— Почему сфера , когда цилиндр ? — заинтересовалась Гермиона.
— Традиция, — пожал плечами Дамблдор. — Логически объяснить нельзя. Только запомнить.
— Господин директор, — начал я, — а на суде будут рассматривать убийство Сириуса?
— Убийство? — удивленно поднял бровь Дамблдор.
— Не будете же Вы меня уверять, что то, что Сириус умер прямо на пороге освобождения — случайность?
— Не буду, — посмотрев мне в глаза Дамблдор сгорбился, и как будто даже постарел.
Я же чуть не взвыл, осознав мысль, от которой до сих пор успешно прятался: кто бы не дал Сириусу яд, не бросил заклятье или не приказал сделать первое или второе, но убил его я. Убил своей глупой выходкой, не подумав о том, что раз Сириус столько лет просидел невиновным — то это кому-то нужно. Иначе его в самом начале допросили бы с веритасерумом и во всем разобрались! Но кто-то, облеченный властью или имеющий соответствующее влияние этого не хотел...
— Гарри, — прервал мои мысли Дамблдор, — если хочешь, я могу дать Непреложный обет в том, что не имею никакого отношения к смерти Сириуса Блэка.
— Не убивали сами, не приказывали убить и никому не намекали на желательность такого исхода? — вскинулся я, и охнул. — Но как...
— Ты слишком громко подумал об этом, — грустно усмехнулся Дамблдор. — И, хотя я и пытался закрыться — мне это не удалось, как не получится, заткнув уши, не услышать того, о чем орут с помощью Соноруса.
Я вздрогнул, сообразив, о чем еще я мог слишком громко подумать ... и мое сознание немедленно утонуло в переливах цвета Изменчивых ветров.
— Неплохая защита, — сказал Дамблдор, продемонстрировав, что продолжает читать меня. — Но, на всякий случай, возьми в библиотеке книгу профессора Снейпа Туман, стены и зеркала — там можно многое узнать о сознании и его защите. А насчет твоей формулировки... Увы, но я могу быть уверен только в том, что не убивал и не приказывал. В том, что никто из тех, с кем я говорил, не принял ничего из сказанного мной за намек на желательность случившегося — я поручиться не могу. Люди иногда понимают сказанное ну очень странно. И если уж ты, Гарри, решил, что Сириуса посадил я — то кто-то в Министерстве, где я обсуждал сложившуюся ситуацию вполне мог решить, что когда я говорю Блэк должен прибыть в суд , то имею в виду Он не должен там оказаться ни при каких обстоятельствах .
— А Вы не сажали? — решил уточнить я.
— Ситуация казалась слишком очевидной... — начал Дамблдор, но я перебил его.
— Слишком очевидной, чтобы допросить схваченного шпиона? Слишком очевидной, чтобы попытаться выяснить, какие задания давал ему Тот-кого.... Волдеморт? Слишком очевидной, чтобы попытаться узнать: нет ли других предателей?
— Увы, — пожал плечами директор. — Тогда как раз закончилась война. А переход от войны к миру — это всегда гора головной боли. К тому же тогда я был еще не Верховным чародеем Визенгамота, а всего лишь одним из рядовых членов, и присутствовал далеко не на всех заседаниях. Так что, узнав, что Блэка отправили в Азкабан — я был уверен, что все необходимые процедуры были проведены в полном соответствии с законом. А вот когда мне доверили пост Верховного чародея... Да, я должен был проверить, но увы, просто не подумал об этом.
— Значит, мне в любой ситуации придется учитывать о том, что Вы можете не подумать о чем-то, что может спасти Рона, меня, Луну, Гермиону...
— Увы, — вздохнул Дамблдор. — Я понимаю, почему ты пришел к таким выводам. И, признаю, что сам виноват в сложившейся ситуации... И что бы я сейчас не сказал — это вряд ли убедит тебя. Опровергнуть твои выводы может только будущее...
Я вспомнил будущее, о котором заговорил директор. Вспомнил Тедди и Люпина, стираемых из реальности потоками Света, вспомнил удар Звездного... И решительно уставился в пол. Не хватало еще, чтобы директор прочел и эти мысли.
А с другой стороны... Я обвинял Дамблдора, а сам-то... Ведь, как ни крути, а смерть Сириуса — это мой косяк, даже если убил не Дамблдор. Ведь мог же дождаться побега, а потому уже вылезать со своим разоблачением — тогда добраться до Сириуса было бы сложнее... Но увидел крысу — от радости в зобу дыханье сперло *, и пошел каркать направо и налево! Вот и докаркался. Так какое же я имею право обвинять?!
/*Прим. автора: Гарри вспоминает не басню Крылова, но более известное в Британии произведение Эзопа с тем же названием*/
Мой приступ самообвинений был прерван тем, что девочки подошли ко мне и крепко обняли. Их тепло и поддержка удержали меня от истерики.
— Господин директор, — начал я, — а нельзя ли...
— Увы, нет, — понял меня с полуслова Дамблдор. — Заседание будет закрытое. Туда даже журналистов не пустят, не говоря уже о посторонних зрителях. К тому же мисс Грейнджер сможет поделиться с тобой конспектом сегодняшних лекций и заданиями.
Я вздохнул. Жаль, конечно... Но ничего не поделаешь. Зато я обернулся к девочкам и в свою очередь обнял их обеих. И в этот самый момент отходящий директор снял Сферу конфиденциальности...
Глава 12. Суд
Визенгамот собрался отнюдь не в том подземном зале, где в будущем рассматривали дело о незаконном колдовстве несовершеннолетнего. Мраморный, ярко освещенный зал буквально подавлял своим величием. Кресла витенов*, обитые роскошной красной замшей, амфитеатром поднимались от центрального возвышения для выступающего к стенам. Балкончик для посетителей, походивший по периметру зала, был пуст в связи с закрытым характером сегодняшнего заседания.
/*Прим. автора: витен — участник витенагемота, собрания мудрецов , которое в свое время возложило корону Англии на голову Кнута Великого. Я предполагаю, что Визенгамот магического мира — прямой наследник того собрания*/
Дамблдор проводил меня к скамье для приглашенных участвовать в заседании свидетелей и экспертов, и удалился на свое место в первом ряду.
Зал постепенно заполнялся. Видимо, сегодняшняя повестка вызвала интерес, так что витенов собралось существенно больше, чем когда судили меня. Впрочем, может быть, сыграло свою роль и то, что заседание не было внезапно и без предупреждения перенесено, и все, кто желал участвовать — успели добраться.
Как подросток, впервые оказавшийся в столь высоком собрании , я сидел, извернувшись на скамье, и откровенно пялился на собирающихся заседателей. А потому от моего внимания не ускользнул момент, когда в зале появились светлые головы Люциуса и Драко Малфоев. А девочек не пустили... Впрочем, что в магическом обществе некоторые равнее других — не новость.
Драко устроился рядом со мной, гордо делая вид, что на скамье он сидит один и никакого меня рядом не наблюдается. Признаться, это меня слегка удивило. Чтобы Малфой — и не стал цепляться и оскорблять? Когда вернемся в Хогвартс — надо будет поинтересоваться у Хагрида, как там здоровье Норберта? А то мне что-то тревожно...
— Сегодня мы собрались, чтобы разобрать дело столь чудовищное, что оно угрожает самым основам принятой нами системы правосудия! — начала вступительную речь Амелия Боунс, сверкнув моноклем. Собрание тихо зашелестело, причем прослеживались как возмущенные, так и одобрительные нотки.
Примерно пятнадцать минут глава ДМП рассказывала присутствующим о том, как она за все хорошее против всего плохого , при этом почти не касаясь сути дела. Но вот вступительная часть подошла к концу, и начался конструктив.
— Мистер Поттер! — шелест в зале усилился.
Я встал за кафедру и приготовился отвечать на вопросы. Крутиться пришлось как ужу на сковородке, чтобы, не сказав ни слова прямой лжи — не раскрывать источников информации. Потому как тут Дамблдор прав. Если рассказать как есть — признают если не злонамеренным патологическим лгуном, так сумасшедшим (причем одно другого н исключает). Знаем. Проходили уже. Снова наступать на эти грабли — неохота.
Закончились мои показания отбытием Петтигрю в компании Макгонагалл в Министерство. К счастью, уточнять степень повреждений, нанесенных Питеру, и их уместность и обоснованность , равно как и придираться к возможному превышению необходимой самообороны — никто не стал.
Потом Амелия Боунс сообщила собранию, что не существует протокола заседания Визенгамота, которое осудило бы Сириуса Ориона Блэка законным образом, и вызвала в качестве свидетеля по делу Блэка Питера Питтегрю. В зале собрания ему влили веритасерум, и допросили, выяснив, что Питер был Пожирателем Смерти с октября 1979 года. Что он был назначен Хранителем Тайны Поттеров. Что он выдал Тайну Тому-кого-нельзя-Называть. И что он присутствовал, когда Волдеморт пришел убивать моих родителей и в панике бежал оттуда, забрав палочку Волдеморта. Правда, своей вины в убийстве двенадцати магглов Питтегрю не признал, сказав, что заклятьями кидались они оба, и кто именно влепил бомбарду в газовую трубу — он сказать не может.
— Таким образом, — поднялась со своего места Амелия Боунс, — следует признать, что Сириус Орион Блэк невиновен по большинству предъявленных ему обвинений. Что же до гибели двенадцати магглов, то следует признать, что оба участвовавших в перестрелке применяли опасные заклятья сознавая возможность наступления последствий, но пренебрегая ими . Таким образом, и Блэк, и Петтигрю оба виновны в убийстве и нарушении Статута Секретности. Следовательно, я рекомендую суду признать эти факты, и назначить Сириусу Блэку наказание в виде десяти лет лишения свободы с содержанием в замке Азкабан. Поскольку в рамках досудебного разбирательства обвиняемый уже находился в заключении дольше этого срока — он должен быть освобожден в зале суда, а ему, или же его наследникам — выплачена компенсация за год, незаконно проведенный в Азкабане. Вину же и наказание Питера Питтегрю следует рассмотреть на отдельном заседании Визенгамота, приобщив к материалам дела протокол показаний мистера Поттера на сегодняшнем заседании, чтобы не отрывать мальчика от учебы.
Возражений ни у кого не нашлось. И только после голосования поднялся министр Фадж.
— Господа. Я рад, что сегодня исправлена чудовищная ошибка, допущенная прошлой администрацией. Однако в связи с присуждением мистеру Блэку компенсации — возникает вопрос о том, кому ее следует выплачивать. Сириус Орион Блэк умер, не оставив наследников...
Двери зала заседаний открылись, и на пороге оказался гоблин. При замолкшем зале он прошествовал к кафедре. Если бы Фадж был достаточно сильным волшебником, чтобы сдвинуть взглядом хотя бы песчинку — от гоблина осталась бы разве что горка праха. Встав за кафедру, гоблин заявил:
— Я Нагнок, поверенный и управляющий счетами древнейшего и благороднейшего дома Блэк, свидетельствую и готов подтвердить Непреложным обетом, что достал этот документ, зарегистрированный в Списке имущества, доверенного на хранение банку Гринготтс древнейшим и благороднейшим домом Блэк как Завещание Сириуса Ориона Блэка из семейного сейфа Блэков и доставил в это собрание, не повредив печатей.
Обет ему пришлось принести, так как желающие усомниться в его слове — нашлись немедленно. Судя по взгляду, который гоблин бросил на неверующих — появляться в Гринготтсе им в ближайшее время не стоило. Условия любых договоров с гоблинами для них будут не менее, чем кабальными . Тем не менее, оспорить подлинность завещания не удалось, как этого не хотелось рисковым ребятам.
Завещание вскрыли и зачитали. Оказалось, что за исключением небольших сумм Ремусу Люпину и Питеру Питтегрю свое движимое и недвижимое имущество Сириус завещал Джеймсу и Лилии Поттерам , а если они умрут раньше него — их сыну Гарольду .
Незнакомый витен вскочил со своего места, как подброшенный пружиной.
— Гарри Поттер — не является кровным родственником Блэкам, Поттеры — не входят в число Двдцати восьми священных , а Сириус Блэк — был выжжен с гобелена. Нам следует признать завещание — ничтожным, а дом Блэк — пресекшимся, и выморочное имущество...
— Помолчите, Трэверс, — со своего места поднялся Малфой. — Ваш род не насчитывает и двухсот лет, а Вы — плохо разбираетесь в законах и традициях, применимых в данном случае и не должны выступать по этому вопросу, — Трэверс буквально упал в кресло, а Малфой, между тем, продолжал, — Вальпурга Блэк, будучи женщиной, не могла быть главой рода при живом наследнике — мужчине. Таков Салический закон. Следовательно, выжигание Сириуса Ориона Блэка с семейного гобелена — всего лишь ее частное мнение, а не решение Дома. Справочник чистокровных волшебников — не является юридическим документом, и отсутствие в нем упоминания Поттеров — всего лишь свидетельство личных разногласий тогдашнего Главы Дома Поттер с Кантакерусом Ноттом. Так же кровное родство мистера Гарольда, внука Дореи Поттер (в девичестве — Блэк) с домом Блэк — несомненно, — Трэверс покрылся пятнами. Малфой старательно втаптывал его в грязь. — Таким образом, я, как глава Дома Малфой, рад первым приветствовать нового главу Дома Блэк.
И Малфой-старший склонил свою породистую голову.
Признаться, я с радостью полюбовался бы на совершенно неаристократически отпавшую челюсть Драко... если бы сам находился в хотя бы чуть лучшем состоянии. Что это такое вообще происходит?! МАЛФОЙ помогает МНЕ?! Тут впору уже не у Хагрида здоровьем Норберта интересоваться, а через Рона осведомляться у Чарли Уизли — не провалился ли их питомник целиком в тартарары к Темным Магистрам!!!
Глава 13. Дом Малфой. Интерлюдия
— Отец! — взвыл Драко, когда они оказались на площадке для аппарирования Малфой-мэнора. — Почему ты так поступил? Мы ведь могли объединить два Дома, стать сильнейшими и богатейшими... А ты все это отдал! И кому?! Поттеру! Этому...
Белобрысый мальчишка резко замолчал, натолкнувшись на холодный взгляд отца.
— Драко, сын мой. Ты ведешь себя, как и подобает настоящему гриффиндорцу, — Драко застыл, в ужасе и изумлении глядя на главу Дома Малфой. — Ты уверен, что Шляпа не ошиблась, отправив тебя на Слизерин? Может быть, мне стоит обратиться к Дамблдору с просьбой провести перераспределение? Думаю, в ТАКОЙ просьбе директор школы мне не откажет!
— ... — Драко мог только хлопать глазами и в ужасе отрицательно дергать головой.
— Хорошо, — кивнул скорее сам себе, чем сыну, Люциус. — Я вижу, что ты меня понял. Тогда я постараюсь тебе объяснить, почему я все-таки поступил именно так, а не иначе. Ведь ты — мой сын и наследник. Когда-нибудь Дом Малфой перейдет к тебе, и ты должен знать, как не попадаться в ловушки, вроде той, которой мы избежали, даже если приманку туда положили очень жирную.
— Ловушки? — удивился Драко, шагая к по мраморной колоннаде ко входу в родной дом. Сегодня он обратил внимание, насколько эта колоннада похожа на коридор, ведущий к главному залу заседаний Визенгамота. Вряд ли это было случайностью...
— Именно, — кивнул ему отец. — Но начнем с меньшего. Запомни, сын. Наше общество устроено так, что всегда полезно располагать репутацией хранителя традиций и устоев. Да, радикалы могут поднять волну... но любой шторм рано или поздно утихает, и власть снова оказывается в руках хранителей. А уж хранят они старые традиции, или новые, вынырнувшие из кровавой пены прошедшего шторма — уже дело случая, и надо быть готовым к любому из этих вариантов
