Чужая корона (Чужое тело-2)

-И на пол упа-а-а-адет... -Сказал на это Бутусов в наушниках.

По пальцу потянулась кровавая полоса. Вокруг, как раз там, где было колечко. Не очень глубоко, не до мяса, но все равно приятного мало. Оно что, в кожу врезалось? Или прям так и возникло, перемешав мои клетки с атомами металла? Брр, жуть-то какая! Хорошо ещё, что металл-то мягкий совсем, и вдвойне хорошо, что есть у меня привычка с собой разные полезные вещи в рюкзаке таскать. А то так бы и ехал до Москвы, а на Трех Вокзалах меня, всего такого в золоте, приняли бы.

Подпихнул кольца поглубже во внутренний кармашек, пихнул туда же спиртовую салфетку, застегнул молнию. Пусть пока что лежат, дома разберемся, что к чему. Разорвал зубами пластырь, криво заклеил палец.

Согнул и разогнул сначала руку в суставе, потом всю ладонь, потом пальцы. Вроде бы все нормально, не болит особо, лишь напоминает о себе. Зато рука такая боевая получилась, мало не кажется. Надо будет на Трех Вокзалах купить какие-нибудь перчатки, одеть, чтобы народу не смущать сбитыми кулаками.

Ещё раз оглушительно чихнул. Что же тут такое-то? Мелкие какие-то волоски летают, не пойми какие... Это ж подушка, что ли? Я как раз её обнимал, когда уснул там, в том мире... Точно. И на языке противный вкус какой-то, наглотался я содержимого подушки. Из чего она там сделана, из конского волоса, что ли? Вот его и наелся, получается.

Застыл, прислушался к ощущениям своего тела. Вроде бы ничего больше, ничего не болит, нигде не ломит. А вот пальцы огнем горят!

Получается, что пальцы у меня чуть толще принца, и что при случае материальные предметы того мира или мира этого могут очень хорошо перемешаться с моим телом. Особенно вот такие вот кольца. Надо бы их или на шнурке вокруг шеи таскать, или просто в руке.

Хорошо что проглотить не надумал!

Электричка замедлила ход, скрипнула всеми своими старыми сочленениями, подо мной толкнуло лавку. За окном проплыло название станции. Я быстро достал схему, сверился.

Так, получается, что я не очень долго и спал-то. Ещё и часа не прошло, вот только-только от Рязани отъехали. На мобильнике до сих пор горит 'Рязань МТС', и тетки в голове вагона ничего не заметили. Значит, не очень много времени прошло и не сопровождалось какими-то эффектами из ряда вон.

И то хорошо.

Веб-камеру надо бы купить, по-хорошему. И поставить у себя дома, заснять свой сон. Поглядеть, что да...

-Командир, а ты чё такой угрюмый? -Раздалось справа.

Выкрутил в ноль колесико громкости, поднял глаза.

Напротив меня в проходе сгрудилась компания парней, с пивком и снеками. Клинское особое и сухарики ржаные. Лица вроде бы незнакомые, хотя... Вот этого-то вот я уже где-то видел, точнее, пинал. Он как раз от меня получил неслабо, тот самый жилистый, наколотый весь! Когда мы с Костиком в первый раз приехали.

-О, командир, а я тебя знаю! -Обрадовался жилистый. -Сигареткой не угостишь?

Мать твою. Плеер с телефоном ладно. Денег-то с собой многовато, ползарплаты взял, но и это не проблема! А проблема — кровавые салфетки и золото в рюкзаке.

-Чё лицо воротишь, чё братву не уважаешь? -Рядом со мной на лавку бухнулся самый большой из компании, поджал меня бедром к окну. Напротив сунулся жилистый, ещё один сел с краю сидений, ногу положил на противоположное. Ну вот, теперь уже просто так не выбраться.

Так, сейчас будут бить, причем больно и долго.

-Да ты чё пацан-то нормальный. -Сказал жилистый. -Ну, дай глянуть... -Цепко ухватил мой рюкзак, потащил к себе.

Ну, деваться некуда. Это не метро, тут ближайшая станция в получасе минимум, вот из вагона парочка сутулых личностей быстренько эвакуировались в тамбур, тетки ещё раньше дернули, а кто-то поленился, остался на месте, и просто сделал вид, что ничего не видит. Бить меня долго можно, да мне и недолго хватит. Тут Костика-то нет. И Че-Зет тоже нет, Че-Зет дома остался.

На фиг рефлексии. Начинаем. В любом случае, хуже уже не будет.

-Чё тут такое... -Жилистый расстегнул рюкзак, поглядел внутрь.

-Ну хламье всякое! Это чё? А? О, -выражение его лица резко изменилось. -А это что?

-Да плеер это, классный, скажи? -Я потянулся к рюкзаку, и таки поймал момент, когда они расслабились.

Выкрутиться из захвата толстого проще простого, это только со стороны-то кажется, что он такой большой да сильный. А на самом деле знатно получает локтем в лицо, у меня как раз на куртке нашивки кожаные хорошие, да и локти я тоже набивал, как и колени. Долго перед грушей стоял, колотился в неё как припадочный, и все ж таки выколотил себе умение больно бить.

Жилистый ждал этого удара, и сразу провел мне прямой в челюсть, да не учел он, что удар-то ставится по груше в спортзале, и перед грушей ты стоишь, ногами работаешь, животом тоже. Если сидя, то лучше бить ногой в голень, как раз хорошо получится. Упор под попой есть, противнику деваться некуда особо, целишься и бьешь, красота просто. Но руками-то... Уметь надо. А тут смазано получилось, как лапкой погладил.

Удар я заблокировал его бьющую руку, протянув на себя, схватил сзади за шкирку, давя ему на затылок и пригибая голову вниз, и как мог впечатал в морозное стекло. Жаль, что не сильно, хотелось бы нос расплющить, да не получиться. Эээ... Друг, какой же ты жилистый-то? Ты худой просто! Как глиста. Что же ты так слабо трепыхаешься?

Прижавшись как можно ближе к толстому, чтобы он не мог меня ударить или смять, я резко оттолкнулся от стены, сбрасывая его на пол в проход. Толстый даже понять ничего не успел, как он уже валялся на полу, сжимая лицо ладонями.

Про третьего я забыл совсем, а вот он-то нет. И сидел я как раз для него удобно очень. Телескопическую дубинку я никогда до того не видел, а вещь-то полезная до жути оказалась. Вжик, разложилась, вжик, летит мне в голову. Поймал за бьющую руку, кое-как отклонился.

В это время завозился жилистый, попытался вырваться, толкнул меня... Ну, мне только того и надо, оторвал его от стекла, швырнул на третьего. Легкий он оказался, как раз мне повезло, ещё не успел себе на пивке и снеках пузо отожрать.

Вскочил на ноги сам, схватил рюкзак, перескочил через сиденье и дальше по коридору в тамбур.

За мной загрохотали шаги, кто-то опомнился. По фиг, главное, до вагона доскочить, а там милиция... А вот в милицию-то мне как раз и нельзя! Я ж на них, получается, первый напал. Доказывай потом, что я не верблюд. А если уж милиционеры найдут золотые кольца и кровавые салфетки, то... Нет, попадаться мне никак нельзя!

От золота этого одни неприятности!

Развернувшись в тамбуре, я встретил первого меня догнавшего прямым пинком ноги в низ живота. Ну-ка, на-ка! Толстый как на стену налетел, на уровне пояса. Тело ещё вперед летело, а вот ноги уже назад, бил я со всей дури.

-Ой, вбил, вбил! -Заохали тетки на лавке. -Ой, что делается... Ой, ирод...

Лишь бы милицию не вызвали, а так пусть дальше охают.

Тело, развалившееся в проходе, задержало моих преследователей. Да и что там преследователей-то осталось, два человека! Ещё одного положу, а второго можно уже будет и самому по электричке погонять как следует.

Захлопнул двери тамбура, и дальше рванул по электричке.

-Погодь, парень. -Крепкий, плотно сбитый мужик выступил мне навстречу. -Погодь, не гони... -Он покопался в кармане, вынул трубку со связкой ключей, вставил в дверь и резко повернул. -О, готов. Вот и все.

-Э? -Удивился я.

-Ключ это. -Он показал трубку. Круглая, а внутри треугольный вырез. С другой стороны в дверь влепились две рожи. Тот самый жилистый, красуясь свежими ссадинами на лице, дико задергал ручку, дверь затряслась, но не поддалась. Второй оттеснил его в сторону, и вцепился буквально взглядом мне в лицо, запоминая.

Ну запоминай, запоминай. Встретимся в следующий раз, я тебе вообще голову проломлю, ублюдок!

-А ты что встал-то? -Спросил плотный. -Пошли, дальше перейдем. Станция через двадцать минут. Пусть через платформу побегают, хе-хе-хе...

И он двинулся между сидений. Я пристроился за ним, догнал.

-Слушай, спасибо, от души...

-Да ничё, нормально. Видел я, как они к тебе пристали, курил в тамбуре. -Он походя подхватил с одного сиденья барсетку. -Спасибо, Жанна Павловна!

-Не за что, Сереженька! -Льстиво как-то улыбнулась старушка в синем вязаном платке.

Тезка, надо же.

-Пошли-пошли! -Обернулся и поторопил меня Сергей.

Во второй тамбур мы вышли, Сергей снова запер двери, прошли пару вагонов, и остановились около одного, конечного.

-Не догонят. -Сказал Сергей.

-Почему так?

-Да на фиг ты им нужен? Тебе куда?

-Мне б до Москвы...

-Ого, далековато тебя занесло...

-Почему помог-то?

-А что, нельзя? -Сергей улыбнулся широко. -Странные вы, москвичи! Почему не помочь хорошему человеку, а?

-Спасибо, Серег, я должен буду, с меня...

-А, брось ты, сказал же! Тебя как по имени-то?

-Сергей.

-Тезка, значит? Ну, и то хорошо...

Электричка дернулась, стала тормозить.

-Следующая станция... -Динамики зашипели, и смолкли. Электричка замедлила ход, я по привычке потянулся наверх, к поручню, которые в вагоне метро, встретил там пустоту и быстро схватился за край спинки скамьи.

Двери с шумом распахнулись, в тамбур зашли люди, несколько человек, стряхивая снег с одежды.

-В тамбур, быстро! -Сергей показал пример, быстро метнулся туда. Я за ним, стараясь сильно не толкаться.

Вслед нам неслись возмущенные возгласы, но успели мы быстро. Сергей с хеканьем уперся плечом в первого, того самого жилистого, на свою беду сунувшегося в вагон с платформы, приподнял его над землей и выкинул наружу.

-Вот так. -Сказал он мне.

Двери с грохотом захлопнулись. На платформе осталась троица, растерянно глядя на отъезжающий вагон.

-Вот и все, а туда же! -Непонятно сказал Сергей. Потом протянул мне широкую, как лопата, руку. -Ну, бывай!

-Спасибо, Серега! -Ещё раз повторил я, пожимая руку. Рукопожатие оказалось крепким, прочным. Здоровый мужик-то, почти как Серега-большой. Разве что ростом поменьше, но в плечах как бы и не шире.

Серега вышел на следующей остановке. А я пристроился на лавке, попытался подремать, да не получилось. Малость потряхивало.

После агрессии всегда так у меня. Ну, бывает, это откат пошел. Сейчас ещё немного потрясет, и пройдет.

Так и не поспал. Полусонный добрался до дома, попытался выслушать короткую нотацию мамы, да сил на это не хватало уже, просто махнул рукой и пошел в душ. Включил воду, встал под жесткие, пахнущие хлоркой струи воды, огладил волосы. Пальцы защипало, руки-то я сбил малость.

За дверью мама что-то говорила, но я уже не слушал. Вода шумела в самый раз. Рюкзак у меня под рукой был, я его в коридоре не оставил. Потянулся, открыл, чуть налив воды на пол. Вынул кольца, сунул их под струю воды. Потом осторожно просушил салфеткой из того же рюкзака, завернул в другую салфетку и сунул в тот же карманчик.

С грохотом и дребезжанием завибрировал на стеклянной полке телефон.

Дотянулся, глянул. Номер незнакомый... Кто бы это мог быть-то?

Включил.

-Ты дома ли, о мой рыцарь? -Спросила Маша.

-Да, вот только что вошел...

-А что не звонишь, сердце у бедной девушки не железное! Что так шумно-то?

-В душе я...

-Ах, в ду-уше он... Ну ладно, я спать тогда, спокойной ночи! Скажи что-нибудь на ночь бедной девушке?

-Я тебя люблю!

-О, вот так! Спокойной ночи, любимый!

Трубка отозвалась короткими гудками.

Дверь в ванну затряслась.

-Сережа, ты что там делаешь, выходи немедленно, нам с тобой надо поговорить!

-Мам, я не одет! -Ответил я. Знаю я это 'поговорить'... Я спать хочу, и нервы ещё скачут, а я буду сейчас ещё себя дальше закручивать против часовой стрелки. Эх, родители! Главное, на выходе улизнуть побыстрее в свою комнату и спящим притвориться.

Запоздало пришла мысль, а что было, если бы незнакомый тезка мой, дай Бог ему счастья, здоровья и радости побольше, не вмешался? Догнали б, и что тогда? Пришибли б меня за это золото, точно бы пришибли. И за меньшее убивают.

Уже в своей комнате разложил золото на столе. Подумал, проверил тайник с пистолетом, переложил его поближе к подушке. Если сегодня ещё что-то присниться, то хорошо бы снова попробовать его с собой забрать.

Ночь уже, а то бы можно было попробовать... А что 'попробовать'?

Последним усилием воли собрав в кучу разбегающиеся мысли, я покрутил в руках кольцо. А проба-то где, а? Где проба-то? Как я его без пробы продам, что скажу? Наследство получил? Хорошо придумал, два, садись. Проверят родителей, те скажут, что не знают ничего, и тогда за меня возьмутся менты.

Ой, снова ждет меня криминал. Надо, надо найти хоть какой-то канал сбыта золота.

Хоть какой.

Валерий Алексеевича я в это дело впутывать совершенно не хотел по разным причинам. Даже не могу выделить конкретно какую-то, но просто не хотел, да и все. Опасно это слишком. Сначала пистолет сныкал, вот теперь золото сдаю, не пойми откуда получившееся... Как бы ко мне не решились присмотреться менты, тот же Михалыч.

Подкопить пока что, а потом сдать сразу много?

Нет, это ещё хуже. За большую сумму убьют прям на месте.

Думай, голова, думай, шапку куплю!

Как ни крути, а все же придется искать каналы сбыта самому.

Может, попробовать попросить Молчана или Чеботарева, вдруг они что-то знают? Или сразу, внаглую, пойти к ближайшему ювелиру? Знаю я тут пару ювелирных салонов, не очень далеко. Приду, спрошу, сколько за это могу получить. И посмотрю, что мне на это скажут.

Ладно, хватит, спать уже пора! Завтра подумаем, что можно сделать.

В эту ночь мне ничего не снилось. На эти сутки, как всегда, лимит сновидений исчерпан.

С утра я выбрал кольцо получше, покрасивее обработанное, и понес в салон. Салон у меня рядом с домом довольно хороший, тут и при совке был ювелирный, а при Мишке Меченом* откупили второй этаж, став, таким образом, владельцами всего дома, поставили забор повыше и охрану круглосуточную, ворота металлические, даже какое-то оборудование завезли. Вывеска гласила, что тут можно не только выбрать ювелирное украшение из лучших домов Парижа, но ещё и провести его подгонку под ваши индивидуальные особенности.

* — кличка первого и последнего президента СССР, Михаила Сергеевича Горбачева.

Ну, где подгонка, там и изготовление, верно же?

Встретили там меня на высшем уровне. Охранник посторонился, из конторки на меня глянул странного вида тип в кожаной куртке, молодой совсем, лет пятнадцать на вид, не больше, продавщица профессионально-тепло улыбнулась, а когда увидела кольцо, то её улыбка стала чуть напряженной.

-Вячеслав Брониславович, это к вам! -Сказала она в полуоткрытую дверь подсобки.

-Так не держи на пороге! -Ответили оттуда.

Вячеслав Брониславович оказался суховатым мужичком лет где-то за полтинник, с аккуратно подстриженной шевелюрой и запыленными, буквально черными рукавами рубашки. На лбу у него висел какой-то прибор, с линзами и очками, и даже с фонариком. Нос с горбинкой, глаза черные и быстро бегают с одного предмета на другой, и удивительно ловкие руки пианиста с тонкими пальцами.