и кричать в ответ своим воинам: — Мы победили, мы победили!

И солдаты своими мощными глотками, изрядно осипшие за время битвы подхватывали его клич, по которому можно было безошибочно угадать, куда двигался Александр.

Действительно сегодня македонцы и их союзники одержали невиданную ранее победу, разгромив малыми силами противника, который во много раз превосходил их своей численностью.

Теперь уже никто не сомневался, персам окончательно сломали их хребет, и теперь уже нет в Ойкумене силы, способной помещать македонскому царю победно завершить свой поход. Все ликовали, но мало кто догадывался, что в этот момент, сердце их кумира точит тоска и негодование, из-за неудачных действий Пармериона, из-за которых Дарий вновь ускользнул, лишив тем самым полководца полноценной победы.

— Он должен был держаться, держаться даже ценой собственной жизни и жизни своих солдат. А вместо этого все испортил, испортил в который раз. Уж лучше бы он пал с честью в этой битве, чем вновь будет мешать мне своими советами — негодовал про себя Александр, специально поворачивая Букефала в сторону от того места, где находился разочаровавший его стратег. Раздосадованный молодой герой не желал видеть человека, сорвавшего его блистательную победу. И все же они столкнулись.

Пармерион оказался не там, где предполагал Александр. Несколько гоплитов осторожно несли раненого стратега на перекрещенных между собой копьях. Зажимая рукой рану в левом плече, командующий левым флангом сидел в импровизированном кресле, заботливо поддерживаемый сзади солдатскими руками.

— Победа царь! — первый произнес Пармерион, когда Александр поравнялся с ним и осадил Букефала.

— Да победа, но она могла быть полной, если бы ты смог продержаться, хотя бы еще полчаса. Тогда Дарий бы не смог ускользнуть от моего меча — проговорил царь, повернув в сторону стратега свой шлем с белыми орлиными перьями, потерявших от пыли и крови свой первозданный вид.

Пармерион гневно вскинул голову и, выдержав тяжелый взгляд своего царя, с достоинством ответил: — Я сделал все, что мог. Если ты считаешь меня виноватым, то накажи.

— Я говорю не о наградах и наказаниях, — горько вздохнул Александр. — Дарий бежал, а это значит, что будут новые сражения. Однако я вижу, ты ранен. Спеши к лекарям, мне дорог каждый человек моего войска для одержания полной победы над врагом.

И махнув рукой, царь направился к новой группе солдат, радостно загомонивших от встречи с кумиром. Омраченный упреком старик, молча, тронул плечо одного из своих носильщиков. Вся радость от одержанной им победы разом ушла куда-то, и только мысль, что жив его сын Филота, радостно согревала его сердце.

Македонский лагерь сильно пострадал от грабежа персидской кавалерии, и перед возвращавшимися в него воинами престала страшная картина смерти и разорения. Тут и там валялись изуродованные ударами мечей трупы слуг, рабов и женщин вперемешку с телами персов и стражниками лагеря. И поэтому крики радости стали быстро перемешиваться с плачем и стенанием, когда победители стали узнавать в погибших своих родных, близких или друзей.

Определено под счастливой звездой родился египтянин Нефтех. Кто — то из великих богов определенно покровительствует ему, раскрыв над ним свою божественную длань во время персидского грабежа.

Оставленный под надежным караулом, египтянин с опаской ожидал начало битвы, которая должна была определить всю его дальнейшую судьбу. Нефтех не сильно сомневался в победе македонцев, но одно дело дожидаться результатов в безопасном месте и совсем другое находиться в непосредственной близости к опасности.

Когда звуки битвы проникли сквозь полог шатра, египтянин напрягся готовый к любой неожиданности. И она настала на втором часу схватки, когда на македонский лагерь, хлынула персидская конница.

С того места, где располагался Нефтех, было прекрасно видно, как сначала персы направлялись в тыл отчаянно дерущейся фаланги Мелеагра, но затем резко изменили направление и устремились к лагерю.

Низко пригнувшись к гривам своих лошадей, впереди всех скакали понтийцы, в своих легких кожаных панцирях. Вслед за ними блистая чешуйчатыми доспехами, спешили горбоносые тяжеловооруженные кавалеристы. Из их глоток вырывался радостный крик при виде беззащитного лагеря с множеством вожделенной добычи. Крики наступающих конников говорили, что настал долгий час расплаты, и теперь персы будут грабить и разорять имущество македонцев.

При виде устремившейся к ним конной лавины, в лагере начался переполох. Стража тут же забыла про египтянина, и тот поспешил затеряться в глубине палаточных рядов, продолжая живейшим образом наблюдать за событиями.

Заслон лагерной стражи был мгновенно смят, и вот уже гортанно кричащее воинство моментально рассыпалось среди македонских палаток в поисках законной добычи. Все сразу разделилось на множество малых очагов сражений, где успех был на стороне персов. Один за другим погибали под мечами и копьями македонские воины, не показывая при этом противнику свой тыл.

При виде беззащитного лагеря, персы сразу забывали о шумевшей рядом битве и, ворвавшись в шатры, занимались грабежом. До палатки Нефтеха, куда он прошмыгнул подобно юркой ящерки, персы добрались не скоро, подарив жрецу время для принятия решения. Египтянин, моментально скатал все самое ценное, чем он владел в один небольшой сверток и, выбежав из палатки, бросился прямиком к стойлам для животных.

Одним махом он вырыл в конском фураже ямку, спрятал в него свой сверток, не позабыв все аккуратно заровнять. Теперь следовало позаботиться о себе, и жрец осторожно выглянул наружу. Македонские конюшенные храбро отбивались от четырех понтийцев пытающихся достать их своими мечами. Недолго думая, египтянин подхватил крепкую деревянную лопату и проворно бросился под ноги одному из всадников. Удар, и подсеченный конь рухнул на бок, придавив своим телом всадника. Несчастный понтиец от удара о землю явно сломал себе бедро, потому что он истошно кричал от боли и явно ничего не соображал. Выхватив свой короткий меч, Нефтех коршуном кинулся на лежащего врага и одним движением вогнал его под челюсть, разом оборвав крики человека. Кровь хлынула фонтаном, щедро обдав одежду и руки египтянина.

Ободренные этим действием, конюшенные с удвоенной силой атаковали нападавших и вот уже еще один опрокинут на землю ударами вил, а остальные бросились прочь в сторону в поисках более легкой добычи.

Конюшенные радостно загалдели им в след, но вскоре воинская судьба показала свой изменчивый характер, когда на македонцев налетели воины в блестящих чешуйчатых доспехах. Нефтех моментально понял изменение картины боя и, не дожидаясь расправы, быстро юркнул под обозные возы груженые фуражом.

Так он и перебирался от одной телеги к другой, стараясь не попасться на глаза разъяренным конникам, которые самозабвенно полосовали своими саблями македонских конюшенных. Не обнаружив ничего ценного на возах, нападавшие развернулись и устремились в другое место с целью легкой наживы.

Выждав время, египтянин рискнул высунуть свою голову из-под телеги, что бы лучше разобраться в происходящем и открывшаяся ему картина превзошла все его ожидания. Персы самозабвенно грабили лагерь, совершенно не заботясь о сражении легкомысленно считая, что основное дело уже сделано, и можно спокойно пограбить.

Со всех сторон неслись громкие крики мужчин и женщин, и Нефтех быстро вертел, головой стараясь лучше сориентироваться в происходящей какофонии. Его блестящая голова, привлекла внимание одного из мародеров, который в порыве азарта решил опробовать на ней крепость своего клинка.

Египтянин был совершенно против этого и он лихо прыгал от одного возка к другому, что бы между ним и персом было препятствие. Персу это надоело, и он спрыгнул с лошади, и сам ринулся в погоню за Нефтехом. Что ему было нужно от простого человечка, никто уже не узнает. Он самозабвенно рыскал вслед за египтянином, пока не прижал его к загону с верблюдами.

Они были трофеями, взятыми в битве при Иссе, и имели очень дурной нрав из-за неправильного обращения с ними македонцев. Поэтому они считали своим долгом плюнуть в любого, кто, слишком близко приблизиться к ним. К тому же от одного из людей пахло лошадью, а этого звери не любили и дружно оплевали перса уже готового опробовать свой меч на теле Нефтеха.

Заплеванный столь едкой жидкостью, перс отчаянно взвыл и стал протирать свои глаза, что позволило его противнику подхватить брошенные кем — то вилы и всадить их в незащищенное панцирем горло. Удар был настолько сильным, что несчастный вояка был пришпилен к деревянной стене как таракан. Оставив вилы в теле противника, Нефтех сильным ударом по голове оглобли вбил голову перса в плечи и прервал его мучения.

Пока шел поединок, положение резко изменилось, и теперь персы бросились прочь, попав под удар македонской конницы. Начался новый поворот в главной битве за Персию.

Когда македонцы вернулись в свой лагерь, Нефтех весь залитый чужой кровью уже оказывал медицинскую помощь раненым и умирающим. Одним из раненых был Пердикка, молодой гейтер получивший в грудь вражескую стрелу. Вырванная в пылу боя стрела оставила сквозную рану, от чего грудная клетка македонца постоянно клокотала при каждом вдохе, и вызывало сильную боль. Глянув на его рану, македонские доктора только развели руками, признавая свое бессилие. По их понятиям больному оставалось жить совсем не много, и они поспешил отойти прочь, дабы не видеть смерти молодого гейтера.

— Нефтех! — закричал сидевший рядом с раненым Эвмен, — ты был жрецом и наверняка лучше их знаешь медицину.

— Твоя, правда, господин. Как истинный жрец я изучал эту науку и могу сказать, что он умрет меньше чем через час.

— Спаси его, и я щедро награжу тебя! — пылко пообещал грек.

— Лучшая награда для меня, это твоя милость господин. Я сделаю все, что в моих силах, но не могу гарантировать положительный результат, так как рана очень опасна и давнишняя.

-Делай! — приказал Эвмен и египтянин начал врачевание. С первого взгляда жрецу было ясно, что попадавший внутрь воздух сдавливает легкое и вскоре Пердикка не сможет им дышать и погибнет от скорого удушья.

Нисколько не заботясь об обезболивании раненого, Нефтех быстро извлек из своего узелка серебреный дренаж, и уверенным движением вогнал его между ребер в тело раненого, что бы скопившийся воздух поскорее вышел из раны. От сильной боли Пердикка потерял сознание, но лекарь твердо продолжил свою работу и вскоре добился желаемого. Выровняв давление, он восстановил свободное дыхание, наложил чистую повязку на кровоточащую рану и, принялся приготавливать нужные настои.

Протерев виски и крылья носа раствором уксуса, он привел в чувство молодого македонца и стал настоятельно требовать, чтобы Пердикки лежал, но тот ничего не хотел слышать. Счастливо разминувшись со смертью, он намеривался идти к царю, чтобы вместе с ним порадоваться победе. Между больным и врачом разгорелся жаркий спор, который был прерван появлением Александра. Сразу после сражения, полководец счел своим долгом навестить своих раненых воинов.

— А господин гадатель! — весело воскликнул царь, обращаясь к Нефтеху так, как будто не было за его плечами отчаянной схватки за свою жизнь и неудачной погони за Дарием. Македонец был истинным воплощением молодости и энергии и мог с легкостью сбросить со своих плеч непосильный груз различных проблем и радоваться жизни.

— А мне донесли, что ты толи убит, толи пропал во время боя.

— Я защищался, государь — коротко ответил царю египтянин.

— Неподалеку отсюда, я видел труп перса пригвожденного к стене хлева. Твоя работа? Уж слишком неправильно его убили — усмехнулся Александр и вслед за ним, засмеялась вся его свита.

— Да, моя работа — египтянин сокрушенно развел руками, как бы оправдываясь перед полководцем.

— Он своим умением врачевать спас жизнь Пердикки, тогда как от него отказались наши врачи, государь! — вступился за Нефтеха Эвмен.

— Это правда?

— Да, государь.

— А ты смелый человек египтянин. Не побоялся остаться в лагере накануне битвы и оказал мне новую услугу, сохранив жизнь моему близкому гейтеру. Проси за это и свое правдивое гадание всего чего пожелаешь.

— Я был очень рад тем, что смог доставить небольшую пользу в твоем великом деле, и прошу твоего разрешения и дальше следовать за твоим победоносным войском.

— И это все?

— Да, государь.

— Ты не перестаешь меня удивлять гадатель. Скромность твоя необычна и удивительна. Хотя впрочем, твое жреческое воспитание в какой — то мере может это объяснить. Но все равно я не люблю быть должным. Я разрешаю следовать тебе за моей армией, и если у тебя будут проблемы, обращайся прямо ко мне лично. А пока в подарок прими от меня два таланта золота и не смей отказываться. Я не люблю, когда пренебрегают моей милостью.

Услышав это, Нефтех пригнул одно колено и поцеловал руку царя. Это поступок вызвал неординарное толкование в царской свите. Кен и Кратер только фыркнули от подобной азиатской дикости, а Эвмен сделал вид, что ничего особенного не произошло. Один только Александр внутренне остался доволен, хотя и не показал свою реакцию. Милостиво отпустив египтянина, он продолжил осмотр раненых, стараясь их подбодрить, успокоить и хоть словом облегчить их страдания.