Как и в прошлый раз, моим соседом оказался Персиваль Уизли, гордо рассказывающий о сделанной карьере, и о том, что он по специальной договоренности временно подменяет приболевшего Крауча-старшего. Задранный к небесам нос мешал родному брату Шестого разглядеть очевидное: на замещение поста, пусть и временно освобожденного заболевшим начальником — отнюдь не выстроилась длинная очередь претендентов, готовых драться, интриговать, размахивать деньгами и компроматом... Настолько не выстроилась , что данную почетную обязанность спихнули на новичка, только что начавшего работать в Министерстве. Полагаю, что тому же Биллу, или даже близнецам все было бы совершенно очевидно. Но Перси... Пожалуй, из всех, носивших фамилию Уизли, именно он духовно был ближе всего к Рональду.
Гостей, купивших министерские билеты, было не так уж и много. Человек пятьсот, не больше. И, поскольку Большой зал был действительно большим и предполагал существенно большее количество как учащихся и преподавателей, так и гостей, дополнительно расширять его чарами не пришлось.
В небесах, отражаемых иллюзией на потолке, холодно и тревожно мерцали звезды. Я непроизвольно поискал в небесах черный провал Еретикус Тенебра, или же ледяное сияние Анафемы, и с некоторым облегчением — не нашел.
Кружить Луну в вальсе на паркете Большого зала было также легко и приятно, как и на вершине одной из самых низких пурпурно-прозрачных башен Саргаба. Надо иметь в виду, что самая низкая из башен Саргаба все-таки возвышается на десяток морских миль над поверхностью планеты. И дышать там, равно как и не испытывать холода, можно лишь колдовством хозяина башни — Тигра Теней. Опять-таки, не стоит думать, что малая высота башни — признак слабости или неумелости ее строителя и владельца. Скорее это — неприличный жест в сторону прочих хозяев города со стороны пришельца издалека. И как бы Могучие и Великие не пытались внушить пришельцу понимание его истинного места — это им не удалось. Пожалуй, стоит принять это в качестве хорошего примера. Образца того, к чему стоит стремиться!
Странное ощущение, подозрительно похожее на подсказку боевого предвидения, подтолкнуло меня к необходимости сместиться оттуда, где мы с Луной в данный момент находились, куда-нибудь в другое место. И, разумеется, я сначала последовал подсказке, а потом уже начал выяснять ее причины.
Оказалось, что к вальсу присоединились и остальные желающие. И сейчас многочисленные пары спешно расходились. У кого-то это получалось элегантным кружением, а кому-то приходилось в панике убегать, таща за собой партнера или партнершу. Потому как попасть под ноги счастливо прыгающим Хагриду и мадам Максим, полностью погруженным в свои ощущения и не замечающим ничего вокруг, это... ну... такая себе идея. Наглядное воплощение поговорки про носорога, который не слишком хорошо видит... но при его весе и броне — это явно не его проблема.
Мелодия подходила к завершению, и я постарался рассчитать все так, чтобы к ее концу обе мои пары оказались поблизости друг от друга. Но даже этого оказалось недостаточно.
— Господин, — обратился к Шварцгольму смутно знакомый старшекурсник. На его парадной мантии не было цветов Дома, но, кажется, я видел его в цветах Рейвенкло, — позвольте пригласить Вашу даму на следующий танец?
Разумеется, ответ мог быть только один.
— Нет.
— Нет? — удивился старшекурсник. По меркам бального этикета поведение Шварцгольма выглядело натуральным хамством... Ну, так для того его и сделали диким отшельником из дикого леса , что ходит, где вздумается, гуляет сам по себе, а этикет, если какой и знал — то давно забыл. Хотя соображения удобства создания липовой личности тут тоже присутствовали. Так что одним камнем — двух зайцев .
— Леди ангажирована на весь вечер, — счел нужным пояснить сквайр Мортон , наблюдая за приближением Анрио Поттера с его спутницей.
— Гермиона? — подошел я к своей девушке.
— Конечно, Анрио, — улыбнулась она, изящным движением раскланялась со сквайром Мортоном, и буквально впихнула в его руки Луну.
— ?! — возмущенно воззрился на сквайра Шварцгольма рейвенкловец.
— Как я уже сказал, — улыбнулся я ему, — леди ангажирована на весь вечер. Анрио Поттером. Я лишь взялся, в ответ на предоставленную им услугу, присмотреть за его девушками, избавив их от нежелательных и ненужных приглашений. Надеюсь, — я отметил периферическим зрением крупного жука, которого просто не могло быть зимой на севере Шотландии, но который, тем не менее, удобно устроился на завитке какого-то архитектурного излишества, название которого я не посчитал нужным выяснять, — что мои возраст и статус надежно уберегут девушек от облыжных обвинений в ветрености и недопустимо легком поведении. Хотя, должен сказать, что танцуя с ними, я получаю массу положительных впечатлений. Но это — только танцы, не так ли, мисс Луна? — завершил я свой спич, протягивая руку девочке.
— Конечно, сквайр Мортон, — Луна изобразила книксен, и вложила свою руку в мою. И мы двинулись ближе к центру зала, оставив на прежнем месте как ошеломленного старшекурсника, так и потирающую лапки в предвкушении сенсации Риту.
— Ну как, — спросил я Гермиону, когда снова заиграла музыка, и пары двинулись в следующем туре вальса, — тебе понравилось танцевать со сквайром Мортоном?
— Конечно, — весело кивнула она мне. — Не меньше, чем с тобой.
— Но и не больше, я надеюсь? — изобразил я некоторую обиду.
— Ну... — Гермиона сделала вид, что задумалась, при этом глаза ее ехидно взблеснули, — сквайр Шварцгольм — выше, сложен мощнее, и может себе позволить вести меня более жестко...
— Пф... — изобразил я одного широко известного мстителя.
Гермиона весело рассмеялась, и на очередном шаге прижалась ко мне поближе, напомнив, почему какое-то время вальс считался неприличным танцем.
Следующий танец был объявлен как быстрый , и мы всей компанией решили отдохнуть. Не то, чтобы хоть кто-то из нас серьезно устал: напитка мышц силой варпа имеет свои преимущества. Но вот, как я сильно подозреваю, если то, что сейчас будет происходить в Большом зале и можно будет назвать пляской , то разве что помянув почтенное имя святого Витта.
Розарий снаружи, специально подготовленный для Рождественского бала, был очень красив. Но вот выйти в него у нас не получилось. На самом пороге нас нагнала незнакомая женщина.
— Мистер Поттер! Здравствуйте. Я — Гейл Митчелл, представляю Ежедневный пророк ... — ага, подумалось мне, а Рита тут, значит, просто так. Дурью мается. — Хотелось бы узнать Ваше мнение...
— Без комментариев! — дружно ответили мы.
На самом деле было понятно, что интервью — не избежать. Но... надо же поторговаться? Может, что интересное удастся выбить. И не обязательно деньгами.
— Мистер Поттер, — укоризненно протянула репортер, — неужели мне обязательно обращаться к директору школы, чтобы он...
Она сделала паузу, в которую я не преминул вклиниться.
— Поскольку давать или же не давать интервью — вопрос, относящийся к частной жизни, а не к обязанностям школьника, то обращайтесь уж лучше сразу к Верховному Чародею Визенгамота. Вот если он издаст судебное предписание...
— Хм... — репортер непроизвольно улыбнулась, оценив шутку. — Давайте все-таки не доводить дело до крайностей... Что Вы хотите за то, чтобы пообщаться со мной и позволить рассказать о Вас читателям Ежедневного пророка ?
— По сути, только одного, — ответил я под хоровое молчаливое одобрение девушек. — Чтобы мои ответы Вы напечатали не в вольном пересказе, а в виде цитат. Пусть и с Вашими комментариями для лучшего понимания читателями более широкого контекста и всей ситуации в целом.
— Отлично! — полыхнули серые глаза Гейл, а ее строгая парадная мантия каким-то волшебством стала выглядеть... не такой уж и строгой, что вызвало раздраженное шипение моих девочек... Правда, репортерща его не услышала, поскольку оно так и осталось на ментальном плане.
— Сделка? — спросил я, протягивая руку.
Радостная физиономия Гейл схожим волшебством стала выглядеть... не столь радостной. Сила, которая сейчас чуть-чуть искажала пространство вокруг моей руки, гарантировала: скажи она да и пожми мне руку — простое слово обернется Тяжким и свяжет не сильно хуже Непреложного обета. О том, что глупый мальчишка знаком с такими методами заверения сделок — репортер, похоже, не подозревала. И, да. Если бы я оставался несовершеннолетним — жест был бы бесполезен. Сделка требовала бы заверения со стороны опекуна, а без его ведома слова оставались бы просто словами. Но я-то уже получил эмансипацию по полному ритуалу. И, стало быть — имею право заключать сделки, призывая Свидетеля.
— Сделка! — помявшись, все-таки согласилась Гейл.
— Услышано и засвидетельствовано, — голос, раздавшийся в наших сознаниях, не колыхнул и грана косной материи... Но сделка была скреплена. — Анрио Поттер дает интервью репортеру Гейл Митчелл. Гейл Митчелл публикует интервью в виде неискаженных цитат из речи Анрио Поттера, сопровождая их своими комментариями. Если у Гейл Митчелл не будет возможности опубликовать интервью в таком виде — ничего опубликовано не будет. Ссылки на высказывания Анрио Поттера, произнесенные в ходе данного интервью, без цитирования самого высказывания, а также искажения цитат — недопустимы! Публикация интервью третьими лицами с нарушением условий договора будет признано нарушением со стороны Гейл Митчелл, если она не предупредит того, кому передаст текст о заключенном договоре и его последствиях, либо же — со стороны публикующего, если он будет своевременно предупрежден.
А вот это — то, почему таким механизмом совершения сделок пользуются редко. Сущность, что свидетельствует заключение сделки, имеет право исправлять условия договора по своему усмотрению, если считает их несправедливыми или неточными. И я заведомо предполагал такую правку, не настаивая на отсутствии искажений при цитировании моих высказываний.
— Умный, блин... — прошептала про себя репортерша.
Я улыбнулся. Иногда находились считающие себя самыми умными, и готовые ради максимизации прибыли вызвать на свою голову неудовольствие Свидетеля, а то и его гнев. Судьба таковых умников была достаточно печальна, чтобы действительно умные люди предпочитали исполнять заключенные таким образом договоры максимально точно, соблюдая не только букву соглашения, но и его дух.
— Итак, — вздохнула Гейл. — Начнем. Первый вопрос: что Вы думаете о текущем Турнире?
— О Турнире Трех волшебников и одной волшебницы? — уточнил я, вызвав заинтересованную улыбку у репортерши. — Своевременное мероприятие. В связи с событиями на Континенте, необходимость крепить международное сотрудничество — возрастает, как никогда!
— Событиями на Континенте? — заинтересовалась Гейл.
— Незадолго до моего поступления в Хогвартс был распущен Советский Союз. Боюсь, что русские посчитают это началом новой феодальной раздробленности. Магическая Русь ныне, как это было и перед нашествием монголов, расположена на территории нескольких маггловских государств. Полагаю, рано или поздно Войны Объединения будут неизбежны.
— Удивительно видеть интерес к политике в столь... юном волшебнике, — покачала головой Гейл. — Но... давай пока оставим в стороне международную политику, особенно — маггловскую.
— У русских где заканчивается Беня и начинается полиция , в смысле — где заканчивается политика маггловская и начинается волшебная — всегда было сложно. Статут Секретности там соблюдается в лучшем случае... фрагментарно, — прокомментировал я. — Но, Вы правы. Не будем о международной политике. Боюсь, зрительская масса начнет скучать. Следующий вопрос.
— Хорошо, — кивнула Гейл. — О причинах и своевременности Туринира Вы высказались. А что Вы скажете о его проведении?
— О проведении... — задумчиво произнес я. — В проведении Турнира была допущена одна важная ошибка... если, конечно, это была ошибка... впрочем, этот вопрос — в ведении Департамента Магического Правопорядка, и не мне его комментировать.
— Ошибка? — Гейл вопросительно подняла бровь, контрастно темную на фоне ее светлой прически.
— При организации подачи заявок на участие в Турнире, организаторы положились исключительно на возрастную черту, не обеспечив хотя бы минимального дежурства у Кубка. И это позволило неизвестному, или же неизвестным организовать отвратительную провокацию, направленную против величайшего светлого волшебника этого столетия — Альбуса Дамблдора, — сформулировал я, вызвав неподдельное веселье в канале нашей с девочками ментальной связи.
— Вот как? — удивилась репортер. — Против Альбуса Дамблдора? Не против Гарри Поттера?
— Ну что Вы, — грустно улыбнулся я. — Ну, кто я такой, на фоне Альбуса Вульфрика Брайана Дамблдора, директора Хогвартса, Верховного Чародея Визенгамота, председателя Международной Конфедерации Магов? Достаточно было мне не сообразить, что происходит, и, как я первоначально и собирался — отказаться от участия... Скорее всего, Великий маг справился бы с атакой со стороны артефакта, созданного кем-то из титанов еще до Ледникового периода. Но это исключило бы его участие в активной политике как минимум на полгода! И кто знает, какие законы сумели бы провести тайные последователи Геллерта Гриндевальда за время его нетрудоспособности?
— Хм... — покачала головой Гейл, услышав начало всеобъемлющей Теории Заговора, которую я готов был перед ней развернуть. — Пожалуй, это тоже стоит оставить в стороне. Но, возвращаясь к технической стороне упомянутой провокации... Как Вы думаете, как она могла быть осуществлена? Как в руки злоумышленника мог попасть пергамент с Вашим именем, написанным Вашей рукой?
Настала моя очередь качать головой.
— Весьма просто. Каждый день я подписываю от трех до восьми работ. Правила школы не предписывают ни уничтожения этих работ, ни хранения с какими бы то ни было мерами по обеспечению их секретности. Так что для того, кто пробрался в Хогвартс, минуя бдительность персонала вообще и директора в частности — вряд ли составило большое затруднение добыть одну из таких работ и отрезать от нее участок пергамента с моим именем, написанным, прошу заметить, мной собственноручно! К счастью, мудрое министерство и компетентная судейская коллегия, — в канале послышался новый взрыв хохота. Но на лицах девушек по-прежнему отражалось только вежливое внимание. Все-таки окклюменция — один из важнейших магических навыков! — ...вовремя сообразили, что именно происходит. И оградили великого мага, национальное достояние Магической Британии от возможных ошибок недоучившегося школьника, обеспечив мне эмансипацию. Теперь я отвечаю только за себя, что, конечно, намного облегчило мою ношу!
Еще какое-то время мы разговаривали, прогуливаясь по розарию.
— Как Вы оцениваете деятельность судейской коллегии? — спросила Гейл, подгадав вопрос как раз к тому моменту, когда мы проходили мимо споривших о чем-то Снейпа и Каркарова.
— Как я могу ее оценивать, если при представлении Кубку в качестве судьи, человек заключает Контракт, ничуть не менее обязывающий, чем Контракт участника турнира? — отозвался я. — Разумеется, комиссия — справедлива и объективна. Ведь нарушение Контракта чревато реакцией Кубка, а она, как я уже говорил Вам ранее, может быть опасна даже для Великого мага, каковых в составе комиссии — ровно один.
