Хороший пришелец - ...

Женский голос мне незнаком. Я на всякий случай сравнил с голосами Харуми и госпожи Санемори. Даже провел анализ с учетом возможного старения голосовых связок (или имитации старения)... Нет, этого голоса я раньше не слышал.

И это прекрасно! Ситуации, конечно, бывают разные, но это даже представить себе страшно — ругающаяся матом Харуми! Или даже госпожа Санемори!

Меня за плечо переворачивают и заставляют лечь на спину. Знакомая белая маска с прорезями и висящими белыми лентами по обе стороны маски — склоняется над моим шлемом.

— ССУ: десять... девять... — Торжественно диктует мой биокомп.

— ССУ пауза! — Опять мой хриплый голос. — ССУ пауза!

М-да... смалодушничал я тогда. Конечно, биокомпьютер не может записывать мысли, которые были в тот момент в моей голове, и я не знаю, что толкнуло меня, тренированного космодесантника, отличника боевой и физической подготовки, надежды Академии и гордости родителей, на это малодушие. Но... стыдно. Очень стыдно.

Впрочем, мой приказ не имеет значения — биокомпьютер ожидаемо игнорирует его, так как мое состояние не соответствует тому, в котором можно отменять подобные команды:

— Легитимность не подтверждена! Семь! Шесть!

А теперь — изюминка сегодняшнего "ночного просмотра": тот же мужской голос, который удерживал "красавицу" от тесного общения со всякими нехорошими пришельцами, на моем родном языке громко, внятно и быстро произносит (говорившего я по-прежнему не вижу):

— Забота, Аквариум. ("Пять!"), Четыреста-Сорок-Один-Один, ("Четыре!") Блок, Вектор, Единый, Нижний, Икс, ("Три!") Еда. Команда: Отключение!

— Два... Од...

Конец записи. Темнота. Тишина.

"Это все, лейтенант" — Тихонечко, будто боясь побеспокоить, шепчет искин.

А тишина у меня сейчас в мыслях... эталонная — мой биокомп, оказывается, был отключен внешней (!) голосовой (!!) командой!

+++

"Что означает эта фраза, жестянка? Что за набор бессмысленных слов, который сказал мужской голос?"

Вопреки обыкновению, искин не собирался ерничать. Ответил серьезно... хоть и женским голосом. Правда, ничего нового мне не сказали и никаких открытий не сделали — до ЭТОГО и сам додумался:

"Только предположения, лейтенант. Могу сделать предположение, что это был универсальный ключ к внешнему вербальному приказу, обязательному к исполнению любым биокомпьютером. Или только для вашей модели, лейтенант... Но вероятность того, что команда универсальна и подойдет к любом общегражданскому бэ-ка — я оцениваю, как наиболее высокую"

"Разве у нас закладывают такие возможности в биокомпы?"

"Таких данных у меня нет, Лейтенант". — Нерешительно признается искин. — "Более того, такой информации нет даже на уровне вымысла в художественных произведениях, база которых была у меня и была на вашем бэ-ка. Но другие объяснения представляются более сложными и противоречивыми. Судя по тому, что ваш биокомпьютер выполнил команду на отключение — универсальные внешние команды, способные отключить любой биокомпьютер, имеются!"

Щагаракаф!

После этого я ворочался еще час или два... Искин читал мне мантры, и меня заставлял их читать, и аутотренингом занимался... стыдно сказать, искин мне даже колыбельную спел своим приятным и проникновенным женским голосом. Хотя, чего тут стыдиться-то?

В общем, заснул я только через два часа.

И проспал всего лишь час

+++

— Вард-кун, ты спишь...? — Долгая пауза. — Вард-кун, ты спишь...?

"Ух, ты! Какой коварный непредсказуемый ход! Великолепно! Лейтенант, не теряйте инициативу! Я все-таки оказался прав, и эта самка хочет от вас ребеночка!" — Разумеется, искин снова говорил мужским голосом. — "Вот, пришла на случ... на совокупление!"

А я и не знаю, что думать — в эмоциях Харуми, находящейся сейчас в моей спальне, решимость и нетерпение. И какой-то нездоровый лихорадочный азарт.

— Вард-кун, ты спишь...?

— Не сплю, Харуми...

"Харуми-ТЯН!" — зашипел на меня искин.

— ... — тян.

Кажется, температура рядом со мной подскочила на пару градусов местной температурной шкалы — кажется только что кто-то рядом со мной (очень-очень близко) сильно-сильно покраснел.

— Вард-кун... — Нерешительный голосок сбоку. Ее лицо так близко, что легкое теплое дыхание касается моей щеки, шеи и голой груди. — Я хотела спросить... ты сильно спать хочешь? Ну, то есть я понимаю, ты устал, конечно... и ранения тебя, наверно, еще беспокоят...

Краешек матраца под плечом слегка прогибается — его только что придавили коленкой. Голой, судя легкому соприкосновению кожи моего плеча и ее колена.

"Лей-те-нант!" — с явной угрозой грозно тянет искин.

— Нет, Харуми-чан, я не устал. И спать уже не хочу... Совсем. Вообще.

— Тогда. — В полумраке, кажется, сглотнули. — Я скажу... а ты меня не прогоняй сразу, ладно? Ладно?

— Угу...

— Вард-кун, мне так стыдно... То, о чем я собираюсь попросить — это так неприлично. Я так смущаюсь... Порядочные девушки молодых людей о таком никогда-никогда не просят. Ну, первыми... это считается неприличным... И это покажется тебе странным, конечно... — Лопотала Харуми. — Вард-кун! — Харуми снова сглотнула и выпалила. — Вард! — Судорожный вздох. — Ты покажешь мне этот твой удар правой рукой, Вард-кун? Пожалуйста! Ну, плииииз! — Губы Харуми практически касаются моего уха.

Великие звезды!

— Конечно. — Я улыбнулся. И почти не скрываясь, облечено выдохнул.

"Нет, ну что за ненормальная планета, а..." — Женским голосом горестно вздохнул искин.

— У-и-и-и! — Тихонько-тихонько.

В темноте надо мной кто-то вскочил на ноги, очень-очень тихо захлопал в ладоши и, кажется, запрыгал — напрягать зрение и всматриваться в темноту мне откровенно не хотелось, хотелось спать. Спать. СПАТЬ!

Но — придется вставать! Во имя Контакта!

— Харуми... а ты покажешь мне тот прием? Ну, которым тогда... и — сразу четверых?

На этот раз радостная Харуми себя не сдерживает — коленки снова утыкаются мне плечо, ее ладошки лежат моей на груди, а губки щекочут ухо:

— Конечно! Я научу тебя айкидо! — Голос абсолютно счастливого человека.

+++

"А скажи-ка мне, жестяночка моя..." — Ласково спросил я у упорно молчащего импа, когда двигался по полутемному коридору к выходу во внутренний двор поместья. — "А откуда ты вообще черпаешь сведения об особенностях местной культуры, а?"

"Из инфо-сети... " — буркнул...а "жестяночка". — Откуда ж еще?"

"А конкретнее? Или, выражаясь понятным тебе языком: требую, чтобы ты немедленно мне предоставила ссылки на источники данных!"

"Вот..." — На информационное поле вывалился столбец ссылок.

"Манга, порно, аниме, манга, порно, порно, порно, аниме, манга... Что это? Какие-то странные источники".

"Наиболее удобные для съема информации, с максимальным индексом посещаемости местными". — Искин имитировал...а тяжкий вздох. — "Не забывайте, лейтенант, что искусственные интеллекты "выросли" именно из систем распознавания образов и изображений!" — Искин помолчала и добавила. — "Я уже поняла свою ошибку, лейтенант! Сейчас обработку проходят текстовые материалы специальных исследовательских групп и институтов и видео-материалы... с серьезных ресурсов, лейтенант! Больше никакого аниме и порно, лейтенант!"

Идеально!

— Ударь меня!

Мы находились внутри одной из многочисленных построек в имении Санемори. В этом здании комнат не было — его целиком занимал один большой просторный зал. В данный момент — тренировочный.

Босая Харуми в коротеньких белых шортиках и белой куртке из грубого толстого материала, подпоясанная поясом из какой-то выцветшей ткани неопределенного цвета, стояла передо мной в центре зала.

Встающее из-за горизонта Солнце — местное светило приятного и комфортного класса "желтый малыш" — давало через окошки достаточно освещения. И, хотя окна были небольшими, и были забраны решетками, и находились почти под самым потолком, но света в зале хватало: "зайчики" бежали по деревянным стенам с висящими длинными кусками бумаги с какими-то огромными иероглифами (кажется, эти надписи были древними даже по местным меркам). И, самое главное, Солнце "заглядывало" в огромную сдвижную дверь-панель.

Я пока не понял, с чем это связано, но по какой-то причине внутреннее пространство домов тут экономили — двери были вот такими, сдвижными, мебели был самый минимум, все немногочисленные предметы обстановки убирались в стенные шкафы и ниши. Ну, так, во всяком случае, было в доме Санемори — как в домах остальных местных жителей, я пока не знаю.

Пол в зале был обычным, не покрытым, как в прочих помещениях поместья, плетенными "матами" — "татами". Полированные до блеска деревянные доски, покрытые прозрачным лаком. Чистота. Ни пылинки!

— Ударь меня!

М-да... о таком девушки никогда еще меня не просили!

Я осторожно протянул руку к ее плечу. Она вздохнула и кончиками пальцев дотронулась до моего предплечья, чуть поворачиваясь и пропуская мою руку мимо. Абсолютно с той же черепашьей скоростью, что и я. Идеально.

Зал провернулся перед глазами. И я лежу на досках пола на спине, рассматривая потолок. И бросая недоуменные взгляды на все еще протянутую вперед руку — а ведь секунду назад я пытался дотронуться ею до плеча Харуми!

Это как? Как она это сделала?

— Пожалуйста, серьезнее, Вард-кун. Если ты не будешь действовать с полной самоотдачей, то не поймешь айкидо!

Хм. Я ничего не смог понять, делая это медленно. Как же я смогу что-то понять, если буду бить в полную силу, "с полной самоотдачей"?

Ее поведение изменилось радикально. Здесь, в тренировочном зале, находилась сосредоточенная, абсолютно спокойная и железно уверенная в себе молодая женщина.

От смущающейся и по малейшему поводу краснеющей девушки не осталось и следа! Совершенно другой человек! Показалось даже, будто она стала выше ростом!

Харуми протягивает мне руку. Хватаюсь за тонкую ладошку. Хрупкая Харуми легко отрывает меня от пола, и я почти взлетаю... И снова тело — такое впечатление, что само! — кубарем отправляется на полированные доски!

Бах!

Шлеп. Шлеп. Шлеп. Это Харуми шлепает голыми пяточками по полу за мной. Снова протягивает руку. Снова — кувырок-полет, который я умудряюсь завершить до того, как врежусь в ближайшую стену.

Ничего не понимаю! Может, действительно, попытаться ударить ее в полную силу, как она того требует? Такую хрупкую и маленькую?!

Шлеп. Шлеп. Шлеп. Ладошка. Рывок. Полет. Кувырок. Грохот падения...

— Ты очень хорошо группируешься, Вард-кун! — Хвалят меня. — Идеально! Молодец!

Врать не буду — похвала приятна.

Сейчас вскакиваю сам. Рывок к остановившейся Харуми, и удар в плечо. Раскрытой ладонью. Вскользь.

Вот сейчас нет даже рывка... Харуми, теперь, даже не касаясь пальцами или своей ладонью моей руки, на мгновение становится со мной единым целым.

Да-да, я знаю о том, что здесь выражение "стать единым целым" — эвфемизм для обозначения совсем другого — табуированного тут секса, говорить о котором местные очень стесняются. И "жестянка" уже "радовала" меня этим выражением... до того, как ПЕРЕСТАЛО маяться дурью и за ум взялось. Но в данном случае...

Две системы соединяются в одну в точке контакта моей руки и ее плеча. А подсистема "Харуми" становится главной, управляя дальнейшим движением подсистемы "Вард Нотье".

Идеально!

И я — уже в гордом одиночестве — лечу на доски пола!

Бах!

Видимо, группируюсь я не настолько идеально, как польстила мне Харуми: суставы начинают ныть, а плечо многострадальной левой руки — сильно жечь.

"Последствия прошлых травм, лейтенант!" — Задумчиво определяет искин. — "Нанороботы работают в штатном режиме... пожалуйста, продолжайте — я пока в состоянии предотвратить вредные последствия и нейтрализовать неприятные ощущения — ресурсов достаточно... хотя позже понадобится большое количество жидкости и аминокислот. А еще жиров, углеводов, микроэлементов..."

Пропускаю болтовню искина мимо ушей — занимаюсь тем, чем должен постоянно заниматься каждый уважающий себя космодесантник — думаю.

Каким-то образом Харуми понимает, чем я занят, сидя сейчас, после своего короткого полета, на полу. Она — шлеп, шлеп, шлеп — подходит. Но руку для оказания своей своеобразной "помощи" не протягивает.

И никак не комментирует. Спокойно и терпеливо ждет, заложив руки за спину и чуть склонив голову к плечу. Молчит. Лучик солнца сзади освещает ее коротко стриженую головку.

Идеально!

"Идеально" — это, вообще, наверно, девиз Харуми. Даже не девиз, а маркер, которым пометило ее Мироздание. Уникальный идентификатор, соответствующей ей, как никому другому.

Идеально соответствующий!

Вскакиваю на ноги и делаю рывок к Харуми. Наношу удар основанием ладони в солнечное сплетение. Почти на полной скорости. Безо всякого контроля. Всерьез. Если я ошибся, то девушку потом придется откачивать. А то и реанимировать, передавая порции запрограммированных нанороботов через рот... то-то озабоченному искину радости будет! И жилье искать, так как после такого Санемори наверняка выгонит меня из дома... или сдаст властям, как общественно-опасное существо. И не жилье, а убежище — не надо забывать о владельце андроидов, которому я чем-то насолил.

Да! Вот оно! Ладонь будто прилипает к груди девушки, а меня ведет дальше, чуть вбок и чуть вниз. Зал вращается перед глазами, а пол уходит из-под ног... такое впечатление, что сам.

Ба-бах!

Следующий час я стараюсь понять: подхожу к Харуми сзади и обхватываю ее руками, нападаю сбоку, снизу, старясь схватить за ноги и свалить на пол, цепляюсь за ткань одежды, бью ногами, руками, локтями, плечами... даже головой пару раз боднул... бью одиночным, бью связками, бью сериями, чередую удары руками с ударами ногами...

Никакой псионики — чистая физика.

Итог один: мелькающие перед глазами солнечные зайчики (они уже спустились со стен и осторожно крадутся по полу) и горячая встреча с полированными до блеска половыми досками.

В моменты касания Харуми становится... как бы это объяснить? Она... исчезает! Вместо нее появляется продолжение моего тела. Пропадают даже эмоции от нее! Даже экстрасенсорные ощущения, которые теоретически должны исходить от любого живого существа!

— Харуми... — тян. — Спрашиваю, с трудом восстанавливая дыхание и ожидая, когда нанороботы в очередной раз уймут боль в плечах и коленях. — А ты сможешь меня опрокинуть, если я буду ПРОСТО СТОЯТЬ?

Улыбается. Качает головкой: дескать, какой ты молодец — догадался, наконец!

И резко бьет ногой в пах.

Скручиваюсь, почти уходя от удара (ее стопа все равно чувствительно проходится по бедру). Это — на автомате, а дальше — стараюсь не заблокировать ее ногу, а... продолжить ее движение, подхватив стопу снизу.

Бесполезно! Харуми на миг становится будто монолитной. Будто статую из бронзы зачем-то одели в милые белые шортики и белую куртку.

И продолжает стоять, вытянув одну ногу вперед. Некоторое время пытаюсь сдвинуть ее с места. Бесполезно. Не могу сдвинуть ни на миллиметр!