Темная сторона Эмеральд Эберди

— Ну же! — смеюсь я и через секунду ловлю очередной кулак, запущенный мне прямо в голову. Рву позади себя веревки. — И это все? Все, что вы можете?

Меня бьют по ребрам. Я сгибаюсь, а они меня выпрямляют, чтобы ударить еще раз и еще. Не знаю, чего они добиваются. Были бы умнее, позволили бы мне остаться в себе, чтобы я ощущала каждый удар, а не проваливалась в темноту. Но вряд ли до них доходит вся суть того, что происходит. Они избивают меня, будто боксерскую грушу. Может, еще и надеются, что из меня вывалятся конфеты? Жаль их разочаровывать.

Когда наступает передышка, я болезненно поднимаю потяжелевшую голову. Почему они остановились? Почему не пытаются выбить из меня остатки воли? Пару раз моргаю и, прежде чем зрение восстанавливается, сплевываю кровь. Меня тошнит, но я ровно держу спину, пытаясь выглядеть сильной. Гнилой номер. Колени у меня дрожат, а кулаки горят от ссадин. И я думаю, что хуже только вновь попасть под конвейер ударов, но вдруг вижу перед собой не Сомерсета, не Тейгу База. А Хантера Эмброуза, и все становится таким же паршивым, как и перспектива убить Сета букетом алых роз.

— Хантер, — почему-то срывается с моих губ.

Его карие глаза смотрят на меня пронизывающе и завораживающе. Он стоит совсем рядом, но я практически не вижу его из-за того, что лицо напухло от ударов. Внезапно на меня наваливается груз вины. Откуда бы ему взяться, ведь Эмброуз — враг, и я не должна испытывать к нему хоть какие-то чувства! Но я помню, что вчера я убила его сестру. И я почему-то понимаю, что он может оправданно меня ненавидеть.

Неожиданно Хантер делает несколько шагов ко мне навстречу. Ноздри его дрогают, и, кажется, что он жутко зол, пусть и не показывает этого. Но я ощущаю эти волны, и как никто другой чувствую его гнев, его ярость и желание стереть меня со свету.

— Как себя чувствуете, миссис Эберди? — шепчет он, окунувшись в воспоминания. Я и не думала, что жизнь — такая подлая тварь. — Вам не больно?

— Все отлично.

— Что? — он едва не касается моего лица носом. — Вас плохо слышно. Повторите еще раз. Если вам не сложно, конечно.

— Иди к черту.

Парень криво улыбается и неожиданно резко поднимает браунинг. Дуло направлено на мою голову, а я почему-то — как обезумившая — дергаюсь вперед, будто хочу как можно скорее покончить с собой. Что на меня находит? Не понимаю.

— Давай. Сделай это. — Крик о помощи. Один выстрел решит все мои проблемы. И я, действительно, не против смерти. Иногда она — лекарство от многих неприятностей. — Ну, сделай это, Хантер. Сделай.

Парень наклоняет в бок голову и передергивает плечами: о чем он думает? И почему медлит? Не знаю, но это сводит меня с ума. Хантер собирается что-то сказать, но внезапно один из мужчин грубо пихает меня вперед, и я валюсь на пол, столкнувшись ладонями с холодным бетонным покрытием. Приподнимаю голову и встречаюсь взглядом с парнем. Я вижу его карие глаза и почему-то замираю. Я бы могла смотреть на них очень долго. Я так и делала в тех видениях. Я смотрела на этого человека, и мне было спокойно. Неужели это лишь иллюзия? Неужели это просто фантазии?

Внезапно включается сирена. Она взвывает по всему коридору, и мужчина, стоящий рядом, эмоционально восклицает:

— Пора уходить! — Он вдруг приближается ко мне. Размахивается и ударяет по лицу с такой силой, что я полностью поникаю на земле. — Мистер Эмброуз, мы должны...

Звучит выстрел. Ошеломленно приподнимаюсь и вдруг понимаю, что окровавленная голова мужчины лежит рядом со мной, а на его лице застыло выражение ужаса. Ох, Боже, черт подери! Недоуменно выпрямляюсь, и слышу еще пять выстрелов. Хантер Эмброуз не останавливается ни на секунду. Все его движения четкие и резкие. За какое-то мгновение он избавляется ото всех, кто находится в коридоре, подходит ко мне и протягивает руку. Я просто смотрю на нее, ничего не понимая.

— Эмеральд. — Это не мое имя. И это не враг, который только что спас мне жизнь. Так не бывает, это невозможно. — Если хочешь выжить, поднимайся.

— Но...

— Поднимайся.

Я стискиваю зубы и хватаюсь за ладонь парня. Он на мгновение замирает, смотря на то, как крепко я сжимаю его пальцы, сглатывает, я вижу, как дергается его кадык, как чуть выделяются скулы. И внутри меня что-то завязывается в тугой узел, потому что я тоже не могу оторвать глаз от наших рук, как ни стараюсь.

— Ты..., — он запинается. Встряхивает головой и смотрит в мои глаза растерянно, как будто он умеет чувствовать, как будто ему не все равно. — Не спрашивай ни о чем. Просто следуй за мной. Ясно?

— Да.

— Точно?

— Да, Хантер.

Он кивает. Тянет меня за собой, и мы бежим по широкому коридору, плавая в лучах сирены, звенящей с такой силой, что раскалывается голова. Но я держусь. Решительно иду за Эмброузом, внезапно доверив ему свою жизнь. Какого черта я делаю? Надо выстрелить ему в спину, надо уничтожить его! Но я не делаю этого. И не сделаю.

Неожиданно мы натыкаемся на людей в конце коридора. Хантер загораживает меня своей спиной и стреляет, выпустив полную обойму. Заметив это, я достаю браунинг и иду на поражение, выпрямив ноющую спину. Не время отсиживаться в стороне.

— Сзади! — кричит он, и я оборачиваюсь. Стреляю противнику в колено, затем в руку и вновь оборачиваюсь к парню. Он ловко — будто в замедленной съемке — расправляется с двумя мужчинами, встречается со мной взглядом и усмехается. — Не стоит тебя злить, да?

— Не стоит.

Мы продолжаем бежать по коридору. Оказываемся перед лестницей и замираем. Не думаю, что Хантер растерян. Он смотрит вниз, затем просто хватает меня за руку и тащит за собой наверх, словно у нас нет иного выбора.

— Что ты делаешь! — злюсь я. — Там крыша. Ты ведешь нас в ловушку!

— Замолчи, Эмеральд.

— Но... Черт!

Бегу за ним, пусть считаю нужным повернуть обратно. Куда мы несемся? От туда же нет выхода, мы в западне! Господи, что на уме у этого человека? О чем он вообще думал, когда спасал мне жизнь? Как это называется? Зачем? Почему? С какой стати? Неужели он считает, что я поступила бы также? Нет. Я бы убила его. Я бы...

— Хантер, осторожно! — кричу я на очередном лестничном пролете.

Позади нас появляется мужчина. В пальцах он сжимает пистолет, и я уверена, что он собирается стрелять. Вопрос лишь в секундах. Правда, эти секунды решают многое. Будто это инстинкт, необходимость, я вырываюсь вперед, закрываю собой спину Эмброуза, и в то же мгновение ощущаю резкую боль в плече.

— Ох!

Меня прибивает к стене невидимой волной. Падаю на ступени и зажмуриваюсь.

— Эмеральд, — не сомневаюсь, что тот мужчина уже мертв. Но и мне паршиво. Парень оказывается перед моим лицом и ошеломленно касается пальцами моего подбородка. Его руки дрожат, я чувствую. — Эй, посмотри на меня. Эмеральд!

— Все в порядке.

— Что ты делаешь? — поражается он. Я открываю глаза и почему-то усмехаюсь. Черт, нужно уносить ноги, а я почему-то медлю. — Зачем ты это сделала?

— Не знаю.

С нижних этажей разносится шум, голоса, топот подошв о бетонное покрытие, и мы вновь бежим вверх, только на этот раз гораздо медленнее. У меня перед глазами вертятся круги, а из плеча течет кровь. Я чувствую, как она растекается по коже.

Когда мы оказываемся на крыше, проходит целая вечность. Эмброуз решительно и быстро несется к краю, а я застываю, оглядев растянувшееся над горизонтом черное Эри. Внезапно я понимаю, почему мы пришли именно сюда, правда, легче мне не становится.

— Хантер.

— Быстрее, Эмеральд.

— Но я...

— Быстрее! — он хватает меня за руку и тянет за собой.

Башня гигантская. Я уверена, прыжки с нее — опасное удовольствие. Но Эмброуза не волнует это. Ничуть. Как и меня бы не волновало, если бы не одно "но".

Я не умею плавать.

Мы оказываемся на краю, сзади распахивается дверь, и на крышу вырываются люди в черной, рябящей одежде, сливающейся с темнотой ночного неба. У меня нет пути назад, как бы прискорбно это не звучало, и оттого я ощущаю, как моя голова взрывается диким и неоправданным страхом. Вот он. Вот, что испытывают, когда кровь стынет в жилах!

Невольно я хватаюсь за руку Хантера Эмброуза, как за спасательный круг. Я прыгну и пожалею об этом, но я хочу, чтобы он был рядом. Глупые, глупые мысли! Они так скоро проносятся в моей голове, что я даже не успеваю осознать, как крепко впиваюсь в ладонь парня ногтями. Но это неважно. Важно то, что мы все-таки прыгаем. С разбега. Мы вместе отталкиваемся ногами от бортика и совершаем первую совместную попытку покончить с собой. Разве это не романтично?

Я не кричу. Закрываю глаза и от боли распахиваю их уже под водой.

Никогда в жизни мне еще не было так страшно. Ноги сводит, а темнота окутывает в ледяное, колючее одеяло. Где я? Что делать? Дергаюсь, пытаюсь плыть, но иду ко дну, как тяжеленный камень. Мне совсем нечем дышать. Мне больно выпрямлять руки. Мне вдруг кажется, что здесь я и умру, но неожиданно Хантер вытаскивает меня на поверхность. Не понимаю, как он это делает. Я вдруг начинаю дышать и испускаю судорожный вздох.

— Эй, — шепчет над моим ухом Эмброуз. Я выплевываю ледяную воду. Она застряла у меня где-то в горле. — Что ты делаешь?

— Тону.

— Что?

— Тону!

— Ты не утонешь, если будешь держаться за меня. Услышала?

Я киваю. Становится жутко холодно. Я цепляюсь за плечи парня, и мы плывем к той части набережной, где не мигают полицейские машины.

Наконец, мы добираемся до берега.

Не знаю, сколько проходит минут, но у меня успевают окоченеть и руки, и ноги. Я и пальцами пошевелить не могу. Дрожу, стучу зубами от холода и, идя куда-то за темным и смазанным силуэтом Хантера, тру друг о дружку ладони. Кровь катится по мне вместе с водой. Я стараюсь не обращать на рану внимания, но с каждым шагом мне становится все больнее и больнее. Через пару минут плечо саднит просто невыносимо. Я прикусываю до крови губы и шепчу:

— Хантер, надо остановиться.

— До машины осталось совсем немного.

— Ладно, — соглашаюсь, — как скажешь, — и неожиданно обессиленно падаю на землю.

ГЛАВА 14. РАЗОБЛАЧЕНИЕ.

Я просыпаюсь, потому что слышу громкий треск. Распахиваю глаза, приподнимаюсь и мощусь от боли, вспыхнувшей по всему телу. Черт. Смотрю на рану, она перебинтована. Касаюсь пальцами плеча и оглядываюсь, не понимая, где я нахожусь, и что происходит. Я не помню ничего с того момента, как потеряла сознание. Раньше обморок был из ряда вон выходящим событием, но теперь, кажется, это обычное дело.

— Ох, какого черта, — устало откидываю назад голову. Меня не на шутку шатает, но я упрямо встаю с кровати и оглядываюсь. Где я? Похоже на спальню; на темное и холодное логово врага, точащего по ночам ножи, чтобы проткнуть мое горло. Решительно хватаю со стола ножницы, прячу их себе за спину и бреду вперед. Я не должна оставаться здесь. Это просто безумие какое-то! Хантер Эмброуз спас мне жизнь! Не дал мне утонуть, даже рану перевязал! Какого черта он творит? Ох, может, что-то случилось? Временное помутнение? Или это часть огромного, коварного плана Сомерсета? Иначе и быть не может.

Я выхожу из комнаты, крепко сжимая холодный металл ножниц за спиной.

Если Хантер нападет, я буду защищаться, но прежде..., прежде я должна выяснить у него, почему он спасает мне жизнь. Наверно, есть причина. В противном случае, придется вытащить из него всю правду силой. И я сделаю это, пусть жутко — очень жутко — устала.

Парень стоит около широкого кухонного стола, облокотившись об него руками. Мне видна лишь его спина, но она сгорблена и напряжена, будто Хантеру плохо. Господи, что вообще за мысли в моей голове? Встряхиваю волосами и крепче сжимаю ножницы. Какая разница, плохо ему или нет. Мне абсолютно все равно.

— Может, не стоит разыгрывать сцену, — вдруг говорит Эмброуз, продолжая смотреть перед собой. Ножниц я не выпускаю. — Если бы я хотел тебя убить, убил бы.

— Откуда мне знать, что ты не займешься этим прямо сейчас?

— Я многим сейчас не прочь заняться, — развернувшись, отрезает парень и глядит мне в глаза так, будто бросает вызов, — но не этим.

— Почему? — не понимаю я. Плечи ноют от боли, но я упрямо игнорирую ее, сильнее и сильнее стискивая зубы. — В чем загвоздка?

Хантер не отвечает сразу. Он медленно обходит стол, наливает себе выпить и вновь поворачивается ко мне, на сей раз, скрывая за тенью улыбки полную растерянность.

— Не знаю.

— Не знаешь? — злюсь я. — Лучше тебе ответить, потому что я на грани. Еще немного и я проткну тебе шею ножницами.

— Ты завораживаешь в гневе, — усмехается он, делая один шаг вперед, — я уже говорил об этом. Какая-то странная притягательность есть в твоей злости.

— Стой на месте, — предупреждаю я, выставив вперед руку с ножницами в ней. — Даже не думай подходить ближе.

Хантер не слушает меня. Медленно идет ко мне, растягивая собственные движения, будто охотится за жертвой. И я инстинктивно отступаю назад, но он подходит еще ближе. Наконец, я утыкаюсь в стену с глухим стуком.

— Остановись, — шепчу я, а в груди разгорается дикий и неистовый пожар из ужаса. Я сглатываю. — Стой, я сказала!

— Я ничего не делаю.

Он замирает надо мной. Его лицо в нескольких миллиметрах от меня, и я задыхаюсь от такой близости.

— Ты стоишь слишком близко, Эмброуз.

— А ты не сопротивляешься, Эберди. Странно, правда?

Я поджимаю губы, и хочу отвести взгляд, но не получается. Эмброуз гипнотизирует меня. У него красивые глаза. Хантер красив. А я схожу с ума. Мне действительно хочется оказаться сейчас как можно дальше от него, потому что я боюсь, что захочу остаться.

— Зачем ты спас меня? Что у тебя на уме?

Хантер молчит, и я слышу, как тяжело он дышит. Почему? Что с ним происходит?

— Я не могу ответить на этот вопрос, — говорит он, опуская взгляд. Я замечаю, как его кадык дергается. Парень волнуется. Но неужели, он способен волноваться? Переживать?

— Ты спас мне жизнь, чтобы поиздеваться надо мной самому? Я правильно понимаю?

— Нет.

— Ну, тогда, может, общаться со мной — одна из твоих садистских наклонностей? Не принимай на свой счет, но друзьями мы с тобой не будем.

— Я и не собираюсь с тобой дружить, Эмеральд, — твердо говорит он, отходя от меня в сторону. Встает у кухонного стола, облокачивается об него руками, опускает голову вниз, и, похоже, о чем-то думает. Он растерян?

— Почему ты словила пулю, которая предназначалась мне? — вдруг спрашивает он, не оборачиваясь.

— Я не...

— Ты могла просто дождаться, пока меня прикончат, — продолжает он, не давая мне договорить. — Верно? Но ты сделала другой выбор. Почему?

— Я всего лишь отплатила тебе тем же, — быстро нахожусь я, фальшиво улыбаясь. — Не думаешь же ты, что я хочу быть тебе обязанной?

— Так дело в этом.

— Да, в этом.

Он разворачивается и идет ко мне. Я не отступаю от стены, не шевелюсь, пытаюсь держаться так, словно меня совсем не заботит его присутствие.

— Значит, ты можешь убить меня прямо сейчас. Верно? Или все-таки не можешь?