Жутко болит левый локоть.
Подношу руку к глазам, оглядываю. Ага, еще бы ей не болеть! На коже живого места нет! Всю ис-тыкали иголками! Синяк такой, что баклажаны отдыхают!
С чего бы это?
Вчерашние (или уже позавчерашние?!) события припоминались с огромным трудом. Хорошо помни-лись Шарль, институт... и нападение!
Ох, лях!
Это где ж я?
Если меня усыпили, то точно не ради того, чтобы оставить в институте. То есть меня куда-то увезли.
Голова гудела, но мыслила я все равно четко.
Почему увезли? А все просто! В родном городе меня бы точно нашел Мечислав. И он ни за что не стал бы держать меня в такой конуре! Я бы проснулась рядом с ним. Наверняка. Нет лучшего восста-навливающего средства для фамилиара, чем его хозяин. А если он меня до сих пор не нашел — значит я в другом городе. Минимум. Надеюсь, хотя бы в России? А то самолеты — это да...
Мечислав... а я ведь помню его... это был не бред?
Нет.
Поляна помнилась очень ярко. И наш диалог с вампиром — тоже. И... экстрасенсиха из ИПФ?
Твою зебру!!!
Мысли перестали скакать и сложились в калейдоскоп.
Я — дура.
Трижды дура!
Предупреждал меня Крокодиленок — старший! Надо было слушать дядю! А я — дура!
И что теперь делать?
А что — есть над чем думать?
Надо прыгать! То есть — попробовать встать.
Я с усилием оторвала голову от подушки.
Ох, лях! В глазах резко потемнело, голова закружилась, в желудке заурчало, и прежде, чем я успела осознать, что происходит, к горлу подкатил тошнотный комок. Я едва успела перевернуться набок. И пол (серая плита типа бетонного блока) украсился лужей чего-то неаппетитного.
Голове тоже легче не стало. Единственной мыслью было 'ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох'...
Вот когда я узнаю, почему я здесь — я кому-то устрою... сдохнуть маленьким!
А если это все ИПФ?
А что тут думать?
Рокина убили, а он там, похоже, один порядочный был. Остальных — не жалко. Убью — и ухом не чихну. Ой...
Буээээээ......
Вторая лужа.
Точно убью. Где тут туалет типа сортир? Хоть умыться?
Упс...
При попытке спустить ноги с кровати я обнаружила, что... не могу?
Одна нога была...
Машу Вать!!!
Меня за ногу приковали к ножке кровати!
Ну, все!
Я зла.
Берегись планета, я иду...
Идти не получилось. Голова опять закружилась и пол украсила третья лужа блевотины.
Ладно. Вот приду в себя — и решу, что делать. А пока — дайте поблевать спокойно. Организм требу-ет, чтобы его почистили! И явно не просто так! Просто так тошнить не будет!
Так что я перевернулась набок, устроилась поудобнее и морально приготовилась. Судя по паршиво-сти состояния, тошнить меня будет еще долго. Ну и ладно. Лишь бы убирать не заставили. Хотя... це-почка-то короткая. Отстегнуть боятся?
И законно. Валентин меня не просто так в спортзале гонял. Убить не убью, но проблемы обеспечу. Если попаду. С такой больной головой...
Ладно! Подумаю об этом завтра.
Буууууээээээ.....
* * *
На экране монитора отражалась лежащая на кровати женщина. Вот ее тело опять скрутили судороги, она засунула два пальца в горло, оставила на полу очередную лужицу рвоты и откинулась назад.
Еще десять минут — и новый приступ.
Юля на экране откидывается назад, пережидая волну дурноты. Мужчина чуть морщится.
— Надо послать кого-нибудь, чтобы за ней убрали. Туда же войти будет невозможно. О чем думали эти кретины, накачивая девчонку лекарствами?
— Милый, — нежно отзывается женщина, ты же знаешь, они могли вообще ее потерять. Первоначально ее не планировали провозить к нам... но святая земля — это единственное, что может блокировать черную силу.
— Не только.
— Но наркотики — не вариант. Ты же понимаешь, нам нужны дети от нее. Твои дети.
— Это будет приятно.
— Надеюсь. Но ломать мы начнем ее только завтра.
— почему? Тётя...
— Да, милый. Я все понимаю. Тебе хочется побыстрее получить ее в свое распоряжение. Но сегодня от нее будет мало толку. Посмотри — мы можем хоть серенады вокруг петь. Единственное, чего мы добьемся — нас облюют с головы до ног.
Мужчина поморщился, признавая правоту родственницы.
— Да, наверное. Но...
— Мы столько ждали! Неужели ты не можешь подождать еще немного?
— Подожду...
* * *
Шарлю было грустно и тоскливо. Идти в Костину фирму, сидеть за его столом...
Чего бы он только не отдал, лишь бы Константин был сейчас жив. Смеялся, отбрасывая назад голо-ву, рассказывал интересные истории из жизни фирмы, показывал спорные места в договорах и объяс-нял, что может получить фирма от той или иной юридической загогулины...
Сам Шарль пока в этом разбирался не очень хорошо.
Но Мечислав обещал ему грамотного бухгалтера и юриста для контроля. А потом все привыкнут к стилю руководства Шарля и будет легче.
Дракона вообще поджидали две проблемы. Первая — конкуренты, которые постараются пригрести под себя 'Леотранс'. А что, добыча вкусная, свежая, механизм работает, как часы. А из наследников одна соплюшка, которая еще пешком под стол... то есть в институт ходит. Найдется ли среди городского бизнес-стада хоть один человек, кто бы воспринимал Юлю всерьез?
Вампиры и оборотни воспринимали. Но всем не объяснишь и объявление не повесишь.
Да и Юли пока нет. Скоро они отправятся за ней. Буквально через сутки...
Но пока надо сохранить для нее ее дело. Дело жизни ее деда. И он справится. Обязательно.
На плечо дракона легла сильная рука.
— Не раскисай. Ему бы это не понравилось.
Шарль стряхнул руку и покосился на Валентина. После стольких лет плена он не любил чужих при-косновений. Единственное исключение делалось для Юли.
— Знаю. Но — тяжело...
— Нам всем тяжело. Не растекайся в лужицу. Представь, каково будет Юльке? Ночью Мечислав возь-мет ее на себя, — по губам Валентина гуляла насмешливая улыбка, — а вот днем — тебе придется выти-рать ей сопли.
— Намекаешь на оптовую закупку носовых платков?
— А еще есть и Алина Михайловна...
Шарль закатил глаза. Про Юлину мать ему вспоминать не хотелось. Он отлично понимал — первым вопросом тёщи будет Костя, вторым — Юля, а третьим — он. И уже не для расспросов. Может, лучше заказать доспехи?
На фирме царила истинно английская атмосфера. Туман уныния, смог тоски и слякоть слез. Рыдали девочки в диспетчерском отделе, тосковала в полном составе бухгалтерия, вытирала, не скрываясь, слезы секретарша Константина... Шарль мимоходом коснулся ее плеча.
— Держитесь, Софья Петрова. Нам всем тяжело. Но если и вы согнетесь, кто же нам поможет выдер-жать.
— Но..., — всхлипнула несчастная женщина, — Но Константин Савельевич...
— У него еще осталась внучка. И жена. И мы не имеем права сдаваться. Мы должны отстоять его фир-му. Его детище.
Секретарша еще раз всхлипнула.
— И мы должны продолжать работу. Что у нас было последнее? Контракт по поставкам запчастей?
— Да. Нам предоставили несколько вариантов, но Константин Савельевич пока не принял оконча-тельного решения.
— Тогда поступим так. Со мной есть неплохие юристы. Костя выписывал на меня доверенность на управление делами фирмы. Поэтому я пока буду продолжать работу. А вас попрошу обзвонить все от-делы и объявить об этом. Смерть капитана не должна приводить к потере корабля. И точка.
— Но вы как...
— я, как Юлин муж. Вы знаете, что Юлина мать тоже в больнице. В нее стреляли. Юля сейчас там же. С нервным срывом. Сами понимаете, такой кошмар...
— Бедная девочка.
— С бедной девочкой вчера случился почти эпилептический припадок. Был врач, сказал, что несколько дней ей нужен полный покой и никаких таблеток. Но дома это нереально. Там ее замучают звонками. Поэтому Юля пока лежит в клинике. А я пока займусь самым важным. То есть похоронами Кости. Пожалуйста, созвонитесь с милицией, узнайте, когда нам отдадут тело и найдите хорошее похоронное бюро. Саму церемонию предлагаю назначить на послезавтра. Если Юля сможет — она будет присутствовать...
— Но, — заикнулась было Софья Петровна.
Дракон поднял руку.
— Пожалуйста. Я все понимаю, но если нервы Юле не позволят... пусть она помнит дедушку живым и веселым. А не страшную маску в гробу.
Секретарша закивала. И Шарль облегченно выдохнул. Теперь хоть что-то будет под контролем.
— Я — в кабинет. Работаю с бумагами. Постарайтесь меня не беспокоить. Хорошо?
— Хорошо... Александр Данилович.
— просто Саша. Для вас — только Саша, договорились, тётя Соня?
Софья Петровна всхлипнула. Костя прозвал ее так еще десять лет назад. И теперь... она не ожидала услышать.
Пока не началось слезоразлива, Шарль подмигнул ей — и быстро скрылся в кабинете. Перевел дух. Что ж. Первый шаг сделан.
А ему пока надо заняться почтой. И электронной, и бумажной. Той, которую сложила на Костин... черт, теперь — ЕГО стол верная Софья Петровна.
Дракон и занимался. Он знал, что юристы сейчас сидят в юридическом отделе фирмы, что бухгал-тер, выделенный Мечиславом, терроризирует бухгалтерию... ничего. Перетерпят!
Главное — не дать Костиному делу развалиться. А все страдания — побоку! Ему бы это понрави-лось...
От писем его отвлек писк селектора. Дракон поднял брови и надавил на клавишу. Интересно, что случилось? Пожар? Потоп?
— Что!? Ах ты... и ...!!!
Шарль хлопнул глазами. А потом перевел взгляд на селектор. Видимо, Софья Петровна держалась до последнего. А потом нажала клавишу
Так, теперь прибавить громкость. И на всю приемную громом небесным:
— Софья Петровна, что это за хулиганье?!
Ага, размечтался. Громы небесные только на праведников действуют. А остальные люди чихать на них хотели. Восемь раз.
— Это я — хулиганье?! — раздался в селекторе визг. — Ах ты, наглец! Его в семью приняли, из дерьма вытащили...
Дальше Шарль уже не слушал. Потому что узнал голос.
Опомнился он, только осознав, что стоит в приемной и держит на весу багрового и задыхающегося Васисуалия.
— Твою... жизнь! — выругался дракон. Убивать сейчас... ему хотелось. Но лишние проблемы с законом были не ко времени.
— Софья Петровна, как ЭТО пролезло на фирму?
— Это — родственник, — проинформировала секретарша. — Охрана пропустила.
— Позвоните охране и передайте, что если еще раз такое повторится — уволю к чертовой матери.
— А сейчас...?
— сейчас я сам разберусь.
Шарль поудобнее перехватил тушку родственника и бодрым шагом направился по коридору. Ста ки-лограмм живого и активного мяса он особо не замечал. Дракон мог вообще пронести его в одной руке. Но зачем привлекать лишнее внимание к своей силе?
Васисуалий сначала пытался продышаться — воротник сильно пережал ему горло, потом принялся что-то сопеть, но Шарль не обращал внимания.
Вот и выход. Ногой распахнуть дверь и кивнуть охране, чтобы отошли в сторону. За воротами... есть!
Они стояли именно там, где он помнил. Четыре веселеньких голубеньких мусорных контейнера. С надписью 'Мусор-плюс'.
Вот и будет им... плюс!
Васисуалий, не успев ничего вякнуть, отправился в крайний контейнер. Вверх ногами.
— Еще раз появишься — в канализацию спущу, — проинформировал дракон. И не заботясь более о род-ственничке, направился к воротам фирмы.
Охрана смотрела с явным уважением. Сотрудники выглядывали из окон. Торжественный марш заме-тили многие.
Шарль подумал, что по 'Леотрансу' пошла гулять очередная легенда.
Ну и пусть.
Косте бы понравилось...
* * *
Леонид смотрел на мертвенно-бледное Алино лицо. Сейчас у него была возможность сидеть рядом с любимой женщиной и хотя бы просто держать ее за руку.
Аля была холодна и неподвижна, как камень. И о том, что она жива, говорил лишь писк приборов и едва уловимое дыхание.
Выживет ли она?
Обостренным чутьем оборотня, Леонид ощущал в ней изменения, ощущал звериное начало, кровь оборотня, свою кровь... но выдержит ли она? Оборотничество не слишком безопасно. Из десяти при первой трансформации умирают двое. А она еще ранена и ослаблена.
Но что ему еще оставалось?
Так она умерла бы почти сразу.
С его кровью — она жила уже второй день. Плохо ли, хорошо ли, но жила!
Дышала, что-то слышала, что-то ощущала... Господи, только бы она выжила...
Леонид в жизни не был суеверным, но ради Али он готов был даже собственноручно построить цер-ковь! Или снести. Лишь бы жила.
Лишь бы была...
Пусть не с ним, пусть даже с кем-то другим, я не стану ее удерживать, но пусть — живет! Пусть ды-шит, пусть смотрит на солнце, наслаждается пением птиц и запахами леса воспитывает дочь...
Дочь...
Леонид поморщился.
Юлю так и не нашли. Медведиц допрашивали. Рокин пока был без сознания. Федор что-то ввел ему ночью и сказал, чтобы человека никто не смел будить. Иначе он, когда проснется, сильно поубавить количество оборотней.
И ему поверили. Когда дело касалось медицины — Федор становился страшен.
А ведь еще Костя.
Хорошо хоть про Славку можно умолчать...
Вот ведь мразь!
Сначала удрал из дома. Ладно, пусть у него были на то причины... Леонид мог понять парня. Уз-нать, что твоя мать и твой дед любовники — да такое кого хочешь подкосит. Это Юля могла злиться на брата и называть его предателем. Ну так ей и двадцати толком нет! Ладно, двадцать есть, но до взрос-лого и умного человека ей еще расти и расти.
Каждый может уйти из дома после такой новости. И даже прихватить денег на дорожку. Тут Леонид мог понять Славку.
Но вот десять лет не вспоминать о родных? Не звонить, не писать, никак не проявляться? И явиться, только когда под хвостом загорелось?!
Вот этого Леонид не одобрял.
Вляпался? Вот сам и расхлебывай! А не тащи беду к родным.
Нет, они тебя примут, помогут, но это недостойно мужчины. Леонид всегда решал свои проблемы сам. И когда понял, что стал оборотнем, уехал от семьи, чтобы их не подставлять. И новую семью не завел.
И не заведет, если Аля не согласится...
А она любит Костю.
Сможет ли он... нет, не вытеснить старую любовь, но занять в ее сердце свое место? Он не претен-дует на многое. Но... так хочется быть рядом с любимой...
Или не быть.
Только живи, родная. Только живи...
Леонид коснулся губами бледной холодной руки.
Я люблю тебя. И если ты умрешь, я тоже умру. Лучше уж так, чем еще сто лет без тебя...
Пожалуйста, выживи...
* * *
Тошнота чуть отступила.
Но загадила я все, до чего дотянулась. А вот не надо, не надо было меня приковывать... Вот узнаю, кому обязана таким гостеприимством — расплачусь с процентами!
Скрипнула дверь.
И вошла девушка.
Невысокая, симпатичная, волосы убраны под какой-то глухой платок, платье до пят полностью за-крыто и расцветкой напоминает мышь...
— Ты кто? — каркнула я.
Девушка промолчала.
— Глухонемая? Жизнетупая? — попыталась выяснить я.
Не выяснила. В глазах девчонки блеснула искра, но вместо ответа она развернулась и вышла. Чтобы вернуться через пару минут с ведром и тряпкой. И начать убирать мою блевотину.
