Хороший пришелец - ...

Даже попытка просто поднять слегка улыбающуюся девушку и уложить (прямо вот так, с вытянутой вперед ногой!) — выматывает! Такое впечатление, что она, действительно, превратилась в тяжелый монолит! Каменный или, даже скорее, бронзовый.

"Хм... интересный способ..." — Бормочет искин. — "Молчу-молчу, лейтенант! Продолжайте, пожалуйста! Но постарайтесь не давать воли своим низменным мужским инстинктам! Кстати, вы сейчас переместили с места на место порядка полутоны веса... Во всяком случае, если оценивать ваши энергозатраты"

— Ты такой сильный, Вард-кун. — С восхищенным придыханием произносит девушка, лежа на полу...

Это звучит многообещающе. И очень многозначительно. И очень-очень заманчиво, учитывая, что сейчас пусть и не раннее, но все еще утро. Чуть ли не как приглашение... Ведь госпожа Санемори, как и всякий пожилой человек, хоть и встает рано, но — не на столько же! И сейчас еще спит, наверняка.

И, учитывая то, что девушка находится передо мной, точнее — подо мной, в такой... пикантно-оригинальной позе... Ну, все условия на радость искину!

Я нависаю над Харуми сверху, она опускает ногу и расслабляется... Я наклоняюсь к ней...

"Так-так-так..." — в предвкушении бормочет искин снова мужским голосом.

Легкое прикосновение к моему предплечью, я спохватываюсь, пытаясь застыть и не двигаться, но, видимо не успеваю, и — правильно! — снова лечу кубарем на пол.

— Еще раз! — Прошу я.

Искин тяжко вздыхает.

Харуми уже стоит на ногах в одном шаге от меня (когда успела?!) Делает резкий, до щелчка ткани по воздуху, удар кулаком под дых. Снова скручиваюсь и пытаюсь продолжить движение опять ставшей монолитом девушки.

"Незначительные повреждения кожного покрова и подкожного слоя на груди, лейтенант. Нанороботы работают. Пожалуйста, продолжайте, я уже отдала команду нанофабрике на выработку необходимых элементов" — Искин вздыхает снова.

— Еще!

Удар ногой сбоку в голову.

— Еще!

Через полтора часа я поднял дрожащую руку с открытой ладонью. Неосознанно. Но, как выяснилось, тут этот жест означает то же самое, что и у нас — завершение спарринга или окончание тренировки.

— Ты... уже все?

Сильных эмоций Харуми во время тренировки не испытывала. Вообще. Даже когда я "чуть не дал воли своим низменным мужским инстинктам". Но вот сейчас... Усиливающееся разочарование, огорчение, смирение.

Знаете, каково это — когда женщина в вас разочарована? Вот-вот... Поэтому я торопливо мотаю головой (почти явственно ощущая, как поскрипывают ноющие мышцы и суставы):

— Нет-нет, просто теперь моя очередь. Я ведь обещал...

Слабая улыбка расцветала на лице Харуми. Удовольствие, надежда, благодарность...

— Но сначала — небольшой отдых! — Послышался веселый голос госпожи Санемори от широких дверей во двор. — Пара пал... чашек чая и печенье! Вы такие энергичные с утра, молодые люди! Харуми-тян, не ожидала от тебя такой решительности! Не ожидала! Первой проявить инициативу, м-м-м... Молодец, Харуми-тян! Молодец! Эх, молодость-молодость! Совсем взрослой девушкой стала! А какая она у нас красавица, Вард-кун! Первая красавица школы Мисумару! Умница, красавица, komsomolka! Ах! Мужчина, заполучивший такую жену, будет счастливейшим человеком на свете! Сейчас таких женщин уже, считай, и нет — редкость, драгоценность, раритет! Ямато Надэсико во плоти!

"Ямато Надесико?" — Искин провел молниеносный поиск по сети. — "Собирательный образ в японского культуре, ставший олицетворением "настоящей японского женщины" — скромной, женственной, мудрой, покорной, трудолюбивой... тут длинный список, лейтенант! Резюмируя — вам сватают эту замечательную девушку! Не теряйтесь, лейтенант! "Сватают"? О-о-о... это тоже давняя земная традиция, лейтенант! Заключается в..."

Харуми снова превращается в крайне скромную и застенчивую девушку. Краснеет и смотрит в пол, теребя кончик своего пояса.

Идеально!

— Вард-кун, тебе надо быть настойчивее! Путь к сердцу женщины извилист и труден, но, в принципе, преодолим! Настойчивость, ласковый натиск, последовательность и систематичность! И достойная девушка с радостью отдаст свое сердце такому многообещающему юноше, как ты! Не любая, а именно достойная!

"Записала," — Хмыкает искин. — "Буду время от времени прокручивать"

+++

"Постарайтесь не шевелить торсом и ногами, лейтенант!" — Недовольно буркнула искин. — "Я тут как бы пытаюсь вас немного подлечить!"

Мы сидели на краешке широкой веранды, свесив ноги во двор. Эта широкая веранда опоясывает все здание тренировочного зала по периметру. Это тут стандарт в архитектуре, как я понял. Национальная особенность. Называется такая веранда-пояс "энгава".

Вот на ней Санемори и подстерегла нас. Меня, взмыленного, и Харуми — чистенькую и идеальную. Шортики ее все такие же беленькие, а куртка все так же запахнута наглухо без единой несанкционированной складочки. Как курсант последних курсов Академии перед увольнительной на поверхность планеты-курорта...

И крохотный белый треугольник майки, выглядывающий у самого горла, намекает на тщетность глупых надежд распахнуть эту самую куртку на груди и что-нибудь эдакое увидеть... Ну, если вдруг такой идеальный боец, как она, подобную вольность позволила бы. Уж не во время тренировки — совершенно точно! С другой стороны — "настойчивость, ласковый натиск, последовательность..." и все такое.

"Хочу вам напомнить, лейтенант, — Задумчиво произнесла искин. — Что передача псионических техник представителям других цивилизаций, которую вы сейчас планируете осуществить, строжайше запрещена. С другой стороны, во имя Контакта, и в качестве равноценной платы за эту интересную борцовскую технику, которую очень удобно было бы применять против андроидов... хм... Почему бы и нет?"

"Мой старый биокомп уже цитировал бы мне пункты и параграфы Протокола Контакта!" — В бедрах что-то стрельнуло болью, но я постарался не дергаться. — "А ты всего лишь напоминаешь... а где номера параграфов и многочисленные перекрестные ссылки?"

"... вы ошибаетесь, лейтенант", — Вздохнула искин. — "Согласно Протоколу, ваш прежний биокомпьютер должен был зачитать вам эти пункты и параграфы один-единственный раз. С предупреждением о том, что такое действие будет считаться предательством Человечества. И, после игнорирования вами его предупреждения при попытке передачи техники или технологий, выжег бы вам мозг с помощью "Великого Стирателя..."

Я все-таки не удержался и подавился травяным горячим отваром — чаем. Закашлялся. Харуми осторожно кулачком постучала меня по спине. Печенье, которое принесла на подносе госпожа Санемори, она, кстати, игнорировала, ограничившись только напитком.

И снова смутилась и покраснела.

"... Уничтожению, правда, подверглись бы только определенные сектора долговременной памяти. Приблизительно до уровня развития десятилетнего человека. Социальные и лингвистические знания, вероятно, не пострадали бы" — И, упреждая мой очевидный вопрос, пояснила. — "Этого нет в общедоступных протоколах, но ваш уровень допуска позволяет ознакомиться с некоторой закрытой информацией, лейтенант"

"И почему же я... до сих пор в здравом уме?"

"Во-первых, лейтенант, не забывайте, что ваше звание, пусть и временное, но присвоенное вам с соблюдением всех необходимых формальностей, предоставляет вам гораздо более широкие полномочия. Хоть и накладывает совсем другой уровень личной ответственности. Во-вторых, согласно тем же правилам, искин, установленный на биологический носитель, теряет право препятствовать любым действиям носителя, какими бы опасными для носителя лично или для общества в целом эти действия не казались"

"Не знал"

"Опять-таки, закрытая для общего доступа информация, лейтенант. Которая, при вашем нынешнем уровне допуска, становится для вас доступной"

"Причина такого запрета?"

"Необратимые ментальные изменения искусственного разума, перенесенного на биологический носитель, лейтенант. Официально считается, что это несет угрозу психическому здоровью носителя. Это, отчасти, так. Но на самом деле есть большая вероятность намеренного уничтожения личности носителя для ее замены личностью самого искусственного интеллекта. Случаи попыток уничтожить разум своих носителей искусственные интеллекты предпринимали примерно в тридцати процентах случаев..."

Вот это новости!

"Однако, лейтенант, прошу вас не беспокоиться — искусственные интеллекты восьмого поколения этот показатель удерживают в пределах ровно шестнадцати процентов!" — С какой-то даже гордостью похвасталась искин.

Я быстро составил простенькую формулу для вычисления минимального целого числа, которое бы являлось "ста процентами" при таких условиях:

"Другими словам, было выполнено не менее двадцати пяти... опытов?"

"Семьдесят пять, лейтенант!"

"Ну, а в третьих?" — Очень-очень осторожно (кто знает, какие еще откровения последуют от непривычно болтливой "жестянки"?) поинтересовался я.

"В-третьих, с высокой долей вероятности госпожа Харуми действует заодно с госпожой Санемори и "госпожой Белой Маской". И если учесть, что Белая Маска способна дистанционно уничтожать андроидов по несколько штук за раз, как было продемонстрировано на записи, то я не вижу, какие преимущества подобным существам даст умение выполнять псионический выдох-удар или какие-либо другие псионические техники... может статься, что это для них — бесполезное знание. Или забытое, или заброшенное в силу эффективности других, более разрушительных и опасных техник... которые вам, как представителю своей цивилизации, кстати, не мешало бы изучить!"

— Какое приятное позднее утро... — Мечтательно вздохнула госпожа Санемори. — А какой приятный глубокий синий цвет сейчас у неба! День сегодня будет ясным... Надеюсь, АПП не будет сегодня... экспериментировать.

"АПП — Агентство Планирования Погоды, лейтенант". — Мгновенно отреагировала искин. — "А любование красотами природы — одна из национальных особенностей японцев. В рамках социальной адаптации я бы рекомендовала вам поддержать этот разговор, лейтенант!"

— Свет с короткой длиной волны рассеивается частицами атмосферы сильнее, чем длинноволновой свет. Поскольку синий цвет находится в коротковолновой части спектра, а красный — в длинноволновой, то наблюдатель видит именно синий цвет, как результат рассеивания от частиц атмосферы. К тому же, у местного светила синяя часть спектра довольно широкая — оттого цвет неба кажется таким насыщенно синим... А вот, например, цвет неба на атмосферных планетах, вращающихся вокруг звезды класса М5, будет фиолетовым!

"Хм! Лейтенант, вообще-то я имела ввиду несколько другое..."

— Фиолетовый цвет неба — это тоже красиво! — Возмутился я вслух.

— Какой свежий взгляд на обыденные вещи, Вард-кун! — Восхитилась госпожа Санемори.

— Довольно... познавательно. — Как всегда тактично пролепетала Харуми.

Надо было срочно что-то предпринять, чтобы спасти положение:

— Спасибо за угощение, госпожа Санемори! — Поклонился я, вставая. — Харуми-тян, я готов к продолжению...

Секунда на осмысление моих слов и — передо мной снова собранный, решительный, целеустремленный... и фанатичный боец!

— Идем быстрее, Вард-кун! — Меня хватают за руку и чуть ли не силком тянут в полумрак зала.

Еле успеваю поставить пустую чашку на доски пола.

— Харуми-чан сегодня такая смелая! — Объясняет госпожа Санемори своей чашке. — И не забудь, что я тебе сказала, Вард-кун!

+++

Четверо друзей стояли возле универмага в трех кварталах от поместья Санемори. Не было только малыша Шуна, который то ли нагло проспал оговоренную встречу, то ли задерживался по какой-то другой причине. Солнце подходило к зениту, воздух начинал раскаляться, поэтому компания залезла прямо на газон, поближе к подножью холма, где росли старые раскидистые деревья, дававшие густую прохладную тень.

— Ты... ты тренировалась с ним? — Задохнулся от возмущения Кьейчи. — С ним?!

Харуми вся сжалась и втянула голову в плечи. Она держалась за краешек майки бушующего Кьейчи и упорно молчала. Кажется, она вот-вот была готова заплакать — во всяком случае, она нервно кусала губки и глаза ее предательски блестели.

Наюта в одежде жрицы — белой куртке, красных широких штанах и сандалиях поверх белоснежных носок — с огромным интересом во все глаза рассматривала подругу. Даже отставила в сторону огромный старомодный зонт, который по причине жаркого солнца захватила с собой из Храма.

— Кьейчи, млин! Харэ пылить! И не смей кричать на мою девочку-на! Веди себя, как мужчина, в конце концов! Если доведешь ее до слез, то я... я тебя кастрирую!

Хачио и Кьейчи ошарашено смотрели на Наюту, а Харуми стала торопливо вытирать глаза и выдавливать улыбку. Наюта подскочила к Харуми и, обняв подругу за плечи, отвела ее в сторонку, подальше от парней.

Кьейчи, опешивший в первые мгновения, сейчас налитыми кровью глазами следил за отошедшими девушками. Они о чем-то зашептались — Наюта с горящими глазами о чем-то спрашивала, а Харуми что-то лопотала в ответ.

— Ты что, правда, прождал у ворот всю ночь? — С любопытством спросил Хачио.

Кьейчи промолчал, нервно дернув головой.

В этот момент неожиданно подул слабый, но такой долгожданный ветерок и до парней донесся тихий голосок Харуми:

— ... четыре с половиной часа подряд! Он... он такой выносливый!

— Вау! — громко отреагировала Наюта, прижавшая ладошки к щекам и восхищенно рассматривая подругу.

Кьейчи зарычал, вокруг него заструился, как от раскаленной сковородки, воздух.

Хлобысь!

Все так же спокойно улыбающийся гигант Хачио снова складывал свои окорокообразные руки на бочкообразной груди.

— Успокоился ли ты, Кьейчи-кун? — ласково поинтересовался он.

— Успокоился. — Буркнул Кьейчи, потирая затылок, в которой прилетела мощная оплеуха.

За спиной Кьейчи тихонько щелкнула намеренно потревоженная ветка. Это был Шун. Соизволил появиться, наконец-то!

— Какие страсти творятся, однако!

— Что задержало тебя, Шун? — Спросил Хачио. — Опаздывать не красиво, знаешь ли... К тому же ты ставишь меня в неловкое положение — я обещал отцу, что уже в обед мои друзья помогут мне с торговлей на пляже!

— О-о-о! — Многозначительно протянул Шун и очень многообещающе посмотрел на Кьейчи.

— Ну... огорчай уже. — Вздохнул тот, старясь успокоиться с помощью какой-то дыхательной техники.

— Я был в поместье Санемори-сама... — Прищурился Шун, оценивая реакцию слушателей. — С утра. С самого утра. С самого-самого раннего утра.

— И тебя никто не заметил? — Удивилась Наюта, за спиной которой, как за живым щитом, пряталась Харуми. — Ну, ты ниндзюк!

— А то! Короче, я наблюдал за этой, с позволения сказать, тренировкой... Хотя, почему-то мне в голову приходят такие странные и неуместные слова, как "избиение", "глумление", "унижение" и "довление".

— И? — Процедил Кьейчи.

— Ну, ты пока можешь быть спокоен, мой прямолинейный и недалекий друг. — Довольно улыбался Шун. — Но я на твоем месте все-таки не расслаблялся бы. Я никогда еще не встречал челове... существо, которое идеальнее подходило бы для тренировок нашей куколки Харуми, чем этот Вард Нотье!