Александр. Великий поход - 4

Где-то вдалеке проплыла знаменитая башня Мардука, подтвердив правдивость рассказа Нефтеха своей красотой и величием. Миновав высокие террасы с множеством растений дарующих обильную тень и прохладу, Александр распознал в них знаменитые сады Семирамиды. Очень заинтересовали царя Александра двойные ворота Иштар с их удивительной мозаикой в виде каких-то загадочных животных, однако Богофан настойчиво вел Александра к царскому дворцу, где персидские цари, любили проводить всю зиму, покидая на это время года родную Персию.

Подавленная величием и великолепием возникшего перед ними дворца, царская свита сначала замерла на дворцовой площади, а затем, спешившись с коней, робко направилась к высоким парадным дверям.

Войдя внутрь, македонцы наперебой принялись восторгаться высокими залами строения, его богатыми украшениями в виде золотых и алебастровых светильников и множеством мягких ковров. Единственное, что пугало завоевателей это множество статуй в виде каменных быков с человеческими лицами и украшенных тиарой на голове.

— Вот жилище настоящего царя — произнес Филота, в глазах которого прыгали золотые чертики. Увиденная им роскошь явно вскружила голову начальнику гейтеров, и он не скрывал этого.

— Это действительно самый достойный трофей, доставшийся нашему войску за все те страдания, которые мы перенесли, сражаясь с персами, — восторгался Филота. — Клянусь Зевсом теперь самое время закончить войну, заключив мир с Дарием и наслаждаться прелестями добытого богатства.

— Очнись Филота, о каком мире ты говоришь!? — в сердцах бросил Александр. — У Дария еще осталось много воинов, и он по-прежнему опасен. Поэтому его нужно поскорей пленить и судить за убийство моего отца, а не заключать с почетный мир.

— Этого труса не стоит бояться, — пренебрежительно заявил сын Пармериона. — Ты сам видел, как он поспешно уносил ноги из-под Иссы и Гавгамел от ужаса перед нашей конницей. Пройдет время, и он сам припадет к нашим ногам, как и его сатрапы, поспешно сдавшие нам Вавилон, в надежде на твою милость. И тогда уже ничто не сможет помешать нам, достойно воспользоваться своими трофеями.

Царь не стал спорить с Филотой, не желая портить себе настроение, но от его глаз не укрылся тот факт, что многие македонцы в душе были согласны со спорщиком.

Приняв капитуляцию гарнизона и отпустив персидских вельмож, Александр уже решил отдохнуть, как стража донесла о прибытии к царю делегации от вавилонских магов халдеев. Оставив все, Александр принял пришельцев, восседая на парадном троне Дария.

Он с интересом смотрел на темно синие халаты жрецов, обильно расшитые золотыми звездами, солнцем и полумесяцами, их высокие остроконечные колпаки и тщательно завитые черные бороды.

Руки пришельцев крепко сжимали трости власти, которые они упирались перед собой в пол. Халдеи не принесли своих даров, и это неприятно кольнуло в сердце монарха: Нефтех был прав, они любят брать и неохотно дают.

— Служители великого бога Мардука, Белла и богини Иштар приветствуют великого потрясателя Вселенной, победителя Дария и освободителя славного города Вавилона от персидского господства. Великие звезды пророчат тебе огромную славу и успех, государь, которого еще не было не у одного из смертных. Припадая к твоим стопам, мы смиренно просим твоей помощи для истомившегося персидским диктатом народа Вавилона — гортанно произнес один из халдеев на скверном греческом языке, красиво откинув свою голову назад и одновременно опираясь на посох.

— Рад слышать подобные слова из уст знаменитых халдеев, для которых нет тайн под этим солнцем. Поведайте мне ваши печали, и я постараюсь в меру своих сил помочь вам — произнес Александр, твердо смотря в лицо говорящему с ним халдею властно откинувшись на спинку персидского трона.

Тот явно не выказывал подобострастия перед живым богом, а говорил как с равным человеком. От этого, царь все больше и больше вспоминал египтян, сразу и безоговорочно признавших его божественное начало. Однако Александр нуждался в помощи вавилонян и поэтому монарх держался благопристойно, согласно протоколу.

Услышав столь благие слова из уст полководца, жрецы радостно закивали головами, и говоривший маг продолжил свою речь.

— Мое имя Берос. Я главный маг Вавилона и я прошу великого Александра только об одном; позволить вавилонянам свободно молиться своим богам, исполнять вся наши обычаи и снизить ту непосильную дань, что собирали с наших храмов нечестивые персы.

Маг выжидающе замолчал, ожидая ответа Александра, но тот лишь только учтиво спросил:

— Что ещё?

— От постоянной нехватки средств наш храм Мардука сильно обветшал и требует скорого ремонта.

— Сто талантов золотом помогут вернуть храму его былую красоту и яркость?

— Победитель Дария очень щедр к нашим нуждам, — радостно произнес Берос, — а что в отношении других наших просьб?

— Я охотно исполню их, если буду, уверен, что сердца жителей этого города открыты для меня как для родного правителя.

— Народ Вавилона как раз и направил нас просить тебя стать его правителем. Если ты согласен, мы немедленно совершим этот обряд.

Царь милостиво кивнул головой, отмечая про себя, что халдеи предложили ему корону только после получения золота.

— Церемония будет происходить на башне Мардука? — поинтересовался македонец и получил неожиданный ответ.

— Нет, владыка. На башне великого Мардука мы возносим хвалу только богу. Правители же, согласно вековой традиции нашего народа получают власть в храме Бела.

Лицо македонского царя не выдало его разочарования, от столь явного понижения ранга своей особы. Он сразу вспомнил ликующие толпы египтян при его всенародной коронации, и новый минус лег на чашу сравнения. Однако Дарий еще не был пойман и полководец согласился со жрецами

Подземное помещение храма Бела было великолепно. Его создатели буквально перевернули вверх ногами зикурат Мардука, со всеми его семью ярусами поместив вершину храма на дне огромного котлована соединив их единой лестницей. Каждый ярус был окрашен в один из цветов радуги и имел небольшую площадку, с которой начинался спуск на следующий уровень. На самом дне подземелья блестел золотой шатер, на чьих сторонах ярко плясали отблески пламеня из множества светильников и факелов укрепленный на стенах и под потолком.

В сопровождении семи жрецов, Александр торжественно подошел к началу спуска, любуясь столь необычной картиной.

Расставленные по верхнему ярусу музыканты и певцы незамедлительно заиграли и запели приветственный гимн, едва Александр появился в зале и начал медленно спускаться вниз, неторопливо минуя почетную стражу каждого из ярусов, представленную в виде вооруженных жезлами жрецов.

Когда македонец проходил мимо них, как они почтительно склоняли перед ним свои головы и потрясали жезлами. Когда Александр приблизился к шатру, бравурное пение сменилось на торжественное звучание и, шедшие по бокам царя маги закричали: — Иштар! Иштар! Иштар!

Помня рассказы Нефтеха, Александр ожидал, что женщина, играющая роль богини выйдет из шатра, но ошибся. Стоящие рядом с ним жрецы возвели свои руки вверх, где на самом верхнем ярусе появилась богато одетая женщина. На незнакомке была царская одежда и под дробный звук барабанов, она неторопливо направилась к царю.

Но едва Иштар подошла к площадке первого яруса, стоявшие на ней жрецы скрестили перед ней свои жезлы, не давая ей идти дальше.

— Выкуп! — раздался громкий голос, и жрица покорно сняла свою богатую диадему и только тогда смогла выйти на второй ярус подземного спуска. Здесь действие вновь повторилось; стражи потребовали выкуп, и женщина сняла с себя богатое ожерелье из самоцветов. Минуя последующие ярусы, Иштар потеряла серьги, ручные и ножные браслеты, пояс и сандали. Последним стражам лестницы, жрица оставила свою нарядную одежду и предстала перед царем в своем первозданном виде.

То был распустившийся бутон женской красоты познавшей силу своей красоты и обаяния. Уверено ступая босыми ногами и зазывно покачивая широкими бедрами, Иштар приблизилась к Александру и преклонила колено, давая возможность македонцу полюбоваться своим прекрасным телом.

— Прими победитель персов талисман Семирамиды, который поможет тебе завершить начатое тобой великое дело! — воскликнул Берос.

Жрица мгновенно распрямила свой гибкий стан и дернула что-то, в своей замысловатой прическе в виде множества колец. Миг и черная волна волос рухнула вниз, полностью закрыв спину женщины. В руках Иштар оказался золотой браслет с голубыми камнями, который она ловко надела на левую руку македонского царя. Браслет тут же заиграл, ослепительным синим блеском, и сразу стал наполнять своего нового владельца приятным теплом.

Женщина мягко улыбнулась: — Теперь он твой и, глядя на него, ты всегда будешь вспоминать его дарительницу.

Жрица действительно была очень красива, и в какой-то момент Александру показалось, что перед ним богиня но, едва скосив глаза на высокую грудь и упругий живот, царь развеял этот морок. Окрашенные темно синей краской соски и ярко красной лоно, однозначно говорили об истинном занятии его собеседницы.

— Благодарю за реликвию Семирамиды Иштар, отныне она всегда будет со мной, что же касается тебя, то лучше всего я запомню тепло твоего тела.

И произнеся эти слова, Александр властной ухватил гладкое на ощупь запястье жрицы и увлек ее в золотой шатер.

Когда он вышел наружу, его уже ждали три жреца. Каждый из них держал перед собой алую подушечку, на которой возлежали золотой венец, инкрустированный сандаловый посох и маленькая коробочка ароматным маслом.

То были жреческие дары, обычно преподносимые вавилонскому царю после его соития с богиней любви Иштар.

Вновь громко запели певчие, заиграли музыканты и жрецы начали свой торжественный обряд. Первый из них окропил волосы Александра благовонием, второй вручил посох власти, а третий неспешно водрузил узорчатый венец на царскую голову.

— Правь нами по своей воле и законам Ваала, но не забывай о справедливости со стороны богов — прокричал Берос и первым поклонился Александру в пояс. Его примеру незамедлительно последовали все остальные присутствующие люди. Последней была жрица, изображающая Иштар она, ничуть не стесняясь своей наготы, отодвинула крепкой ногой оказавшегося на ее пути жреца, опустилась на одно колено и поцеловала руку Александра, при этом шаловливо укусила один из его пальцев.

Когда Нефтех узнал о свершившейся коронации Александра, он криво улыбнулся.

Скупые халдеи отказали македонцу в титуле бога, объявив его своим правителем и отдав ему жрицу Иштар понадеявшись купить расположение царя ее прелестями. Воистину боги лишили их рассудка из-за непомерной жадности. Теперь египтянин мог не опасаться конкурентов в битве за место возле царя.

Прошло всего три дня с момента коронации Александра, как пришла новая весть. К его ногам спешила пасть вторая столица персов город Сузы. В нем персидские цари встречали весну и осень, а теперь, убедившись, что Александр милостив к сдавшимся врагам и держит свое слово, удержав воинов от грабежа Вавилона, под его руку спешил перейти сатрап Элама Абелит.

Перс сообщал, что Дария в городе нет, и он готов передать все сокровища Ахеменидов, в обмен на царскую к нему милость. Сатрап явно намекал на Мазия, которому царь оставил его прежнюю должность, дополнив его стратегом Архелаем.

Известие о том, что сокровища не вывезены было самым лучшим для полководца, который, несмотря на яркие победы, остро нуждался в деньгах. К нему уже прибыли тревожные гонцы от Антипатра извещавшие об угрозе Македонии со стороны спартанцев и фракийцев. Кроме этого регент жаловался на Олимпиаду, которая своим своеволием и нежеланием выполнять его приказы, сильно затрудняла выполнение его основной задачи по защите родины.

Подобные известия сильно огорчили полководца, для которого восстание в Элладе означало если не верную смерть, то полное крушение всех его военных планов. Немедленно перед его глазами встал образ Архелая, который был вынужден свернуть свой победоносный поход в Малой Азии, из-за волнений у границ его родины.

Поэтому он как можно скорее поспешил в Сузы, желая получить в свои руки деньги, которые хоть как-то могли поправить его положение, разбей Агис Антипатра.

Александр занял Сузы на двадцатый день после оставления Вавилона. Теперь полководец не опасался ловушек, и едва приняв покорность у ворот города от Абелита, царь сразу поспешил в персидскую сокровищницу. Здесь в каменных подвалах хранились основные запасы драгоценного металла, с помощью которого персы владели почти всем миром. Одной только чеканной серебряной монеты было до 50 тысяч талантов, не считая прочего царского имущества. Македонцы увидели прекрасные пурпурные ткани из Гермионы стоимостью в пять тысяч талантов, а так же золотой монеты — дариков на девять тысяч.

Все это сияло, переливалось и блистало под светом многочисленных факелов зажженных стражами кладовой. Отраженный свет резал глаза с такой яркостью, что македонцы закрывали лицо руками, впервые столкнувшись со столь огромным количеством денег.

Едва закончив осмотр, царь тут же повелел отправить Антипатру три тысячи талантов серебром на борьбу с врагами, которые продолжали угрожать спокойствию его тылов.

Повторяя ставшее уже традицией движение по сдавшемуся городу, Александр отправился во дворец персидских царей. Это здание было сделано именно персами, которые показывали этим что, пришли в Элам надолго, если не навсегда.

Здесь располагался царский трон, на котором проходила повторная коронация царя, после свершения этого ритуала в Персиполе. Уверенным шагом прошел молодой покоритель длинную колоннаду колон с обеих сторон по направлению к главному залу парадных торжеств. Там все было степенно и величественно. Слуги с ужасом разбегались в разные стороны от ужасно македонца, который смело подошел к трону Дария и быстро сел на него.

И здесь чуть не произошел конфуз, который свел, на нет весь пафос действий Александра. Трон был гораздо больше по своим размерам, и ноги царя беспомощно повисли, не доставая до пола. Видя этот досадный промах, Абулит поспешил схватить первый попавшийся под руки предмет и поставить его к ногам Александра. Македонец благосклонно кивнул головой и только тогда, многие заметили, что это был трапезный столик, на котором Дарий до этого часто принимал пищу.

— Дурной знак, — зашептались стоящие в стороне персы, — теперь македонцы будут попирать нас так же, как их царь попирает стол Дария.

Услышав это, Александр, улыбнулся и с силой придавил ногой свою подставку. Теперь здесь начиналась новая эра правления.

Глава VIII. Сведение старых счетов.

В покоях царского дворца великого Ксеркса, выходившего своими красивыми террасами на прохладные воды Евфрата, шел военный совет македонского войска о дальнейшем ведении войны против Дария. Это был не самый радостный день для македонского воителя; впервые за все время похода он обнаружил, что в рядах его войска имеются люди не желавшие продолжать эту войну. Опьяненные огромной добычей свалившейся в одночасье на них с занятием Вавилона и Суз, некоторые командиры посмели высказать пожелание Александру о скорейшем прекращении похода и заключения мирного договора с Дарием.