Темная сторона Эмеральд Эберди

— Души наших предков всегда рядом, Эмеральд. И я действительно могу с ней выйти на контакт, если постараюсь.

— Вот и отлично! — Цимерман прихлопывает в ладоши. — Венера разузнает что угодно о револьвере, а ты Эмеральд..., ты.... Приготовь нам завтрак.

Мои брови подскакиваю вверх, и я невольно отшагиваю назад.

— Что?

— Ты умеешь готовить? Как раз обновим кухню, а то мне уже плохо от той еды, что мы заказываем на дом. Согласна?

— Нет.

— Вот и договорились.

Морти и Венера встают из-за стола, а я недовольно складываю на груди руки. Если у них не все хорошо с головой — это их проблемы. Но неужели только до меня доходит, что теперь Сету и его очаровательным детишкам известен наш адрес! Нам нужно не просто предпринять что-то. Нам надо срочно избавляться от семьи Эмброуз, или она избавится от нас! Очевидные факты, которые трусливые люди предпочитают не замечать.

— Послушайте, — пробую вновь я, — я знаю, что Хантер и его сестричка скоро придут за нами. Они не могут не прийти. Вновь менять дом — глупо. Но надо защищаться. Надо...

— Дорогая, — Цимерман снисходительно поглаживает меня по плечу, будто я грустная девочка, потерявшая воздушный шарик, — не паникуй. Все идет по плану.

— По какому плану, Морти? Если есть более подходящий момент свернуть нам шею — вот он. Как же ты не понимаешь?

— С нами Венера. Она сумеет защитить и нас, и себя.

Я смотрю на девушку и поджимаю губы. Никогда не ощущала ничего подобного. Я вдруг чувствую себя ненужной. Вот это да. Пожимаю плечами и срываюсь с места. Если у них есть план — ради Бога. Главное, чтобы потом мне не пришлось все это расхлебывать.

Я жарю яичницу. Оглядываю огромную, новую кухню и вздыхаю. Мебель пахнет не стариной, как в общежитии, а пластиком и каким-то клеем. Она темно-бардового цвета со странной, блекло-красной подцветкой. По центру вытянутый стол, на стенах — подвесные шкафы разных размеров. Они пустые, как и серебряный холодильник. Из еды лишь яйца, пакет молока и заплесневевший сыр. Идеальное место для гурмана, или для ленивого зада, не щадящего лишние деньги. Я зову всех завтракать, а сама прячусь в комнате. Достаю из сумки ноутбук и, наконец, провожу спокойные несколько часов за просмотром сериалов и каких-то новых трейлеров. Я уже так давно не заходила в интернет, что отстала от жизни. В социальных сетях меня уже похоронили. На почте несколько писем из ректората, и мне становится не по себе, когда я их читаю. Что ж, проблемы с университетом — совсем уж и не шаблонная ситуация. Раз я герой, мне все должно сходить с рук. Правда, холодная речь мистера МакШэлвуда — деканата моего факультета — не внушает радости, а наоборот лишь заставляет меня поверить в печальный конец. Неужели меня исключат? Черт. Я, конечно, никогда не любила занятия и правила, не любила делать домашнюю работу и, к слову, ни разу ее не делала, но вылететь на пятом семестре — это как-то даже стыдно, что ли. Нужно хотя бы раз появиться в университете и принести справку..., или что-то вроде того. Надо выдумать оправдание, плюс заручиться поддержкой мамы. Не думаю, что после того, что случилось, она не захочет помочь мне.

К вечеру мне надоедает сидеть без дела. Я шатаюсь по комнате, то распахиваю окно, то закрываю. То надеваю шорты, то джинсы. Иными словами, я начинаю сходить с ума, и поэтому уже через пару секунд вырываюсь из спальни, намереваясь занять себя хоть чем-то. Иду в комнату Венеры. По пути встречаю Лис и Терранса. Они улыбаются друг другу и кажутся беззаботными, поглощенными чем-то личным. Доктор Фонзи такая счастливая. Она смотрит на мужа огромными, влюбленными глазами и выглядит юной. Они оба ведут себя, как шестнадцатилетние подростки. Не знаю, раздражает меня это или удивляет.

Я проношусь мимо и хмурюсь: что заставляет нас терять голову? Как мы понимаем, что перед нами именно тот, из-за кого можно и с ума сойти, и кучу ошибок натворить? Не бывает ведь так просто: жил себе жил, и вдруг потерял сон, аппетит. Самого себя потерял. Есть же какие-то предпосылки, определенные факты, фетиши. Не каждый переворачивает у нас в груди чувства. Но если попадается тот самый — он не щадит не единого нерва. Еще когда-то адекватный человек превращается в одержимого романтика, ждущего встречи, и боже, как же глупо это выглядит со стороны. Да, разве вообще возможно думать лишь об одном человеке, когда их так много, и каждый по-своему хорош и по-своему ужасен? Мне кажется, в любом случае рано или поздно ты оказываешься у разбитого корыта. А как же иначе? Ну, любите друг друга, смотрите друг на друга огромными, блестящими глазами. А потом что? Наверняка, когда-нибудь Лис надоест эта тупая привычка у Терранса громко чихать, пять раз повторять одно и то же. А его взбесят ее веснушки, и вообще он внезапно проснется и поймет, что на свете море девчонок, у которых и ноги худее, и лица получше смотрятся. Я уверена. Так и будет. Люди — непостоянные существа, вечно ищущие чего-то неосязаемого. Нам недостаточно просто отношений, мы хотим любви. Нам недостаточно просто работы, мы хотим много денег. И всегда и во всем нас что-то не устраивает, ведь мы априори не в состоянии быть довольны чем-то одним очень и очень долго. Если брать в расчет отношения — это правило все рушит подчистую. Но, что поделаешь? Так мы все устроены. В постоянном поиске. Постоянно обделенные.

Я врываюсь в комнату Венеры и закрываю за собой дверь. Честно, я и не думала, что когда-нибудь увижу нечто подобное в реальной жизни. Девушка сидит на полу. Свет в ее спальне выключен, а по кругу стоят горящие свечи.

— Ты ведь не собираешься еще и спиритическую доску доставать? — усмехаюсь я.

— Я забыла ее дома, в поместье. Не волнуйся.

— Отлично. Ну, и как продвигаются ведьмовские фокусы?

— У меня ничего не получается. Кайман не выходит на контакт, молчит с самого утра, будто ее что-то сдерживает. — Прескотт взмахивает рукой, и свечи вспыхивают ярче. — Не могу понять, в чем дело. Это меня беспокоит.

— Не парься. Призраки, они ведь такие, — смеюсь и сажусь напротив, поджав под себя ноги, — молчаливые, мертвые.... Ну, что там у них еще бывает? Проблемы на той стороне, разборки, литературные вечера с давно умершими поэтами...

— Ты всегда все высмеиваешь.

— Ладно, забыли. В чем проблема? Почему Кайман не отвечает?

— Не знаю, — Венера поправляет рыжие волосы и горбит спину. — Что-то закрывает ее от нас, какая-то причина: день, число или лунная фаза.

Прескотт задумчиво хмурится, а я чувствую вибрацию в кармане. Достаю телефон, и тут же усмехаюсь. Точно...

— А как она относится к Хэллоуину?

— Что? Сегодня Хэллоуин?

— Да, и все веселятся на вечеринках. — Я листаю новости. Один парень из спортивной секции зовет меня на пьянку в "Летающую обезьяну". Имя — плод воображения парня, что сходит с ума по "Гориллаз", но пиво там лучшее в городе. Уже представляю, как осушаю ни один стакан бродящего напитка и, не задумываясь, что правильно, а что нет, надираюсь по самое не хочу. — Интересное предложение...

— Как я раньше не додумалась? — Прескотт на своей волне. Она поднимается с пола и расстроено поджимает губы. — Придется попробовать завтра. Мне так жаль, Эмеральд, мы просто зря потратили время.

— Что ж, — я тоже встаю, — у нас есть отличная возможность наверстать упущенное.

Печатаю сообщение Саймону, затем криво улыбаюсь и перевожу взгляд на Венеру. Она смотрит на меня недоуменно. Да и вообще, вид у нее чудной. В растянутой одежде, она выглядит постраннее меня.

— Что? Мы просто отдохнем один день, а потом продолжим спасать человечество.

— Ты ведь не серьезно, — покачивает головой девушка. — Это полное безумие!

— А что в этом такого страшного? Вы сами настаивали, что сегодня нужно переждать денек. Правильно? Вот и переждем с выгодой. Как сказал Морти, ты можешь защититься. Тогда чего бояться? Быть запертыми здесь или танцевать в баре?

— Эмеральд, так ведь нельзя. Что подумает мистер Цимерман? Сейчас не время...

— Что? — перебиваю я. — Не время, что делать? Жить? Получать удовольствие? Это же абсурд, Венера. Не сопротивляйся. Другого шанса может и не быть.

— Но...

— Не бойся. Тебе понравится.

— Я не пойду.

— Пойдешь еще как! — я беру девушку за руку и тяну на себя. — Ты ведь хочешь стать нормальной, правда? Я дарю тебе такую возможность. Забудь на пару часов, кто ты и что тебе предстоит сделать. Сегодня мы обычные подростки, и нам нужно оторваться.

Прескотт жмется, но я уже предчувствую вкус победы. Она согласится, потому что у нее никогда не было ничего подобного, а все неизведанное манит и чарует. Девушка сама не замечает, как кивает и смущенно улыбается. А я усмехаюсь: господи, я будто пытаюсь испортить невинного ребенка. Сегодня вечеринки, завтра нормальная одежда. А что будет потом? Может, она еще и мальчика встретит?

— Что ж, отлично, — я хитро прищуриваюсь, — теперь осталось лишь найти, что надеть. Кем бы ты хотела быть? Пьянка костюмированная, так что выбирай кого хочешь, а потом, о, да, потом наколдуешь себе какое-нибудь сарафанчик.

— Я не умею колдовать с одеждой.

— Умеешь влезать людям в головы, но не можешь состряпать мини-юбку? Зачем же тогда нужна такая сила? Вот уж отстой.

— А кем будешь ты? Я просто даже и не знаю, из кого выбирать. — Прескотт виновато пожимает плечами. — Во что обычно наряжаются? В животных?

— Разве что в агрессивных кошечек. Обычно выбирают героев из фильмов. Вот какой у тебя любимый персонаж? Граф Дракула? Виктор Франкенштейн? Томми-оборотень?

— Кто?

— О, боже, ты вообще фильмы смотришь?

— Ну, я..., просто знаешь, у меня времени не было как-то. Брат увлекался Звездными Войнами, но я не хочу быть Дартом Вейдером.

Я почему-то начинаю смеяться. Ох, свалился же мне на голову этот небесный ангел. С парнями не целовалась, фильмов не смотрела, да и вообще...

Я вдруг замираю.

— Венера, — кладу ладони на плечи девушке, — я знаю, кем ты будешь. Сейчас напишу Саймону, чтобы он привез крылья из моего общежития. А где твоя белая ночнушка? Такая старомодная, в которой ты еще вчера разгуливала по коридорам.

— В комоде, наверно.

— Признавайся, ты нашла ее в поместье, да? Копалась в вещах Кайман и...

— Что ты выдумываешь, — обижается Прескотт. — Мне ее подарила мамина подруга!

— Да, ладно. Серьезно? Господи, ты будто в монастыре жила, честное слово.

Я смеюсь, разглядывая смущенное лицо девушки, а потом неожиданно затихаю. В моих глазах сверкает дьявольский огонек. В кого же я оденусь: этакая жертва, спасающая человечество от неминуемой погибели? Улыбаюсь. Я придумала, в кого превращусь.

Через пару часов мы сбегаем из дома, вооружившись мобильными телефонами. Ну, еще я прячу под толстую мантию браунинг и усмехаюсь, найдя в этом какую-то жестокую иронию. Также кожу обжигает нож, спрятанный в белом чулке. Я будто вдвойне нарушаю правила: против Морти и против Господа нашего.

Мы едем на байке. Венера садится сзади и обнимает меня за талию, дрожа так, будто я планирую непременно разбиться.

— Успокойся, прошу тебя, — в очередной раз восклицаю я, перекрикивая рев двигателя и свист ветра, — ты не умрешь сегодня.

— Как же тебе не страшно? — голос у Прескотт писклявый. — Это же безумие какое-то!

— Просто представь, что ты летишь. Слышишь? Расслабься, Венера, и получи уже от жизни удовольствие.

Девушка не сразу укрощает страх. Но вскоре ее руки отпускают из оков мою талию и взмахивают в стороны, словно крылья. Она смеется над моим ухом, и я почему-то тоже улыбаюсь. В какой-то момент мне приятно, что именно я помогла ей преодолеть страх и скованность. Это ведь значит, что она мне доверяет. Теперь осталось и мне довериться ей.

Саймон поджидает нас у бара. На его лице нет ни одного нетронутого кусочка кожи. Скулы, лоб, нос, подбородок — все изрисовано белой и черной краской, и мой друг похож на зомби-боя, выпрыгнувшего из Американской Истории Ужасов. Я изумленно улыбаюсь и похлопываю Блумфилда по плечу.

— Вот это наряд! Саймон, ты классно выглядишь.

— Ох, ну, а ты в кого нарядилась, Родди? — парень грузно вздыхает. — Мои родители — католики. Ты ведь помнишь?

— А я и не собираюсь совращать тебя, сын мой.

На мне черная мантия, белые чулки, барбетт — немного нестандартный, но широкий, хитон — обтягивающий и полупрозрачный. Иными словами, я похожа на монахиню, но на очень и очень плохую. На моих губах темно-бардовая помада, волосы распущены и лихо взлохмачены. Да, я грешница. Но прилежная, готовая в любой момент прострелить голову тем, кто решит обидеть меня или моих друзей.

— О, Венера, — Саймон улыбается, — а ты..., ты в пижаме...

Девушка смущенно закрывает руками тело, а я закатываю глаза. Господи, помоги же мне наставить на путь истинный этих слабовольных детей нашего коварного тысячелетия.

— А теперь у нее есть крылья, — я забираю у Блумфилда перьевой каркас, креплю его на спину Прескотт и улыбаюсь, — отлично! Ты похожа на ангела, поверь мне. В принципе, можно было обойтись и без декораций. Все и так ясно.

Когда мы заходим в клуб, я представляю нас идущих со стороны под крутую музыку и в замедленной съемке. Крылья у Венеры развеваются от ветра, люминесцентная краска на лице Саймона светится в темноте и ярко выделяется на общем фоне отрывающихся. А я..., я запутываюсь в мантии, и пять раз поправляю волосы, лезущие в глаза. Ох, видимо, эпичные моменты не для меня и не для этой прически.

— Что здесь происходит? — паническим голосом спрашивает меня Прескотт и хватает за руку с дикой силой. Пальцы у нее ледяные. — Здесь очень громко! Повсюду дым, он же вреден! Кто все эти люди, боже мой?

— Слушай, ты должна...

— Они смотрят на нас.

— Если тебя это успокоит, смотрят они на меня и на мои чулки. — Я гляжу девушке в глаза. — Не волнуйся. Все в порядке. Мы ведь пришли веселиться, правильно?

— Но я не умею. Я просто думала, что мы...

— Венера, — вмешивается Саймон и уверенно берет ее под локоть, — просто держись со мной рядом, и все будет хорошо. Никто тебя и пальцем не тронет, слышишь? Я обещаю.

О, Боже. В этот момент мои глаза ползут на лоб, а на губах появляется улыбка. Ох, я только что стала свидетелем рождения нового, модифицированного Блумфилда, который вдруг стал не просто хорошим парнем, но и принцем на белом коне. Вау. Думаю, мне пора выпить. Прямо сейчас.

Я несусь к барной стойке и подзываю парня в костюме Питера Пена. Черт возьми, а он, видимо, совсем не в курсе, какие мальчики нравятся девочкам. Натянуто улыбаюсь.

— Джека, три порции.

— Что за Джек? — спрашивает Венера, пытаясь перекричать музыку. — Это твой друг?

— О, да, — смеюсь я, — самый верный.

— Это выпивка, — вмешивается Саймон — правдолюб несчастный, — наша бестия берет себе пару порций и обычно улетает в теплые края.

— Зато я хорошо провожу время.

— А я провожу ее до дома. Ну, чаще всего несу на своей спине.

— Я совсем не такая! Я не алкоголичка, Венера, не слушай его. Парень просто нагло и бесчестно пытается наговорить на меня. Но как вам не стыдно, молодой-то человек? Я же слуга Господа нашего, а он все видит.